Текст книги "Красавчик Ричи (СИ)"
Автор книги: Twister Rose
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Он снова тяжело вздохнул:
– Я думал, мне просто нужно заняться сексом.
Я расхохоталась:
– Боже, мы такие придурки.
– Ты злишься?
– А ты?
Мы синхронно фыркнули.
Я и Кайл так и остались друзьями. Эта ночь ничего не изменила между нами, и мы всё ещё могли говорить друг с другом не как неудавшиеся любовники. Пусть и лежали голые под одним одеялом после худшего секса в своей жизни. И от осознания этого на душе стало чуть легче.
В конце концов мы попробовали, и если бы нам хоть на секунду удалось почувствовать себя лучше – оно бы того стоило. А так, мы просто продолжим как ни в чём не бывало, словно эта ночь нам обоим приснилась. Кайл протянул руку, и сгрёб меня в охапку:
– Давай-ка немного пообнимаемся.
Я фыркнула, и взъерошила его волосы. Объятия любое дерьмо превращают во что-то приемлемое. Похоже, эта ночь всё же не была напрасной, ведь теперь мы понимали друг друга как никогда хорошо. Поэтому больше не чувствовали себя такими одинокими.
– Твою ж... – хриплю я, когда ледяная вода попадает в рваную рану на ладони. Это так больно, что уши тут же закладывает, а в глазах темнеет. Тем не менее, я продолжаю отмывать запёкшуюся кровь, не обращая внимания на то, что вот-вот упаду в обморок. Это настолько больнее, чем вся моя история, что мне даже смешно. А когда утром все увидят грязные бинты, станет ещё и стыдно. Наверное, примерно так же стыдно, как было тем дурацким утром.
Утро началось неоднозначно. Во-первых, оказалось, что Кайл не задёрнул на ночь занавески, и теперь наглое солнце светило мне прямо в лицо, мешая спать. А во-вторых, я проснулась голой.
– Твою ж мать! – Простонала я, закрывая горящее лицо руками. Было гадко и до невероятного стыдно. Утром всё выглядело совершенно не так, как ночью. Кайла не было в комнате, за что я тихо благодарила Бога, пытаясь хоть немного прийти в себя и заставить себя встать. Незаметно улизнуть не получилось бы, даже если бы я очень этого хотела. Страдальчески потирая виски кончиками пальцев, я всё-таки заставила себя подняться. Моё вечернее платье было аккуратно сложено на комоде, рядом с ним лежал мой чёрный пеньюар без бретелек, а венчала этот натюрморт моя чёрная корона. Глаза защипало. Волевым усилием подавив подступающие слёзы, я завернулась в лёгкое одеяло, которым мы укрывались, и направилась на поиски ванной. Я знала, что вода не смоет ни вчерашний вечер, ни вчерашнюю ночь, но хотела всё же попытаться. К тому же, я просто не могла выйти на улицу с чёрными тенями размазанными по всему лицу. Бросив мимолётный взгляд на своё отражение в зеркале, я снова сморгнула непрошеные, и такие неуместные сейчас слёзы.
– Соберись, детка. Через полчаса будем дома, там и наплачешься.
Встав под горячий душ, я глубоко вздохнула, и сползла по стене на пол. Вода колючими струями била по спине. Всхлипнув, я обняла колени руками, и положила на них голову.
Полчаса спустя я снова была собой. Разве что не причёсанной. И совершенно не накрашенной. Лицо горело от недостатка увлажняющего крема, а губы были сухими и растрескавшимися – гигиенической помады у Кайла в ящике я тоже не обнаружила. Да и не искала особо. Зато в гардеробе нашлась чёрная рубашка, которую я надела поверх платья, подкатила рукава, и завязала узлом на талии. Вид у меня был, конечно, тот ещё, но всё, что мне нужно было сделать – добежать до такси у выхода из многоэтажки Кайла, и отчаянно краснеть на входе в свою собственную. Уверенным шагом зайдя в просторную гостиную, я старательно улыбнулась:
– Доброе... – моя улыбка резко померкла, стоило Ричи, сидящему на скамейке пианиста, обернуться. Мы молча уставились друг на друга, как хреновые герои очень хреновой драмы. Я мучительно прокручивала в голове вчерашнюю сцену на этой самой скамейке, пытаясь подобрать подходящее случаю ругательство, но не могла сосредоточиться. Ричи выглядел бледным и больным, как будто не спал всю ночь, и моё сердце сжалось, когда он, словно не веря своим глазам, прошептал:
– Каролина? Что ты здесь..? – А затем окинул меня взглядом, и, словно осознав, что именно, опустил голову. Я в который раз за это чёртово утро проглотила тугой ком в горле, ведь Ричи прекрасно понял, что происходило здесь вчера, и ничего с этим поделать я уже не могла. Из кухни показался Кайл с двумя кружками кофе, и тоже молча замер.
Наконец, Ричи поднял голову и даже улыбнулся:
– Ну надо же, как быстро ты изменила своё мнение, Линси.
Вот так вот. Не “Крошка Линси”, не “Сладкая”.
– Алексе привет, – привычно парировала я, – меня ждёт такси.
Кайл кивнул, и поставив, наконец, чашки на журнальный столик, неловко обнял меня, и вдруг спохватился:
– Чёрт, твои ключи! – Я не успела возразить, потому что парень стремительно унёсся, оставив меня наедине с моим ночным кошмаром.
Между нами повисло напряжённое молчание. Ричи смотрел в окно, всё так же сидя на скамейке у рояля. А я не могла отвести от него глаз. Вовсю борясь с желанием то ли оправдаться, то ли попросить прощения, то ли умереть на месте, я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я была уверена, что хуже быть уже не может. А потом Ричи внезапно встал, и в три шага пересёк гостиную, подойдя вплотную. Когда его тёплая ладонь легла на мою щёку, я, не открывая глаз, прижалась к ней, не в силах отвернуться. Запутавшись пальцами другой руки в моих волосах, Красавчик прижался лбом к моему лбу:
– Почему ты больше не носишь свой счастливый клевер, милая?
– Счастливый? Почему счастливый? – Спросила я просто чтобы не молчать.
Не переставая нежно поглаживать мою щёку, Ричи притянул меня ближе, обняв одной рукой за плечи:
– Говорят, четырёхлистный клевер приносит счастье. А такие украшения, как символ, дарят людям, которым всей душой желают быть счастливыми.
Мы одновременно хмыкнули, после чего я истерично хохотнула. Поцеловав мои волосы, Ричи прижался щекой к моей макушке, и прошептал:
– Так почему ты больше не носишь его?
Я зажмурилась. Достаточно. Я не могла больше нежиться в его прикосновениях, и льнуть к нему, как бродячая собака к добросердечному прохожему. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, я отстранилась, и сжала оледеневшими пальцами его такую знакомую ладонь, всё ещё ласкавшую мою щёку. А затем посмотрела в его усталые голубые глаза:
– Потому что я не счастлива.
Ричи кивнул, и вдруг отпустил меня, сунув обе руки в карманы, словно больше не знал, куда их девать:
– Ты сказала правду вчера вечером? О том, что...
– Нашлись, слава Богу! – преувеличенно бодро провозгласил Кайл, промаршировав через всю комнату ко мне, и прервав Ричи на полуслове. Протянув мои запасные ключи, парень ещё раз обнял меня, и увлёк к двери:
– Я наберу тебя насчёт лайва на следующей неделе.
– Да, конечно, – рассеянно ответила я, умоляя себя не оборачиваться.
– Линс? – Уже в дверях Кайл тронул меня за руку, – ты в порядке? – Спросил парень, сжав мою ладонь. Я рассеянно кивнула, всё же обернувшись, но, на самом деле, смотрела мимо своего друга. Я пыталась поймать взгляд Красавчика, который никогда не верил в любовь, который предавал меня столько раз, что смешно подумать, и которому я, не смотря ни на что, сказала правду прошлой ночью.
Ричи стоял у окна и не смотрел на меня. Его всегда ухоженные волосы были в полном беспорядке, одежда была мятой, словно он в ней спал, а всегда гордо расправленные плечи поникли. Ричи больше не походил на “того самого” Красавчика с обложки “Неформата”. Он выглядел потерянным и запутавшимся. Впервые за все эти годы я увидела простого парня по имени Рик, с которым когда-то делила кофе в крошечном клубе, и которого так и не успела узнать.
Ещё раз кивнув Кайлу, я выбежала за дверь.
Оушен Авеню – Просто я так люблю Yellowcard. А ещё это реальное название улицы в Нью Йорке.
Офицер – так говорят в простонародье, но мне это название нравится больше, чем Слон. Серьёзно, блин, вы эту фигуру видели? Ну какой это слон?
Ферзь – Королева.
Комментарий к Tell Me Where It Hurts Ну что, все, кто ждал – дождались!!!! Ричи возвращается на родной ФБ, и будет выходить каждую неделю!!! Ну, разумеется, пока у меня не закончатся написанные главы, а это не очень много, сами понимаете :D
на самом деле, работа уже почти закончена, так что вот :D
====== His Smile’s Your Rope. So Wrap It Tight Around Your Throat ======
– 2760 Оушен Авеню, – выдавила я, упав на заднее сидение такси, и закрыв лицо руками. Водитель безмолвно повиновался, завёл машину и плавно влился в поток. Я чувствовала, что он время от времени посматривает на меня в зеркало заднего вида, но старалась не обращать на это внимания. Вчерашняя ночь преследовала меня вспышками воспоминаний, сегодняшнее утро окончательно путало мысли. В голове была полная каша, и я с трудом понимала, как можно было, будучи совершенно не глупым человеком, так по-идиотски усложнить себе жизнь. Образ Ричи, потерянно смотревшего в окно, всё стоял перед глазами, то и дело перемежаясь с ощущением рук Кайла по всему телу. Нестерпимо хотелось ещё раз вымыться. Или проблеваться. Меня тошнило и от самой себя, и от дерьмовых решений, которые я то и дело принимаю. Сжав виски руками, я зажмурилась.
Такси внезапно остановилось прямо перед моим домом, и усталый водитель назвал сумму к оплате, указав рукой на счётчик. Потерянно осмотревшись, я кивнула, и протянув ему купюру, уже собиралась открыть дверцу, но внезапно заметила утреннюю газету на торпеде.
– О чём пишут? – Спросила я прежде, чем успела себя остановить.
Окинув меня безразличным взглядом, он фыркнул:
– О вас, очевидно, – и не дожидаясь дальнейших расспросов, добавил, – хорошего дня, мисс.
– Взаимно, – кивнув ему, я открыла пассажирскую дверь, и выбралась на шумную улицу, но вместо того чтобы быстренько взбежать по ступенькам и скрыться в доме, подальше от любопытных глаз, устремилась к газетному киоску.
– Линси, я серьёзно! Нам нужно продумать это выступление до мелочей! Вот скажи, нам нужен огонь на сцене? – Настойчиво спросил Чарли двумя часами позднее.
Я закатила глаза и уронила голову на подушки. Я уже продумала всё до мелочей. Но меньше всего на свете мне хотелось обсуждать сейчас наш перфоманс на церемонии награждений журнала “Жесть”, до которого был ещё целый вагон времени – невероятных три месяца.
– Чарли, мы правда сейчас должны об этом говорить? У меня тут кризис жанра!
– Твою мать, Каролина! – Я прям видела, как он закатил глаза, поэтому раздражённо вздохнула:
– Да, Чарли, нам нужен хренов огонь. Нам нужен огонь, шесть танцоров, машина и бензин. Завтра утром я буду в офисе, всё обсудим.
Чарли вздохнул:
– Хорошо.
Мы немного помолчали. Чарли сказал:
– Хочешь, я позвоню..?
– Не нужно. – Перебила я, прежде чем он закончил. Конечно, Чарли предлагал решить все мои проблемы одним махом – позвонить менеджерам “Безнадёжных”, и заставить их принять меры. Вполне возможно, ему бы ничего не удалось, но проверять я не хотела. Просто потому что, в случае успеха, Ричи не позволено будет даже подойти ко мне. А я была готова ко всему, только не расстаться с ним навсегда.
– Ладно. Не расстраивайся, детка, всё образуется, – вздохнул Чарли.
Я фыркнула:
– Однажды – обязательно. Спасибо тебе.
Нажав отбой, я рухнула обратно на подушки. Диван был завален цветными страницами утренней прессы. ”ПОЙМАНЫ НА ГОРЯЧЕМ” – вопил заголовок жёлтого издательства “Папарацци”, “ЛИНСИ НЕ ПРОЩАЕТ” – противоречили им “Люди”, “РОМАН ГОДА ПРОДОЛЖАЕТСЯ?” – неуверенно вопрошал “Неформат”, и, наконец, “ТЫ СОВСЕМ РЕХНУЛАСЬ?!” – вопило сначала сообщение от Дилана, а потом и сам Дилан в телефонную трубку. Против скандала он, конечно, ничего не имел, но, зная всю мою идиотскую историю с Красавчиком от Чарли (скорее всего), не мог остаться в стороне. Длинное, кричащее сообщение от Керри, брошенного в самом эпицентре событий без малейшей подробности, я малодушно побоялась открывать.
Лёжа прикурив сигарету, я крепко задумалась. Наверное, я и правда рехнулась – с Красавчиком мне не светит, и никогда не светило ничего, кроме проблем – и с прессой, и с самооценкой, а я так легко отказалась от помощи Чарли. Даже не подумав. И самое страшное – ни секунды об этом не жалела. Я просто не была готова действительно расстаться ним – чтоб ни звонков поздно ночью, ни редких встреч... ничего. Возможно, в этом и была проблема.
Старательно потушив сигарету в переполненной пепельнице, я с трудом оторвала задницу от дивана, и решительно сгребла ворох пёстрых страниц с кричащими заголовками в охапку.
– Здесь вам самое место, – сказала я, заталкивая утреннюю прессу в мусорное ведро, – как, впрочем, и моей большой любви к Ричи.
– Я выбил вам закрытие, – без приветствий, вступлений или хоть какой-нибудь подготовки сказал Дилан, заходя в переговорную. Я подавилась печенюшкой.
– Получилось?! – Завопил Чарли, хлопнув меня по спине. Мой нос чуть не встретился с блестящей поверхностью стола, но никто не обратил на меня внимания – Чарли от всей души обнимал Дилана, то и дело дружески хлопая его по плечу. Изначально я воспринимала Дилана как обычного чувака, менеджера по поиску талантов, каких миллион, или ещё каким менеджером. И только спустя несколько месяцев, находясь уже в туре с только что с горем пополам собранными “Clockwork Hears”, я выяснила, что он на самом деле – владелец и идейный вдохновитель всей этой богадельни.
Я, наконец, откашлялась:
– То есть, ты сейчас хочешь сказать... то, что я думаю?
Дилан воодушевлённо закивал. Я встала:
– Без шуток?
– Без шуток.
Я нахмурилась, и медленно кивнула. Да быть того не может.
– Подожди. Скажи это.
– Что “это”? – Дилан вскинул бровь и посмотрел на меня, как на умалишённую.
– ЭТО.
Наконец, Чарли не выдержал:
– “Clockwork Hearts” закрывают церемонию “Жести”, Линси. Мы сделали это.
У меня вырвался нервный смешок, и я прикрыла рот ладонью. А в следующую секунду уже висела у Дилана на шее вместе с Чарли. Мы обнимались, прыгали и смеялись. Это была чёртова вершина карьеры, по крайней мере – моей, и я не представляла себе, чего ещё можно хотеть, помимо чести закрыть церемонию вручения Рок-Грэмми. Разве что выиграть во всех своих номинациях.
– Как тебе это удалось? – спросила я, когда мы втроём чинно уселись за стол.
Дилан пожал плечами:
– Ну, ты ведь хотела устроить шоу? Устраивай.
Я коротко кивнула:
– Спасибо.
Чарли, предчувствуя, что я сейчас разведу сырость, если не вселенский потоп, хлопнул в ладоши:
– Раз уж мы заговорили о масштабных выступлениях! Мы подумали и решили, что вам надо устроить большое шоу в Солнечном Городе. Скажем, через две недели или месяц после “Жести”. Закрепить успех, так сказать.
– А если мы ни одной статуэтки не возьмём? – Я затравленно изучала печенье.
– И что с того? Вы – самая горячая группа за последние несколько лет. Вы соберёте людей. К тому же, все сейчас только о тебе и говорят. Люди захотят на тебя посмотреть. – Чарли подмигнул мне и потрепал по плечу. Я тяжело вздохнула. Менеджер хохотнул, обращаясь к Дилану:
– Боже, ты помнишь её пять лет назад? Ничерта девчонка не боялась. А теперь что?
Я пожала плечами, и выбрала привлекательную печенюшку с подноса:
– Какой-то ты, блин, нелюбезный.
Мы рассмеялись. А буквально через месяц, согласовав бюджет, приступили к подготовке.
Обычно мы устраиваем репетиции дважды, а то и трижды в неделю, перед турами. Последние же несколько недель мы готовили перфоманс на “большое” шоу, одновременно с выступлением на церемонию награждений “Жести”, которую, с лёгкой руки Дилана, нам выпала честь закрывать. “Clockwork Hearts” были заявлены сразу в нескольких номинациях, таких, как “Песня года” и “Альбом года” – наряду с “Justified” и “The Hopeless Empire”. Также, Скай был отмечен в номинации “Гитарист года”, которую получил и Ричи. Помимо этого, наша коллаборация с “Rusty Four” на “Танцы с дьяволом” была номинирована на “Музыкальное видео года”. Сказать по правде, я не могла дождаться этого дня, но ещё больше я ждала нашего шоу, запланированного ровно через месяц после события. Мы сняли большое складское помещение и перевезли туда всё нужное оборудование. Бетонный пол был расчерчен белой краской, идеально повторяя очертания сцены на которой нам предстояло выступать. Ровно по центру стоял чёрный “Фаербёрд*”. Точнее, корпус и салон на колёсах, ведь нам не нужно было чтобы он ездил, или того хуже – взрывался.
У нас был заслуженный перерыв, и танцоры разбрелись кто куда, а я, Скай, Джонни и Алекс дружно сидели у выхода, поглощая лапшу на вынос.
– У меня выскочил прыщ!!! – Вопил Кэш, носившийся туда-сюда по залу в поисках наушников. Я хмыкнула, Скай стоически промолчал, закатив глаза.
Прыщ у нашего барабанщика выскочил не сегодня, и даже не вчера, и мы бы, вполне возможно, его и вовсе не заметили, не стань он нашей общей проблемой. Алекс улыбнулся, откладывая пустую коробку, и уставился на ярко-красный прыщ у Кэша на щеке:
– Ну что ж, дружище, поздравляю! Теперь ты выглядишь, как маяк!
Кэш остановился, и на минуту задумавшись, протянул:
– Ну вообще, если так подумать, то у маяков охренительно важная миссия!
– Ага, – поддержал друга Скай, – теперь ты по крайней мере можешь быть уверен, что в тебя не врежется корабль!
Я хрюкнула и расхохоталась, а Скай ударил Алекса по протянутой ладони. Кэш набычился, и вынув потерянные наушники из заднего кармана джинсов, поспешил скрыться за барабанной установкой. Перерыв закончился.
Время неслось, как сумасшедшее. Так всегда бывает, когда у тебя есть какое-то важное занятие. Подготовка к шоу (на самом деле – сразу к двум, потому что, несмотря на то, что наше выступление на “Жести” будет длиться ровно восемь минут и сорок шесть секунд – мы готовились к нему куда усерднее, чем к полуторачасовому концерту), подбор костюмов на церемонию и помпезную тусовку перед ней, несколько выездов к “Rusty Four”, чтобы спеть с Кайлом – всё это просто не оставляло мне времени на то, чтобы потерянно слоняться, жалея себя, или делать глупости. Я не могу сказать, что совсем уж не думала о Ричи, это было бы неправдой. Но я выматывала себя настолько, чтобы мысли о нём отходили на второй план, не мешая мне комфортно существовать.
Утром в день пре-пати, за день до церемонии “Жести”, я проснулась в отвратительном настроении. Всё было не так: солнце светило слишком ярко, костюм, который я выбрала, казался совершенно идиотским, а глубоко внутри сидело очень неприятное предчувствие. Я почти хотела позвонить Скаю и сказать, что никуда не поеду. Но, к сожалению, вечеринки таких масштабов я просто не имела права пропускать. В этот день я осталась без Керри, потому что он уехал в тур с кем-то похожим на Бритни Спирс, но не Бритни Спирс, и вечеринку, а также саму церемонию пропускал. В час дня в мою дверь позвонила Стефани, с которой я вроде бы когда-то работала, но не могла вспомнить где и когда. Её нашёл Чарли, а я не стала протестовать, ведь все, кого ни позови, не будут Керри, который никогда прежде не бросал меня перед такими важными событиями. Но я прекрасно его понимала – это был его пропуск за кулисы поп-сцены, где зарплаты гораздо выше, а возможности – гораздо обширнее. Я правда не обижалась на друга, но всё же этим утром мне сильно его не хватало.
Стефани не была разговорчивой, наверное поэтому она быстро справилась с начёсом в стиле восьмидесятых. Девушка как раз заканчивала накладывать голубые тени на мои веки, когда пришли Кэш и Скай.
– А куда ты дел Альберта?! – завопила я, стоило Кэшу показаться мне на глаза. Скай паскудно захихикал.
– Кого? – не понял барабанщик.
– Альберта! – Я взмахнула руками, – твой прыщ! Он был настолько выдающимся, что я решила, что ему в скором времени потребуется гражданство!
Я ударила Ская по протянутой ладони, а Кэш, набычившись, примостился в кресле, и целый час со мной не разговаривал. Чуть позже подтянулись Алекс и Джонни, а к семи часам вечера весь состав был готов выезжать.
Лимузин притормозил, дожидаясь своей очереди на въезд в веренице таких же тёмных, и до нелепого длинных автомобилей. В давным-давно не действующей старой церкви святого Франциска, приткнувшейся на отшибе района Стар Сити*, сегодня ожидался аншлаг.
До того как переехать в Солнечный Город, я много читала о его истории, интересовалась самыми знаменитыми местами, и представляла себе, как однажды буду жить здесь в элитном районе, в красивой квартире, обязательно с видом на океан. Но, переехав сюда, я не могла позволить себе роскошных апартаментов на Оушен Авеню, поэтому снимала небольшую квартирку именно здесь, в Стар Сити. Несмотря на романтичное название, это один из самых бедных районов города – находясь очень далеко от центра, он не привлекает внимания ни именитых деятелей киноиндустрии, ни известных музыкантов. Строить его начали очень бестолково – с самой отдалённой от Солнечного Города точки. Изначально предполагалось, что Стар Сити будет небольшим элитным поселением, поэтому застройщики не скупились на фасады с лепниной и большие квартиры с высокими потолками. Но, когда жилой квартал был сдан в эксплуатацию, выяснилось, что богатые горожане не особо жаждут жить в сорока милях от океана, и долгое время квартал пустовал. Цены на жильё здесь пришлось снизить практически до бесценка, ведь дома потихоньку начинали приходить в негодность – привлекательные фасады трескались, краска облетала, фундаменты необжитых домов проседали. После снижения цен сюда наконец-то начали стекаться люди. Сначала они заселяли только квартал, а потом стали покупать близлежащие земли, и строить свои дома поближе к Солнечному Городу. В конечном итоге Стар Сити разросся в огромный спальный район, а отдалённый роскошный квартал снова опустел. Церковь Святого Франциска пришлось закрыть, и с тех пор величественное здание пустовало. До этого самого дня.
Мы наконец-то подъехали к широким каменным ступеням, и Скай выпрыгнул из машины, галантно подав мне руку, которую тут же принял Алекс, рассыпавшись в благодарностях.
Оказавшись на улице, я окинула взглядом передний двор. Огни прожекторов подсвечивали церковь снизу, придавая ей в чём-то мистический вид, серый каменный фасад с лепниной и пилястрами был оплетён плющом, а огромные витражи были подсвечены изнутри множеством неоновых огней. Церковь всё ещё имела заброшенный и неухоженный вид, но больше не вселяла той грусти, которую я чувствовала раньше, глядя на неё. И совершенно неожиданно липкое, неприятное предчувствие, преследовавшее меня с утра, успокоилось. Словно удав, душивший меня весь день, вдруг развернул свои кольца, и я наконец смогла свободно вдохнуть. В конце концов, что бы ни случилось сегодня – я смогу это пережить, и, главное, остаться собой. А значит, мне совершенно нечего бояться.
Улыбнувшись, я хлопнула Кэша по плечу:
– Ну что, идём фотографироваться?
Вот ей-Богу, в какой-то другой стране нас всех бы арестовали за появление в церкви в таком виде. “Жесть” решили в этом году переплюнуть всех, и устроили вечеринку в стиле восьмидесятых. И теперь мы стояли в очереди на красную дорожку в окружении десятков Ван Хейленов и Джонов Бон Джови. Да и сами были не лучше. Я поскребла башку, безбожно зудящую от количества лака для волос, и, скосив глаза на леопардовый топ на тонких бретелях, оправила унизанную булавками джинсовую жилетку с нашивками разных групп. Вечер только начинался.
Мы отрывались как могли – позировали фотографам, выпивали, много смеялись, подкалывали друг друга и коллег по цеху. Немного позже сцена, установленная прямо на месте алтаря, осветилась софитами, и на неё взобрался Терри Киннон, ведущий в журнале колонку “Свежак”, в которой рассказывает о последних релизах. И я с полной уверенностью и знанием дела могу заявить, что каждый исполнитель, присутствующий в зале, боялся этого парня, как огня. Зал почтительно притих.
– Добрый вечер, друзья, и добро пожаловать! Мы весь год ждали этого дня, и вот, он почти наступил. Я слышал каждый альбом, и каждую песню, представленные в завтрашних номинациях. Иногда мне даже кажется, что я слышал гораздо больше, чем хотел, – по залу разнеслись смешки и редкие аплодисменты.
– Как бы то ни было, – продолжил Терри, – я желаю вам всем удачи завтра. А сегодня советую как следует отдохнуть в отличной компании, и с отличной музыкой. Дамы и господа, представляю вашему вниманию наше последнее открытие – “Springfield Southern”!!!
Мы вяло похлопали, потому что слышали об этой группе впервые, а на сцену тем временем вышли пятеро парнишек. На вид каждому из них было лет семнадцать. Щуплый крашеный блондинчик подошёл к микрофону, и похлопал по нему пальцем, проверяя, включён ли он:
– Привет, Солнечный Город! Вы знаете, мы никогда не открывали подобных мероприятий, но что-то мне подсказывает, что надо бы немного разогреться. Что скажете? – Публика согласно загудела, и парнишка, подойдя к ударной установке, взял со стойки бутылку Джека, после чего вернулся к микрофону, открывая бутылку на ходу:
– Знаете, и организаторы, и группы, выступающие на этой сцене сегодня все вместе попытались передать на этой вечеринке тот неповторимый дух свободы и безбашенности восьмидесятых, – он хорошо приложился к бутылке, а оторвавшись, смешно встряхнулся. – Ночь только началась! И мой вам совет: возьмите от неё всё! – Отсалютовав бутылкой, и сделав ещё один глоток, парень вернул её на место к барабанной установке, и совершенно неожиданно группа заиграла вступление “Paradise Сity”. Кэш завопил и, схватив меня за руку, потащил поближе к сцене. Я не очень хотела идти, поэтому вцепилась в Ская, который воспринял это как призыв к действию, и стал расталкивать всех с утроенным рвением, буксируя меня к сцене. Где-то к середине выступления я потеряла их обоих, чему несказанно обрадовалась, и со спокойной душой решила забиться в угол. Далеко уходить не хотелось, потому что группа была талантливой, и парни прекрасно вели себя на сцене. На этих ребят хотелось смотреть, и, более того, их хотелось слушать. Сыграв кавер на старых добрых Guns’n’Roses, они сосредоточили выступление на своих собственных песнях, и играли так, что меня совершенно не удивляло, что ребята из “Жести” всерьёз взялись за них. Совершенно очевидно, что однажды мы все вместе будем толкаться в очереди на красную дорожку. В завершение парни решили сыграть ещё один кавер – грустную балладу All Out Of Love. Я обожала её с детства. Когда я была совсем маленькой, я любила танцевать под неё с плюшевым медведем по имени Бо, и представлять себе разные глупости. В каком-то смысле этот вечер ностальгии по восьмидесятым, получился вечером моей личной ностальгии по тем временам, когда я была совсем крошечным никем с огромными амбициями. Это было ужасно трудное, полное разочарований, но всё же, прекрасное время. Улыбнувшись своим воспоминаниям, я закрыла глаза, покачиваясь в такт песне. Она звучала совершенно не так, как оригинал, но всё так же трогала до глубины души. Открыв глаза, я подпрыгнула, и пролила свой сухой мартини – прямо передо мной стоял ни кто иной, как Красавчик, и загадочно улыбался.
Я весь вечер хотела пересечься или случайно столкнуться с ним, или хотя бы обменяться взглядами, или сухими приветствиями, или хоть что-нибудь! Мне хотелось сказать или сделать что-то – что угодно, что расставило бы все точки над i, чтобы это чувство незавершённости перестало сжирать меня заживо. Мне нужна была хоть какая-то определенность. И меня уже, на самом деле, не сильно волновало – какая. Ведь, раз уж я не могу его получить, как бы ни хотела, я должна просто отпустить его. Ведь вполне возможно, что он каждый раз возвращается ко мне просто потому что я так сильно хочу этого. “Бойтесь своих желаний” – как говорят всякие там умники. Но, честно говоря, сильнее, чем снова поговорить с ним, я хотела, чтобы он и дальше околачивался где угодно – с “Безнадёжными”, с ребятами из “Жести”, с Алексой, прыгавшей перед ним на задних лапках – только не рядом со мной. Ведь я перестаю здраво рассуждать, когда он рядом. Я тупею рядом с ним. В этом вся чертова проблема.
Он стоял прямо напротив, и улыбался мне белозубой улыбкой самого последнего ублюдка на свете. И я наконец, впервые за всё это время, ясно поняла, что должна сделать.
Вытерев жилетку ладонью, я злобно зыкнула на него:
– Тебя в детстве не учили не подкрадываться к людям?!
– Тебе не кажется, что сложновато подкрасться к кому-то в такой толпе? – Он фыркнул, и улыбнулся ещё шире. Я закатила глаза:
– Кстати, о толпе! А куда это ты свою тень подевал?
– Оставил в баре с подружками, – он пожал плечами. – Хотел поздороваться с самой красивой девушкой на вечеринке.
– Ну, передам ей привет, как увижу.
Он снова фыркнул, и неожиданно протянул мне руку:
– Потанцуешь со мной?
Это был мой момент. Тот самый, когда ты принимаешь решение, делаешь шаг – и всё, дороги назад нет. Горло сдавило, и я не смогла ничего ответить. Улыбнувшись Красавчику уголком губ, я вложила свою руку в его ладонь, и кивнула. Ричи улыбнулся мне в ответ – своей искренней мальчишеской улыбкой, и повёл в гущу людей. Воспользовавшись тем, что он не смотрит, я вытерла уголки глаз, и попыталась отвлечься. Боковым зрением я заприметила Кэша, повисшего на Алексе, заставляя того танцевать вальс. Парни самозабвенно орали слова песни, наверняка не попадая ни в одну ноту, и я рассмеялась. Потому что это выглядело чертовски смешно.
Внезапно теплые руки обняли меня за талию, а голова моментально закружилась от запаха его туалетной воды, и я прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Ричи мягко развернул меня к себе и притянул чуть ближе. С большим трудом подавив дрожь, я подняла на него глаза и тут же об этом пожалела – оказывается, я успела забыть, какой он красивый. Придвинувшись ещё ближе, я спрятала горящее лицо в его стилизованной кожаной куртке, уткнувшись в неё носом, а он всё так же невозмутимо вёл меня в танце, словно не происходило ничего особенного. Но в этом и был весь Ричи – красивый, самоуверенный парень, который до потери сознания не любил меня. Для него и вправду ничего такого не происходило.
Он зарылся лицом в мои волосы, двигаясь в такт песне, и положил руку на мою шею:
– Я скучал по тебе, Сладкая.
Я чуть не фыркнула:
– Я уверена, у тебя где-то записан мой номерок. На всякий случай.
– Ты ведь не отвечаешь на мои звонки, – он хрипло и как-то невесело рассмеялся.
Когда Ричи поддел мой подбородок длинными пальцами и заставил посмотреть ему в глаза, я придвинулась чуть ближе. Мне было плевать сколько людей на нас смотрит, и смотрит ли кто-то вообще. Оставив мимолётный поцелуй на моих губах, он выдохнул:
– Давай сбежим отсюда.
Заставив себя сфокусировать взгляд на его лице, я провела ладонью по гладкой, свежевыбритой щеке, убирая непослушную прядь. “Давай сбежим отсюда” – набатом стучало у меня в голове. Я смотрела на Красавчика и думала: вот он, конец. И в каком-то смысле, это он и был.
