Текст книги "Я видел сон (СИ)"

Автор книги: Towaristsch Mauser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Ты, часом, не раздался в плечах, пока лопатой махал?

– Нет, – буркнул Бильбо, а потом обернулся, увидел одежду и удивился, – ты возьмешь меня?

– Один раз.

Вместо ответа Бильбо тут же оказался рядом, прижался щекой к его руке.

– Какая красивая одежда, – сказал он хитро и льстиво, – ты такой замечательный, что приготовил мне ее.

– Прекрати, иначе закрою в спальне до зимы.

– Ладно, – сказал Бильбо нормальным тоном, вытянул из стопки светло-голубую рубашку, аккуратно и ладно сшитую, без торчащих ниток, – но все и правда очень красивое.

– Рад, что тебе по вкусу, – сдержанно отозвался Торин.

***

Бильбо помнил о своем обещании не мешать и старательно держал его. Молча следовал за Торином по широким коридорам и лестницам, едва сдерживая порыв взять его за руку – а Торин, словно почувствовав это, сам взял его за руку, стиснул пальцы в своих. Бильбо почувствовал как щеки горят: было стыдновато, что его как девицу за ручку ведут. Но кто вел! К тому же, Торин не тащил его за собой на поводке, это было бы значительно хуже.

Гномы поглядывали на них с интересом, чуть кланялись при встрече, и, хоть Бильбо не обманывался на свой счет, это тоже было приятно. На таких условиях в Эреборе можно было вполне сносно существовать.

В кабинете у Торина он тоже молчал. Ходил, рассматривая карты на стенах: одна, похоже, изображала Одинокую гору, другая окрестности, а третья – и вовсе весь мир. В такой обстановке, среди карт, бумаг и книг, Торин не казался сумасбродным самодуром, желающим странного. Он был похож на обычного, занятого делом мужчину. Его, наверное, даже можно было понять.

Словно спиной чувствуя его мысли, Торин обернулся вдруг. Поманил к себе, и Бильбо опасливо подошел ближе:

– Я отвлекаю?

– Нет, – Торин притянул и усадил его к себе на колени, – ты ведь любишь второй завтрак?

– Да, – признался Бильбо, зажмурился вдруг, почувствовав его стоящий член. И еще сильнее смутился, когда понял, что ему самому это нравится. Ах, если бы Торин всегда был предупредителен и ласков! Если бы знать, что это не минутная блажь короля, а его настоящее я. Но откуда узнать? Бильбо все еще сидел, зажмурившись, почувствовал прохладное прикосновение к губам, приоткрыл рот и надкусил спелую клубнику. Сок скользнул по языку, от терпкого вкуса на мгновение все свело во рту.

Бильбо пробормотал что-то с набитым ртом, облизнулся, желая еще, а потом, хитро улыбнувшись, поцеловал Торина в губы. Без языка, быстро и нежно чмокнул – и услышал, как тот смеется.

– Ешь, – распорядился Торин, наблюдая, как хоббит уплетает клубнику, вначале жадно, потом уже медленно, смакуя каждую ягоду, и дразняще облизывается каждый раз.

В глубине души угнездилось вдруг нечто теплое и приятное, и Торин погладил Бильбо по затылку.

– Срочное донесение, государь! – раздалось из-за двери.

– Входи! – приказал Торин, ссадив Бильбо с колен. Тот послушно отошел, подхватив миску с клубникой. Шмыгнул в угол, глядя оттуда, как в комнату заходит немолодой гном с вороном на плече.

Торин осторожно принял птицу, подставив руку, и снял маленький серебряный зажим с ее лапки. Развернул его, как крохотный свиток и прочитал, сам не замечая, что говорит вслух:

“В пятый день сего месяца скончался Трор, узбад Казад-Дума. Подробности письмом. Балин”.

========== Часть 7 ==========

– Выйди, – негромко приказал Торин. Гном сморгнул, потом забрал птицу и вышел, поклонившись. А Торин, стискивая в кулаке клочок бумаги, прошел и молча уселся за стол. Вплел пальцы в волосы, стиснув с силой, и замер. Тишина воцарилась неимоверная, будто весь Эребор разом выдохнул и затих.

Бильбо осторожно поставил миску на пол. Похоже, его больше не станут кормить клубникой с руки. Торин выглядел так, будто известие напрочь выбило его из колеи. Бильбо не знал толком, что такое Казад-Дум, и кто его узбад, но судя по всему, для Торина это была тяжелая потеря. Нужно было приободрить его, поддержать, найти нужные слова… но на ум совсем ничего не приходило. А Торин словно почувствовал его присутствие, вспомнил о нем и обернулся.

– Это тяжело… – забормотал Бильбо, не успев ничего придумать. – Такие известия, я имею в виду.

Торин, не вслушиваясь, подошел и молча стиснул его плечо, а Бильбо, неправильно расценив его жест, охотно прижался к нему.

– Торин…

– Я хочу, чтоб ты ушел, – Торин мягко оторвал его от себя и поворошил мягкие русые прядки, – оставь меня одного.

– Да, – не стал спорить Бильбо, – как скажешь.

Он не хотел оставлять Торина одного, и даже задержался в дверях, оглянувшись. И все же вышел.

Стража у дверей посмотрела на хоббита свысока.

– Торину надо побыть одному, – пояснил Бильбо, хотя никто не спрашивал. И не остановил, когда Бильбо отошел от дверей. Он дошел до края коридора, ничем не отгороженного от пропасти, и с тихим ужасом заглянул в нее. Эребор сиял изнутри, как светильная лампа, в глубине что-то переливалось и мерцало, зрелище просто завораживало, и Бильбо поспешил отойти, чтоб не свалиться ненароком. Он отошел еще подальше, глядя с безопасного расстояния на главные ворота, высоченные и прочные. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы сбежать. Пообедал он плотно, да и одежда у него была подходящая. Судя по карте в кабинете Торина, город Дейл располагался совсем близко, Бильбо запомнил, куда надо идти. Он повертел кольцо, то, которое Торин ему подарил, а позже подогнал под размер его пальца. Это было серебро, но не простое, а, как объяснил Торин, особенное, редкое, дороже золота. За кольцо можно было выручить в Дейле неплохие деньги, купить себе пони и попробовать добраться до эльфов вместе с караваном торговцев. Нормальных торговцев, а не истерлингов или южан. Впрочем, ни те, ни другие с эльфами были не в ладах.

План был готов. Отличный план, без изъянов, разве что не стоило долго задерживаться в Дейле – тамошний люд, скорее всего, был в хороших отношениях с гномами и выдал бы хоббита при первом требовании. Бильбо пошел к лестнице, принялся спускаться, держась подальше от края. Никого не повстречав, он спустился вниз. Там ходила подавленная, мрачная стража. Стражу можно было обмануть, но Бильбо заколебался. Стоя у стены и стараясь не привлекать к себе внимания, он слушал разговоры гномов и постепенно вникал в то, что произошло. Оказывается, Казад-Думом они называли огромное поселение гномов в Мглистых Горах. Оказывается, два с лишним года тому назад гномы отвоевали его обратно у целой армии орков. Оказывается, туда ушел править отец Торина, Траин и его дед по имени Трор. Тот самый, что скончался пятого дня, подробности письмом. Услышав это, Бильбо замер в тени. Теперь стало понятно, почему Торин выдворил всех, решив остаться один. Трор не был ему хорошим знакомым или политическим союзником, Трор был его родным дедом. Из немногого, что Бильбо узнал о гномах, пока работал в шахте, можно было заключить, что гномы любили и ценили свою близкую родню. Торин вряд ли был исключением. И вот такие новости.

Первой мыслью была та, что в таком состоянии Торин вряд ли станет его преследовать. Второй – что отсутствие хоббита его не обрадует.

Бильбо словно разорвался изнутри, не зная, что делать и как лучше поступить. Мимо него, не обратив особого внимания, прошествовал небольшой отряд гномов – хорошо одетые купцы вместе с экипированной стражей. Явно шли в Дейл по торговым делам, догадался Бильбо.

Сердце застыло в груди, потому что он понял, что совершит сейчас ошибку. Очень глупую, неразумную ошибку.

Бильбо не стал бороться с собой, молча развернулся и побрел по лестнице вверх. Не приходилось надеяться, что однажды Торин поймет его желание и позволит уйти, но и бросить его сейчас, одного, в такую минуту Бильбо не мог.

Вернувшись наверх, он понял, что забыл, какая из дверей принадлежит Торину, а стражи не было рядом. И тогда Бильбо устроился у одной из них, вначале просто прислонился к стене, а затем сполз по ней, принялся дергать себя за пальцы от скуки да рассматривать серебряное колечко.

Через несколько минут Бильбо услышал, как гулко хлопнула дверь и увидел Торина, покинувшего стены кабинета. Торин, не изменившись внешне, выглядел немного иначе, чем всегда. Мрачный, но при этом несколько потерянный, дезориентированный. Он огляделся в поисках хоббита – и Бильбо, не выдержав, тут же поднял ладонь. Дал понять: “я здесь”. И поднялся на ноги.

– Ты зачем здесь сидишь? – спросил Торин, стиснув его плечо. Глаза его словно мерцали в неверном сиянии отраженного света, и Бильбо никак не мог понять, о чем же думает Торин.

– Тебя жду, – сказал Бильбо в ответ и положил ладонь на его пальцы.

– Зря. Тебе сейчас не место здесь.

Бильбо смолчал, стараясь не обижаться на равнодушные слова, но по сердцу все равно царапнуло. Торин негромко окликнул подошедшего стражника:

– Проводи хоббита до моей спальни.

– Но… – Бильбо стиснул его пальцы, – быть может, не надо? Я хочу чем-нибудь помочь.

Торин посмотрел на него, как глядят на вдруг заговорившую ягоду на грядке. Эдакая смесь удивления и недоверия. Потом он вновь надел маску холодного равнодушия, и, чуть склонившись к нему, посмотрел в глаза:

– Если и правда хочешь помочь, то отправляйся в спальню и не мешай.

Бильбо вздохнул, ничего ему не сказал. Послушно поплелся вместе со стражником.

– Меня не жди, – сказал вдруг Торин ему вслед.

***

День был хуже и тоскливее предыдущих. Светило яркое, ласковое солнце, и Бильбо до самых сумерек сидел на парапете, смотрел на облизанную лучами пустошь. На небе не было ни облака, стрекозы, хищные как сказочные драконы, носились за мошкарой. В такие хорошие дни не хотелось думать о смерти.

Под вечер дверь распахнулась, и Бильбо, ожидая увидеть Торина, вернулся в спальню. Но это был лишь стражник, который принес еду и зажег светильники.

– А где Торин? – спросил Бильбо, не особо рассчитывая получить ответ.

– Он занят.

Бильбо посмотрел на стражника, потому что хотел задать еще тысячу вопросов, хотел выйти отсюда. Но понимал, что все это неуместно и ничего не говорил.

– Пей, пока не остыл, – указал стражник на высокий каменный кубок, – Торин распорядился, чтоб и тебе принесли.

Бильбо молча кивнул, отпил из кубка горячий сладкий напиток, явно на меду сваренный. На душе сразу словно потеплело. Торин распорядился, выходит, Торин про него помнил даже сейчас. Бильбо не стал больше задерживать стражника, молча поужинал, вымыл тарелки и только потом вернул их.

После, оставшись в одиночестве, Бильбо попробовал записать стихи, которые недавно пришли ему на ум и даже остался доволен результатом. Он написал бы еще, но успел стянуть только один чистый лист бумаги из кабинета. В Шире не особенно жаловали его стихи, но Торин мог бы оценить. Если он, разумеется, не впадет от горя в неизбывную хандру.

***

Светильник давно погас, мир за окном спал, спал и Эребор, кроме глубоких шахт, где трудились в ночную смену. Бильбо ворочался в кровати, сон ускользал от него, как мыло в купальне.

И наконец, послышался гул отодвигаемой каменной двери. Торин тихо вошел, задвинув ее за собой. Тихо разделся, стараясь не разбудить Бильбо, и улегся в кровать, закинув руки за голову, уставился в потолок.

Бильбо молча подобрался к нему поближе, перехватил поперек груди и обнял, прижимаясь щекой.

– Не спишь? – прохладно заметил Торин.

– Не спится, – Бильбо устроился поуютнее у него под боком, выдохнул, почувствовав, как Торин крепко обнял его. Правильных слов по-прежнему не находилось, и Бильбо молча и часто дышал, обнимая Торина. Это было приятно, потому что тот не отстранялся, а едва ощутимо отреагировал на прикосновение: расслабился и выдохнул глубоко. И при этом Торин не норовил забраться на него сверху и отыметь, что тоже было приятно.

Почти невидимый в темноте Торин ровно и глубоко дышал, думая о своем. Пальцы его бездумно скользили по плечу хоббита, поглаживали и стискивали.

– Все будет хорошо, – пообещал Бильбо неожиданно для себя, – за самой темной ночью всегда приходит рассвет.

– Не для всех, – сказал Торин, стиснул его крепче.

– Кто знает, – проговорил Бильбо, обвил руками его шею, – что там, за тем горизонтом.

– Там все, кто ушел, – ответил Торин. В теплой, уютной темноте спальни ему не было горько говорить об этом. Не нужно было следить за каждым своим словом или жестом сейчас. Весь день стоически держал себя в руках, услышав в итоге обрывок разговора: “узбад – кремень, будто и не чувствует ничего”. Кремень. Торину было бесконечно больно, но он не мог и не умел это показать.

А сейчас стало полегче, будто остался один со своими мыслями. Хоббит не мешал вовсе, как он опасался. Молчал, тепло дыша в шею, лежал рядом, никуда не сбегал и не капризничал. Как будто что понимал.

– Надеюсь, там его встретят Фрерин, Дис, мама и бабушка, – вздохнул Торин, – как же тяжело было с ними прощаться.

– Да, – тихо сказал Бильбо.

Торин повернулся, посмотрел на него внимательно, разглядывая в темноте.

– Мои папа и мама умерли не так давно, – сказал Бильбо, – и я от тоски пустился в эту глупое путешествие.

Торин смотрел на него так, словно впервые увидел.

– Сколько же тебе лет? – спросил он, погладив его за ухом.

– По-нашему счислению, в следующем году достигну совершеннолетия.

Торин вдруг улыбнулся, впервые за весь день.

– Вот что бывает, если некому следить за ребенком, – проговорил он, прижимая хоббита к себе.

– У нас в Шире я и не думал об опасностях. А оказалось, стоит выйти за порог, и оглянуться не успеешь, как кто-нибудь протянет к тебе грабли. То есть, руки, – смущенно фыркнул Бильбо.

– А твои родственники? Что они сказали? – Торин обвел пальцем его линию брови, погладил под челюстью. Не из праздного любопытства спросил, интересно стало.

– У нас с родителями прекрасная нора. Мамины родственники звали к себе, но у них уж очень шумно, и много народу. А папина родня пыталась въехать ко мне и навязать опекунство. Но я успешно отмахивался, – сказал Бильбо, зажмурился от ласкового прикосновения. – Теперь-то они заняли мою нору!

– А чья в том вина? Ты ведь сам искал приключений на свой зад.

– И нашел! Но я хотел не таких приключений!

Бильбо фыркнул и взволнованно отстранился, потому что тема была опасной, но у Торина сейчас об этом голова не болела.

– А чего же ты хотел?

Бильбо молчал-молчал, а потом тихо сказал ему на ухо:

– Сражений. И не только, но я хотел повидать чужие земли, увидеть горы, повстречать настоящих друзей, понимаешь?

– Ты романтик, – догадался Торин, поглаживая его. Бильбо неопределенно дернул плечами.

– Возможно, я просто идиот.

– Ты странный, – решил Торин, – поначалу я думал, ты обычный оборванец из тех, что шатаются всю жизнь по дорогам, не имея дома, не зная имени своего отца.

– Я знаю имя своего отца! И могу нарисовать свое генеалогическое древо, если тебе интересно, – обиженно фыркнул Бильбо, – и я говорил, что у меня отличный, роскошный дом, по нашим меркам я респектабельный и уважаемый мистер Бэггинс из Бэг Энда.

– Бэг Энд – твой фамильный замок?

– Моя фамильная нора, – зафырчал Бильбо, – никакой я не оборванец, мне просто не повезло. От каждого может отвернуться удача!

– Не пыли, – усмехнулся Торин, – ты занимательный. Я думал, что знаю о тебе все.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – сказал Бильбо, развернулся к нему спиной, втайне опасаясь, что Торин воспользуется этим. Но Торин только усмехнулся тихо и продолжил думать о своем.

***

Следующие несколько дней Бильбо пришлось безвылазно просидеть в спальне. Торин сказал, что будет не в кабинете, а в тронном зале, а невысокликам там делать нечего, даже респектабельным и прилично одетым. Взамен он подарил ему толстенный блокнот для записей, в кожаном переплете, чему Бильбо был очень рад. Целыми днями он сидел и рисовал в блокноте, вспоминая те места, которые ему удалось увидеть, рисовал Шир и даже Эребор, который по-прежнему виделся ему сплошным каменным мешком и темницей. Он писал короткие заметки и стихи, надеясь переписать потом все набело, составив целую книгу. Вот ведь потом удивятся соседи, когда прочитают ее!

Сейчас Бильбо был полон надежд вновь очутиться дома. Ведь Торин, несмотря на свои проблемы, был сейчас куда приятнее, нежели в начале их общения, и, быть может, эта книга поможет увидеть в Бильбо не только постельную грелку.

***

Через пару дней Торин позволил хоббиту вновь пойти с ним, позволил порыться в соседней комнате, служившей малой библиотекой, и Бильбо с удовольствием порылся там, нашел книги не только на кхуздуле и всеобщем, но и написанные эльфами. Жизнь определенно стала интереснее, чем за последние месяцы, и Бильбо ощутил прилив благодарности к Торину. Ведь все могло сложиться совершенно иначе. О печальных вариантах Бильбо старался не думать.

В глубине Эребора горели огни, некоторые гасли, некоторые вспыхивали вновь. Бильбо начал понимать, почему кабинет Торина был так близко к пропасти: отсюда можно было видеть все. И пусть не разглядеть отдельных лиц, отдельных гномов, но все равно сразу становилось понятно – все в порядке, все хорошо, жизнь течет своим чередом.

Бильбо, проверяя себя и щекоча нервы, встал на самый край, чувствуя, как в груди все леденеет от страха. Вот таким можно было нарисовать Эребор, с этого места – уютной, домашней бездной. Ветер гудел в ушах и в голове, и Бильбо побоялся двинуться, чтоб не упасть, не поскользнуться. От высоты на глаза едва слезы не наворачивались, и возникло странное желание шагнуть вперед и узнать, каково это – летать. В какой-то миг сердце превратилось в замороженный ком, бездна приворожила и тянула к себе. Но тут Бильбо крепко взяли за шиворот и отволокли от края.

– Простите, – сказал незнакомый светловолосый гном в пыльной одежде, – но чужакам опасно долго смотреть вниз. С непривычки и шагнуть можно.

– Да, наверное, – выдохнул Бильбо, – жутковато. Спасибо.

Гонец, скользнув по нему заинтересованным взглядом, поклонился и прошел в кабинет Торина, миновав стражу. Бильбо, не сдержав любопытства, устремился следом.

– Торин! – воскликнул гонец, оказавшись внутри. Снял с себя заплечную сумку с письмами, но Торин, вопреки ожиданиям Бильбо, не вцепился в них и не начал читать. Вместо этого он раскинул руки, крепко обнял гонца и стиснул в объятьях. Тот довольно зафырчал, похлопал его по спине.

– Фили!

– Целый год не видел тебя или полтора, – улыбнулся тот и отошел от Торина, разглядывая с головы до ног, – ты не изменился.

– А ты возмужал.

– Куда уж, – смутился тот, покрутил ус и добавил, – решил привезти тебе новости лично. Сам знаешь, письма письмами, но не все можно сказать пером.

– Знаю. Ты один?

– Да. Брат за Траином приглядывает.

– А что же Траин? – выдохнул Торин, нахмурив брови.

– Траин в худшем своем проявлении, – сказал Фили, – если ты понимаешь, о чем я. Потому и уехал, сил моих больше нет, надо было передышку взять. Ох, и не вовремя же ушел Трор.

– Рано ушел, – кивнул Торин, и оба смолкли, тишина накрыла всех как могильная плита. Фили молча отхлебнул из королевского бокала, бесцеремонно стянул с блюда пару маринованных слив и обернулся, заметил хоббита, примостившегося тихо в углу.

– А это кто? – фыркнул Фили, раскусил сливу и сплюнул косточку в кулак, – измельчавший купец из Дейла?

– Нет, – сказал Торин и стал мрачен.

– А кто тогда?

Торин прикусил губу, а Бильбо замолк, стараясь на него не глядеть, не встречаться взглядом. Молча ждал, что скажет Торин этому явно непростому гонцу. Как охарактеризует Бильбо. Раб? Подарочек? Забавный невысоклик для постельных утех?

Фили с любопытством разглядывал хоббита.

========== Часть 8 ==========

– Это мистер Бэггинс, – сказал, наконец, Торин, когда пауза чересчур затянулась. Фили приосанился, подошел ближе к хоббиту и чуть поклонился.

– Это Фили, – пояснил Торин, – сын моей сестры Дис.

– Готов служить.

– Бильбо Бэггинс, – поклонился тот, стараясь скрыть выражение своего лица, – к вашим услугам.

Значит, это был племянник Торина, а не брат и не сын – судя по разговорам, детей у Торина никогда не было. Бильбо вздохнул, а потом вспомнил, что уже слышал имя Дис.

Фили несколько бесцеремонно оглядел его, чуть вздернув брови, потом словно догадался о чем-то, выдохнул и подобрался к Торину:

– До меня дошли интересные слухи, – заговорил он тихо. Вернее, делал вид, что жует сливу и думал, что говорит тихо, но Бильбо все равно слышал обрывки его слов.

– Это не твое дело, – тихо рыкнул Торин. Фили вновь уставился на хоббита, теперь словно оценивающе, и не очень-то приличным взглядом, будто старался рассмотреть его под одеждой. Бильбо едва не задохнулся от смущения и проговорил непривычно громко:

– Быть может, мне уйти?

Торин тут же нахмурился, а Фили сцапал последнюю сливу и, слизнув с нее солоноватые капли, раскусил пополам.

***

– Вы пьете, мистер Бэггинс? – вежливо осведомился Фили, сдувая пену с кружки и доливая пиво. Бильбо неуверенно кивнул.

– Пьет, – ответил за него Торин.

– Можно на ты, – добавил Бильбо. И, получив свою кружку, поскорее приник к ней, чтоб спрятать лицо. Королевский племянник смущал его своим любопытством, а сам Торин был мрачен, мрачнее, нежели обычно. Не хотел афишировать связь из-за приличий?

– Почему не вино?

– Не люблю я эту кислятину, – отмахнулся Фили, – нет ничего лучше свежего пива.

И, словно в подтверждение своих слов, отхлебнул из кружки, блаженно похлопал себя по животу и откинулся на спинку дивана. Бильбо не знал, для чего нужна эта комната – не слишком просторная, с низким столом и двумя диванами напротив, лишенная окна, как большинство помещений Эребора. Наверное, для таких вот случаев, вроде переговоров с глазу на глаз, потому что, несмотря на простоту обстановки, все было обставлено уютно и со вкусом.

– Я устал с дороги, – сказал Фили, подхватив мясной пирожок, еще горячий и капающий соком, – так что долго с вами сидеть не буду. Про дела успеется обсудить.

Торин ничего не ответил, лишь покачал головой. А Бильбо сидел и страдал, не зная, прилично ли будет стянуть пирожок с мясом. Они стояли ближе к Фили, и тянуться к ним пришлось бы через весь стол, но выглядели так аппетитно, пахли так замечательно, что не хотелось ничего другого.

– В целом-то все неплохо, – пробормотал Фили, стараясь не изляпаться, но выходило так себе, – восстанавливаем все постепенно. Вот только орков много окрест, и нам в кровопролитие вписываться сейчас совсем не с руки.

– Зряшние смерти никогда не с руки, – заметил Торин.

– Что верно, то верно. Хорошо, что я ехал один и налегке, иначе наверняка увязалась бы орочья погань. Вот освоимся в Казад-Думе – и очистим горы.

– Очистим.

Бильбо, чувствуя себя не в своей тарелке, осторожно коснулся ладони Торина бедром, придвинувшись поближе к нему. Все эти разговоры об орках пугали – неужели их так много развелось, что волновались даже гномы, с их прочной броней и каменными стенами. По лицу Торина, впрочем, ничего нельзя было понять, сидел, как всегда, с непроницаемым выражением лица, чересчур сдержанный и серьезный. В голову полезло непрошенное сравнение: Фили был куда приветливее и проще, несмотря на то, что тоже принадлежал к королевской семье. С одной стороны, самоуверенный тип, такой же, как Торин, с другой – более открытый и дружелюбный. Впрочем, тоже не все ясно. Дружелюбие могло оказаться хитростью и маской.

– Ты чего так смотришь? – нахмурился вдруг Фили, посмотрел на хоббита, а потом улыбнулся, – пирожок хочешь, что ли?

И подвинул тарелку к нему.

– Не откажусь, – довольно выдохнул Бильбо, и, набравшись смелости, не только пирожок взял, но и протянул свою опустевшую кружку. Торин искоса глянул на него, едва улыбнулся, заметив, что Бильбо держит тяжелую кружку двумя руками, потягивая пиво, а потом вновь посерьезнел:

– Что Траин?

– Траин вне себя от горя, – вздохнул тот, – места себе не находит. У него сейчас странное представление о происходящем, не соответствующее реальности.

– Чудит?

– Не особо. Но за горло вот так берет, – Фили вскинул кулак, – и дошкрябывается. Лезет в голову и мозг ест без соли, вышкрябывая ложкой. То есть, конечно, наставляет молодежь на правильный путь, я хотел сказать.

Бильбо прыснул, представив себе эту картину, но глянул на серьезного Торина и устыдился своей реакции. Сейчас не время было смеяться, такие темы и разговоры… но дурной смех просто разбирал. А Фили, поймав его взгляд, подмигнул смешливо, состроил рожу – и Бильбо все-таки рассмеялся, едва не выронив уже пустую кружку.

– Чего смешного? – тут же рассердился Торин. Бильбо сразу перестал смеяться и присмирел.

– Не третируй невысоклика, я ему просто рожи строю, – ухмыльнулся Фили, – почему смеяться нельзя? Плакать над этим, что ли?

– Не плакать, а нормально себя вести, – отрезал Торин, допил свое пиво и раздраженно ударил кружкой о стол. Бильбо осторожно погладил его по ладони, успокаивая – и странное дело, Торин утихомирился, сердитая складка меж бровей разошлась.

– Одним словом, в Казад-Думе сейчас просто невыносимо. Я уж думал идти отвоевывать Гундабад вместе с братом, – усмехнулся Фили. – И жить там. А что, король Гундабада, звучит.

– Звучит, – согласился Торин, – но только силы дробить сейчас нельзя. Через полсотни лет если.

– За полсотни лет Траин выжрет мне мозги дочиста, а взамен в черепе прорастут грибы. А что, если ты отправишься в Казад-Дум, Траин тебя все равно больше ценит и уважает, считает равным себе. А молодежь в Эребор уйдет, как тебе идея?

– Лишнего болтаешь. Не забывайся.

– Да, Траин тоже так говорит, – вздохнул Фили.

– У тебя и брат есть? – негромко спросил Бильбо.

– Да, примерно такой же как я, только не такой. Торин выпер всех нас из Эребора, с братом, дедушкой и прадедушкой. А сам остался царить и властвовать. Не смотри на меня так, я очень уважаю тебя и ценю!

– Пиво в голову ударило?

– Да, – кивнул Фили, – прости, несу чушь, устал с дороги.

Он подмигнул хоббиту, совершенно нагло и хитро, вновь будто раздев взглядом, и поднялся на ноги, поправил пояс.

– Я спать, – сообщил Фили, глядя на них обоих, – теплой ночи.

– Приятных снов, – тихо отозвался Бильбо, а Торин молча кивнул племяннику. И так же молча сидел, потягивая пиво, после того, как тот ушел.

Воцарилась тишина, но не зловещая, а уютная и спокойная.

– Ты сердишься?

– Я? – удивился Торин, – с чего это ты взял?

– Ты раздражен, – Бильбо забрался на диван с ногами, склонил голову к плечу и поглядел на Торина.

– Чушь. Я спокоен, – сказал Торин, потом щелкнул языком, – каков красавец, рожи он тебе строить будет.

– А что? – со сладким замиранием сердца спросил Бильбо, – нельзя?

– Нет, нельзя, – серьезно ответил Торин, – если я захочу, я сам буду развлекать тебя. А другим нельзя.

– Потому что я твоя собственность?

– Потому что я так решил, – сообщил Торин, положил ладонь на его колено. Бильбо расслабленно глянул на него, улыбнулся, задумавшись о том, что Торин не стал подтверждать его слова о собственности.

– Рабство – это плохо, – задумчиво проговорил Бильбо, хотя и не хотел заговаривать на эту тему, но пиво развязало язык, – это… унизительно. Очень.

– Я не унижал тебя.

– Тебе нравится меня унижать, – возразил Бильбо, отполз от него, уткнувшись спиной в высокий подлокотник дивана, – неужели ты не осознаешь?

– Совершенно неважно, в каком качестве ты оказался здесь, – проговорил Торин, стиснул его колени ладонями вновь, – важно то, что ты останешься со мной. Потому что я так хочу.

– И надолго ли? – спросил Бильбо, замирая, внутри все поджилки тряслись от этой темы, от этих прикосновений.

– Глупый, неуместный вопрос, – сказал Торин, разводя его колени в стороны, – ты будешь со мной, и ты не пожалеешь об этом.

– Ты такой самонадеянный, – выдохнул Бильбо, не отталкивая его, – откуда тебе знать, пожалею ли я.

Торин не ответил, прижался губами к его шее, целуя так горячо и яростно, что стон замирал в горле. Сопротивляться Торину не хотелось, ведь пришлось бы сопротивляться и самому себе, а это казалось сейчас совсем невыносимым.

– Ты пьян, – фыркнул Бильбо, вытянувшись под ним, потерся о его тело, неосознанно желая большего.

– С кружки пива? – усмехнулся тот, распустив шнуровку и стаскивая узковатые бриджи. – Скорее, кто-то совсем хороший с двух кружек и не контролирует себя.

– Я доверяю тебе, – тихо, но серьезно проговорил Бильбо, – пожалуйста, не обмани.

Торин незаметно, но быстро полностью раздел его, разделся и сам. Диван был уже кровати, и Торин охотно подтянул хоббита под себя, улегся сверху, опираясь на локоть. И почесал Бильбо за ухом свободной рукой.

– Ишь, не обмани, говорит, – хмыкнул Торин вроде весело, но глаза остались серьезными, – а сам весь готов.

– Что я могу с тобой сделать? Ничего. Только верить, – Бильбо закрыл глаза, стараясь быть спокойным, лишь ресницы чуть вздрагивали. Противостоять Торину силой воли напрямую действительно невозможно было. Но ведь был и другой путь.

– А ты совсем ничего не желаешь? – Торин чуть отстранился, а потом вернулся обратно, коснулся его между ног уже чем-то скользким.

– Я не люблю боль, – Бильбо склонил голову набок, на светлой коже проступили отметины от чересчур жарких поцелуев.

– Я буду нежен, – пообещал Торин, прядь его волос коснулась щеки. От его прикосновения там, внизу становилось стыдно и горячо.

– Не обманешь? – тихо шепнул Бильбо, приоткрыв глаза. Почувствовал палец, вошедший глубоко и тихо выдохнул, вновь зажмурился, страшно было отдаваться Торину.

– Я сказал уже один раз, – выдохнул тот, подразумевая, что второго подтверждения не будет, а так хотелось услышать заверения в нежности и осторожности. Бильбо коснулся его лица ладонями, прижал плотно, и тихо вскрикнул, когда Торин вошел, не встретив сопротивления.

– Что вопишь? Больно?

– Терпимо.

Было и правда терпимо, хотя хотелось вновь обхватить голову и сжаться в углу, чтоб отрешиться и ничего не чувствовать.

– Ты не вещь, – отрывисто сказал Торин, выдыхая так резко, в такт, будто откусывал окончания слов. Победно глянул на него, входя мелкими движениями.

Торин дорвался, так как с самого первого раза, с самой первой встречи хотел. Стиснув его лодыжки, вынудил скрестить ноги на спине – и вошел глубже, чувствуя, как член протискивается в узкий, упругий проход. Бильбо вздрагивал, постанывал тихо, кусал за плечо, и Торин каждый раз едва не гибель мира превозмогал, чтоб не кончить раньше времени – от этих тихих, сдавленных вскриков, аханья в ритм, чем глубже и сильнее, тем громче. Боль от стиснутой зубами кожи оттеняла удовольствие, Торин метался между нежностью и желанием засадить так, чтоб Бильбо перестал ахать, а взвыл всерьез и громко, громко, громко.

– Прости… – сглотнул Торин, уткнулся лбом ему в шею, чувствуя, как щекотно сползают капли пота. – Прости, я слишком рано.