Текст книги "S.U.H (СИ)"

Автор книги: Великое Возможно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Miracle

Мир уродлив...

Фрэнк сидел своей комнате в полной темноте и вслушивался в Рождественские пения на улице. За окном большими хлопьями падал снег, хотя это было и не типично для вечно дождливой Атланты. Всюду чувствовался дух Рождества: в ярких гирляндах на витринах магазинов, в суетливых людях с подарками, в еловом аромате, витавшем в воздухе, в громких хоровых песнях, и только в доме семьи Айеро в самый сочельник витал только дух сгоревшего гуся. Фрэнк вообще не понимал, почему нужно было готовить его именно сегодня, в сочельник, но мама сказала «надо сегодня», и в итоге сожгла его, потому что вместо того, чтобы следить за духовкой, ругалась с отцом.

Фрэнк сидел под своим столом и старался не слушать крики, доносившиеся с кухни. Он с самого начала знал, что будет так, что все пойдет наперекосяк, что в их доме не будет нормального Рождества, не в этом году, – он знал, и все равно это было больно – сидеть здесь и понимать, что тебе всего семнадцать, а ты уже не чувствуешь волшебства в Рождество.

Фрэнк сидел, укрывшись одеялом, и очень надеялся, что родители забудут о нем до конца праздников, и он сможет провести в своем убежище все каникулы. Может, его мысли и были эгоистичными, но он правда не понимал, почему родители не могут прекратить это хотя бы ради него. Они и так уже очень долго ругаются, почему же они не могут вспомнить, что у них есть сын, которого своими вечными скандалами и криками они загнали в темную комнату под стол?

Фрэнк понял, что его не оставят в покое, когда в комнату влетела мама, включая свет и заставляя щуриться.

-Почему я одна должна возиться на кухне?! – громко заявила она, как обычно принимаясь бегать по комнате, поправлять одеяла, подушки и переставлять вещи местами, Фрэнк всегда это ненавидел, – вылезай и иди на кухню помогать мне!

С этими словами она вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Фрэнку ничего не оставалось, кроме как вылезти из-под одеяла и пойти за ней следом. Это он тоже ненавидел.

На кухне сидел отец с чашкой остывшего кофе и ненарезанной моркови перед собой. Как только Фрэнку было дано задание перемыть всю грязную посуду, что лежала в раковине, мама тут же повернулась к папе и снова начала что-то о том, что он ей не помогает, но Фрэнк изо всех сил старался их не слушать. Но вот они – кричали прямо перед ним, слово за словом ломая остатки их семьи в самый сочельник.

Так продолжалось около двадцати минут: родители орали, Фрэнк отчаянно тер половник, еда на плите снова сгорела. Первой сдалась мать. Швырнув нож в угол стола, она в слезах выбежала из кухни, как всегда запираясь в своей комнате. Отец, даже не попытавшись до нее достучаться, взял свой бумажник, быстро оделся и вышел из дома, Фрэнк знал, что он пошел в пивной бар.

Выключив воду, он взял недомытую тарелку и что было сил швырнул ее в стену. Вряд ли мать, рыдающая в своей комнате, что-нибудь услышала. Фрэнк был зол. Она его позвала, чтобы он посмотрел, как последние надежды на нормальное Рождество разбились так же как эта тарелка? Она, блять, для этого его позвала, или ей просто надоело строить крутую только перед отцом? Она правда считает, что это так охренительно – сначала качать права, а потом психануть и убежать плакать к себе в комнату? Отец серьезно думает, что единственно правильное решение в этой ситуации – это бросить сына на кухне с грязной посудой и уйти пить пиво? Просто ебаные родители года!

Он выключил плиту, бросил полотенце на пол и быстро убежал к себе в комнату.

Дом погрузился в тишину. Они были единственными, кто не украсил дом к празднику. Маленькие яркие огоньки с улицы отражались от темных окон дома. Свет был везде выключен.

Мама плакала в своей комнате. Папа напивался в баре. А Фрэнк... А Фрэнк сделал то, что обещал одному черноволосому мальчику в случае, если все полетит к чертям.

∞∞∞

Джерард приехал через двадцать минут после звонка, завернутый в пуховик и шарф, с пачкой печенья на соседнем сиденье. Он не спросил, в чем дело, что случилось, почему их дом не украшен, почему ни в одной комнате не горит свет. Он просто протянул коробку печенья, включил музыку и уехал с этой улицы.

Это было больно – уезжать. Оставлять плачущую маму одну в тихом и темном доме в праздник. Оставлять пережаренного гуся, недомытую посуду. Оставлять единственный неукрашенный дом. Оставлять свою семью в Рождество.

-Джи, а я точно не помешаю? – спросил Фрэнк, откусывая печенье.

-Не переживай, Фрэнки, все будет хорошо, – ответил Джерард, не отрываясь от дороги. – К нам даже бабуля приехала! – восторженно заявил он, улыбаясь.

-Здорово, тогда здорово, – пробормотал Фрэнк, облокачиваясь на спинку и прикрывая глаза.

Первым их встретил Майки, которого заставили расчищать снег на улице.

-Вообще-то это должен делать этот засранец, но он поехал за тобой, и все это дерьмо свалили на меня, так что я ненавижу вас обоих, – с улыбкой заявил он вместо приветствия.

-Милый парень, – протянул Фрэнк, когда они стояли на крыльце и ждали, пока им откроют дверь.

-Да тот еще говнюк вообще-то, – Джерард улыбнулся, – просто что-то типа панк-моды, а с виду такой тихий парень. Мама говорит, что если он не перестанет шляться и ругаться матом, она перестанет его кормить, а бабушка постоянно ворчит, какой он худой, и пичкает его пирожками.

Дверь им открыла улыбающаяся Донна. Она так же без вопросов пропустила их обоих в прихожую, и когда они разделись, а Фрэнк сто раз извинился за то, что явился к ним перед самым праздником без предупреждения, они прошли в гостиную, где сидела бабушка Уэй и смотрела телевизор. Она тоже тепло улыбнулась Фрэнку и сказала называть себя просто бабулей, потому что возникала ужасная путаница, когда Фрэнк постоянно говорил «миссис Уэй», и было непонятно к кому именно он обращается.

Через пару минут явился запыхавшийся Майки, и Донна всех позвала на ужин, после которого все были должны быстро разойтись по кроватям, потому что, чем быстрее они заснут – тем быстрее придет Санта. Это, наверное, показалось странным только одному Фрэнку, потому что оба брата с самым серьезным выражением лица принялись быстро поглощать содержимое своих тарелок, чтобы скорее уйти в постель. Это, вообще-то, было заразительным, потому что Фрэнк тоже принялся быстро уминать свой ужин, а бабуля Уэй рассказывала разные истории из ее детства о том, как они праздновали Рождество.

Пижама-заяц, выключенный свет и веселая болтовня о Рождестве. Фрэнк слушал тихий голос рядом с собой и не заметил, как провалился в сон.

∞∞∞

-Фрэнки, Рождество!!!

Фрэнк натянул себе на голову одеяло, надеясь, что его оставят в покое, но чьи-то руки потянули его за ногу, и ему пришлось открыть глаза, чтобы не оказаться сброшенным на пол.

Прямо над ним стоял Джерард в своей пижаме, лохматый, улыбающийся и перемазанный в шоколаде в – Фрэнк посмотрел на часы – в гребаные десять утра.

-Я не ел шоколад, нет, – важно заявил Джерард.

-Ел, ел, – сказал Фрэнк, улыбаясь, и сладко потянулся, тут же получив удар в бок.

-Ты чего лежишь? – завопил Джерард. – Время открывать подарки! – с этими словами он вылетел из комнаты, прихватив с собой и одеяло Фрэнка, и тому ничего не оставалось, кроме как пойти за ним.

Внизу уже все собрались. Донна и бабуля сидели на большом светлом диване в гостиной, Майки и Джерард расположились сразу на полу под елкой, и Фрэнк сел рядом с ними, держа свои руки за спиной.

-Извини, что так рано тебя разбудили, – сказала Донна, сонно потирая глаза кулаком, – просто кое-кому не терпелось открыть подарки.

-Джерард что, и вас всех разбудил? – усмехнувшись, спросил Фрэнк.

-Вообще-то это была бабуля, – ответил Майки и достал из-под елки первый подарок со своим именем.

Фрэнк просто сидел утром, в чужом доме в своей пижаме под огромной елкой и смотрел на четырех человек, которые сейчас казались самыми счастливыми в мире. Бабуля получила в подарок сразу три книги, по одной от каждого своего ребенка, и была очень довольна, потому что на самом деле сама попросила купить их для нее. Донна получила от сыновей сертификат в самый классный спа-салон в городе, а от матери теплый вязаный свитер. Джерард подарил Майки диск Селены Гомез, Майки Джерарду – расческу, и потом они долго катались по полу, хватая друг друга за коленки и щипая за бока.

В конце концов, Донна заявила, что пошла готовить праздничный ужин, а бабуля Уэй утащила Майки на кухню, потому что он очень худой и его нужно срочно покормить. Джерард и Фрэнк остались одни в светлой гостиной.

-У меня для тебя тоже есть подарок, – радостно заявил Джерард, копаясь где-то под елкой, пока наконец не вытащил маленькую коробочку.

Повертев ее в руках, Фрэнк снял маленькую крышечку и увидел штук пять новых разноцветных медиаторов.

-Я помню, ты вроде говорил, что растерял все свои, ну я и...

-Спасибо, – быстро оборвал он Джерарда и вытащил из-за спины свой подарок.

Это оказалась огромная футболка с Халком. Фрэнк вообще-то не был уверен, что Джерарду понравится, но увидел ее в магазине, и ему на ум сразу пришел комиксанутый растрепанный мальчик, и он купил ее.

Джерард быстро стянул с себя свою кофту и, натянув новую футболку, ужасно довольный кинулся на Фрэнка, крепко обнимая его за шею и весело смеясь, и Фрэнк с радостью обнимал его в ответ, потому что обнять Джерарда – это то, что он хотел сделать, когда увидел пять разноцветных медиаторов в коробочке, но почему-то постеснялся и решил, что это будет странным.

А потом они весь день занимались самыми важными бесполезными делами на свете. Майки, парень, который говорит слово «задница» чаще, чем любой среднестатистический подросток, заставил всех написать письмо Санте, потому что «какого хрена ты в него не веришь, чувак?!». Донна накормила всех печеньем с молоком и предупредила, что до ужина, они больше ничего не получат, но Джерард все равно таскал с кухни шоколад. Бабуля уселась перед телевизором и снова взялась за вязание, пока Фрэнк, Майки и Джерард развешивали по дому оставшиеся гирлянды и возвращали на место игрушки, которые Апрельский сбивал с елки. А потом Майки снова послали расчищать дорогу перед домом от снега, но он естественно отказался идти один, и потому, что Джерард был очень недоволен, что его выволокли на улицу, началась двухчасовая снежная война.

Ближе к шести вечера Майки ушел поздравить своих друзей, пообещав скоро вернуться, а Фрэнк и Джерард залезли под теплый плед в комнате Джерарда. Бабушка в тайне от Донны принесла им две чашки гоголь-моголя, и они не спеша потягивали его, рассматривая целую кучу комиксов. Фрэнк молчал и даже не слушал о том, как Джерард рассказывал о супер-людях с суперспособностями, он просто смотрел на мальчика перед собой и... он просто смотрел на мальчика перед собой и все. На улыбающегося, счастливого мальчика в футболке Халка. На растрепанного худого мальчика. На мальчика, с усами от гоголь-моголя над верхней губой.

-Чего ты смеешься? – спросил Джерард, прерывая свой рассказ о женщине-кошке.

-У тебя усы, – смеясь, проговорил Фрэнк, падая спиной на кровать.

Майки вернулся в семь, ужин начался в восемь. Донна потрясающе накрыла стол. Рождественские свечи, непережаренный гусь, салаты, которых Фрэнк в жизни не видел, дорогой алкоголь, сладкий пастернак, и десерт, на который уже облизывался Джерард.

Прежде чем приступить к еде, все несколько раз похвалили Донну за великолепный ужин, поздравили друг друга, а бабушка встала и сказала, как она сильно любит свою семью и как она рада, что Фрэнк с ними в этот праздник.

Фрэнк чувствовал себя почти хорошо. Он был в окружении замечательных людей, ел вкусного гуся, рядом сидел растрепанный Джерард, но в голову все равно лезли мысли о брошенной семье. Он очень старался не чувствовать себя предателем. Но он бросил родных маму и папу. Но они не вспоминают о нем уже давно. Но он бросил родных маму и папу. Но они забыли даже о его дне рождения.

Из тяжелых мыслей его вывел Джерард, который дергал рукав его футболки.

-Ты грустный, – сказал он.

-У тебя рот в пироге, – ответил Фрэнк.

Майки, сидевший рядом, громко засмеялся, Апрельский залаял, Джерард уронил на себя пирог, бабушка запела, Донна невозмутимо доедала салат, и Фрэнк решил, что нет ничего плохого в том, что он позволит себе немного отдохнуть в Рождество.

Когда животы уже готовы были лопнуть от количества засунутой в них еды, все взяли бокалы с молочными коктейлями – Джерард взял еще и пудинг – и переместились в гостиную, на мягкие диваны и теплые кресла, и бабушка рассказывала детям сказки. Фрэнк смотрел, как Донна лежала на плече у матери и слушала с закрытыми глазами, как Майки положил голову на колени Джерарда, как Джерард поглаживал его волосы. Они были семьей. Настоящей семьей в настоящее Рождество.

Через час бабушка объявила, что всем пора по кроватям. Майки поднялся на ноги и, сладко потянувшись, первым отправился в комнату, чмокнув маму и бабушку и пожелав всем спокойной ночи. Джерард и Фрэнк ушли следом, оставляя бабулю с мамой, задремавшей на ее плече.

Когда они вошли в комнату, первым делом Джерард включил гирлянду вместо света, и комната засверкала разноцветным полумраком. Затем он стащил с себя новую футболку, аккуратно повесил ее на стул и натянул свою пижаму. Когда он повернулся, Фрэнк уже расстелил их постель и переоделся сам.

-Я так устал, – протянул Джерард и плюхнулся на кровать.

-Подвинься, – пробурчал улыбающийся Фрэнк, ложась с ним рядом.

Джерард отполз к стене, уступая место Фрэнку, а потом перекатился прямо через него на край кровати.

-Ты мне желудок раздавил, – зашипел Фрэнк, скидывая его с себя, – а-а-а, пирог сейчас вывалится обратно?

-Где пирог?!

Фрэнк засмеялся, утыкаясь носом в подушку, чтобы не перебудить весь дом. Джерард лег рядом и тоже тихонько захихикал.

-Ты такой глупый, – сказал он, пихая Фрэнка в плечо.

-А ты такой обжора, – ответил тот, поворачиваясь к нему лицом.

Они лежали в тишине несколько минут, и Фрэнк разглядывал разноцветные блики на лице Джерарда, на его шее, ключицах, наблюдал за каждым взмахом его ресниц, вглядывался в детские глаза.

-Почему ты делаешь это с собой? – тихо спросил Фрэнк.

Джерард пару раз моргнул и немного поморщился.

-Потому что это помогает мне справиться, – так же тихо ответил он.

Фрэнк вглядывался в его лицо несколько секунд.

-Я не понимаю, – сказал он.

-Я тоже. Просто мне легче, когда я делаю это. Мне нравятся синяки на моем теле. Это... я просто, идиот, да?

-Да. И каково это?

Они говорили тихо, почти шепотом, лежа под одним одеялом. Фрэнк хотел знать все и одновременно боялся того, что мог услышать. Джерард нервно покусывал губу, глядя на него с неясной виной.

-Это страшно, – сказал он, – когда тебе очень больно, и ты знаешь, что ты сам делаешь это, но все равно продолжаешь, и это действительно больно, и иногда твоя рука случайно срывается, и удар получается слабым, но ты ведь сам виноват, поэтому бьешь себя еще сильнее в наказание. Я знаю, как это звучит. Серьезно. Когда сижу на уроках, а мне в спину кидают пожеванные бумажки, я думаю о том, что на перемене пойду в туалет и сделаю это, и мне становится легче. Правда. Ты не можешь осуждать меня. Они обижают меня. Мне нужно как-то справляться. Я не всегда так делаю.

-Я тебя не осуждаю, – все, что смог сказать Фрэнк.

Он не осуждал его. Просто это было так неправильно – что он бил себя и уничтожал изнутри, потому что кому-то было просто скучно. И это вообще-то было отстойно.

Джерард больше не говорил. Он молча лежал и смотрел на Фрэнка, которому хотелось кричать от боли, потому что на свете есть такие тупые люди, которые настолько слепы, что не замечают, как разрушают чужие жизни. Фрэнку отчаянно хотелось крепко вцепиться в Джерарда и держать его в своих объятиях до тех пор, пока тот не почувствует достаточно тепла, чтобы перестать бить себя. Хотелось гладить его по волосам, держать крепче за руку, целовать на ночь в щеку, дарить ему смешные футболки, и плевать, что парни так не делают, какая вообще разница, когда один мальчик страдает, а люди – идиоты. Фрэнку хотелось сделать так много, но вместо этого он сказал:

-Ты можешь прекратить это?

-Я не знаю, – тихо выдохнул Джерард.

-Джи, – произнес Фрэнк, – ты...

Ты самый солнечный.

Ты самый сильный.

Ты самый храбрый.

-Хочешь, я тебе спою?

-Хочу, – шепнул Джерард, и пододвинулся ближе к Фрэнку, утыкаясь носом ему в шею и чувствуя, как теплые руки притягивают его ближе за талию.

– Мы выбрали долгий путь,

Долгий путь домой.

И теперь остался лишь шаг, чтобы пройти

Все эти часы одному,

Лишь одно доведёт тебя до дома,

Избавлюсь ли я от этого?

И всё, что осталось мне, это надежда.

Теперь я лишь надеюсь на...

Чудо, чудо

Увидеть свет дня.

Чудо,

Небеса такие голубые.

Это чудо, чудо -

Найти новую жизнь.

Чудо,

Быть снова с тобой.

-Ты засранец, Айеро, – почти сквозь сон прошептал Джерард.

-Да, – прошептал в ответ Фрэнк, но Джерард уже спал.

...но ты прекрасен для меня.

He's your friend?

Еле волоча за собой тяжелую сумку, Фрэнк вошел в кабинет химии. К своему удивлению он, сразу увидел Джерарда, который уже сидел за их партой и оглядывался по сторонам.

-Привет, Фрэнки, – сказал он, когда Фрэнк плюхнулся на стул рядом. – Выглядишь хреново.

-Я всегда так выгляжу в первый день после каникул, – ответил Фрэнк и полез в сумку за учебником. – Ты как-то рано, обычно опаздываешь.

-Да я так…

-Все в порядке?

Джерард обеспокоенно посмотрел на Фрэнка, теребя край его толстовки в руках.

-Я не думаю, – сказал он, нервно закусив губу, – Фрэнки, мне кажется, что что-то не так.

-Что? – спросил Фрэнк, хмурясь.

-Они все, – Джерард кивнул в сторону остальных ребят, сидящих в классе и спокойно занимающихся своими делами, – все сегодня слишком спокойные.

Фрэнк скептически оглядел класс.

-И что? – спросил он, сложив руки на груди.

-Это нехорошо, – неуверенно промямлил Джерард, – мне так кажется.

-Наслаждайся тем, что сегодня тебя никто не трогает, и успокойся, – ответил Фрэнк, ласково погладив его по руке, и отвернулся, открывая учебник, чтобы еще раз повторить домашнее задание.

Урок начался с проверки. Фрэнк решил задачу у доски за пару минут, а потом весь класс дружно ждал, пока до Ханны Донаван дойдет, как находить молекулярную формулу вещества. Никто не обращал на Фрэнка и Джерарда никакого внимания, но Джерард все равно нервничал и крутился из стороны в сторону, постоянно задевая Фрэнка локтем.

Потому что он знал, что это значит. Люди думают, что если они будут делать вид, что все в порядке, тогда никто ничего не заметит, но именно это и выдает их. Они уже так делали несколько раз, и всегда это было больно и унизительно. И Джерард был почти точно уверен, что они снова сделают это сегодня.

Когда прозвенел звонок, никто ничего не сделал. Никто ни за кем не побежал, никто не закричал и не завизжал, никто не засуетился. Все спокойно собрали свои сумки быстро вышли из класса, только спокойно переговариваясь. Это Джерард тоже знал.

Они думают, что они крутые. Они такие сдержанные, такие правильные и рассудительные, они не кричат, все делают до тошноты спокойно и даже почти цивилизованно, думая, что от этого они лучше, чем их жертва. И это просто до тошноты забавно и противно, смотреть, как они строят из себя классных и воспитанных, когда обычно орут матом на весь коридор и обливаются пивом на вечеринках.

Теперь Джерард точно знал, что сейчас что-то будет. Они шли с Фрэнком по пустому коридору, и Джерард понимал, куда все так быстро убежали.

-Джи, ты успокоишься? – спросил Фрэнк, когда они уже были в гардеробе и натягивали свои куртки. – Видишь, все ушли. Сегодня нас уже никто не тронет. Вот, – он вышел в пустой коридор и раскинул руки, – никого нет.

Джерард только нервно пожал плечами, и они направились к выходу.

-Давай мне руку, чудик, – улыбаясь, сказал Фрэнк и толкнул дверь и в следующую секунду замер от шока, когда увидел то, что было за ней.

Он почувствовал, как ледяные пальца Джерарда, сжимают его руку, пока они оба смотрели на толпу, которая стояла на крыльце и ждала их. Их сердца на секунду перестали биться, и Фрэнк судорожно сглотнул.

Там были почти все ребята из двух параллелей за исключением только таких же изгоев из отстойного угла. На всех лицах читалось это гребаное спокойствие, которые вызывало бешеную панику. Впереди стояли пятеро: Люк Одли, Билл Дэлэни, Эрл Дьюик, Бен и Льюис, они все курили и спокойно, даже немного снисходительно смотрели на застывших в ужасе Фрэнка и Джерарда.

-Привет, – улыбнувшись, сказал Одли, ударяя голосом по тяжелой тишине. – Отойдем за школу?

И он улыбнулся еще шире, и вся толпа улыбнулась, потому что каждый из этих ублюдков знал, что у этих двоих парней нет выбора – либо они добровольно идут в место, где их не увидит ни один случайный прохожий, либо их отведут туда силой.

Это то, чему ты учишься в школе – находить углы, решать задачи, слабые подчиняются сильным. Это просто целая гребаная иерархическая система. И нихрена не понятно, кто и как распределяет роли, просто в один момент ты понимаешь, что ты – в самом низу, и вот тебя уже прилюдно называют жирдяйкой и закидывают оплёванными бумажками люди, чьих имен ты даже не знаешь.

На заднем дворе школы не было ничего и никого, кроме скрипящих качелей и пустых банок из-под газировки. Впереди была толпа, позади – стена, и бежать было некуда. Фрэнк оглядывал, кто еще пришел посмотреть на это прекрасное зрелище. Он увидел ту самую девушку, которая ему показалась красивой в самый первый день, он до сих пор не знал ее имени, и красавицей с этой гадкой улыбкой на красивых губах она тоже больше не казалась. Он увидел Алексу, которая стояла рядом с Айком, они держались за руки, и он что-то нашептывал ей на ухо, и Фрэнку стало больно, потому что он снова разочаровался в ком-то. Он увидел Ханну, которая уже приготовила телефон для съемки, и тут ему захотелось рассмеяться, потому что она такая тупая, что не может запомнить пару гребаных формул, и лучше бы она шла домой и провела хоть пару часов за книгами, а не стояла здесь. Гребаные шалавы и педики. Просто сборище гребаных шалав и педиков!

Думая обо всем этом, Фрэнк упустил момент, когда кто-то дернул Джерарда за руку, и вот они уже стояли в паре метров друг от друга, и пара тупых мудаков мешала им снова взяться за руки.

-Да вы педики, что ли? – громко спросил Эрл, и все громко засмеялись, а Эрл принялся вытаскивать из своих штанов тяжелый шипованный ремень.

-Фрэнки, и как тебе могло понравиться это? – он брезгливо поморщился, кивая в сторону Пьеро, который снова смотрел с вызовом и пытался держаться гордо и прямо, но боже, даже Фрэнк видел, как ему страшно.

-Серьезно, Фрэнк, что у тебя с ним? – на этот раз серьезно спросил его Билл, бросая недокуренную сигарету на землю, – вы друзья?

-Слушайте, парни, ну чего вы, – в отчаянье замямлил Фрэнк, – отпустите его…

-Так вы друзья? – еще громче повторил Билл, злобно прищурив глаза.

-Билл, брось…

-Какого хрена ты как телка? – заорал Дэлэни, подходя ближе к Фрэнку, который еле держался на ногах от страха. – Это чмо – твой друг?

-Ну что он вам сделал? – снова залепетал Фрэнк, умоляюще глядя на Билла, – оставьте его…нас, пожалуйста…

Билл отвернулся от Фрэнка и взглянул в сторону Пьеро. В этот момент Эрл высоко занес свой тяжелый ремень и со всей силы ударил им прямо по голове Пьеро. Толпа засмеялась, Фрэнк рвано выдохнул, Джерард пошатнулся, но его быстро схватили за руки сзади, не давая сдвинуться с места.

-Ну так что, он твой друг? – снова поворачиваясь к Фрэнку, подло улыбаясь, спросил Билл.

Фрэнк стоял и глупо смотрел на Джерарда, который еле держался на ногах после удара. Его коленки немного подрагивали, он очень часто моргал, и по тому, как выступали его скулы, было понятно, что он сдерживается от слез. Фрэнк просто не мог поверить, что они это сделали, ударили прямо по голове, и потом засмеялись, ударили тяжелым шипованным ремнем по голове и засмеялись!

-Ну так, Фрэнки? – Билл ухмыльнулся. – Он твой дружок, да? Или все-таки нет?

-Ты, блядь, думаешь, что это дохуя забавно, мудак?! – заорал Фрэнк, толкая оторопевшего Билла в грудь. – Ударить человека ебаным ремнем – это забавно? Вы все так думаете, тупые, блять, ублюдки? Вы, мать вашу, правда так думаете?!

Билл всего несколько секунду удивленно таращился на взбешенного Фрэнка, прежде чем подойти и тяжело приложить его о холодную стену.

-Какого хрена ты так со мной разговариваешь? – прорычал он, ударяя прямо в челюсть. – Вы две тупые ебливые телки! – заорал он, пиная Фрэнка по ребрам. – Просто две ебливые телки!

Последний раз пнув Фрэнка в спину, Билл отошел в сторону, тяжело дыша, и полез в карман за пачкой сигарет. Сплюнув кровь, Фрэнк поднялся на четвереньки и первое, что он увидел – перепуганный Джерард и маленькая струйка крови из его разбитой губы.

Эрл снова ударил его ремнем по пояснице, и Джерард тоже упал на землю, громко вскрикнув.

-Дрянная девка, с худющей шеей, его любовницей стать должна! – крикнул кто-то из толпы, и все снова громко засмеялись.

Билл вернулся к Фрэнку и, присев рядом с ним на корточки, схватил его за волосы, заставляя поднять голову.

-Это твоя девка, да? – спросил он, кивая в сторону Пьеро, и все утвердительно загудели, – твоя дрянная тощая девка, которую ты имеешь по ночам?

Толпа оглушительно смеялась, Эрл снова начал бить Пьеро ремнем, беспорядочно выкрикивая «бледная шлюха», а Фрэнк просто смотрел на это, потому что Билл стоял рядом и не позволял даже шевельнуться, когда Джерарда, его Джерарда мучительно избивали, и все смеялись, и даже эта гребаная Алекса смеялась, каждый смеялся, глядя, как стоящего на четвереньках Пьеро тяжело бьют по спине, и как его самый беспомощный в мире друг смотрит на это взглядом забитой собаки, бедной, брошенной, забитой собаки Артемона.

Это продолжалось еще в течение минут десяти, пока они не решили, что на сегодня достаточно. Бросив окурок рядом с лицом Джерарда, Эрл не оборачиваясь пошел со школьного двора, Билл последовал за ним, и постепенно вся толпа разошлась, оставляя их валяться на земле.

Морщась от боли в спине, Фрэнк так быстро как мог подошел к Джерарду, опускаясь рядом с ним на землю и поглаживая его по голове.

-Джи? – тихонько позвал он.

-Я в порядке.

Но его голос так сильно дрожал, что было понятно, что нихрена он не в порядке. Фрэнк аккуратно потянул его за руку, вынуждая сесть, и увидел, дорожки слез на грязных щеках.

-Джи, вставай, нам надо…

Фрэнк обессиленно выдохнул. Джерард попытался встать на ноги, но его колени так сильно дрожали, что Фрэнку пришлось схватить его за руку, чтобы он не упал.

-Пошли ко мне, – проговорил Джерард, цепляясь за плечо Фрэнка. – У меня никого нет.

Фрэнк без вопросов согласился. Он не мог заявиться домой в таком виде, им обоим нужно было принять ванну и обработать раны, к тому же дом Джерарда находился ближе, поэтому они осторожно поковыляли со двора, цепляясь друг за друга.

Дорога домой заняла двадцать пять минут, десять из которых они добирались до школьной парковки. Дома, как и обещал Джерард, никого не было, и первым делом они побросали свои школьные сумки и направились в ванную.

Когда Джерард снял футболку, Фрэнк не мог не смотреть на его исполосованную спину. Джерард не говорил, но его слезы еще продолжали капать на холодный кафель, и Фрэнк не придумал ничего лучше, как просто обнять его. Они стояли в холодной ванной комнате, наполненной звуками бегущей воды и тяжелого дыхания, и просто обнимались, два избитых мальчика.

Через полчаса они чистые и переодетые сидели в комнате Джерарда. Джерард одолжил Фрэнку одну из своих огромных футболок, которая ему оказалась в самый раз, а сам надел растянутый черный свитер и пижамные штаны. Они притащили с кухни аптечку и теперь пытались обработать раны.

Джерард закончил первым, поэтому откинув подальше перекись водорода, аккуратно поднялся на ноги и немного неуклюже потянулся, поморщившись от боли.

-Чай? – спросил он и, глядя на то, как Фрэнк вертится в поисках ваты, почему-то улыбнулся.

-Хорошо, – ответил Фрэнк, плюнув и захлопнув аптечку.

-Сколько тебе ложек сахара?

-Две.

-Так мало? – удивился Джерард.

-Нормально, – пожал плечами Фрэнк, – а ты сколько себе кладешь?

-Семь.

-Семь?! – воскликнул Фрэнк, но вспомнив, что это же Пьеро, только усмехнулся. – Джерард, ты такой странный.

-Что? Я? Вовсе нет, – сказал он и пошел на кухню, громко топая на лестнице.

Фрэнк улыбнулся. Джерард не мог не вызывать улыбки. Внезапно Фрэнк понял, что ему тут хорошо. Хорошо, в этой синей комнате с этим свежим сладким запахом на этом полу. Он вдруг понял, что ему нравится, что такой смешной и забавный Джерард сейчас копошится на кухне и делает им чай, и совершенно неважно, что их сегодня избили, а еще он понял, что тут пахнет мандаринами. От Джерарда, от его темных свитеров и растрепанных волос всегда так по-свежему сладко пахло мандаринами. Фрэнку это нравилось.

Джерард появился через несколько минут с двумя чашками чая в руках и шоколадкой в кармане. Он уселся на пол рядом с Фрэнком и, поставив чашки, стянул с кровати синее покрывало, укрывая им себя и Фрэнка.

-Тут холодно, – сказал он и взял в руки чашку, делая первый глоток. – Извини. Из-за меня у тебя паршивый день. Я… я принес тебе шоколадку… Вот…

Он опустил голову и, неуклюже шмыгнув носом, подтолкнул плитку шоколада к Фрэнку, глядя куда-то в пол.

Фрэнк снова не смог сдержать улыбки. Он был такой милый, что… Боже.

-Джи-Джи… Нет, все не так плохо. Спасибо тебе. Если бы не все это, я бы сидел дома и делал тупые уроки… А так я тут с тобой, и мне хорошо.

-Правда, Фрэнки? – Джерард поднял голову и с детским восторгом посмотрел на него.

-Правда.

Джерард схватил шоколадку и принялся ее разворачивать, а Фрэнк взял свою кружку и начал вертеть ее, согревая руки.

-Вот, – Джерард протянул ему шоколад, пихая в рот одну дольку. – Она, конечно, твоя, но ты ведь будешь не против, если я возьму кусочек?

Фрэнк только засмеялся и сделал еще один глоток чая.

-Джи? – аккуратно позвал он, – что это за слова? Про девку с худой шеей? Откуда это?

Джерард поджал губы и посмотрел на него, немного хмурясь.

-Прежде чем уехать Мальвина подарила мне сборник стихов «Лунный Пьеро». Это строчки из стихотворения. Они думают, что это забавно, – ответил он.

-О, – только и смог сказать Фрэнк.

-У тебя был в Нью-Джерси друг? – спросил Джерард, продолжая уничтожать шоколад.

-Пит, – ответил Фрэнк. – Он такой классный! Мы покупали с ним наши первые скейты, готовили блины и чуть не спалили кухню, вместе клеили девчонок и смотрели допоздна фильмы с Джеки Чаном. Да, он был мой самый лучший друг.