Текст книги "Архангел ада (СИ)"
Автор книги: Traum von Katrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Я не знала. Прости. Подумала, это лучше, чем отдать ему Шерил.
– Не надо вообще брать девок на такие дела, и подобных предложений не будет.
На это ей не нашлось, что ответить, а потому Бетти молча уставилась в окно. Мимо уже мелькали фонари родной улицы. Интересно, а что скажет обо всём Джаг? Разозлится или похвалит? Тягостные мысли прервал скрип шин – они приехали. В домике горел свет, а значит, Джонс терпеливо ждёт новостей. Жаль, позвонить ему было проблемно – он не видел, как взять трубку звонящего смартфона. Торопясь успокоить его, девушка стремительно выскочила из машины, на ходу бросив:
– До встречи, Свит.
– Постой, Купер, – вынудил он её притормозить, – Я не знаю, какого хера ты задумала. Но ты слишком много на себя берёшь, королева, – прошипел парень и резко ударил по газам. Джип сорвался с места, словно за ним гонятся все демоны ада. Оставив потрясённо приоткрывшую ротик Бетти глотать пыль.
Комментарий к 4. Королева
Глава считайте, сюжетоосновывающая (слово-то какое, странное). Разгон перед следующими событиями. Пора возвращать короля в строй…
========== 5. Лестница ==========
Темнота и слабые серые круги. Как рябь по мутной чёрной воде. Моргнул раз, второй, привыкая к уже почти забытому свету. Непривычный аксессуар на лице раздражает, но он готов с ним мириться, если это даст возможность ориентироваться в пространстве, не набивая постоянные шишки.
– Вот и всё, мистер Джонс. Как теперь? – участливо поинтересовалась женщина-офтальмолог, наблюдая сквозь стекло очков за реакцией зрачков.
Джагхед моргнул ещё раз и, наконец, смог сфокусироваться на её покрытом морщинами лице. Изображение было нечётким, словно плохо прогрузившееся видео на YouTube. Размытые края, как потёкшая картина акриловыми красками. Но, тем не менее, он различал, где находится: светлый просторный кабинет врача, белые жалюзи на большом окне. Сама офтальмолог: лет сорока, тёмные волосы с проседью. Облегчение разливалось по венам, согревая каждую клеточку тела. Он видит. Кое-как, сквозь толстенные стёкла, но видит окружающий мир. Конец этой беспросветной тьме.
– Размыто. Но очертания различаю. А на линзы заменить нельзя? – сразу поинтересовался Джаг, уже представляя, как глупо выглядит с этими очками. В таком виде перед Змеями показываться рано. Засмеют.
– Боже мой, молодой человек! Не всё сразу! – вскинула на него поражённый взгляд доктор, оторвавшись от заполнения карты, – Вы только начали восстанавливаться. Потерпите ещё пару недель, когда изображение станет чётким и можно будет уменьшить диоптрии. Тогда и поговорим про линзы. Но я предупреждаю: идеальным зрение уже не будет. Читать, работать за компьютером или с мелкими деталями Вам всю жизнь придётся в очках. Привыкайте, мистер Джонс. И радуйтесь: некоторые люди вообще не восстанавливаются после такого, а Вам даже операция не потребовалась. Чудо, не иначе. И за такой короткий срок.
Закончив свою тираду, женщина снова уткнулась в бумаги. Джаг поморщился: конечно, это не самый худший исход пережитой травмы, но и не радужный. Дел уже накопилось без числа, и все требовали его непосредственного вмешательства. Хотя, с самым сложным великолепно справилась его королева.
Она рассказала ему о том, как прошла сделка с майором. И Джагхед безмерно гордился этой хрупкой девочкой, не побоявшейся перечить бывалому вояке, отстоявшей жизнь всех членов банды и даже умудрившейся договориться об увеличении товарооборота: то, чего сам Джаг не мог добиться долгое время. И даже знал, почему: у него не было столько холодной выдержки, горячая голова часто мешала мыслить рационально. Всего-то и надо было, немного поступиться своими принципами, удовлетворив безмерное эго Тоунса. Куртка Свит Пи – ничтожно малая плата. «Неприятно, но не критично.» – так он и успокаивал в ту ночь уж слишком взволновавшуюся по такому пустяковому поводу Бетти. Главное: она не позволила продырявить самого Свита и себя заодно. Жест майора был кричащим вызовом королеве, проверкой. И она прошла её с блеском, показав всем, что главное – это люди и их верность, а не символичный кусок тряпки. Джаг знал, что сам бы точно не выдержал этого зрелища и дал бы зарвавшемуся вояке по морде. Потерял бы бизнес раз и на всегда, а с ним – кто знает? – и верных братьев в непременно бы начавшейся перестрелке.
Поблагодарив врача, Джагхед вышел из кабинета, не забыв про новые бумажки с рецептами препаратов. Таблетки уже стояли поперёк горла, но Бетти следила, чтобы он выполнял все назначения, как внимательная мамочка, которой у Джонса никогда не было. За этот год она умудрилась показать ему все грани того странного, когда-то чуждого понятия, как любовь. Что это не только физическое влечение, что за бурной ночью бывает утро. И его можно наполнить столь разными вещами. Смехом, разбитыми тарелками, гонками на мотоцикле, травяным чаем на прикроватной тумбочке рядом с лекарством от простуды. Забота друг о друге – неотъемлемая часть любви, и последнее испытание временной беспомощностью Джагхеда только ещё раз это доказало.
Благодарность. Он испытывал это чувство всем своим существом, и оно требовало немедленного выхода. Джаг терпеть не мог оставаться в долгу. И теперь, когда темнота вокруг немного рассеялась, ему до дрожи под рёбрами требовалось выплеснуть переполняющую его признательность своей девочке. За всё. Она сделала так много, как он никогда бы и не подумал у неё просить. И заслужила не просто глухого «спасибо», а настоящего праздника.
– Джагги? – тут же поднялась Элизабет с диванчика в коридоре больницы, заметив его. Облегчённый выдох, увидев на любимом лице простые прямоугольные очки, а в зелёных глазах – прояснение, – Ты…
– Вижу тебя, детка, – не сдержал он широкой улыбки, вновь имея возможность наслаждаться её сверкающими аквамаринами, милым румянцем на щёчках. Расплывчато, не ясно, но различать очертания фигуры в нежно-голубом сарафане на тонких бретельках.
Бетти, тоненько пискнув от счастья, бросилась вперёд, обнимая его как можно крепче. Даже губу прикусила, чтобы не заплакать, но от всхлипа всё равно не удержалась.
– Малышка, ты чего? Всё почти закончилось, – Джаг успокаивающе погладил её по дрожащей спине, обескураженный такой реакцией. И когда она стала столь эмоциональной? Наверное, когда ей пришлось жить с пониманием, что чуть не стала женой инвалида…
– Я… просто… Боже, ты не представляешь, как я рада, – с придыханием шептала Бетти в его шею, ощущая, как плотные тиски, не дававшие спокойно дышать в постоянном страхе за своего Змея, потихоньку разжимаются. Лёгкие разворачивались в полную силу с каждой секундой в сильных руках.
– Представляю, – привычно усмехнулся Джонс, его настроение взлетало всё выше, требуя выхода этой искрящейся радуге внутри. Застоявшиеся мышцы звенели жаждой немедленных действий, – Наверное, уже составляла бумаги на развод, Стрекозявка? – шутливо поддел он, чуть отстраняясь, чтобы снова иметь, оказывается, абсолютно бесценную, возможность видеть её сияющее личико.
– Дурак, – закатила она глазки и легонько стукнула кулачком по плечу, – Ты неисправим, Джонс. Поехали домой.
***
Джагхед принципиально отказывался ездить на «Форде» Элизабет. Снисходительно называл её машину развалюхой и «музейным экспонатом». Он десятки раз предлагал ей выбрать другую тачку, но девушка отказывалась категорически. Дело в том, что свой старый металлолом она могла спокойно перебирать на новый лад, с упоением копаясь в его движке. А в «Ферарри» Джага боялась даже залезть лишний раз: каждая деталь в ней стоила, как весь «Форд». Но сегодня Бетти сидела за рулём его машины, упиваясь позволенной поблажкой, лёгким скрипом кожаного сиденья и отлаженно урчавшим, как дикая пантера, двигателем. Кайф.
– На Мэдисон-авеню, детка, – вдруг скомандовал Джаг уже немного забытым властным тоном. Словно подтверждая: король на стадии возвращения в боевое расположение духа.
– Зачем? – нахмурилась Бетти, но послушно направила автомобиль в плохо знакомую часть города, – У тебя какая-то встреча, о которой я не знаю?
– У меня просто небольшое дело. Один долг, а ты знаешь, как я не люблю оставлять неоплаченные услуги, – усмехнулся он своим мыслям, наслаждаясь тем, что снова мог видеть солнце, сегодня так припекающее землю. Родной город за окном. И главное – свою королеву, которая смотрелась за рулём дорогого автомобиля, словно сошедшая с обложки журнала звезда. Кто-то мог сказать, что ничего особенного в её виде нет, но для Джонса этот милый сарафанчик, чуть сбившийся подол на манящем бедре, рассыпавшиеся по плечикам пшеничные пряди волос и сжимающие руль тонкие пальчики создавали такой контраст невинности и порочности, что дышать становилось сложно.
– Ммм, это связано с пятничной сделкой? – буднично поинтересовалась Бетти. Она намеревалась высказать свои предложения, и момент показался удачным. Когда оба разве что на крыльях не летали от облегчения.
– Нет, детка, – покачал головой Джаг, – Почему мне кажется, что ты чего-то не договариваешь о ней?
Она нервно сглотнула: его жуткая проницательность создавала проблемы. Действительно, о случившемся в машине со Свит Пи Бетти предпочла промолчать. Она не хотела, чтобы Джагхед злился на друга, или, того хуже, поссорился с ним. В конце-концов, Свит для него самый близкий человек после самой Элизабет. Названный брат. Стать яблоком раздора – увольте. Но и беспокойство не осталось не замеченным.
– А ты знал, что куртка Свит Пи принадлежала его отцу? – всё-таки решилась Бетти на вопрос. Слишком мучило её понимание, что она сделала человеку больно, сама того не желая. Не в её характере обижать людей без повода. Тем более, друзей Джага.
– Это он тебе так сказал? – неожиданно спокойно отреагировал Джонс, – Да уж, мастер драматургии хренов. Не бери в голову, детка. Уверен, Свит просто разозлился, что пришлось перед майором выполнять твой приказ. Вот и нагнетает. В его духе.
Бетти мысленно выдохнула: надумала уже себе чёрте чего. Значит, куртка не имела значения сама по себе, она лишь изуродованная тряпка. Или нет?
– А то, что Тоунс расстрелял сам символ Змей? Это тебя не беспокоит?
– Беттс, – посерьёзнев, Джаг скользнул рукой на её голое колено, вызвав моментальные мурашки на коже, – Послушай, пожалуйста. Я тебе повторил уже раз десять: ты отлично справилась. Где-то даже лучше, чем смог бы я. Не дала майору разгуляться. Хочешь знать, почему Свит с ним на ножах? – Бетти торопливо кивнула, стараясь не отвлекаться от дороги, – Где-то полгода назад мы в качестве дружелюбного жеста привели Тоунса и пару его доверенных ребят в «Белый Змей», развлечься. Я думал, что подвыпившего и расслабившегося, его будет проще уболтать на увеличение количества поставляемых стволов. Так вот, старый хрен выбрал для компании на ночь Даниэль.
Бетти ахнула: она была в курсе всех нюансов и внутренних порядков бара, благодаря Тони. И хоть Дэн по-прежнему числилась среди обычных шлюшек Змей, её давно никто не рисковал трогать. У девушки был всегда только один клиент.
– Правильно понимаешь, – удручённо покачал головой Джаг и продолжил, – Тоунсу отказать мы не могли: на каком основании, если Дэн пару минут назад крутилась на пилоне? Естественно, Свит взбесился, когда узнал, что его любимицу трахал кто-то ещё. И с тех пор пошли их перепалки с майором, которые мне никак не удавалось заткнуть… Итог ты видела сама.
– Даже не знаю, Джаг, – вздохнула Бетти, – Кого мне больше жаль: Свит Пи, влюбившегося в проститутку, или саму Даниэль, которой пришлось спать с этим мерзким типом, – её даже передёрнуло от одной мысли о таком.
– Увы, мы не в фильме «Красотка», – пожал плечами Джагхед, – Я давно говорил ему: любишь, уводи из бара нахрен. Он не слушал, ему нравилось, что Дэн всегда «под рукой». Помогает держать девчонок под контролем. Так что, сам виноват. Давай закроем тему? Сегодня такой отличный день, совсем не хочу думать о том, где прищемил брат свои яйца.
– Как скажешь, – с облегчением согласилась Бетти, – Номер дома? – они уже выехали на Мэдисон-авеню. Тихая, небольшая улица, ряды аккуратных домов с белыми заборчиками. Много зелени и цветочные клумбы: промелькнула мысль, что тут, наверное, здорово бегать по утрам.
– Двенадцать, – решительно отбросил тягостные раздумья Джагхед, снова позволяя себе наслаждаться моментом. Тёплый летний день, наверняка один из последних в заканчивающемся августе. Не жарко, а хорошо, как надо. Любимая девочка рядом и вернувшееся, хоть и не до конца, зрение. На душе было немного тревожно: как Бетти отреагирует на сюрприз? Он всё-таки совсем, совсем не мастер неожиданностей. К тому же, снова решил всё сам, не спрашивая её. От старых привычек трудно отказаться.
«Феррари» притормозила у красивого двухэтажного коттеджа, ничем особенным не выделяющегося среди других домов на улице. Бетти вопросительно подняла бровь, ожидая разъяснений: к кому они приехали?
– Идём со мной, – Джаг вышел из машины, мягко хлопнув дверцей, и девушка послушно исполнила просьбу, пикнув брелком сигнализации. Удовлетворённо вдохнул тёплый воздух, разбавленный запахом свежескошенной травы. Хороший, благополучный район, но далёк от той же Пиккенс-драйв, напичканной вычурными каменными особняками, напоминающими ненавистную тюрьму. Его душа стремилась к покою, как в постели со своей королевой. И нашла его здесь.
– Кто тут живёт? – не могла преодолеть любопытство Элизабет, уже скорее по привычке беря его за руку и с интересом рассматривая белоснежный штакетник. Мило и уютно, без вычурности. Красиво. Даже странно, что у Джонса есть знакомые в этой части города. Признаться, в изумление её приводило уже то, что в Ривердэйле есть подобные места, похожие на островки оазиса в пустыне.
Джонс не ответил, лишь потянул её за собой, открыв деревянную калитку. Чуть скрипнули не смазанные петли – давно же тут не было умелого хозяина. Во дворе также красиво, как и снаружи: мощёная дорожка, ведущая к крылечку, клумбы по сторонам от неё, пестрящие шапки георгинов и лёгкий медовый аромат клематиса, вьющегося по перилам.
– Джагги, так к кому мы, чёрт возьми, идём? – уже нервно сжала его руку Бетти, глубоко вдыхая приятный запах.
– К себе домой, детка, – он жестом фокусника достал из кармана джинсов связку ключей под расширившимися глазами Элизабет, – Предоставляю тебе право открыть дверь, хозяйка.
– Ч-что? – кое-как смогла выдавить она, заикаясь от нахлынувших чувств. Не. Может. Быть. Переводила взгляд с ключей на Джага, едва сдерживающего смех от её растерянности; с его довольно сияющего, как начищенный пятак, лица – на скромную светлую дубовую дверь. Мысль доходила слишком долго.
– Детка, не заставляй меня достать телефон с камерой. Твоя моська достойна запечатления, – он уверенно вложил ключи в её ладонь, – Во-первых, я обещал тебе дом. Возможно, он не шикарен, но буду надеяться, ты останешься довольна. Во-вторых, я ещё до свадьбы знал, что арендатор нас выгонит к херам: кстати, могла бы хоть слово сказать, что он названивал тебе. Ну и, в третьих, – он придвинулся ближе, всё ещё держа в руках её дрожащую ладошку и сомкнул плохо гнущиеся пальчики Бетти на металле, – Спасибо тебе, родная. За всё, – лёгкий поцелуй судорожно сжатого маленького девичьего кулачка.
Она, честно, пыталась не заплакать. Он знал, всё знал, и давно решил вопрос – в своём стиле. Но слезинка скатилась по щеке не от этого. А от совершенно нового слова, прозвучавшего на выдохе, идущего из глубины чёрного сердца Змея. Бетти никогда и не ждала такого откровения от своего Джагхеда. Такого отчаянного порыва.
Объятия невероятно нежные, благодарные и тёплые, когда она мягко целует его пересохшие губы: чувственно, легко. Каждым движением выражая все переполняющие грудь эмоции: радость, облегчение и любовь. Он улыбается в поцелуй, и уже пытается его углубить, но Бетти осторожно отстраняется, ловя вспыхнувшие тёмные искорки в его глазах за толстыми стёклами очков.
– Опять решил не интересоваться моим мнением, Джонс? – в наигранном недовольстве надула она щёчки, торопливо смахивая лишнюю влагу с лица. Он видит плохо: может, и не заметит.
– Мм… Этот домик наш уже с июля, – нехотя признался он, – Но я не стал ни заниматься ремонтом, ни покупать мебель. Так что, предоставлю это тебе. И, только скажи – выберем что-нибудь другое, без вопросов.
Бетти не стала говорить, что ей уже нравится здесь настолько, что не хочется уходить с уютного дворика. Нечего кормить самолюбие Джага, оно и так раздуто безмерно. Любопытство заставило её буквально взлететь по белым ступенькам крыльца и сунуть ключ в замок, с щелчком открывая дверь. Привычные крепкие руки неожиданно подхватили её, вынуждая упасть в его объятия.
– Эй!
– Если я правильно помню, жену полагается переносить через порог. Давай соблюдать традиции? – улыбнувшись, он прижал её к себе покрепче, наслаждаясь покорностью хрупкого тела и сладким ароматом пшеничных волос. Джагхед всеми возможными способами хотел превратить для неё этот день в сказку, скрасить все предыдущие неприятности, смыть из памяти пережитые волнения друг за друга. Отблагодарить свою настрадавшуюся девочку сполна.
Она обвила руками его шею, больше не пытаясь возмущаться. Позволяя Джонсу шагнуть в большую, невероятно светлую гостиную их нового дома.
– Вау, – не сдержала Бетти потрясённого возгласа и буквально на вкус почувствовала его удовлетворение этой реакцией, – Просто… здорово.
Как Джаг и предупреждал, мебели не было. Высокие потолки с подсветкой, стены выкрашены в приятные тёплые тона: бежевый с коричневыми бордюрами. Два окна, выходящие во двор и наполняющие деревянный паркетный пол теплом солнечных лучей. Давая возможность осмотреться, Джонс поставил Бетти на пол с лёгким стуком каблучков. Сам он прекрасно всё рассмотрел ещё с риэлтором, в июле.
– Справа кухня, за ней небольшая столовая. За гостиной ещё одна комната, думаю, в самый раз для кабинета. Наверху две ванных и четыре спальни, – он кивнул на изогнутую широкую лестницу, торопясь похвалиться своим приобретением в полной мере. Во взгляде Бетти читалось полнейшее восхищение, но Джаг всё равно не мог перестать волноваться. Дом, действительно, не слишком большой. И далеко не богатый – но дело было вовсе не в том, что он пытался сэкономить. А в том, что только здесь, подальше от Саутсайда, от Змей, от шумного центра Ривердэйла, Джагхед почувствовал себя в безопасности. Только зайдя сюда, в маленькую крепость, смог представить порхающую по этим залитым солнцем комнатам Бетти, звонкий смех и топот крохотных пяточек по тёплому паркету…
– Четыре? Не многовато? – Элизабет подошла к деревянным перилам, прошлась по ними пальчиками, словно знакомясь с этим домом, – Лестница какая-то… опасная, – она постаралась, чтобы невысказанное вслух не зазвенело между ними лишним напряжением. И намёк тоже заглушала изо всех сил.
Джагхед подошёл к ней сзади, устраивая руки на тонкой талии в собственническом жесте. Он понял, что его девочка имеет в виду. И пусть с той ночи на Канарах они так ни разу больше и не поднимали подобных тем, Джаг помнил свои обещания. Все до единого.
– Одна наша, три детских, – спокойно прошептал ей в шею, откидывая светлые пряди волос, – И чем же, по-твоему, может быть опасна лестница?
Бетти нервно сглотнула, ощущая спиной всё тесней прижимающееся к ней крепкое тело, и все тревоги потихоньку смывались из её головки с каждым шумным выдохом.
– Эта загогулина… Слишком крутая для… них, – сглотнула, не в силах произнести слово вслух, словно что-то неприличное. По-прежнему не могла предсказать реакции Джага на подобную тему. Признаться, этот разговор Бетти вообще собиралась отложить «до лучших времён». Благо, возраст ещё не сильно требовал скоропалительных решений, да и особого рвения обзаводиться малышами у неё пока не имелось.
Но, когда-нибудь, это желание непременно придёт. Вот только, как можно планировать такое будущее, если каждая неделя жизни со Змеем может стать последней? В любой момент он просто может не вернуться со своих «ночных рандеву», или ещё хуже: его незаконные дела подставят под удар ни в чём не повинные маленькие жизни. Нет. Никаких детей, пока их безопасность не гарантирована на сто процентов, пока их отец не убедит Бетти в том, что ему больше ничего не грозит. В следующий раз он может так легко не отделаться. Маленькому принцу Змей не нужен папочка-инвалид, папочка-сидящий-за-решёткой или того хуже: папочка в могиле…
Бетти вскинула взгляд на эту чёртову лестницу, словно являющуюся олицетворением их жизни. Слишком изогнута, непредсказуема. Того и гляди: сорвёшься с крутых ступеней, сломав шею.
– Хм, – Джагхеду никогда раньше не приходила мысль, что пора бы, к стремительно приближающимся тридцати годам, подумать о постоянной опасности, в которой живёт и в которую так опрометчиво втянул свою королеву. Теперь же, после пережитого, ситуация виделась в полной красе и буквально кричала требованием разобраться в ней, – Уверен, мы что-нибудь придумаем. Вместе. А пока… Пойдём наверх, посмотрим спальни?
– Да, – с облегчением улыбнулась Бетти, выпутываясь из его рук и быстро переводя скользкую тему, – Знаешь, я пока не вижу, чтобы дому требовался ремонт. Гостиной так уж точно, – она быстро взлетала по ступенькам, с немного преувеличенным нетерпением.
– Как хочешь, детка. Если тебе нравится, можем оставить, как есть, – пожал плечами Джаг, следуя за ней, – Я вообще не мастер создания приятной обстановки. Сделаешь всё, как тебе захочется.
***
Второй этаж привёл Бетти в полный восторг. Широкий коридор, не слишком большие, но очень уютные комнаты, выполненные в разных тонах. Самую дальнюю, с тёмно-синими стенами, она тут же мысленно окрестила их с Джагом спальней. Дом вообще очень походил на тот, в котором они жили сейчас, только ещё лучше. Создавалось ощущение, что кусочек места, где всё начиналось, уже перенесён в новое жилище.
А ещё Элизабет видела, что это место далеко не для двоих. Особенно последняя комнатка, нежно-розовая, так похожая на её собственную в родительском доме, навевала такие мысли. Неужели Джаг всерьёз думает о детях? Он, человек, не знавший ни нормальной семьи, ни матери, оставшийся сиротой в шестнадцать лет, убивший столько человек, что пальцев двух рук не хватит сосчитать… И малыши? Их вообще, не опасно подпускать к нему?
– Итак, твой вердикт? – немного нервно дёрнулся Джагхед, уловив её очередной удивлённый взгляд, – Остаёмся или будем искать что-то другое? – он прислонился к стене коридора, ожидая решения своей девочки. Раз уж пообещал, что сделает её счастливой – готов был на всё, что угодно.
– Боже мой, Джагги! Ну конечно, остаёмся! – Бетти преодолела разделявшие их несколько шагов, устроила ручки на его плечах и вгляделась в задумчивое лицо, – Ты же и так купил его. К тому же, мне всё безумно нравится. Просто очень неожиданно.
– Нравится всё, кроме лестницы? – зачем-то уточнил Джонс, и в его глазах вспыхнуло что-то азартное. Заставляющее Элизабет сглотнуть внезапно пересохшим горлом.
– Джонс, не придирайся, – закатила она глаза и снова подошла к деревянным перилам. Сделала пару шагов вниз и признала: всё не так уж плохо, ступени, хотя бы, не скользкие.
Джагхед хмыкнул и направился за ней, немного странная мысль уже вовсю распаляла воображение не меньше короткого сарафана жены. Когда-то ему без труда удалось убедить её, что иметь дома большую ванну (которую, всё равно, пришлось позже убрать) – это не так уж и плохо. Зная Бетти… То, как чертовски легко она поддавалась его влиянию…
Быстро обгоняет её, встав на ступеньку ниже. С хитрым прищуром снимает очки, аккуратно пристраивает их возле перил на тёмное дерево. Бетти наблюдает за ним с нескрываемым любопытством, и уже приоткрывает ротик для вопроса, но без всяких прелюдий обхватившие попку горячие ладони, уверенно скользнувшие под тонкий подол, прекрасно говорят сами за себя. Джаг улыбается чуть коварной усмешкой, когда Бетти нервно дёргается в его руках. Жаль, без дурацких стёкол мир вокруг слишком размыт, чтобы видеть выражение её личика: только очертания фигуры, но для его целей этого достаточно.
– Джонс, какого…
– Тебе не понравилась лестница? Я готов доказать, что она не так уж плоха, – резкое движение, закидывая на себя свою малышку, тут же привычно обхватившую ножками поясницу и обнявшую напрягшиеся плечи.
Сливаются в долгом, голодном поцелуе, пытаясь насытиться друг другом, но всё равно не способны удовлетворить эту жажду до конца – никогда не были способны. Пальцы Джагхеда впиваются в нежную кожу ягодиц, и Бетти мелко дрожит от ощущения его силы, сводящей с ума и распаляющей жажду по любимому телу. Поцелуй всё развязней, глубже, заставляя лёгкие сжиматься от нагревающегося вокруг воздуха, неожиданно ставшего слишком тяжёлым.
Джаг переносит губы на тонкую шейку, требовательно прикусывает источающую крышесносный аромат клубники кожу, и из его груди вырывается тихий рык нетерпения. Опускается, усаживая Бетти на ступеньку выше себя и располагаясь у неё между ног. Хочет отблагодарить её в полной мере, подарить как можно больше. Насладиться ей, как гурман изысканным десертом. Выдержки не хватает, и он рывком тянет её сарафан вниз, с треском отрывая тонкие бретельки и освобождая аккуратную грудь, жаждущую его касаний.
– Грубиян, – выдыхает Бетти, запутываясь пальчиками в его шелковистых волосах и притягивая к себе для нового поцелуя. Именно это она в нём обожает больше всего, именно эту бесцеремонность и уверенность в себе. Его руки свободно гуляют по её бёдрам, немного грубо сжимая мягкие округлости. Шершавые пальцы безошибочно находят своё клеймо возле тазовой косточки – Джонсу совершенно не нужно видеть, чтобы знать, где находится собственноручно набитая змейка. Поглаживает изгибы рисунка, и Бетти прикусывает губу от так быстро вспыхнувшего желания, тянущего низ живота в острой потребности.
– Кто-то сегодня очень хочет нарваться, детка? – Джаг требовательно прикусывает сосок груди, заставляя её, ахнув, выгнуться навстречу его влажному горячему рту и играющему со своей добычей языку.
– Чёрт, да! Хочу…
Признание неожиданно для неё самой: давно же в их отношениях не было грубости, и, оказывается, тело Элизабет успело соскучится по сладким пыткам. Зато Джонса такой ответ вдохновляет безмерно, и он, ухмыляясь, как чеширский кот, рывком разводит её ножки бесстыдно широко, опускаясь коленями ещё на ступеньку ниже. Подол её милого голубенького сарафана давно неприлично задран, ножки подрагивают в ожидании, и Джаг скользит обжигающе горячими ладонями по внутренней стороне бёдер. Где кожа такая нежная, что оторваться невозможно.
Его поцелуи короткие и влажные, от колена всё выше и выше, вслед за руками. Бетти замирает, с трудом сохраняя способность мыслить, пытаясь не растаять, как пломбир, от таких нежных ласк – похоже, её Змей сегодня решил играть контрастами. Тихое скуление рвётся из сжатого напряжением горла, хочется ощутить его в себе как можно скорей, отбросив к дьяволу все эти долгие прелюдии. Но – сама напросилась…
– Моя чувствительная девочка уже хочет член? – от Джагхеда не скрылся этот старательно подавляемый звук с её уст, так явно говорящий о том, что Бетти уже готова для него. Ещё громче об этом кричит насквозь мокрый кусочек атласной ткани между её ног, стремительно покинувший тело быстрым движением его рук и оставшийся болтаться лишней бирюзовой деталью на ремешке туфельки.
Согласно хныкнув, Элизабет пытается рефлекторно свести ноги, ёрзая попкой по деревянной ступеньке чёртовой лестницы, которая уже кажется верхом архитектурного искусства. Вцепляется ноготками в дерево по бокам от себя до скрипа, когда Джаг, наконец, добирается своими горячими губами до комочка нервов, обводя его языком. Уничтожая всю выдержку и весь воздух вокруг.
– Да! – громко, чётко, разрезая эхом тишину дома, и голос отдаёт по пустым помещениям до звона в ушах, – Джооонс…
– Нет, детка, – он отрывается от увлекательного занятия, чтобы с силой укусить нежную кожу бедра до следа от зубов, напоминая забытые правила, посылая нешуточный разряд тока по нервам до подворачивающихся пальчиков на ногах.
– Мистер Джонс, ещё, пожалуйста! – перед глазами мутнеет, а голова становится слишком тяжёлой, и Бетти откидывает её назад, задыхаясь от обожаемого реактива ощущений: лёгкая боль, сумасшедшее желание и растворяющее кости в желе наслаждение.
Джагхед больше не медлит, накрывает набухший клитор ртом и жадно посасывает, упиваясь новым громким стоном своей королевы, играя с её возбуждением и пытаясь не сорваться самому, чего так настойчиво требует болезненно дёргающийся в джинсах член на каждый звук с уст Элизабет. Два пальца проникают в горячую пульсирующую влажную пустоту внутри её тела, мягко надавливая, и Джаг потихоньку теряет крупицы самоконтроля от того, с какой силой вцепились хрупкие девичьи ручки в его спутанные волосы, хватаясь с таким отчаянием, словно пытаясь не вылететь из этого мира.
– Чёрт… Хочу тебя… Так сильно! – уже жалобно хнычет Бетти, кусая губу до крови, зажмуривая глаза от столь яркой вспышки, становящейся всё ближе, обманчиво ослепляющей – она прекрасно знает, что никто ей не позволит кончить так быстро. И оказывается права на сто процентов.
Несколько резких толчков пальцами, доводя Бетти как можно ближе к краю, и Джагхед отстраняется, покидая её тело, подтягиваясь выше, к часто вздымающейся налившейся груди с торчащими бутонами сосков.
– Так что теперь скажешь о новом доме? – невозмутимым тоном интересуется он, игнорируя стук в висках и сведённые напряжением мышцы, настойчиво требующие закончить начатое и отыметь свою малышку совершенно по-животному: грубо, грязно, сильно, проверяя звукоизоляцию и выдержку соседей её криками. В груди жжёт не менее болезненно, чем тянет эрекция в штанах, умоляющая об освобождении от ткани.
– Он… прекрасен, – выдох, кислород уплывает, оставляя на несколько мгновений без дыхания вовсе, – И лестница тоже, – ручки уже тянутся к его ширинке, расстёгивая замок трясущимися пальчиками и не справляются, путаясь в пряжке ремня, – Трахни меня уже, умоляю! – бросает жалкие попытки, предоставляя ему самому разделаться с джинсами, потому как у неё уже не хватает выдержки.
Джаг не заставляет просить дважды, быстро спускает штаны с бельём и переворачивает Бетти спиной к себе грубым, резким движением. Она понимает его желание на инстинкте, встаёт на четвереньки и терпеливо ждёт его, выдавая себя лёгким скрипом ногтей по ступеньке. Он буквально мгновение позволяет себе насладиться её покорным видом, пусть и словно окутанным туманом. Ладони на её ягодицах, подбираются выше, к скрученному как попало сарафану, проскальзывают на талию и одним толчком Джагхед насаживает на себя свою девочку, срывая новый стон с любимых губ, пытаясь сделать выдох горящими лёгкими. Тесная, податливая, пульсирующая каждой внутренней мышцей – просто невероятная. Его. Единственная. Родная.
