Текст книги "Я видел сон (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Ммм… – тихо и смущенно застонал Бильбо в ответ, потерся об него, и Торин почувствовал, что у него все еще стоит. Аккуратно стиснув его член в ладони, он несколько раз вхолостую двинул бедрами, укусил поверх засоса – и почувствовал теплые капли, утекающие меж пальцев.

– Больно не было? – хрипло спросил Торин, вспомнив вовремя про свое обещание.

– Не очень, – Бильбо повел плечами, зажался, но ничего не вышло, Торин прижал его к себе.

– Еще хочешь?

– Не сейчас, – воскликнул Бильбо, – хорошо?

– Хорошо, – улыбнулся Торин. Как просто было сделать хоббиту приятно и увидеть радость на его лице, – мне нравится с тобой.

– Я заметил, – слегка ворчливо отозвался тот, – ты с удовольствием превратил меня в вещь для своих забав.

– Ты не вещь для забав, – Торин задумчиво погладил его по щеке.

– А кто?

– Любовник, – ответил он, – Если раньше в Казад-Думе кто и сомневался, что я завел себе любовника, то теперь каждый будет в курсе.

– Это плохо? – Бильбо обнял его за шею, с каким-то странным удовольствием пробуя на вкус это слово – любовник.

– Не очень хорошо. Все из-за тебя, – фыркнул Торин, – весь Эребор следил за твоими шахтерскими работами.

– Я не просился в рудники. Мог бы отправить меня домой сразу!

– А ты готов? – спросил Торин без какого-либо перехода, – отправился бы послезавтра с Фили в Мглистые горы? Оттуда в Синие горы часто ходят караваны.

– Не знаю, – честно ответил Бильбо, не обратив внимания на то, что Торин пристально глядит на него, – орки эти, так страшно. Если бы с тобой, еще ладно.

– Почему?

– Ты бы без армии не выдвинулся, наверное. Но дело не в этом, да? – догадался Бильбо, – ты спрашиваешь, хочу ли я уйти от тебя?

Торин не ответил, поглаживая его по упругому, гладкому бедру.

– Ты делаешь мне больно, – признался Бильбо, – и обидно. Но я даже не знаю.

Он вдруг обнял Торина крепко-крепко, жарко чмокнул в ухо:

– А ты правда не будешь больше считать меня рабом?

– Я и не считал.

– А что скажет твой отец, если узнает? Может, попросишь Фили не говорить ему?

– Шила в мешке не утаишь, – хмыкнул Торин, – разве что в каменном. Если б я спускался в темницу драть тебя пару раз в неделю, то можно было бы и не говорить. А я так не сделал.

– Я бы кончился в твоей темнице скорее, чем в рудниках, – заметил Бильбо, – что теперь будет?

– Как Фили говорил, про мозги и ложку, – усмехнулся Торин, – вот только в письменном виде и раз в две недели, а не каждый день устно. К тому же я сам все знаю.

– В этом-то никто и не сомневается, – вновь сердито фыркнул Бильбо, а потом ласково обнял его.

***

В спальне Бильбо тоже обнимал его, хотя уснул еще за столом. Но, видимо, ему тоже нравилось чувствовать Торина рядом с собой. Торин принес его в спальню на руках, по пути размышляя о том, правильно ли то, что хоббит не боится с ним ничего, чувствуя себя защищенным от враждебного мира, от всего. Кроме самого Торина.

Бильбо в чем-то казался самым подходящим на роль любовника, особенно внешне – привлекательный, невысокий и некрупный, составляющий контраст самому Торину. И даже его характер, казавшийся мерзким, противным, мелочным, теперь приобрел некую долю очарования. Торин лежал и думал о том, что все позади. Смерть Трора потрясла его, но это закон жизни, как смена дня и ночи. А впереди только процветание, благоденствие, и Фили прав – Гундабад, священное место сна и пробуждения Дурина, тоже следовало отбить у врагов. Стоит только немного подождать и ударить слаженно, а после все будет.

А потом Торин вновь увидел во сне башню.

========== Часть 9 ==========

Башня высилась вдали, а в небе сияла луна, такая мучительно огромная, болезненно белая, смотреть на нее невозможно было. И даже опустив голову, Торин почувствовал ее тяжесть на плечах, будто взял и понес луну с собой. Свет брызгал, хлестал, лился на землю, и все казалось иным: яркое стало тусклым, а вечное – переменчивым.

Траин, властный, с пронзительным взглядом хищной птицы, стоял на пути, оценивал, достоин ли сын. Уходя в Казад-Дум, Трор забрал богатства, а Траин глядел на Торина – скажет что? Осмелиться возразить? Торин молча склонил голову в тот день, принимая обнаженный изнутри Эребор. Но Траин напрасно ждал недовольства от сына. Эребор для Торина был не в сокровищнице, не в огромной россыпи монет, похожей на заводь реки. Эребор Торина был живой, он дышал огромными мехами: плавилось золото и ковалась сталь, в этом Эреборе ели, пили, играли свадьбы и умирали, оставляя свое дело молодым.

Трор, уходя в великое королевство, возращенное вновь, сказал длинную речь о Торине и его роли в судьбе гномьего народа. Траин, уходя, не сказал ничего.

Почему не сказал? Рассчитывал, что Торин не справится, не совладает? Не ждал от старшего сына ничего хорошего?

Фили и Кили, чересчур близкие друг к другу, явно не обрадовались тогда. Фили рассчитывал, что Казад-Дум достанется ему с братом, но король должен жить в главном королевстве, а королем был Трор, а не Фили. Фили с братом стояли последними в очереди в короли. Хотя оба не отказались бы Торина в Казад-Дум сплавить.

Торин шел дальше, неверный бледный свет стекал по его плечам и струился с кончиков пальцев. Фили не упомянул вчера о своей нареченной. Отношения у них не складывались, но у Торина нареченной и вовсе не было.

А племянник внезапно оказался совсем рядом и усмехнулся, хлопнув Торина по плечу.

– Дядя! Не спи, всю жизнь проспишь! – закричал он весело.

– Отправляйся обратно.

– Как прикажешь! – воскликнул Фили, держа за руку хоббита, – гляди, какую жену я себе подобрал у вас.

– Это мой невысоклик!

– Был твой, стал мой, – улыбнулся Фили, а Бильбо, будто в подтверждение этих слов, прижался к его руке. Золотая накидка, закрепленная на его волосах, тихо звякнула.

– Он не может быть нареченной, – сощурился Торин, разглядывая предательского хоббита, а тот задорно показал ему язык и погладил Фили по щеке.

– Это у тебя не может быть, ты его едва не сломал. А у нас будет все хорошо! – Фили закружил Бильбо, они оба звонко засмеялись и убежали.

Торин смотрел им вслед, слыша отголоски их смеха у себя в голове, сквозь дорогу в пустоши проступали очертания спальни. Торин сбросил с себя одеяло и окончательно проснулся.

Луна светила в окно, ненормально ярко, высвечивая каждую неровность каменной плитки на полу. Торин посмотрел на собственные пальцы, залитые предательским сиянием, вывернувшим его душу наизнанку. И резко поднялся с кровати, вначале рванул за кисть тяжелой портьеры, плотно занавесив окна. А потом, для верности, еще и полог кровати опустил наощупь, потому что темнота была густая и абсолютная. Торин забрался в теплый мрак постели, словно камышовый кот, прячущийся от любопытных взглядом.

– Все нормально? – раздался вдруг негромкий голос, и Торин едва язык себе не прикусил.

– Ты чего не спишь? – рявкнул он, почувствовав, что его застали врасплох.

– А ты чего лунатишь?! – зашипел Бильбо в ответ, – я думал, ты сейчас с парапета спрыгнешь.

– Совсем дурной? Не видел, что я занавеси зашториваю?

– Это не я совсем дурной, – прохладно заметил хоббит, – это у тебя не все нормально, раз ты так спишь. И видел бы ты свои пустые глаза. Ты на эту луну еще глазел с полминуты, прежде чем зашторить.

– И к чему ты это ведешь?

– К тому, что спать надо спокойно.

– Или к чему-то еще? – подозрительно спросил Торин.

– А к чему я могу вести? Цветные сны известно кому снятся, – проговорил невидимый в темноте Бильбо, а потом добавил, – ты делаешь мне больно.

Торин не ответил, продолжая тянуть его на себя, крепко стискивая руку.

– Оторвешь же, – Бильбо попытался оттолкнуть его, – мне не нравится так.

– Больно?

– Больно.

Торин только фыркнул насмешливо.

– Пусти, лунатик!

– Я не лунатик, – замер Торин, совершенно не видя ничего в темноте. Попытался найти его запястья, ухватить за обе руки, но хоббит уворачивался.

– Правда глаза режет? – успел воскликнуть Бильбо, прежде чем Торин, устав его ловить, просто-напросто перехватил поперек тела.

В темноте нельзя было разобрать, что Торин собирается сделать, невозможно предугадать, оставалось лишь ждать и вздрагивать от внезапных прикосновений. Бильбо зажмурился и тихо проговорил:

– Может, тебе поговорить с кем-нибудь знающим?

– Зачем?

– По поводу твоих снов.

Торин невидимо вздохнул и улегся на бок, поглаживая хоббита по бедру.

– Поговори, пожалуйста. А то ты такой злой с кошмаров делаешься. Что тебе снится-то хоть?

– Неважно.

– А вдруг важно? – Бильбо погладил его по щеке, провел против роста волос. Торин не слишком довольно фыркнул, обнял его в ответ и поцеловал. Не желал, видимо, больше разговаривать на эту тему.

– Никогда раньше не думал, что меня будут так целовать, – пробормотал Бильбо, часто дыша, – так странно, когда мужчина с мужчиной… Что тебе во мне нравится?

– Уж точно не твоя болтливость, – хмыкнул Торин, но потом все же ответил, – ты просто создан для спальни.

– Еще чего!

– Чем ты занимался в своей норе?

– Ммм… – протянул Бильбо, – сначала я готовил себе завтрак, потом утренняя прогулка или уборка, затем второй завтрак, затем можно покурить на крыльце, а там и обед. Можно почитать книжку или подремать, а можно испечь что-нибудь вкусное к чаю. После чая можно остаться дома и готовиться к ужину, позвав заранее гостей, а можно самому пойти в гости или же отправиться в трактир и весело провести время. А то еще можно собрать ужин и пойти куда-нибудь к озеру, сесть на бревно и смотреть на красоту угасающего солнца.

– … наворачивая пирожки! – добавил Торин. – Одним словом, ты ничего не делал с утра до вечера.

– Ты ничего не соображаешь! И не пытайся даже убедить меня, что это нормально – держать меня исключительно в спальне!

– А что, есть какая-то разница?

– Конечно. Сводишь меня погулять завтра? Мне так не хватает свежего воздуха.

– На балкон? – уточнил Торин.

– Нет, я хочу посмотреть на Одинокую гору снаружи. Сходишь со мной? – Бильбо потормошил его слегка, – пожалуйста.

– Нет, – вздохнул Торин, – прости, золотце, но я не могу позволить себе валандаться целыми днями от завтрака до ужина. У нас так не принято.

– Ладно, – пробормотал Бильбо в ответ и молча прижался к нему, думая о своем. Торин куснул его за ухо несильно, раздумывая об одних и тех же проблемах, терзающих сердце. С одной стороны, восхитительно чудесно было спать с мужчиной, особенно таким, как Бильбо. С другой стороны, подспудно терзала проблема продолжения рода. Как ни крути, но королей без наследников не очень любят подданные. Сейчас проблема пока что не имела значения, но ласковое словцо в адрес хоббита уже слетело с языка незаметно, и Торин осознал, что привязался к нему не на шутку.

– Торин… – сонно пробормотал Бильбо, угнездившись в его объятиях, – что значит “узбад”?

– Властитель королевства.

– Ты ведь король. А короли ведь могут все, что захотят, правда?

– Чего это взбрело в твою голову? – ответил Торин вопросом на вопрос, внутренне напрягся оттого, что хоббит озвучил его мысли.

– Разгони ярмарку рабов в Эсгароте, – попросил Бильбо ни к селу, ни к городу.

– Чего?

– Разгони, а. Это же в твоей власти.

– Ты даешь… – фыркнул Торин, совершенно сбитый с толку этим предложением.

– Это стыдно и позорно – быть рабом и вещью на продажу, – зевнул Бильбо, которого никак не отпускала эта тема. – Представь, если бы я оказался в чужих, других руках, что со мной было бы?

– Ты бы не лежал здесь и не мешал мне спать, – буркнул Торин. – И я бы не ущипнул твой круглый зад.

– Ай! Ты можешь рассматривать меня отдельно от себя?

– Я сейчас голову твою раздавлю, если будешь воображать себя в чужих руках.

– Какой ты ласковый! Ладно, возьмем за пример не меня, раз уж ты так туго соображаешь, – Бильбо улегся на него сверху и стиснул вдруг его шею несильно, – представь себе ошейник.

– Ошейник?

– Да, – Бильбо сжал сильнее, – ты больше не узбад, а мой раб. И я приказываю тебе подчиняться. Я бью тебя кочергой по почкам, если ты скверно печешь пирожки и держу взаперти в сыром отнорке, а если ты себя плохо ведешь, то не даю еды, пока не станешь шелковым и готовым на все. Чего ты молчишь? Нравится?

– Кончай свои дурацкие игры, – хрипло фыркнул Торин, но Бильбо вполне конкретно держал его за горло и сдавливал сильно. Пришлось сбросить его с себя, закатать в одеяло и прилечь сверху, для верности. Бильбо вырывался и протестовал.

– Попытка бунта успешно подавлена, – усмехнулся Торин, – зачинщика приговорить к принудительному… ммм… поруганию.

Одеяла, подушки, простыни сбились в один тесный ком, но Торин не упустил хоббита.

– Я же с тобой серьезно…! – выдохнул Бильбо, почувствовав, как его ставят на четвереньки и утыкают в подушку лицом. Сильные пальцы обхватили шею, разминая и стискивая, отчего по телу пробежала дрожь.

– И я с тобой, золотце, тоже не шучу, – низко прошептал Торин, смазал его наощупь. И вставив головку, обхватил его запястья, потянул за руки на себя. Бильбо невольно выгнулся, чуть приподнимаясь над сбитыми простынями. Чувствовал крепкую хватку на запястьях, словно стальные кандалы, чувствовал, как член медленно вдвигается внутрь, отчего к горлу подступал комок, и дыхание перехватало напрочь. Торин тянул его на себя за руки рывками, все чаще и резче, Бильбо постанывал, и с каждым движением его головка тыкалась в одеяло, увлажняя смазкой, а соски терлись о сухие простыни. Он кончил первым, мучительно вскрикнув от невозможности прикоснуться к члену, а Торин, глубоко и прерывисто дыша, все еще натягивал, буквально драл его, пока не кончил сам.

– Живой? – сипло пробормотал Торин, когда чуть отошел и смог говорить.

– Как ни странно, да…

– Не фырчи, – Торин поцеловал его, вполне нежно, ласково, и Бильбо поддался, ответил на поцелуй.

– У меня теперь синяки будут, – пробормотал он слегка сердито, – и все болит.

– Вылечим твои синяки, – пообещал Торин, попытался распутать простыни в темноте, не смог и поднялся, чтоб зажечь светильник.

– Это не главное. Ты хоть понял, что я сказал?

Желтоватое сияние осветило постель, в его свете Бильбо казался совсем не по-юношески серьезным и озабоченным. Торин подвесил светильник на крючок и взялся за простыни.

– Ты разгонишь ярмарку рабов? – Бильбо следил за ним, ловил его взгляд, – ведь ты такой сильный…!

– Пойми, – сказал Торин в ответ, погладил его по груди, задевая покрасневший натертый сосок. – Если на Дейл я могу повлиять, то с Эсгаротом сложнее. Они номинально не под моей протекцией.

– Зачем умные слова? – Бильбо соскочил с кровати, чуть поморщившись и зажмурив глаза, – в Эсгароте по бумагам вроде как нет никакой ярмарки, а на самом деле она есть. Думаю, если ты покажешь свое неудовольствие, то бургомистр не станет проводить ее и впредь.

– Бильбо, ты не понимаешь. Это политика, это деньги.

– Это ты не понимаешь, – сердито фыркнул Бильбо, – эльфы же против, и все равно не нищенствуют!

– Так-то эльфы, – усмехнулся Торин, погладил хоббита по щеке, но тот нахмурился и ушел в уборную.

***

Утреннее солнце наступающей осени стояло низко, рассеивая хмарь и туман. Бледно-лиловый вереск собрался на пригорках небольшими облаками, спустившимися на землю, серый ветер гулял над пустошью, приминая и без того приземистые травы. Бильбо смотрел в рассветное небо, улыбался солнцу и дрожал от ветра. Не от холода, а от ощущения настоящего ветра. Простор тянулся до самого горизонта, насколько хватало взгляда, а от воды тянуло сыростью и свежестью.

– Замерз? – спросил Торин, положив ладонь ему на плечо.

– Нет. Просто мне хорошо.

Бильбо едва сдерживал себя, чтобы сидеть спокойно, а не бегать от борта к борту. Лодка была интересной, но ее он побаивался, а ну как бултыхнется вся эта махина кверху тормашками – и поминай, как звали. Но взявшись за край торинова плаща, он все же перегнулся через борт и посмотрел, как на обшивке отражаются полосы света, как бегут в стороны струи.

– Не упади смотри.

– Да не бойся, не чебурахнется твой мистер Бэггинс, – усмехнулся Фили, поглаживая себя кончиком трубки по губам, – вон как в тебя вцепился.

Бильбо смутился, слегка покраснев, и тоже достал трубку, чтоб казаться серьезным и невозмутимым. Хотя на самом деле здорово боялся потерять равновесие и свалиться. Ладонь Торина на плече здорово успокаивала.

– Ты, кстати, отлично придумал, – проговорил Фили, чуть откинувшись на борт, – давно пора показать Эсгароту, кто здесь хозяин пещер, ручьев и скал. А то все такие независимые. Давно хотел навести порядок у озера, да?

– Угу, – буркнул Торин, тоже закуривая трубку. Бильбо скромно потупился взглядом да затянулся покрепче.

– И мы ведь не орки, – задумчиво пробормотал Фили, – у вас тут поспокойнее, а у нас вон недавно разведотряд ушел на вершину Зирак-Зигиля и не вернулся.

– Что?

– Вот представь себе, – вздохнул Фили. – Отправили в итоге за ними две сотни, брат лично пошел. Оказалось – половину разведотряда гоблины перебили, а оставшихся угнали в рабство. Гоблинов в горах развелось немерено, и договариваться с ними бесполезно – они тебе в глаза будут кланяться и ноги целовать, а за глаза…

– Пленных-то освободили?

– А то, – важно вскинул голову Фили, – брат сказал, что отобьет, брат сделал.

Торин только усмехнулся. Поглядел на Одинокую гору, чуть отдалившуюся, но одновременно с этим – нависшую над пустошью.

– Хоть кое-кто и гундит, мол, гномы со всеми ради своей выгоды общий язык найдут, а нам, народу Дурина, с орками не по пути. Уж лучше эльфы.

– Эльфы пусть у себя сидят в лесу и не питюкают, – фыркнул Торин, – каждый раз на них оглядывайся, по нраву им будет, не по нраву. Да и король их та еще штучка. Гляди, Бильбо, вон их заповедная пуща.

Бильбо послушно взглянул, куда указывал Торин. Вдалеке на юге, словно застывшая волна, выступала черная гребенка леса. Бильбо вгляделся изо всех сил – но ни одной башни не было видно. Вот близ Шира были эльфийские башни, правда, хоббит никогда не заходил ни в одну из них. А этот лес казался куда мрачнее даже издалека. Вот бы Торин решил наведаться туда с визитом!

Гномы гребли неторопливо, несколько лодок шло вниз по реке неторопливо. Крупная рыбина выпрыгнула из воды и плашмя упала обратно, ускользнув в глубину. Стрекозы мчались над рекой, одна из них села на кончик трубки Фили, застыла, расправив крылышки. Отдыхала, что ли.

– Кстати, – проговорил Торин, лениво разглядывая стрекозу, – спится мне в последнее время не очень.

– Да когда ж тебе спать! – воскликнул Фили и расхохотался, поглядывая на хоббита. Тот смутился вновь, оглянулся на Торина, но тот тоже улыбался, и Бильбо расслабился. Прислонился к нему плечом и прикрыл глаза, ощущая, как солнце гладит по щекам, а Торин держит за плечи.

– Сны мне снятся. Разные, – скупо проговорил Торин, не вдаваясь в подробности.

– Говорят, Оин неплохо толкует знаки.

– Сын Гроина, родня Наина?

– Он самый. Давно его, правда, не видел. Оин еще в Эреборе, не ушел в Железные Холмы?

– Нет, не ушел. Недавно, кажется, он жениться надумал, просил разрешения на расширение жилища.

– Сходи к нему, поговори. Он неглупый мужик, – посоветовал Фили, и Бильбо почувствовал, как Торин кивнул.

Весла мерно погружались в воду, скрипели в уключинах. Река шумела, стремилась поскорее к Долгому озеру.

========== Часть 10 ==========

Больше всего Бильбо боялся, что ужас рабства повторится вновь. Умом-то он понимал, что вряд ли Торин отдаст его кому-либо, но кошмарный сон всего же настиг его под утро. Приснилось, что Торин охладел к нему и ничтоже сумняшеся продал за бесценок. Бильбо едва не вывалился за борт, но Торин, спавший с краю, сгреб его за отворот плаща и молча подтащил ближе.

– Чего ты ворочаешься?

– Мне приснился кошмар.

– Неужели это заразно? И что тебе снилось?

– Будто тебе предложили за меня деньги, и ты расстался со мной, не моргнув глазом.

– А, – фыркнул Торин равнодушно. В глубине души он взволновался, что хоббиту может присниться один из его собственных снов, а совместные видения – вовсе не то же самое, что и кошмар.

– А? – обиделся Бильбо, все еще напуганный сном, аж глаза заблестели в утренних сумерках. Попытался вырваться, но Торин не пустил, обнял его поперек груди.

– Не отдам, – сказал Торин, – никому и никогда. Не бойся.

Но Бильбо обиделся на пренебрежение всерьез и молчал до самого Эсгарота.

Их встретили приветливо. Дружина гномов из Эребора, да еще и с Торином во главе сулила хорошую прибыль, и на ярмарке было необычайно оживленно. Бильбо топал вслед за Торином и Фили, держась поближе к ним. Рядом с вооруженной стражей Торина он чувствовал себя в безопасности, но как зашлось сердце, когда он увидел знакомый помост.

– Вон там я и стоял, – вздохнул Бильбо, прижавшись плечом к руке Торина, – каждый денечек.

– Тут каждый день ярмарка?

– Не так пышно как сегодня. Но меня выталкивали каждый день в надежде, что хоть кто-нибудь купит. В первый день было много покупателей, все смотрели на меня, дивились и приценивались. И торговец заломил высокую цену, надеясь, что на следующий день продаст меня еще дороже. В итоге мной перестали интересоваться, и я достался Мшите задешево. А потом и тебе.

Торин молча стиснул его плечо, обвел взглядом помост, на котором стояло несколько человек, судя по цвету кожи – из южан.

– Неужели покупают? – громко осведомился Торин у одного из северян, который глазел по сторонам, лузгая семечки.

– Смуглингов-то? – охотно отозвался тот, сплевывая шелуху, – а то! Богатеи и берут, у кого поля есть близ озера. Нашим тоже предлагают, мол, иди, работай пять лет безвылазно, а потом получи денежки, но народ не спешит. А богатеньким так и проще – один раз выложил денежку, зато хоть езди потом на нем до конца.

– Ясно, – сказал Торин, кивнул дружине, чтоб были начеку. Фили ловко вскочил на помост, а Торин взошел вслед за ним и объявил, что союзные Эребор и Дейл дарят людям свободу. Бильбо не ожидал, что все закончится так просто, и ничего не закончилось: несколько работорговцев принялось громко возмущаться, доставая разрешения на продажу людей, оформленные по всем правилам, с печатями на ввоз. Торин спокойно кивнул, собрал у всех разрешения и сунул за пазуху. Набежали зеваки, прибыли и городская стража, не рискуя приблизиться к дружине – те пока стояли мирно и спокойно, как и сам Торин. Больше всех возмущались работорговцы, угрожая бургомистром.

– Только его и ждем, – усмехнулся Торин, в то время как Фили довольно разрубил цепи.

Бильбо смотрел на Торина, не решаясь приблизиться, отошел и смешался с толпой, чтоб не привлекать внимания. Он не ожидал такого кавардака, но, видимо, Торин предпочел шумный вариант.

– Что здесь происходит! – воскликнул высокий полноватый тип в богатой одежде, как только ступил на площадь. – Я требую ответа!

– Ответ перед вами, – сощурился Торин, – вы осведомлены, что союз Эребора и Дейла не одобряет работорговлю?

– А вы осведомлены, государь мой Торин, что здесь Эсгарот, а вовсе не Дейл и не Эребор.

– А вы, в свою очередь, осведомлены, что ваш кредит доверия перед нами составляет стоимость двух Эсгаротов? И что эльфы, – Торин достал бумаги работорговцев с печатями на ввоз, – так же не одобряют подобного? Что вы будете делать без наших денег и эльфийских товаров?

– Думаю, как-нибудь проживем.

– Мы не потерпим подобного у нас под боком, – заявил Торин, – вы хотите идти на конфликт?

Бургомистр приоткрыл было рот, но предусмотрительно захлопнул его, чтоб не сказать лишнего. Подумал немного, потеребил себя за усы, а после предложил:

– Такие дела не решаются просто так. Быть может, сменим обстановку?

– Не возражаю. Только арестуйте этих людей, – кивнул он на работорговцев.

– Да-да, – кисло сказал тот, – стража, арестуйте их.

Вновь поднялся шум, гвалт, началась давка. И в тот момент, когда все власть имущие направились во дворец, а Бильбо двинулся следом, он ощутил ладонь на своем плече и весь похолодел.

– Видимо, ты много значишь для подгорного короля, – зашипел торговец Мшита, накинул на шею хоббита тонкий шнур, – можно будет продать тебя ему еще разок. За хорошие деньги. Только пикни мне сейчас, и я тебя удавлю.

Бильбо не пикнул. Бильбо просто представил себя вновь в цепях рабства и просто потерял сознание, свалившись там, где стоял.

***

– Кажется, он пришел в себя?

Мир вокруг стал более четким, цветные пятна сложились в размытые лица, склонившиеся над ним.

– …Торин?

– Я здесь, – раздался его тихий, мягкий голос, и Бильбо вздохнул, переживая горький ком в горле. Значит, Торин спас его, как и обещал. Значит, Торин не только исполнил его желание насчет ярмарки, но и в остальном тоже не лгал. Хотел защищать его и защитил, не отдал.

– Ты в порядке?

– Да, – пробормотал Бильбо, чувствуя, как дрожит собственный голос, не от страха или робости, а от плохо сдерживаемых эмоций. Чувства нахлынули, словно теплый поток, и стало тяжело дышать.

– А ты как? – едва выговорил Бильбо, протер глаза, потому что мир вновь потерял очертания.

Торин чуть улыбнулся.

– Я тоже в порядке. Если мы уладили это дело, то я пойду к бургомистру, он ждет.

– Да, конечно, – закивал Бильбо, хотя на самом деле ему хотелось закричать, упросить остаться и обнять Торина покрепче. Он прокашлялся и посмотрел на него внимательно:

– А где торговец?

Слегка нахмурившись, Торин переглянулся с племянником, а потом погладил хоббита по щеке.

– С ним я тоже… уладил.

– Ясно.

Торин целомудренно поцеловал его в лоб, и Бильбо прикусил губу, потому что сердце сжалось в комок от этого короткого поцелуя. А Торин, глянув на него, будто все понял, прочитал его душу. Поднялся и ушел куда-то, шаги еще какое-то время отдавались на лестнице, но вскоре затихли.

– Ты зачем отошел от наших-то? – проговорил Фили, когда пауза затянулась. Бильбо приподнялся, уселся на неудобной деревянной лавке с резной узорной спинкой. Огляделся по сторонам, рассматривая темные гобелены и разноцветные витражи.

– Я вроде бы рядом все время стоял.

– Надо было за руку тебя держать, – улыбнулся Фили.

– Где мы?

– В резиденции бургомистра Эсгарота. Торин один пошел выяснять отношения.

– А это не опасно?

– Ну, он же не хоббит, который считает ворон, – хмыкнул тот и присел поближе, – думаю, от меня все равно было бы мало толку там. Торин и сам все разъяснит.

– Ты остался со мной?

– Конечно. Как же тебя оставишь без присмотра?

– О, я не хотел причинять неудобств! – воскликнул Бильбо, потер невольно шею, перевитую свежей неглубокой ссадиной от петли.

– Хорошо все, что хорошо кончается. Ты голоден?

– Немного. Но я подожду Торина.

– Дело твое. Вначале мы не планировали тут оставаться, но потом Торин решил снять на ночь трактир неподалеку отсюда. Часть наших уже там, можно присоединиться и перекусить. Переговоры – дело долгое.

– Я подожду Торина, – сказал Бильбо и улыбнулся, развел руками, извиняясь.

– Все ясно с тобой, – улыбнулся Фили, – вы с ним неплохо смотритесь вместе.

– Правда? В смысле, почему?

– Я не представлял себе гномку или гнома, который способен вынести его характер. Он слишком… слишком Торин, понимаешь ли.

– Я тоже не самый милый, – хмыкнул Бильбо, – внешность обманчива.

– Дело не в милоте, а в том, как ловко ты держишь Торина.

– Я его не держу, – пожал плечами Бильбо и отошел к окну. С одной стороны, хотелось засыпать Фили сотней вопросов о Торине, разузнать о нем побольше, а с другой стороны… С другой стороны, Торин и сам может все рассказать, когда посчитает нужным.

***

– Спасибо, – тихо шепнул Бильбо ему на ухо, когда Торин вернулся, и они наконец-то остались одни. Торин ничего не ответил, молча поддернул на нем куртку. Ночной северный ветер просачивался сквозь одежду, шевелил длинный светлый мех на отворотах куртки. Они стояли на узком, поскрипывающем балконе трактира, туман курился над водой, и сырость оседала каплями, крохотными и поблескивающими в свете фонарей.

– Ты самый лучший, – выдохнул Бильбо, поглядывая на него искоса. Торин погладил его по щеке, привлек к себе и поцеловал вместо ответа. Впутался пальцами в его золотистые в желтом свете волосы и целовал, не отрываясь, ощущая одновременно и податливость хоббита, и его благодарность, и восхищение. И его горячее желание – тоже чувствовал. В душе поселилось нечто новое, прочное. Тяжелая цепь, протянувшаяся из самого сердца к маленькому хоббиту, крепкая, надежная.

Сам выковал.

Лодки внизу негромко поскрипывали, покачиваясь и вздыхая на волнах.

– Ты странный, – сказал Бильбо, прижался к нему, довольно фыркнул, почувствовал ладони на своей спине, закрывшие от пронизывающего ветра.

– Почему?

– Ты по-прежнему такой же… каким был. Такой категоричный, самоуверенный. Но одновременно ты совсем другой. Я думал, ты гадкий и жестокий, а ты славный. Думал, ты злой – а ты добрый. При этом ты все равно злой, гадкий, жестокий, ты можешь убить и не поморщиться. Как такое может быть одновременно?

Торин задумался, облокотился о черные от времени и сырости перила, поглядел вдаль.

– Мир жесток, – сказал, наконец, Торин, – невозможно сделать хорошо всем. Но у меня есть мой народ, о котором я забочусь.

– Делишь всех на своих и чужих?

– Да.

– Может быть, ты и прав, – Бильбо бесшумно вздохнул, приткнулся плечом к его плечу. – А кто я для тебя?

– Любовник. А кем же еще ты хочешь быть для меня?

– Другом, – тихо шепнул Бильбо, – я хочу быть твоим другом.

– Попробуй

Бильбо шумно фыркнул и улыбнулся. Попробовал заплести ему косу, но потом бросил, просто положил пальцы на его ладонь.

– Неужели я подхожу на эту роль?

– Да. Ты не такой глупый, каким казался поначалу. Но к чему ты клонишь этот разговор? – настороженно глянул на него Торин.

– Если ты уважаешь меня, – сглотнул Бильбо, чуть отступая на шаг. – Если я тебе действительно друг, если я для тебя живой и настоящий…

– Отпустить тебя?

– Да, – кивнул Бильбо, замер, с сомнением заглядывая в глаза. На его лице мгновенно сменилось множество эмоций, от горячей надежды до затаенного страха, который давно не показывался на поверхность.

А Торин стоял и молча разглядывал его в ответ. Ведь к чему эта разборка с ярмаркой рабов в Эсгароте, если сам Бильбо несвободен в своих решениях. Ведь в таком случае это лишь фарс, лишь подарок любимому капризному рабу за послушание и умение ублажить в постели.

Торин протянул руку, погладил Бильбо по щеке, тот молчал, крылья его носа вздрагивали и трепетали часто.

Легко отпускать тех, к кому безразличен.

Легко ли дать свободу тому, кто нужен каждый день рядом?

Нет. Невозможно.

И все верно, если подтекает крыша, бесполезно убирать воду и делать вид, что дом сух и уютен.

Все это лишь видимость, Торин – жестокий владыка, и собственные желания всегда выше остального. Так и должно быть.

Бильбо вцепился в его руку, закрыл глаза, и ресницы бросили тень, черную, четко очерченную.