Текст книги "Female Robbery (СИ)"

Автор книги: tower

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

***

– Ну что мой милый друг? Ты уже придумал, как будешь действовать? – Сириус галантно разлегся на кровати.

Джеймс не обратил на Блэка никакого внимания. Все его мысли сейчас были посвящены статье, которую он до поры, до времени читал.

– Нет, – сухо проговорил Поттер, не отрываясь от книги. – Ты же у нас главный стратег.

– Знаешь, что я понял?

– Что эта идея глупа и не имеет смысла? – с надеждой спросил Сохатый, но Сириус только хмыкнул.

– Нет. Мы заставим эту девчонку быть с нами…

– Ты не думал о том, что мы бы вместе были бы отличной командой? – Сохатый перевернул страницу.

– С ней? – возмущенно спросил Сириус и сразу замолк, внимательно вдумываясь в слова друга.

Поттер с шумом отложил журнал и внимательно прислушался к тишине. «Мир боли, отчаяния и гнева» , – мысленно произнес Джеймс и задумался, что же стало с тем чудесным, ярким миром, который так красочно описан в детских книгах. Если сказки – это ложь, то тогда зачем нам врут? Зачем говорят, что книги путеводитель жизни? Где доброта? Где взаимная любовь и прекрасные феи? Почему это все так редко встречается в нашем мире. В конце концов, кто убил чудеса?

– Да она не такая мастерица в шалостях, – надменно произнес Блэк и Джеймс тяжело вздохнул.

– Тогда зачем вся эта вражда?

Бродяга опять умолк. Сохатый грустным взглядом посмотрел на друга. Что стало с тем храбрым Гриффиндорцем? Когда он успел так жестоко измениться и стать частью своей семьи? Ведь он так ненавидел ее, так презирал, а теперь, сам того не замечая, он становится одним из них. «Мы все побиты жизнью» и это была сущая правда. Он, Сохатый, Марлин и даже эта Лили. Они все были побиты жизненными обстоятельствами, все они на каком-то этапе замкнулись и перестали смотреть на этот мир, как в детстве. В их глазах краски померкли. Интересно, когда это произошло с Джеймсом? Может в тот момент, когда его мать сбила обычная магловская машина и ни один маг в мире не мог ей помочь. Может, в тот момент, когда его отец получил неизлечимое психическое заболевание, которым его наградил один из Пожирателей. Да, Поттер навсегда запомнил, как увозили его отца, каким безумным взглядом смотрел Чарльз Поттер и как навсегда закрылись двери счастья в этом доме. Наверное, это и был тот переломный момент. Момент, сломавший его.

– Сириус, – наконец проговорил Джеймс. – Вражда не имеет значения, особенно, когда идет война.

– Считаешь меня легкомысленным парнем, который не задумывается об этом? – холодно спросил Блэк.

– Нет, – резко отрезал Сохатый. – Я был вместе с тобой всю твою жизнь и, я знаю, что она была не идеальна, но просто…я считаю, что нам лучше объединиться. Понимаешь? Стать командой против того, кто действительно заслуживает нашей мести и коварных планов.

Сириус промолчал и задумчиво посмотрел на пол. Джеймс улыбнулся и подумал, что никакая Магния не стоит общения и доверия Бродяги. Настолько окрыленный такой мыслью, он вышел из своей комнаты и замер. Лили Эванс сидела в опустевшей гостиной и внимательно изучала конспекты. Это зрелище сейчас показалось ему необыкновенно увлекательным, Поттер внимательно стал разглядывать ее и заметил, что ее губы едва заметно что-то шепчут, а брови взлетают вверх. Сохатый медленно усмехнулся и приблизился к ней.

Когда Эванс отложила свои пергаменты и развалилась на кресле, Поттер нагнулся настолько близко, что их лица разделял всего лишь один сантиметр. Девушка удивленно поглядела на него, и ему показалось, будто в ее глазах что-то промелькнуло. Он долго разглядывал ее, просто стоял, нависая над ней, но разговаривать явно не собирался, и его тишина заставляла Эванс жутко нервничать, испытывать странные чувства. Смотря в его черные, бездонные глаза, которые так странно светились, она на секунду перестала дышать. Его губы зашевелились, но звуки никак не хотели спускаться с них, пока…

– Эванс, пойдешь со мной в Хогсмид? – он нахально ухмыльнулся, наблюдая, как лицо девушки искажает шок.

– Ну, знаешь ли, Поттер. А не пойти ли тебе к черту? – гневно проговорила девушка, чем заставила его засмеяться.

– Не думал, что мои слова так задевают тебя, – самоуверенно произнес Сохатый, не собираясь отодвигаться от рыжей бестии и явно пытаясь напомнить инцидент в классе.

Эванс залилась краской и хотела что-либо сказать, но вдруг поняла, что Джеймс исчез. Вот так вот просто взял и растворился в пустоте. Лили не могла оторвать взгляда от той точки, где еще минуту красовались его глаза. «Что за черт?». Она быстро встала и огляделась вокруг. Девушка только сейчас заметила, что совсем недалеко, в нескольких метрах от нее сидела Магния Делюр, которая с подозрением уставилась на нее. Разочарование кольнуло в сердце, и она с яростью подумала, что Поттер просто придурок, который возомнил о себе бог знает что.

***

Люди часто думают о лишенных всякого смысла надеждах. Они любят думать о том, что греет их душу, что радует и то, что может поднять настроение. Иногда надежды превращается в манию, сводят головы с ума и приносят огромное разочарование, ведь жизнь никогда не считается с мнением людей.

У Джеймса на протяжение всего времени была одна надежда – отомстить Пожирателем за их вероломство, у Сириуса – спасти из лап Черного Лорда своего братца, у Лили цели были высокого уровня, и в них она ставила на первое место борьбу за мир, но а Марлин могла идти за ними куда угодно, ведь эти люди были дороги для нее.

И если бы эти четверо упрямцев, сбросив маски, взглянули друг на друга, то их сознание бы озарилось странной мыслью – их надежды были едины. А как там говорят и что показывают нам книги, сказки? Пока мы едины – мы непобедимы.

========== Твоих родителей этой ночкой прикончили Пожиратели ==========

Новости разносятся слишком быстро. Их несет ветер, они печатаются в газетах, их разносит молва. Сейчас ученикам доставили свежайший и экстренный выпуск «Пророка». Ужасная и страшная новость разнеслась по стенам замка, но тот, кто действительно должен был переживать – ничего не подозревал. Марлин проснулась со странным предчувствием горя. Вот знаете, такое ноющее ощущение и вроде все нормально, но ты понимаешь, что что-то произойдет. МакКиннон озадачено посмотрела на себя в зеркало. Бледная, почти как смерть, девушка со спутанными волосами цвета пшеницы и такие бледные, разбавленные голубые глаза. Она не была красивой, ее внешность многих не трогала и, если раньше Марлин рвала на себе волосы от безысходности, то сейчас просто свыклась, что она никогда не сможет сиять.

МакКиннон поднялась и отряхнула сумку с учебниками, застегнула пуговицы и, накинув мантию, медленно и очень насторожено вышла. Почти что сразу Марлин заметила трагические взгляды, что случайно бросали на нее. Обычно на нее обращали внимания меньше. Она даже как-то поежилась, ей не нравились эти зловещие знаки, чей скрытый смысл будет еще хуже. Девушка неуверенно пошла к выходу, но ее неожиданно остановил глумливый голос:

– Эй, МакКиннон! – Марлин развернулась и уставилась на свою одноклассницу и, пожалуй, на самого злейшего своего врага.

Они не могли найти общий язык еще с младших курсов. Гартензия Сильер – красивая звездочка, любимца учителей и на редкость двуличная особа. Марлин же была настоящей, никогда не подделывающая эмоции девочка, она была намного скромнее и, наверное, именно поэтому люди стали тянуться именно к ней. Но, а когда Сириус Блэк, в которого Гартензия была влюблена, предложил ей встречаться, Сильер ее возненавидела. Чем только не мстила ей Гартензия: прилюдные унижения, превосходство в учебе, победы в конкурсах. Поэтому, повернувшись, Марлин не была удивлена.

– Чего тебе, Гартензия? – холодно поинтересовалась МакКиннон.

– А ты не знала? – Сильер грустно, точнее наиграно грустно

улыбнулась и прильнув к Марлин, крепко и «по-дружески» ее обняв. – Мне та-ак жаль.

– Да о чем ты?! – возмутилась Марлс и откинула ее руки.

– Ох, – Гартензия глуповата-то похлопала накладными ресничками. – Твоих родителей этой ночкой прикончили Пожиратели.

Сильер засмеялась, кто-то ее из фанаток тоже. Марлин устремила свой взгляд на ковер и поняла, что не может понять, не может осмыслить эти слова. Она озадаченно закусила губу, и опять хотела было воспроизвести слова Сильер в голове, но никак не могла их припомнить. «Показалось…» мелькнула мысль в голове, и МакКиннон, на пятках развернувшись, медленно вышла из гостиной. Ученики пихали ее в разные стороны, не замечая, кругом бегали младшие курсы, а она шла как сквозь пелену, не понимая и не чувствуя ничего. Девушка не услышала звонка, а когда подняла свои глаза, то поняла, что коридоры опустели и МакКиннон остановилась.

– Твоих родителей этой ночкой прикончили Пожиратели, – тихо произнесла Марлин и свалилась на пол. – Нет, нет!

Она заплакала, как первокурсник, не заботясь о том, что может кто-то на нее смотрит. Она сжимала кулаки до боли, стараясь заглушить душевную. Марлин отрицала, качала головой в разные стороны, как будто отгоняя назойливую мысль, непрошеные слова. А потом она просто остановилась. Ее бледные, разбавленные глаза закрылись, и как бы она хотела, чтобы навсегда.

– Глупо, – Марлин шмыгнула носом и посмотрела наверх. На нее обыденным взглядом смотрела Лили. – Глупо вот так вот просто рыдать.

– Да что ты понимаешь? – тихо спросила МакКиннон и пустым взглядом уставилась в одну точку.

– Что я понимаю? – презрительно ухмыльнувшись, проговорила рыжеволосая. – Что я понимаю…мой отец бросил мою мать, когда мне было семь. Сестра уехала с ним же, и мне пришлось поднимать на ноги обезумевшую от горя мать. Отец ей изменял…мерзавец. – Она говорила так спокойно, так легко, как будто это уже не имело смысла. – Я не пошла в школу, а когда пришла, меня не полюбили всего лишь из-за того, что я была слишком тихой, слишком молчаливой. Они издевались надо мной, унижали, как могли. А потом, моя мама спилась к чертям, а на прошлой неделе умерла. Так вот ты спрашиваешь, что я понимаю? – Эванс сделала вид, словно задумалась. – Слезами горю не поможешь. Либо ты встаешь и идешь мстить Лорду Волан-де-Морту, либо валяешься здесь, как тряпка на грязном полу.

Наступило молчание. Блондинка тяжело дышала, ей хотелось накинуться на эту мерзкую девчонку Лили, но и одновременно она понимала, что та права. А что делает Марлин? Лежит и плачет, как последняя слабачка.

– Пока мы одни, мы ничего не сделаем, – продолжала Эванс. – Но если мы объединимся, нам не будет равных. Ты понимаешь, что это здесь нам хорошо и уютно, но за стенами замка, за его пределами, мы в опасности. Весь мир в опасности. Кто как не мы должны сражаться за справедливость, за мир?

Марлин поднялась. Она взглянула на Лили и впервые заметила, насколько усталые у нее глаза. Как будто она прожила на этом свете не семнадцать, а семьдесят с лишним лет. Ее слова МакКиннон пыталась принять, пыталась осмыслить до конца.

– Но что можем мы, подростки, против Темного лорда и его приятелей? Они убивали и тех, кто был намного сильнее нас.

– Ты мыслишь неправильно, МакКиннон, – отрезала Эванс. – Какой смысл сможем мы или нет. Главное, что мы хотя бы попытаемся, когда другим и мысль об этом не приходит. А насчет этой Сильер…я думаю, что безнаказанной ее оставлять нельзя.

Лили Эванс коварно улыбнулась. Ее губы изогнулись в змейку, и Марлин вдруг поняла, что ей нечего делать на Гриффиндоре.

***

– О боже, вы видели ее лицо? – распевала Гартензия. – Оно позеленело от ярости!

Она засмеялась противным смехом, а ее подруги с радостью поддержали ее. Пятеро девушек сидели в комнате Гартензии и рассказывали друг другу свежие сплетни, обсуждали новинки и готовились к очередному походу на вечеринку.

– Ну что, готовы? – спросила одна шатенка и устремила свой взгляд на предводителя их шайки.

– Вы идите, я чуть позже спущусь, – махнув рукой, проговорила Сильер и улыбнулась своему отражению.

Что-то кто-то зашипел, ведь всем прекрасно было известно, что ее чуть позже, могло затянуться на час. Гартензия открыла шкатулку с украшениями и забралась в нее своими длинными, бледными пальцами. Сегодня она как всегда идет в очередной клуб, чтобы все увидели ее и желательно ослепли от ее вида. Сильер еще раз вспоминала лицо Марлин и победно улыбнулась. Ей доставлял немалое удовольствие тот факт, что именно она рассказала этой некрасивой МакКиннон, как умерли ее родители. И если б была возможность, Сильер повторила это действие дважды.

– Ну и куда мы собираемся? – Гартензия выронила шкатулку из рук и, развернувшись, увидела смутно знакомую рыжеволосую девушку.

– Ты кто? – спросила Сильер, надменно поднимая брови. Гартензия презрительным взглядом окинула Лили, на что последняя лишь хмыкнула. Такой взгляд был не в новинку.

– Если повезет, то твоя смерть, – Эванс стала наступать на удивленную девушку, испытывая странное чувство триумфа, видя страх в лице девицы.

– Да ты знаешь, кто я?! – зашипела явно оторопевшая девушка.

– А кто я? – улыбнулась Эванс, которая чуть не впечатала Гартензию в стену.

– Я закричу! – еле-еле проговорила Сильер, которая больно ударилась о стену, пытаясь не думать о том, что может появиться шишка. – У тебя будут большие проблемы…

– М-м-м, я почему-то так не думаю. – Лили вытащила палочку и нацелилась на нее.

– Еще хоть одна гадость в сторону Марлин МакКиннон и я лично придушу тебя или испоганю твое прекрасное личико, уяснила? – грубо проговорила Эванс и подошла к Сильер почти вплотную. – Мне повторить?

– Почему это я должна тебя… – начала было Гартензия, но Лили взмахнула палочкой, и на ее руке появился глубокий порез.

– Еще слово и тебе будет очень больно. А чтобы ты никому не рассказала, я отрежу твой острый язычок, понятно?

– Но… – начала было Гартензия, однако Лили застала ее замолчать, взмахнув палочкой.

– Я неясно выражаюсь? – процедила Эванс, наблюдая за тем, как Сильер испуганно прижимается к стене, пока учебники со свистом падают на пол, в сантиметре от нее.

– Я…я по-оняла, – тихо проговорила Гартензия, жмуря глаза.

– И не дай бог ты кому-нибудь проболтаешься, – прошептала рыжеволосая. – Иначе, я превращу твою жизнь в ад.

Гартензия зажмурила глаза и покорно закивала, а когда открыла, то увидела, что странная гостья уже ушла. Она дрожащей рукой начала собирать украшения и желание противиться этой девчонке у нее не возникло. А тем временем Лили и Марлин, громко смеясь, с торжеством удалялись.

Комментарий к Твоих родителей этой ночкой прикончили Пожиратели

Глава не была перезалита из-за того, что я почти в ней ничего не изменила

========== День всех Святых и любовные крики ==========

Лили Эванс никогда не любила праздники. Не любила собираться всей семьей и слушать идиотские истории из детства, не любила большие толпы людей и ненавидела производить приятное впечатление на важных шишек и родственников. Но все же, был один праздник, чья красота и мистика всегда радовали и поражали ее сознание. И это был День Всех Святых.

– Ну что, Марлс, кем ты будешь в этом году? – весело спросила Магния и посмотрела на свою, в последнее время очень печальную, подругу.

– Не знаю, – отстраненно проговорила МакКиннон и начала копошиться в бумагах.

– Ну и правильно, тебе и притворяться не надо, выглядишь как зомби! – обиженно сказал Делюр и упрямо уставилась на подругу. – Да перестань! Я тебя обидела чем-то?

– Нет, конечно, – спокойно ответила Марлс. Отложив пергаменты, она повернулась и посмотрела на Делюр. – У меня сейчас сложный период…

– Я знаю.

– …и у меня совсем не тем занята голова. Я…я не хочу сейчас веселиться.

Магния кинула на нее злобный взгляд, и что-то прошипела. Затем, взяв свой костюм, она с силой хлопнула дверью и вышла прочь. Марлин закусила губу. Она обидела подругу, и та конечно же не будет с ней разговаривать. Но что МакКиннон может сделать, если Магния больше не понимает ее? Если она не знает о чем с ней говорить?

– М-м, хорошая у тебя подруга, – Марлин усмехнулась и сразу узнала голос Лили.

– И откуда ты только подслушала нас? – поинтересовалась Марлин.

– О-о-о, поверь, стены все слышат, – и Эванс хлопнула рукой по каменной плитке.

Марлин МакКиннон жестом пригласила Лилс, и та, закрыв дверь, поудобнее разлеглась на кровати, блаженно закрыв глаза.

– Хочешь узнать правду? – вдруг спросила Эванс.

– Ну, давай, – ответила МакКиннон и села рядом с ней.

– Магния влюблена в Сириуса, а этот черный дружок Сириуса влюблен в Магнию, а Сириус бегает за девицей с Ровенкло. Прям замкнутый квадрат какой-то, – Лили распахнула свои изумрудные глаза и печально взглянула на МакКиннон. – И ты им веришь и доверяешь.

– Что… – ее голос треснул. – Что за девица?

– Не знаю, черненькая, с Ровенкло. На курс младше, – пожала плечами Эванс. – Лучше отпусти его. Он не принесет тебе ничего хорошего, кроме боли и разбитого сердца. И Магнии не особенно доверяй информацию про Сириуса. Она только из-за этого с тобой и общается и не высказывает своего, мягко говоря, мнения.

Марлин поникла на секунду, но потом подняла глаза на Лили и улыбнулась, пытаясь игнорировать все свалившиеся слова.

– Я…спасибо, Лили. Но я о многом догадывалась и…это обидно, – тихо закончила она.

– Но только так мы понимаем цену счастья. Марлин, что думаешь насчет того, чтобы пойти сегодня на эту вечеринку?

– Я даже не знаю, у меня нет костюма, – медленно проговорила Марлин.

– Еще не так поздно, – с надеждой проговорила Лилс и коварно усмехнулась, подталкивая подругу к шкафу с одеждой.

***

– Джеймс, Сириус! – звонко прокричала Магния.

Поттер выпрямился и скучным взглядом окинул Делюр. На ней была короткая черная юбка, черная майка, мантия, накинутая на плечи, и шляпа. В сочетание с бледным лицом, это все выглядело очень даже эффектно.

– А где Марлин? – обеспокоенно спросил Блэк, оглядываясь по сторонам. – Я думал, вы вместе пойдете.

Магния на секунду поморщилась, и Джеймс внутри злорадно усмехнулся. Не смотря на то, что его друг не отличался особыми моральными ценностями и специально заставляет свою девушку умирать от ревности, Поттер был уверен, что он любит ее. Сильно, но почти незаметно.

– Она сказала, что не хочет, – ответила Магния. – В последнее время, я ее не узнаю…она связалась с этой рыжеволосой. Не помню, как ее зовут.

– Что? С рыжеволосой? – слишком резко переспросил Бродяга, и Делюр вздрогнула.

– Ну да. С рыжеволосой, – удивленно повторила она и замолчала.

Джеймс напрягся, он и Бодяга переглянулись, и в его глазах Поттер прочел многое.

– Мы отлучимся, – уверено проговорил Сириус и, схватив Джеймса за рукав, повел его в сторону. – Что думаешь?

– Вполне логично предположить, что они просто подружились, – осторожно начал Сохатый.

– Ты что ли не понимаешь? – прошептала Блэк. – Эванс знает, что Марлин моя девушка. Тем самым, она собирается подобраться к нам…узнать информацию, – лихорадочно говорил Блэк и его глаза загорелись огнем.

– Не думаю, – покачав головой, высказался Поттер. – Ты накручиваешь себя, это глупо…

– Джеймс, я… – вдруг Сириус остановился и его глаза, которые смотрели куда-то сквозь Сохатого, расширились. Поттер развернулся. По ступенькам шли две знакомые фигуры, но он никак не мог понять, откуда он их знает. Но вот, они оказались на свету прожекторов, и Джеймс удивленно открыл рот. Это была Марлин и Лили. Марлин напоминала ему Банши, и эта, казалось бы уродливая красота, жестоко приковывала внимание. Лили напоминала бледный труп, в очень красивом бледно-голубом платье, которое доходило до пола. Он смотрел на Эванс и только сейчас заметил, какая она была красивой.

– Это выше моих сил, – тяжело дыша, хриплым голосом, сказал Сириус.

Бродяга уже хотел сорваться места, но МакКиннон, заметив его раньше, бодрым шагом направилась к нему. Лили задорно усмехнулась, явно предвкушая разборки, но с места так и не сдвинулась. Их глаза в одно мгновение встретились, поэтому, не упустив возможности смутить рыжую особу, Сохатый задорно ей подмигнул, из-за чего и без того бледный труп стал еще бледнее.

– Привет, Джеймс, – Марлин подошла к нему и обняла, – здравствуй, Сириус.

На последнего она даже не взглянула.

– Магния сказала, что ты не придешь, – Поттер понимал, что ситуация очень напряженная, и что еще чуть-чуть, и все может взорваться к чертям.

– А потом я передумала, – улыбнулась МакКиннон.

– И променяла свою лучшую подругу, с которой дружишь уже больше шести лет, на это, – Сириус кивком головы указал на Эванс.

Марлин закатила глаза и проигнорировала его. Но вот только Бродяга явно не собирался молчать, он сузил глаза и, не отрываясь, смотрел в упор только на Марлс.

– А теперь ты молчишь. Что, нечего сказать? – провоцировал ее Сириус, и МакКиннон сжимала кулаки, чтобы прямо здесь не наорать на него и не высказать все те слова, что накопились у нее внутри. Она решительно собралась уходить, но Бродяга схватил ее за руку и развернул к себе.

– Отпусти, идиот, мне больно, – прошептала Марлин, пытаясь вырваться из его хватки, но он не отпускал.

Она вновь посмотрела в его синие глаза. Марлин увидела в них гнев, ярость и даже долю разочарования. Он сильнее сжал ее руку, и МакКиннон ахнула от боли, согнувшись.

– Сириус, не надо, – попытался вмешаться Джеймс. – Ты ей руку сломаешь.

– Меняешь друзей, как последняя шваль, – проговорил он ей на ушко.

– О-о-о, зато ты у нас такой белый и пушистый, – она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. – Думаешь, я не знаю, не вижу, как ты на них смотришь! Как каждый день пропадаешь по особо важным делам! Это ты меняешь всех, как последняя шваль, это ты заставляешь меня страдать. О Господи, когда же ты наконец поймешь, что люди не игрушки? Что у нас есть чувства? И что, если у тебя есть девушка, то никого другого быть не может?!

Марлин заплакала, тушь потекла по щекам, оставляя черные пятна, и она чувствовала себя униженной. Блэк замер на месте, ему нечем было оправдываться, а Джеймс уже не решался вмешиваться. Казалось, никто не замечал, что происходит. Ученики крутились в танце, не обращая внимания на них. Поттер поглядел на Лили. Она стояла, прислонившись к колонне, и грустно смотрела на МакКиннон.

– Прости, – тихо заговорил Блэк. – Я не хотел тебя обидеть. Но… с чего ты взяла, что у меня есть кто-то другой? – Его рука соскользнула с ее запястья. – Марлин, – ласково проговорил он, пытаясь достучаться до нее. – Глупенькая, мне же никто кроме тебя не нужен. Никто, слышишь?

– Правда? – искренне поинтересовалась Марлин, зачарованно смотря в его глаза.

– Честное Мародерское! – весело отозвался Сириус, отчего МакКиннон залилась смехом. Не став церемониться, он схватив ее за руку, потащил в центр зала. Они долго еще вальсировали, совсем не замечаю завистливые взгляды, напряжения, которое исходило от Лили с Джеймсом и слез, которые медленно стекали по лицу Магнии Делюр.

========== Как можно быть такими слепыми? ==========

Лили еще дремала, когда почувствовала холодную руку на своем плече. Резко вскочив, она нос к носу оказалась с МакКиннон, которая была чем-то явно озадачена и напугана. Не говоря ни слова, Марлс поманила ее пальцем, и Эванс решила повиноваться. Они спустились в главную комнату, и на секунду Лили замерла, так как там были все: Джеймс, Сириус, Римус, Питер и Магния. На их лицах была печаль, встревоженность и грусть. Но больше всего выделялось белое, словно полотно лицо Сириуса и Марлин.

– Лили… – Голос МакКиннон дрогнул. – Ребята…

– Что здесь делает она? – возмущенно спросил Блэк.

– Да, мне тоже хочется знать, – кинув на Эванс подозрительный взгляд, проговорила Делюр.

Лили надменно закатила глаза и теплее посмотрела на Марлин. Девушка вздрагивала и была похожа на меленького, беззащитного котенка, попавшего под сильный удар судьбы. Было видно, что блондинка не может выронить ни слова и сердце рыжей сжалось. Она подошла к подруге и обняла ее, тихо спрашивая:

– Что случилось, Марлс?

Новый всхлип.

– Я собрала вас здесь неспроста, – громко начала МакКиннон, обращаясь ко всем и освобождаясь от объятий. – Может… хватит пытаться друг друга истребить? Да-да, Сириус, мне все рассказал Джеймс, – Бродяга метнул в Джеймса злой взгляд, но тот никак не отреагировал. – Война…она забрала у меня родителей, у тебя Сириус – брата, у Джима – отца. Лили, Магния, – она посмотрела на них своими голубыми глазами. – Я ведь знаю… Вы не оставите меня! Так к чему эти споры, игры? Почему бы нам ни объединится?

В комнате повисло молчание. На лицах присутствующих были почти одинаковые эмоции: гнев, возмущение и задумчивость. И только Поттер никак не показывал свои эмоции. Он спокойно смотрел на огонь и казалось, его здесь и нет. Вдруг, Сохатый поднял свои глаза, как будто почувствовав, что на него кто-то смотрит. Эванс стыдливо опустила изумрудные глаза и, набравшись сил, промолвила:

– Марлин права. Мы уже не маленькие, чтобы закрывать глаза на то, что от нас скрывают взрослые. Этот Черный Лорд. Он истребляет толпы таких, как я. Он не щадит даже чистокровок. А ваши дети? Вы хотите оставить им разрушенный мир? – Она подняла глаза. – По отдельности – мы ничего не стоим. Но вместе, – слышите? – вместе мы сила.

Эванс вытянула ладошку и взглянула на МакКиннон. Та еле-еле кивнула, говоря, что она сказала самые правильные слова, и положила свою руку на ее. Следом встал Поттер, который почему-то улыбался. А затем и Римус, на лице, которого выступала радость и Питер. Уже минуты через три на диване остались только Делюр и Блэк. Магния внимательно наблюдала за Сириусом, а тот в свою очередь о чем-то думал.

– Ваша идея хороша, не спорю. – Бродяга встал. – И я согласен быть с вами. Но! Это не значит, Эванс, что я доверяю тебе. Отныне я еще сильнее буду следить за тобой. И хоть один малейший проступок или предательство, и поверь, ты пожалеешь, что на свет родилась.

Он положил свою ладонь, а после и Магния. На лице Марлин засияла улыбка, и она с обожанием взглянула на Блэка. Делюр, заметив этот взгляд, лишь поморщилась, а Эванс усмехнулась.

Как же они не могут замечать такого элементарного, как симпатия, любовь, влюбленность? Как они могут утверждать, что некрасивы, неинтересны, когда на них смотрят чуть ли не с обожанием. Как можно быть такими слепыми? Девушка хмыкнула и с вызовом посмотрела на Сохатого. Тот едва усмехнулся и по-забавному сузил глаза. Она стояла в этой комнате, чувствуя какое-то счастье. Конечно, Лили понимала, что самая главная игра только начиналась.

***

– Так грустить из-за девушки нельзя, друг мой, – похлопав Северуса по плечу, проговорил Говард. – Что ж ты так убиваешься? Неужели думаешь, что она одна такая на свете? Поверь, их куча. Есть даже лучше и чище.

Снейп сверкнул глазами, и Мальсибер замолчал. Мимо прошла стайка Слизеринок, которые в открытую строили глазки Говард, но тому было не до них. Проследив за взглядом друга, Сев заметил младшую Блэк, кажется, Нарциссу и злорадно усмехнулся.

– Хорошо, что на этом факультете не все потеряли мозги.

– Что? О чем это ты? – оторвавшись от своих наблюдений, спросил блондин.

– Нарцисса Блэк. Кажется она первая, кто отшивает тебя? – усмехнулся Снейп. – И какого это быть отвергнутым, Мистер Мальсибер? Впрочем, тебе рассчитывать не на что. Малфой голову свернет, если узнает, кому ты строишь глазки.

– Уж получше, чем предателем, – хмуро съязвил Мальсибер. – А этого павлина я не боюсь.

– Ты слишком самонадеян…

– К чему пустые слова? – усмехнулся Мальсибер. – Я могу прямо сейчас попросить отца наведаться в гости к Блэкам. И я почему-то больше, чем уверен, что алчный и корыстный мистер Блэк расценит это как знак, ведь, как известно, более лучшей партии, чем я, не сыщешь.

Говард пустился еще в долгие объяснения, но Снейп его не слушал. Все его мысли были заняты воспоминаниями о том проклятом дне. Время так быстро течет. Череда событий сменяет другую и как возможно не потеряться в щелях этих дней? Память. Иногда хочется ничего не вспоминать, ничего не помнить. Ведь это такая мука! Чувствовать себя больным, ужасным и грустным только из-за прошлого.

– Я должен идти, – уверено сказал он, на что Слизериниц фыркнул, но комментировать такой поступок никак не стал.

Быстро преодолевая коридоры, Северус оказался на седьмом этаже. Сегодня он назначил встречу одному важному человеку, который должен был принести ему информацию. Время тикало неминуемо. Опять это время, эти секунды, минуты, часы. Все они так скоротечны, так неуловимы и так дороги. Снейп устало потер глаза и мысленно проклял эту затею.

– Ты здесь? – девичий голос поразил холодные камни Хогвартса, и Сев выпрямился.

– Да, – тихо ответил он и стал внимательно следить за тонкой фигурой, которая появилась из-за поворота. – Ты сегодня очень долго, Магния.

– Очередной концерт во благо справедливости, – фыркнула она.

– Понятно.

Делюр улыбнулась и в ее голову приплыли воспоминания о их первой встрече. Никто никогда не мог понять, что же могло связывать такую хорошую и милую девочку и этого угрюмого парня. Хотя, ведь никто не догадывался о их тайной связи. Как же ошибается порой общественность, ведь они были близкими и очень давними друзьями. Наверное, все началось с того момента, когда Снейп пошел покупать себе палочку. В тот день приемный отец Магнии куда-то срочно убежал, и девочка осталась одна. Она сходила с ума от скуки, ей срочно было нужно с кем-то поговорить, но никого, как будто назло, не было!

Пожалуй, Магния никогда не забудет, как открылась дверь и в светлый магазин вошел парнишка в нелепой одежде. У него были черные, грязные волосы и очень острый и колючий взгляд. Она не испугалась. Он манил ее, потому что был полностью противоположен, и ей безумно хотелось узнать его. Магния стала преследовать Слизеринца, доставать в школе, но Снейп никак не хотел открываться ей. Это обижало ее натуру, и она начинала новую атаку, пока полностью не сломила его под свой характер. Они общались в тайне. Ей не нужно было портить репутацию, а ему лишние сплетни ни к чему. Они могли молчать часами, о чем-то думать и уходить в далекие страны. Еще ни с кем Магнии не было так легко, но несмотря на это, он был просто ее другом. Лучшим другом, перед которым она не боялась плакать, не боялась выглядеть какой-то не такой.

– Твоя Эванс ничуть не огорчена, – вдруг сказала Делюр.

– Ты уверена? Ты хорошенько наблюдала за ней?

Она хмыкнула, и закатила глаза, ласково улыбаясь.

– Северус… Я прекрасно понимаю твои чувства, но… Уже ничего не сделаешь. Она на другой стороне моста.

Глаза Снейпа наполнились необыкновенной грустью, и она просто обняла его, тем самым говоря, что он не один. Они еще долго простояли в таком положение. Ничего не нарушало их покоя, разве что неугомонное тиканье часов.