Текст книги "Не обнимай меня (СИ)"
Автор книги: Torens
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Я думаю, что Илья просто хотел сблизиться с Наташей, но делал это в странной манере, чем вызывал у девушки резко отрицательную реакцию. На самом деле Илья был хорошим парнем и другом, правда, немного глуповатым и простодушным. Наташа же была умной девушкой, не стесняющейся в выражениях.
Через десять минут мне все же удалось успокоить свою разбушевавшуюся девушку, взяв обещание с Ильи, что он больше не будет вспоминать о ее несчастных сапогах. Клятвенно заверив меня в этом, Илья моментально припомнил совершенно другой случай с девушкой, после чего стал поспешно убегать от злой Наташи. Я, покачав головой, проводил их взглядом. Может, у них такой стиль общения?
Вернувшись к дивану, я плюхнулся на него и стал выискивать среди однокурсников Рафаэля, чтобы узнать, подействовали таблетки или нет. К моему разочарованию, они не подействовали, потому что парень, забыв про свою нелюбовь к громкой музыке и музыке вообще, танцевал. Без футболки.
У меня пересохло во рту, когда глаза пробежались по его мускулистым рукам, украшенным татуировками, широким плечам, рельефному торсу и кубикам пресса. Из груди сам собой вырвался какой-то странный писк, сердце же, кажется, больше было не способно стучать и просто остановилось. Я резко перешел в состояние амебы, то есть не мог ни пошевелиться, ни думать.
Рафаэль, перехватив мой взгляд, широко улыбнулся. Я тяжело сглотнул и облизал пересохшие губы. Улыбка пропала с лица парня. Он неотрывно уставился на меня, словно пытался что-то разглядеть, я же в ответ смотрел на него.
Почему-то в тот момент мне не казалось это чем-то неправильным. Я не пытался себя одернуть, не пытался напомнить, что мне нравятся девушки. В тот момент я хотел лишь смотреть на него. Нет. Я хотел большего. Хотел, чтобы он очутился рядом, чтобы я мог прикоснуться к нему, чтобы он прикоснулся ко мне.
И он исполнил мое желание. Он подошел ко мне.
Я смотрел в его серые глаза, которые сейчас казались черными из-за расширенного зрачка, в которых горел неясный для меня огонь, и улыбка проступала на моих губах все сильнее и сильнее.
– Что делаешь? – хрипло спросил парень, упираясь руками о спинку дивана по обе стороны от моей головы. Я даже не пошевелился, хотя раньше обязательно бы вздрогнул и, недовольно поморщившись, попытался бы отстраниться или попросить, чтобы он отодвинулся.
– Скучаю.
– М-м-м, – протянул Рафаэль, прищурившись. – Мне развеять твою скуку?
– А у тебя есть предложения? – я тоже чуть сощурился и наклонил голову к правому плечу.
– Есть, – проговорил Раф, медленно проводя языком по своим губам. Я с шумом выдохнул, наблюдая за его действиями, и сам подался вперед, но он неожиданно отстранился, заставив меня недовольно нахмуриться. – Мы здесь не одни, – напомнил мне парень. Я, будто вынырнув из омута, вновь услышал музыку, громкие голоса, смех, увидел людей и, не сдержавшись, цыкнул.
– Тогда пошли отсюда.
– Куда? Они сейчас по всей квартире рассосались, – «порадовал» меня Рафаэль. Я на секунду прикрыл глаза, думая над сложившейся ситуацией, а затем выдал:
– Поехали ко мне.
На лице Рафаэля мелькнуло удивление.
– Ты серьезно?
– Вполне, – ответил я, легко прикоснувшись своей ногой к ноге парня. Какой-то частью мозга я все удивлялся своим действиям и словам, но она была столь малой и незаметной, что я не обращал на нее внимания, полностью отдавшись происходящему.
– Вызывай такси, я пойду оденусь, – быстро проговорил Раф, пулей вылетая из комнаты. Я же быстро достал телефон и, выскочив в коридор, где было потише, стал набирать номер такси. Меня стало потряхивать от желания остаться с Рафаэлем наедине…
Всю дорогу до моего дома мы не смотрели друг на друга. Рафаэль дружелюбно болтал с таксистом, и они то и дело начинали смеяться, а я глядел на дома за окном автомобиля и пытался понять, что же творю, но в голове словно возникла стена, не позволяющая сконцентрироваться на этом вопросе. Она будто отбрасывала меня назад, и возникала мысль: «Все правильно. Я ведь этого хочу».
Я действительно этого хотел. С первого дня, как увидел Рафаэля. С первой секунды. Но я отгонял эту мысль прочь, отбивался от своих желаний и только сейчас почему-то поддался им. Я не мог понять, почему это происходит, и я не хотел этому сопротивляться.
Расплатившись с таксистом, мы почти наперегонки бросились к подъезду, а затем беспрерывно жали кнопку вызова лифта, словно надеялись, что от этого он будет спускаться быстрей. Оказавшись внутри кабины, и я, и Раф тут же облегченно выдохнули и посмотрели друг на друга. Если до этого момента я думал, что здесь что-то не так, то, встретившись глазами с глазами Рафаэля, забыл обо всем напрочь.
Стоп-кран был сорван.
Шаг с его и моей стороны – и я уже даже сквозь куртку чувствую его руки на своей талии, крепко прижимающие меня к его телу. Наши губы встречаются, и меня прошибает током. Вот оно. Кажется, всю свою жизнь я ждал именно этого момента, именно этого ощущения, именно этого человека.
Поцелуй выходит яростным, страстным. Нет, это не соперничество с целью определить лидера. Это просто все те чувства, которые копились внутри меня, наконец-то находят выход наружу. И по тому, как отвечает мне Рафаэль, я понимаю, что он испытывает нечто подобное, и это распаляет меня еще сильней. Голос, прорычавший в голове «Мой!», окончательно убеждает меня в том, что я влюблен, что я люблю этого парня рядом с собой, и сопротивляться тут бессмысленно. Но я и не сопротивляюсь. Я слишком долго это делал, теперь же я просто хочу быть вместе с Рафаэлем.
Дни…
Недели…
Месяцы…
Года…
Всегда…
Вечность…
Лифт дзинькает, оповещая, что мы достигли нужного этажа. С трудом оторвавшись друг от друга, мы просто вываливаемся на лестничную клетку. Я в два шага достигаю двери своей квартиры, доставая из кармана куртки ключи, и – о, чудо! – с первого раза попадаю в замочную скважину. Два оборота вправо, резко выдернуть ключи, дернуть ручку двери на себя, скинуть обувь в прихожей, но не успеть расстегнуть куртку, поскольку оказаться прижатым к стене, и снова поцелуй, как огонь, распаляющий все внутри меня.
Не выдержав, я отталкиваю Рафаэля от себя и уже сам прижимаю его к противоположной стене, нетерпеливо расстегивая, а затем и стаскивая с него куртку. Он улыбается. Так мягко, нежно, ласково, и меня потряхивает уже не от желания или возбуждения, а от переполнившего меня счастья.
– Я тебя люблю, – четко выговариваю я, глядя Рафаэлю прямо в глаза, а в следующий миг уже оказываюсь прижатым к стене, а мою шею покрывают бесчисленные поцелуи, от которых я блаженно прикрываю глаза.
Рафаэль поднимается до скул и выше, доходит до уха, прикусывает мочку, из-за чего мне приходится сжать губы, а после выдыхает низким, чуть охрипшим голосом:
– Я тебя тоже люблю…
Это было лучше…
…чем Джонни Депп в роли Джека Воробья, окончание «Гарри Поттера» и Импала Дина Винчестера.
…чем клубника со сливками, бананы со сгущенкой и ананасы с шоколадом.
…чем сверкание гирлянды на Новогодней елке.
…чем дождь в зной, звездное небо и морской прибой.
…чем бесконечность Вселенной.
…чем золотая медаль, «автоматы» по всем предметам и победа в финале.
…чем обыграть казино в Лас-Вегасе, побывать на Таймс-сквер и пройтись по съемочным площадкам Голливуда.
Это действительно было лучше… всего!
И я вновь отстраняю от себя Рафаэля, подталкивая его в сторону комнаты и стаскивая с себя кофту. Раф не смеется, лишь фыркает от смеха, широко улыбаясь и продвигаясь спиной к кровати. Его футболка оказывается на полу, а вслед за ней там же оказывается и ремень от джинсов. Он садится на край кровати и протягивает ко мне руки. Я с шипением пытаюсь выбраться из джинс. От той бури эмоций, что кипит внутри меня, руки дрожат, а движения выходят слишком резкими и нервными. Наверное, окажись у меня под рукой ножницы или нож, то я всенепременно бы воспользовался ими, чтобы разрезать непокорную одежду.
Но вот штаны оказываются позади, а я – сидящим на коленях Рафаэля. Его длинные, горячие пальцы пробегаются у меня по спине, притягивая ближе к хозяину, так близко, что нет никакой возможности просунуть между нашими телами даже волос. Я провожу языком по его шее, заставляя откинуть голову назад, а сам упираюсь ладонями в сильные плечи Рафаэля, разукрашенные цветными татуировками. Резкий толчок – и Раф оказывается лежащим на кровати. В его глазах мелькает удивление, но почти сразу исчезает, когда мои руки добираются до его ширинки и начинают быстро расстегивать пуговицу и «молнию».
Не успел я снять с парня штаны, как он схватил меня за руку и дернул на себя, после чего перекатился, и уже я оказался лежащим на постели, а Рафаэль смотрел на меня сверху вниз. Недолго. Потому что, спустя секунду, мы вновь с упоением целовались.
Говорят, что у некоторых людей по жилам течет не кровь, а вода, мне же казалось, что по моим жилам течет раскаленная магма.
Ладонь Рафаэля прошлась у меня по животу, спускаясь ниже, и… Он неожиданно отстраняется от меня.
– Раф? – осторожно зову его я.
– Прости, – произносит парень, едва заметно морщась. – Голова закружилась. Сейчас пройдет.
Я, обеспокоенный, упираюсь локтями о постель и приподнимаюсь, с тревогой заглядывая в лицо Рафаэля. Он бледный. Ужасно бледный. И только я собираюсь озвучить этот факт, как в моей собственной голове прогремел чуть ли не набатный звон, а вслед за этим перед глазами все поплыло…
И я не имел ни малейшего понятия, что, пока находился в отключке, перешагнул с четвертого круга на пятый. Самый страшный…
Пятый круг
Первым, что я увидел, открыв глаза, был спящий Рафаэль. Он выглядел до невозможности милым с расслабленным лицом, выпяченной нижней губой, будто маленький ребенок, которому отказались дать конфетку, и растрепанными волосами, что были связаны в хвост. Я на пару секунд затаил дыхание, разглядывая его, и чувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбку. На кончиках пальцев поселилось покалывающее желание провести по щеке парня, убирая несколько черных прядок, и я даже осторожно приподнял руку, чтобы осуществить задуманное, как до мозга дошло все происходящее, а я проснулся окончательно.
Я просто слетел с кровати, свалившись на пол, и стал поспешно отползать назад, с ужасом глядя на Рафаэля. Дыхание моментально стало таким, словно я учавствовал в марафоне.
Какого черта?
Какого черта?!
КАКОГО ЧЕРТА?!
Как Рафаэль очутился у меня дома? У меня в кровати?
Не помню… Ничего… Совершенно…
Я со стоном схватился за голову, напрягая память. Она с легкостью подсовывала мне воспоминая вплоть до вечеринки у Рафа, до того момента, когда я был у парня на кухне, а после… кто-то прошелся по ним ластиком, стирая все на своем пути.
Как бы я ни напрягался, как бы ни пытался вспомнить, ничего не получалось. Казалось, что я смотрю испорченный телевизор, где, кроме черно-белых помех, ничего больше не было. Лишь непонятный гул в голове и легкая тошнота с головокружением. Что было странно, поскольку я не пил вчера.
Не пил… Не пил, да? Точно? Не помню… Ничего не помню… Но мне вроде нельзя было пить, значит, не пил… Тогда откуда эти долбанные провалы в памяти? Что, мать вашу, вчера приключилось?
Лучше бы я не искал ответа на этот вопрос. Лучше бы я не открывал глаза и не стал оглядываться по сторонам, потому что, глядя на разбросанную по комнате одежду – мою и Рафаэля, – я перестал дышать.
– Не может быть… – ошарашенно прошептал я. И, все еще не веря в зародившуюся догадку, опустил взгляд вниз, на свое собственное тело. Кроме трусов, на мне больше ничего не было, а на груди явственно виднелись несколько засосов.
Нет…
Не может быть…
Этого просто не может быть…
Пожалуйста, прошу, Боже, нет, нет, нет! Этого не может быть! Только не со мной! Это неправда! Мне же нравятся только девушки. Всегда они нравились. Я просто не мог переспать с Рафаэлем!
По щекам медленно одна за другой покатились слезы. Я судорожно вытер их ладонью и, шумно дыша, поднялся на ноги. Покачиваясь, я дошел до ванной комнаты и, включив воду в душе, стал под ее струи в трусах, как и был, а затем ноги меня все же подвели и подломились в коленях, и я рухнул на дно душа, беззвучно зарыдав, потому что ясно осознавал один факт. Я мог переспать с Рафом, так же как однажды смог изнасиловать парнишку…
[…Первой мыслью после того, как я проснулся, было: «Лучше бы не просыпаться вообще». Голова не просто болела – она, казалось, разваливается на части, причем медленно и с каким-то садистским наслаждением. Я со стоном перевернулся на бок, чуть приоткрывая глаза, и в тот же момент подвис, глядя на стакан с водой и таблетку, что расположились на табуретке. Я смотрел на них с восхищением и неподдельной радостью, но одновременно все же пытался понять, как до них дотянуться, не развалившись при этом на маленьких Рафаэльчиков.
Ответ был прост.
Никак. Поэтому пришлось со стоном умирающего тянуться за таблеткой и водой, при этом усаживаясь на кровать. Ну все. Больше никогда пить не буду. Честное слово. Даже по праздникам. Даже пиво. Мне вчера было не настолько хорошо, как сегодня плохо. Неравноценный обмен выходит.
Стоп, паровоз. Отмотаем-ка назад. А что вчера было-то? Черт, раз я допился до такого состояния, что ничего не помню, то явно пора завязывать с алкоголем. Одно хорошо: я нахожусь в чьей-то квартире, а не, как однажды, на мототрассе. Как меня тогда вообще на нее выпустили? Черт, опять мысли ускользают не туда. Давай, Раф, сосредоточься на вчера и сегодня.
Вчера... Вчера... Вчера...
Вчера я с одногруппниками устроил вечеринку у меня дома. На ней я, кажется, поссорился с Игорем. Точно! После этого я подлил ему в сок виски, а что дальше было? Ни черта не помню...
Алкоголь – лучшее средство для форматирования вашей памяти.
Ладно, отбросим в сторону вчера, подумаем о сегодня. Где я?
Я огляделся, разглядывая комнату, в которой находился, и ответ меня поразил до глубины души. Я был дома у Игоря.
Как? Как я здесь очутился? Это же вообще никакой логике не поддается! Быть у себя дома, напиться и уехать ночевать к другому человеку! Какой нормальный так поступит? Хотя я же был пьян. Пьяные люди и не такое вытворяют. Но все равно это чересчур странно. Зеленые человечки и то выглядели бы менее странно, чем это.
Так, а где сам хозяин квартиры?
Я прислушался к происходящему в квартире. Слух, отчего-то ставший более чутким, уловил копошение на кухне. Кряхтя не хуже девяностолетнего дедка, я поднялся с кровати и завис, разглядывая собственное голое тело. Я сам разделся, или это Игорь меня раздел? Нет, это невозможно. Он же не может прикасаться к парням. Значит, сам, а вот одежду на стул повесил уже явно Игорь. Моя одежда зачастую «висит» там, где упадет.
Я кое-как натянул джинсы и решил все же предстать пред светлыми очами хозяина квартиры. Дойдя до кухни, я увидел Игоря. Он стоял ко мне спиной и колдовал над плитой. Я внимательно его оглядел. На парне красовалась свободная футболка и такие же шорты, не доходящие до колен, а поэтому я смог полюбоваться на самую примечательную, по моему мнению, часть тела парня – его икры. Я никогда не видел таких подтянутых икр. Еще вчера, на баскетболе, они привлекли мое внимание. Казалось, что они состоят из одних мышц. Стройные, подтянутые, они вызывали во мне только одно желание: прикоснуться к ним, погладить, а еще лучше поцеловать.
Боже, кажется, у меня появился фетиш, или я просто превратился в чокнутого извращенца! В любом случае, это клиника.
Пора завязывать с этими размышлениями.
– Утро, – хрипло ото сна проговорил я. Игорь подскочил на месте, резко оборачиваясь ко мне. Я восхищенно на него посмотрел. – А до потолка допрыгнешь?]
– А до потолка допрыгнешь? – с восхищением спросил Рафаэль, пока я переводил дух после его неожиданного приветствия. Я попытался улыбнуться, но стоило только взглянуть на Рафа, который удосужился натянуть только штаны, как все тело напряглось и я так же резко отвернулся назад к плите.
Пока Рафаэль меня не видел, я мог позволить себе закрыть глаза и сжать кулаки, пытаясь прийти в норму, и делать вид, что у меня, как всегда, все просто замечательно.
– Доброе утро, – как можно более безразлично произнес я.
За моей спиной раздался звук отодвигаемого стула, а затем тихий протяжный стон, переросший в такое же тихое: «Умираю…». Я скосил глаза и увидел Рафаэля, почти улегшегося на кухонный стол. Его левая часть лица прижималась к столешнице, на правом виске стояла железная сахарница, а на губах была блаженная улыбка.
– Я никогда больше пить не буду, – неожиданно твердо заявил Рафаэль, открывая глаза. Я постарался как можно недоверчивей хмыкнуть, если это вообще возможно. – Не веришь? А я вот не буду! Еще увидишь! – он замолчал, так и не дождавшись от меня ответа.
Я тихо выдохнул, решив, что Рафаэль понял: я не настроен на беседу, и теперь будет молчать. На самом деле мне многое хотелось у него спросить, правда, я не знал, хочу ли слышать ответы или нет. Делать вид, что тебя не волнует то, что произошло, куда проще, даже если тебе хочется лезть на потолок.
Хотя у меня была еще одна причина молчать. Если бы я ответил парню, то он бы продолжил «светскую» беседу и я окончательно сошел бы с ума. Каждый раз, когда он говорил, по позвоночнику пробегался табун мурашек и появлялось сумасшедшее желание никуда его не отпускать.
Совершенно неправильное желание…
– Эй, Игорь, а как я очутился у тебя? – в какой раз за утро начал разговор Рафаэль, но в этот раз он имел успех. Ложка, которую я держал в руке, выпала, а я сам уставился на парня, пытаясь найти на лице признаки лжи, но на нем ничего, кроме интереса, не было.
– Ты не помнишь? – спросил я, тяжело дыша.
– Нет.
– И что было потом, ты не помнишь? – мне только чудом удавалось говорить спокойно. Раф уставился на меня с широко раскрытыми глазами и даже приподнялся над столом.
– Пожалуйста, не задавай таких вопросов, а то я еще не о том подумаю… Хотя, может, и о том, так что давай уточним, что ты подразумеваешь под «потом»?
– Ничего, – покачал я головой.
Рафаэль недоверчиво прищурился, но ничего не сказал. Я же вернул свое внимание плите, автоматически выключая конфорку и снимая с нее маленькую кастрюлю. Наверное, при взгляде на мои движения со стороны, казалось, что я собран и внимателен, но на самом деле я все делал чисто машинально, потому что в голове кружился просто рой мыслей и вопросов.
Рафаэль не помнит о том, что случилось, так же как и я. Но он и выпил-то немало в отличие от меня, который даже глоток алкоголя не сделал. Так почему мы оба ничего не помним? Что же вчера такого произошло, что мы оба очутились у меня дома, причем не только очутились, а еще и…
Нет. Не думай. Не думай. Не думай. Не думай об этом.
– Игорь, а… – вновь заговорил Раф. Я вздрогнул, шумно выдохнув.
В плотине появилась брешь. Еще пару минут и ее просто снесет.
Я так резко открыл подвесной шкафчик, что дверца сразу же чуть не закрылась, больно ударив меня углом по руке, но я этого даже не заметил, доставая самую большую кружку. Грохнув ее дном о кухонную тумбу, чем вызвав со стороны Рафаэля недовольное бурчание, я перелил содержимое кастрюли в кружку, после чего залез в холодильник и достал оттуда лед, половина которого так же перекочевала в кружку, и только потом я поставил ее перед Рафом. Он изумленно посмотрел на нее и на меня.
– Пей давай и проваливай, – грубо произнес я.
– Это что? – проигнорировав мои слова, спросил парень, подозрительно разглядывая зеленую траву и корки апельсина, которые плавали среди быстро тающего льда.
– Средство от похмелья.
– Да? И что в него входит? – не унимался Раф.
– Тебе лучше не знать. Пей. Выглядит отстойно, но помогает моментально.
Рафаэль посмотрел на кружку так, словно собирался в ней утопиться, а после, выдохнув, начал пить. Я вышел в комнату за футболкой парня, а когда вернулся, он уже отставлял кружку в сторону, противно морщась и убирая с языка зелень. Я хмыкнул, вспоминая, как сам в первый раз попробовал этот коктейль «антипохмелин».
…Мне было лет четырнадцать или пятнадцать. Летом мы всей семьей поехали в Турцию отдыхать. Родители решили устроить то ли нам с Дениской каникулы, то ли себе – и купили отдельные номера. Через три дня я познакомился с компанией разновозрастных ребят, а на утро чувствовал себя так, будто по мне каток проехался. Хотя утром это можно было назвать с натяжкой. Большой такой натяжкой. Я проснулся к тому времени, когда обед уже заканчивался. Ужасно хотелось спать, пить, есть, голова болела просто адски, под глазами такие синяки, что даже солнцезащитные очки не могли их спрятать, короче, настроение было под стать фразе «а вообще неплохо бы сдохнуть…». Добравшись до бара, я попросил у уже знакомого бармена кофе, а он, посмотрев на меня, вдруг стал готовить коктейль, ингредиенты которого вместе ничего кроме рвотных позывов у меня не вызывали, но уже после шестого глотка я понял, что начинаю оживать, а через час полностью пришел в себя…
Я швырнул футболку в Рафаэля. Он, конечно же, ее не поймал, поэтому комок ткани, небольно шлепнув парня по голове, свалился ему на плечо. Раф удивленно взглянул на нее.
– Одевайся и сваливай отсюда, – прокомментировал я.
– Какой ты с утра нелюдимый. Или у тебя тоже похмелье? Так выпей свой коктейльчик, – широко улыбаясь, предложил Раф. Я отвел от него взгляд.
– Уходи.
– Что?
– Уходи! Что тебе не ясно? Я не хочу тебя видеть! – я больше не мог выдерживать его присутствие. Он был живым напоминанием о моей ошибке, совершенной ночью, о которой я даже не помнил. Только почему от этого не становилось легче, а совсем наоборот – только хуже? – Как тебе еще сказать, чтобы до тебя дошло? Проваливай! Пошел вон! Убирайся отсюда!
Я упустил тот момент, когда пересек черту, и глаза Рафаэля недобро сверкнули. Он поднялся со стула и сделал шаг в мою сторону.
– И чем же я вызвал такую реакцию? – тон Рафа не был холодным или спокойным, скорей, он был рассерженным и, возможно, даже обиженным, но я так был зациклен на том, что происходило внутри меня, что не обратил на это внимания.
– Ты мне просто неприятен. Ясно?
– Ясно, – кивнул Рафаэль, а в следующее мгновение я понял, что нахожусь прижатым спиной к стене, а по обе стороны от моей головы находятся руки парня. Он нависал надо мной, глядя, как хищник на добычу.
– Отойди, – я хотел сказать это громко и уверенно, но получилось еле слышно и с дрожью в голосе.
– Только после того, как ты скажешь, чем это я тебе так не нравлюсь. Я же тебе ничего не сделал, так почему каждый раз, когда мне кажется, что мы сделали шаг навстречу друг другу, ты тут же делаешь два шага назад, а то и больше. Чем я тебе не угодил? Назови причину и, если она будет весомой, я от тебя отстану.
Я не мог ничего сделать, только, как завороженный, наблюдал за тем, как лицо Рафаэля медленно приближается ко мне, и сильнее вжимался в стену, словно это могло спасти меня от близости с парнем. Когда же я уже был готов обхватить голову руками и зажмуриться, чтобы не видеть и не слышать его, Рафаэль отстранился от меня, горько произнеся:
– Черт возьми, я тебе действительно настолько неприятен, что ты даже заплакал?
Он, не дожидаясь ответа или еще чего-нибудь, вышел в коридор, а я провел пальцами по щекам. Они действительно были мокрыми. Хлопнула входная дверь, заставив меня вздрогнуть и очнуться. Я вытер глаза и сделал пару глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться.
Взяв себя в руки, я прошел в комнату, к книжному шкафу, и потянулся за учебником по гражданскому праву. В понедельник нам обещали самостоятельную, так что надо бы подготовиться. Пальцы успели лишь слегка задеть книгу, когда плотину прорвало…
– Да пошло оно! – заорал я, хватая учебник и швыряя его через себя, а вслед за ним и другие книги, что стояли на полках. – Ненавижу! Как же я ненавижу все это! Достало! Достало! Достало!
Я сметал все на своем пути: книги, рамки с фотографиями и грамотами, маленькие сувениры и подарки. Все летело на пол или в соседнюю стену. Когда же шкаф оказался пустым, я стал его пинать, больше принося вред себе, чем какие-то повреждения дереву. Взбесившись еще сильней, я обошел его и просто перевернул. Он с жутким грохотом, от которого сотрясся пол, рухнул на валяющиеся вещи, а я уже потрошил шкаф с одеждой, выкидывая ее наружу.
Меня просто накрыло. Я не могу с точностью сказать, контролировал я себя или нет, просто все эмоции, переживания и стресс, что навалились на меня после появления Рафаэля в моей жизни, вырвались на свободу. Я рыдал так, как не рыдал никогда, – в открытую. Я не кусал ни подушку, ни одеяло, ни собственные кулаки, чтобы заглушить ту боль, что просилась наружу, не прятался под душем или за музыкой. Я кричал, ругал, проклинал: себя, людей, планету, Бога. Я крушил все, что попадалось мне под руки, не заботясь о стоимости или значимости предметов. Я сломал монитор от компьютера, с корнем выдрав из него провода и швырнув через всю комнату, более десятка моих кубков оказались разбиты на части, но мне было абсолютно наплевать на все это.
Я устал. Я так отчаянно устал быть примерным сыном, студентом, одногруппником… Устал настолько, что одна мысль о том, что вновь придется разыгрывать из себя эту роль, не вызывала ничего, кроме желания улечься на ближайшую плоскую поверхность и больше никогда не вставать.
Я больше не хотел так жить. Я хотел стать обычным. Я хотел иметь право на совершение ошибок, хотел наступать на грабли…
А все из-за него, из-за этого «ангела»…
Я уселся возле кровати, посреди груды разбросанных вещей, и подтянул к себе одеяло, утыкаясь в него носом. Мне казалось, что оно пахнет Рафаэлем, хотя это было не так. А когда я закрыл глаза, то мне стало казаться, что он рядом и обнимает меня, шепча слова утешения.
Я резко распахнул глаза, с ужасом понимая, что действительно начинаю сходить с ума, и я, как утопающий, стал хвататься за соломинки, в надежде обрести спасение. Моим спасением был телефон, я быстро на автомате стал набирать ряд цифр, хотя мог зайти в список контактов. Когда же вызов пошел, а экран высветил: «Малой», я, держа телефон двумя руками, прижал его к уху, безостановочно шепча:
– Давай, братишка, возьми трубку. Ну же, Денис, ты мне нужен. Пожалуйста, прошу тебя, ответь. Денис, ну давай же, давай! Ответь! Ответь мне!
Щелк.
«Абонент не отвечает или…»
Еще раз.
«Абонент…»
Еще.
«Абонент…»
Еще!
«Абонент выключен…»
Я застонал, начав биться затылком о кровать. Телефон выскользнул из рук. И что мне теперь делать?
Боже, скажи, зачем ты столкнул меня с Рафаэлем? Я ведь только перестал с ужасом относиться к своей жизни, привык к ней, зажил почти как нормальный человек. Так почему ты так поступил: пересек наши дороги и перевернул мою жизнь с ног на голову? За что? Что я тебе сделал? Почему ты меня всегда пинаешь? Проверяешь на прочность? Так вот – это мой предел. Я больше не могу. Еще чуть-чуть – и мне уже будет все равно, что обо мне подумают, и я просто выпрыгну из окна, отправляясь в свой единственный полет.
– Полет, – прошептал я и уже через секунду рылся в вещах, что валялись на полу, в поисках кое-чего. Что-то впилось мне в ладонь, оставляя за собой порез, но я не обратил внимания, полностью сосредоточившись на поисках, а спустя пять минут довольно хохотал, сжимая в той самой окровавленной ладони маленький прозрачный пакетик с белым порошком.
Завалившись назад, я поднял пакетик над головой, покачивая его, и вновь заулыбался, оценив иронию судьбы. Чтобы забыть парня с ангельским именем, мне придется употребить «ангельскую пыль». Смешно же, правда?
Я осторожно разорвал пакетик и, открыв рот, высыпал содержимое под язык. Теперь надо продержаться час, прежде чем наркотик подействует, а там дальше отчужденность, апатия, путаница мыслей и сонливость не дадут мне рехнуться и думать о всякой ерунде. Главное – продержаться час...
