сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Северус подозревал, что не последнюю роль в том, что чертовы придурки потеряли к нему интерес, сыграл Гарри. Пару раз Сириус и Джеймс выползали из дуэльного зала еле живые и украшенные такими яркими синяками, что ни на какое заклятие списать их не удавалось. Видимо, процесс воспитания не всегда шел гладко. Леди Блэк заняла позицию строгого нейтралитета и ни во что не вмешивалась, игнорируя редкие жалобы со стойкостью спартанки. Регулус иногда присоединялся к веселой компании, но потом его пригласили в гости Уэссексы, по дочери которых он безнадежно сох, и тот поспешно ретировался из ставшего небезопасным дома: в лаборатории постоянно что-то взрывалось, в дуэльном зале на стенах иногда появлялись подозрительные бурые брызги, а хозяйка этого небольшого балагана, казалось, не видела в происходящем ничего странного.
Северусу было одиноко. Он чувствовал себя чужим в этом роскошном доме, полном удивительных чудес (исчезающая комната, окна которой выходили на заброшенный двор, которого не было в окрестностях, чего только стоила!), хотя особняк, казалось, его принял. Он видел Гарри во время трапез и недолго — вечером, перед сном, когда тот заходил спросить, как у Северуса прошел день.
Будто ему действительно было интересно! Вон, возится со своими недоумками… Но Северус терпел — поступлением в университет не шутят. Где он еще найдет такую библиотеку и лабораторию? Где его будут кормить три раза в день и спрашивать, все ли у него есть для продолжения экспериментов? И все-таки Северус бы предпочел, чтобы Гарри был только его. Сидел с ним в библиотеке, спокойно читал что-нибудь в лаборатории, а не пропадал неизвестно где с безобразно довольными недоумками — Поттером и Блэком.
Ведь, в конце-концов, это они провинившиеся, заслуживающие наказания придурки! Ведь это к Северусу притянуло Гарри! Почему же тогда… На этом он обычно обрывал мысль, потому что никаких обоснованных претензий к Гарри у Северуса придумать не получалось, а необоснованные звучали глупо и по-детски.
Северуса не зря распределили на Слизерин. Факультет быстро воспитывал изворотливость и умение любыми путями добиваться своего даже у тех, кто обычно ложился грудью на амбразуру. Северус стал наведываться в учебный класс, где Гарри гонял наследников двух темных родов, не щадя их самолюбия. После нескольких подзатыльников они даже перестали задавать вопросы о том, что Северус делает на их занятиях.
Гарри рассказывал очень увлекательно. И об артефактах, и об их применении в бою, так что Северус тоже слушал с интересом и даже задавал вопросы. Через некоторое время он даже поймал себя на том, что ожесточенно спорит с Блэком о роли зелий в изготовлении защитных амулетов, причем не переходя на личности. Гарри при этом лишь улыбался.
Хуже всего было по ночам. Ворочаясь на сбитых простынях, Северус представлял себе, как Гарри однажды станет совсем-совсем его. Магически заключенный брак был достаточно надежной гарантией даже для такого собственника, как Северус, а потому он просто мечтал о том времени, когда его можно будет заключить. В то, что Гарри уйдет в свое время, а он все забудет, не верилось ни на единый миг — разве можно такое стереть из памяти? Да и прирожденный дар к Окклюменции, который он развивал с подачи матери с двенадцати лет, должен был помочь удержать в памяти самое главное.
Времени оставалось все меньше — Северус это чувствовал. Да и чертов «Резак», как называл артефакт Гарри, день ото дня весил все меньше и все больше ослаблял петлю-удавку. Наверное, скоро он расширит кольцо настолько, что его можно будет снять, и тогда Гарри просто исчезнет.
При мысли о том, как долго ему ждать следующей встречи, Северуса охватывала паника. Нужно было что-то делать, как-то остановить все это. Ему уже было мало редких целомудренных объятий и родственных поцелуев в лоб. Хотелось большего. Хотелось всего.
Но Северус трусил. Он так боялся отказа и насмешек, что перестал ходить к Гарри вечерами — ему казалось, что если тот заметит его состояние, то просто скажет, что Северус еще не его муж. Что его супруг — взрослый и отважный, опытный, мудрый, гениальный, что ему, семнадцатилетнему, еще расти и расти до истинного величия того Северуса Снейпа, который имеет право желать Гарри.
Несколько раз он почти доходил до двери своей спальни, желая быстро пересечь темный коридор, зайти в соседнюю комнату и просто… просто взять то, что когда-то будет принадлежать ему единолично. Но жгучий стыд, осознание собственной никчемности не давали ему сделать эти несколько шагов. Он просто не мог разрушить себя до основания, не перенес бы мягкого, вежливого отказа, потому что с того самого утра, когда они проснулись вместе, Гарри держал Северуса на расстоянии.
Северус мог сколько угодно уговаривать себя, что ему хватает просто видеть Гарри, исподтишка любоваться им, слушать его рассказы об артефактах и боевой магии, но в глубине души он знал — этого ему преступно мало.
***
Получилось! У него получилось! Прекрасный кулон на длинной витой цепочке вспыхнул синим, когда Сириус послал в него луч Ошеломляющего, и с легкостью отразил его. Стекло в книжном шкафу, конечно, треснуло, но обычное Репаро моментально помогло делу. Он сделал это! Свой первый настоящий защитный артефакт!
Убедившись, что Джей ушел к себе в спальню (они с Эванс могли часами болтать по сквозному зеркалу), Сириус решил поделиться новостью с Гарри. Тот действительно сможет оценить. Ведь он говорил, что Сириус очень способный, просто раздолбай и лентяй. Пусть Гарри проверит, как эта штука работает! И тогда… тогда он подарит игрушку Джеймсу. Просто так. Как другу.
Дверь в главное крыло была незаперта — правильно, чего Гарри бояться в собственном доме? — и потому Сириус недолго думая направился на поиски. В этой части дома он не был со смерти отца, но когда-то знал ее как свои пять пальцев. Решив, что, несмотря на поздний час (около полуночи, ну и что? У него же ПО-ЛУ-ЧИ-ЛОСЬ!), Гарри еще не спит, он прокрался мимо гостевой спальни (не хватало еще, чтобы Снейп пронюхал, что Сириус пришел к его ненаглядному Гарри — мерзкий ревнивец все испортит).
В спальне было тихо и пусто. Подумав, что самозваный наставник решил перед сном прочесть что-нибудь интересное, Сириус направился к кабинету. Тот был уютным и идеально подходил для того, чтобы скоротать вечер. Уж лучше, чем огромная мрачная гостиная — точно. Входная дверь оказалась заперта, но одержимого желанием похвастать своими успехами Сириуса подобная мелочь остановить не могла — он знал еще один путь в кабинет, отец сам ему когда-то показал.
Пробравшись узким ходом, начинающимся за рыцарскими доспехами в коридоре этажом ниже, он преодолел крутую винтовую лестницу, отодвинул секретную задвижку и на пробу заглянул в крошечное смотровое окошко — как раз над книжной полкой. Через мгновение он понял, что Гарри сейчас ну никак не сможет порадоваться его успехам. Ему было просто не до этого.
Мучимый странной смесью любопытства и отвращения, Сириус не спешил уйти обратно. Честно говоря, он совершенно забыл о своем достижении, потому что все его внимание было теперь приковано к происходящему на широком сафьяновом диване гоблинской работы. Отец когда-то его очень любил.
А теперь на этом диване любили… Сириус зажмурился, помотал головой и снова взглянул, надеясь, что ему показалось. Но нет. Снейп, этот чертов худой фестрал, раскинулся на шедевре гоблинского искусства как… бледный паук в паутине и, упираясь затылком в мягкий подлокотник, тихо стонал, а на лице его при этом было написано такое сладкое страдание, что Сириус ущипнул себя, чтобы убедиться, что ему не мерещится.
Темная футболка обтягивала широкие плечи Гарри так же плотно, как простые хлопковые брюки — его зад. Сириус никогда ни у кого раньше не видел такого совершенного тела, как у него, но сейчас весь ужас происходящего не позволял почувствовать себя ущербным — Гарри нежно вылизывал шею Снейпа, будто та была сделана из, например, мороженого.
Снейп всхлипывал совсем по-девчачьи и что-то шептал одними губами, прикрывая глаза. Его мантия валялась у дивана, давая невольному зрителю в полной мере насладиться видом его тощей груди и ног-спичек. Сириус мысленно плюнул, но что-то мешало ему просто так взять и уйти. Проявить тактичность.
Какая тактичность может быть, когда Снейп, извиваясь, как змея, стаскивает с Гарри майку? Сириус зажал себе рот, чтобы не присвистнуть при виде татуировки, украшавшей широкую спину — две переплетенные змеи образовывали знак параграфа, но сам Сириус видел там лишь две буквы S. Инициалы того самого Северуса Снейпа, что с такой жадностью сейчас прижимался к нему всем телом.
— Гарри, — позвал тот тихо и требовательно. Так, будто имел на это право. — Ты мой, — выговорил он четко, несмотря на сбившееся дыхание.
— Северус, — Гарри улыбнулся этому уроду так тепло и нежно, что в этот самый момент Сириус понял — они с Джеймсом для Гарри пустое место. Во всяком случае, в данный момент времени. Потому что никогда, ни разу за все три недели их знакомства Гарри ни на одного из них не посмотрел хотя бы с интересом, не то что ТАК. — Северус, чьим еще я могу быть?
— Ты… ты с ними! — видимо, это должно было прозвучать обвиняюще, но оттого, что в это же время Гарри лизнул сосок Снейпа, вышло жалобно.
— Не могу же я посадить их на цепь в подвале, так хоть делом заняты, — заметил Гарри, сжимая пальцами там, где только что касался губами.
Снейп охнул и выгнулся, но упрямиться не перестал.
— Ты мой, тебя притянуло ко мне…
— Потому что я тебя люблю, Северус. Ты — моя семья. Часть меня, моя отдельно живущая совесть.
— И поэтому ты бегаешь от меня как от чумы.
Гарри почти лег на него сверху, жадно целуя, и уже через минуту Снейп стонал и извивался под ним как ящерица.
— Глупый, — переведя дыхание, сказал он через минуту, когда Снейп, похоже, уже забыл, о чем спрашивал. Во всяком случае, взгляд у него стал совершенно безумным, щеки и шея покрылись лихорадочным румянцем, а пальцы судорожно сжимали широкие плечи. Будто от такого можно убежать, даже если захочешь. Но Гарри не хотел. — Я до последнего надеялся, что смогу удержаться.
— От… ох… от чего?
— От соблазна сделать тебя своим. Стать тебе настолько близким, что нам обоим будет больно, когда мы расстанемся. Я боялся ненамеренно выведать какие-то твои тайны, услышать от тебя что-то такое, чего взрослый ты бы мне никогда не простил. Ты еще очень юн, Северус. Не отрастил еще броню, не научился закрываться. Я не хочу навредить тебе, сломать внутри тот еще хрупкий стержень, которому предстоит держать тебя всю жизнь. Тебе придется многое пережить, и я не хочу множить твои беды.
— Избегая меня, ты меня не осчастливливаешь… благодетель… чертов, — Снейп выдыхал рвано, в такт ласкающим его рукам.
— Я все равно не смог удержаться, — выдохнул Гарри ему в шею, снова прихватывая бледную кожу губами. — Ты такой… ласковый, невинный, нежный и в то же время — тот же. С ума по тебе схожу, Северус. Мой Сев…
Снейп потянулся к его губам, как бледный, выросший во тьме цветок — к солнцу. Обхватил руками за шею, что-то жарко шепча ему в губы, и выглядел при этом… почти красивым.
Гарри осторожно уложил его обратно на диван и уперся лбом в его лоб.
— Я… Гарри, пожалуйста.
— Чш-ш-ш, потерпи.
Сириусу не было видно, что он там делает, но догадаться было несложно — тонкая нога Снейпа, лежавшая поверх бедра Гарри, задрожала, будто от нечеловеческого напряжения, мощные руки Гарри напряглись, совершая знакомые каждому юноше движения, и вскоре тонкий стон слился с мощным рыком, знаменуя достигнутое этими двумя удовольствие.
Когда Гарри снова устроился на Снейпе, опираясь лишь на локти, чтобы не придавить, и глубоко, жадно его поцеловал, Сириус понял одну вещь — тот готов убить за этого тощего бледного паука. Помоги Мерлин тому, кто решится покуситься на драгоценного «Сева».
Со смесью стыда и досады он понял, что возбужден, и, пробираясь обратно по узкому темному потайному ходу, гадал, как его могла завести подобная гадость — сын Джея только что отдрочил Сопливусу, а он, Сириус, настолько возбудился от этого, что ему больно идти.
Решив, что Джеймс обязательно должен быть в курсе, он свернул в еще один тайный ход, сокращающий путь из покоев главы рода на половину наследника, и почти побежал. Возбуждение туманило голову, представлялись то мощные плечи Гарри, то, прости Мерлин, густой румянец на цыплячьей груди Снейпа.
Только этим и можно объяснить, почему вместо того, чтобы взахлеб рассказать об увиденном, он, ворвавшись в комнату друга, завалился рядом с ним на кровать, отобрал книгу, которую тот читал, и крепко его поцеловал.
========== Совместимость ==========
Северус мучился от неизвестности, молча пожирал Гарри глазами и, наконец, мысленно кляня себя на все лады и называя трусом, сделал все-таки те несколько шагов — открыл дверь, пересек коридор и тихо поскребся в дверь спальни Гарри. Ответа не последовало. Темпус подсказал, что скоро полночь, Гарри уже совершенно точно должен был вернуться от этих недоумков. Значит, он пошел в кабинет — он вообще любил проводить там время, видимо, привычка из будущего, как бы странно это ни звучало.
Дверь в кабинет была открыта, и Северус, боясь передумать, быстро закрыл ее за собой и запечатал магией.
— Привет, — Гарри поднял глаза от книги и посмотрел на него. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, откладывая тяжелый том. Что ж, видимо, следить за выражением лица Северусу еще учиться и учиться.
Он глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, сделал несколько быстрых шагов к дивану, сбросил с себя мантию и зажмурился, ожидая чего угодно: отказа, насмешки или требования одеться.
— Что ты… — Гарри притянул его к себе, крепко обнял и погладил по волосам. — Дрожишь весь. Успокойся. Хороший мой.
Северус прижался губами к его рту, жадно обнимая за плечи и все еще не веря, что Гарри отвечает. Уверенно, страстно, будто давно этого ждал и мучился, как сам Северус.
Это было как падение с большой высоты — Гарри касался его шеи и груди, целовал, и от этого внутри разгорался самый настоящий пожар — хотелось всего и сразу, от былого страха и неуверенности не осталось и следа.
— Ты мой, — словно в бреду шептал Северус, и, кажется, Гарри с ним соглашался.
Хотелось вцепиться в него, оплести собой, срастись с ним в одно целое, оставить только себе, загрести под себя, самому раствориться в нем. Одержимость — вот во что превратилось удивление и восхищение Северуса за какие-то жалкие три недели. Обычная недоверчивость давала сбой — Северусу слишком хотелось верить, что и у него может быть что-то настоящее. Что-то, принадлежащее только ему.
Глаза у Гарри стали темно-зелеными, их будто заволокло туманом. Голая грудь без единого волоска, чуть тронутая загаром — Северус испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, когда тот лег сверху, прижавшись кожей к коже. Северус о чем-то просил, метался как в бреду, теряя разум и волю от неспешных, нежных прикосновений, и наконец Гарри его услышал. Низ живота опалило жаром, в тело будто хлынула чужая магия широким, все сметающим потоком, и Северус задохнулся в ней, в нем, в Гарри. Выгнулся дугой, срывая горло в крике, и просто исчез.
— Живой? — тихо спросил Гарри, целуя в шею.
— Я… — голос сорвался, и Северусу пришлось выждать несколько секунд, приходя в себя. — Никогда даже не слышал ни о чем подобном.
— Это называется идеальной магической совместимостью. Ее не принято афишировать.
— У нас… всегда так?
Гарри, усмехнувшись, перевернулся на бок и крепко прижал Северуса к себе.
— У нас — всегда, но далеко не всем так повезло, поэтому хвастаться такими вещами не принято.
— Теперь мне понятно, почему измена в магическом браке невозможна, — Северус с наслаждением коснулся губами горячей гладкой кожи на плече Гарри и продолжил: — Разве можно променять это на что-то другое?
— Поэтому я и не хотел травить тебя собой.
— Но теперь все равно поздно, верно?
— Верно. И, боюсь, спасибо ты мне за это не скажешь.
— М… ждешь благодарности? — Северус с удовольствием потянулся и потерся об него всем телом. — Ее еще нужно заслужить, верно?
— Маленький вымогатель, — рассмеялся Гарри, снова переворачивая его на спину. — Кое-что не меняется, Северус, сколько бы лет ни прошло.
— Я и почти в пятьдесят вынуждаю тебя к сексу? Старый козел…
— Хм… — Гарри провел языком дорожку от плеча до самого уха и подул на нее. — С возрастом ты стал хитрее и все поворачиваешь так, будто это я одержимый гормонами маньяк, а ты весь такой серьезный занятый наукой, которому недосуг удовлетворять прихоти своего озабоченного супруга.
— Я — козел, — с чувством сказал Северус.
Гарри рассмеялся и сжал его сосок, заставляя застонать.
— Мерлин, я готов этим двум придуркам памятник поставить. Только ради того, чтобы услышать такое от мистер-я-все-всегда-контролирую-Снейп. Как же я тебя люблю.
