сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Северус был тонким и бледным, его тело еще не утратило подростковой хрупкости, угловатости. Узкие плечи, худые бедра, впалый живот. Гарри никогда бы не подумал, что все это может так возбуждать. Пятна лихорадочного стыдливого румянца на щеках и шее, тонкие руки, держащие крепко, почти больно, смущение пополам с дерзостью, легкий страх перед неизвестным, отчаянная страстная мольба — все это ударило Гарри в голову сильнее, чем трехсотлетнее эльфийское вино, заставляя терять разум и элементарную осторожность.
Хотелось вылизать его всего, подмять под себя, сделать только своим, пометить.
Северус дрожал и тоненько скулил под ним, как волчонок, попавший в капкан. Задыхался от стыда и возбуждения, жадно отвечал на поцелуи и нетерпеливо выгибался под руками.
Шея, темные кружки сосков, живот, бесконечно длинные ноги, пальцы, ступня с высоким подъемом, чувствительные местечки под коленками, от прикосновения к которым Северус вздрагивал всем телом и приподнимал худые ягодицы. Какая-то безумная, иссушающая сердце жажда. Даже не обладать, а иметь право. На что — Гарри старался не задумываться. На все, наверное. На него — Северуса, у которого от смущения и желания покраснели даже плечи. Собственный член давно ныл, но Гарри было не до собственных потребностей. Огладив тощую задницу, он развел в стороны ее половинки и буквально присосался к нетронутому отверстию. Северус отчаянно застонал, дернулся, но потом лишь уткнулся пылающим лицом в подушки и гибко прогнулся в спине, безмолвно позволяя. Все позволяя.
Гарри чувствовал себя осатаневшим маньяком, дорвавшимся до желанной жертвы, чертовым фетишистом перед предметом своего преклонения. Он вылизывал, целовал, мял, наслаждаясь приглушенными подушкой стонами и видом покачивающегося члена и поджатых яичек. Северус несколько раз тянулся помочь себе рукой, но Гарри пресекал такое самовольство. У них еще будет для этого время. Но не сейчас.
Когда его палец сжали горячие стенки, едва не перекрывая в него доступ крови, у Гарри потемнело в глазах. Он представил, как в этой тугой, горячей, скользкой глубине окажется его член, как Северус будет кричать под ним, как магия вырвется из них неудержимым потоком, объединяясь в единый фон, связывая их навсегда.
— Гарри, Гарри, — отчаянно выдыхал Северус. — Мерлин, пожалуйста… я… Гарри…
— Потерпи, — главное не потерять контроль, не сорваться, ничего не испортить. — Чшшш, — Гарри лизнул еще раз, обвел кончиком языка вокруг двух своих пальцев, уже не понимая кого уговаривает — себя или Северуса. — Все хорошо, малыш, все будет хорошо. Нужно только потерпеть. И тебе, и мне.
Мерлин, он назвал Северуса малышом и до сих пор жив. Но разве можно трезво мыслить, когда головка напряженного до самого последнего предела члена упирается в нежный вход, когда Северус требовательно приподнимает бедра и отчаянно, почти зло стонет?
Нет, совершенно невозможно сохранить хотя бы остатки ума и трезвомыслия. Не тогда, когда плотный, тесный жар обхватывает член так крепко, что от этого почти больно.
— О, Мерлин… — Северус напряженно замер, видимо, ожидая страшных мучений и боли, но потом тихо, пораженно выдохнул — Гарри почти не двигался, крепко зажмурив глаза и думая о самых отвратительных вещах на свете. В основном — безуспешно. Вся его суть, вся магия, мысли, желания будто сконцентрировались в одной точке — там, где соединялись их с Северусом тела.
Это было падением в бездну. Ничто на свете не может сравниться с ощущением, которое испытываешь, впервые соединяясь с тем, кто идеально тебе подходит. С тем, у кого еще никого до тебя не было. С тем, кто тебя любит.
Больше всего хотелось упасть сверху, вжать всем телом в упругую перину и остервенело двигаться, пока мир не взорвется, пока его самого не распылит, чтобы навсегда сплавить с Северусом. Но нельзя.
— Чшшш, — Гарри погладил напряженную спину и осторожно опустился на локти, целуя напряженное плечо. — Неприятно, знаю.
Северус тихо фыркнул и чуть расслабился. Повернув голову, он спросил:
— Полагаю, тебе с первым любовником повезло меньше, чем мне?
— Глупости, — Гарри поцеловал его в шею и осторожно толкнулся бедрами.
— Почему тебе тогда было неприятно, а я вот-вот взорвусь… м… изнутри?
— Мне не было неприятно. Только странно и чуть неудобно.
— А мне приятно, чуть стыдно, но когда ты вот так постанываешь, обхваты… а… о… Гарри… Боже.
— Мерлин, не кричи так, меня будто молнией по яйцам шарахает. Черт, какой ты узкий. Все время такой невозможно, немыслимо узкий, горячий. Я готов убить за твою задницу.
Северус тихо рассмеялся и чуть подался ему навстречу, но тут же зашипел.
— Куда, — Гарри зафиксировал его бедра и шепнул в ухо: — Свяжу.
— Двигайся. Смерти моей… ох… хочешь?
— Хочу, чтобы твоя очаровательная, — он снова едва заметно толкнулся и выдохнул сквозь зубы, безуспешно пытаясь унять растущее возбуждение, — тесная, горячая задница осталась целой и относительно невредимой.
— Нечего было… м… отращивать ТАКОЕ.
Гарри улыбнулся, еще раз коснулся губами влажного плеча и плавно, медленно, не давая себе передумать, вошел до конца. Хрипло, загнанно дыша, он прислушивался к тому, как сжимаются неподатливые мышцы у корня его члена, как пульсирует он сам там, в глубине, готовый вот-вот…
— Черт… давай, малыш, расслабляйся. А то либо ты оторвешь мне член, либо я кончу прямо сейчас.
Северус пошевелился, устраиваясь удобнее, и честно попытался.
— Не могу, — выдохнул Гарри ему в ухо. — Прости, о Мерлин…
Северус тихо всхлипнул и прогнулся в пояснице, когда Гарри медленно двинулся обратно.
— Больно? Не молчи.
— Сам ты, — со стоном ответил Северус, позволяя коленям еще больше разъехаться по простыне, — сам ты… больно.
Гарри будто переклинило. Все смешалось перед глазами в яркий фейерверк — вид острых лопаток Северуса, цепочки выступающих, как у молодого дракона, позвонков, спутанных волос и пламенеющей щеки, собственного члена, темного, блестящего от смазки, плотно охваченного горячей плотью, тонких пальцев, комкающих простыни.
Член Северуса привычно лег в руку, и Гарри исчез. Они оба исчезли — по отдельности. Магия взметнулась алым пламенем, все перемешалось — страстные крики и рык, вкус соленой кожи и терпкого семени, яростное безумие берсерка и обманчивая покорность завоеванного им.
— Я… — хрипло выдохнул Северус через минуту. — Я пошевелиться не могу.
Гарри осторожно выскользнул из него и лег рядом, крепко прижав худой спиной к себе.
— Прости.
Северус устало фыркнул и слабо пошевелился.
— Ты бы еще, — слова давались ему с трудом, и Гарри взмахом руки призвал со столика стакан с лимонадом и, медленно сев, усадил Северуса все так же — спиной к своей груди, — ты бы еще раскаялся в том, что засунул свой… великолепный член мне в задницу. Желательно — прилюдно. «Леди и джентльмены…»
— Прекрати, — рассмеялся Гарри. Северус всегда обладал способностью язвить, когда ощущал неловкость. Жаль, он не сразу это понял. — Я тебя люблю.
Северус допил лимонад и вдруг оказался с Гарри лицом к лицу, оседлав его бедра.
— Я знаю, — неожиданно серьезно ответил он и запустил руки ему в волосы, принимаясь нежно массировать затылок. — И, думаю, для тебя не тайна, что и я тебя.
— Скажи это еще раз, — попросил Гарри. — Просто скажи, ни о чем не спрашивай, ладно?
— Каким же козлом я стал, — неожиданно процедил Северус. — Я тебя люблю, — склонившись к Гарри, он его поцеловал. — Никогда, никогда не сомневайся в этом. Я чувствую, что так будет всегда.
— Через двадцать с лишним лет ты бы сказал не так.
— А как? «Не пори романтическую чушь, Гарри»?
— Нет. Ты никогда не говоришь «Я чувствую», только «Я знаю».
— Говорю же — черствый сухарь. Я тебя не заслуживаю.
— Глупости, — Гарри обнял Северуса и прошептал ему на ухо: — Ты — все, что у меня есть. И да, я знаю, что ты чувствуешь ко мне. Просто… хочется, чтобы ты помнил, что и озвучивать очевидное порой необходимо.
— И что я обычно отвечаю на вопрос «Ты меня любишь, Северус?»
— Что десять лет назад ты уже проинформировал меня на этот счет, и что если бы с тех пор что-то изменилось, я бы узнал об этом первым.
Застонав, Северус прижался губами к его шее и спросил:
— Как ты вообще со мной живешь?
— Долго и счастливо.
— Умирать тоже в один со мной день собрался?
— Не хочу об этом думать. Я уже раз чуть не потерял тебя. И знаешь, если бы это все-таки произошло, мне даже не пришлось бы ничего делать. Я просто…
— Все. Нашли о чем поговорить после страстного секса, — Северус прижал пальцы к его губам и улыбнулся, когда Гарри коварно их лизнул. — Давай лучше еще раз, а?
— Помнится, ненасытное чудовище в нашей паре я.
— Времена меняются. Так что?
Гарри подхватил его под ягодицы и перевернулся, снова оказываясь сверху.
— Чур, потом не жаловаться, — сказал он, находя губами полюбившуюся голубую венку на шее.
— Привык иметь дело со своим стареньким Северусом. Он, наверное, на части уже рассыпается. Это ты еще попросишь… а… пощады.
— Посмотрим.
— Посмотрим! Ох, да что ж ты де… нет, верни руки на место!
========== Свой ==========
Время летело с ужасающей скоростью. Мимо сознания проходило все, что не касалось Северуса: поступление Джеймса и Сириуса в Академию Авроров, их странные отношения (они то ходили в синяках, то страстно целовались в укромных уголках старого дома и сада), задумчивые взгляды ни во что не вмешивающейся Вальбурги и ее частые отлучки, визит Карлуса Поттера, его расспросы о будущем.
Гарри видел только его, своего еще совсем юного супруга, ловил каждое движение, каждый жест. Он лично присутствовал на защите гранта перед комиссией университета, помог купить все необходимое, хотя от его денег Северус все равно отказался, приняв в подарок лишь несколько полезных книг, которые не смог купить на вырученные от продажи зелий средства. Гарри тревожно следил, как все больше удлиняется цепочка артефакта, болтающаяся на худой шее, покрытой темными засосами, жадно отвечал на постоянное желание Северуса заняться любовью, выполнял все его прихоти. Будь на то его воля, он бы вообще не отпускал того от себя, держал бы за руку, обнимал, но Северус проявлял завидную рассудительность, жадно читая все подряд, зная, что после того, как Гарри исчезнет, вход в библиотеку Блэк-холла будет ему закрыт.
У Гарри сердце ныло каждый раз, как он ловил на себе отчаянный полный любви взгляд. Они оба знали, что их время истекает, что его преступно мало. Иногда Северус бросался к нему, почти заставая врасплох, срывал мантию и прижимался всем телом, отчаянно требуя любви. И Гарри брал его прямо так — в кресле, поддерживая за худые ягодицы, умирая от нежности, скользившей в каждом их движении.
Вот и сейчас Северус взобрался сверху, небрежно отлевитировал на ближайший стол тяжеленный том, взмахом палочки заставил их одежду лечь у кресла опрятными стопками и принялся поглаживать оба их члена.
— Ты превращаешь меня в животное. Я не понимаю ни строчки из трактата Гауфмана, а ведь еще полгода назад я бы дал отрубить себе руку просто за возможность заглянуть в него. Давай же, верни меня в рабочее состояние. Пока ты меня не трахнешь…
— Я просил тебя не употреблять это слово, — перебил Северуса Гарри, призывая из ящика стола склянку со смазкой.
— Хорошо, — тот знакомо закатил глаза и чуть приподнялся, давая лучший доступ чутким, аккуратным пальцам. — Вылюби из меня дурь, Гарри. И побыст… ре… е… О черт, никогда не привыкну к тому, как это хорошо. М… хватит. Дай мне его…
Северус медленно опустился на крепкий член, на мгновение замер, прикрыв глаза, а потом, ухватившись за широкие плечи, сразу взял сумасшедший темп, низко постанывая.
— С ума по тебе схожу, — шептал он Гарри в губы, — Мерлин, как же я… как я тебя…
Гарри, прикрыв глаза, крепко ухватил Северуса за чуть округлившиеся за последние несколько недель ягодицы и резко насадил на себя, безошибочно попадая по внутреннему центру удовольствия, заставляя кричать и извиваться на его члене, как саламандра в огне. Несмотря на больший опыт, выдержки Гарри не всегда хватало на столь страстного нетерпеливого партнера, откровенно наслаждающегося их любовью. Стыд Северуса куда-то пропал, превратив замкнутого закомплексованного подростка в чувственного экспериментатора.
Вот и сейчас, обхватив его шею руками, Северус жадно двигался, постанывая и прикрыв глаза, а Гарри чувствовал, что уже на грани. Стиснув вожделенную задницу, он кончил в несколько безумных сильных толчков, и прежде, чем Северус успел зло зашипеть, выражая недовольство таким исходом, вздернул его вверх, заставляя полностью подняться на колени, сполз ниже в многострадальном кресле и вобрал его член в рот. Уже через секунду Северус страстно трахал его в горло, ухватившись за спинку кресла и одновременно насаживаясь на пальцы. Сперма текла по его худым бедрам, капала Гарри на живот, но это никого совершенно не волновало.
— О… о БОЖЕ! — тонкое тело скрутила такая сильная судорога, что обивка кресла жалобно заскрипела. — Гарри, черт…
Рот наполнился терпким семенем, Северус стонал, запрокинув голову и вцепившись Гарри в волосы, внутри у него все сжималось короткими сладкими спазмами, а Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы ввалиться в кабинет с самой довольной рожей.
— Простите, что помешал, — произнес он без капли раскаяния. — Но прибыли мои родители, и леди Блэк…
— Пошел. Вон, — коротко приказал Гарри, накидывая Северусу на плечи свою мантию.
— Это кабинет, а не спальня. И дверь надо закрывать, — прозвучало это, правда, уже из коридора.
— Никакого воспитания, — проворчал Гарри, прижимая разомлевшего Северуса к себе.
— Даже злиться не могу, — зевнув, признался тот. — У тебя потрясающий рот.
— Спасибо на добром слове, — подхватив его под ягодицы, Гарри направился в спальню — он родственников не приглашал, о визите они его не уведомляли, значит, могут и подождать. Время, когда он поголовно был всем должен, давно миновало.
***
— Мистер Поттер-Блэк, — лучезарно улыбнулся Карлус Поттер, поднимаясь навстречу вошедшему в гостиную Гарри. — Позвольте представить, моя супруга — Дорея.
— Зовите меня по имени, — поцеловав ручку миловидной даме, чем-то очень напоминавшей ему Нарциссу Малфой, он присел в свободное кресло и перевел взгляд на сосредоточенную Вальбургу. — Что-то случилось, моя леди?
— Думаю, нам пришло время поговорить, Гарри, — ответила та, раскрывая веер. — Поверь, мы ценим твою заботу о нашем душевном равновесии, но мы должны знать правду.
— Вы все равно ее забудете, если «Резак» сработает так, как нужно.
— Так почему бы тебе не сообщить ее нам?
— С какой целью? — Гарри терпеть не мог, когда на него давили, но это были его родные, пусть он никогда их и не знал. В нем текла их кровь, он пользовался магией обоих родов и был за многое им благодарен. Не в последнюю очередь — за материальное благосостояние.
— Мы могли бы предпринять некоторые шаги для обеспечения рода, пока… пока вы не станете его главой, Гарри, — подала голос леди Поттер. — Наша фамилия не так родовита и богата, как, скажем, Блэки, но, поверьте, нам тоже есть, что вам оставить. Так, чтобы никто до этого не добрался, пока вы не достигнете совершеннолетия.
Гарри задумчиво посмотрел на каждого из присутствующих, гадая, как давно они догадались о том, что умрут рано и при загадочных обстоятельствах. По всему выходило, что давненько.
— Почти сразу, — с грустной улыбкой ответила на его мысли Вальбурга.
— Прошу прощения?
— Мы сразу поняли, что жить нам осталось от силы лет двадцать, когда ты только переступил порог этого дома. Да и перстень главы объединенных родов наводил на неприятные мысли. Мы все мертвы там, в том недалеком будущем. Все, кроме, пожалуй, Сириуса. Моему первенцу никогда не стать главой рода, я всегда это знала. Но ни Джеймса, ни Регулуса, ни нас троих в будущем нет. Скорее всего, ты нас даже не помнишь. Следовательно… лет пять, не больше.
— Как? — коротко спросил Гарри.
