Текст книги "Красавчик Ричи (СИ)"

Автор книги: Twister Rose

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Потрясающую, говоришь?

– Всё, что от тебя требуется – влюбиться в него.

Я усмехнулась и сделала долгую затяжку, не глядя, впрочем, ему в глаза.

На следующее утро у меня никак не шла из головы эта фраза Керри: “всё, что нужно – влюбиться в него”. Я не была уверена, что он прав. Точно так же не была уверена, что ещё не сделала этого.

Всё, что нужно – влюбиться.

Было раннее утро, и я неспешно попивала кофе на небольшом балкончике, открывавшим вид на сердце Солнечного Города. Ленивое утреннее солнышко позолотило стекло высотки напротив, а легкий ветерок, неспешно шевелящий листву деревьев, растущих вдоль дороги, ещё нёс прохладу. Я так сильно люблю этот город по утрам! В те самые несколько часов, когда он только просыпается, ещё не успев влиться в привычный сумасшедший ритм. Но я точно так же влюблена в этот город вечером, когда он рассыпается калейдоскопом огней, заставляя верить, что всё на свете возможно. В этом городе сбываются мечты. Здесь бессчётно разбиваются сердца.

Я хотела знать, почему Красавчик избил этого Стива. Мне нужна была точная причина, но в то же время – совершенно не нужна. Ведь мне нравилось думать, что Ричи избил его просто потому что тайно влюблён в меня, но никак не решится сказать, а этот подонок посмел обидеть Объект-Его-Притязаний. Я весело фыркнула – мне давно пора было завязать с бульварным чтивом.

Я запросто могла бы прямо сейчас позвонить Красавчику и спросить. Хотя, кого я обманываю? Я же в жизни не решилась бы ему позвонить, даже если бы умирала. И это сильно всё усложняло – ведь я должна была разобраться.

Влюбиться.

Я встряхнулась.

Непонятно зачем я вспомнила, как он целуется: так же, как играет на гитаре – страстно и яростно. Одна девчонка из гримеров, большая любительница музыкантов, как-то раз сказала мне, что глядя на то, как парень играет на гитаре, можно понять, каков он в постели. Я тогда посмеялась и сказала, что это – абсолютный бред. А потом обратила внимание на Ричи во время саундчека, как раз тогда, на злосчастном “Беспечном Лете”. Ещё до того как действительно посмотрела на него, я поняла, что моя визажистка была права. Но это, скорее, потому что я уже знала, каков он в постели.

Я затушила сигарету и встала – пора было собираться на встречу в офисе лейбла.

Влюби..

– Ай, да заткнись уже!

Я знаю, ты не веришь в любовь. Раньше мы никогда о ней не говорили, да и зачем? Я ведь собиралась жить своей жизнью, не высматривая тебя в таблоидах и на вечеринках.

Ты всегда жил сегодняшним днем. Тебе не нужно было пресловутое “раз и навсегда”, и я точно знаю: тебя никогда особо не волновало – я это, или другая девчонка с мечтательным взглядом. Я болезненно морщусь от этой мысли. Не так всё должно было получиться.

Но, что уж тут поделаешь, я всегда была мечтательницей. Я верила в сказки о любви, которая побеждает всё. Раньше. Но как бы сильно я ни верила в любовь, то самое желанное “жили долго и счастливо” всегда смущало меня. В конце концов, вечность – это слишком долго. Даже для мечтателей.

– Да чушь это всё! – Я не удержалась и фыркнула.

Ещё раз поправив волосы, я скептически посмотрела на Керри в зеркало, но встретила решительный взгляд.

– Между прочим, подруга моей хорошей знакомой встретила будущего мужа в цветочном магазине – комплектовала букет для его жены. И она говорит, как только увидела его, знала, что это – судьба. У них, конечно, сразу закрутился бурный роман, потом они очень долго и очень тайно встречались, но, в конце концов он развелся таки и женился на ней. Чем тебе не “жили долго и счастливо”? И сними это рубище, наконец!

Я закатила глаза и стянула не приглянувшееся моему другу платье через голову.

– А тебя никогда не смущало, что подобное случается только со знакомыми знакомых?

Керри поджал губы и промолчал, протягивая мне маленькое, чёрное и безбожно блестящее платье. Наконец он выпалил:

– Так что, ты совершенно не веришь в любовь?

Я пожала плечами, пытаясь впихнуть зад в блестящее нечто. Когда с этим было покончено, я выдохнула весь воздух, который был в легких, и мой любимейший стилист легко застегнул молнию. Снова вдохнуть я так и не смогла. По его глазам я поняла, что он всё же ждёт ответа. Я снова повернулась к зеркалу:

– В любовь верю. А вот в “жили долго и счастливо” – нет. Да и что такое любовь, по сути?

Керри положил руки мне на плечи и критическим взглядом рассмотрел моё отражение. Платье ему определенно нравилось. Да и мне, честно говоря, тоже – оно было короче моего терпения и туже, чем кошельки моих спонсоров.

Керри отвел глаза, и заправив за ухо аквамариновую прядь, пожал плечами:

– Болезнь, я думаю.

Я удивлённо скосила на него глаза, но промолчала.

Снаружи нас уже ждал лимузин, но мы не то чтобы торопились – Керри всё никак не переставал поправлять нам причёски и макияж, а я лениво курила, страшась того момента, когда придётся надеть туфли. Когда-то я была одной из тех девушек, которые обожают смотреть на неудобную обувь, и представлять, как ходят в ней, а на практике уже через десять минут мечтают только об одном – переобуться.

Чтобы хоть как-то разбавить неловкое молчание, воцарившееся после наших откровений, я спросила:

– А кто там будет хоть?

Керри неопределенно взмахнул рукой и сдул непослушную чёлку с глаз:

– Все, о ком только можно подумать, детка.

Я вскинула бровь и усмехнулась:

– Прям-таки все?

Он, наконец, оставил мои, тогда ещё иссиня-чёрные волосы в покое, и скрылся в гардеробной, приглушённо крикнув через стену:

– Ну, положим, Иисус сослался на сильную занятость.

Он показался в дверях с парой прекрасных чёрных босоножек на баснословном каблуке. Я мысленно взвыла.

– Говорят, даже Красавчик Ричи приедет! – Многозначительно добавил мой друг, бросая туфли на пол передо мной. Я уставилась в ответ, вскинув бровь.

Тогда, в самом начале своей карьеры, я была совершенно простой девочкой: любила музыку, вечеринки, красивую одежду. Сплетен не распускала, но когда рассказывали что-то интересное – обязательно слушала. Прошёл всего год с тех пор как моя группа подписала свой первый большой контракт, а сразу после этого, меня и моих четверых ребят со всей начинкой и нехитрым инструментом засунули в микро-автобус, и отправили в промо-тур, длиной в целую вечность. На самом деле – вот этот самый год. В Солнечный Город, центр музыкальной индустрии, я переехала около месяца назад, почти сразу по возвращении. Не было ещё ни славы, как таковой, ни связей, ни денег толком. Короче, в тусовке я была абсолютным новичком и не знала никого, кроме тех, кого сама слушала, и тех, с кем доводилось выступать. Я понятия не имела, чем живут эти люди и кто они на самом деле. Я не интересовалась, кто с кем спит. Керри быстро исправил всё это, как только мы приехали в первый раз, на мою самую первую “большую вечеринку” – он мастерски ориентировался во всей этой закулисной возне и всех-всех знал. На самом деле Керри никогда не был моим стилистом – он был просто стилистом. Гением стиля и красоты, как он себя называл. Мы познакомились в самом начале нашего первого турне – мой бенд несколько ночей подряд выступал на разогреве у “большой” группы, а Фейр работал на них. Мы сразу нашли общий язык и собирались остаться хорошими знакомыми когда прощались, но, постоянно пересекаясь в дороге, мы сильно сдружились, и в конечном итоге Керри просто взял меня к себе под крылышко, время от времени делясь со мной жизненно необходимыми знаниями и красивой одеждой, которой у него было целое море.

Ну да, я иногда надевала чужие дорогущие тряпки, что такого? Рок-звезды не так уж много зарабатывают, насколько я поняла. Короче, как и было сказано ранее, я была обычной девушкой. Простой, как дверь. И я никогда и ничего не слышала ни о каком Ричи.

Керри округлил глаза и махнул рукой на туфли, чтобы я обувалась:

– Не знаешь Ричи? Первая гитара в The Hopeless Empire! Гений!

Я подняла глаза, застегнув туфель:

– Ричи Блейм, что ли?

– Может быть когда динозавры ещё ходили по этой грешной земле, его так кто-то и называл, – Керри безразлично пожал плечами. – Но да, вообще это он.

Я усмехнулась. Ну надо же.

Я была так рада увидеться снова. Нет, не потому что ты входил в пятерку самых красивых людей, которых я встречала. Просто всегда приятно в толпе незнакомцев увидеть знакомое лицо.

Мы встретились в тот нежный и совершенно неопределённый период, когда и мои «Механические Сердца», и твоя “Империя Безнадежных” были ещё просто набором звуков. Меня звали просто Каролиной, а тебя пресса ещё не избавила от фамилии, наградив глуповатым прозвищем, и ты носил совершенно обычное имя, не лишённое, впрочем, романтики – Рик, прости, Ричи Блейм. Честно говоря, всё что в тебе с тех пор изменилось – причёска, да отношение к людям. Может ещё татуировок прибавилось. Но тогда ты ещё был обычным парнем с руками-палками и гитарой наперевес, а я не успела сжечь волосы перегидролем.

Я улыбаюсь, вспоминая тот день.

5 лет назад

Я медленно закипала, теребя длинные рукава чёрной кофты. Мы стояли в узком коридоре клуба и мне совершенно не хотелось выяснять отношения с менеджером, когда в любой момент кто-то мог нас услышать. Я прошипела:

– Я что, теперь всю свою жизнь должна буду полуголой ходить?

Чарли, конечно, воспылал праведным гневом:

– Не должна, Каролина! Обязана! Это чёрным по белому прописано в твоём контракте!

Я промолчала, потому что он был прав. Он добавил:

– Ты, детка, должна стать новым секс-символом рок-музыки! Слишком много труда и денег в тебя вложено!

Я тут же вышла из себя:

– Детка? Серьезно?! Детка?! Да пошёл ты к чёрту! – Я оттолкнула его к стенке и пронеслась мимо, на ходу расшнуровывая кофту с запахом, из выреза которой торчал шипованный лифчик. Стянув кофту, я скомкала её и бросила ему прямо в лицо:

– Пересмотри свой чёртов лексикон, Чарли.

Я развернулась чтобы быстро сбежать оттуда и спрятаться где-то, коротая время до выступления, но внезапно поняла, что у нашей “семейной” драмы были свидетели – парни из “Империи Безнадежных”, перед выступлением которых втиснулся наш получасовой сет. Они вдвоём стояли посреди коридора, очевидно, соображая, что здесь происходит, напрочь загородив мне путь к бегству. Я была слишком зла, чтобы ждать пока они уступят мне дорогу, поэтому просто оттолкнула их, прорычав:

– Прочь с дороги!

Далеко убежать, конечно же, не получилось, ведь и бежать-то было некуда. Зашла в нашу гримерку, сделала себе чашку крайне сладкого растворимого кофе, ко всему прочему вылив туда два контейнера со сливками, чтобы он казался менее отвратительным. А после – пошла курить в специально отведённую для этого комнату. Свет включать не стала – мне нравилось, как солнечные лучи пробиваются сквозь плотно закрытые жалюзи, немного рассеивая полумрак.

В ответ на щелчок, зажигалка вспыхнула на секунду, и больше не подавала признаков жизни. Я грязно и обречённо выругалась. Внезапно дверь приоткрылась, впуская худощавого парня. Из того, что я смогла рассмотреть, я заключила, что в мою каморку забрёл довольно привлекательный субъект. Он был среднего роста, а длинные чёрные волосы были идеально выпрямлены и рассыпаны по плечам, благополучно закрыв половину бледного лица с тонкими чертами. На нём была чёрная рубашка с подкатанными до локтя рукавами, чтобы все, кому интересно, могли ознакомиться с цветными татуировками. Когда он повернулся спиной чтобы закрыть дверь, я бегло оценила его фигуру. В частности задницу, обтянутую узкими джинсами. Парень действительно был хорошеньким, чего уж там. Я ещё раз щёлкнула зажигалкой, и снова безуспешно. Он молча подошел, и щёлкнул своей. Я бросила взгляд на его лицо и наши взгляды на мгновение встретились. Этого мгновения хватило, чтобы я успела рассмотреть его яркие, неправдоподобно большие глаза. Я не сомневалась, что запомню этот взгляд навсегда. Но мгновение прошло, и, опустив голову, я прикурила от услужливо протянутого огня, наконец глубоко затянувшись. Ярость прошла, оставив после себя, как обычно – пустоту и неприятный осадок. Прислонившись к столу, я сказала:

– Полагаю, я задолжала тебе извинение.

Паренёк фыркнул:

– Да всё в порядке. Все менеджеры бесят.

Я отмахнулась:

– Нет. Я вела себя грубо безо всякой на то причины, и мне жаль.

Он снова фыркнул:

– Давление убивает, да? Ничего, они перестанут, как только сделают из тебя Барби в кожаных штанах.

Теперь настала моя очередь фыркнуть:

– Если это и было целью, то они весьма преуспели!

Мы одновременно хохотнули. Он неожиданно спросил:

– Эй, это у тебя кофе там?

– Будешь? – Я протянула ему чашку. Он благодарно принял её и внимательно принюхался.

– Ну и пойло! – Наконец скривился незнакомый красавчик, всё же сделав глоток.

– Да уж.

Парень обаятельно улыбнулся мне, показывая ряд ровных белых зубов:

– Я Рик, – он встряхнул волосами и, чуть поморщившись, исправился, – Ричи Блейм.

Я улыбнулась в ответ:

– Каролина.

Мы докурили, перепасовывая друг другу чашку, и он достал следующую сигарету, но мне уже пора было идти – мы выходили на сцену через полчаса. Надо было поправить макияж, переброситься с ребятами парой слов... извиниться перед Чарли.

– Увидимся! – Я улыбнулась, аккуратно отодвигая Ричи с дороги.

– Эй, подожди, а чашка?

– Потом вернёшь как-нибудь.

– Но...

Я обернулась к нему, придерживая дверь:

– Чувак, это всего лишь чашка. Не целый мир.

Мы улыбнулись друг другу, и я вышла, закрыв за собой дверь.

Я так и не увиделась с тобой тогда – мы уехали сразу, как только отыграли сет, чтобы успеть добраться на следующее выступление через полстраны.

Я давно перестала соотносить тебя с тем пареньком, и даже не уверена, что хотела бы, чтобы ты остался таким. Ведь будь ты всё тем же хорошим парнем, я бы не возненавидела тебя. Нас никогда бы не бросили разбираться в сомнительной ночлежке. С хорошим парнем я бы никогда не пряталась от друзей.

Хорошего парня я никогда не смогла бы полюбить.

Я горько усмехаюсь сама себе: после всего, что случилось, сомневаюсь, что рискну ещё хоть раз в кого-то влюбиться.

Я сомневаюсь даже в том, что смогу когда-либо встать.

В тот самый первый вечер я приехала с Керри просто чтобы хоть где-то засветиться. Я всё ещё пыталась вытащить нас из небытия, хотя вся моя команда – группа, менеджеры, лейбл – уже не сомневались, что мы так и останемся третьесортной командой родом из ниоткуда. Чарли был единственным, кто в нас верил. Ну, помимо меня. А ты уже был суперзвездой.

Как я уже говорила: всегда приятно в толпе незнакомцев увидеть знакомое лицо. Но ты больше не вызывал желания поболтать. Вместо этого ты показался мне заносчивым, гнусным уродом, и я никак не могла понять, что с тобой стало.

Теперь-то я понимаю, что ты просто разочаровался. Как и все мы.

Я снова горько улыбаюсь.

Лимузин всё ждал нас снаружи, а Керри щебетал о чём-то из гардеробной. Я встала, чуть пошатнувшись на каблуках с непривычки, но на самом деле они были не так уж плохи, как мне сначала показалось. Нужно было всего лишь пережить этот вечер. Прихватив сумочки, мы с Керри направились к выходу. Уже в дверях он снова развернул меня лицом к себе и, бегло рассмотрев, задал мне нужное направление шлепком по мягкому месту:

– Ты сегодня убийственно красивая, Линс.

– Ты сегодня расстарался.

Мы засмеялись. Уже в лимузине он задумчиво сказал:

– Слушай, а возьми псевдоним.

Я откровенно удивилась:

– Какой? И зачем?

– У тебя сложное имя – кому захочется его запоминать? Возьми сокращённое и добавь драмы: Кэрол Даск, Линс Блэк, что-то вроде этого. Сокращать имена сейчас модно!

– Ну нет. Мне нравится мое имя, – я показала ему язык. Но вместо того чтобы отстать, Керри округлил глаза, и щёлкнул пальцами:

– Линси Киллс!

Я подняла бровь. Он закатил глаза:

– Да ладно тебе! Хитово же звучит.

Я пожала плечами, ничего не ответив. А мой друг, расценив это как согласие, всем на вечеринке представил меня именно так. Отнекиваться и оправдываться было уже глупо и поздно, к тому же, мне и правда понравилось как это звучит. Линси Убивает – ну круто же.

Вместо того чтобы стоять в очереди для тех, кто идёт без очереди, Керри повёл меня напрямик к охране и, несмотря на возмущённые возгласы, донёсшиеся отовсюду, перед нами тут же услужливо распахнули двери особняка.

Музыка внутри как всегда была слишком громкой. Когда с лицемерием и знакомствами было покончено, я сбежала на террасу – покурить, подышать воздухом, убить пару минут, прежде чем вернуться и продолжить.

– Каролина?

Я обернулась, выныривая из раздумий и цепляя на лицо дежурную улыбку.

Передо мной стоял Ричи, тот самый Красавчик, с которым я делилась паршивым кофе в третьесортном клубе. Не согласиться с теми, кто его так прозвал, я не могла: он сам по себе был хорош, а добавьте к этому немного лощёных тряпок и мастерскую работу стилиста, и – вуаля! Перед вами лицо с обложки любого журнала.

– Ричи! Рада тебя видеть! – Теперь я улыбнулась абсолютно искренне.

Он окинул меня быстрым взглядом ярких голубых глаз, казавшихся огромными из-за подводки.

– Вот уж не думал, что встречу тебя здесь.

Он ухмыльнулся. Было что-то странное в этой его ухмылке и во взгляде. Неприятное. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке и, нервно заправив волосы за ухо, вскинула бровь:

– А почему бы мне здесь не быть?

Он пожал плечами, презрительно кивнув на переполненный зал:

– Мне просто казалось, что ты хоть чем-то отличаешься от этого сброда показушников.

Я хмыкнула:

– Плевать я хотела на показуху. Но здесь можно завести много полезных знакомств. А они не помешают.

– Да ну? Ты ради знакомств сменила имя?

Он с таким презрением это сказал, что я невольно начала потихоньку выходить из себя. Можно было подумать, что он здесь занимался чем-то ну совершенно не тем, чем я!

– Нет, детка, имя я сменила, чтобы запоминалось лучше. Ну знаешь – Линси Киллс, Керри Фейр, Ричи Хендсом*.

Он недобро прищурился:

– Я не сам себя так назвал.

Я приятно улыбнулась в ответ:

– Да какая уж теперь разница, мистер Костюм-от-Гуччи?

Уходя, я толкнула его плечом.

Выловив Керри из водоворота ярко разодетых девушек, я сказала, что на сегодня с меня, пожалуй, достаточно, и распрощалась. Он только сердечно обнял меня и пообещал позвонить.

Неделю спустя моя группа выпустила песню, которая за первую неделю набрала около двух миллионов просмотров на YouTube – абсолютный хит. А после интервью с журналом “Неформат”, меня больше никто и никогда не называл Каролиной.

Из глубокого пореза снова пошла кровь. Я флегматично наблюдаю, как она заполняет линии на моей ладони. Мне это кажется настолько символичным, что губы сами по себе складываются в горькую усмешку. Хоть я и не знаю, что эти линии значат.

Где-то вдалеке звонит телефон. Звонит долго и настойчиво. Настолько, что мне начинает казаться, что он звонит в моей голове. Но нет, кто-то безликий на другом конце линии устаёт ждать и кладёт трубку, наверняка махнув на меня рукой.

Я не виню его – сама бы махнула. Но, вместо этого, я сильно нажимаю пальцем на неровный край уродливой раны, разрушая рисунок на ладони новой порцией алой, отвратительно пахнущей железом крови. Но даже этот тошнотворный запах не может перебить твой, намертво въевшийся в мою память, одежду и волосы.

На самом деле, твоим любимым парфюмом пахнет только твоя белоснежная рубашка, в которой я проснулась примерно через неделю после того как узнала, что ты сделал с парнем, рискнувшим меня обидеть.

Я снова сжимаю руку в кулак и безразлично наблюдаю, как моя кровь капает на белый ковёр. Разжав кулак, я уже не вижу судьбоносного рисунка. А даже если бы увидела – всё равно бы не поняла.

Я пребывала в паскудном настроении всю неделю, так и не придумав самого завалящего повода пересечься с Ричи.

Я не подходила к телефону, не читала и никак не комментировала статьи о том, что “от ненависти до любви...” и тому подобные стопятые рассказки.

В конечном итоге, Фейр штурмом прорвался в мою квартиру с полной косметичкой в одной руке, и белым шифоновым платьем, расшитым золотом – в другой. Платье было почти вызывающе коротким, а декольте было больше, чем самомнение Керри. Не было никаких сомнений, что он принес его мне. Я послушно надела платье и позволила себя разукрасить, но от предложенных мне Господином-Величайшим-Стилистом духов отказалась, мотивируя это тем, что не хочу пахнуть, как проститутка. Мой друг, конечно, рассмеялся на это заявление:

– Да и Бог с ними, достаточно того, что ты выглядишь как элитная шлюшка! – Он сморщил нос и мы громко рассмеялись.

И вот, пятнадцать пар забракованных туфель и два часа спустя, мы вывалились из лимузина с шампанским в руках, дико хохоча над чем-то абсолютно не смешным. Я чувствовала себя практически счастливой и готовой ко всему, когда Керри, оценивающе меня осмотрев, одёрнул на мне платье чтобы открыть побольше груди, и, решительно забрав бутылку “Вдовы Клико”, выбил почву у меня из под ног:

– Красавчик уже приехал, наверное.

Так и знала, что всё неспроста.

– Он что, здесь?!

Керри коротко кивнул и сжал мою ладонь:

– Ну конечно здесь! Не суетись и ничего не бойся – даже если ничего не выйдет, у тебя всё равно останется эта ночь, которую ты проведешь с самым красивым парнем в этом городе.

Я криво усмехнулась: ах, дорогой, если бы ты только знал!

Час спустя Ричи я так и не увидела, зато повидалась с целой кучей друзей и успела поднабраться немного храбрости.

Давно я так не смеялась! До слез и колик одновременно. Было шумно и весело, в руке у меня была бутылка пива, а на губах – “Call-girl”* – красная помада, которая не пачкается и может держаться всю ночь, изобретение Керри.

– Линси! – Я обернулась, пытаясь аккуратно вытереть слёзы, выступившие в уголках глаз и просияла:

– Кайл!

Давний товарищ оторвал меня от земли, по-медвежьи обнимая.

– Как ты? Я слышал, вы через месяц в тур уезжаете?

Ответить я не успела – его заставили посторониться и отпустить мою талию. Я ещё не видела, кто это был, но по дрожи в коленях поняла, что не видеть, не значит – не знать.

Они по-братски обнялись и Ричи, извинившись, положил руку мне на спину, увлекая на улицу. Оглянувшись, я увидела Керри, прикрывшего рот ладонью и провожающего нас взглядом. На заднем дворе горели уличные фонари и гирлянды, развешенные на деревьях. Людей почти не было – все ещё напивались и танцевали внутри.

Красавчик молча увлекал меня в сад по дорожке освещённой огоньками, так и не убрав руку. Когда дом пропал из виду, он остановился, а я нервно заправила волосы за ухо:

– Привет.

Я была уверена: когда он всё же решит убрать руку, на моей спине останется зияющая, обугленная дыра. Но, очевидно, убирать её он не собирался.

– Я надеялся тебя здесь увидеть.

Я мягко улыбнулась:

– Зачем?

Ричи глубоко вздохнул и, резко схватив меня за талию, прижал к дереву:

– За этим.

Он наклонил голову и, опустив ресницы, замер в миллиметре от моего лица, словно оставляя выбор за мной. Наше дыхание смешалось, и я запустила руку в его густые чёрные волосы, думая о том, что просто умру, если не поцелую его сейчас. Или, если всё же поцелую. Но Ричи, видимо, устав ждать, легонько коснулся моих губ своими, сухими и обветренными. Я ответила сразу же, притягивая его ещё ближе. Стоило мне коснуться его груди, он глухо зарычал мне в губы и прервал поцелуй. Так мы и стояли: он, тяжело дыша и прижимая меня к себе, а я – цепляясь за него, будто собиралась упасть, и спрятав лицо у него на шее.

Красавчик отстранился и, зарывшись пальцами в мои волосы, хрипло спросил:

– Если хочешь...

– Уйти? Хочу.

Он отпустил мою талию и отошел на шаг, усмехаясь:

– Прости.

Я закатила глаза и схватила этого дурака за тонкий чёрный галстук и, притянув к себе, снова поцеловала. Нетерпеливо укусив его за нижнюю губу, я добавила:

– Я хочу уйти с тобой, тупица!

Я смутно помню, как мы шли сквозь толпу, как искали его машину, как ехали к нему.

Он захлопнул входную дверь ногой, на ходу сбрасывая кожаную косоворотку, пока я развязывала его галстук. На полпути к спальне, он оторвал свои губы от моих и грубо развернул к себе спиной. Неспешно расстегивая молнию на платье, Ричи покрывал лёгкими поцелуями мои плечи, заставляя меня тяжело дышать и сжимать руки в кулаки – он ничего не забыл. Избавившись от платья, он подхватил меня на руки, и пинком распахнув дверь в спальню, занёс меня внутрь, на ходу впиваясь в мой рот. На мне оставалось только белое кружевное бельё и чёрные босоножки с золотыми цепями, в то время как Ричи всё ещё был совершенно одет. Такое положение вещей меня категорически не устраивало, и как только он поставил меня, я схватилась за его ремень. Красавчик снова поцеловал меня, наматывая мои волосы на кулак, а затем резко дёрнул, заставляя запрокинуть голову, и сильно укусил за шею. Я знала, что завтра там останется отпечаток зубов – хоть слепок делай, но мне было плевать.

Он усмехнулся, глядя мне в глаза, а я вернула усмешку. Всё ещё усмехаясь уголком рта, Ричи легонько подтолкнул меня к кровати и, заставив присесть на край, опустился на колени. Его длинные, тонкие и невозможно горячие пальцы обхватили мою лодыжку, и я чуть не задохнулась, когда он медленно провёл рукой по всей ноге. Расстегнув босоножек, он неторопливо снял его и отставил в сторону. Я не могла отвести взгляд. Лениво, словно никуда не спеша, Красавчик снял второй босоножек, а затем неожиданно укусил моё бедро, заставив вскрикнуть.

Это не было похоже ни на что из того, что у нас было. И в то же время – было точной копией всего.

Он опрокинул меня на простыни и тут же накрыл мое тело своим, грубо впиваясь в губы поцелуем. Было больно, но я не возражала. Схватив любовника за длинные волосы, я резко дёрнула, заставляя оторваться, и сбросила с себя, поднимаясь. Ричи оскалился, когда я рванула края его белоснежной рубашки в стороны, усыпая красный шёлк простыней жемчужинами пуговиц, и склонился для нового поцелуя.

Ричи умел мастерски раздеть женщину – я совершенно не заметила, когда он расстегнул кружевной лифчик, просто поняла, что он целует мои ключицы, спуская шлейки всё ниже. Я прижалась к нему ещё сильнее, хотя сильнее уже, казалось, невозможно. Погладив красивое лицо кончиками пальцев, я легко коснулась его губ своими. Почему-то сегодня, в этой самой комнате, мне вдруг захотелось, чтобы он был нежным. Ричи принял новые правила, взяв моё лицо в свои ладони, и ответил без привычного исступленного напряжения. Как будто он – обычный парень, целующий меня – обычную девчонку на подъездной дорожке у дома. Но вот, он нетерпеливо прикусил мою нижнюю губу, а руки зарывшиеся в мои волосы напряжённо застыли, пока я расстёгивала молнию на его чёрных джинсах. Сбросив с себя повисшую на манжетах рубашку, Ричи бережно уложил меня на простыни. Он улыбнулся, оставляя влажную дорожку на внутренней стороне моего бедра, а затем укусил. Я хрипло вскрикнула и выгнула спину. Он не мог больше ждать.

Усадив меня к себе на колени, Ричи снова медленно и неторопливо поцеловал, одним рывком входя в меня. Я зарычала и он зарычал в ответ. Мы больше не были людьми – остались два животных следующих инстинктам. Я больно укусила его шею, оставляя след, за что тут же получила шлепок по заднице. Ричи хохотнул, прикусывая моё ухо. Я попыталась ещё сильнее вжаться в него, чтобы быть ещё ближе. Его рваное дыхание на моей шее было лучше любых прелюдий. Я была на грани. Каждый раз Красавчик без особого труда подводил меня к ней, заставляя опасно балансировать на краю, а затем толкал в пропасть. Он целовал меня, держа за горло. Я чувствовала, как пальцы постепенно немеют.

Он любил, когда я кончала – ему не нравились тихие девушки, а я никогда не сдерживала крик. Снова схватив его за волосы и ускоряя темп, я попробовала заглянуть в его глаза. Но он отвернулся и опрокинул меня на спину, вжимая руками в простыни, вколачиваясь так сильно, что это почти причиняло боль. Ричи часто и хрипло дышал. Напряжение нарастало. Я чувствовала, что ему уже сложно сдерживаться, и извивалась под ним сбивая простыни, и сбрасывая подушки. Он прижался лбом к моему лбу, сбивчиво шепча:

– Ещё немного, Сладкая. Ещё чуть-чуть.

Ричи привычно провел рукой по моему лицу, задержав пальцы на губах. Я тут же втянула их в рот, поглаживая языком. Он грязно выругался, втягивая воздух сквозь зубы, и опустил руку, легко касаясь меня влажными пальцами, ловя тот момент, когда мои глаза расфокусируются, а тело выгнется под ним.

По мне прошла дрожь. Он зарычал.

Непонятно зачем, перед тем как кончить, Ричи переплёл свои пальцы с моими, и посмотрел прямо в глаза. А я не смогла отвести взгляд. В такие моменты сложно лгать, и он, конечно, понял, о чём кричали мои глаза. Но упрямо смотрел в ответ.

Я отвернулась первой, тем самым давая ему возможность промолчать.

Ричи лег рядом и обнял меня. Он ещё долго перебирал длинными пальцами мои волосы, пока я делала вид, что сплю.

Он ничего не ответил, конечно.

Тем утром я проснулась с улыбкой на губах. Красавчик уже встал, и я, завернувшись в его вчерашнюю белую рубашку, валявшуюся на кровати, вышла на кухню.

Там меня ждала чашка холодного кофе и записка:

“Нам не стоит больше видеться.

Будешь уходить – захлопни дверь.

Ричи”

Комментарий к Disenchanted *Jimmy Choo – марка обуви.

*Дрэг-квин – сленговое выражение, используемое для обозначения артистов мужского пола, использующих женские образы, переодеваясь в одежду женского пола.

*Handsome – красавчик

*call-girl – девочка по вызову

====== Not Good Enough For Truth In Cliche ======

Я долго и безучастно смотрела на его записку. Как будто она была адресована вовсе не мне. Это были десять совершенно обычных, не имеющих смысла по отдельности слов, но собранные вместе, они резали по живому. У меня затряслись руки, а глаза заволокло пеленой. Я зло вытерла их ладонями – в конце концов я не собиралась плакать по этому поводу. И бросаться вещами, нарушая идеальный порядок в этой чистой и светлой квартире – тоже не собиралась. Я собиралась одеться и захлопнуть за собой чёртову дверь.

Но по дороге на выход я снова бросила взгляд на стол и увидела его записку. Подойдя ближе, я слегка склонила голову набок, и подтолкнула чашку кончиками пальцев, внимательно следя за тем, чтобы она перевернулась. Крепкий чёрный кофе залил весь стол, и коричневыми лужицами растёкся по светлому паркету. Вот ведь неприятность. Записка намокла, а чернила на ней разбухли, размывая текст. Я легонько подтолкнула чашку к краю. Осколки разлетелись по всей кухне, забрызгав кончики моих открытых пальцев сладким кофе – чашка, мелодично звякнув, разбилась. Это звучало как музыка. Я была уверена: именно с этим звуком разбилось моё сердце.