Текст книги "Рождение Тайны: Темное начало (СИ)"

Автор книги: Вайли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Лиза медленно, нехотя встала и обошла статую кругом.

– Господи, да сними этот морок, поганец.

Маг плюнул ей под ноги. Его лицо было единственной частью тела, не покрытой льдом.

– Я сказала, сними морок! – закричала девушка, сжимая кулаки. Что – то хрустнуло – по воплю мага я поняла, что это была одна из его костей.

Заклинание разрушилось, и заключенным оказался…

Николай.

Я тихо сползла по стволу.

Лиза подошла к нему вплотную и дала пощечину.

– Скотина, – прошипела она.

– И что? – он смело посмотрел в ее глаза. – Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком самоуверенна.

И с этими словами он растворился прямо в воздухе, расплавив лед и посылая во все стороны волну огня.

Я вовремя поставила блок, но Лиза этого сделать не успела – она закричала, хватаясь за сердце и оседая на землю.

Как только волна рассеялась, я кинулась к ней. Страшный ожог покрывал все ее тело, она билась в конвульсиях. Саша очухался, и подошел к нам, упав на колени.

– Ты не можешь умереть, – упрямо прошептал он.

Лиза с трудом разлепила веки.

– Это моя судьба, – сказала она и погладила его по мокрой, от слез, щеке. – Я люблю тебя.

Саша беззвучно затрясся от рыданий, сжимая ее похолодевшую руку.

Это был конец.

– Поздравляю, – похлопала в ладоши Ренкарнация. – Ты снова здесь.

Я устало потерла глаза.

– Это ужасно.

Ведьма отмахнулась.

– Не говори мне об этом – я умирала пять раз.

– Пять? – я задумалась. – Четыре раза за воду, огонь, воздух и землю. А пятый?

– А пятый это тогда, когда все маги и магички мира объединились против меня. История об этом умалчивает, да? – подмигнула она. – Так вот им не понравилось то, что я не хотела делиться секретом силы и бессмертия с ними. Если бы все были такими же могущественными, то Земля бы перестала существовать. Представь, что случилось бы, не подели они чего – то? Тем более что это сила черпается прямо из стихий, а вода и земля не вечны.

– Как же они тогда сумели тебя убить?

Ренкарнация пожала плечами.

– Для меня самой это загадка. На протяжении многих сотен лет я пытаюсь найти ответ, но безрезультатно. Но теперь это неважно. Теперь ты моя преемница.

Я вздрогнула.

– Не хочу умирать – это пытка. Причем не только для меня одной, – я махнула в сторону Лиссы, уже накладывающей руки на мои раны и посылающей в организм целительную магию. – Когда – нибудь у нее не будет сил, чтобы вернуть меня.

Смотреть на свое собственное тело в качестве призрака было дико.

– Ничего, привыкнешь, – обрадовала меня Ренкарнация.

Я стала постепенно исчезать, возвращаясь в свое тело.

– Почему я заболела, когда вернулась?

– Это была часть превращения. Из твоего организма выводилось все лишнее. Все, кроме воды. Не волнуйся, сейчас пойдет намного легче. И проверь свою лошадь. С кем поведешься, от того и наберешься, – загадочно ответила она.

Я коснулась своей прозрачной шеи.

– А дельфин?

– Это твой собственный знак отличия. Потом поймешь, как его можно использовать.

– Когда? – взмолилась я.

– Со временем.

Я почувствовала, как растворяюсь. Приятное ощущение сменилось душераздирающей болью по всему телу.

Я вздрогнула, приходя в себя.

Лисса тут же попыталась обнять меня, но я заскрипела зубами от боли, и она отшатнулась.

– Прости.

– Меня не так легко убить, сестренка, – прошептала я, осматривая свои руки. Теперь огонь мой союзник. Я сосредоточилась и ожоги, сгорая в пламени (как это ни парадоксально), исчезли.

Саша снова стоял, прислонившись к дереву. Наверное, это была его любимая поза.

Еще один шаг на пути к его спасению, – промелькнуло у меня в голове. Я умру еще два раза, испытаю эту боль, но верну его. Сделаю человеком, чего бы это ни

стоило. Я столько раз причиняла ему страдания, что просто обязана искупить свою вину. Вспоминая нашу историю любви – мое непостоянство, драки, ссоры, ежеминутная перемена отношения, боль, страдание, счастье – это нелегкая и отнюдь не волшебная сказка, которую часто изображают в романах. Это реальная, жестокая жизнь со своим черным юмором и неожиданным поворотами.

Кстати, о них.

– Я ухожу, – мы с Лиссой, как по команде, посмотрели на него.

– Куда?

– Далеко, – туманно ответил он. – Нет – меня – нет проблем.

Меня эта закономерность не обрадовала.

– Издеваешься?

Он обратил на меня жгучий, сумасшедший взгляд, так что я отпрыгнула назад от страха и стукнулась головой об услужливо растущую там ель.

– Я не могу смотреть, как ты умираешь, – вполне вразумительно добавил он.

– Хорошо, – неожиданно для самой себя, а тем более для Лиссы и не менее для него самого, согласилась я. – Только учти, что приглашения на нашу с Дмитрием свадьбу не дождешься. Когда я освою свои силы, стану самой известной в мире волшебницей, а наши дети будут вместо колыбельных на ночь слушать захватывающие байки про недотепу – вампира. Рада, нет, вру, просто познакомится, прощай, всего наихудшего.

И не давая ему времени переварить информацию, схватила Лиссу за руку и эффектно растворилась в воздухе, встав в оставленную от расплавленного льда лужу.

Мы телепортировались в ванную.

– И как это понимать? – спросила Лисса, потирая руки и выходя в коридор.

Я пожала плечами, хоть она и не могла этого видеть.

– Так и понимать. Теперь он не сбежит. Для него эти слова, как красная тряпка на быка. А быки не сдаются, пока не победят или не умрут. Все нормально?

– Ну… – девушка потерла шею. – Не считая легкого покалывания во всем теле, да, все нормально.

– Тогда жди меня здесь, – я снова прикоснулась к воде, представив поилку в конюшне, и в следующее мгновение появилась именно там – сухая и невредимая.

Пройдя по коридору до пятого денника, я остановилась и распахнула двери. Артемида лежала на сене и в первую секунду я испугалась, что она умирает. Кобыла приподняла голову и протяжно заржала. Я опустилась на колени и направила в ее сторону оживляющую струйку воды. Лошадь довольно встряхнулась и встала на ноги.

– Больше так не пугай меня, договорились? – Мида фыркнула и скрыла морду в кормушке, а я протянула руку к ее поилке и вернулась домой. В ванную. Жаль, что я могу перемещаться только туда, где есть вода.

Лисса одарила меня жадным взглядом.

– А что ты еще умеешь?

Я пожала плечами.

– Не знаю – это выходит машинально – просто понимаю, что могу это сделать и как.

Во взгляде вспыхнули искры.

– Да ведь это огромный потенциал! Ты можешь стать великой!

– Нет, – резко ответила я.

– Нет? – разом сникнув, переспросила она.

– Нет, – твердо подтвердила я. – Об этом никто не должен знать. Никто, понимаешь?

– Угу, – ответила сестра. – А что мы тогда будем делать?

– Как что? Учиться – скоро экзамены. Ты еще не забыла, как это делается? – усмехнулась я.

– Кто бы говорил, – не осталась в долгу она.

Уже через несколько дней я поняла, что долго не протяну. По сравнению с тем, что мы все вместе пережили за каких – то несчастных полгода, растянувшихся, на целую жизнь – после всего этого не было ничего утомительней и даже убийственней скучных, ничем не примечательных уроков. Иногда, сидя за партой, я ловила себя на мысли, что даже в загробном мире интересней. Кощунство, конечно, но все же…

И да, мой мир потерял краски. Они выцвели вместе с уходом Саши. Когда – то я была уверена, что если не будет его – не будет и меня. Но нет, это было бы подарком. Простая, легкая смерть, по сравнению с теми муками, что я испытывала сейчас. Оставалась надежда, что мне хватит сил его спасти. Вернуть. И я очень надеялась, что в мире ничего не изменилось и древнегреческая философия о существовании четырех стихий не сменилась древнекитайской. В которой их было пять. Я глупо захихикала. А еще китайцы ненавидят цифру четыре, потому что она созвучна со смертью. Четыре стихии => смерть. Ха – ха. Это было бы смешно, если бы не было правдой.

Экзамены приближались неумолимо. Каким – то чудом я умудрилась закончить год только с двумя четверками, хоть и пропускала довольно много.

Все единые государственные экзамены была сдана на отлично, что открывало двери в любое высшее учебное заведение города. Наступило лето…

Глава восьмая

Вспоминая бессонные ночи,

Освещенные дивной луной,

Не сумела сомкнуть свои очи,

Так хотела остаться с тобой.

Наслаждаться морскою волной,

Чтоб ласкал меня нежный прибой…

И сегодня я вновь вспоминаю,

Все что в жизни было со мной.

И теперь, я, конечно же, знаю:

Ты хранитель мой неземной,

Самый главный, любимый,

родной…

Будешь сладкой моею мечтой,

Словно солнечный луч золотой:

Освещаешь дорогу, покрытую мглой.

И пускай я не рядом с тобой,

Упиваюсь ночной тишиной,

Верю, жду и надеюсь – ты мой…

С болью сердца и в вечной печали,

Я ходила, как призрак в ночи.

И лишь слезы разлуки остались,

И любовь и надежда умчались,

Ах, любимый, спаси, помоги!

Лето. Время, когда абсолютно не замечаешь пролетающие дни, не знаешь, какое число, да и не интересуешься. Время радости, веселья, прогулок, походов на реку, поездки на море, любви…

Любви…

Я, устало развалившись в шезлонге, наблюдала, как Лисса наворачивает круги в бассейне. Мокрые волосы облепили плечи, и я смахнула их на одну сторону, продолжая размышлять о жизни.

– У тебя уже дым из ушей валит.

Я скосила глаза в сторону и развеяла дымок. Волосы мгновенно высохли.

– Я тоже так хочу! Вышел из воды – высушился за пару секунд и можно снова плавать!

Я внимательно изучила лицо сестры.

– Ты уверена, что хочешь быть лысой? Я это не могу контролировать. Увлекусь и все – на голове пожар.

Лисса сглотнула.

– Но твои же не сгорели!

– Я вообще не думала о том, что хочу их высушить. Как всегда, все произошло спонтанно. Да и ладно я – и огонь, и вода мои союзники, моя сила – не пойдут против хозяйки. А на тебе опыты я ставить не собираюсь!

Девушка фыркнула.

– Верни мне мою сестру, потому что та, кем ты являешься сейчас – не она. Где та боевая ведьма, полная авантюризма и готовая к любым испытаниям, жаждущая приключений? Где та полная ехидства, веселья и вредности чародейка?

– Канула в Лету, – холодно ответила я.

Девушка поперхнулась и тут же замолчала. С этим вопросом она больше никогда ко мне не обращалась.

Я знала, о чем она думает. Лето – река в царстве мертвых…

Ведущая в Ад.

Записи в дневнике становились все короче, дни – продолжительней. Я решительно не представляла, чем себя занять и это убивало. Ходить на речку было невыносимо – там повсюду были Сашины следы, не дававшие мне покоя. Наблюдая за речным потоком, я вспоминала, как мы сидели на берегу, ели, плавали, как весело тогда было нам вчетвером…. А теперь нас осталось только двое…

Ходить в бассейн к Лиссе? Да, интересно, но надолго меня обычно не хватало.

Сидеть дома? И что делать? Читать? Считать звезды на потолке? Поздно, их там шестьдесят восемь – запомнила, когда клеила, чтобы потом не было соблазна заниматься бесконечным счетом.

Гулять по лесу? Там жуткие, могущественные маги, которые снова убьют меня, а я не горю желанием в очередной раз встречаться с Ренкарнацией, хотя она – то, в общем – то и не причем.

Жизнь скучна.

В таком ведении я пребывала почти до середины июля, пока тем самым злобным магам не приспичило закончить то, что они начали…

Камикадзе…

И мне их было почти что жаль…

Мы с Мидой решили немного растрясти жирок и прогуляться в поле. Погода была донельзя привлекательная – солнце заполонили тучи, но дождь не собирался – от этого было ни тепло, ни холодно, а очень уютно и спокойно. Легкий ветерок играл прядями волос и гривы – я лежала на кобыле, распластавшись на крупе, ногами обхватив безразмерные, от беременности, бока. Артемида заинтересованно стригла ушами, при каждом шаге высоко поднимая ноги. Густая насыщенная трава щекотала мои босые пятки. Глядя в бесконечное сероватое небо, я заложила руки за голову и бездумно надкусывала стебель колоска во рту. Мида перешла на легчайшую трусцу, и я даже не стала подниматься – до того было мягко и удобно. Мышиный оттенок сменился редкой зеленой листвой – мы оказались под деревом – единственным на все поле. Мида прислонила мордочку к стволу и начала его обнюхивать, внезапно задрала голову вверх и жадно заржала. Я нехотя перевела свое тело в вертикальное положение – как раз вовремя, потому что в следующую секунду кобыла встала на дыбы и сорвала яблоко, висящее на ветке. Пока она довольно хрустела трофеем, я встала на ноги – прямо на ее спине и тоже сорвала вожделенный фрукт. Мида обошла дерево кругом и разочарованно фыркнула – оставалось всего лишь одно яблочко на внешней стороне, все остальные висели в глубине листвы, куда она добраться не могла. Я пригнулась, схватившись за гриву, и лошадь встала на свечу: пошевелила передними копытами, подошла немного ближе, вытянула шею и потянула на себя, оторвав плод вместе с веткой. Я судорожно цеплялась за нее, потому как этот номер она вытворяла впервые – передвигаться, стоя на дыбах, было в новинку. В последний момент я поняла, что мы вообще – то летим вниз и быстро распрямилась, спружинив приземление. Кобыла с чувством выполненного долга потрусила обратно. Я задумчиво грызла яблоко, разглядывая окрестности так, будто бы только сейчас поняла, где нахожусь.

Мида подо мной вытянулась в струнку и, тряхнув гривой, помчалась галопом, так что я едва не поперхнулась и была вынуждена с сожалением расстаться с яблоком, которое бросило меня, укатившись в траву. Кобыла гнусно, по своему, захихикала, мол, надо было отдать лакомство ей.

Я лишь сильней прижалась к ее лоснящимся бокам, тщетно пытаясь не соскользнуть в сторону – в последний раз я ездила галопом… Хм… Неужели только тогда, когда еще при Саше и Николае готовилась к выступлению? Похоже на то.

Да, Мида точно застоялась в деннике. Это я поняла, когда трава начала нещадно хлестать ноги, а ветер – бить в глаза. Я пригнулась к самой шее, как на скачках, и стала молиться о том, чтобы на пути не оказалось препятствия.

Но через несколько минут я сменила свое мнение – страх ушел и сменился чувством полной свободы. Я даже оторвала голову, чтобы посмотреть вперед – мы приближались к конюшням.

Затаив дыхание, я чуть откинулась назад, готовясь к замедлению – Артемида же не совсем сумасшедшая, чтобы перепрыгивать забор в полтора метра высотой…

Но я жестоко просчиталась.

Это было похоже на… то… как – будто бы у меня вдруг за спиной раскинулись крылья… большие и белые, как у ангела. В момент высшей точки зависания это чувство захлестнуло все остальные – свобода полета и ничего больше. Мы продолжили путь – теперь уже вниз и Мида чуть откинула голову назад, напоминая мне о том, что нужно сделать то же самое.

И я не ощутила приземление – оно плавно перетекло в постепенно затухающую скачку. Мы оказались на территории конного клуба, в леваде, и Мида проскакала еще немного, к дальнему углу, чтобы присоединиться к сестре. Я спрыгнула на землю и ноги предательски задрожали – мгновенные нагрузки были им не по нутру, зато душа пела не хуже оперной певицы. Мида тут же принялась за траву, я похлопала ее по шее и провела по крупу…

Странно. Такая скачка, а лошадь даже не взмылена… мало того, даже не влажная. Я нахмурилась, но кобыла коварно пихнула меня в спину. Поняв, что нездоровая лошадь шкодить не может, я расслабилась и направилась в раздевалку. По дороге меня поймал Валерий Григорьевич.

– Лизочка, давно не виделись, где ты пропадала?

«Да так, два раза прогулялась по загробному миру, стала одной из самых сильных ведьм с необузданной силой, узнала, что мой парень – Старейшина вампиров, а мой бывший друг охотиться на меня»

– Ничего особенного, – мило улыбнулась я. – Забегалась с выпускными экзаменами.

– А, понимаю, – заговорщицки подмигнул конюх. – Кстати, видел ваш прыжок – признаться, за всю жизнь не лицезрел ничего подобного. Просто невероятно, учитывая беременность – без седла, без узды, а высота – то какая! Знаешь, у тебя самая замечательная кобыла в мире!

– Знаю, – потупилась я.

В памяти вспыли слова Ренкарнации о том, что лошадь теперь со мной связана. Видимо это выражается в том, что она может… летать…

Хм…

– Ты бы не хотела заняться конкуром? Призы всего мира были бы в ваших руках.

– Не преувеличивайте, – смущенно отозвалась я.

Нет, это сокровище будет оставаться здесь – в тихой уютной обители, а слава, деньги – это не мое. Это ответственность, которую я не хочу взваливать на свои плечи. Не хочу объяснять, как чистокровная, но простая лошадь смогла добиться таких ошеломительных успехов. Не иначе колдовство… Я потерла шею, на которой теперь красовался феникс.

– Не хочу подвергать ее такой опасности. Какой прекрасной она бы не была, спорт – это всегда риск и никакие деньги не смогут вернуть мне ее, если что – нибудь случиться.

– Понимаю, – вздохнул Валерий Григорьевич. – А где же Саша? Я не видел его уже очень и очень давно.

Я отвела взгляд.

– Он ушел…

Наступила минута молчания. Как по усопшему. Как это ни ужасно, но так оно и было.

Наконец конюх вздохнул и взял меня за руку.

– Пойдем со мной. Я хочу тебе кое – что рассказать.

И он повел меня в маленькую комнатку, которую построили специально для него – рядом с конюшней.

Поставив чайник на плиту, и выложив на стол корзинку печенья, он сел напротив меня и тихо сказал:

– Я хочу рассказать тебе одну историю, которая произошла в девятнадцатом веке…

Это случилось летом, когда природа ожила и стала радовать своими яркими красками. В тот день она была особенно прекрасна. День летнего солнцестояния.

Анабель шла по дороге, опустив голову и не замечая никого вокруг. Она не видела, как заинтересованные птицы, прыгая с ветки на ветку, провожают ее от самого дома. Она не видела пушистых перистых облаков, плывущих по небу. Она не видела прелести жизни, потому что хотела расстаться с ней навсегда. Алтари, ее любимый, ради которого она была готова на все, изменил ей. Она видела его, целующего другую девушку на пироне. Она видела и не могла забыть.

Ее жизнь была похожа на сказку – красивый дом в три этажа, с высокими резными арками, выполненный в старых венецианских традициях, поражал воображение. С самого раннего детства с ней все время находилась заботливая няня, которая души не чаяла в маленькой Анабель. Ее мать, состоятельная молодая вдова, была очень милой и доброй женщиной. Анабель ни в чем не отказывали, будь то простое мороженное или большой дворец для куклы. Девочка так же не знала, что такое наказание и всегда думала, что это просто нечто плохое, удачно ее миновавшее. Несмотря на все это, Анабель не была испорченной. Она прилежно училась, знала три языка и готовилась к поступлению в Гарвардский университет.

В Англии, где находился их дом, практически каждый молодой человек знал о молодой красавице и мечтал с ней познакомиться.

Но сердце Анабель принадлежало простому художнику Алтари, с которым она познакомилась, когда тот писал ее портрет. У них был идеальный роман – море цветов, ласки, ухаживаний, подарков. И вот, недавно, Алтари сделал ей предложение руки и сердца, от которого она не смогла отказаться. Шестнадцатилетняя Анабель готовилась выйти замуж с благословлением матери.

Но то, что она увидела, перечеркнуло все мечты. Вместо чудесного будущего, нарисованного ее воображением, впереди был лишь мрак.

Может быть, ее счастливая безмятежная жизнь была для нее горем. Она никогда не испытывала разочарования, боли, печали. Не испытывала простых, свойственных каждой судьбе, чувств.

Может быть, именно это толкнуло ее на тот роковой поступок.

Анабель стояла на мосту, легкий ветерок развивал длинные шелковистые пряди цвета спелой ржи. Ее глаза были мокрыми от слез. Солнце зашло за тучу – сама природа боялась того, что могло произойти.

Девушка решительно утерла слезы тонкими пальцами, перелезла через перила, и, закрыв глаза, полетела вниз…

В эти короткие секунды она поняла, что уже поздно что – либо менять. Она поняла, что не хотела умирать, не хотела расставаться с этой жизнью.

Но было уже поздно.

Алтари был рядом. Он бежал за ней, даже перегнулся за перила, чтобы схватить ее, но не успел. В его сжатом кулаке остался лоскуток ее сарафана.

Вокруг поднялся хаос – люди бегали, кричали, куда – то спешили, а кто – то даже вызвал полицию.

Алтари опомнился, когда один из мужчин бросился вниз – к берегу, чтобы спасти утопающую. Алтари за несколько секунд обогнал его и первым нырнул в реку. На поверхности воды еще виднелись неясные очертания спины девушки.

Течение было быстрым – как – будто вся Вселенская сила сопротивлялась спасению, как – будто не хотела отпускать свое творение.

Алтари не видел ничего из – за брызг и не чувствовал ног, но продолжал отчаянно, из последних сил, грести вперед. Его пальцы неожиданно сжались на мокрой ткани, и он рванул ее на себя, увлекая тело за собой. Он знал, что должен схватить девушку за волосы, чтобы вытащить, но не мог этого сделать. Несколько мужчин догнали его и помогли доплыть до берега.

Алтари бессильно рухнул на песок. Девушку вынесли из воды. Она была бледна, как мел и не дышала. Кто – то начала делать массаж сердца и продувание легких, но буквально через несколько минут все поняли, что это было бесполезно.

Адель умерла.

С тех пор прошло несколько лет. Каждый год Алтари приходит на могилу своей невесты и усыпает надгробие лепестками белых и алых роз. Каждый раз – снова и снова, он прокручивает в голове тот роковой день. Если бы он тогда не встречал сестру на пироне, если бы он был тогда вместе со своей любимой – ничего этого бы не произошло. Не было бы. Но все кончено. Погибших не спасти, живых не уберечь. Ночью Алтари спит всего несколько часов, а потом…

Потом приходила она, такая же прекрасная, как и всегда. Она одаривает его печальным взглядом, стоя на фоне лунного света, проникающего сквозь окно – и она восхитительна. Алтари сидит на кровати, подтянув ноги к подбородку, и безвольно любуется ей, постепенно сходя с ума от чувства вины.

Никогда не стоит делать поспешных выводов. Если бы тогда Адель дождалась объяснения от своего любимого, ей бы не захотелось прыгать. Понимаешь? Она поспешила и это стоило ей глупой смерти.

– Да, понимаю… – тихо ответила я.

Я возвращалась домой одна, как всегда. Жара стояла невыносимая, так что даже передвигать ноги было очень трудно. Я перешла на другую сторону шоссе, поближе к роще – к вожделенному теньку. Но похоже, на этом месте свет клином не сошелся. Меня снова поджидали.

– Здрасте, – сказала я фигуре в темном плаще, небрежно прислонившейся к стволу дерева.

«И не жарко ему или ей в такой одежде?»

– Привет.

Видимо нет.

Я поравнялась с собеседником, и он/она заслонил (а) мне дорогу рукой.

– Что надо? – нахально спросила я.

От меня такой реакции не ожидали – я поняла это по скованности позы, в которой фигура прибывала.

– Э….

Новичок, ясное дело. Ник бы со мной церемониться не стал, это точно.

– Раз ничего, так я пошла, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я и попыталась обойти его или ее.

От удивления фигура скинула с лица капюшон. Она.

Черноволосая, с заостренным орлиным носом и тонкими, как лист бумаги, губами, к тому же накрашенными красной помадой, что усугубляло впечатление. Глаза, как ни странно, подчинялись законам макияжа и были очерчены тонкой серой линией. Зрачки были расширены, между ними и белоснежным яблоком оставалась едва заметная зеленая окружность. Честно говоря, впечатление жуткое.

Теперь опешила я. Она что, вампир?

Такой исход событий даже меня, привыкшей к неожиданностям, застал бы врасплох.

Или еще хуже. Она и есть та невеста моего жениха. Звучит глупо.

А может быть, мать?

– Вы кто? – не выдержала я.

Ее лицо так исказилось, что можно было подумать, что она задает себе тот же самый вопрос. Но ответ превзошел все ожидания.

– Не знаю.

Я попятилась с выпученными глазами и едва не села на мягкое место.

«Меня что, разыгрывают? Где скрытая камера, куда улыбаться?»

– Вы не пугайтесь.

– Ага, – икнула я от ужаса, вопреки совету испугавшись еще больше, и отошла гораздо дальше.

– Вот так всегда, – нахмурилась она, и устало вздохнула.

– Вы что, совсем ничего не помните?

Она отрицательно покачала головой.

– А как вы тут оказались?

– Очнулась в лесу, долго бродила, наконец, вышла на обочину и стою тут уже полдня. Прохожих пугаю, – хихикнула она.

Это меня немного успокоило, и я подошла поближе.

– А как вас зовут?

Она пожала плечами.

Логично.

– Ладно, идемте, посмотрим, что можно сделать. Не спать же вам здесь, в конце концов.

Девушка одарила меня счастливой улыбкой, и мы пошли вдоль дороги вместе.

– А вы кто?

«Не знаю», – хотела ответить я, но подумала, что это будет выглядеть как жестокий юмор.

– Елизавета Лесинская, можно просто Лиза. Живу здесь, неподалеку, вот возвращалась от конюшен – у меня там лошадь – как встретила вас.

Она хотела задать следующий вопрос, но внезапно перед нами, ничуть того не стыдясь, материализовалась фигура. В плаще. Вы что все, сговорились что ли?!

– Здрасте, – сказала я, прежде чем таинственный незнакомец вскинул руку для атаки. – А что вам надо?

Незнакомец весьма красноречиво изобразил пантомиму – перерезал себе горло рукой и показал на меня. При этом ему пришлось поднять голову, из – под капюшона блеснули синевой глаза. И еще. Это был мужчина.

– А позвольте узнать, в чем вы специализируетесь? – спокойно спросила я.

Он показал пальцем куда – то вниз.

Я раскинула руки, попутно отодвигая свою новую знакомую в сторону.

– Отлично. Убивайте. Мне как раз земли не хватает.

Он, не будь дурак, убил…

Я привычно воспарила над собственным телом и даже не удивилась, увидев Ренкарнацию рядом.

– Дура ты, – чистосердечно призналась она.

– Почему? – удивленно и обиженно спросила я. Такой тон был у всех ответной реакцией на слова учителя: «Ты совершил ошибку».

– А потому, – она покачала головой, – возвращать тебя кто будет? Умная ты наша. Если через десять минут здесь не появиться Лисса, ты труп.

Я грохнулась на колени, но ничего не почувствовала. Вокруг моего тела растекалось море крови – видимо, маг создал валун и ударил меня по затылку, проломив череп и сломав шею. Круто.

У меня началась истерика, щедро приправленная специями ужаса и сваренная в котле безысходности. Адская смесь.

– Тише, тише, не истери, лучше подумай, что делать, пока время не вышло.

Ренкарнация оставалась абсолютно бесстрастной. Конечно, ведь ей уже ничто не угрожало.

– В мире духов тоже есть враги, деточка.

«Деточка» из ее уст звучало смешно, потому что она выглядела едва ли старше меня, но учитывая, что она родилась в XV–XVI веке, эта халатность была ей простительна.

– Хватит лезть в мою голову, – пробурчала я, поднимаясь на ноги и осматриваясь. Где сейчас Лисса? Дома… Ладно, полетели.

– Не полетели, а телепортируемся, – она протянула мне руку.

Едва я коснулась ее пальцев, как мы тут же очутились в доме моей сестры. Удобно.

– Лисса, – привычно закричала я, но спохватилась, что меня никто не услышит. – Что, идем бить посуду?

– Да нет, просто напишем на зеркале помадой просьбу о помощи, – ответила ведьма, и мы полетели на второй этаж.

Лисса смотрела телевизор.

– Ладно, план «Б». Выключай его, а я слетаю за помадой.

Ренкарнация растаяла в воздухе, оставив меня наедине с моей задачей. Сказать легко, а сделать трудно. Когда ты бестелесный, брать предметы практически невозможно. Для этого нужны годы тренировок.

«Так, соберись, ты же ведьма! Чем ты хуже каких – то там вшивых полтергейстов?»

Я попыталась собраться и с удовольствием поняла, что моя сила при мне.

«Прости, Лисс, но ситуация критическая»

Я сосредоточилась, взмахнув рукой и телевизор мгновенно загорелся.

«Ой, перебор»

Потушив огонь, я обернулась и увидела ошарашенное лицо Лиссы. Ренкарнация уже была тут как тут, и недовольно щелкнув языком, стала быстро писать на экране: «Твоя сестра умирает на шоссе по дороге в конюшню. У нее осталось несколько минут»

Лисса мгновенно вскочила с кресла, как ошпаренная, и метнулась вниз.

– Она не успеет, – с легким сожалением предупредила меня ведьма.

– Тогда для чего нужен был этот цирк? – зло спросила я.

– Чтобы отвлечь тебя от тяжелых раздумий, истерики… – она пожала плечами. – Брось, в загробном мире не так уж плохо.

Я захохотала. Истерически.

– Я еще молодая!!! Я жить хочу!!!

– Ничем не могу помочь, – ответила Ренкарнация.

– Да ну тебя, – я махнула на нее рукой и полетела догонять Лиссу.

Как ни обидно было признать, но она не успеет, даже если вдруг научиться летать.

– Десять… девять… восемь…

Я оглянулась на подоспевшую ведьму – садистку. Такое ощущение, что ей моя смерть высшее наслаждение.

– Пять… четыре…

«Ну и черт с тобой»

– Два… один…

Я раскинула руки, приготовившись к боли. Не знаю, но почему – то она мне запомнилась больше всего. Как привычное чувство. Но вместо этого наступила легкость, и я поняла, что исчезаю…

Эй, куда?!

Подавившись чем– то соленым, я резко села и неистово закашляла, пытаясь освободить пищевод от этой дряни. Точнее, крови.

Кто – то заботливо похлопал меня по спине.

«Лисса! Она успела! О, как я ее люблю…»

– Любимая, напомни купить тебе большую плитку шоколадки…

– Спасибо, я не очень люблю сладкое.

Я снова закашлялась – теперь от удивления. Резко обернувшись, я встретилась со знакомым орлиным носом и зелеными, слегка прищуренными глазами.

– Ты – целительница?

– Кто? – опешила девушка.

– Ведьма?

– Ааа… – протянула она. – Ты об этом… Я привыкла называть себя чарой – ну, чародейкой…. Не знала, что они подр…, ах ты зараза.

Она хлопнула себя по шее в попытке убить комара, присоседившегося там.

– А где маг? – я помотала головой из стороны в сторону, но его нигде не оказалось.

– Какой маг? – она задумчиво разглядывала серую кашу, оставшуюся от комара, у себя на ладони. – Ах, этот… получил разряд в задницу и смылся.

– Так ты еще и энергетик? – недоверчиво спросила я.

Она рассмеялась.

– А это еще что такое?

– Ну, ведьмы подразделяются на три… четыре вида: целительницы – они лечат; энергетики – они от природы управляют электричеством; обычные – у них энергия духа и стихийные… ими становятся умирающие энергетики.

– Как все запущенно, – снова рассмеялась она. – Ну, а как называются те, которые и лечат и энергетики и специализируется в одной из стихий?

– Первый раз такое слышу, – честно призналась я. – Мы, похоже, слишком мало знаем о магии, чтобы судить о ней с полной уверенностью. Ты у нас будешь пятым типом – смешанным.

– Вот именно так и писалась история магии – ее придумывали, – не скрывая веселья, подытожила она.

– Какая история магии? – насупилась я.

– Как? У тебя нет этой книги?

– Нет, а что она есть?

– Ну да, – сказала она и достала из складок плаща небольшой томик, развернувшийся в увесистую энциклопедию. – Учи, студент. Кстати, я вспомнила, как меня зовут – Сони.

– Приятно познакомиться, – машинально ответила я, трепетно принимая книгу в руки и разворачивая на первой попавшейся странице. – Эй… это же руны!