Текст книги "Месть сладка (ЛП)"

Гермиона была в своем офисе, придирчиво изучала свои тщательно составленные примечания, чтобы представить Визенгамоту в пятницу. Непонятно по какой причине, но ее коллеги выработали довольно раздражающую привычку каждый час неожиданно заглядывать в ее кабинет, чтобы поздороваться. Даже когда она работала допоздна, все равно находился кто-нибудь, кто, казалось, случайно забредал к ней. Особенно странный интерес к тому, что скрывалось за ее закрытой офисной дверью, проявили ее сослуживицы.

И вот, несмотря на довольно позднее время – девять часов вечера, Гермиона услышала отзывающийся эхом звук шагов. После небольшой паузы человек, остановившийся перед ее дверью, постучал. Она нетерпеливо вздохнула и отложила свои записи.

– Войдите!

Дверь скрипнула, и Гермиона нахмурилась. Ей пора завести швейцара, который бы смазывал эту проклятую штуковину. За последние несколько недель дверь открывали столько раз, что неудивительно, что металлические петли пришли в негодность.

– Гермиона.

Она быстро подняла глаза на высокую долговязую фигуру, копну рыжих волос и веснушчатую физиономию.

– Рональд, – сухо произнесла она и, продолжая сидеть, жестом велела ему занять место через стол.

Он тяжело плюхнулся в предложенное кресло и провел рукой по и без того растрепанным волосам.

– Прости меня, – пробормотал он, не отрывая взгляда от беспорядка на ее столе. – Я совершенно не думаю, прежде чем говорю. Мне действительно очень, очень жаль.

Потрясенная, но несколько равнодушная к его извинениям Гермиона отодвинула свои бумаги и уставилась на него. Под его глазами залегли тени, создавая впечатление, будто он не спал несколько дней. Он казался намного старше.

– За что именно тебя простить? – нерешительно спросила она.

Рон встретился с ней глазами, и Гермиона позволила его васильковому взгляду одурачить ее.

– За все, – он невесело рассмеялся, снова запустив пальцы в волосы. – Я такой идиот.

Гермиона бойко кивнула:

– Да, а если тебе нечего сказать, кроме самых очевидных вещей, ты можешь идти: у меня, как видишь, есть работа.

Он начал было протестовать, но она быстро его перебила:

– Все не так просто, Рон. Извинения не исправят положение. Тут, в отличие от магии, взмах руки не поможет.

– Гермиона… – снова начал он.

– Пожалуйста, не сейчас, Рон. Я устала, и я должна просмотреть все свои заметки до завтра. – Она по-прежнему пристально смотрела ему в глаза, но вновь вспыхнувшая обида пересиливала жалость к нему.

Неловкое молчание затягивалось. Гермиона вновь опустила взгляд на свои бумаги, но не могла прочесть дальше одного предложения, и читала одну и ту же строчку снова и снова.

– Он что-то задумал, ты же знаешь, – пробормотал Рон. – Я говорю тебе это не как твой бывший парень, но как твой лучший друг.

Гермиона нетерпеливо вздохнула:

– Да ты что. И что же он задумал?

Рон быстро покачал головой:

– Я не знаю. Просто… просто будь осторожной, хорошо, Гермиона? Это все, о чем я прошу.

Она коротко кивнула и проследила, как он уходит. Рональд Уизли медленно дошел до двери и остановился, словно засомневавшись. Положив руку на ручку двери, он повернул голову и проговорил:

– Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, Гермиона, я буду рядом.

Гермиона заставила себя снова смотреть на свои записи, но от слез слова плыли перед глазами. Ей не хотелось думать, из какой глубины души поднялась эта горечь, она просто позволяла слезам скользить по щекам. Забывшись, она пропустила шаги за дверью, и характерный стук, возвещавший о приходе посетителя, застал ее врасплох. Гермиона подумала, что вернулся Рон, и торопливо протерла щеки, пытаясь стереть следы недавних слез. А после пригласила посетителя в кабинет.

– Ты ничего не забыл, Рон. Сейчас не время… – она замолчала на полуслове, когда увидела вошедшего. – О! – ошеломлено воскликнула она.

Дмитрий Долохов одарил ее холодной улыбкой и отказался от кресла, предложенного не сразу оправившейся от удивления Гермионой. Холодок пополз по спине, когда их глаза встретились, и Гермиона хмыкнула, прочищая горло.

– Мистер Долохов. Что привело вас сюда?

Угловатые черты лица стали резче, когда он нахмурился.

– Вы, мисс Грейнджер, – он попытался улыбнуться. Как показалось Гермионе, это больше походило на гримасу. – Скажите, вы уже ужинали? Возможно, мы могли бы поговорить в более комфортной обстановке.

Несмотря на потрясение, Гермиона взяла себя в руки и мысленно отмахнулась от неприятного ощущения, возникавшего, когда она замечала его взгляд.

– Боюсь, я уже занята, мистер Долохов.

– Слишком поздно? – спросил он ничего не выражающим тоном.

Гермиона стиснула зубы и натянуто улыбнулась:

– В общем-то, да, я как раз собиралась уходить.

Долохов кивнул, принимая ее слабое оправдание.

– Тогда, возможно, вы уделите мне пару минут. Я хочу поговорить с вами по достаточно важному вопросу.

– Да? И о чем же?

Он приветливо ей улыбнулся, хотя благоприятный эффект был нарушен зрелищем его неприятных острых зубов.

– Как вы знаете, у нас есть один общий знакомый, моя подруга Джиневра. – Его пальцы прошлись вдоль корешка книги, когда он прислонился к встроенному стеллажу. Его взгляд с интересом блуждал по ее кабинету.

– Уизли? – потрясенно спросила Гермиона.

– Да, – ответил он с легкой насмешкой. – Вы знаете другую? – Позволив себе насладиться произведенным эффектом, он прошел немного вперед и оперся бедром о ее стол. – Она… что-то задумала.

Гермиона резко выдохнула, судорожно рассмеявшись:

– Да. Как и всегда, впрочем. Может быть, вы могли бы рассказать мне немного подробнее об этом “чем-то”.

Долохов глубоко вздохнул, его плечи слегка поникли, как будто он пытался защититься от возможного удара.

– Я подслушал разговор… Довольно тревожный, который касался и вас, и меня. – Он колебался, и Гермиона могла только гадать, почему. – Я прибыл пораньше, чтобы забрать Джиневру на свидание и непреднамеренно подслушал, как Рональд Уизли и моя подруга обсуждали вас и вашего жениха.

Гермиона резко выпрямилась в своем кресле.

– Что именно они обсуждали?

– Джиневрa и мистер Уизли, кажется, планировали саботировать ваши отношения. И мне больно говорить об этом, но Джиневрa, похоже, очень хочет заманить в свои сети мистера Малфоя. Я считаю, что она хочет узурпировать вашу позицию будущей леди Малфой.

Гермиона быстро заморгала, не зная, следует ли ей верить такой темной личности, как Долохов. С другой стороны, что он получает, сказав ей это? Они с Джинни и так не ладили, и этот разговор не мог навредить их взаимоотношениям.

– Как? – осторожно спросила она.

Долохов воспринял это как положительный знак. Он выпрямился и натянуто улыбнулся.

– Играя на вашей неуверенности. Мужчины могут быть физически жестокими, а женщины бьют прямо в сердце.

Он стащил плащ и небрежно повесил его на стул, который освободил Рон всего несколько минут назад.

– Ведь ваши отношения с мистером Уизли закончились из-за его измен, так?

Она напряглась, но кивнула в знак согласия.

– Ну… Я полагаю, это и есть намерение Джиневры: соблазнить мистера Малфоя, а потом, вероятно, попасться вам на глаза в весьма… недвусмысленной обстановке.

Гермиона судорожно втянула воздух… В десятку. Бесспорно, она не простила неверное поведение Рона и склонна была проявлять осторожность в общении с мужчинами… Но нет… Оглашение помолвки с Драко было лишь способом отомстить Рону; почему ее должно волновать, что Малфой спит с кем-то? Она расторгла бы эту помолвку через три месяца при любом исходе! Даже теперь она часто просматривала файлы потенциальных кандидатов в мужья, чтобы найти подходящего мужчину, как только их соглашение с Малфоем будет разорвано. Однако простая мысль о том, как Джинни будет злорадствовать, переманив ее жениха, жалило несправедливостью.

Она с трудом сдержала гнев в голосе, когда спросила:

– Зачем вы мне все это говорите?

– Я полагаю, что вы, как и я, являетесь потерпевшей стороной, и вы имеете право знать, – мгновенно ответил он, наблюдая за ее лицом, словно что-то решая для себя.

– Хорошо… – нерешительно начала она. – Спасибо… за предупреждение. Буду иметь в виду.

Долохов вновь устремил взгляд на ее книжный шкаф.

– Я так понимаю, вы стремитесь освободить домовых эльфов от бытового рабства.

Гермиона закрыла глаза на внезапное изменение темы. Не за этим ли он и пришел сюда? Хочет вмешаться и, возможно, положить конец ее махинациям, которые могут отрицательно повлиять на его чистокровное домашнее хозяйство, управляемое эльфами?

– Да, – сказала она вызывающе. – Я не буду…

– Вы не поняли моих намерений, мисс Грейнджер, – прервал он с натянутой улыбкой. – Я хочу поддержать ваше ходатайство.

Она мгновенно напряглась, преисполняясь подозрениями и тревогой.

– Хотите?

– Да, действительно хочу. Вы можете рассчитывать на мою твердую поддержку. Я очень хорошо знаком с Амосом Диггори.

Гермиона застыла при звуке этого имени. Амос Диггори был отцом Седрика, трагически погибшего во время Турнира Трех Волшебников. За этот страшный инцидент Амос всегда возлагал ответственность на Гарри, и, в свою очередь, его презрение распространилось на Гермиону. Он являлся членом совета Визенгамота и изо всех сил старался зарубить все ее идеи на корню.

– Я был бы счастлив произнести речь в защиту вашего предложения, – продолжал Долохов, с легкостью определяя ее эмоции по выражению лица.

– Почему? – спросила она больше из любопытства, чем из осторожности, уже прокручивая в голове все перспективы подобного сотрудничества. Она собиралась попросить Малфоя помочь ей с данным вопросом, но откладывала просьбу, зная, что он мог и не согласиться с ее позицией.

Долохов развел руками в знак мира.

– Я, как и вы, считаю, что настало время для перемен, мисс Грейнджер. Как вы, наверное, знаете, я стал главой семейного состояния лишь после войны, и не был воспитан в кругу яростных защитников чистокровности и семейных традиций, как прямые потомки семьи Долоховых.

– Тогда я буду рада принять вашу помощь, – кивнула она.

– Хорошо. Теперь мы можем обсудить это за ужином?

========== 9 глава. Получить хороший урок. ==========

Редактурой данной главы занималась чудесная бета Харизма.

Легкое чувство вины скребло Гермиону, пока она шла по широкой извилистой дороге к Уилтширскому особняку Малфоя. В руке у нее был зажат свежий выпуск «Пророка», напичканный сплетнями, отчего ее желудок неприятно сжимался. Тяжелые кованые железные ворота почти бесшумно звякнули у нее за спиной, закрываясь, даря ощущение безопасности, и в то же время, отрезая от всего мира, словно запирая в темницу.

Немного потоптавшись на пороге, отряхивая пыль с туфель, Гермиона переместила «Пророк» под мышку и пригладила слегка вспотевшими ладонями волосы. Дыхание шумно вырвалось сквозь зубы и ее охватило беспокойство.

Глупости, неоднократно уже повторяла сама себе Гермиона. Ну с какой стати ему сердиться? Это был просто деловой ужин с коллегой, какой бывает запланирован в рабочем ежедневнике… Он не мог это неправильно истолковать! Конечно, СМИ раздули из этого черти что, но Драко ведь умнее… мудрее… и…

конечно же…

ревнивее.

Гермиона опомнилась от размышлений и обнаружила, что стоит в богато украшенной комнате, в то время как Малфой уперся лбом в холодное стекло окна, глядя на пышную зелень своего сада.

Он казался бледнее обычного, и его холодная сдержанность приводила в замешательство и пугала сильнее, чем яростный крик.

– Коллеги, значит, – произнес он: утверждение, а не вопрос.

– Да. Малфой… Драко, СМИ все перевернуло, им бы только придумать историю погрязнее и ничего больше.

– Коллеги, – он повторил еще раз тем же мертвым голосом. Драко остался стоять, а она молчала. Через несколько секунд он расправил плечи и повернулся к ней. Пригладив мантию, он встретился с ней взглядом и улыбнулся. Но улыбка не отразилась в его глазах, когда он подошел к ней и притянул в свои объятия. Его руки были столь же холодны, как и глаза, и Гермиона невольно содрогнулась.

– Да. Конечно, – пробормотал Драко в ее волосы. – Прости меня, любимая.

Гермиону передернуло от нежной формулировки, но она заставила себя остаться на месте и не вырваться.

– Я могу быть иногда таким мнительным, не так ли? – тихо произнес Драко, и, мягко проведя рукой вдоль ее спины, коснулся груди Гермионы. Мягко сжал напрягшийся сосок сквозь тонкую ткань и продолжил без всякого раскаяния ласкать грудь, пока не услышал глухой стон из уст Гермионы. Только тогда он отстранился с легкой кроткой улыбкой, едва кривившей его губы.

Его глаза были ледяными.

Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и унять предательскую реакцию тела на его прикосновения. Она гордо подняла голову, несмотря на яркий румянец, окрасивший ее щеки, и бесстрашно встретила его взгляд:

– Если это имеет значение, то я сожалею.

На губах Драко играла улыбка.

«Он блестящий актер», – размышляла Гермиона, глядя на него. Если бы она не узнала его за годы учебы в Хогвартсе, то явно бы пропустила единственный признак напряженности, который выдавал его. Во время его школьных перепалок с Роном Гермиона всегда внимательно наблюдала за тем выразительным подергиванием его правой руки, прежде чем левая выхватит палочку. Гермиона никогда не понимала причину дрожания его пальцев, но это происходило сейчас.

Хотя язык тела был плавным и расслабленным, Гермиона видела это неконтролируемое подергивание в правой руке. Он не собирался хвататься за палочку, она знала – это был просто признак гнева.

Как будто почувствовав ее внимание, Драко расслабил правую руку и сунул ее в карман, скрывая всякое внешнее проявление эмоций. Ах… Теперь он казался идеальной картиной щедрого прощения.

– Не нужно извиняться, – наконец ответил он.

Гермиона сухо кивнула.

– В сущности, с целью лучшего скрепления нашей аферы, – продолжил Драко. – Нам бы стоило чаще выходить в свет вместе. Чтобы ни Уизли, ни кто-либо не мог разгадать нашей уловки. Согласна?

Гермиона стиснула зубы, чтобы сдержать проклятие, которое так и рвалось с языка, и сухо кивнула.

– Конечно, – произнесла она так неохотно, как только могла. – Я полностью с тобой согласна.

– Хорошо, – хрипло произнес он, а его глаза выражали такую скуку, что Гермионе захотелось зааплодировать за такую игру.

– Хорошо, – четко повторила она, в противовес его пьянящему тону.

Глубокий смех, вырвавшийся из его горла, густой и темный, как обещание, эхом отозвался где-то в глубине ее. Она неловко переступила с ноги на ногу, стряхивая странное ощущение, и стараясь не потерять самообладание.

– Хорошо, – зарычал он и резко придвинулся, в одно мгновение прижимая ее своим телом к стене. Он налетел без церемоний, втянув ее в жесткий поцелуй, грубо вталкиваясь языком в ее рот, и Гермиона задохнулась от шока и возмущения. Тепло его тела возбуждало, и она с ужасом поняла, что ей по вкусу это едва контролируемое насилие.

Гермиона понимала, что она влипла. Если она попытается вырваться, то только усугубит свое и без того шаткое положение. Вместо этого она попыталась расслабиться, позволяя ему терзать свое тело. Как завоеватель он ощутил ее подчинение и удовлетворенно заурчал, ослабляя свой натиск, лаская кончиком языка ее опухшие губы.

Ее грудь поднималась и опускалась, задевая его с каждым вздохом. Когда, наконец, она собралась с духом и взглянула на Драко, то увидела удовольствие на его лице.

– Мне кажется, что ты начинаешь примиряться с характером наших отношений, – пробормотал он и опустил голову, укусив мочку уха.

Гермиона вздрогнула, но невольно потянулась следом, когда он слегка отстранился.

Просто физическое влечение. Именно это он имел в виду. Независимо от того, насколько сильно она презирала его, ее тело с жаром реагировало на одно только его присутствие.

– Это не важно, – ответила она, твердо глядя ему в глаза, стараясь подчеркнуть свою точку зрения.

– Ну уж прям не важно, – Драко лукаво улыбнулся и прижался к ее бедрам, сильно сжав руками ее ягодицы.

Даже через материал его брюк и своих джинсов Гермиона почувствовала его твердость и его неистовое желание слиться с ней. Она собрала все свое самообладание, чтобы не сорвать с него брюки, но сдержать реакцию тела она уже не могла и терлась об него бедрами, пытаясь пристроить его туда, где ему самое место.