Текст книги "Трудно Разлюбить (СИ)"
Автор книги: Uma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Я не интересуюсь судьбой арендаторов. У меня их тысячи, и твой бойфренд не самый крутой из них. Извини…
– Так узнай для меня, пожалуйста. Тебе ведь это ничего не стоит, – попросила я смиренно. Я видела, как возмущенно вздулись тонкие ноздри Кирилла, как он замер перед решающим выпадом, и притворилась, что не вижу этого. – Кирилл, я прошу тебя. Не тяни время…
Кирилл прошелся от стола к окну, за которым сияло свежими красками августовское утро. Я проводила его взглядом и хотела было повторить просьбу.
– Чего ты так вцепилась в этого мальчишку? Хотя да, молодое тело и дело… А дальше ты ему надоешь, он запросит детей, которых ты не в состоянии будешь родить. У меня все так и случилось с женой, хотя между нами нет такой разницы в возрасте и социальной бездны… – заговорил Кирилл серьезно, без агрессии, рассудительно. – Я знаю и помню тебя юной девой, как говорится. Могу представить твой прежний запах, твои повадки. Я закрываю глаза и вижу мою золушку, открываю и вижу…женщину, делающую вид, что она не устала от жизни. Но ты ведь устала, Жа! А я могу тебе облегчить жизнь. Ты будешь плавать в сиропе…
Я потеряла терпение, развязала фартук и театрально бросила его в лицо Кириллу. Мне хотелось кричать от обиды, которая сидела во мне много лет. Вместо этого я, стиснув зубы, вышла из кухни. Мои ягодицы, кажется, ясно выразили нежелание оставаться рядом с тем, для кого они не раз игриво виляли. Кирилл побежал за мной, накинулся сзади и, повернув меня к себе лицом, затряс, словно хотел выбить душу.
– Почему ты не хочешь быть со мной? Я вернулся в этот чертов город и ради тебя тоже, я виноват, но я был мальчишкой, мне хотелось удивить братьев, тебя, да весь мир!
– У тебя это получилось, судя по новостям, – я энергично работала ладонями и локтями, не давая Кириллу замкнуть объятия. Лицо мое уворачивалось от его губ. В конце концов я заорала. – Уйди от меня! Кто знает, может ты зараженный чем-то! Уже открыто говорят, что ты проводил какие-то эксперименты!
– Да вы что, с ума посходили все?! – закричал Кирилл. Он отступил, и я решила этим воспользоваться, чтобы уйти. – Назначили Светозарова главным злодеем, разумеется, это легче, чем искать демонов в себе! – он шел за мной по пятам и настиг у входной двери, опять развернул меня к себе, больно вцепившись в предплечье. – Говорю тебе, это был хлор, это провокация против моей семьи! Михаил метит на выборы!
– Ну конечно, богатые тоже плачут. Помним, помним, – злорадно усмехнулась я. – Когда начинать тебя жалеть? Ты скажи!
Кирилл, весь превратившись в обиду, толкнул меня к двери.
– Иди уже! Фокс отвезет тебя к твоему…малышу! Передумать можешь до момента вашего очередного траха. Акция «стань подружкой Светозарова» действует только при отсутствии других пенисов…!
Глава 13
Мы с Фоксом ехали по гладкой дороге, проложенной в аккурат от дома Светозаровых до городской трассы. По обеим ее сторонам, на обширных земельных участках, до самой реки разместились дома счастливчиков, которые смогли построиться неподалеку от влиятельного семейства, и теперь пользовались дополнительными благами, – хорошей инфраструктурой. Магазины, заправки, развлекательные центры для детей и взрослых – все от Светозаровых, все дорого и красиво. Со мной водитель с золотыми кудрями под форменной фуражкой не разговаривал, зато из гарнитуры в его ушах я слышала вездесущий голос Кирилла. «– Госпиталь святого Пантелеймона. Реанимация № 3. Пациент Мухин. Д. Лечащий врач уведомлен о визите!»
– Есть, босс! – кивнул Фокс. Не водитель, а мечта. Я иногда поглядывала на него с любопытством. Если он и был роботом, как говорила моя тезка, то максимально приближенным к человеку, с красивым лицом и блестящими голубыми глазами, к тому же рулил он очень умело. Впрочем, на идеальной машине по идеальной дороге идеально кататься мог любой дурак…
Госпиталь св. Пантелеимона место депрессивное, бедное на оснащение и персонал, поэтому не самое популярное среди горожан. Попасть сюда плохая примета, – умрешь или вылечат не от того Св. Пантелеимону везли пациентов, которым не хватило мест в городских больницах. Мама говорила, что туда оправляли смертников или нищебродов, в ее понимании это было одно и то же.
Серое пятиэтажное здание с пластиковыми окнами и широкими входами для посетителей и транспортировки пациентов. Мы с Фоксом вошли в приемный покой, многолюдное шумное помещение, где врачи и медсестры на месте оказывали людям первую помощь, – делали уколы, перевязывали, осматривали. Там нас ждал немолодой уже доктор в застиранном сером халате. Он был ошарашен звонком Светозарова и интересом к своему молодому пациенту.
– Он в тяжелом состоянии, к нему не пускают, – взволнованно говорил врач, ведя нас по длинному серому коридору с множеством дверей. – Но в качестве исключения…
Я впервые за все это время расплакалась. Фокс предупредительно достал из кармана пиджака салфетку и на ходу протянул мне. Я отказалась от его услуги, предпочитая развозить слезы по лицу.
У двери палаты стояла женщина, еще нестарая, высокого роста и приятной внешности. Увидев нас, она заметалась в узком пространстве коридора. Врач равнодушно отстранил ее быстрым жестом, пропуская меня к двери.
– Вы ведь Жанна! Я мама Дани, – женщина ухватилась за мою руку. – Я вас сразу узнала, он показывал ваши фотографии… Скажите им, чтобы меня пропустили к сыну! Пожалуйста, Жанна! – она плакала и продолжала держать меня за руку.
Я посмотрела на врача, ожидая его ответа. Тот сухо произнес: «– Не положено. Это реанимация, а не проходной двор» и повторил отстраняющий жест. С мамой Даниила мы обменялись быстрыми взглядами. Женщина явно считала меня всемогущей. Но я сама выпросила этот визит у Кирилла.
– Хорошо, идите вы, – Я отступила, хотя все во мне протестовало против этого, наткнулась на стоящего за моей спиной Фокса и замерла. – Пропустите лучше маму… Я не пойду…
– Господин Светозаров дал четкие указания… – ровно заговорил Фокс. – Я вынужден буду доложить о ситуации…
Врач буквально впечатал меня в дверь. Под тяжестью моего тела она открылась, и я ввалилась в стерильное помещение в своих потертой джинсовке и пыльных туфлях. Врач, войдя, запер дверь и почтительно провел меня к койке, на которой лежал Даниил. Он был в сознании, но не мог говорить из-за кислородной маски.
– Привет малыш! Как ты? – нелепо улыбнулась я, склоняясь над ним. Слезы заливали мне глаза. Моя душа болела так, что я готова была кататься по полу и вопить. – Я пришла сказать, как сильно тебя люблю…
Мне казалось, я вижу плохое фантастическое кино, в котором взорвалась секретная лаборатория. У Даниила было красное, с белесым налетом лицо и потрескавшиеся до крови губы. Его глаза узнали меня и ожили, пытаясь что-то выразить. Они казались большими и прекрасными, как никогда. Их темная бархатистая мягкость гипнотизировала меня.
– Парень изрядно надышался этой дряни, – пояснил врач. – Будем надеяться, что выберется. Критичны три дня.
– Я люблю тебя, Данил. В следующий раз принесу тебе что-нибудь, биржевые сводки, например, хоть я в них ни черта не смыслю, – плакала я, прижимая запястья к опухшим уже глазам. – Я все сделаю для тебя… Ты только возвращайся! Без тебя я пропаду…
На прощание я коснулась губами его волос. А он закрыл глаза и больше их не открывал.
«» «»» «»»
В сопровождении Фокса я вышла из госпиталя и пошла по дороге, хотела затеряться в негустой толпе, так, чтобы мать Даниила меня не нашла. Когда я вышла из реанимации, она бросилась ко мне с вопросами: «– как он, что он, в сознании ли?». Я, чувствуя себя какой-то привилегированной стервой, отнявшей у матери возможность увидеть сына, попыталась ее успокоить. Не получилось. Она была настроена против меня:
– Как же вам не стыдно, Жанна? Вы пришли сюда по блату. Бог знает, каким путем вы добились этого! К пострадавшим в «Новом Олимпе» никого не пускают, а вас по приказу Светозарова пустили! Я все слышала, ваш водитель это сказал. По вине этого негодяя мой сын и еще три сотни молодых людей, весь цвет города, лежат при смерти, а вы…
Я поняла ее и молча пошла к выходу.
Людей было много, они шли туда и обратно, о чем-то невесело переговариваясь. Идеальный Фокс, неотступно шедший за мной, заставлял людей смотреть на него большими глазами, потом они удивленно оглядывались на меня, дескать, откуда у этой оборванки такой водитель? И вдруг мне расхотелось быть гордой оборванкой. Сейчас мне очень пригодились бы власть и влияние, чтобы все матери пострадавших смогли взглянуть на своих детей.
– Куда вас отвезти? – спросил меня Фокс, когда мы вышли на парковку. У него был ровный голос, пожалуй, только эта невозмутимая ровность выдавала в нем робота, как акцент выдает иностранца.
– У тебя есть какие-то четкие указания насчет этого? – я вопросительно глянула на него, надеясь, что в андроида встроили ответы на все вопросы.
– Нет. Вы можете действовать без указаний господина Светозарова, – сказал Фокс.
– Хорошо, тогда отвези меня домой, я очень устала, – с этими словами я уселась в роскошный салон авто. Там был отличный бар с напитками разной крепости. Я выпила что покрепче, – кажется, осушила небольшую бутылку коньяка, чтобы забыться…
И проснулась глубокой ночью в чужой постели. Рядом интеллигентно посапывал Кирилл. Разглядев его лицо в темноте, я чуть не слетела с кровати, но неловко запуталась в одеяле, и лишь беспомощно трепыхалась, похожая на залетевшую в паутину бабочку. Кирилл проснулся и приподнялся на локте, наблюдая за мной.
– Почему я здесь? – громким шепотом заистерила я. – Мне нужно домой! Это все твои уловки, Кирилл! Правду говорят, ты негодяй!
– Я сам удивился, когда Фокс привез тебя назад и сказал, что ты велела «ехать домой», – спокойно заговорил Кирилл. – Для него дом, это мой дом, сама пойми…
– И в кровать к тебе я тоже залезла?! – оборвала я его, понимая, что оно, наверное, так и было. Я села посреди широкой шелковой постели и схватилась за больную голову.
– Нет, в постель тебя уложил я, – улыбнулся Кирилл знакомой мне мягкой улыбкой, от которой его брутальный голос теплел. – Тебя так мотало, Жа… А потом я тебя раздел. Скажи, как ты смогла сохранить свои формы при твоей жизни?
– Чем тебе не нравится моя жизнь? Бедность. Для хорошего мужика это повод одарить женщину всем, что он имеет, этого хотел… нет, хочет Данил. Тюрьма? Не волнуйся, ты сам можешь в любой момент туда загреметь с такими-то амбициями! Не зарекайся от этого, светозарный ты мой, – сказала я, бессильно взмахнув рукой. На меня навалилась такая апатия, что мне было все равно на его мнение и слова. Раздел? Ну и ладно. – Формы? Это потому что я не сплю с кем попало. Учти!
– Учту, – Кирилл не стал мне возражать или привычно тыкать меня носом в свой махровый цинизм. Сказав «спокойной ночи!», он улегся и вскоре заснул.
Глава 14
Утром я спешно засобиралась домой, мысленно готовясь к скандалу с матерью. Спуску она мне никогда не давала, и, наверное, правильно делала. Девушек вроде меня нужно было держать в узде, чтобы, резво топая по жизни, они не упали в пропасть. Все бы ничего, но покойного сына и моего брата мать распустила настолько же, насколько меня сдерживала и одергивала. Отсюда все наши проблемы.
Увидев меня на ногах, да еще и на выходе, Кирилл поднялся из-за стола, за которым они с дочерью завтраками, и окликнул меня:
– Э, Жа! Ты куда? Я не будил тебя специально, думал выспишься. Идем. Кофе, чай? – Выглядел он, надо признать, потрясно; раздет по пояс, в узких джинсах, свеж и бодр. Таким он был и во времена нашего романа. Он хотел подцепить меня под локоть, я отдернула руку со словами:
– Ты понимаешь, что у меня дети второй день голодные сидят, мама проклинает меня всеми клятвами. У меня работа, но сначала я хотела бы заехать в госпиталь, узнать о состоянии Данила…
– Больше меня о нем тебе никто не скажет, я запретил пускать к нему кого бы то ни было, особенно тебя! – Кирилл заглянул в мои глаза, внушая мне высказанную им мысль. – К твоим я послал Фокса, он отвезет еду, если они захотят, привезет к нам. Места здесь много, сама знаешь…
– Что ты творишь, Кирилл? – мотнула я головой и метнулась к двери. – Совсем берега потерял! Бедняга…
Кирилл пожал плечами и состроил непонятную мне гримасу, то ли он хотел что-то скрыть, то ли наоборот, намеревался сказать что-то такое, чего я пока не знала.
– Ребята начали умирать, Жа. За ночь десять человек. Понимаешь? Кое-кто обвиняет меня в их смерти. За порог этого дома я без охраны или полиции не выйду. Против меня ничего нет, но никто не станет в этом разбираться в горячке. Пока никто не знает, что я здесь. Мы уедем ночью…
Я не слушала его. В моей голове вертелось «ребята начали умирать», лишая слуха и дара речи. Я хватала ртом воздух и дергала за ручку запертую дверь. Нужно было бежать из этого дома, а лучше никогда сюда не возвращаться. Из ступора меня вывел голосок моего племянника Вити, доносившийся из-за двери. Она распахнулась, и в дом вошли Фокс с моей мамой на руках, Алена и Витя. Дети сияли от радости – шофер-робот и большой дом уже очаровали их. Мама с надеждой смотрела на меня и на Кирилла, видимо, думая, что мы вместе. Я схватилась за голову:
– Вы зачем приехали, зачем? Мама, Аленка? Зачем?
– В ближайшее время здесь будет безопасно, – ответил мне Фокс, – я не заметил полиции и журналистов. Детям полезно будет сменить обстановку. Вашей маме я вызвал невролога, он придет в 13:00.
Все были довольны. Маме, хотя она отлупила меня в свое время за секс с мажором, Кирилл всегда нравился. Еще бы, ее дочери-неудачнице в коем веке подфартило с мужиком. Все эти годы мама думала, что мою жизнь изуродовал день, когда Кирилл бросил меня. Она говорила: «– ты вернулась домой мертвая». Умрешь, пожалуй, если красавец-жених оставит тебя на осмеяние прислуге. Алена, та вообще смотрела на Кирилла восторженно. Не удивлюсь, если однажды она залезет к нему в постель, взяв пример со своей тетушки.
Одна я чувствовала себя, как на горячей сковороде. Люди, работавшие в «Новом Олимпе» умирают. Где мне об этом узнать наверняка? Я поднялась наверх, в комнату Кирилла, – я забыла там свой телефон. Растяпа! Сама себя загоняю в клетку. Перешвыряв подушки и одеяла и не найдя телефон, я огляделась, раздумывая, где я могла забыть его.
Вошел Кирилл и прикрыл за собой дверь.
– Жа, хватит скакать, словно загнанная серна, – сказал он, подходя ко мне. – Оставайся, мне нужна женщина, хозяйка в доме и в постели. – Мужчина подошел близко, и я в первый раз не стала гнать его от себя. – Смотри, как все хорошо устроилось… Мы вместе.
Я стояла и ждала его действий, смутно надеясь, что он, такой красивый и богатый, не позарится на мои перезревшие прелести, что он просто хочет помочь мне по старой дружбе. Мои надежды не оправдались, – это стало понятно, когда Кирилл начал тереться щекой об мою щеку, а затем по знакомой мне привычке принялся прикасаться ко мне приоткрытым ртом.
– Ты считаешь, что все хорошо, – шептала я ему на ухо, пока он лапал меня и вдыхал моё тепло. – Тебя возненавидит весь город, вся страна. В твоем небоскребе произошло такое… страшное, и ты говоришь, все хорошо?
– У нас все будет хорошо, если захочешь. Остальное не твоё дело, – прошептал в ответ Кирилл.
В его руках я превратилась в бревно, мне это стоило усилий, потому что инстинктов во мне никто не отменял, и руки Кирилла были натренированы в любовном искусстве. Но я попыталась абстрагироваться, представить, что меня обнимает и целует смердящий труп, вспомнила обожженное лицо Даниила, его глаза. Мне удалось сохранить спокойствие в своем теле…
Наше противостояние прервал фонтанирующий звон стекла. Это разбилось окно, и что-то черное жужжащее залетело в комнату и опустилось на ковер, прямо у наших ног. Мне показалось, что это какое-то громадное насекомое на четырех лапах. На меня напал банальный бабский ужас перед ползающими тварями. Издав обычный для такой ситуации визг, я резко попятилась назад, не открывая глаз от летающего объекта.
– Не бойся, это дрон. Модель допотопная, значит это или журналисты или кто похлеще, – Кирилл прикрыл меня собой. Чего-чего, а прикрывать меня он еще не разучился. Иногда мужчине, чтобы соблазнить женщину, необязательно снимать штаны, достаточно показать свою широкую спину в позиции защиты. – Неужели кто-то знает, что я здесь? Жа, выйди…
– Что случилось? – Я чувствовала, как Кирилл застыл в ожидании чего-то. И мне захотелось разделить это с ним.
– Выйди, я сказал, – процедил сквозь зубы Кирилл. – Давай, Жа, покажи нашим врагам свою великолепную задницу. Пошла вон отсюда! – заорал он.
Я мышью проскользнула в полуоткрытую дверь и стала наблюдать, что случится дальше. Присев перед аппаратом на корточки, Кирилл внимательно к нему присмотрелся, наверное, ища в нем угрозу. Потом он рывком нажал на кнопку и из встроенного в дрон плеера раздался дребезжащий голос:
"Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет."
– Черт! – выругался Кирилл и, расслабленно встав, пнул дрон ногой. Тот с шумом жестяного ведра перевернулся вверх своими металлическими лапами. – Отправляйтесь в ад, сволочи! Жа, можешь войти, – обратился он ко мне, зная, что я типичная русская женщина, и никогда не оставлю мужика одного в опасности. – Мы не закончили акт примирения…
Вообще я решила бежать, – бежать в город, чтобы узнать, жив ли еще Даниил. Быстро спустившись по белой лестнице, не обращая внимания на детскую болтовню в кухне, я прошла в холл и открыла дверь. На меня пыхнуло сухим августовским воздухом и запахом садовых цветов. До ворот было метров сто, преодолеть их казалось мне делом самым трудным и важным. Я не побежала, пошла быстрым шагом, не оглядываясь. Кирилл уже шел за мной. Его легкие шаги раздавались по старой каменной тропе, ведущей к воротам.
– Ах ты, глупая. Ну иди сюда, – он поймал меня, обхватив за талию. Я трепыхалась снова, как запутавшаяся ночью в его одеяле. – Мне это надоело. Тебе разве нет? Если это прелюдия, то она затянулась. Раньше все было проще…
– Отпусти меня, отпусти. Я не хочу! Тебя не учили, что если женщина говорит «нет», нужно остановиться, – огрызалась я, упираясь, не давая сдвинуть себя с места. – У тебя совсем крышу снесло от твоих игр в гения!
– Игра, да какая уж там игра, милая? – Кирилл тряханул меня за плечи так, что я инстинктивно застыла, словно насекомое, которое почуяло близость врага. – Так-то лучше! А теперь пошли в дом. Там твоя мама, племянники. Не строй из себя обиженную дуру. Я знаю, ты натерпелась, но я тоже не в раю жил… Расскажу как-нибудь. Мне хочется вернуть то время, когда ты любила и заботилась обо мне. Разве я многого хочу?
– Проблема в том, что сейчас я люблю другого мужчину, – ответила я холодно.
– Это не проблема, – Кирилл приобнял меня и смог таки заставить пойти с ним. – Это отчаяние. Такое же, какое пережил я в тот день, когда ты ушла навещать маму и мне позвонил Мишка. Он начал нести дурь о лишении меня наследства, о том, какая ты ветреная и непригодная на роль жены…
– Я хочу знать, жив ли Данил, – упрямилась я, шагая нехотя и часто останавливаясь. – Пожалуйста, отпусти меня…к нему…
Кирилл уговаривал меня, как маленькую девочку, гладил по спине, целовал мои волосы и прижимал к себе:
– Я позабочусь о нем. Не переживай, правда, сделаю все, что смогу, – обещал он. – Данил неплохой спец в своем деле. Мы найдем ему применение…
Ту же песнь пела мне мама. Фокс в режиме «сиделки» усадил ее на диване в бывшей комнате Бориса, обложив подушками. Ей казалось, что в таком положении она может обращаться ко мне, как с трибуны, поучающе махая здоровой рукой.
– Послушай меня, такое бывает раз в жизни, а то и не бывает совсем, – говорила мама громким шепотом. – Себя пожалей, детей пожалей! Кирилл мечта, а не мужик. Ну со странностями, да, кто сегодня без них? Может он женится на тебе в этот раз. Если нет, то и так поживете… Ты не пугливая девственница, чего тебе терять… Беднякам нечего терять, Жанна. Этот твой молодой петушок скоро не вспомнит о тебе, потому что это обычное дело. Смотри, вон каких баб молодые любовнички кидают, с тебя же и взять нечего…
Она не понимала, что мне придется потерять Даниила, и опять, забыв себя, заботиться о благополучии племянников, которые вырастут, и им не будет никакого дела до моих жертв. Из бывшей комнаты Бориса я вышла в слезах, они жгли мне глаза и лицо.
Дорогие читатели, как вам такой выбор?
