Текст книги "Зеркало (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Еще одно слово, и я сломаю тебе челюсть, – не поднимая головы, произнес Стив. – И плевать на то, что получу с тобой на равных. Серьезно, Тони, хватит. Я не собираюсь озвучивать при всех то, чего не решился сказать Баки.
– Значит, Барнс не в курсе… что твое к нему отношение не совсем дружеское? – спросила Наташа.
– При чем здесь дружба? – удивился Стив. – Мы были вместе, сколько я себя помню, и когда я понял, что мои чувства к нему сложнее, чем должны быть, то это никак не повлияло на наши отношения.
– Попахивает самоутешением, – ввернул Тони. – Я бы никогда не смог дружить с тем, на кого мое тело реагирует совершенно определенным образом.
– Я не ты, – отрезал Стив, чувствуя, что неумолимо раздражается. – Есть вещи важнее реакций тела. И – открою тебе тайну – есть люди, думающие не только о себе.
– Ближе к клятве, – осадила его Наташа. – Колдовство с условием, помнишь?
Стив с явной неохотой поднял голову и посмотрел на нее.
– Условие? Оно невыполнимо. Я лучше буду всю жизнь мучиться от язвенной болезни, которую Тони не хочет лечить, чем буду кого-то к чему-то принуждать. Особенно, если этот кто-то – Баки.
– А ты представляешь, что с тобой будет, если кого-то из нас убьют? – спросила Наташа и, поймав на себе возмущенные взгляды, добавила: – Не думаете же вы, что это невозможно?
– Мы впустую тратим время, – впервые заговорил Клинт. – Нам нужно найти Барнса, пока с ним – и со Стивом – не случилось что-то по-настоящему неприятное.
– А для этого мне нужно Дело №17, – пользуясь случаем, встрял Тони.
Стив хмуро посмотрел на него и промолчал.
– Нет? Это означает «нет», верно? – решил уточнить Тони. – Стив, – он вальяжно устроился в кресле рядом с Наташей и выдержал приличную паузу, – видишь ли, все, что может быть в том суперсекретном деле, мне, скорее всего, уже известно. Я перелопатил архивы ГИДРЫ, которые Наташа слила в сеть. Что там написано в деле твоего Барнса? Что он убил человек больше, чем немцы во время Второй Мировой? Что он…
– … возможно, он убил Говарда, – ровно выговорил Стив, а Наташа, вздохнув, закрыла ладонью лицо. – Возможно. В деле этого нет, но…
– Ну да, он же единственный, кто убивал для ГИДРЫ. – Тони был на удивление спокоен и не сорвался, как опасался Стив, не закатил истерику с обещаниями немедленно всех убить, перевернуть мир, найти Баки и убить его тоже. Это было очень странно и даже подозрительно. – Роджерс, – он устало вздохнул, покосился на Наташу, потянулся к чашке с кофе, но, видимо, передумал, вспомнив, во что кратковременный прилив бодрости обойдется его желудку. – Перед смертью мой отец занимался не слишком приятными вещами. Например, он разрабатывал сыворотку, способную превращать людей в биороботов. Да, полный комплект: сила и послушность в одном флаконе. Что-то там с мышцами и мозгом. Записей мало, но того, что я откопал, оказалось достаточно для того, чтобы сделать вывод: некоторые технологии никогда не должны воплощаться в жизнь. Тебе очень повезло, Стив. Мой отец и этот еврей… Эрскин? Они оставили тебе свободу выбора, наградив прекрасным здоровьем и сделав почти непобедимым. Кто даст гарантии, что тем несчастным, которым вкололи бы следующую, усовершенствованную, партию сыворотки, так же повезло? Видимо, правительству оказалось достаточного одного неуправляемого суперсолдата. Тебя. Им нужны были марионетки, и мой отец активно помогал их получить. Я рад, что мир не наводнили киборги вроде твоего зомбированного дружка. Сильные, послушные и очень, очень прочные. Мать жалко, – Тони отвел взгляд и несколько раз сжал и разжал кулак, видимо, пытаясь успокоиться. – Но в ее смерти я виню отца. И нет, я никогда особо не верил, что человек, который водил все, что ездило, летало, плавало, и при этом не было живым, мог разбиться на ровном участке дороги. Так что даже если это сделал твой дружок… я не стану рвать на себе одежду и кидаться на него. Свою потерю я пережил двадцать пять лет назад. Друзьями мы с Барнсом не станем, но я знаю, на что ты способен, защищая то, что считаешь правильным, важным или ценным. Ты уже развалил в одиночку базу ГИДРЫ, посмевшей захватить твою принцессу, и я не желаю Башне той же участи. Дело, – он снова протянул руку ладонью вверх. – Роджерс, я в последний раз предлагаю помощь, не будь идиотом.
Стив поднялся, молча сходил в свою комнату и, вернувшись, положил перед Тони тонкую папку из серого картона.
– Ты прав насчет того… Что Баки много для меня значит, – заметил он, накрывая добычу Тони ладонью. – Советую учитывать это, если тебе покажется, что его место в тюрьме или психушке.
– Я всегда учитываю детали, – отмахнулся Тони и выдернул папку из-под его ладони. – Не мешай.
Стив напряженно кивнул и отошел к окну. Заложив руки за спину, он стоял и смотрел на суету большого города, раскинувшегося у его ног, и старался не прислушиваться к нервному хмыканью и шелесту переворачиваемых страниц. Свой выбор – довериться – он уже сделал, теперь поздно сожалеть о чем бы то ни было. Можно было лишь надеяться, что благоразумие Тони возьмет верх над его же горячностью.
В гостиной было тихо больше сорока минут, и все это время Стив почти физически ощущал, как сгущается напряжение у него за спиной. Наконец, послышался длинный, вымученный выдох, и Стив обернулся. Тони сидел за столом, спрятав лицо в ладонях. Несколько голографических экранов мерцали вокруг него, как призраки. На одном из них было фото Баки в криокамере, на втором какие-то графики, а на третьем – длинный перечень непонятных названий на латыни.
– Это немыслимо, – наконец, выговорил он. – Я… мне надо подумать. Я… вернусь. Скоро. В общем, – он как-то потеряно огляделся, потер глаза, подхватил папку и вышел, не забыв погасить экраны небрежным взмахом ладони.
– Что? – спросил Стив у Наташи, свернувшейся клубком в углу дивана.
– Пусть подумает, – тут же ответила она, потянувшись. – Он считал, что достаточно пережил в плену. А теперь вдруг понял, что есть люди, которые предпочли бы смерть тому, что с ними произошло. И он прочел о них не в страшной книге о концентрационных лагерях, а в личном деле человека, который дорог его другу.
– Баки… не думаю, что он хотел бы умереть.
– Тогда ты едва ли понял и половину информации, содержащейся в той папке, Стив, – Наташа легко поднялась и направилась к лифту. – Советую сходить на прогулку – от нас подальше. В парк куда-нибудь. Тони будет думать до следующего утра, а то и дольше.
Она ушла, а Стив так и остался стоять у окна, вспоминая те два фото. Улыбающийся Баки в сдвинутой на один бок фуражке, и он же сквозь покрытое изморозью окошко криокамеры. Руки сами собой сжались в кулаки, и он в который раз поклялся себе, что сделает все, чтобы его вытащить. Пусть Баки просто будет. Пусть не с ним, пусть даже не рядом, но живым и здоровым.
***
Тони не показывался двое суток, и все, что Стиву оставалось – прислушиваться к утихающей боли в желудке (принял-таки лекарство) и все еще побаливающей голове (выспался, но не до конца). Остальные ощущались фоном, так как были намного здоровее Тони, плевать хотевшего на свое здоровье. К этой фантомной боли в груди, голове и желудке Стив уже почти привык, и, как когда-то в детстве, смирился.
Гораздо больше, чем долгое молчание Тони, Стива раздражало его собственное бездействие и усиливающаяся усталость, идущая от Баки. Казалось, тот не спал вообще, только тренировался, получая травмы (боль от которых тут же пропадала), и работал, работал, работал на износ. Стив тоже мало спал. Он гнал от себя мысль, что почти благодарен ведьме за такую вот призрачную связь с Баки. Что теперь, по крайней мере, он знает, что тот жив и относительно здоров. Насколько вообще может быть здоровым кто-то с искусственной рукой и перегруженным позвоночником.
Стиву иногда хотелось встать и идти, ориентируясь на усиление или ослабевание болевых ощущений, как в детской игре «тепло-холодно», пока Баки не найдется где-нибудь на Богом забытой базе. Разрушить там все к черту и… Дальше воображение буксовало, потому что Стив слишком хорошо помнил произошедшее на хэлликэриере. Баки бы напал на него, а Стив не смог бы совладать с ним, испытывая боль за двоих. Это если не брать в расчет то, что его команда не останется в стороне и тоже, скорее всего, получит травмы и повреждения. Выйти из строя из-за болевого шока в самый ответственный момент (потому что даже у суперсолдат есть предел) ему не хотелось, а потому он решил дать Тони еще немного времени. Если тот не покажется на общей территории в ближайшие сутки, Стив будет действовать сам. Ему не впервой.
Было около полуночи, когда Стив, пытаясь совладать с учащенным сердцебиением (Баки не спал уже третьи сутки) решил все-таки попытаться отдохнуть. Забравшись в постель, он выполнил несколько дыхательных упражнений, рекомендованных Брюсом, закрыл глаза и приказал себе спать.
Боль пришла неожиданно, будто его живьем бросили в кипяток. Вернее, макнули туда головой. Это было за пределами человеческих возможностей – терпеть такое. В виски будто ударила молния, наполняя огнем черепную коробку, затягивая в небытие, выжигая изнутри.
Стив кричал, а боль все длилась и длилась, оставляя лишь одно желание – умереть. Дышать было невозможно, тело выгибалось дугой, ладони стискивали голову, будто желая раздавить ее, как спелый арбуз, лишь бы прекратить все это.
Кто-то кричал вместе со Стивом, хватал за руки, уговаривал. Кто-то куда-то его тащил, но Стив был глух, слеп, он жил агонией, будто состоял из страдания.
Наконец, напряжение пропало в один миг, оставляя по себе выжженную пустоту. Глухую тишину в голове, наполненную отзвуками пережитого. Стив облизал губы, ощутив металлический привкус крови, и с трудом разлепил веки. Свет ударил по глазам наотмашь, снова наливая голову болью, и он застонал, прикрывая лицо ладонью.
– Лампы на двадцать процентов, – послышался голос Тони будто сквозь вату. – Стив, ты слышишь меня?
Голоса не было. Стив был готов поклясться, что истратил на крик годовой запас звуков, а потому лишь кивнул, по-прежнему не отнимая ладони от глаз и баюкая вновь поселившуюся в затылке боль.
– Давление в норме, сердечный ритм нормализуется, – тихо проинформировал Брюс, и Стив только сейчас услышал мерный писк приборов. Сделав над собой усилие, он все-таки открыл глаза и огляделся, стараясь не совершать лишних движений. Он был в одной из лабораторий Брюса. Во всяком случае, помещение выглядело как эклектичное сочетание операционной, палаты, рабочего кабинета и исследовательского центра. – Сколько пальцев, – перед лицом появилась кисть, глумливо изображающая знак «виктори».
– Два, – одними губами ответил Стив, удивляясь, что не позабыл слова. – Что…
– Обнуление, – предугадал его вопрос Тони, и Стив, осознав, переварив ответ, принялся подниматься. Приборы тревожно запищали, а на плечи легли руки Тони и Брюса. – Лежи, куда собрался?
– Я должен, – голос звучал сорвано, тело слушалось с трудом, но Стив упорно рвался с койки. – Мой щит? Я должен… найти. Больше никогда… Баки не… Я иду. С дороги.
– Куда ты пойдешь сейчас? – со смесью раздражения и жалости осадил его Тони. – Ночь. Ты ослаблен. У тебя сердце сбоит.
– Пусти. Все равно… я… Баки. Не допущу. Больше – нет. Никогда.
– Да понял я, – Тони рывком уложил его обратно и потер переносицу. Стив только сейчас обратил внимание на то, что тот в одних шелковых пижамных штанах и босиком. На Брюсе была измятая футболка и короткие шорты. – Ага, – Тони поймал его взгляд и криво ухмыльнулся. – Прости, что не в смокинге. В четыре утра сплю даже я. Ну, пытаюсь. Вот что, – он решительно развернулся к одному из экранов, следовавших за ним, как собаки за охотником, – я тут кое-что накопал. – он едва уловимым движением кисти развернул еще несколько окон и встал так, чтобы информация была видна Стиву. – Вот три наиболее вероятных места, где держат Барнса. Все – в пригороде Нью-Йорка. Похоже, он по-прежнему работает на очень серьезных ребят, так что отбить его будет непросто. Для ясности уточню: ты остаешься в стороне. Хватит с нас твоих… приступов. Останешься в Башне, а мы сгоняем за твоей принцессой. План, так и быть, разработай, но из Башни ни ногой. Не хочу волочить тебя на себе в случае чего. Ты тяжелый, а я всего лишь человек, хоть и гений.
– Баки…
– Знаю. Мы доставим его сюда, антихалковость Башни усилена, так что, думаю, и твоего дружка она выдержит. Что уж ты там дальше будешь с ним делать – решать тебе. Будешь заново социализировать этого Маугли, сам уйдешь с ним в лес, как Джейн. Черт, – он потер лицо и сделал большой глоток из кружки. – Прости, Стив. Я хотел сказать – можешь на меня рассчитывать. Человек, переживший такое… переживающий такое на постоянной основе, – он сделал неловкую паузу, но заставил себя продолжить: – скажешь, если что-то понадобится. И, кстати, ни в одном архиве нет прямого указания на то, что мои отец и мать были… погибли от рук Зимнего Солдата. Так что… я не беру назад ни единого слова, – он хлопнул Стива по плечу и отошел к лабораторному столу.
По чуть ссутуленным плечам и наклону головы Стив понял, как ему тяжело было произнести это.
– Тони, я… – начал он, ощутив, что голос вернулся к нему, но тот лишь раздраженно махнул рукой, читая показания каких-то хитрых приборов.
– Лучше пообещай, что останешься в Башне. Не заставляй команду беспокоиться еще и о тебе, вождь.
Это «еще и» сказало Стиву больше, чем ему было нужно. Из уст Тони Старка это вообще было сродни признанию в любви, так как он был человеком дела. Если Тони начинал длинно говорить – жди подвоха.
– Спасибо, – все-таки выговорил Стив, откидываясь на жесткую кушетку и прикрывая глаза. – Всем вам.
Брюс тихо вздохнул и поправил иглу капельницы, переливавшей в вены Стива какой-то фирменный коктейль доктора Беннера. От этой гремучей смеси у Стива кружилась голова, а глаза закрывались сами собой. Очень хотелось спать. Стив помнил, что спать отчего-то нельзя, но голова вдруг сделалась легкой и пустой, кушетка под ним тихо качнулась, как колыбель, и сознание уплыло. Мягкая темнота подступила со всех сторон, и Стив кружился, кружился, пока окончательно не перестал осознавать себя.
***
Векам было горячо, будто прямой солнечный луч что-то выжигал на них. Стив инстинктивно поднял руку, чтобы заслониться от навязчивого тепла, и вокруг сразу все ожило: запищали приборы, послышались шорохи ткани и голоса.
– Стив? Как ты? – Тони, кто же еще.
С трудом открыв глаза, Стив посмотрел на него и попытался понять – как он? И не смог.
– Не знаю, – честно ответил он и испугался звука собственного голоса. – Ног не чувствую, будто затекли. Болит весь плечевой пояс, но так… нудно, как от неудобной позы. Шея… напряжена? В глаза будто песка сыпанули. Сколько я спал?
– Десять часов, – Тони обошел кровать и развернул перед Стивом большой экран. – У меня есть все основания полагать, что твой дружок на задании, но не в Нью-Йорке. Джарвис пересмотрел все камеры в городе, продолжает мониторить их, но нигде нет ни единого намека на присутствие Зимнего Солдата. Похоже, его обнулили и отослали из города куда-то еще. На тех трех базах, о которых я говорил тебе, тихо. На той, что дальше всех, зафиксирован чуть более высокий уровень активности, но ничего сверхъестественного. Я… – Тони сделал паузу, будто собираясь с мыслями, и сел на стул у кровати. – Стив, я сейчас скажу ужасную вещь, но хотел бы, чтобы ты дослушал, прежде чем бить в морду, идет?
– Говори, – хрипло ответил Стив, внутренне готовясь к худшему.
– Я считаю, что нам нужно дождаться повторной заморозки Барнса, прежде, чем отбивать его. Постой, – Тони вскинул руку, не давая Стиву возмутиться, – выслушай. Я читал дело. Я знаю, насколько опасен Зимний Солдат. Думаю, ты сам если и догадываешься о пределах его возможностей, то очень смутно. Так вот, нам такой противник не то чтобы совсем не по зубам, но живым он не дастся. Мы будем стараться его захватить, а он нас – уничтожить. Убить. Ты вне игры, не спорь, команда приняла такое решение, и оно не обсуждается. Ты, конечно, можешь уползти, вмешаться, но закончится это тем, что мы потеряем вас обоих. Хорошо, если только вас. Риски велики. Барнс нужен тебе, а ты нужен нам. Живым и без болевого шока, несовместимого с жизнью. А потому мы дождемся, пока Барнса поместят в криокапсулу и доставим его сюда. Риск все равно велик, но… так будет лучше. Думаю, раз Барнс в состоянии переносить заморозку за заморозкой, то ни ему, ни тебе еще один цикл смертью не грозит. Стив, я прошу тебя все обдумать, прежде чем кидаться очертя голову в самое пекло, как ты любишь. Хоть раз делегируй часть работы, не взваливай все на себя.
У Стива в голове будто щелкал какой-то механизм, четко отмеряя благоразумие. Хотелось доказывать свою правоту, горячо убеждать всех вокруг, что с Баки так нельзя, что он настрадался достаточно, чтобы не подвергаться заморозке еще раз, что Стив должен идти вместе со всеми, чтобы Баки увидел его и вспомнил. Но то ли дело было в той химии, что ему вколол Брюс, то ли холодная расчетливость, свойственная капитану Роджерсу во всем, что не касалось сержанта Барнса, победила в бесконечной борьбе должного с правильным, но через минуту Стив заставил себя кивнуть.
– Хорошо. Пусть так. Но план захвата базы и транспортировки криокапсулы я разработаю сам. Никаких лабораторий, белых халатов и военной формы во время разморозки. Из присутствующих – только я.
По виду Тони можно было без труда заключить, что у него имеются возражения. Их много, и все они – обоснованные. Но Тони никогда ничего не добился бы ни в бизнесе, ни в жизни, если бы не знал, когда нужно уступить, а когда – настоять на своем.
– Я распоряжусь подготовить часть сорок четвертого этажа для вас. Там… самая крепкая часть здания, и есть все необходимое.
Он поднялся, вызывая Джарвиса, и, прощаясь, хлопнул Стива по плечу.
– Сейчас придет Беннер и освободит тебя, – уже от двери сказал он. – Совещание в главном конференц-зале через час. Постарайся… – Тони запнулся и после небольшой заминки закончил: – не передумать. Мы все рассчитываем на твое благоразумие, Стив.
Стив мог бы ответить, что как раз благоразумие никогда не было его сильной стороной, но смолчал. Главное вытащить Баки, а там они справятся.
Вместе, как и всегда.
========== Глава 4 ==========
В результате жарких споров, пущенного в ход тонкого шантажа, завуалированных угроз, приведенных железобетонных аргументов и обещаний соблюдать все возможные и невозможные меры безопасности, Стив скрепя сердце согласился остаться в Башне, предоставив команде самостоятельно осуществить операцию по захвату криокапсулы с Баки.
– Хорошо, – Тони устало откинулся в кресле и с неизъяснимой насмешкой посмотрел на нахмурившегося Стива. – Когда самый главный вопрос решен – Кэп остается в Башне – разделаемся с мелочевкой. Я обоснованно уверен, что Барнса будут готовить к заморозке вот здесь, – он развернул экран и ткнул пальцем в точку на карте неподалеку от Нью-Йорка. – База достаточно оснащена, охраняется лучше других и вообще, по моим данным, именно этот объект имеет самый близкий профиль: исследование действия психотропных препаратов и разработка новых нейролептиков. НИИ – их официальное прикрытие.
– База два – более вероятный вариант, – не согласился с ним Стив. – Она выглядит заброшенной, персонала мало. Зимний Солдат – не тот проект, о котором должно быть известно широкому кругу лиц. Скорее всего, из гражданских о нем знают только два-три человека обслуживающего персонала, да и то не факт, что их… не устраняют после каждой заморозки, чтобы избежать утечки информации.
– А база три защищена лучше первой и второй, – сообщила Наташа, что-то рассматривая на планшете. – Нам нужно решить. Второй шанс может представиться через годы или не представиться вообще. Прости, Стив, я не хочу быть гонцом, принесшим дурные вести, но три удара одновременно мы не потянем, а при выборе одного объекта из трех шансы на успех соответствующие – тридцать три процента.
Стив молча смотрел в окно, что-то напряженно обдумывая.
– Баки должен вернуться на базу перед тем, как… как его сдадут на хранение, – после легкой заминки безжалостно закончил он. – Нам нужно установить слежку за каждой базой. Более того. Если бы процессом сдачи на хранение тайного оружия такой категории, как Зимний Солдат, руководил я, то я бы привез его на склад уже… упакованным. А, значит, не следует отбрасывать вариант, что заморозка будет осуществляться где-то в другом месте, и на одну из баз объект попадет уже недееспособным, – он с усилием выдохнул и поднялся. – Хотя одного человека, приученного оставаться незаметным, засечь у базы гораздо сложнее, чем, например, фургон или джет с криокамерой.
– И потому, – Тони тоже поднялся и встал рядом с ним, – нам очень повезло, – он сделал паузу, будто подбирая слова, – ну, будем считать, что все-таки повезло, что у нас есть ты, своего рода передатчик состояния Зимнего Солдата. Кстати…
– Бежит, – ответил на незаданный вопрос Стив. – Очень быстро, почти на пределе. Похоже, он завершил задание, в чем бы оно ни заключалось.
– У нас мало времени, – Тони стремительно прошел через комнату и активировал панель общего сбора. – Если в состоянии Барнса что-то поменяется – дай знать, – распорядился он и нажал на красную кнопку. В Башне взвыла сирена.
***
Стив был как на иголках – наблюдение за базами пока ничего не дало, везде было слишком тихо. Подозрительно тихо. Тони задавал Джарвису все новые и новые параметры поиска, мониторил каждую камеру в городе, нарушая разом десяток законов, но эти усилия не приводили ровным счетом ни к чему – Призрак оправдывал свое прозвище.
Мышцы ног и легкие фантомно горели, и Стиву казалось, что это он, пробежав не один километр, отлеживается в каком-то укромном месте, мучась от жажды и боли в мышцах. Чужая усталость накатывала волнами, подтачивая его почти бесконечные силы, и он старался не думать о том, что скоро даже это подобие жизни, полное запредельных физических нагрузок и стресса, будет отнято у Баки. Просто так. Будто кто-то имеет право решать, сколько ему дышать. Как долго жить, если, конечно, такое существование можно назвать жизнью.
Функционирование – вот самое точное слово.
Стив провел руками по лицу, будто пытаясь снять паутину чужого измождения. Смертельной, свинцово-тяжелой, круто замешанной на голоде и боли усталости. Невольно пришла мысль, что криосон после такой жизни покажется чуть ли не отпуском.
Висок сверлила нудная боль – Тони не спал больше двадцати часов и ложиться, видимо, не собирался. Дергало указательный палец левой руки – Сэм готовил ужин и порезался. У Клинта ныла поясница – верный признак перемены погоды. А Наташа… Ну, от Наташи шел ровный фон абсолютно здорового человека. Только свод стопы побаливал от долгого хождения на высоких каблуках.
Стив выдохнул и, повернувшись на диване в общей гостиной, подложил подушку под поясницу, чувствуя себя на все свои без малого сто лет. Оставалось только научиться кряхтеть и рассуждать о том, что раньше и трава была зеленее и девушки не выглядели столь вызывающе. От разговоров в подобном ключе он героически удерживался всякий раз, как возникало подобное желание, но, похоже, терпение его готово вот-вот истощиться, вместе с остатками физических сил.
– Ты как? – Наташа появилась как всегда бесшумно.
– Есть новости? – вопросом на вопрос ответил Стив, решив, что не готов честно ответить на этот вопрос. Не Наташе.
– Тони заметил кое-что, но особой уверенности нет. Он отправил к каждой из баз по несколько человек из поддержки, так что мы точно ничего не пропустим.
– Хорошо. Уже скоро.
Наташа ухмыльнулась одними губами, безуспешно маскируя беспокойство, и кивнула.
Правое предплечье обожгло болью, и та стала растекаться раскаленными волнами от сгиба локтя к пальцам, плечу, груди, нарастая с каждым ударом сердца. Стив сжал зубы и процедил:
– Кажется…
Наташа, не дослушав, активировала браслет и коротко бросила в коммуникатор несколько слов, которые Стив не расслышал из-за нарастающего гула в ушах. Боль пульсировала уже во всем теле. Обжигающая, красная, будто по венам вместо крови тек расплавленный металл. Конечности стали неподъемными, голова, казалось, готова была вот-вот лопнуть, как переспевшая дыня, легкие горели при каждом судорожном вдохе. Стив еще успел подумать, что не чувствовал себя хуже никогда в жизни, когда выяснилось, что это – не предел.
Брюс, ловко управляя робоносилками, доставил его в заранее подготовленную комнату – сюда же должны были доставить криокамеру.
– Стив? Ты слышишь? – мягкий голос Брюса прорывался сквозь гул в голове, как сквозь радиопомехи. Стив прикрыл глаза – да.
– Они укололи ему специальную жидкость, превращающую кровь в густой гель, чтобы при заморозке плазма не кристаллизовалась и не рвала сосуды. До заморозки несколько минут. Дыши. Ты должен помнить, что твои ощущения – не настоящие. Это все в твоем мозге, с телом все в порядке. В порядке, слышишь? Только давление немного подскочило.
Стив с трудом кивнул. Если это всего лишь отзвук ощущений Баки, то каково же ему самому? Сжав зубы до хруста, он попытался думать о чем-то отвлеченном, как делал в далеких тридцатых, в очередной раз свалившись с воспалением легких или гриппом. Но тогда рядом был Баки, как самый надежный ориентир реальности, да и сейчас, по сути, ничего не изменилось. Баки был здесь. Стив чувствовал это каждой своей готовой к заморозке клеткой.
Брюс что-то вколол ему, и сознание, до этого отчаянно цеплявшееся за реальность, уплыло. Стива обступили кошмары. Сквозь искусственный сон он, как в горячечном бреду, снова и снова боролся с красными многоголовыми чудовищами, а они душили его и поливали жидким огнем. А где-то там, среди щупалец и оскаленных пастей был Баки, и Стив рвался к нему, пытаясь ухватить протянутую руку, но Баки падал и падал, все глубже проваливаясь куда-то вниз.
От ног к голове пробежала короткая волна, напротив, обжигающе холодная, и Стив сквозь полусон-полубред почувствовал долгожданное облегчение: он снова шел на дно, захлебываясь темной ледяной водой. Он спас Нью-Йорк и еще какие-то города. Только вот Баки спасти не смог. Значит, все правильно. Все, наконец, так, как должно быть.
Холод нес покой. Внутри будто что-то оборвалось, и он перестал чувствовать. Вообще. Черная дыра в груди, где только что была прожженная рана, росла, ширилась, пока не охватила его всего. Толща соленой воды сомкнулась, и он перестал быть.
***
– Эй, – позвал кто-то и не слишком вежливо ткнул его чем-то в живот. – Эй, Кэп, хватит прикидываться мертвым, ты не опоссум, в конце концов! У тебя даже давление нормализовалось. Хорош, а?
Под веками полыхнуло красным, и Стив заторможенно подумал, что лампы, наверное, включили на максимум.
– Мы доставили твою Белоснежку. В лучшем виде, даже остыть не успела. Не то чтобы я был поборником некрофилии… нет, ты не подумай, я не из тех, кто станет осуждать чужие пристрастия… Но, Кэп! Он страшный, как Читаури! И что ты в нем нашел?
Неимоверным усилием воли Стиву удалось открыть глаза, и по ним тут же резанул яркий свет.
– На двадцать процентов! – скомандовал Тони. Стив будто только что понял, чей это голос. – Привет.
Выглядел Тони хуже, чем звучал его голос: гематома на скуле, неловкая поза, едва заметно подрагивающие пальцы на пульте управления.
– Гд… – голоса у Стива не было совсем. Получилось только разлепить губы и захрипеть.
– Какое единство, – ехидно заметил Тони, но даже не попытался улыбнуться. – У тебя с Барнсом. В болезни и здравии, в криокамере и в…
– Гд… – снова попытался Стив, и Тони, закатив глаза, отъехал в сторону вместе со стулом, позволяя рассмотреть огромную криокапсулу, больше похожую на новенький, безумно современный, блестящий и навороченный гроб.
– Вот он. Горячая была ночка, спасибо, что спросил.
– Чт…
– Все целы, немного помяты, Гидра лишилась пары голов и щупальца, – Тони ткнул пультом в сторону криокапсулы. – Но я заберу свое обещание наблюдать за разморозкой с безопасного расстояния, если ты немедленно не возьмешь себя в руки и не начнешь удовлетворительно функционировать. Хорош притворяться.
Стив неуверенно пошевелил пальцами рук, подспудно ожидая, что они захрустят, как перемороженные стейки, но те послушно согнулись, хотя он готов был поклясться, что не почувствовал этого. Просто увидел глазами. Будто его тело было чужим. И лишь фантомная боль в скуле и правом плече – Тони действительно досталось, несмотря на сверхсовременную броню – доказывали, что он все еще жив.
Стив заставил себя сесть неимоверным усилием воли, каждое мгновение ожидая, что суставы захрустят и откажутся гнуться.
– М… – Тони критически оглядел его и потер глаза. – Полдела сделано. Разморозку можно будет начать через несколько часов. Осложнений быть не должно, все системы организма Белоснежки успели полностью перейти в режим криосна. Брюс как раз занимается составлением программы.
Стив вопросительно (как он думал) взглянул на Тони.
– Что? – вскинулся тот. – Мы подумали, что тебе не понравится, если мы разогреем «жену вождя» в микроволновке… это метафора, если что. Означает «грубо вырвем из блаженного забытья». Распакуем твою принцессу медленно и бережно. Глядишь, будет сговор… ладно, молчу, не нужно взглядов «Капитан Америка осуждает тебя». Встать сможешь?
Стив чувствовал себя промороженной деревяшкой, но кивнул. Отказавшись от помощи Дубины, он с трудом поднялся и с запоздалым удивлением понял, что не чувствует. Вообще ничего. Он стоял на ногах, но ступни не ощущали ни гладкости пола, ни его прохлады. Ни-че-го.
– Я не чувствую, – с трудом, раздельно произнес он. – Ног. Рук, – он коснулся кончиками пальцев смятого одеяла на кушетке. – Будто затекло все.
– Разморозим Барнса – полегчает. Он влияет на тебя больше всех остальных вместе взятых, так что удивительно уже то, что ты из солидарности не лежишь рядом с ним окоченевшим куском мяса.
Тони вместе со стулом отъехал к прозрачному экрану и принялся настраивать что-то под поощрительное посвистывание Дубины.
– Джарвис, отчет о состоянии Роджерса.
– Жизненные показатели в норме, – послышался знакомый голос искусственного интеллекта, – наблюдается некоторое замедление нервных реакций, но и это в пределах допустимого.
– Хорошо. Стив, я бы советовал тебе принять горячий душ. Полегчает вряд ли, но хоть займешься чем-то кроме… кроме этого.
Стив молча провел ладонью по покрытому изморозью стеклу криокамеры, пытаясь рассмотреть за ним Баки. Он думал о том, каким будет пробуждение, нужно ли так торопиться, и отогнал от себя мысль о том, что Баки нужно отдохнуть. Такая вот временная смерть на отдых походила мало.
