Текст книги "Осколки памяти (СИ)"
Автор книги: Тори Халимендис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Осколки памяти
Тори Халимендис
АННОТАЦИЯ
Вот уже несколько месяцев в городе орудует Душитель, убивающий молодых женщин легкого поведения. Штатный менталист Управления Николь Донн безуспешно пытается нащупать хотя бы тоненькую ниточку, ведущую к преступнику. Из столицы на подмогу направляют специалиста, вот только с его приездом в жизни Николь начинают происходить пугающие перемены. Те, кого она считала друзьями, оказываются способны нанести удар в спину, а жестокий маньяк подбирается все ближе к следующей жертве, которой должна стать сама Николь. А страсть, вспыхнувшая между ней и столичным специалистом, только все осложняет…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Утро выдалось преотвратным. Во-первых, ливший всю ночь дождь и не думал униматься, а во-вторых, в городском парке обнаружили очередной женский труп с тряпичной розой во рту. И что самое противное, меня вызвали на место происшествия в то время, когда я еще лениво валялась в кровати и размышляла, чего же хочу на завтрак. В окна монотонно барабанили крупные капли, и мысль о том, что впереди свободный день, согревала не хуже чашечки какао с зефирками.
После того, как верная Агнесс робко приоткрыла дверь и просунула в образовавшуюся щель голову, чтобы сообщить о звонке начальника полиции, ни о каком завтраке не могло быть и речи. Выходной отменялся. Умыться, натянуть на себя форменный костюм, собрать длинные светлые волосы в тугой узел – а там раздастся и тревожный гудок прибывшего за мной мобиля. Впрочем, кое-что я еще могу успеть.
– Кофе, – велела я Агнесс. – Да покрепче.
О сахаре упоминать даже не стала – мои вкусы служанка знала великолепно: одна ложечка, но с верхом. Крохотную чашечку обжигающего напитка осушила в два глотка, набросила плащ и с тоской выглянула в окно. Дождь все так же уныло поливал серый город. И зачем я понадобилась в парке? Все равно следы давно уже смыло, и никакой магический фон считать невозможно, только промокну зря. К калитке медленно и торжественно подкатил длинный черный мобиль, принадлежавший Управлению. Пора.
– К обеду вернусь, – сообщила я Агнесс и распахнула дверь.
Ветер рванул полы плаща, едва не сбросил капюшон с головы. Предупредительный Паркинс вскочил с водительского места и распахнул передо мной дверцу.
– Погода-то, а, мистрис Донн? Того гляди, Митера выйдет из берегов и затопит Нижний город.
– Не выйдет, – отозвалась я просто для того, чтобы поддержать разговор. – Последнее наводнение случилось еще до моего рождения.
– И охота начальству вас в этакий ливень дергать? – не унимался шофер. – Это какая по счету? Четвертая?
– Пятая, – ответила я и прикрыла глаза в надежде немного подремать по дороге. – Пятая, Паркинс.
Он еще что-то ворчал, но я уже впала в полудрему и проснулась только тогда, когда мобиль притормозил. Дождливая погода всегда навевала на меня сонливость, не спасал даже крепкий сладкий кофе. Моя бы воля – не выползла бы из-под одеяла до полудня. И завтракала бы в кровати. Впрочем, сожаления ничего не изменят, так что пора с ними заканчивать.
Злясь на Джейкоба Лоренса, начальника Управления, который никак не смог обойтись без меня, я выбралась из мобиля, накинула капюшон, сунула руки в карманы и быстро зашагала по дорожке туда, где виднелась группа облаченных в темное людей. Паркинс порывался нести надо мной зонт, но я быстро отправила его обратно на водительское место.
– Не сахарная, не растаю. И потом, мне все равно придется тело осматривать, а тебя к трупу не подпустят.
Дождь, казалось, все усиливался, и я низко опустила голову. Под ногами валялась пожухлая листва. Ее убирали дважды в день, утром и вечером, но сегодня оставили нетронутой из-за страшной находки. Пахло сырой землей и затхлостью.
– Донн, – позвал меня Лоренс. – Наконец-то.
Я не стала огрызаться в ответ. Понятно ведь, что и сам начальник с удовольствием провел бы выходной день дома, с женой. Да и никого из троих присутствовавших здесь мужчин утренний вызов явно не радовал. Я пригляделась повнимательнее. Лоренс надвинул на лоб шляпу, скрыв под ней темные с проседью волосы. Во рту – неизменная сигара, сейчас незажженная. Размокнет же под дождем. Но Лоренс утверждал, что сигара его успокаивает. Невысокий, коренастый, с грубыми чертами лицами, начальник управления не обладал даром располагать к себе людей, но подчиненные его уважали за честность и прямоту. И за профессионализм, чего уж скрывать. Сейчас он даже не пытался спрятать свое раздражение из-за найденного ранним дождливым утром трупа.
На корточки возле тела, с расстояния казавшегося грудой пестрого тряпья, присел Джон Гудвин. Темные волосы намокли под дождем, облепили голову подобием шлема, но шляпы Гудвин не признавал. Его я знала хорошо, мы частенько работали в паре, а вот третьего полицейского, молодого рыжего парня, чье веснушчатое лицо отливало сейчас зеленцой, видела впервые.
– Что у нас?
– Как обычно, – не поднимая головы доложил Гудвин. – Женщина, молодая, брюнетка, невысокая, с хорошей фигурой. Задушена шелковым шнуром.
Я подошла еще ближе. Темные мокрые волосы облепили мертвое лицо, искаженное мукой. Застывший взгляд карих глаз устремлен в серое осеннее небо. Во рту алая бесформенная тряпка, бывшая еще вчера искусно сработанной розой. На шею я старалась не смотреть, перевела взгляд ниже. Распахнутый плащ, зеленое платье с низким корсажем на шнуровке. Юбка задралась, обнажив ноги в черных чулках. Туфли, усыпанные искусственными камнями размером с булавочную головку, валялись рядом с телом.
– Певичка из ночного клуба, – пояснил Лоренс. – Берталина Лозье.
– Уже установили личность? – удивилась я. – Так скоро?
– Коул ее знал, – Лоренс кивнул в сторону рыжего. – Захаживал на ее выступления. Не сомневаюсь, что в действительности девицу звали именем попроще. Молли или Джоан, например. Да и фамилию она себе, скорее всего, придумала. Но выяснить подлинные данные труда не составит, раз уж нам известно, в каком заведении она подвизалась.
Я присела рядом с Гудвином, закрыла глаза, провела ладонью над лицом покойной. Ничего. Только мертвенный холод, от которого немеет рука и сводит судорогой пальцы.
– Ну, Донн? – поторопил меня начальник.
– Что "ну"? Никаких следов. Оно и не удивительно: дождь лил всю ночь. И чего ее понесло в парк в такую погоду?
– Может, домой шла, – запинаясь, предположил Коул. – "Пляшущий фламинго" – это тот клуб, где она работала – недалеко отсюда.
Я едва слышно хмыкнула. Фламинго, значит, пляшущий. Однако у хозяина ночного заведения буйная фантазия.
– Вот и пойдешь в этот "Фламинго", – распорядился Лоренс. – Порасспрашиваешь, может, кто видел, когда и с кем она ушла. Совсем ничего, Донн?
Мне не хотелось разочаровывать его, но я отрицательно мотнула головой.
– Нет, шеф. Пусто.
– Чтоб его, мерзкий ублюдок, – сквозь зубы выругался начальник и добавил еще парочку выражений покрепче.
– Вам нет смысла дальше оставаться здесь, шеф, – вклинился Гудвин. – Ребята скоро подъедут, заберут ее в морг.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Лоренс. – Ладно, ты здесь побудь, Коул пока заглянет в клуб, а мы с Донн поедем в Управление.
Странно. Зачем я ему? Больше от меня толку не будет, все равно ничего не скажу кроме того, что все уже слышали.
Оказалось, неприятности только начинались. И в сравнении с тем, что мне еще предстояло узнать, померкла досада даже от утреннего вызова.
– Прогуляемся, Донн? – предложил шеф и подхватил меня под локоть.
Меньше всего погода располагала к прогулкам, но я догадалась, что Лоренс хочет что-то мне рассказать без посторонних ушей. Он долго молчал, шел, устремив взгляд в землю и поддевая время от времени носками сапог плавающие в мелких лужах листья. Я ни о чем не спрашивала. Знала по опыту – надо просто подождать, пока Лоренс соберется с мыслями.
Наконец, он остановился и посмотрел мне в лицо покрасневшими от бессонных ночей и едкого табачного дыма, не выветривавшегося из его кабинета, глазами.
– Все равно скоро они узнают, – произнес угрюмо. – Но тебе, девочка, лучше подготовиться.
Сердце пропустило удар. Шеф редко называл меня девочкой и обращался на "ты". Значит, дело серьезное.
– Его сиятельство вчера получил известие из столицы, – продолжал Лоренс. – К нам направляют какого-то, мать его, специалиста по ментальной магии. Ловить нашего маньяка. Как будто у нас своих проблем не хватает.
– Может, все еще не так плохо, – осторожно заметила я. – Вдруг этот тип действительно пригодится?
– Как же, пригодится он, – взорвался начальник. – Вот увидишь, он просто станет совать повсюду свой длинный нос и путаться под ногами. И строить из себя важную птицу – как же, из самого Королевского комитета прибыл. А хуже всего, если этот недоумок вздумает распоряжаться сотрудниками. И ему ведь слова поперек не скажешь.
Лицо Лоренса раскраснелось, глаза сверкали яростью. Мне и самой не хотелось прыгать вокруг столичного гостя, изображая любезность и угодливость. Но самым неприятным было то, что граф ни словом не обмолвился о назначенце, а ведь мы с его сиятельством обедали только вчера. Не счел нужным поставить в известность? Рот наполнился горечью, а глаза подозрительно защипало.
– Ладно, Донн, я тебя предупредил, – сухо бросил Лоренс – он всегда переходил к отрывистому тону после вспышек гнева. – Просмотри свои бумаги, подготовь отчеты. Когда должна была сдать по делу Райена?
– Два дня назад, – понуро призналась я.
– И?
– Вечером будет готов.
Лоренс усмехнулся и неожиданно ласково потрепал меня по плечу.
– Завтра с утра. Думаешь, я не знаю, как ты ненавидишь всю эту бумажную волокиту? Сам ее терпеть не могу. А сейчас отправляйся домой, отдыхай. В конце концов, у тебя выходной. И не переживай, Николь. Мы не дадим тебя в обиду, девочка. Ни я, ни его сиятельство.
– Спасибо, – пробормотала я.
Но смутное беспокойство уже угнездилось в душе и все время напоминало о себе, не давая расслабиться.
* * *
Еще вчера у меня были на выходной совсем иные планы. Проваляться в постели как можно дольше, понежиться в ванне, почитать легкий романчик. Съездить в салон мадам Первье, наконец. Но из-за проклятого типа, лишившего жизни несчастную Берталину, все пошло наперекосяк. Еще и известие о скором приезде столичного хлыща окончательно испортило настроение.
Дом встретил меня аппетитными запахами, доносившимися из столовой. Агнесс каким-то собачьим чутьем ухитрялась уловить мое возвращение и накрывала к нему стол. Никогда мне не приходилось ни ждать, пока служанка – горничная и кухарка в одном лице – приготовит трапезу, ни есть уже остывшее. Увы, сегодня я с трудом проглотила блинчик с малиновым джемом и отставила в сторону тарелку под укоризненным взглядом Агнесс.
– Приготовить вам ванну, мистрис? – спросила она. – А потом чай? С булочками?
Я только усмехнулась. Агнесс всегда старалась накормить меня посытнее, полагала, что "девочка страх какая тощая".
– Нет, я уезжаю. Возможно, не вернусь к обеду.
Агнесс бросила взгляд в окно, не увидела на поливаемой дождем улице служебного мобиля и неодобрительно покачала головой.
– Ох, знала бы ваша покойная бабушка, – вполголоса проворчала она, – каким непотребством занимается ее единственная внучка.
Как и всегда, я притворилась, будто не услышала. Агнесс позволялось многое как раз потому, что она служила еще моей бабушке и помнила нынешнюю хозяйку совсем крохой, хотя сама была старше меня всего на шестнадцать лет. И да, покойная леди Донн точно не одобрила бы увлечение внучки. Женщина за рулем мобиля – это эпатаж, скандал, неслыханная вольность. Но вождение оставалось единственной слабостью, которой я потакала.
Мобиль подарил мне его сиятельство два года назад, в разгар нашего романа. В представительного сорокалетнего вдовца я влюбилась при первой же встрече, но к тому моменту, когда граф все-таки сделал мне предложение, уже остыла. Даже не так – прозрела. Поняла, что он точно не испытывает ко мне пылких чувств. Ему просто нужна удобная спутница, такая, с которой не стыдно появляться в свете и которую приятно уложить в постель. Я же хотела большего, потому и разорвала наши отношения. Сначала сходила с ума от боли, не могла видеть графа уже с новой пассией, которой он обзавелся недели через две после нашего расставания. А потом рана затянулась, и встречи с бывшим возлюбленным вызывали только легкую грусть. Мы навсегда остались хорошими друзьями. Во всяком случае, я думала именно так. До этого дня.
Зателефонировать или явиться неожиданно? Этот вопрос занимал меня все то время, пока я переодевалась в светло-синее платье, расчесывала волосы и перетягивала их расшитой мелким жемчугом лентой. Его сиятельство всегда пренебрежительно морщился, если видел меня в форменной одежде. Обычно я делала вид, будто не замечаю его гримасу, но сегодня не хотела злить бывшего любовника. И без того разговор предстоял нелегкий.
Решив все же появиться без предупреждения, я спустилась в гараж, ласково погладила верного железного друга по красному лакированному капоту.
– Погода, конечно, мерзкая, – задумчиво сообщила ему. – Но мы все равно поедем на прогулку, да?
* * *
С каждым разом получалось все лучше и лучше. Скоро он достигнет совершенства. Вспоминать о том, как лишил жизни самую первую шлюху, он не слишком любил: дрянь сопротивлялась, царапалась, оставила на его коже некрасивые длинные отметины Он бросил ее валяться прямо там, где задушил, не догадался украсить символом мертвое лицо. От вида открытого рта с вывалившимся языком его замутило, да так, что пришлось броситься в ближайшие кусты, где его долго и мучительно выворачивало наизнанку. Лишь радость от того, что он наказал мерзкую дрянь, подтолкнула его к дальнейшим действиям. О, эйфория еще долгое время охватывала его, стоило лишь вспомнить безжизненное тело и искаженное мукой лицо. Зато он осознал свою ошибку и больше ничего подобного не допускал. Все его следующие акты возмездия – про себя он называл их именно так – выглядели красиво. К тому же он придумал, как скрыть омерзительные посмертные гримасы. Роза значила так много для него, к тому же он все еще помнил огромный букет в руках той, первой. Она зарывалась лицом в цветы, с наслаждением вдыхала аромат, и именно тогда он осознал: эта тварь не должна жить. Пришлось долго готовиться, потому что мразь оказалась осторожной. И все равно все пошло не по его плану. Но это первый раз, следовательно, он только учился, не так ли? Да и результата он достиг – дрянь больше не отравляла его жизнь своим жалким существованием.
Потом он понял, как надо было поступить. И попробовал еще раз, уже с другой шлюхой. И все получилось так, как он задумал. С каждым разом возмездие давалось ему все легче. С последней же и вовсе вышло совсем просто. Как ее – Берта? Бертиль? Нет, Берталина, вот как. Вспомнив напыщенное претенциозное имя, он рассмеялся визгливым смехом и тут же зажал ладонью себе рот. Нужно сохранять хладнокровие. Только так он удержится над толпой. Люди чувствуют его превосходство до тех пор, пока он сам уверен в своих силах. И повинуются, как глупое стадо – пастуху. Недаром эта Берталина так охотно пошла с ним, стоило лишь поманить. И ничего не заподозрила почти до самого конца. До того момента, как шнур впился в пухлую шею. Что успела она увидеть перед смертью? Хотя неважно, дождь все равно смыл все следы. Эта несносная девчонка, Николь Донн, ничего не увидит.
Вот кто бесил его по-настоящему. Высокомерная стерва, мнящая себя ценным сотрудником Управления. Ха, смех один. Разве может женщина служить в полиции? Но Николь Донн вела себя так, будто ей самое место среди грубых циничных мужчин в форме. Она никогда не смотрела на него как должно: снизу вверх. Вела себя неподобающе. Ничего, придет время, и она пожалеет, что полезла туда, куда не следует. Сильно пожалеет. Но будет уже поздно.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Граф Чарльз Хекстон принял меня в своем кабинете. Оторвался от бумаг, бросил быстрый взгляд, улыбнулся и пообещал:
– Сейчас, Николь, я уже заканчиваю.
Поставил подпись на том листе, который читал, убрал документы в папку, поднялся и подошел ко мне, прикоснулся к щеке сухими горячими губами. В который раз я отметила, что выглядел он великолепно: сохранил стройность и почти не растерял густую темно-русую шевелюру, лишь от внешних уголков светло-карих глаз протянулись лучики морщинок.
– Рад тебя видеть. Пообедаем вместе?
– В ресторане или здесь? – быстро спросила я.
В ресторан ехать не хотелось. Мало того, что уже к вечеру все Управление будет обсуждать мое появление в обществе его сиятельства второй день подряд, так еще и поговорить толком не получится.
– Как захочешь, дорогая. Генри уехал по каким-то делам и даже не счел нужным сообщить отцу, куда направляется и когда вернется, так что обедать мы будем вдвоем.
Помнится, во время нашего с Чарльзом романа меня немало смущало то, что сын возлюбленного всего на четыре года младше меня. К чести Генри надо отметить, что он всегда относился ко мне уважительно и даже демонстрировал дружескую поддержку. На прошлой неделе ему как раз исполнился двадцать один год – конечно, сын Чарльза чувствовал себя совсем взрослым и посвящать родителя в свои дела необходимым не считал.
– Я бы предпочла остаться здесь. Дождь льет как из ведра, а твой повар готовит лучше, чем шеф любого ресторана.
Граф довольно улыбнулся. Повара он выписал некогда не откуда-нибудь, а из столицы, посулив ему какую-то немыслимую сумму. Ходили слухи, что сманил его с кухни самого короля.
– Тогда я распоряжусь, чтобы накрыли на двоих, а ты расскажешь, что привело тебя ко мне. Не верю, что просто желание увидеть старого друга.
– А мы друзья, Чарли? – прямо спросила я.
Он нахмурился.
– Что за странный вопрос, Ники? Конечно, мы друзья. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– Вот как? Но сообщить о приезде королевского назначенца ты нужным не счел.
Чарльз хлопнул ладонью себя по лбу, и я невольно улыбнулась. Несмотря на возраст, в нем все еще оставалось этакое мальчишество, что только добавляло графу обаяния.
– Так вот ты о чем. Лоренс уже сообщил тебе? Прямо с утра? В выходной?
– У нас новый труп, – уныло призналась я, понимая, что умалчивать смысла нет. – Меня вызвали чуть ли не на рассвете.
Улыбка тут же слетела с лица Чарльза.
– Опять?
– Да, уже пятая. Девица легкого поведения, никаких следов предсмертных эмоций, как и с предыдущими.
Граф взволнованно прошелся по кабинету.
– Николь, ты же сама понимаешь, столь вопиющие случаи просто не могли остаться без высочайшего внимания. Разумеется, нам направили помощь…
– Да какую помощь? – вскипела я. – Что он сможет сделать, этот специалист из Королевского комитета? Что, Чарльз? Я не почувствовала ничего. Ни-че-го, понимаешь? Этот ублюдок позаботился о том, чтобы не оставить следов.
– Полагаю, уровень столичного специалиста выше, чем твой, – осторожно заметил Чарльз.
Я только вздохнула.
– Да каким бы ни был его уровень – это не поможет. Никто не сможет обнаружить смытые водой остаточные эмоции. Это знают даже студенты-первокурсники.
Граф подошел ко мне, взял за руку, нежно сжал.
– Бросай ты свою работу, Ники. Не место тебе в Управлении, среди грязи и трупов. Бросай и выходи за меня. Ты ведь знаешь, я готов в любой момент назвать тебя своей женой.
Конечно, я знала. Как знала и мотивы Чарльза. Он хотел жениться на мне вовсе не потому, что любил. Нет, я просто устраивала его в качестве супруги. И служила бы надежным щитом между ним и рвущимися в графини смазливыми девицами, уверенными, что случайная ночь уже накладывает на Чарльза определенные обязательства.
– Кажется, мы договорились больше не возвращаться к этой теме.
Чарльз поднес мою ладонь к губам, поцеловал.
– Как скажешь, дорогая. Просто помни – я всегда жду тебя.
О да, граф Хекстон всегда умел находить правильные слова. Красивые, трогательные, берущие за душу. И совсем не отражающие его истинные эмоции. Он говорил то, что от него хотели услышать, и поступал так, как считал удобным для себя. В свое время прозрение далось мне нелегко, но больше я не обманусь.
– Расскажи мне лучше о том типе, которого присылают к нам, Чарли. Кто он?
Чарльз поморщился.
– Да не знаю я, – признался он с досадой. – Мне зателефонировали вчера вечером. Оттуда, – он поднял глаза к потолку. – Сказали, что в графство направили специалиста на помощь Управлению. Вот и все.
– И ты тут же разыскал Лоренса, но поставить в известность меня и не подумал.
– Ники, – жалобно протянул он, – Ники, дорогая, от тебя ведь все равно ничего не зависит. Как и от меня. Решение уже принято. Все, что нам остается, это принять назначенца и постараться не вступать с ним в споры.
Блестящая тактика. Впрочем, в этом весь Чарльз. Он всегда считал, что лучший способ борьбы с неприятностями – закрыть на них глаза и сделать вид, что ничего не происходит. Хотя в данном случае не так уж он и неправ. В отношении себя, разумеется. Графу Хекстону будет легко не вступать в споры с чужаком по очень простой причине – менталист примется отираться в Управлении и учить его сотрудников (в первую очередь меня, конечно же) работать, а вот в графском особняке появится хорошо если пару раз за время пребывания в городе.
– Так я велю накрывать на двоих, Ники?
Чарльз ясно давал мне понять, что далее поддерживать тему не намерен. И вот здесь действительно оставалось только смириться, поскольку выбор стоял небогатый: либо настаивать на своем и испортить обед обиженно надутой физиономией Чарльза, либо оставить неприятный разговор и спокойно насладиться кулинарными изысками графского повара. Стоит ли говорить, что я предпочла второй вариант?
* * *
К утру дождь почти утих. После вчерашнего ливня унылая серая морось воспринималась как мелкая досадная помеха, не более. Подъезжая к зданию Управления, я заметила, что мое привычное место занято незнакомым мобилем, длинным, черным, агрессивным на вид. Настроение, и без того нерадостное из-за того, что ухитрилась проспать, упало окончательно. Не нужно обладать даром предвидения, чтобы догадаться: явился столичный гость. Лоренс, небось, водит его по кабинетам, представляет сотрудников. И мне не избежать знакомства с представителем Королевской канцелярии: важная птица точно захочет взглянуть на штатного менталиста Управления. Еще повезет, если не получу сразу же выговор за то, что по делу Душителя не выявлено никаких зацепок. И кого волнует, что хитрый мерзавец тщательно уничтожал все остаточные эмоции и воспоминания жертвы? Правильно, никого, если имеется такая замечательная кандидатура на роль виновного в неудачном расследовании.
Бурча себе под нос, я поднялась по ступенькам крыльца и в дверях столкнулась с Гудвином.
– Опаздываешь, Донн, – упрекнул он меня.
– Задерживаюсь.
– Ну-ну, расскажи это тому важному типу, который с утра уже дважды осведомлялся, когда ты изволишь появиться на службе.
Я похолодела.
– Он уже спрашивал обо мне?
Гудвин хмыкнул:
– Сразу же, как приехал. Вот что, Донн, я согласен тебя выручить.
Он взял меня за локоть и вывел обратно на крыльцо.
– И что я тебе буду должна?
Гудвин закатил глаза и притворно вздохнул.
– Вот почему никто не верит в мое бескорыстие?
– Наверное, потому, что ты и бескорыстие в принципе несовместимы?
Он рассмеялся, откинув голову.
– Уела. Ладно, потом придумаю, чтобы такое с тебя стребовать. А пока воспользуемся твоим мобилем – не идти же на своих двоих по лужам.
Я выдернула руку.
– Куда ты меня тащишь?
– Подальше от начальства, Донн, и от столичной шишки. Ты ведь этого хочешь?
Гудвин опять схватил меня за руку, потянул с крыльца, а потом – к мобилю. Признав его правоту – какая разница, куда ехать, если можно спастись от высочайшего гнева? – я распахнула дверцу и устроилась за рулем.
– И все-таки, что ты придумал? Мне еще отчет по делу Райана сдать надо.
Гудвин только отмахнулся.
– Потом сдашь. Подумаешь, Райан. Да там дольше писать будешь, чем мы убийцу ловили.
Пришла моя очередь самодовольно улыбаться. Убийцу Джереми Райана взяли по горячим следам не без моей помощи: обрывки предсмертных воспоминаний жертвы читались легко, и я сузила круг подозреваемых до трех близких приятелей (вернее, собутыльников) бедолаги Джереми.
Мотор зарычал, мобиль плавно двинулся вперед.
– Теперь куда?
– Вниз, к Митере. Возле моста обнаружили труп. Успокойся, Донн, это не Душитель. Какого-то типа ножом пырнули. Скажешь потом Лоренсу, что производила осмотр, и не получишь за опоздание. Здорово я придумал?
– Молодец, – похвалила я. – Настоящий друг.
– То-то же, – кивнув, подтвердил напарник. – Так что цени меня.
* * *
В Нижнем городе вести мобиль приходилось медленно, осторожно. Узкие кривые улочки, разбитые фонари, покосившиеся изгороди, домишки под разномастными крышами, хорошо, если целыми. Кое-где ставни заколочены, дверная краска облупилась почти на всех хижинах. Здесь селились те, кто не мог себе позволить жилье в более благополучном квартале. То и дело я нажимала на клаксон, чтобы разогнать игравших на улице, несмотря на мерзкую погоду, грязных ребятишек в лохмотьях. Завидев мобиль, они и не думали разбегаться, напротив, застывали, разинув рты. Резкие звуки сигнала привлекали к окнам обитателей домов, те выглядывали, высовывались наружу, даже выбегали во дворы, прилипали к заборам.
– Плохая была идея, – сквозь зубы процедила я, в очередной раз притормаживая, чтобы не задеть чумазого мальчугана, неспешно убиравшегося с дороги.
– А пешком добирались бы часа два, – огрызнулся мрачный Гудвин, явно осознавший, но не желавший признавать свою ошибку.
– Извозчика бы наняли. Меньше бы внимания привлекли, а сейчас к твоему трупу сбежится половина Нижнего города.
– Думай, что говоришь, Донн, – возмутился Гудвин. – Труп, слава всем богам, не мой, а неустановленного мужчины средних лет.
Я сочла за лучшее промолчать. В конце концов, Джон не виноват, что его отправили в эти трущобы. Да и меня взял с собой не только из желания добраться до места преступления с комфортом.
– Теперь бери левее, Донн, – распорядился Гудвин несколько минут спустя. – И можешь нажать на газ – здесь дорога пустынная.
– Интересно, почему? – удивилась я.
Тесно застроенная улочка закончилась, машина ехала мимо пустыря. Вдоль другой стороны дороги тянулась местами разрушенная серая бетонная стена, исписанная похабными надписями.
– Нехорошее место, – пояснил напарник. – Местные предпочитают сюда не соваться даже днем. Когда-то здесь были склады Салливана, помнишь такого?
Я напрягла память. Фамилия знакомая, но ничего конкретного не припоминалось.
– Нет. Слышала вроде бы, но что именно – уже позабыла.
– Ты, должно быть, пешком под стол ходила, когда он прогорел. Пытался продать участок, но дураков не нашлось. Зато банды Нижнего города решили, что заброшенные помещения им вполне подходят – для всяких грязных делишек. Примерно раз в год наши устраивают облавы – ну, это ты и сама знаешь. Шерстят Красный квартал, Золотое дно и еще эти вот склады.
Об облавах я, конечно же, знала, пусть никогда в них и не участвовала. Но работать в Управлении и не слышать о ежегодной поимке преступников просто невозможно.
– Так, теперь сверни направо, – скомандовал Джон. – Все, приехали. Смотреть будешь?
– А ты как думаешь? – огрызнулась я. – Чем иначе мне оправдать свое здесь присутствие?
– Ну, пойдем. Если повезет – учуешь что-нибудь важное. Глядишь, и поймаем мерзавца по горячим следам.
* * *
Первый же взгляд на труп заставил усомниться в возможном везении. Мужчина средних лет, волосы седые, телосложение плотное. Одет не очень дорого, но добротно. Ни явно пошитый на заказ в ателье средней руки костюм, ни новые кожаные туфли модного рыжего оттенка обитателям Нижнего города не по карману. Кроме разве что упомянутых недавно Джоном бандитов. Те, хоть давно переселились в более богатые кварталы, но наведывались в родной район обстряпывать темные делишки. Но разбогатевшие выходцы из трущоб предпочитали щегольскую одежду неброским солидным костюмам.
– И что его сюда занесло? – проворчал Гудвин. – Он ведь точно не из местных.
– Никак нет, – отрапортовал долговязый лопоухий парнишка в форме. – Не из наших, за это ручаюсь.
И он, и его напарник поглядывали на меня с любопытством. Если в Гудвине сразу признали начальство, то о том, кто я такая, похоже, даже не догадывались.
– Донн, подойди поближе, – позвал Джон.
– Донн? – переспросил молодой полицейский. – Простите, мистрес, вы и есть та самая Николь Донн?
Любопытно, оказывается, обо мне ходят слухи. Становлюсь известной личностью.
– Отставить болтовню, – рявкнул Гудвин. – Донн, долго тебя ждать?
Присев на корточки у трупа, зажмурилась и провела рукой над его лицом. И сразу же почувствовала покалывание в ладони. Повезло. Противная мелкая морось – не ливень, ей смыть следы не под силу. Хаотичные обрывки воспоминаний казались нечеткими, смазанными, но все еще улавливались. Раздражение, усталость, удивление. Зрительных образов, увы, уловить не удалось, зато предсмертные эмоции считывались отлично. И звуки. Стоило мне отрешиться, позволить чужой памяти проникнуть в мой разум, как я сразу же услышала шаги, которые не заглушал шум реки. Идущий не считал нужным скрываться.
– Тим. Долго ждешь?
– Да уже с четверть часа, – звучит брюзгливо. – Зачем ты вытащил меня в это мерзкое место, Саймон?
Больше ничего узнать не удалось. Страх, боль… Я поспешно отдернула ладонь, помотала головой, возвращаясь в настоящее.
– Что там, Донн?
Гудвин заботливо обхватил меня за плечи, помог встать, придержал, чтобы не упала.
– Сейчас, – прохрипела я.
– Воды, – рявкнул Джон. – Дайте ей пить.
Полицейские растерянно переглянулись, потом молодой несмело подошел и подал мне обтянутую потертой кожей флягу.
– Здесь чай, – извиняющимся тоном произнес он. – Сладкий. Воды у нас нет, разве что из реки набрать.
– С ума сошел? – возмутился Гудвин. – Сам из реки пей. Прости, Донн, знал бы, что поедем вместе – захватил бы тебе водички.
– Ничего, – пробормотала я пересохшими губами. – Чай – это тоже хорошо.
После третьего глотка ко мне вернулась способность внятно изъясняться. Я вернула парнишке флягу, утерла губы и сообщила:
– Жертва – Тим, убийца – Саймон. Встреча у моста – инициатива последнего. Тим нападения не ожидал. Все.
– И то хлеб, – проворчал Гудвин. – Во всяком случае, теперь мы знаем имена. Так, ребята, мы с Донн возвращаемся в Управление, а вы составьте протокол и определите тело в морг. Задача ясна?
– Так точно, – отозвался полицейский постарше.
– Как ты, Донн? – заботливо спросил меня Гудвин, когда мы вернулись к мобилю. – Сесть за руль сможешь? Если нет, то и я могу…
– Вот уж нет, – резко оборвала его я. – Сама справлюсь.
