Текст книги "Рождение Тайны: Темное начало (СИ)"
Автор книги: Вайли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Мы, – тихо сказал Дмитрий. Он стоял, облокотившись на дверную раму, сложив руки на груди, и слушал мою тираду, а я даже его не заметила.
– Прости, Дима, но зачем я вам с Лиссой? Вы хорошо смотритесь вместе, у вас будет своя жизнь, семья, дети; моя мама выходит замуж за приличного человека, который ее любит. Она уже смирилась с тем, что я живу собственной жизнью, у нее будет свое счастье. Кому я нужна, убогая и бессильная? Кому? Да все только и ждут, чтобы я ушла, потому что все беды – только из – за меня! А маги так только будут рады – им не нужно будет делать грязную работу, сама управлюсь.
Лисса схватила меня за руку и заставила посмотреть ей в глаза.
– А теперь послушай меня. Сейчас ты говоришь, как эгоистка. Ты нужна всем. Вспомни, что если бы не ты, мы бы даже не знали о магии. Кто первый открыл силу? Ты. Согласись, что в путешествии не все было так плохо. Мы получили неоценимый опыт, научились сражаться, укрепили отношения. А лошади? У нас не было бы их без тебя, – я усмехнулась и она повысила тон. – А сколько раз ты спасала нам жизнь? Сколько заботилась, сколько сил отдала? Мы тебе обязаны всем. И Дмитрий. Он бы не стал нашим другом, если бы не ты. И если ты уйдешь, мы все будем страдать. И твоя мама, и будущий папа, и я, и Дмитрий, и Артемида, и Афродита, и Валерий Григорьевич. Все. Ты действительно хочешь, чтобы мы страдали?
«Ох, Лисса, ты даже не представляешь, насколько я не хочу этого. Но при этом не хочу продолжать страдать сама»
Со стороны гостиной послышалась бурная деятельность, а потом крик:
– Алиса, Дмитрий, собирайтесь, мы едем.
Я оглянулась на окна. Было темно.
– Мы можем тебя оставить? – спросила Лисса.
Я улыбнулась.
– Да, можете. Я поняла, что все не так уж плохо. И пока сдаваться не собираюсь, – это была наглая бесстыдная ложь.
– Вот и славно, – просияла сестра, вставая с кровати и беря под руку парня. – Мы завтра заедем. А теперь – отдыхай.
– Хорошо, – я поднялась следом и, натянув губы в улыбку, вместе с мамой стала провожать гостей.
Она часто шутила, пока мы мыли посуду, а я делала то, что она ждала – смеялась в ответ. Около десяти ночи, наконец, я смогла одеть пижаму и зарыться с головой в одеяло. Но, вопреки усталости, сон все никак не приходил, и я долго ворочалась, думая о том, что же делать дальше.
Утром я встала совершенно не выспавшаяся и злая по этому поводу. В ванне, по зеркалу показывали ужасы – я поспешила умыться, но это мало чему помогло. Вконец расстроенная и убитая, я вошла в кухню. Сделав горячий тост с чаем, и вследствие этого немного взбодрившись, я решила спросить у мамы, не нужно ли ей чего – нибудь.
Дверь в ее спальню была затворена, что показалось мне странным. На часах было уже одиннадцать, и обычно в это время она уже не спала.
– Мам? – я постучала в дверь, но ответа не последовало и тогда пришлось войти.
Одеяло было в беспорядке и мне почему – то стало смешно – это было похоже на гигантскую шаурму.
Я взялась за край одеяла и потянула на себя, ожидая сопротивления.
Но его не последовало.
Я резко дернула на себя. Мамы в постели не было. Вместо нее там сидел трехглавый пес, слуга люцифера.
На несколько секунд страх пригвоздил меня к полу. В душе вскипало омерзение, ярость, боль, шок, ненависть – и все смешалось, не давая ясно мыслить.
И вдруг я поняла, что не хочу умирать. Какой бы ужасной не была жизнь, я все смогу претерпеть. Не важно, как сложно это будет. Я смогу.
И с этой мыслью я резко бросилась бежать.
Заперев ванную, я сжалась в комок, сидя в углу. Дерево сотрясалось от зубов – дверь не выдерживала натиска. Я мысленно закричала, выпуская всю силу, которая у меня была, призывая на помощь. Эта была яростная мольба, воля к жизни.
Внезапно лязг прекратился. Я осторожно приблизилась к дыре, которую успели прогрызть псы. Проем был пуст.
«Неужели получилось?»
Я выпрямилась, и на уровне моих глаз оказалось зеркало.
«Нет»
В отражении вместо моего лица была морда. Собачья морда. Я дотронулась до своего лица пальцами, а в зеркале собака ощупывала лапой свой нос.
Я отвернулась от зеркала и посмотрела на свои руки. Они были прежними.
Снова посмотрев в зеркало, я увидела себя.
«Это нервное», – решила я и толкнула дверь наружу. Что – то заставило меня снова обернуться, и я увидела на зеркале кровавую надпись: «Смерть»
Резко сев на кровати, я поняла, что это был сон.
«Сон. Всего лишь страшный сон»
Но сердце бешено колотилось, и это был самый громкий звук во всей квартире.
За окном было светло, и птицы прыгали с ветки на ветку. Я посмотрела на часы. Одиннадцать.
Вскочив с кровати, я откинула одеяло в сторону и тут же пошатнулась. В глазах заплясали цветные точки, а в голове что – то стукнуло, и я оперлась на стенку, переводя дух.
– Мам! Мам, ты дома? – закричала я, боясь, что сон станет явью.
Ответа не последовало.
– Мам!!!
Тишина.
Я осторожно вышла из комнаты. Дверь в спальню была распахнута настежь и качалась на петлях от легких порывов ветра. Переступив порог, я огляделась. Постель была собрана, балкон – открыт, и сквозняк начал обдувать мои голые ноги.
Не зная себя, я побежала в кухню, чудом избежав встречи с углом. На столе лежало что – то белое, и я молилась, чтобы эта была записка.
На бумаге, аккуратным подчерком, была выведено несколько строк:
«Завтра в микро парке на Волновке. Десять тысяч долларов или ты никогда не увидишь маму. С любовью»
Тряхнув головой, я перечитала снова:
«Завтрак в микроволновке. Даже десять тысяч калорий никогда не заставят тебя увидеть целлюлит. С любовью, мама»
«Вот до чего страх доводит»
Я открыла микроволновку. Тостеры.
Покончив с завтраком, я вышла на улицу. Было тепло, пахло расцветающими вишнями и абрикосами. Улыбнувшись, я посмотрела на чистое голубое небо и яркое слепящее солнце.
«Все не так плохо», – мелькнуло у меня в голове.
Не спеша, прогуливаясь по узким улочкам, я наблюдала за кипящей жизнью города. Многие люди куда – то спешили, другие – ждали многочисленных маршруток на остановках. Завсегдатаи кафе сидели за столами под шезлонгами, растянув ноги и ожидая заказа. Кошка и несколько котят перебежали дорогу, в зубах у каждой были куски сосиски.
Я улыбнулась, думая о жертве, у которой утащили еду прямо из – под носа. В подтверждение этому, вслед за бегущим семейством кошек, бросилась маленькая собачка, яростно лающая вслед.
Рассмеявшись, я остановилась у ларька, чтобы купить клубничное мороженное.
«И как же можно отказаться от всего этого? Какой я была глупой»
Совершенно невозможным показалось больше не испытывать тепла, когда солнечные лучи бегают по твоей коже; не испытывать ласку, когда ветер ловит и играет твоими волосами. Невозможно бросить всех, кто тебя любит, и обречь их на горе. Невозможно.
С такими мыслями я дошла до набережной и остановилась, облокотившись на перила моста. Люди на пляже загорали, купались, дети резвились, осыпая друг друга градом брызг.
Я смотрела вдаль, на верхушки высоких деревьев: сосен, дубов, елей; смотрела, как они плавно качаются в такт легкому ветру.
И на душе стало спокойно, уютно и легко. Легко, как ветру, спокойно, как дереву, уютно, как под одеялом в морозный день.
– Красиво, не правда ли? – улыбнулся подошедший Райан.
Я вздрогнула от неожиданности, но улыбнулась в ответ.
– Правда.
И мы замолчали, рассматривая летящего в небе аиста.
– Ты красивая, – сказал он.
– Спасибо, – смущенно ответила я, не понимая, к чему он клонит. На мне было легкое белое, с большими цветами, платье до колена и такие же белые босоножки.
Прошло еще несколько минут, и я почти забыла, что он стоит рядом.
Райан положил руку на мою талию.
– И мне почти жаль, что так получилось, – ответил он.
Безмятежно улыбнувшись, я не понимала, что он делает, когда он притянул меня к себе и, прижав к перилам, толкнул назад.
Кувыркнувшись в воздухе, я успела заметить выражение скорби на его лице, затем – опору моста и водную гладь.
И это было последнее, что я видела в этой жизни.
Глава шестая
Я ценю ее больше всей жизни,
Никого не дано так любить,
Никогда не смогу я забыть,
Как мне радость она подарила.
Но, увы, я вампир, а она – человек,
Мы из разных миров и Вселенной…
Не дано нам прожить весь оставшийся век -
Лучше пусть я умру и за это…
Я очнулась от холода, обволакивающего все тело. Закашляв и приподнявшись на локтях, я огляделась.
Я лежала на песке, на противоположной, от городского пляжа, стороне. Вода касалась моих босых ног, но я не чувствовала этого. Лишь видела и не понимала. Меня стало тянуть к земле, затем резко дернуло в левую сторону. Вскочив, я побежала.
Двигаясь параллельно течению, я думала о том, что происходит. Светило солнце, но я не чувствовала тепла. Листья шелестели – в них играл ветер, но я не ощущала его порывов. Вокруг меня была странная пустота, похожая на холод, а когда я бежала, то почти не касалась земли. Связь резко оборвалась и я остановилась. Сарафан вдруг порвался выше колена.
Теперь я ощутила, что потерялась. Как будто поняла, что нахожусь не там, где должна быть и теперь мне угрожает опасность. Я стала озираться.
Этот берег был отвесным и люди здесь бывали редко, поэтому я подошла к краю и подпрыгнула, желая ухватиться за уступ и вскарабкаться, но пролетела и сразу оказалась за перилами, ограждающими вертикальный спуск.
Это ввело меня в заблуждение. Я обернулась, чтобы взглянуть вниз. Высота обрыва была около двух метров. Неужели я могла так высоко прыгнуть?
Оставив этот вопрос на закуску, я решила искать помощи.
Переступив последнюю ступеньку, я оказалась на мосту и тут же кинулась к мужчине, который рыбачил прямо с перил.
– Извините, вы не могли бы… – откашлялась я.
Мужчина даже не обернулся.
Я тронула его плечо. Он вздрогнул, обернулся, прошелся по мне невидящим взглядом и снова принялся за рыбалку.
– Эй, вы меня что, не видите?
Я подошла к нему вплотную и заглянула в лицо. Он смотрел в одну точку и не замечал меня.
Я помахала перед его носом рукой. Никакой реакции.
Тогда я решила схватить его за плечо….
Но мои пальцы прошли сквозь плоть и на мгновение стали призрачными.
– Что происходит? – испуганно спросила я.
– Ты умерла, – ответил голос у меня за спиной.
Я резко развернулась и увидела девушку примерно моего возраста. У нее были длинные волнистые волосы цвета пшеницы, серо – зеленые глаза и вымученная улыбка. Она тоже была в легком, почти прозрачном, сарафане, босая.
– Что значит, умерла? – в ужасе переспросила я.
– То и значит, – пожала плечами девушка. – Ты призрак. Ненадолго.
– А что будет потом?
– Кто знает, – загадочно ответила она. – Меня зовут Ребекка.
– Элиза, – машинально ответила я. – Ребекка? В смысле, Ренкарнация?
Она склонила голову на плечо, прищурившись.
– Я думала, ты не знаешь обо мне.
– Не знаю, – честно призналась я. – Но слышала твою историю.
– Правда? – она накрутила локон на палец. Так обычно делают, когда кокетничают или глубоко задумываются. – И как она тебе?
– Печальная, – призналась я.
– А другие обычно говорят: захватывающая. Польстить хотят, наверное, – как – то развязно сказала Ребекка.
– Я стараюсь всегда говорить правду, когда это возможно.
– Какая правильная, – фыркнула ведьма.
– Так ты можешь мне объяснить, что происходит? – я воздела брови.
– Разве ты ничего не помнишь?
Я задумалась.
– Только… боль… от удара, – выдавила я. – Об воду…
– Дальше, – настойчиво сказала она.
– Когда очнулась, меня потянуло в левую сторону, по течению, – я отошла, когда машина проехала по мосту. Ребекка даже не пошевелилась и «Нисан» проехал сквозь нее. – А потом что – то оборвалось и я как – будто очнулась, стала искать помощи, не могла понять, что происходит, – я чувствовала себя беспомощным ребенком. И психом, который не может понять, что умер. Но как умер, если вот я – живая…
Но ничего не ощущающая и невидимая.
Да, это было похоже на то, когда мы становились духами, но сейчас это было в сто, нет, в тысячу раз хуже.
– Я призрак?
– Да, – кивнула девушка. – А я уже привидение. Ты еще неопределенная форма.
– И что же делать? – спросила я. Все было так глупо…. наверное, я никогда не смирюсь с тем, что умерла.
Ребекка пожала плечами.
Я отвернулась, глядя на реку. Люди проходили мимо, дети все так же резвились на пляже, и все было так, как прежде.
Может, я просто сплю…
– Не спишь, – сказала девушка. – Идем со мной, убедишься.
Она схватила меня за руку и я, к удивлению, ощутила это.
Мы побежали через мост, но на середине она вдруг остановилась.
– Вот. Послушай.
Два полисмена стояли тут же, допрашивая мужчину.
– Вы видели, как это произошло?
– Знаете, это было странно, – бессвязно ответил он. – Она упала так, будто ее толкнули, но никого рядом не было.
– То есть вы считаете, что это было самоубийство?
Мужчина рассеяно пожал плечами.
– Ну… да.
– Понятно, – ответил один полисмен. – Ладно, закрываем дело, раз все свидетели сказали, что она упала совершенно самостоятельно. Еще один суицид, – это уже было сказано на камеру вездесущих папарацци.
Все участники действия испарились.
– Что это было? – спросила я.
– Это то, что будет, – ответила Ребекка. – Через несколько часов.
– Но я не самоубийца! – начала протестовать я.
– А кому это нужно? Им лишь бы быстренько закончить и не затягивать следствие, понимаешь? А Райан такая скользкая змея, что сотрет память ни одного человека, если не захочет подпортить безупречную репутацию.
– Почему он убил меня?
Ребекка пожала плечами.
– У него спросишь.
– Как? – рассмеялась я, но ответа не получила.
Девушка оседлала перила и перебралась на другую сторону.
– Давай, не трусь. У нас мало времени.
Я нерешительно перебралась следом. Ребекка толкнула меня вперед, и я замахала руками в попытке удержаться, но вместо того, чтобы лететь вниз, я полетела вперед.
Это было неописуемое чувство. Что – то между страхом, восторгом, непониманием и радостью. Если бы я еще могла чувствовать ветер, бьющий в лицо, то, наверное, закричала бы от счастья.
– Особо не разгоняйся, – предупредила девушка, пролетая вперед. – Нам недалеко.
Около двухсот метров мы пролетели свободно, но потом река круто поворачивала. Ребекка стала снижаться и я поняла, что она хотела мне показать.
На берегу, за поворотом, распласталось девичье тело. Я спустилась к нему, разглядывая бледную, холодную на вид кожу. Рядом с моим телом, закрыв лицо, сидел Саша. Его плечи тряслись от рыданий.
Ребекка брезгливо оглядела эту картину.
– Я хочу рассказать тебе кое – что. Знаешь, после меня многие ведьмы пытались завладеть силой четырех стихий, но ни одной этого не удалось. Они думали, что если сожгут себя на костре, то потом очнуться и завладеют силой. Но никто из них не знал точного рецепта и практически все ведьмы погибли в погоне за этой мечтой. Многие, конечно, оказались на правильном пути. Они знали, что ритуал могут пройти только энергетические ведьмы. Они знали, что нужно умереть: сгореть, утонуть, задушиться и закопаться заживо. Многие как раз в ожидании смерти сходили с ума. Немногие знали, что для того, чтобы потом очнуться, нужно иметь незаконченное дело. И всего лишь несколько ведьм знали, что для того, чтобы воскреснуть, нужна ведьма – целительница. Иначе не будет толчка к жизни, а призрак сам не сможет вернуться в тело, даже если захочет. У меня была та, которая вернула меня. Да, я получила великую силу, но отдала за нее слишком много. Я рассказала это тебе потому, что не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки. Пожалуйста, ты обещаешь?
Я слабо кивнула.
Мы услышали жуткий крик, и к телу подбежала Лисса с Дмитрием. Мне стало как – то особенно холодно и я почувствовала, что постепенно исчезаю.
– Это ты во всем виноват! – закричала Лисса, отталкивая Сашу и бросаясь на мое тело. – Ты не смог ее сберечь!
Она хотела, было, ударить парня, но Дмитрий схватил ее и прижал к себе.
– Сейчас не время выяснять кто прав, а кто виноват, – холодно сказал он.
Лисса тут же остыла и зарыдала.
– Лиза!
Мне было так больно смотреть на нее, так больно…. Но даже слезы не лились из потухших глаз.
Лисса положила руку на мое сердце.
Я стала исчезать.
– И еще, – бросила Ребекка. – Он сгубит тебя, помяни мое слово, – кивнула она на вампира.
Я растворилась в воздухе…
Глава седьмая
Их любовь в свои сети манила,
И сокрыла, сменила, сгубила,
Лишив воли, заставив страдать
И в бессилии дни доживать…
Я вздохнула и резко закашляла, пытаясь освободиться от воды в легких.
– Лиза! Лиза, ты жива! – закричала сестра, бросаясь мне на шею и не давая перевести дух.
– Живая, живая, куда вы от меня денетесь, – хрипло ответила я, ощущая тепло ее прикосновений, дуновение ветра и прохладу воды.
Это был самый чудесный миг моей новой жизни.
– Больше не пугай нас так, – попросил Дмитрий, помогая мне встать. Я повисла на его шее.
– Не буду.
Лисса касалась моей руки, не желая отпускать. Я огляделась.
Саша стоял особняком, не участвуя в общем веселье и скрываясь в тени ивы.
Я подошла к нему.
– Ты не выглядишь веселым.
Он обратил на меня красные глаза. Мне не стало страшно, а наоборот, жалко его.
– Я не могу быть веселым, – грустно ответил он. – Я не могу прийти в себя. Не могу верить, что ты жива. Не могу.
Я прекрасно понимала его. Я сама еще мало в это верила.
– Я спешил к тебе, потому что знал, что затевает Райан, но не успел. Видел, как ты летишь, как ударяешься об воду и понимал, что это конец. Я бросился следом, понимая, что опоздал. И когда я схватил тебя, то мне показалось, что ты была еще жива, но внезапно я перестал чувствовать твое сердцебиение.
Я вспомнила, как оборвалась связь.
– Это был конец. Мы выплыли на берег, но было поздно, понимаешь? Я сидел и не понимал ничего, а слезы катились вниз, падая на твое безжизненное тело, пока не появилась Лисса. И все произошло так внезапно, что мне кажется, что это всего лишь сон.
Из его глаз хлынули слезы. Снова.
Я погладила его по волосам и прижала к себе.
– Все хорошо, успокойся, все хорошо. Это я, живая и я рядом, слышишь? Все будет хорошо. Верь мне.
Он посмотрел мне в глаза, а потом вдруг упал на колени и, уткнувшись в мокрую порванную юбку сарафана, зарыдал сильнее.
– Ангел, – прошептал он и внезапно отстранился, оглядывая меня благоговейным взглядом. – Я не имею права прикасаться к тебе.
Я сделала к нему шаг, но он лишь отступил назад.
– Прости.
Это было так глупо и так мило. Я твердо решила для себя, что найду способ вернуть для него человечность.
– Ты веришь мне?
– Безоговорочно, – ответил он.
– Тогда знай, что все будет хорошо.
Он кивнул, а когда я моргнула, рядом никого не было.
Я вернулась к берегу, где ждали Лисса и Дмитрий – когда я подошла, они стояли, обнявшись.
– Кхе, кхе.
Лисса мгновенно отстранилась от парня и снова обняла меня.
– Это так чудесно, – прошептала она и слегка отодвинулась, чтобы разглядеть мое лицо. – Это правда… Ли… – ее вдруг перекосило от ужаса. – Что это?
Она провела пальцами по моей шее.
– Здесь рисунок… дельфина.
– Откуда? – я нахмурила брови, и мягко отодвинув сестру в сторону, упала на колени у воды.
Отражение было расплывчатым, но я смогла увидеть тончайший черный контур животного в профиль. Намочив пальцы, я провела по его изображению, но он не стерся, а наоборот, как мне показалось, начал светиться.
– Что это может значить? – задала Лисса риторический вопрос.
Я покачала головой.
– Почему именно дельфин? – я снова провела пальцами по нему. Рисунок был на левой стороне шеи и легко мог быть прикрыт распущенными волосами.
– Кстати, а что ты видела? Ты попала в Рай? – вдруг спросила сестра.
– Что? – я задумалась и не сразу поняла, что она имеет в виду.
– Как там? Какова жизнь после смерти?
Я вспомнила Ребекку и эти воспоминания стали для меня чем – то очень личным. Мне не хотелось рассказывать об этом кому – бы то ни было.
– Не помню, солнце. До сих пор все как в тумане… – я приложила руку ко лбу.
– Ой, прости, дорогая, тебе, наверное, плохо. Не каждый день возвращаются из… оттуда, – заключила она и, положив мою руку на свое плечо, помогла встать.
Мы благополучно доковыляли к дому, и я тут же упала на кровать. Приятно было снова ощутить мягкость одеяла, прикосновения, дыхание… Я недолго была мертва, но даже за этот короткий срок успела соскучиться по миру. А какого тем, кто находиться там постоянно? Наверное, они медленно, но уверенно сходят с ума.
– Выпей это, – Лисса протянула мне стакан с чем – то прозрачным, на поверхности жидкости плавали льдинки.
Я взяла стакан в руки, принюхалась и выпила залпом. Лисса остановила на мне безумный, ошеломленный взгляд. Я с не менее диким выражением стала ощупывать свое лицо – не выросли ли на нем мухоморы? Нет, вроде бы все в порядке, но Лисса не сводила с меня глаз.
– Что? – наконец не выдержала я.
– Вода… Она же ледяная…
– Да? – я посмотрела на кубики льда, потрясла стакан, оглядела дно и невесть, зачем разочарованно вздохнула.
Этот новый сюрприз… Я не знала, как на него реагировать. Кричать, биться головой о стену или просто рыдать. Поэтому я просто пожала плечами и, улыбнувшись, сказала:
– Я ничего не чувствую.
Лисса так и села на пол.
– Совсем?
Она отобрала у меня стакан, вытряхнула льдинки на руку и вложила в мою ладонь. С таким же успехом я могла держать камни.
– Совсем. Я не чувствую холода.
Лисса нервно пожевала губу, затем резко вскочила и побежала в сторону кухни. Вернувшись с коробкой спичек, она раскрыла ее, не удержала, рассыпала все на полу и чертыхнулась. Я спокойно взяла одну спичку, чиркнула по стенке коробка и поднесла огонь к пальцам. Кожа едва заметно потемнела, и я поспешила потушить огонек.
– Если тебя это обрадует (в чем я очень сомневаюсь), то тепло я ощущаю, но чересчур сильно.
Лисса опустила глаза в пол.
– Это я виновата.
Я закатила глаза и не ответила – слишком устала, чтобы спорить.
Упав на подушку, я перевернулась лицом к стенке.
Последним, что я слышала, был звук притворяющейся двери.
"Ммм… Я опаздываю, надо вставать… Сколько сейчас времени? Будильник уже звенел? Или нет? Или уже звенел, а я не слышала…
Ой, сегодня воскресенье… Можно поспать подольше… Почему у меня так раскалывается голова? Час от часу не легче…"
Дверь медленно и довольно тихо скользнула в сторону. Немного влажные губы коснулись моего лба и тут же отдернулись. Я приоткрыла правый глаз. Надо мной нависло встревоженное лицо сестры.
– Ты вся горишь, – прошептала она взволнованно.
Еще один сюрприз. Я натянула одеяло на самую голову и пробурчала:
– Отстань, Лисс.
– Что значит: «отстань»? – прошипела она. – Я волнуюсь за тебя!
– Волнуйся про себя, – довольно таки грубо ответила я. Мне внезапно стал противен ее голос, ее чрезмерная опека. И тут я вспомнила, что сестра старше меня. Еще лучше. Я не тухлое яйцо, с которым нужно все время носиться. Уже не маленькая.
– Ну и ладно, – закричала она, хлопнув дверью.
Я обреченно вздохнула, понимая, что так просто мне от нее не отделаться.
Мои догадки подтвердились уже через десять минут.
– Я принесла тебе чай, – как – то пристыженно сообщила девушка. «Наверное, думает, что я схожу с ума из – за болезни»
– Обойдусь, – глухо ответила я и еще плотнее закуталась в одеяло.
***
И тогда я поняла, что она умирает. День и ночь, натянув одеяло по самый подбородок и не говоря ни слова. Я приносила ей еду, но она не притрагивалась к ней, глухо прося только воды.
В тот момент, когда я почувствовала, что она упала в реку и мгновенно потеряла сознание, а через некоторое время захлебнулась и умерла – тогда мне было не так больно, как сейчас. Сидеть и ждать, когда в любую секунду она может перестать дышать – это было невыносимо.
Я заглянула в ее комнату – все то же положение, все тоже едва уловимое колебание одеяла…
– Ну, как она? – устало спросила Наталья, Лизина мать.
– Все так же, – не менее устало ответила я.
– Алиса, – тихо донеслось из – за двери.
Я насторожилась и вернулась в комнату, подойдя к кровати. Лиза впервые за долгое время обернулась ко мне и пытливо заглянула в глаза.
– Я хотела попрощаться, – просто и спокойно сказала она, но меня от этих слов вывернуло наизнанку, по щекам рекой хлынули слезы.
– Не смей бросать меня, – отчаянно закричала я, падая на колени.
– Такова судьба, – вымученно улыбнулась чародейка. – Мне нет места в этом мире…
– Неправда! – зашипела я и хлопнула дверью.
На улице было испепеляюще жарко. А уж бежать под безжалостными лучами солнца – настоящее проявление мазохизма. Тем не менее, я мчалась куда – то, не разбирая дороги, ноги сами несли меня к цели.
Перепрыгивая выбоины в асфальте, я думала о том, что фашисты были слишком неизобретательны. Человек ломается, как сухая ветка, если на пыточном столе лежит не он сам, а любимый и близкий человек. Может быть, следуя этой тактике, они бы доставали из шпионов всю необходимую информацию намного быстрее и успешнее. Я тряхнула головой, в попытке избавиться от этой навящевой мысли.
Остановилась. Сделала несколько шагов. Нахмурилась. А что мне, собственно говоря, делать? Пока я усиленно думала, слезы хлынули снова. Я стою посреди улицы, хрупкая, печальная, убитая, а все проходят мимо, и никому нет до меня дела…
Я плюхнулась на бордюр и зарыдала. Вспомнила, что сама не так давно хотела умереть, но Лиза меня отговорила. А теперь помощь нужна ей, а я ничего не могу для нее сделать…
Для кого она будет жить? Для меня? Сомневаюсь. Для возлюбленного? Он бросил ее и предал. А кто еще у нее есть? Родные? Не знаю. Нужно что – то еще. Хм… Мида? Мида!
Не помня себя, я выбежала в поле и неровной диагональю побежала в конюшню.
Ворота были закрыты – шла тренировка и во избежание побега лошади, вдруг избавившейся от наездника, створки плотно прилегали друг к другу. Пришлось лезть через забор – охранник недовольно поморщился, но промолчал, возвращаясь к чтению журнала. Видимо он так увлек его, что мужчина откровенно пренебрегал своими обязанностями. На обложке я мельком увидела полуголую женщину с кремовым оттенком кожи и черными волосами. Неудивительно.
Я забежала в здание, решительно направляясь к деннику Артемиды.
Сам воздух был пропитан напряжением. Я почуяла опасность еще до того, как заметила столпотворение.
– Что случилось?
Толпа, представленная конюхом, ветеринаром, тренером, директором клуба и кем – то посторонним, послушно раздвинулась, пропуская меня к решетке.
– Алиса! А где же твоя сестра? Мы пытались ей дозвониться много раз… – оживился Валерий Григорьевич.
– Она… не может ответить, – с легкой запинкой ответила я и заглянула внутрь.
В просторном деннике стояла Афродита, жарко тычущаяся в морду лежащей на сене Артемиды.
– Она абсолютно здорова, – поспешно заверил меня ветеринар. – Но ничего не хочет, есть, только пьет воду, когда мы приносим. Мы пытались кормить ее внутривенно, но она каким – то образом выдирает иглу. Ее жеребенок может умереть…
– Вода… – прошептала я. Кобыла вскинула голову и в ее глазах промелькнула надежда. Поняв, что это не ее хозяйка, лошадь устало фыркнула и снова легла.
Я шла по дороге: слева простиралось поле, справа – посадка.
Недолго думая, я свернула в нее, пиная все попадающиеся под ноги камни. Обняла дерево, прильнув к нему всем телом, чувствуя, как корни впитывают из земли воду и минеральные вещества. Они поднимались по стволу, обволакивая его, проникая до самых листьев. Это было волнующее, незабываемое ощущение – я уже стала забывать, какого это – быть целительницей. Я опустилась на колени и взяла в руки опавший, ссохшийся листок. Спрятав его в ладонях, я прошептала несколько слов, и подула на ладони. Медленно, от самого черенка, лист стал зеленеть. Он наливался краской, все быстрее, и быстрее, последним окрасился кончик. Резко поднялся ветер, подхватывая листок и унося его за собой. Я проводила его взглядом и углубилась в рощу.
– Какие люди… – я не заметила вышедшего из – за деревьев человека в длинном черном балахоне с капюшоном, пока он не приблизился ко мне вплотную. Его дыхание коснулось моей обнаженной шеи, и я резко отскочила.
– Пардон, какие ведьмы… – спохватился он.
Я старательно пыталась разглядеть его лицо из – за капюшона.
Проще было глядеть сквозь стены…
– Чего тебе надо?
– Эй, не так грубо, пожалуйста…
Он попытался схватить меня за талию, но я ловко увернулась.
– Убери свои грязные пальцы от меня! – отчаянно и не весьма убедительно прокричала я.
– Ты хочешь этого, – сказал он, и мое тело предательски затрепетало.
– Нет, – мой голос дрогнул.
– Да, – сказал он и, прижав меня к стволу березки, начал пылко целовать в губы.
Я молилась, чтобы это прекратилось, но сама не могла оттолкнуть его. Слишком много всего на меня свалилось, слишком многое пришлось пережить…
– Оставь ее, – громко и уверенно сказал Александр.
А он как тут оказался?!
Мужчина скинул капюшон и обратил на него налитые кровью глаза.
– Ты мне не указ, – прошипел он.
Вампир в мгновение ока оказался рядом и схватил мужчину за горло. Я благоразумно отступила по защиту стволов берез.
– Ты просчитался, повелитель, – насмешливо сказал мужчина и, схватив пальцы, сжимающие его, прошипел заклинание. Саша заскрипел зубами и, не выдержав, отдернул руки.
Воспользовавшись суетой, маг всадил в его грудь вереницу огненных звезд. Вампир дико взвыл и упал на землю.
– Так просто, – насмешливо сказал маг, оборачиваясь ко мне. – Продолжим?
– Эй, а про меня забыл? – мы с магом одинаково дико посмотрели на обладателя голоса. Точнее, на обладательницу.
– Лиза! – ехидненько прошипел мужчина. Разве ты не должна быть в гробу?
– Там слишком скучно, – спокойно ответила ведьма. – А ты горазд наносить удар со спины, змея. А ведь мы тебе доверяли!
– Стараюсь, – самодовольно ответил маг, принимая боевую стойку. – Учти, я стал сильнее.
– Учту, – хрипло сказала Лиза. Ее веки опухли, щеки ввалились, под глазами выступили синяки, саму ее слегка пошатывало. В таком виде она не была готова к бою.
Но, тем не менее, вступила в него.
Маг без предупреждения швырнул молнию, от которой Лиза едва – едва успела увернуться, опалив спину. Выставив руки, она невидимыми щупальцами схватила его за ноги, опрокинув навзничь. Сделала предупреждающий пас, но маг перекатился на другой бок и с разворота послал шаровую молнию, которая столкнулась со стеной воды, рассеявшей ее заряд. Едва Лиза успела снять блок для атаки, в нее уже летела очередная молния. Уворачиваться времени не было, так что она схватила ее пальцами, взвыла и упала на спину, отчетливо прошипев: "Энергетик чертов". Маг хмыкнул, вращая в руках заряд и победоносно гаркнул:
– Твое последнее желание?
– Отправляйся в Ад, – она молниеносно вскочила, приняв позу кошки, готовящейся к нападению. От ее рук, впившихся в землю, потекла струя. В мгновение ока вода опутала мага, безуспешно пытавшегося освободиться. Лиза щелкнула пальцами, и она превратилась в лед, прочно заперев мужчину.
