Текст книги "Зеркало (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Девять двадцать, – не глядя на часы, отозвался Баки.
– Я обещал Тони, – Стив попытался подняться, но Баки дернул его за щиколотку и заставил снова упасть на подушки.
– Он приходил, я сказал, что ты спишь, он перенес ваш важный разговор на завтра. Ты должен поесть, и вот… – Баки перебросил ему тонкую красную книжку с черной звездой на обложке. – Пусть будет у тебя. На всякий случай.
– Что это? – спросил Стив. Книга ему не нравилась на каком-то инстинктивном, глубинном уровне, вызывала тревогу и отторжение.
– Инструкция. Теперь я знаю, что ты не купил меня и не получил в аренду в качестве… – он замолчал, подбирая слово… – расчета за что-либо.
– Баки…
– Знаю, ты говорил. Проблема в том, что мне и до тебя много чего говорили.
– Я понимаю. Правда понимаю, Бак.
– Но никто до тебя не стал бы… делать то, что делаешь ты. Так что пусть Инструкция будет у тебя. Даже если я ничего не вспомню… спасибо, Стив.
– Баки, ты мой друг.
Глаза Баки странно блеснули в полутьме, когда он одним слитным, быстрым движением оказался рядом.
– Ты уверен?
– Да, – не сомневаясь ни мгновения, ответил Стив. – Мы знаем друг друга всю жизнь.
– Главное, чтобы ты в это верил.
За Баки давно закрылась дверь, а Стив лежал, глядя в потолок, прижимал к груди тонкую книжку с черной звездой на обложке и думал о том, что никогда еще не был так близок к тому, чтобы сказать Баки правду.
========== Глава 11 ==========
– Кэп, – Тони повернулся к нему вместе со стулом, стоило Стиву открыть дверь в его личную мастерскую, – о, цвет лица нормальный, значит, все по плану.
Стив молча сел на диван и потер висок.
– Да, я не спал, дел много, знаешь ли, – Тони постучал отверткой по какой-то железке и подъехал к Стиву. – Слушай, я бы сказал, что мне неловко, если бы мне в самом деле могло быть неловко, но… ты же меня знаешь.
– Что-то случилось? Нужна помощь? – тут же вскинулся Стив.
– Нужна, – усмехнулся Тони одними губами. – Но не мне.
– Наташа?
– Вот уж кто умеет о себе позаботиться. Не гадай. Тебе. Помощь нужна тебе.
– У меня все в порядке, – тут же ответил Стив. – Мы… справимся.
– Черта с два, – раздражение все-таки пробилось, хотя было видно, что Тони пытался его сдержать. – Ты ходишь вокруг Барнса, как кот вокруг миски со сметаной. Я сейчас – как и всегда – скажу ужасную вещь, можешь даже попытаться дать мне в морду, но ты понимаешь, что такое тридцать процентов? Что твой дружок уже на треть покойник. На треть. Это, например, до середины бедра. Или…
– Тони.
– М. Да. Так вот. Проклятие. Ты не хочешь хотя бы попытаться его снять до того, как станет слишком поздно? После…
– Не будет никакого «после», Тони, – возразил Стив. – Если операция пройдет успешно, у нас с Баки будет вся жизнь впереди, а если нет, то это не будет иметь никакого значения.
– Ты это серьезно сейчас? – голос Тони звучал глухо, будто он уже знал ответ на этот вопрос.
– Серьезнее некуда, – Стив спокойно выдержал его взгляд. – Второй раз я не смогу.
– Кэп…
– Знаю, что ты сейчас скажешь, но слухи о силе моего духа и степени патриотизма, переходящего в идиотизм, сильно преувеличены. Любому человеку нужны ресурсы. Источник, откуда он черпает силы. У меня им всегда был Баки. Как только его не стало тогда, в сорок четвертом, я долго не протянул. По правде, мне хотелось лечь и сдохнуть прямо там, в чертовом поезде, но какое-то время я еще держался на злости, адреналине и желании отомстить. Умер, пытаясь принести пользу. Я не могу потерять его во второй раз, и уж тем более не стану ни к чему принуждать.
– Да чего принуждать-то? – к Тони, похоже, вместе с возмущением вернулся дар речи. – Может…
– Не может. Ты же сам говорил…
– Да что же там за условие такое? Секс на пляже в лучах догорающего заката? Так до тропиков восемь часов лету!
– Тони.
– Что «Тони»? Ну что «ТОНИ»?!
– Я все долги Родине отдал еще в сорок пятом. Я не машина для восстановления мира во всем мире. Я хочу, – Стив запнулся, но все-таки продолжил: – хочу побыть человеком. Эгоистично, но это так.
– Так будь, будь человеком! – заорал Тони. – Ты же никогда не сдаешься! Слабоумие и отвага! Пойди, схвати своего киборга за загривок и впечатай в ближайшую горизонтальную поверхность, он уже должен быть в состоянии отве… – он осекся под взглядом Стива и закончил совсем другим тоном: – Ладно, как знаешь. У вас две недели. Это все.
Стив вышел из мастерской, лопатками ощущая взгляд Тони, но не обернулся. Он и так сказал слишком много.
***
Полторы недели тянулись медленно, как патока. Противная, липкая гадость, которую Стив терпеть не мог. Баки чувствовал себя сносно, но не поддерживал разговор, ничем не интересовался и подолгу, изучающее смотрел на Стива, будто хотел прожечь в нем дыру. На все вопросы отвечал односложно, а иногда и вовсе прикидывался глухим.
Стив не знал, куда себя деть. Ходил кругами вокруг Баки и несколько раз открывал Инструкцию, чтобы закрыть ее после первого же абзаца, гласившего:
«Секретно.
Актив – модифицированная модель оружия, спроектированного на основе человеческой особи мужского пола путем введения препарата PQR-18345 и модернизации скелета и левой конечности по методике Зола (см. Таблицу 2, стр. 245)
Настоящая инструкция составлена на основании опыта эксплуатации Актива с учетом всех конструктивных и эксплуатационных изменений, указанных в бюллетенях, выпущенных до 1 июля 1971 г. При эксплуатации Актива следует также руководствоваться «Единым регламентом технического обслуживания», «Технологией выполнения регламентных работ», бюллетенями по эксплуатации и изменению конструкции Актива».
Стиву хотелось взять ублюдка, написавшего это, и убить. Медленно, голыми руками, зачитывая весь этот бесчеловечный бред, изложенный в проклятой красной книжке. Стив хотел уничтожить чертову Инструкцию, чтобы никто, никогда больше не смог лишить Баки возможности выбирать. Но для этого чертово пособие нужно было прочитать и запомнить слово в слово. Он сделал над собой усилие и за одну ночь вызубрил книжонку наизусть. Когда Баки утром вышел на их личную кухню, то застал Стива на столе и прижимающим прозрачную крышку от сахарницы к потолку.
– Доброе утро? – с сомнением протянул Баки. – Новые упражнения?
– Закрываю датчик дыма, – как о чем-то само собой разумеющемся поведал Стив.
Баки перевел взгляд с него на металлический поднос, стоявший под ревущей вытяжкой. На нем догорала злосчастная Инструкция.
– Ты… – произнес Баки, когда восстановил речевые навыки, – ты…
– Сжег это дерьмо, – закончил за него Стив, все так же стоя на столе и прижимая крышечку к потолку.
– Язык, – машинально поправил его Баки, не отрывая взгляда от легкого серого пепла, которым распадались семьдесят лет его псевдожизни. – Я… не знаю, правильно ли это.
– Правильно, – без тени сомнения ответил Стив. – Щелкни кофеваркой, будь другом.
– Ага, – как-то даже растерянно отозвался Баки, обходя поднос с пеплом по широкой дуге. – Слезай.
– Мне показалось, что та штука для резки бумаги – ненадежный вариант, – попытался пояснить Стив. – Ты как?
– В норме, – привычно отговорился Баки, вряд ли даже услышав вопрос. – С молоком?
– Да, – Стив втянул носом воздух. – Воняет дымом?
– Нет. Твой кофе.
Стив спрыгнул со стола и вернул крышку на место. Потом растер пепел в пыль и смыл ее в раковину. Баки исподлобья наблюдал за ним, а потом вдруг спросил:
– Твою маму Сарой звали?
Стив замер на мгновение, а потом повернулся к нему.
– Да.
– Она работала в больнице.
– Верно. Вспомнил?
Баки криво ухмыльнулся и уселся на подоконник.
– Лекцию о пестиках, тычинках, пчелках, котиках и о вреде онанизма.
Стив стремительно, жарко покраснел. Он тоже помнил.
– Господи, Бак.
– Неловкий вышел разговор, – задумчиво произнес Баки. – Но это было гораздо лучше, чем грязные истории старших мальчишек и подзатыльник отца, заставшего меня за… за тем самым вредным занятием, – он усмехнулся одними губами и взглянул на Стива. – И лицо у тебя было такого же цвета. По сколько тогда нам было?
– По четырнадцать, – ответил Стив, и Баки прищелкнул языком.
– Кое-что не меняется, да?
– Да, – ответил Стив, глядя на его губы и зная, что именно в нем не изменилось ни на грош с тех самых четырнадцати лет. – Есть вещи, остающиеся прежними, сколько времени бы ни прошло.
Баки остро взглянул на него и вышел, прихватив свою порцию кофе. Стив вымыл поднос и некоторое время бездумно рассматривал свои руки, мысленно повторяя слова, которые так и не произнес вслух, но которые непонятное волшебство сочло клятвой:
«Я с тобой до конца, даже если ты никогда не станешь моим. Даже если ты не полюбишь меня так, как люблю тебя я. Буду тебе другом и ни единым словом никогда не намекну, сколько ты на самом деле значишь для меня. Я твой или ничей…».
– Ничей, – едва слышно повторил Стив, – пока ты сам не решишь иначе.
***
К концу второй недели Стив начал смиряться с размеренным, молчаливым сосуществованием рядом с Баки, с соблюдением режима и многочисленными анализами и тестами. Рано утром он готовил завтрак на двоих. Баки обычно приходил на запах, они ели, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, а потом шли к Тони и доктору Чо. Обедали. Отдыхали. Смотрели телевизор. Снова сдавали анализы. Ужинали. И так изо дня в день.
Но этим утром все пошло не по привычному сценарию. Выйдя около семи утра на кухню, Стив застал Баки на подоконнике. Тот курил и сосредоточенно о чем-то размышлял. Планшет лежал тут же, и на его экране мелькали какие-то картинки. Баки смотрел в окно и стряхивал пепел в тонкое блюдце от кофейной пары.
– У меня дилемма, – вместо ставшего привычным полувопросительного «Утро?» произнес он. – Поможешь?
У Стива возникло странное чувство, будто он стоит на самом краю пропасти и вот-вот ухнет вниз. Такое щекотное ощущение в животе и едва ощутимая дрожь пальцев. Что-то было очень не так и в позе Баки, и в том, что он, по-видимому, вспомнил, как курил когда-то давно, так же небрежно стряхивая пепел. Вытяжка работала на полную, а потому дыма не было, хоть можно было насчитать не менее пяти окурков в когда-то белом блюдце.
– Да. Если, конечно, смогу, – ответил Стив и направился к холодильнику, чтобы достать из него яйца для ставшего привычным огромного омлета с беконом.
– О, – Баки повернулся к нему и пристально взглянул в глаза. – Думаю, сможешь. Что ты знаешь о дружеской взаимопомощи?
– Ну, – Стив разбил первое яйцо в миску и задумался, – думаю, это хорошая штука. Друзья должны помогать друг другу.
– Во всем? – спросил Баки, делая глубокую затяжку, так, что сигарета в момент дотлела до фильтра, и длинный столбик невесомого пепла упал ему на домашние штаны.
– В идеале – да. Но в жизни редко так бывает. Тебя интересует что-то конкретное?
– Да. Конкретно – это, – он перекинул Стиву включенный планшет, зная, что тот поймает.
Стив действительно поймал, и, едва опустив глаза на экран, пошарил рукой в поисках стула.
– Что это?
– Ролик так и называется: «Дружеская взаимопомощь».
На экране двое парней самозабвенно целовались, с удовольствием лаская члены друг друга. Звука не было. Стив мог быть благодарен Баки хотя бы за это. Иначе его хватил бы удар, и не важно, что с его здоровьем это было практически невозможно. Он был мастером совершать невозможное, верно?
– Где ты это взял, Бак? – не своим голосом спросил Стив.
– В интернете. В правилах дружбы ничего не сказано о взаимовыручке подобного рода.
– Наверное потому, что это… не самый типичный случай, – с трудом подбирая слова, ответил Стив, в этот момент как никогда понимая свою маму во время того неловкого разговора. – Обычно друзья так не поступают. Как мне кажется.
Баки загасил то, что осталось от сигареты, и соскочил с подоконника. Выключил вытяжку и в ставшей вдруг очень заметной тишине остановился напротив Стива.
– Как тебе кажется, – повторил он. – А как ты лично относишься к подобного рода… манипуляциям.
– Мы никогда… не делали ничего подобного, – беспомощно ответил Стив, понимая, что краснеет. Опять.
– А с другими твоими друзьями?
– Что? – его смущение тут же уступило место возмущению. – С чего ты…
– Со Старком? – Баки оперся ладонями о стол по обе стороны от Стива и пытливо посмотрел на него. – С этим твоим… крылатым?
– Нет, никогда.
– А ты хотел бы?
– Нет.
– Нет? – Бак склонился к нему, почти касаясь лица. Он был так близко, что у Стива, казалось, вот-вот закружится голова: от странного разговора, от крепкого, знакомого запаха Баки, от видимого биения пульса у него на шее. – Ты забываешь, с кем говоришь. Меня учили допрашивать людей. Следить за малейшими изменениями в их движениях и интонациях. И если я не помню самого процесса обучения и лица куратора, это не значит, что из меня выжгли и знания о том, как отличить, когда человек лжет.
– Я всегда честен.
Баки усмехнулся и вдруг коснулся его губ своими, быстро, почти неощутимо.
– Это? Ты этого хочешь? Скажи мне. И если ты солжешь, я узнаю.
Стив сидел, завороженно глядя ему в глаза, наслаждаясь нежданной, но такой желанной близостью, и пытался подобрать слова, чтобы объяснить. Оправдаться.
– Я…
– Как давно?
– С юности.
– И сейчас?
– Больше, чем когда-либо. Баки, я… никогда не стал бы…
– Что? Признаваться? Принуждать? – усмехнулся он.
– И то, и то.
Баки несколько секунд смотрел на него, а потом снова едва-едва коснулся губами, прошептав:
– И я не догадывался?
– Нет. Думаю, нет, – так же тихо ответил Стив.
– Слепой идиот.
– Не нужно, – Стив попытался отстраниться, но Баки ему не позволил. – Если ты не… не нужно – так.
– Как?
– Я отвечу на любые твои вопросы, помогу разобраться, но… мне нужно все или ничего, Бак.
– А теперь слепой идиот – ты, – не слишком нежно заметил Баки. – Мне… странно сейчас. Будто холодно и жарко одновременно. И хочется не оставить между нами ни дюйма, и в то же время страшно, что я неправильно расценил все твои взгляды и поступки. Я ничерта не помню, как это было со мной раньше, и было ли. В голове ни единого воспоминания о… чем-то подобном, – он кивнул на планшет.
– Ты… был по дамочкам, – заставил себя сказать Стив. – Они тебя обожали.
– Ты уверен?
– Да.
– Почему тогда я… Стив, думаю, ты ошибаешься. Я врал тебе. Тогда, раньше.
– Бак…
– Мне снилось… Последние две ночи у меня не было кошмаров, и мне снилось всякое. Выпуклые мышцы под руками. Ежик колких волос. Желание сгрести за эти волосы и толкнуть туда, вниз… Я был неправ, когда сказал, что информация не опускается ниже. Со мной что-то не так.
– Ты… – Стив думал, что покраснеть больше невозможно, он горел от неловкости, стыда и странного, извращенного удовольствия, получаемого от этого разговора. – Возбудился, когда смотрел… такие ролики?
– Возбудился?
– Так, – Стив осторожно взял его ладонь и прижал к своему паху. Баки длинно, со стоном выдохнул и прошептал ему в губы:
– Да. Но…
– Хорошо. Это хорошо, нормально. Ты здоров, так и должно быть. Слышишь? После… всего того, что с тобой случилось, этого могло не произойти. Так правильно. Хорошо, да? Бак?
– Это не из-за того, что я видел в интернете, – все так же тихо признался Баки, аккуратно, на пробу сжимая ладонь на его члене. Они больше нигде не касались друг друга, и от этой неловкой, неуверенной ласки Стива вело так, будто они уже оказались в постели.
– Расскажи мне.
– Мне снилось, что я веду губами по твоей шее. Она такая вкусная, чуть солоноватая. А ты прикрываешь глаза, и стонешь. Тихо, жалобно. Я так хотел… Чего-то. Было так жарко. И…
– Все закончилось?
– Да. Само.
– Хорошо. Так бывает, когда долго… не занимаешься этим. Когда ты вспомнишь, то поймешь.
– А ты хочешь? Со мной? – Баки сжал в ладони член Стива через штаны и снова едва ощутимо коснулся губ. – Скажи мне.
– Да. Но я не могу так. Я слишком…
– Что?
– Я слишком долго ждал и слишком люблю тебя.
Баки прикрыл глаза, беззвучно повторяя «слишком люблю тебя» и поцеловал уже по-настоящему, чуть неумело, неловко, но Стиву хватило и этого. Его выгнуло, выломило, в глазах потемнело, а в ушах оглушительно застучала кровь.
– Баки, Господи… – простонал он, едва удерживая себя от того, чтобы сжать его до хруста, до обморока, чтобы вообще не коснуться того, кому чужие прикосновения слишком долго не приносили ничего, кроме боли.
– Скажи еще, – Баки требовательно смотрел в глаза, сжав нереально красные губы в тонкую нить.
– Люблю тебя, – обреченно повторил Стив. – Очень, очень давно.
Баки убрал руку и отступил на шаг, рассматривая его. Губы его снова обрели чувственную пухлость, которая доводила Стива до невменяемого состояния.
– Не мог бы ты, – Стив впервые видел, как тот краснеет, – мне…
Стив молча, будто боясь спугнуть, коснулся его бедра, погладил живот, стараясь не делать резких движений.
– Как ты хочешь? Так же, как мне? Или я могу… думаю, у меня получится… ртом.
Баки хрипло выдохнул, покраснев неровными, яркими пятнами и, сглотнув, кивнул.
Стив притянул его к себе за бедра, уткнулся лицом в твердый живот и сделал несколько глубоких, жадных вдохов. Погладил ягодицы, чувствуя, как на плечи легли ладони – теплая и прохладная. Он был готов провалиться от стыда и одновременно – предвкушения, от желания сделать Баки хорошо. Он всегда хотел, чтобы Баки было хорошо с ним.
Он приспустил тонкие домашние штаны, осторожно коснулся четко очерченного под бельем члена и почувствовал, что снова возбуждается. Это был Баки, Баки был его. Это ощущалось в том, как уверенно и в то же время – просяще его рука легла Стиву на затылок, зарылась в волосы.
– Стив…
– Сейчас, – Стив оттянул резинку белья и уткнулся носом в жесткие завитки, потерся щекой о живот, чувствуя, что сходит с ума от этой близости, от того, что Баки позволяет ему, от тихих, прерывистых вдохов над головой. – Я никогда… но… -он медленно лизнул головку, пытаясь распробовать вкус, а потом жадно вобрал в рот сразу наполовину, ощущая, как тугая спираль закручивается внизу живота. Ему нравилось. Ему безумно нравилось то, что он делал. Тихие стоны Баки, дрожь его бедер, усилившаяся хватка пальцев в волосах.
Баки был соленым и пряным, пах так остро и вкусно, что Стиву показалось – он кончит, не прикасаясь к себе, только от осознания того, что делает.
– Да, – тихо выдохнул Баки, – Боже…
Стив ненадолго выпустил его член изо рта и обвел головку языком, лизнул вдоль, сжимая ладонью крупные, идеально круглые яйца.
Баки почти заскулил, ткнулся ему в щеку, в губы и, наконец, попав в рот, простонал:
– Я… Господи, я сей… час…
Стив плотнее сжал губы и еще раз обвел головку языком внутри, поглаживая за яйцами, когда Баки дернул его к себе, уже ничего не соображая, сжимая волосы в кулаке, Стив застонал и сжал себя через одежду. Этого хватило. Баки выплеснулся концентрированно-терпким, застонал громко и протяжно, и Стив рухнул-таки в пропасть, по краю которой ходил все утро. Обратного пути не было.
Баки, обхватив ладонями его лицо, принялся жадно целовать, снимая свой вкус с языка и губ. Он что-то шептал, глядя безумными глазами, но Стив слышал только: «спасибо», «мой» и «дурак». Ему было так хорошо, так спокойно, как не бывало даже в самом раннем детстве.
Баки был с ним.
========== Глава 12 ==========
– Капитан Роджерс… – раздался под потолком голос Джарвиса, – мне, право, неловко, но мистер Старк…
Стив задушенно выдохнул и, ухватившись за изголовье кровати, выгнулся навстречу губам Баки.
– Я… мы заняты, Джарвис, – с трудом выговорил он. – Ох, черт… – Баки, похоже, нравилась его шея, – Передай Тони, что процедуры отменяются.
– Да, сэр.
– Бак…
– Лежи. Старк обойдется без нас.
– Операция…
Баки навис над ним, пристально глядя в глаза, и Стив, нахмурившись, явно с трудом выталкивая из себя слова, признался:
– Я боюсь.
– Ты? – искренне удивился Баки. – Ха-ха-ха, – раздельно произнес он с самым серьезным выражением лица. – Я продолжу? – он собственнически подхватил Стива под бедра и сжал его ягодицы ладонями. – У меня тут много важных дел.
Стив подушечками больших пальцев погладил его скулы, глядя так, будто тот мог вот-вот исчезнуть, и, видимо, решившись, добавил:
– Мне никогда еще не было настолько страшно, Бак. Когда я узнал, что похоронка твоим родителям подписана, я ощутил лишь злой азарт: смогу, найду, все там развалю к чертям, но вытащу тебя. Тогда все зависело от меня. От того, хватит ли у меня духу, смелости, умений. Знал, что ради тебя я… смогу все. Когда ты сорвался с поезда, то, что я испытал, не было страхом. Это было черное, беспросветное отчаяние. Точка. Провал. Конец. Я не мог поверить, но отчего-то сразу смирился, и меня вновь охватила ярость. Я знаю, как чувствуют себя берсерки, Бак. Они вообще не чувствуют ничего, кроме желания разрушать. Рвать голыми руками, душить, сворачивать шеи. Это страшно. Хорошо, что у меня было время… остыть, – он невесело улыбнулся и погладил губы Баки, любуясь тем, как они приоткрываются. – А теперь я… буду просто стоять и смотреть, как тебя…
– Чинят, – подсказал Баки, прикусывая его палец. – Стив, со мной, думаю, случались и худшие вещи. Я раз за разом переживал криостазис. Как ты думаешь…
– Знаю, это нелогично, но…
– Давай оставим это все до завтра, – Баки придавил его всем весом к кровати и уперся лбом в лоб. – Если вдруг – в чем я сомневаюсь – у Старка с доком ничего не выйдет… я хочу помнить. Хотя бы что-то.
– Не уверен, что смогу обеспечить тебя какими-то сверхприятными воспоминаниями. Я… у меня, – Стив сделал видимое усилие, чтобы смотреть ему в глаза, – нет опыта. Вообще.
– А у меня? – спросил Баки.
– Думаю, есть, – Стив вздохнул. – Теорию я знаю, – он снова почувствовал, что краснеет, – но…
– Но?
– Я хочу, чтобы ты… чтобы тебе… было хорошо. Со мной.
Баки скатился с него и потянулся за планшетом.
– Инструкция, – пояснил он. – К любому процессу должна быть инструкция.
– Бак…
Баки едва заметно усмехнулся и развернул к нему планшет. «Анальный секс – инструкция по применению», – гласила ярко-красная надпись, но Стив вдруг выхватил планшет из его рук и, перевернувшись, оказался сверху.
– Давай сами разберемся? Уверен, в наше время не было никаких инструкций, но все как-то справлялись.
– Эксперимент? – прищурился Баки.
– Да. И, надеюсь, приятный.
В этот момент в дальнем углу спальни отщелкнулась одна из панелей на потолке и из образовавшегося отверстия, медленно жужжа, вылетел дрон. Круто развернувшись, он сбросил на кровать какой-то сверток и исчез так же внезапно, как появился.
Стив развернул подарочек и, краснея, показал Баки бутылочку с лубрикантом и длинную ленту презервативов. «Удачи», – гласила надпись на желтом стикере. Стив узнал почерк Тони.
Баки внимательно осмотрел подношение, быстро прочел все, что было написано на бутылке и на «маленьких штучках на уик-энд», как говорили в сороковых, и кивнул каким-то своим мыслям.
– Думаю, нужно раздеться, – как ни в чем не бывало сообщил он. – Так будет удобнее.
– Давай я помогу тебе, – предложил Стив.
– Я могу сам.
– Знаю. Но… мне хочется. Пожалуйста?
Баки послушно сел, уронив руки вдоль тела и Стив, вздохнув, устроился у него за спиной. Ему не нравилась обреченность, без труда читавшаяся в этой позе, а потому он с силой провел по плечам Баки, размял шею, коснулся губами за ухом.
– Когда-то давно мы жили вместе, – начал он, медленно поглаживая живот Баки сквозь футболку. – Когда ты вечером раздевался, чтобы принять душ, я иногда представлял себе, что ты делаешь это для меня. Стягиваешь брюки, аккуратно складываешь их стрелка к стрелке, потом расстегиваешь рубашку, вытаскиваешь запонки, стягиваешь через голову майку и ложишься рядом. Я ненавидел себя за эти мысли, но все равно иногда представлял, как ты касаешься меня. Везде, – Стив скользнул рукой по твердому бедру Баки и поцеловал его в шею. – Я так боялся, что ты заметишь, как я смотрю на тебя, и мучился от ощущения, что пачкаю тебя своими мыслями. Я так хотел тебя. Всего. И понимал, что так никогда не будет. Ты уходил в душ, а я в несколько движений вспотевшей ладони доводил себя до разрядки, вспоминая, как белье обтягивало твою задницу, когда ты наклонялся.
– Почему ты не говорил ему?
– Тебе, – мягко поправил Стив. – Почему я не говорил тебе? Боялся оттолкнуть или, наоборот, получить тебя торопливо, стыдно, из жалости. Я никогда не хотел жалости, ни от кого. И тем более я не хотел ее от тебя. Когда ты упал, я осознал, что ошибался. Что упустил шанс, если он был, и обманул тебя, если шанса не было.
– В чем обман? Если враг достаточно глуп, чтобы расколоть тебя, то…
– Враг – да. Но ты был мне другом. Я ценил это выше всего остального. Я был готов идти с тобой плечом к плечу, подать тебе кольца у алтаря, когда ты решишь жениться. Я был готов… к тому, что ничего никогда не будет. Что у меня никогда никого не будет.
Баки развернулся в кольце его рук и, не мигая, уставился глаза в глаза.
– А теперь? – требовательно спросил он. – Теперь, когда его нет, тебя устраивает… такая замена? Я другой, мы даже не похожи. Барнс был слабее, у него было две руки, он… смеялся. Я видел на сайте музея.
– Бак, – Стив провел ладонью по его шее под волосами и попытался улыбнуться. – Я тоже сильно изменился. Если ты видел хроники, то должен помнить, каким я был до сыворотки. Да что там говорить, даже до войны, даже во время нее я был не таким, как сейчас. Люди меняются. Все, без исключения. И ты поменялся, только и всего. Лет через пять мы изменимся еще сильнее. Но это не значит, что при этом мы перестанем быть собой.
Баки молчал какое-то время, разглядывая Стива, словно пытался что-то понять для себя, и не мог.
– Я хочу тебя, – Стив выделил интонацией последнее слово. – Я обещаю не искать в тебе то, чего нет, не требовать от тебя соответствовать моим представлениям, воспоминаниям, каким-то шаблонам тебя прошлого. Я хочу тебя.
Видимо, именно это и нужно было произнести вслух, потому что уже через мгновение Стив был прижат к постели, а Баки, устроившись сверху, сжимал коленями его бедра почти до боли и целовал, целовал, целовал так, будто внутри у него сгорел какой-то предохранитель. Футболку на Стиве он просто разорвал, не утруждая себя сниманием, и, скользнув языком по шее, мазнул отросшими волосами по груди, на грани боли прикусил сосок и скользнул ниже, к животу.
Стив, зажмурившись, схватился за изголовье, чтобы не навредить Баки, хотя до одури хотелось вцепиться ему в волосы и прижать лицом к своему животу. Толкнуть ниже, контролируя каждое движение, взять его так: чуть грубо, до одури, до красных пятен под веками, скользнуть между сочных красных губ, тесно сжатых в кольцо, так глубоко, как только тот сможет принять его.
Но было нельзя. Баки и так часто принуждали, лишали выбора, и теперь все будет так, как он захочет.
Баки сжал член Стива через несколько слоев ткани, провел языком над поясом штанов, а потом резко, одним аккуратным, точным движением сдернул их с бедер и мокро лизнул по всей длине.
Стив выдохнул сквозь зубы, желая и одновременно не решаясь посмотреть на Баки. Боялся, что не сможет себя контролировать, сделает что-то не так, снова все потеряет, и в этот раз у него не будет никаких оправданий.
Баки тем временем, придерживая его за бедра, почти нежно обвел языком головку, а потом с силой обхватил ее губами, продолжая вытворять языком что-то невообразимое. Стив не хотел знать, откуда у Баки такие таланты, он вообще ничего не хотел знать, ни о чем не мог думать, кроме горячего рта, его влажного, тугого плена, и от этих ощущений его охватывал жар, томление и какое-то почти мазохистское желание развести бедра шире, выставить себя напоказ перед Баки. Именно перед ним.
Баки, с силой обхватывая член губами, медленно пропускал его все глубже, короткими, выбивающими душу движениями. Не выдержав, Стив застонал, едва удерживая бедра на месте, а Баки, казалось, ждал именно этого бессловесного выражения удовольствия, и движения его стали отрывочными, резкими, почти грубыми, пробирающими до нутра.
Стив непроизвольно подкинул бедра, сжал Баки коленями, рискуя сломать ему шею, выгнулся в пояснице, краем сознания отмечая, что вот-вот раскурочит жалобно трещащее изголовье кровати, и рассыпался на части, растекся, пропал.
Баки выпил его до капли, как заправский вампир, вылизал и, скользнув вверх, лег рядом, внимательно разглядывая.
– Тебе хорошо? – требовательно спросил он. Так, будто запрашивал отчет.
Стив, облизав пересохшие губы, открыл рот, понял, что не в состоянии сказать ничего членораздельного и, отпустив несчастное изголовье, сделал неопределенный жест рукой.
– Я все сделал правильно?
– Кхм, – Стиву понадобилось немалое усилие, чтобы выговорить: – Это было… черт, Бак. Охрене… м… очень хорошо.
– Ты хотел сказать грубое слово, – Стив скорее, почувствовал, чем увидел, что Баки улыбается.
– Я скажу. Это было о-хре-нен-но, Бак. Я, – он сглотнул и пошарил по тумбочке с тщетной надеждой обнаружить там стакан воды, – я сейчас… тебе.
– Не нужно, – Баки приложил его расслабленную ладонь к своему паху, и уголки его губ едва заметно дрогнули. – Ты так… звучал, что…
Стив думал, что покраснеет, но, видимо, мощный оргазм сдвинул обычный порог стыдливости куда-то за пределы этой спальни. Их с Баки спальни. Стив притянул его к себе, чувствуя, как мешает задержавшаяся на них одежда. Он стянул с Баки футболку и, запустив руки под тонкую ткань брюк, притянул его к себе за ягодицы. Они целовались долго, пробуя разные движения губ и языка, и Стиву казалось, он никогда не был счастливее. Даже когда понял: ему удалось. Он успел, спас Баки из лап ГИДРы.
– Я, кажется, – Баки прижался бедрами, давая понять, что имеет в виду, – снова в деле.
Это «в деле» звучало очень знакомо, и Стив, улыбнувшись своим мыслям, перекатился на Баки, накрыл его собой. После еще нескольких высасывающих душу и последнее терпение поцелуев, он, наконец, стянул с Баки штаны и обхватил оба члена ладонью.
Баки хрипло выдохнул, а потом, нащупав смазку, перепавшую им от щедрот заботливого Тони, заметил:
– Тут написано: «для лучшего скольжения». И еще «для…»
– Я понял, – заверил его Стив, и выдавил немного содержимого флакона на ладонь, – понял.
Баки под ним прикрыл глаза, а его яркие, потерявшие четкий контур губы, наоборот, приоткрылись. Стив жадно смотрел на него, пытаясь поверить, и не мог. Слишком долго он не позволял себе даже мечтать, и двух, пусть и ярких, оргазмов было преступно мало, чтобы убедить его в реальности происходящего.
Брови Баки, когда-то очень выразительные, приобрели почти страдальческий излом, он вдруг широко распахнул глаза и взглянул на Стива, притянул его к себе, прихватил зубами тонкую кожу на шее, прямо над артерией, несколько раз двинул бедрами навстречу и перекатился, оказавшись сверху.
