Текст книги "Меландия"

Автор книги: vesna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Слушаться.

– Умница, – кивает Сара и устало вздыхает. Она смотрит на Мелани, что растерянно сжала плечи, вынимает из кармана черного пиджака белый платок и осторожно стирает ниточку слюны с ее губы. – Мисс Алдерман, вы достигли огромного прогресса. А благодаря тому, что вы вернулись к творчеству, нам чудом удалось остановить деградацию вашего мозга, – Сара накрывает ладонями трясущиеся пальцы Мелани. – У вас даже появилась девушка, – Мелани кивает, глядя на ее руки. – Позвольте мне привести вас в порядок.

– Хорошо, – шепчет Мелани. – Я там дракончика сделала. Прости, пожалуйста.

– …и забыли про них. А тут уборку затеяли, папа полез шкаф протирать, и банку смахнул, – смеется Аня, спускаясь по лестнице. Рядом с ней со стаканом в руке идет Ульяна. – И вся кухня в вишневом теперь. И папа такой звонит, типа, Анют, так вот где все варенье-то было. Мел! – и та восторженно смотрит на Аню. – Капец тебе белый к лицу, – улыбается Аня и, поцеловав Мелани, хмурится. – Ты тошнилась, что ли?

– Прости, – Мелани смущенно косится на блестящее пятно. – Я почищу зубы.

– Вот спасибо, – Аня улыбается Саре: – Здравствуйте.

– Доброе утро, Анна, – кивает Сара, а Ульяна подает Мелани стакан, до краев наполненный виски.

– Мел, – удивляется Аня. – Вот с утра прямо? Может, пикничок лучше замутим?

– Что? – непонимающе хмурится Мелани.

– Ну на травке поваляемся, – Аня смотрит вокруг. – Погода здоровская какая.

– Давай, – улыбается Мелани.

– Класс! – Аня хлопает ладошками. – Сейчас пледик принесу!

– Аня, не нужно ничего нести, – Ульяна удивленно смотрит на стакан, который протягивает ей Мелани. – Просто скажи.

– Ульяночка, ну… – смущенно сопит Аня, – вкусного чего-нибудь организуешь нам? И винишка можно.

– Конечно.

– А пледик я свой принесу, – Аня оглядывает газон. – Он на такой красивой травке не лежал еще.

– Анна, дайте нам еще несколько минут, – говорит Сара.

– Ладно, – кивает Аня. – Юлечка, а сцену видела?

– Нет еще.

– Пойдем, покажу! – поцеловав Мелани в щеку, Аня поднимается по ступенькам и открывает тяжелую дверь.

– Мел, а что ты двери-то закрываешь? Лето на дворе.

– Не люблю насекомых, – отвечает Мелани снизу.

– Может, оставим? – Аня кивает на открытую черную створку. – Классно так, когда ветер в холл дует. А жуков я прогоню, – Мелани задумчиво смотрит на дверь.

– И комаров?

– И комаров, – улыбается Аня.

– Хорошо.

– Класс! – Аня открывает обе створки настежь. – Юлечка, пойдем за пледиком.

Она уходит в холл и сразу сворачивает в широкий проем слева, за которым четыре высоких окна освещают большое помещение с черным мраморным полом и стенами из красного кирпича.

– А тут вот бар.

Ближе к высокому потолку на кирпиче появляются светлая штукатурка и лепнина. Десятиметровая золотая фреска сложным узором покрывает потолок, с которого спускается черный провод без люстры. В центре криво стоят два плоских кожаных дивана, а между ними низкий деревянный столик.

– Давай по винишку, может?

Вдоль стены справа чернеет широкая каменная стойка. За ней неподвижно стоит курносая темноволосая девушка в фиолетовом платье, а позади тянутся черные полки со множеством бутылок. Над ними большая подсвеченная картина: на ярко-красном фоне большой, тоже красный, квадрат другого оттенка, а под ним рыжий прямоугольник.

– Хэй! – Аня улыбается девушке за стойкой. – Слушай, а как тебя зовут-то? – посмотрев по сторонам большими зелеными глазами, та шепотом говорит:

– Кристина.

– А чего шепчешь?

– Мне нельзя говорить, – Кристина косится в дверной проем.

– Да уж, – качает головой Аня. – Это Мел тебе не разрешает? – Кристина кивает, и Аня ставит локти на стойку. – Крис, короче, со мной болтай сколько хочешь. А то с ума же сойдешь весь день молчать. Ладно?

– Ладно, – кивает Кристина. – Что вам предложить?

– И вот без «вам» давай, – смеется Аня. – Как в прошлый раз налей, пожалуйста. Прикольное было, – подняв большой декантер, Кристина наливает вино в тонкий бокал.

– И мне такое же, пожалуйста, – и Кристина наливает во второй.

– Спасибо, Крис, – Аня берет бокал. – Юлечка, пойдем.

И шагает к широкой белой лестнице, что изгибается вверх в дальнем углу бара. Позади лестницы видно пустое помещение с бетонным полом. Вдоль прозрачной стены, за которой блестит на лугу быстрая река, вытянулось заваленное строительным мусором углубление, по форме напоминающее бассейн.

– Ань, смотрю, освоилась тут уже.

– Если бы, – усмехается та, перешагивая через ступеньки. – У меня этот домище в голове не укладывается. Хожу-хожу, а он все не кончится никак.

– А почему ей говорить-то нельзя?

– Не знаю, – жмет плечами Аня. – Надо Мел спросить.

Лестница поднимается в широкий коридор со светлым мраморным полом и изгибается выше. Большое окно выходит на аллею, что ведет к пустому фонтану с глубокой трещиной в основании. Справа видно, как река прячется в густой роще, а далеко за деревьями раскинулось большое озеро.

– Ты как тут вообще?

– Классно, – Аня шагает вдоль стен, оформленных вставками с белой лепниной. – Мел, оказывается, пиксаровских мультфильмов не видела ни одного, полночи смотрели. Вот тут, – она показывает на дверь справа, – студия, там прикольно очень. А тут, смотри…

Мы выходим в большой зал с темно-зелеными стенами, увешанными картинами. Как и холл, зал пересекает весь этаж. С обеих сторон он кончается широкими дверьми на балконы. В дальнем конце белеют перила лестницы на первый этаж, а перед ними посреди зала возвышается большая, как бывают в клубах, сцена с тучей музыкальных инструментов. На металлических стойках блестят электрические и акустические гитары. Рядом с высокой арфой переливаются золотым тарелки барабанной установки. Левее, перед большим диджейским пультом, стоит, наклонившись, виолончель, а на полу перед ней лежит огромная медная труба. Тут же еще несколько больших музыкальных штуковин, которые вижу впервые в жизни. Позади над сценой нависают трехметровые колонки, а с потолка спускается массивная золотая люстра, окруженная черной рамой со сценическими фонарями.

– Ого.

– Капец… – восторженно вздохнув, Аня шагает к сцене, на краю которой висит красно-зеленый плед. – Надо тут концертик забацать, – она ставит бокал рядом с пледом и забирается на сцену, а потом, осторожно подняв со стойки синюю электрогитару, надевает ремень на плечи. – Перед Кандинским поиграть здоровски было бы, – и кивает на размашистую пеструю картину справа.

– Ну хочешь, свалим хоть сейчас? – обняв Вику за плечо, через двери балкона шагает Лина в легком зеленом платье и белых кедах. Она заглядывает в лицо Вике, которая ссутулилась и понуро опустила голову.

– Хэй! – Аня машет им.

– Привет, Аня, – улыбается Лина. Девушки подходят, и Лина заглядывает на сцену. – А ты мой шар там не видела?

– Шар?

– Линка свой шар предсказаний проебала, – шмыгает носом Вика. – Теперь не знает, что за хуйня завтра будет.

– Отвали, – усмехается Лина. – Нравится он мне.

– Если найду, принесу тебе, – улыбается Аня. – Слушайте, – она смущенно опускает глаза, – а если вот я поиграть захочу, – и крутит синюю ручку на гитаре. – Я «Нирвану» могу, AC/DC там. Фигово совсем, правда. Поиграете со мной?

– Ого, – удивляется Лина. – Ну вообще можно. Я люблю такое, – и поворачивается к Вике. – Ты как?

– Не знаю, – хмуро ворчит Вика. – Не хочу я.

– Ну ладно, – сопит Аня.

– Ань, не парься, – Лина гладит Вику по спине. – На нее королева прямо с утра наехала, настроение испортила.

– Слушай, – хмурится Вика. – Ну давай, расскажи ей все, блядь. Чтобы она Мелани передала, что мы тут про нее пиздим.

– Вика, ну ты чего? – спрыгнув со сцены, Аня подходит к девушкам. – Не скажу я ничего, – она робко улыбается Вике, что исподлобья смотрит на картины. – Ругается на тебя?

– Да пиздец, – бормочет Вика.

– Ну поговорю я с ней, – Аня осторожно трогает ее плечо. – И в студию еще с вами схожу. Посмотрю, чтобы не обижала вас.

– Ага, – мрачно кивает Вика. – Тогда далеко не уходи, мы обычно в это время начинаем.

– Не, у нас с Мел пикничок, – Аня кивает на сцену. – Я вот за пледиком пришла.

– Ой, а можешь его на весь день растянуть? – Вика с облегчением выдыхает. – У меня ни хуя сил нет уже.

– Попробую, – улыбается Аня. – В общем, если что, жалуйтесь мне. И ничего я Мел не скажу, не придумывайте, – забравшись на сцену, она ставит гитару на стойку.

– А где играть-то? – тихо спрашивает Вика, и Аня оглядывается вокруг.

– Да вот тут.

– Ой, нет, – Лина машет рукой. – Я тут хотела однажды поиграть. Ну красиво потому что. Мне тогда королева очень ясно дала понять, чтобы я сюда не совалась.

– А зачем это все тогда? – удивляется Аня.

– Хуй знает, – жмет плечами Вика. – Ни разу не видела, чтобы она на эту сцену поднималась.

– Ну я с Мел договорюсь, – Аня гладит гитару.

– Попробуй, – усмехается Лина.

– Вообще, может, и круто было бы, – ворчит Вика под нос. – Меня рояль подзаебал уже.

– Здоровски как, – спрыгнув со сцены, Аня перекидывает через плечо плед, и он свисает на мраморный пол за ее спиной. – А шар я поищу, – подняв бокал, она улыбается девушкам. – Носики не вешайте, – обходит сцену и спускается по ступенькам.

– Хорошая вроде, – бормочет Лина, глядя ей вслед.

– Да я вообще не понимаю, что она с Мелани делает, – хмурится Вика, а потом смотрит на меня. – Юль, ты хотела студию посмотреть.

– Ага.

– Ну пойдем, – опустив плечи, она шагает по коридору и открывает светлую дверь. – Что за хуйня? – удивленно оглядываясь, Вика проходит в просторный зал.

Справа два черных дивана, а рядом заставлен бутылками резной комод. Кирпичная стена от голого бетонного пола до светлого потолка покрыта крупными разноцветными пятнами, которые сливаются в грязные оттенки розового и синего. Попадая на стекла трех больших окон, поперек изгибаются яркие линии. На полу в цветных брызгах валяются баллоны с краской, а у противоположной стены лежит среди осколков бутылки черный синтезатор, подключенный к закрытому лэптопу. Вика встала посреди зала.

– Где рояль-то?

Лина шагает к тяжелому антикварному столу, позади которого закрытая дверь на балкон с трещиной в стекле.

– И мое барахло пропало.

– Пиздец, – Вика кивает под ноги. – Юль, тут, короче, мой рояль стоял, а вот там, – показывает на стол, – Линкины компы, – она качает головой. – Стерва ебанутая. А еще меня спрашивает, все ли у меня готово, блядь, – и шагает к комоду с бутылками. – И что делать?

– Кажется, – Лина уселась на стол, – вещи собирать.

Подняв бутылку джина, Вика наливает в стакан и подходит к разрисованной краской стене.

– Она с этой хуйней мне весь мозг выебала.

– А что это?

– Музыка, которая в клипе, – Вика пинает баллон с краской, и он катится к столу. – Виктория, возвращайтесь к работе, блядь, – она окидывает взглядом зал. – Ну и куда возвращаться-то?

– Слушайте, а она всегда так с вами обращается?

– Ну ее заносит частенько, – глотнув, Вика морщится, – но насиловать меня своим бугаям еще не предлагала.

– В меня бутылкой швырнула на днях, – Лина кивает на дверь на балкон. – В стекло попала.

– А почему вы терпите-то это?

– Почему, почему… – бормочет Лина под нос, спрыгивает со стола и, присев рядом с синтезатором, открывает лэптоп. – Сейчас покажу, – и ее пальцы бегут по тачпаду.

Звенит высокая нота пианино, а ее будто догоняют другие. Не связанные гармонией и ритмом, они скачут по пустому залу, с эхом отлетают от разрисованной стены, окон и широкой двери на балкон, как-то непонятно сверкают и несутся вместе вниз, оставляя за собой незапотевшие полоски на зеркале, и стихают. Вика хмуро пьет из стакана, а ноты вдруг летят все сразу и горячо окатывают ноги, а потом текут розовой водой в ванну со ржавым пятном и закручиваются спиралькой в черном водостоке, а одинокие красные капельки летят вдогонку, и одна скользит по бедру с мурашками и стекает по коленке, а ноги снова окатывает, и в запотевшем зеркале плечи видно, которым уже холодно совсем. Как же ты неуклюже так, Юлька? И лампочка блестит в лысине, и большая ладонь опять намыливается, а живот все болит, потому что упала, только не помню, как так получилось, а на футболке, что на пузе натянулась, красное пятно внизу, и вода бежит розовыми струйками к водостоку и крутится-крутится в черном кружочке, а от нее отскакивают звонкие капельки, становятся все реже и совсем стихают, растворяясь в кирпичных стенах студии.

– Вот почему, – хмурится Вика, глядя в стакан. – И если я не врубаюсь, как она это делает, толку-то Моцарта по сто раз играть?

– А теперь и не врубимся по ходу, – Лина закрывает лэптоп. – Пошли перекурим, – и шагает к балкону. – Тебе-то хорошо, а мне снова работу искать.

Мы выходим на широкий – можно легко проехать на машине – балкон, что тянется в дальний конец фасада. Между белых каменных плит на полу растут одинокие травинки. В середине видно три тонких белых кресла и круглый низкий стол.

– Лин, а ты не музыкант разве?

– Музыкант, – усмехается Лина. – И официантка еще, – она прислонилась к тяжелым белым перилам. – У меня на Sounocloud пятнадцать тысяч фолловеров. Ульяна сказала, что королева меня выбрала, а почему, хрен знает.

– Глянь, – закурив, Вика кивает вперед.

С балкона видно луг и ручей, что убегает от вертолетной площадки к далекому холму. Над краешком пруда блестит кусочек золотистой крыши беседки. Позади пышных фиолетовых деревьев справа покачиваются высокие сосны. Аня расправила плед на траве под толстым дубом, и Мелани осторожно садится на красно-зеленый угол. Две девушки в фиолетовых платьях ставят рядом низкий черный столик, золотое ведро и быстро идут к особняку. Мелани что-то говорит, а Аня громко смеется и целует ее в щеку.

– Как ангелочек, блядь, – качает головой Вика.

17

Мальчик лет пяти недоуменно сопит, глядя на большую абстрактную картину, что мягко покачивается в темноте, а рука тянет его за плечо и останавливает перед высокой скульптурой человеческого лица, через глаза и рот которого проросли цветы. Подсвеченная синим, скульптура будто висит в воздухе. Посмотрев на нее, люди шагают к другим экспонатам, которые свет выхватывает из темноты. Поджав губы, мальчик оглядывает бутоны в раскрытом рту скульптуры и вдруг широко раскрывает глаза.

– Мама, смотри! – через темное помещение непонятных размеров летит, раскинув сверкающие крылья, фиолетовый дракон. Мальчик шагает вперед, но вскрикивает, стукнувшись лбом о прозрачную стену, что отделяет его от дракона и экспонатов. – Ой, – сверху и снизу через темноту тянутся звездочки экспонатов, мимо которых по прозрачным коридорам снуют посетители. – Еще такие есть! – прижавшись к стеклу, мальчик смотрит, как коридоры внизу скрывают яркие волны, и из них поднимаются огромные разноцветные медузы. Плавно покачивая светящимися щупальцами, они неторопливо плывут вверх, наполняя темноту розово-голубым свечением. Сверкают фотовспышки, а дракон вдруг опускается на коридор напротив и люди в нем сначала испуганно пригибаются, а потом удивленно рассматривают сверкающие чешуйки, которые детально проецируют десятки еле заметных дронов.

– Оказалось, что внутри здание полое, и вот эти коридоры, – рыжая девушка с микрофоном показывает на цепочки мерцающих экспонатов, – тянутся от одной стены к другой. Ну а вдоль них картины, скульптуры и чего только нет, – бирюзовая медуза плывет за ее спиной, и темноту наполняет мелодичный вибрирующий гул. – Вот эти штуки я не поняла, но я и все современное искусство не понимаю, – усмехается девушка. – При чем тут дракон, вообще неясно, – и шагает по прозрачному полу, огибая мальчика. – А дальше лифт, тоже стеклянный, который переносит в другой коридор, сейчас и прокатимся. Надо сказать, бесплатных развлечений такого уровня я не припомню, а еще не помню благотворительных проектов, которые запускались с таким размахом.

А дракон летит далеко вверх, где медузы уже собрались розово-голубое облако.

18

– Ну, Мел, – Аня макает кубик сыра в золотую розетку, – еще попыточка, – наклонив голову, Мелани сосредоточенно смотрит на что-то на пледе, щурится и медленно открывает рот.

– Чтобы собирать цветы. Или, может… – и переводит взгляд на Аню, – чтобы повесить на ухо?

– Да уж, – усмехается Аня, – Мел, прищепка это. Ей белье на веревки крепят.

– На веревки? – недоуменно моргает Мелани.

– Ну, вешаешь майку на веревку, и прищепкой ее вот так, – Аня щелкает перед ней синей прищепкой.

– Зачем?

– Ну чтобы не улетело, – и Мелани растерянно моргает. – Ну когда на балконе сушишь.

– На балконе? – Мелани озадаченно смотрит на белый балкон особняка.

– Мел, вот толку-то от твоих книжек, – смеется Аня, – если у тебя трусы с балкона улетят? Нахмурившись, Мелани роется в складках черной юбки и подносит к уху большой кнопочный телефон.

– Прищепка – это что? – она слушает, серьезно глядя на Аню, которая достала из ведра со льдом бутылку и наливает белое вино в тонкие бокалы. Теплый ветер покачивает толстый дуб, что шелестит листьями над ее головой. Положив трубку, Мелани удивленно смотрит на прищепку: – И правда.

– На ухо тоже можно, наверное, – прикрепив прищепку к юбке Мелани, Аня кивает на ее телефон. – А что ты айфон-то не заведешь?

– Мне так удобно, – жмет плечами Мелани, и Аня подбрасывает телефон на ладони.

– Капец, – она удивленно смотрит на большие черные кнопки, – Мел, он как кирпич весит. И инсты в нем нет, наверное.

– Чего нет?

– Ну вот, – Аня достает айфон и показывает Мелани свой профиль в «Инстаграме». – Вот этого вот, – открывает фото, на котором она обнимает черного кота с белым пятном на носу. – Подкармливаю всяким. Подружились с ним, – и Мелани с интересом скроллит ленту.

– А что… – она показывает фотографию, на которой Аня зажмурилась, а стоящий спиной мужчина в клетчатой рубашке положил ладони на ее покрытую фольгой голову, – что он делает?

– Это меня папа красить взялся, – Аня трогает свои белоснежные волосы. – Вот так, конечно, не вышло, но тоже прикольно было. Слушай, – она поправляет локон, который ветер сдул из-за уха Мелани на лоб, – я понять не могу, тебя вот можно фоткать или нет? У тебя фотка последняя сто лет назад, – и ведет пальцем по впалой щеке Мелани. – На голограмме той ты пощекастее. А я, может… – Аня смущенно смотрит в бокал, – девушку свою хочу сфоткать и показать всем.

– Правда? – удивляется Мелани.

– Ну да, – сопит Аня. – Утром хотела селфак в баре запилить и думаю…

– Что хотела?

– Ну сфоткать себя и в соцсети выложить. И думаю, а вдруг нельзя? – Аня вздыхает. – А я хотела бы, чтобы можно было. Но только если тебе это…

– Хорошо, – кивает Мелани, – давай.

– Серьезно? – удивляется Аня. – Прямо фоточку? – Мелани снова кивает, и Аня улыбается во весь рот. – Классно как, – повернувшись, она прижимается к Мелани спиной и поднимает айфон. – Мел, улыбочку давай, – та смущенно улыбается, и Аня, ошарашенно распахнув глаза, фотографирует. – Спасибо, Мел, – а Мелани осторожно кладет ладонь на ее локоть.

– Перед этим интервью хотела вернуться в мою страну.

– В Меландию твою? – улыбается Аня, и Мелани удивленно заглядывает ей в глаза. – Мел, ну а как еще твоя страна называться должна?

– Мне нравится, – уткнувшись носом в волосы Ани, она вдыхает. – Тогда не встретила бы тебя.

– Ну-ка рассказывай, – Аня садится напротив, – что там интересного?

– Там тебя никто не обидит, – восторженно улыбается Мелани. – Сначала за тобой присмотрит Хобун, а когда будет пора перейти реку, дракончик с Люсией всегда будут рядом и проводят тебя и твоих друзей к обрыву, – она снимает с подола красную нитку, а Аня, прищурившись, оглядывает ее. – Мне пока туда нельзя, – Мелани довольно смотрит в небо. – Только Клювач позавчера сам прилетел.

– А это кто такой? – Аня поворачивает лицо. – Ой, Мила.

– Блядь, – Мелани хмуро смотрит, как Мила в длинной черной юбке и синей блузке шагает к ним по траве, осторожно переступая через цветы. Залпом опустошив бокал, Мелани наливает его до краев и бросает пустую бутылку в траву.

– Мелани, я на минуту, – прижав локтем серебристый кейс, Мила встала в двух шагах от пледа.

– Что? – Мелани делает большой глоток.

– Давай примем таблетки, и я уйду.

– Давай ты просто съебешься, – фыркает Мелани.

– У нас строгий курс, – вздыхает Мила. – Ты хочешь поправиться?

– Я хочу, чтобы ты, блядь…

– Мел, – Аня гладит ее по руке, – съешь таблеточки, что ты скандалишь-то? – и улыбается к Миле. – Давай к нам, – с сомнением посмотрев на Мелани, та садится на край пледа, открывает кейс, и Аня качает головой, заглянув внутрь. – Давай быстро, – Мила протягивает Мелани баночку с таблетками, та опрокидывает ее в рот и запивает вином. – Ела что-нибудь сегодня?

– Это, – Мелани кивает на тарелки на столике.

– Мел, вот не ври, – хмурится Аня. – Не ела она ничего.

– На хера мне есть, если я все время блюю? – Мелани берет из рук Милы вторую баночку.

– Так уж и все время, – улыбается Аня. – А я вот, может, люблю, когда у девушки есть за что подержаться, – она шлепает Мелани по коленке. – Давай тебе попку пухленькую наедим? – проглотив таблетки, Мелани недовольно хмурится.

– Отлично, – забрав у нее баночку, Мила кладет ладонь на рукоятку шприца и показывает на далекое дерево. – Смотри, жираф, – Мелани и Аня поворачиваются, Мила быстро прижимает шприц к плечу Мелани и жмет на курок.

– Блядь! – дергается Мелани, а Мила, отклонившись назад, смотрит на ее руки.

– Даже я поверила, – смеется Аня. – А что это за штуковина?

– Витамины, – Мила закрывает кейс и встает, – иначе с такой диетой Мелани скоро останется без зубов.

– Все, Мел, – Аня хлопает ладошками, – откармливать тебя будем.

– Я не хочу, – Мелани с неприязнью косится на тарелки. Проводив взглядом Милу, Аня запрокидывает голову к маленьким облачкам, что быстро бегут за особняк.

– У меня подружка одна сидела как-то на речке, книжку читала. И вдруг видит, мимо кролик бежит, – она берет с тарелки поджаренный хлеб и мажет на него паштет из золотой вазочки. – В костюме и шляпе кролик. И с часами.

– Почему? – хмурится Мелани.

– Она вот так же подумала и за ним пошла, – Аня кладет поверх сыр. – А кролик вдруг раз, и в яму сиганул. И подружка за ним свалилась, – Мелани облокотилась на руку и внимательно слушает. – Ну, думает, все, конец мне, – улыбается Аня и добавляет сверху тонкий ломтик яблока. – А потом дошло до нее, что она падает-падает, а упасть не может никак. Будто яма бесконечная, – и гладит Мелани по коленке. – Прикинь, что бывает, – Аня оглядывает белые стены особняка, широкий газон и деревья. – Какая погода охренительная. Тут, наверное, и осенью здоровски, – а Мелани заглядывает ей в глаза.

– А что дальше было с твоей подругой?

– С которой? – улыбается Аня.

– Она упала в бесконечную яму, – недоуменно моргает Мелани. – Ты ведь только что говорила.

– А, с этой, – усмехается Аня и протягивает ей бутерброд. – Ешь, тогда расскажу.

И Мелани сопит, глядя на него, а потом, осторожно взяв, кусает.