Текст книги "Рождение Тайны: Темное начало (СИ)"

Автор книги: Вайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Макс навострил уши.

– Элиза? Красивое имя. Вы простите, пожалуйста, мою сестру, мы родились в Англии, а сюда переехали совсем недавно…

– Ничего, ничего, – поспешно сказала я. – А вот и мой… жених.

Я заметила, как Саша продвигается к нам через неизвестно откуда возникшую толпу. Да, определение «жених» к нему никак не вязалось. У меня едва поворачивался язык называть его так. Куда проще «парень», «друг» или… что – нибудь еще, но только не «жених». Это звучало как – то… неправильно.

Макс старался не подавать виду, но я прекрасно поняла, что он слегка расстроен. Его взгляд метнулся к кольцу на моей правой руке и долго изучал его.

– Все хорошо? – слегка напряженным голосом спросил Алекс.

– Да, да, конечно, – я обвела знакомых рукой. – Это Мария и Максимилиан. А это, – я кивнула на парня. – Александр.

Макс протянул руку и Саша не совсем охотно, но пожал ее.

Я смотрела на них в профиль и невольно сравнивала. Макс был очень похож на сестру – с теми же глазами и слегка приподнятым кончиком носа. Даже губы у них были одинаковыми. Но вот взгляд…

Мария смотрела упрямо, но в ее глазах нет – нет, да проскальзывала какая – то отрешенность, когда как ее брат смотрел уверенно и бесстрашно. В нем не было той подавленности, которую пришлось приобрести Мари.

– Очень приятно.

Саша перевел взгляд на девочку и улыбнулся.

– Приятно познакомится.

– И мне, – ответила она, приподнимая юбку своего бардового платья, по фасону напоминающего наряды ХIХ века, и делая реверанс.

– Что же, извините, но нам пора, – сказал Макс и, взяв Мари за руку, направился к выходу. – До встречи, – не изменяя своим привычкам, он отвесил поклон на прощание.

– До свидания, – шепнула я и проводила его взглядом. «Кого он мне напоминает?»

– Все хорошо? – повторно спросил Саша.

– Да, – немного неуверенно ответила я, потому что сама не знала ответа на этот вопрос. Что – то внутри шевельнулось, и я окончательно запуталась в своих ощущениях.

– Знаю, что мы только приехали, но может быть, поедем домой? Я так устала…

– Конечно, как скажешь, – он обнял меня за талию и повел к двери, откуда всего минуту назад скрылись брат с сестрой.

Так мы заходили в дом. Я была в смятении и долго не могла найти ключи.

– Может быть, стоит позвонить? – сжалился Алекс.

– Нет, если сестра спит, не хочу ее будить. А у тебя нет ключей?

– Нет, – он пожал плечами. – У Лиссы была только одна копия, и она отдала ее тебе.

Я уже начинала паниковать, когда мои пальцы, наконец – то нащупали в кармане куртки что – то холодное и металлическое. Острые зубцы прорезали в ткани дыру и теперь находились в подкладке.

«Вот черт», – подумала я и, высунув руку, подтолкнула связку с внешней стороны.

– Ну, вот… – ключи были успешно извлечены на поверхность, зато дно кармана испещряло больше дыр, чем знаменитый швейцарский сыр.

Пытаясь всунуть ключ в замок, я столкнулась с еще одной проблемой. Мои руки замерзли и мелко дрожали, так что я никак не могла попасть в замочную скважину.

– Давай я, – теплые Сашины пальцы накрыли мои, и я мгновенно почувствовала облегчение. Его лицо оказалось очень близко. Я скосила глаза на его губы.

Замок тихо щелкнул, допуская нас к своим сокровищам.

Саша прильнул к моим губам. Сердце бешено забилось. Я видела, каких усилий стоило ему оторваться от меня. Потому что если бы мы начали, то снова очутились бы на заснеженной земле или были бы прижаты к стене.

– Пойдем, – он взял меня за руку и, захлопнув дверь, поднялся по ступенькам. Я спокойно шла за ним, предвкушая тепло, которое накроет нас, как только мы окажемся внутри.

Саша помог мне снять куртку и повесил ее в шкаф, рядом со своим пальто. Разувшись, мы поднялись на второй этаж, в кухню. Лисса стояла у плиты, на сковороде жарились грибы, а из духовки шел аромат курицы.

– Надеюсь, что вы проголодались, – улыбнулась она. – Ужин будет через несколько минут. А пока – марш мыть руки.

Вот такой я Лиссу помнила, знала и любила. Бойкой и упорной оптимисткой, которая не сдается, чтобы не случилось.

Согрев руки под горячей водой, я почувствовала себя намного счастливее. Саша сидел за столом и с умилением наблюдал, как мы раскладываем посуду и приборы на свои законные места.

– Ммм, как вкусно пахнет… – протянул он и схватился за нож, нацеливаясь на ляжку курицы.

– Кушайте на здоровье, – сказала Лисса, отправляя гриб в рот.

Я улыбнулась, накладывая салат, когда девушка внезапно вскочила со стула и побежала в ванную.

Саша устремил на меня вопросительный взгляд. Я жестом попросила его оставаться на месте.

– Лисса? – она оставила дверь открытой, и я зашла внутрь. Девушка, скрючившись, сидела над унитазом, обхватив руками живот.

– Все хорошо, – прохрипела она и ее тут же стошнило.

Я опустилась на колени рядом с ней.

– Наверное, грибы испортились, – нарочито бодро сказала она, откашлявшись.

Ее рука погладила живот.

И тут я все поняла. Неожиданный шок ударил, как шаровая молния в невинное дерево.

– О, Господи…

Это прошептал Саша, стоящий в дверном проеме.

Я схватила сестру за плечи и заставила посмотреть себе в глаза.

– Когда это случилось?

Она всхлипнула, и я притянула ее к себе.

– Когда мы вернулись, – ее голос был приглушенным из – за рыданий, – Ник вел себя очень странно. Я боялась за него. Однажды вечером, я застала его дома пьяным в стельку. Он бормотал о том, что больше не в силах так жить и все такое. Я пыталась его утешить, а он вдруг сказал, что дороже меня у него никого нет. Ну, мы и… того.

Я не знала, что и думать. В таком свете измена Николая казалось еще ужаснее. Просто варварство.

Лисса подняла на меня заплаканные глаза.

– Я люблю его, понимаешь. Несмотря ни на что. И, – она снова погладила живот, нежно прошептав, – ребенка тоже…

Саша шумно выдохнул и метнулся вниз по лестнице. Я хотела бежать за ним, но оставлять Лиссу в таком состоянии было бы свинством.

Поэтому я просто закричала.

– Саша! Не надо, прошу тебя!

Но он уже не слышал. Входная дверь громко хлопнула, едва не вылетев из петель.

Я поникла, гладя Лиссу по волосам и бездумно повторяя: «Все будет хорошо»…

Глава четвертая

И в сумерках этих,

Как в свете зари,

Сквозь тернии, в звездах,

Бежали они.

Но все не было хорошо. С того дня прошло два месяца, но мало что изменилось. Саша вернулся на следующий день, под утро. Я не спала всю ночь, потому что как только закрывала глаза, в голову лезли кошмары – вот Лисса лежит на операционном столе, вся изрезанная, истекающая кровью, а на ее руках лежит маленький монстр, который рвет ее на маленькие тряпочки острыми клыками. Или бледный Саша, лежащий в каком – то переулке. Он умирает.

Услышав звук хлопнувшей двери, я мгновенно подскочила и бездумно сбежала – слетела на первый этаж.

Бегло оценив его вид – только легкая тень под правым глазом выдавала следы битвы, я закатила истерику. Я кричала, верещала, грозилась взорвать к черту весь город, если он еще раз посмеет так сделать, разбила телефон, специально припасенные тарелки и несколько хрустальных статуэток. А он просто стоял и молча смотрел. Его глаза были так печальны и полны сожаления, что я не заметила, как быстро остыла, словно чайник, яростно свистевший на весь дом, затихнувший при выключении газа…

Ярость сменилась рыданиями, и Саша подхватил меня на руки, крепко прижав к себе. Я судорожно цеплялась за его свитер и шептала: «Никогда, никогда больше так не делай». Он поцеловал меня и с болью в глазах сказал: «Прости, мой ангел, прости, пожалуйста»

Он отнес меня на кровать, а когда я окончательно успокоилась, рассказал об их встрече с Ником. Они, конечно же, обменялись «любезностями», а когда Саша объяснил ему, что случилось с Лиссой, тот лишь неопределенно хмыкнул. Алекс, видя такое хамское пренебрежение, заехал ему в лицо и началась драка. И если мой парень отделался лишь легким синяком под глазом, то Ник сломал нос и уехал в травм пункт…

И с тех пор я забыла, что такое спокойствие. На меня легла ответственность за Лиссу. Повезло хоть, что ее родители восприняли ребенка как само собой разумеющееся, а не как позор. В лицей я ходила очень редко, сил практически не оставалось. Срок беременности был уже три месяца, и это привлекло свои проблемы. Сестра ела за двоих, что не удивительно, но от творога – главного источника кальция – ее уже тошнило.

Саша несколько недель искал Ника, но ничего не добившись, оставил это занятие. Первую половину дня он где – то пропадал и категорически отказывался отвечать, где именно. Я оставила попытки добиться от него правды и просто смирилась.

Я открыла глаза. Сегодня был особенный день. Тридцать первое декабря. Русский Новый год.

«Надо обязательно заехать к маме. В последний раз я была дома только на предыдущих выходных».

Мама прекрасно понимала, как нам всем было «хорошо», и не возражала против того, чтобы я жила у Лиссы. Ей требовался постоянный уход, но это не тяготило меня. Мне нравилось ухаживать за ней, даже не смотря на то, что я недолюбливала ребенка из – за его бесстыдника – отца.

В то время как мать души не чаяла в нем. Она могла часами говорить, как любит его, и мечтательно закрыв глаза, придумывала имя.

– Если это будет девочка, я хочу назвать ее либо Елизаветой, либо Еленой. Царские имена. А если будет мальчик, то Николаем, Александром или Дмитрием. Как думаешь?

– Я против Элизабет и Николая, – ответила я, после короткого вздоха.

Тихо прикрыв за собой дверь, я вошла в спальню Лиссы. Она мирно спала, сложив руки на животе, как – будто даже во сне пыталась защитить его. Покинув комнату, я спустилась вниз и нашла Сашу за чашкой кофе.

– Ты не спал, да?

Он нехотя кивнул.

– Надеюсь, что хотя бы сегодня ты не уйдешь?

На его губах впервые, за все время, расцвела улыбка.

– Сегодня особенный день, не так ли?

Я сощурила глаза.

– Правда, – подойдя к шкафу под телевизором, я выудила оттуда белый подарочный пакет.

– Может быть, это будет слишком банально, но лучшего я не смогла придумать.

Парень выудил из него светло – голубой свитер, так выгодно подчеркивающий его цвет глаз.

– Ты сама его связала, – с улыбкой сказал Саша, поднося вещь к лицу.

– Как ты догадался? – удивленно спросила я, уверенная в том, что отличить такую хорошую работу от фабричной невозможно.

– Он пахнет тобой, – он посмотрел мне прямо в глаза: проникновенно, спокойно, – и это самый лучший запах и всех, которые могут быть.

Я опешила на мгновение – в душе разливалось приятное тепло от этих слов.

– И еще… – я достала из пакета амулет на кожаном шнурке.

Медальон представлял собой причудливое переплетение лунного месяца и звезды. Звезда обычно была знаком ведьмы, а луна традиционно была олицетворением волшебства. Оба символа были заряжены особой магией и частичкой моей души.

– Теперь мое сердце, – я положила кулон на его ладонь и сжала пальцы, – в твоих руках.

Я чувствовала, как в нем нарастает чувство благодарности, любви и нежности. Он хотел сказать, как сильно меня любит, но не мог. Не существовало таких слов, чтобы выразить всю силу его чувств. Улыбнувшись, я поцеловала его и это прикосновение говорило: «Тебе не нужно ничего говорить, я и так все понимаю».

А затем случилось нечто невероятное. В его руках появилась небольшая, продолговатая мягкая… коробочка.

– Что это? – я распахнула крышку и застыла в изумлении.

«Нет, этого не может быть. Просто невозможно! Но я готова поклясться, что это…»

– Лунный камень, – выдохнула я. – Но… как?

Лунный камень был чрезвычайно редким и ценился так же высоко, как и алмаз. В нашем городе его точно не было, и быть не могло. Но вот он, лежит передо мной, в серебряной оправе и отбрасывает едва различимый золотистый цвет…

– Ты хотела знать правду? Все эти месяцы я копил на него. Конечно, большую часть мне дал отец, потому что за такой короткий срок на него не накопишь, даже если будешь работать киллером. Но, вот он. Я знал, что тебе понравится.

– Да это… – у меня не нашлось слов. – Неописуемо.

Я дотронулась до камня. Он ответил приятной волной энергии. Не сдерживая слез, я повисла на Сашиной шее и впилась в его губы. Мы целовались и целовались, поток счастья никак не мог иссякнуть. Мы бы просидели так весь день, побив рекорд по длительности поцелуя, если бы не пришла Лисса и не растолкала нас.

– А про меня забыли? С Новым годом! – сказала она и протянула нам подарки.

Я захихикала, когда Саша достал позолоченные запонки, а он засмеялся, когда я выудила браслет с лазуритом. Лиссе досталось от Саши серебряное кольцо, а от меня – новая серебряная подвеска с аквамарином.

Так, веселые и счастливые, мы отправились за покупками к праздничному столу. К вечеру с готовкой было покончено и мы ненадолго оставили Лиссу.

– Мне нужно еще кое – куда заехать, так что встретимся у меня дома через час.

– Как скажешь, – ответил Саша и скрылся за поворотом.

А я, вздохнув, торопливо направилась в конноспортивный комплекс.

– Здравствуйте, – звонко сказала я, подходя к Валерию Григорьевичу.

– А, Эль, как хорошо, что ты зашла, а я как раз собирался тебе звонить! Может быть, прогуляемся?

– Конечно, – ответила я, протягивая ему новую щетку, скребницу и крючок. – Я знаю, вы давно хотели купить их, старые уже никуда не годятся.

– Ох, спасибо огромное, – он искренне обрадовался. – Я так рад!

– Не за что, – я рассмеялась.

Мы шли по алее, одну сторону которой занимали деревья. Лисса часто проносилась здесь галопом.

– Тебе так идет улыбка. Делай это чаще, – он смотрел вдаль.

– Мне все так говорят. Стараюсь, – я беззаботно пожала плечами.

– Вот и хорошо, – он внезапно остановился. – Я просто хотел сказать, что горжусь тобой. Знаешь, ведь у меня никого не осталось, а ты единственная, с кем я могу поговорить…

Я приобняла его.

– Вы можете обращаться ко мне в любое время.

– Да. И еще кое – что. Спасибо. Просто за то, что не отвернулась от такого нудного старика и уделяешь ему внимание…

– Ну, что вы…

– Нет, для меня это имеет колоссальное значение, – он достал из кармана тонкую золотую цепочку, на которой весела подкова. – Вот. Как напоминание о том, что в тебе всегда было и есть добро. Мало у кого оно еще осталось. Не позволяй этому миру отнять его у тебя. И не отпускай Сашу. Он очень хороший и надежный человек. Вы прекрасная пара.

«Что – то у меня сегодня весь день глаза на мокром месте»

– Спасибо вам огромное, – я улыбнулась.

– Не за что. Но тебе, наверное, пора. Родители ждут.

Я кивнула. Он был прав.

– До свидания. Счастливого Нового года.

– И тебе. До встречи.

Я направилась к дому, но на середине пути развернулась и помахала дяде Валерию рукой. Он помахал в ответ.

Улыбка не сходила с моего лица ни на минуту. Все – таки, Новый год – самое чудесное время!

«Элиза!»

Я обернулась. Меня догонял Валерий Григорьевич.

– Вот склероз! Совсем забыл сказать – у твоей кобылы для тебя подарок, – отдышавшись, сообщил он.

Я хлопнула себя по лбу.

– Да я сама виновата.

Мы вернулись к пастбищу. Артемида, завидев меня, заржала и подбежала к ограде. Она всегда приветствовала меня таким способом.

Я потрепала ее длинную челку и убрала с глаз. Кобыла уткнулась в меня своим мягким бархатистым носом.

– Прости, у меня нет для тебя подарка. Кроме этого, – я вытащила из кармана красную ленту и завязала бант на ее гриве между ушами. Она не продержится там и пяти минут, но все же…

Миде подарок понравился. Она скашивала глаза наверх, чтобы рассмотреть (или стащить) бантик, а затем внезапно развернулась ко мне в профиль и снова заржала.

Я осмотрела ее с головы до ног, но понять, что она имела в виду, не смогла.

– Она жеребая, – усмехнулся дядя Валерий.

Мои глаза превратились в два больших блюдца.

– Серьезно?

– Да. Это становится видно на четвертом месяце, – он пожал плечами, а я стала пристально разглядывать ее живот. Да, он стал намного больше…

«Четыре месяца? Так значит, ее случили, когда мы уезжали? Ничего себе…»

Я перемахнула через метровую ограду и крепко обняла Красотку.

– Поздравляю, дорогая!

Справа послышались шаги. Оторвавшись от Артемиды, я увидела Афродиту.

– И ты тоже? – удивлённо спросила я.

Эдита тонко заржала и повернулась боком.

Из нашей большой семьи ушел Ник, но зато на его месте появились сразу два (если не больше) жеребенка.

Я обняла обеих сестер.

– Вы мои хорошие! – потрепав Эдиту, я улыбнулась. – Вот Лисса – то обрадуется! Нужно ей поскорее сообщить!

Кобылы подтолкнули меня к выходу.

– Все, все, уже бегу!

Помахав Валерию Григорьевичу во второй раз, я бросилась домой со всей возможной скоростью.

По квартире разлилась песня соловья.

– Мам, я открою, это Саша.

Замок щёлкнул, и я толкнула дверь вперед.

– Привет, – я улыбнулась. – Заходи.

Алекс сделал неуверенный шаг за порог.

– Привет, – смущенно сказал он.

Когда юноша снял плащ, под ним оказался черный костюм, тот самый, в котором он первый раз посетил наш дом. Мои щеки стали постепенно набирать краску.

– Ой, Сашенька, что ты стоишь, разувайся, заходи. Будь как дома… – моя мама широко улыбнулась, когда он протянул ей букет роз со словами «От всего сердца». – Ну что ты, это не обязательно…

Но ее глаза говорили совершенно другое. Я покачала головой. Со стороны это казалось невинной фразой, но я знала, какой смысл моя мама вкладывала в слова «будь как дома». Благодаря своей глупости я забыла снять кольцо, когда вернулась за вещами на второй день после вечеринки. И, конечно же, она его заметила.

– Уже? – ее глаза загорелись сильнее, чем лес в жаркую погоду.

Я проследила, куда она смотрит и покраснела.

– Нет, нет, конечно же, нет. Это просто обручальное.

Как и следовало ожидать, у нее была та же реакция, что и у Александра Старшего.

– Ну, вот… – печально вздохнула она.

Я чувствовала себя актрисой Большого театра и мыльной оперы, в которой все так и норовили свести меня с парнем, чтобы поскорее избавиться и вздохнуть свободно.

«Не на ту напали», – злобно подумала я.

– … не кидаются. Ты должна есть.

Я очнулась от забытья.

– Что?

Мы сидели за столом в гостиной. Саша расположился напротив меня и улыбнулся, а мама, с места во главе, строго смотрела на мою талию.

– Мужчины на кости не кидаются. Ты должна есть.

Я перевела взгляд на свою пустую тарелку и нервно рассмеялась.

– Да, точно, ты права, – и стала с аппетитом накладывать большую порцию оливье с холодцом – традиционные новогодние блюда, к тому же мама готовила их изумительно.

Саша старательно пытался сдержать смех – я видела, как он давиться и сама начинала хихикать. В конце концов, он, весь покрасневший, согнулся пополам, задев вилку и уронив ее на пол.

– Извините, – сквозь слезы прохрипел он.

– Ничего страшного, я принесу новую, – мама поднялась со стула.

– Нет, я сама, – вмешалась я и заглянула под стол, где уже прибывал Саша.

Он валялся на полу и держался за живот. Я присела рядом, закатывая глаза.

– Что случилось?

– Извини, – прошептал он, задыхаясь. – Это, наверное, нервное, – и засмеялся во весь голос.

Я придвинулась поближе, и мои распущенные волосы коснулись его пылающих щек.

– Ах, так… – хитро прищурившись, прошептала я.

– Что у вас там происходит? – мамино лицо показалось в щели под скатертью и тут же исчезло. Мы услышали, как она резко выдохнула и подскочила, со стола полетел фужер, а ее стул опасно покачнулся в сторону. Я с интересом наблюдала, как ее ноги быстро семенят к двери.

– Все, все, ухожу, ухожу, можете продолжать…

Дверь хлопнула, и вместе с этим грохнулся стул. На кухне разбилась тарелка. От шока, наверное.

И тишина…

– Ого, – прошептал Саша, и мы оба покатились со смеху.

– Ой, не могу, – я вспомнила, как мы смеялись в начале учебного года, когда ехали на пляж. Тогда был такой же приступ. Но в отличие от того, этот был не просто долговременным, но и к тому же истерическим.

Я задыхалась, а после того, как удавалось наполнить легкие воздухом, смеялась снова. Зарывшись в Сашин пиджак, я рыдала от боли в губах и животе, но смех не унимался.

Мы били по полу ладонями, но это не помогало. Я думала, что мы попадем в книгу Рекордов за самую глупую смерть в мире – смех под столом в праздничную ночь.

– Она подумала…

– Что мы…

– С тобой…

– Вместе… занимались…

– Нет, нет, – я попыталась закрыть его рот рукой. – Не говори, иначе я сейчас умру!

На кухне снова что – то разбилось, и я уткнулась лбом в пол.

Саша перешел на предсмертное хихиканье.

Я мужественно попыталась подняться, заглушая порывы смеха, но ударилась головой об стол.

Саша замолк.

– Тебе больно?

– Да, – театрально схватившись за голову, прохрипела я.

– Где? – обеспокоенно спросил он.

– Вот здесь, – я указала на бок. – Я чувствую, что если снова рассмеюсь, он лопнет.

– Ах ты, шутница, – он подскочил и так же треснулся макушкой об дерево.

– Что, больно? – издевательски спросила я.

– Да! – обиженно сказал он.

– Где? – якобы заинтересованно осведомилась я.

– Вот, здесь! – он достал из – под себя окровавленную вилку.

Я опешила.

И побледнела.

Саша зарыдал от смеха.

– Что смешного? – злобно спросила я.

– Спокойно, это кетчуп!

– Что?!!! – заверещала я. – Ну, все, тебе не жить! – и бросилась к его горлу.

Ужин был, мягко говоря, разнообразным. Когда мы пришли в себя (а это случилось только через четверть часа), мама вернулась в комнату с бутыльком огурцов. Соленых.

После этого на нас снова напал дикий смех и не отпускал, пока не довел до головной боли. Когда я, с грехом пополам, смогла, наконец, объяснить матери, что Саша действительно просто уронил вилку, а я хотела ему помочь ее достать, коварный дядя Смех напал и на нее.

Но на этом сюрпризы не закончились. Где – то через минут двадцать в дверь позвонили. Мама хитро улыбнулась и пошла открывать.

Это был симпатичный мужчина, лет тридцати семи, с бронзовыми волосами и добродушной улыбкой. Глаза у него были карими, нос – с небольшой горбинкой, но это не уродовало его, а, наоборот, придавало изюминку. На нем была фиолетовая рубашка и черные брюки. Увидев нас, красных, как омаров и практически ничего не соображающих, он вскинул брови и очевидно, сделал неправильные выводы. Его глаза бегали по столу в поисках пустой бутылки из – под коньяка. Или водки. Я попыталась уверить его, что мы не пили, но по – моему, его это не убедило и стало еще хуже. Тем не менее, он вежливо улыбнулся и занял свое место напротив мамы.

В тот момент я поняла, что сладкую парочку нужно оставить наедине. Подмигнув Саше, я медленно удалилась в коридор. Он присоединился ко мне через мгновение, закрывая за собой дверь в гостиную.

– А что… мой будущий папа ничего так…, – я брызнула духи на шею.

– Согласен, – сказал Саша, надевая кожаные туфли.

– Похоже, мы устроили шоу… – я беспомощно тыкала второй рукой в подкладку пальто, пытаясь найти рукав, пока парень мне не помог.

– Уверен, что он поймет все правильно… – он застегнул последнюю пуговицу на плаще.

– Да. Так, как это выглядело. Дочка его любимой женщины была в «зюзю» и пыталась с ним поговорить, в то время как ее жених ошалело пялился в салат и ежеминутно вздрагивал, пытаясь не засмеяться.

– Ну… – парень пожал плечами. – Надеюсь, что на ужине у моего отца не случиться подобного конфуза.

Однако он жестоко просчитался…

Его дом находился не так далеко, но я все равно заныла, что у меня уже ноги отваливаются.

Когда Александр распахнул дверь, он увидел своего сына, на руках которого лежала полумертвая девушка, которая бормотала что – то про вилку в кетчупе.

Сам Саша истерически рыдал, повторяя, что его печенка такого удара не выдержит.

Его отца едва не хватил удар и Саша, видя его состояние, сказал, что они уже не голодны и поспешил сбежать.

На остановке я соизволила сползти с его рук и забралась в маршрутку самостоятельно. На наших губах была улыбка, но разговаривать мы уже не могли.

Лисса, завидев двух алкоголиков, ковыляющих к ее дому, ужаснулась и поспешила затащить нас в дом. Не помню точно, где мы оказались в двенадцать часов, но на следующее утро я проснулась в два часа дня, лежа в своей комнате, которую отдала мне сестра. Услышав инородное сопение, я заглянула под кровать и нашла там Сашу. Подавив приступ хохота, я набросила на него одеяло и выбежала за дверь.