Текст книги "Не обнимай меня (СИ)"

Автор книги: Torens

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Третий круг

Этот человек меня пугал. Пугал тем, что ему удалось увидеть то, что я никогда не показывал на людях, – мой приступ ярости. Пугал тем, что совершенно спокойно отреагировал на него. Пугал тем, что он не собирался ничего выяснять и еще раз поднимать эту тему, словно действительно никогда и не было того нашего разговора. Пугал тем, что никому ничего не рассказал.

Я не привык к такому. Я ждал подвоха. Ждал, что каждую минуту ко мне кто-нибудь подойдет и скажет, что ему все рассказал Раф. Но время шло, а люди, крутившиеся вокруг меня, спрашивали о чем угодно, кроме того, как прошло мое занятие с новеньким. И от этого я был весь день на нервах, а Рафаэль каждый раз, когда наши взгляды пересекались, лишь улыбался. И от этой улыбки тело прекращало подчиняться мне, внутри словно все начинало петь и отправлялось в невесомость. Кажется, именно это состояние девушки называют «бабочки в животе». Мне хотелось совершать целую уйму безумных поступков. Нет, не мне. А тому, другому, что заперт в глубине моего сознания. Тому самому мне, что лишь единожды вырвался на свободу и сотворил такое, что я до конца жизни не прощу ни ему, ни себе. Вот только если в тот раз другой я рвал, метал, кричал, бился, пытаясь вырваться из плена, желал подчинять и рычал без остановки: «Мое! Хочу!», то в этот раз он вел себя совершенно по-другому. Тогда он был похож на дикого тигра, сейчас же напоминал котенка. Ему хотелось постоянно быть рядом с Рафаэлем, хотелось улыбаться ему, обращать на себя внимание, но он не мог этого сделать, и вовсе не потому что был заперт, а потому что… стеснялся. Он был похож на младшеклассницу, влюбленную в старшеклассника. И поэтому он не рвался на свободу. Он боялся, что если я потеряю контроль и выпущу его, то он выставит себя глупцом, и тогда Рафаэль больше не посмотрит на него. Он бы этого не выдержал и оттого сидел тихо, довольствуясь нашими мимолетными встречами глаз.

И я, пораженный поведением другого себя, а также беспокоившийся о том, что приключилось вчера, не сразу понял одну вещь. Это не Рафаэль ловил мой взгляд на себе и смотрел в ответ, а я, почувствовав его взгляд, оборачивался. И это стало еще одной причиной, почему этот парень пугал меня. Я никак не мог сообразить, почему он смотрит на меня. Что он хочет. Я терялся в догадках, ловя себя на мысли, что из-за всего этого становлюсь более нервным…

– Нет, ну как же он мне сапог порвал! – возмущенно говорила сидящая рядом Наташа, показывая другим девчонкам несчастный сапог, чья подошва была наполовину оторвана и теперь напоминала открытую пасть неведомой зверушки, а точнее монстра.

Как я понял, девушка, идя в универ, натолкнулась на какого-то алкаша, что валялся на земле и очень был похож на труп. Вначале Наташа так и подумала, что ей совершенно не повезло и она нашла труп, но при более близком рассмотрении девушка заметила, что труп дышит. Махнув рукой, она прошла мимо, но почти сразу в ней проснулась совесть. Хоть на дворе и стояла середина марта, погода была еще холодной, и алкаш имел все успехи через пару часов реально стать тем, за кого его приняли вначале, если его не разбудить, особенно если учесть, что его одежда почему-то была мокрой, словно он в реке искупался. Поборов брезгливость, Наташа стала будить мужика. Первые десять минут он никак не реагировал. Не помог даже включенный на телефоне рок и подставленный под самое ухо спящего, а так же крик: «Рота, подъем!», из чего девушка сделала вывод, что мужик никогда не служил в армии. Когда же она уже отчаялась добудиться алкашню и поняла, что на первую пару успешно опоздала и, если не поторопится, не попадет и на вторую, девушка сдалась. Выпрямившись, Наташа только занесла ногу, чтобы сделать шаг назад, как вдруг мужик резко схватил ее за сапог. Заорав от неожиданности, девушка дернула ногой, но недотруп крепко держал ее, лишь рука чуть скользнула вниз, зацепляясь за выступающую подошву сапога. Наташа еще сильней дернулась. Раздался какой-то непонятный звук – и она вдруг почувствовала, что ее стопе стало как-то холодно. Бывший труп разжал свою ладонь, после чего, ничего не говоря и явно не до конца соображая, где он и что он вообще такое, поднялся на ноги и походкой, на которую был способен только пьяный человек, куда-то пошел. Наташа же осталась стоять на месте, переваривая произошедшее…

Когда разъяренная девушка появилась в дверях аудитории и рассказала группе эту историю, хохотали абсолютно все.

– Ужас, – запричитали девчонки, разглядывая бедную обувь в руках Наташи. – Как же ты теперь до дома добираться будешь?

– Такси, наверное, вызову… Пешком не вариант. Я еле до универа дошла, – задумчиво ответила девушка, покачивая сапог. Он то и дело раскрывал и закрывал свою пасть.

– Тц, – неодобрительно цыкнул Илья и закачал головой. – Как же это он так?

– Да вообще! – воскликнула девушка, обернувшись к парню. – И откуда только силы взялись? Лежал себе не шевелясь, а потом как схватит!

– Да-а-а, – протянул Илья. – А это ведь твои любимые сапоги.

– Да! – еще с большим возмущением согласилась Наташа.

– Как же это он так их порвал?..

Я посмотрел на друга, не понимая, зачем он по второму кругу начал говорить то же самое. Поймав мой взгляд, Илья слегка улыбнулся и подмигнул. Я неодобрительно сдвинул брови: когда девушка поймет, что парень над ней просто издевается, она его убьет.

– Не представляю! Это ж вот надо было так вцепиться! – воодушевлено жаловалась Наташа, счастливая от того, что нашла человека, который полностью разделяет ее горе.

– И не починить их ведь…

– Угу, – воодушевление пошло на убыль, теперь во взгляде девушки появилась тоска.

– Твои любимые…

– Да…

– Как же он так?

Народ начал похихикивать, разоблачив Илью, но девушка пока еще ничего не замечала.

– Вообще… Пьянь подзаборная.

– Тц… Ужас. Ужас! Твои любимые!

– Угу, – печально протянула Наташа, но вдруг резко вскинула голову вверх, посмотрев на парня и прищурившись, спросила. – Корн, сука, ты издеваешься надо мной что ли? Да я же тебе сейчас яйца оторву, в задницу запихаю, зашью их там и скажу, что так и было! И даже не поленюсь врача найти, который справкой подтвердит этот факт!

Илья начал пятиться к выходу из аудитории, улыбаясь во все тридцать два. Злая Наташка уже оббегала столы, чтобы достать парня.

– Нет, ну как же он тебе сапог порвал?! – искренне возмутился Илья.

– Да вообще! – девушка замерла на месте. – Урод полнейший. Если увижу его, сама утоплю в Москве-ре… Корн, ублюдок, прекрати издеваться! – заорала девушка, возобновляя погоню за парнем. Илья со счастливой улыбкой выбежал из аудитории. Как раз вовремя, так как в то место, где еще секунду назад стоял он, упал многострадальный сапог.

Все, кто наблюдал эту сцену, уже не скрываясь, хохотали. А я был уверен, что Илья еще не раз за день вспомнит несчастную обувь, стараясь поприкалываться над Наташкой.

– Ты не боишься? – прозвучал тихий шепот на ухо. Я вскочил на ноги, роняя стул и резко оборачиваясь. Рафаэль виновато улыбался и держал спинку так до конца и не упавшего стула. – Прости. Не хотел напугать.

– Тогда не надо было подкрадываться, – слишком резко ответил я.

Я чувствовал, как другого меня переполнило счастье и восторг. Как он со всей силы рванул в сторону парня, но, ударившись о глухую преграду, отлетел назад. Как он заорал внутри меня и заметался из стороны в сторону, пытаясь найти брешь в защите, что я воздвигал целые годы.

Он рвал и метал. Он просил, чтобы я прикоснулся к Рафаэлю. Одно мимолетное касание. Просто коснуться кончиками своих пальцев его, когда буду пододвигать стул. Одно касание… Ничего не значащее… Почти невесомое…

И я сойду с ума…

– Игорь? С тобой все в порядке? – в голосе Рафаэля была тревога. Я моргнул, возвращаясь в реальность, и мне вновь пришлось отпрянуть назад, потому что его лицо было в недопустимой близости от моего.

– Не делай так, – попросил я, чувствуя, как кожа на щеках начинает медленно пылать. Боже, пускай он подумает, что это от злости. Прошу…

– Прости, – еще раз извинился Раф. – Просто ты никак не реагировал. Кстати, пока вспомнил. Если ты беспокоишься о вчерашнем, то выбрось это из головы. Я не вижу причин, по которым стоит рассказывать об этом кому-либо. Каждый имеет право на свое собственное ИМХО, – флегматично произнес парень, усаживаясь на мой стул, на мое место и начав переворачивать страницы моей тетради, что-то выискивая в записях. – Черт, как же мелко ты пишешь! Я вчера еле разобрался в твоих записях.

– Что тебе надо? – спросил я, облизывая пересохшие губы и не отрывая взгляда от его длинных пальцев, что неспешно переворачивали один лист за другим.

– Что мне надо? – Рафаэль нахмурился. – А, точно! Я же подошел спросить, не боишься ли ты, что Илья уведет у тебя девушку? Уж слишком много внимания он ей уделяет. Да и она как-то странно на него реагирует.

От услышанного я забылся и посмотрел в серые глаза парня, после чего фыркнул.

– Это вряд ли.

– Не будь таким самонадеянным, – назидательно выговорил Раф, указывая на меня моей же ручкой.

– Этого и не требуется. Илья и Наташа – брат и сестра. Двойняшки, если быть точнее, – просветил я парня.

– Что?! Но как же… у них фамилии разные… и они не похожи…

Хотел я этого или нет, но губы растянулись в улыбке, а все потому, что растерянное, по-детски обиженное лицо Рафаэля, словно все знали какую-то тайну, а ему одному не говорили, выглядело очень забавно в сочетании с внешним видом парня. Черные волосы все так же завязаны в тугой хвост. Черная водолазка с высоким горлом и длинными рукавами обтягивала его тело, не скрывая ни мускулы на руках, ни пресс. Черные «рваные» джинсы с массивной цепью с правой стороны и высокие тяжелые берцы с железной заплаткой на носках. Действительно демон.

– Они же двойняшки, а не близнецы. А фамилии разные, потому что их родители в разводе. Наташа с отцом живет, а Илья с мамой. Но, вообще, это чужая жизнь, так что, если тебе интересно, спроси у них все сам, – ответил я.

– Окей, – кивнул Раф, поднимаясь с моего места. – Спрошу.

Он сделал шаг назад, собираясь уходить, а я смотрел на стул, на котором он сидел, и уговаривал себя, что ничего страшного не произойдет, если я тоже сяду на него. Ведь это вполне нормально. Ведь я нормальный!

– Да не кусается он! – неожиданно воскликнул Раф и так же неожиданно подался вперед, ко мне, собираясь схватить за руку, но рефлексы знали свое дело, и я оказался на один шаг дальше от парня, прежде чем его пальцы успели замкнуться на моем запястье. Рафаэль закатил глаза: – Как же с тобой тяжело, – и, развернувшись, пошел к себе.

Я с ужасом смотрел на его спину, а затем медленно опустил глаза на руку, к которой хотел прикоснуться Рафаэль, чувствуя, как тыльная сторона ладони, возле большого пальца, просто горит, словно я обжег ее. Рефлексы знали свое дело, но они опоздали на какую-то долю секунды. Рафаэлю удалось слегка коснуться меня. Я не знаю, как мне удавалось дышать. Я забыл абсолютно все на свете. Все мое внимание на данный момент было приковано к маленькому кусочку кожи, которая невыносимо зудела и горела. Я обхватил это место другой рукой и начал тереть, будто хотел стереть ощущение от чужих пальцев. Меня начало потряхивать. Тело дрожало, с губ слетало судорожное, громкое дыхание. Я был в панике.

Меня разрывало изнутри на две части.

Одна была напугана. Она истерила и приказывала сбежать. Я вновь почувствовал себя восемнадцатилетним мальчишкой, который, стоя перед зеркалом, сообразил, что натворил в школьном туалете. Мальчишкой, который не знал, что делать, к кому обратиться за помощью, который безумно хотел смыть с себя все это, даже если бы для этого потребовалось содрать с себя кожу…

Другой я, моя другая часть, находился в эйфории. Он получил то, чего хотел, и теперь счастливый мурлыкал себе под нос песенку. Для него это одно касание ничего не значило. Пустяк. Мелочь. Он не видел здесь причину для того, чтобы вот так убиваться. Но я его знал.

Одно касание – это только начало. Потом ему потребуется больше, и больше, и больше. Он будет требовать своего до тех самых пор, пока я не сдамся или пока не вымотаю себя так, что он без проблем перехватит контроль над моим телом. Надо мной.

Нет. Не хочу.

Не хочу!

Не хочу, потому что я нормальный.

Не хочу, потому что мне нравятся девушки.

Не хочу, потому что… не хочу причинять боль Рафаэлю.

Мне нужна помощь. Мне нужен психолог. Срочно.

[ Этот Игорь был интересен. С виду такой правильный, заботливый, угодливый. Для всех все сделает, для себя ничего не потребует. Действительно идеал, как его почти все характеризовали. Поэтому было неожиданно вдруг увидеть его крайне негативную реакцию по отношению к геям. Хотя это даже нельзя было назвать негативной реакцией. Ненависть в чистом виде. Мне даже показалось, что дай ему пистолет и лицензию на отстрел секс-меньшинств, он тут же воспользуется ими. Вот уж точно, в тихом омуте черти водятся.

А еще этот его странный заскок по поводу прикосновений к парням. Такое чувство, что он боится их как раз из-за ненависти к геям, словно из-за них сам станет гомосексуалистом. Если я прав, то это финиш. Тут уже надо к врачу или вообще в психушку. Потому что это попахивает параноидальным состоянием.

Но, похоже, я все же прав, потому что этот Игорь сейчас стоит и смотрит на свою руку, к которой я все же мимолетно коснулся, с таким ужасом, будто у него сейчас кожа покроется волдырями и слезет. Он даже тереть ее начал, да еще с таким остервенением. Если кожа и слезет, то только благодаря его усилиям – до дыр протрет.

Я перевел взгляд с парня перед собой на доску и задумчиво вздохнул. И что мне с ним делать? Такими темпами я проиграю спор. Мне нужен какой-то план или совет. Пойти самому проконсультироваться у врача? Узнать, почему человек не выносит прикосновения людей одного с ним пола. Хм... Детская травма? Игорь очень даже симпатичный паренек, а если вспомнить те фотографии, что висели у него дома, то он и в детстве был обаяшкой. Вот и приглянулся какому-нибудь гею-извращенцу, который похитил бедного мальчика, а потом три дня и три ночи... Стоп, машина. Меня не туда понесло. Да и верится с трудом. Тут проблема заключается в другом, но вот в чем, я никак не могу понять.

Я косо посмотрел на Игоря, наблюдая, как он гипнотизирует свою ручку, которую я держал в руках, а затем, быстро оглядевшись по сторонам, сдул ее на пол и отбросил ногой куда-то в сторону. Нет, ну это уже ни в какие ворота! Он бы еще стул протер, на котором я сидел! А с конспектом что теперь делать будет? Выкинет его что ли? К моему удивлению, тетрадь Игорь выкидывать не стал, но все равно достал другую.

Я не я буду, если до окончания спора не выбью из него всю эту дурь. Но все же мне нужна помощь. Точнее, совет. И я, кажется, знаю, к кому обратиться. Правда, мы с этим человеком никогда не общались. Слишком разные интересы и характеры, да и разница в возрасте сказывалась, но мне с ней дружбу не водить. Спрошу кое-что и все.

Быстро достав телефон из кармана, я зашел в соцсеть и ввел в поиск имя и фамилию нужного человека. Пролистав пару раз страницу вниз, я наконец-то увидел фотографию той, кто мне нужна была. К моему счастью, у нее в анкете был записан номер аськи. Запомнив его, я уже зашел в саму аську и быстро ввел девять цифр. Поиск тут же выдал одного пользователя. Не отправляя запрос об авторизации, я написал сообщение: «Есть вопрос. Касательно геев». И приготовился ждать ответ, сколько потребуется, но он пришел почти моментально.

Я настОящий каваЙ

Слушаю...

Jack Skellington

Если один человек очень сильно ненавидит геев, так сильно, что, кажется, из-за этого не переносит, когда к нему прикасаются парни, что делать?

Я настОящий каваЙ

Убей его. Или выеби.

Я закашлялся прочитав последнее слово.

Jack Skellington

Чего?

Я настОящий каваЙ

Перечитай сообщение выше.

Jack Skellington

Да я понял...

Я настОящий каваЙ

А чего тогда переспрашиваешь? Делать больше нечего?

Jack Skellington

Хей, а ты не слишком наглая? Считаешь себя принцессой, раз папочка самый крутой в городе?

Я настОящий каваЙ

Я бы тебя послала, да воспитание не позволяет. Хотя... надо когда-нибудь делать исключения, поэтому иди нахуй!

Кажется, наш диалог не задался... Зато теперь ясно, почему я еще не общался с этой особой.

Jack Skellington

Погоди. Может, ты мне объяснишь свое сообщение?

Я настОящий каваЙ

А чего его пояснять? Я тебя послала, что значит: знать я тебя не желаю и не пиши мне больше.

Jack Skellington

Черт! Я не об этом! О самом первом! Почему я его должен убить или выебать?

Я настОящий каваЙ

Потому что тут два варианта. Или этот парень гомофоб, что вызывает у меня резко отрицательное отношение и как верная дочь Бога Яоя я желаю ему скорейшей, но мучительной смерти; или этот парень тоже гей, но пытается отрицать сей факт, поэтому его надо хорошенько трахнуть, чтобы он осознал, что нет ничего зазорного в том, чтобы быть геем. Уяснил?

Jack Skellington

Да.

Я настОящий каваЙ

Ну вот и славненько.

Я настОящий каваЙ

Ах да... Забыла сказать одну вещь. Если ты посмеешь его трахнуть, а потом бросить, и он из-за этого попробует покончить с собой, я найду тебя и самолично трахну кактусом ^_^

От такого заявления я даже подавился. Ничего себе угроза. Мне было бы смешно, если бы я не знал, что эта девушка действительно способна на сумасшедшие и странные поступки.

Jack Skellington

И что мне тогда делать?

Я настОящий каваЙ

Влюби его в себя. Влюбись в него. И совет вам да любовь, дети мои! *утирает невидимые слезы*

Jack Skellington

Ты вообще нормальная?

Я настОящий каваЙ

Что за глупый вопрос? Нет, конечно))))

Jack Skellington

Оно и видно.

Я настОящий каваЙ

Не знаю, что там тебе видно, но свое мнение я уже высказала. А, вообще, если подходить к делу серьезно, то медленно, неспешно приручай его к себе. Будь постоянно рядом с ним, чтобы он привык к тебе. Старайся как можно чаще, но «совершенно случайно» касаться его. Например, когда разговариваешь с кем-то, а он стоит рядом, взмахни рукой так, чтобы коснуться его. Первое время, может, даже лучше касаться через одежду. Но не акцентируй на этом свое внимание. Если указывать человеку на его странности, то он лишь сильней будет замыкаться в себе и сторониться людей.

Jack Skellington

Спасибо за совет, но у меня времени две недели, уже даже меньше...

Я настОящий каваЙ

Тогда выеби его!

Я закатил глаза и поспешно отключил аську. Ужас. И это девушка... Ненормальная какая-то. Хотя, надо отдать должное, что-то в ее словах есть...]

… – Я ведь нормальный. Абсолютно, – уверенно произношу я, глядя в глаза психологу. Уже немолодому мужчине с сединой на висках и в тонких очках. Он полчаса слушал мою историю, изредка делая какие-то пометки в своем блокноте, а сейчас вот мы подошли к ее концу. – Мне нравятся девушки. С одной я даже встречаюсь. После окончания университета я хочу завести семью, чтобы у меня были дети, но из-за этого новенького студента я вновь начал сходить с ума. Я не хочу больше причинять кому-то боль. И даже не в этом дело. Я не хочу испытывать те чувства и эмоции, что вызывает у меня Рафаэль. Это ненормально. Я болен, и я это прекрасно осознаю, так что если Вы вдруг решите положить меня в психушку, то я всеми руками «за». Правда, у меня будет небольшая просьба. Можно это сделать по-тихому? Не хочу, чтобы родители узнали обо всем.

– Игорь, я не собираюсь Вас никуда класть, – заговорил психолог. – Вы абсолютно здоровы. Единственное, в чем заключается Ваша проблема, так это в том, что Вы не можете принять себя таким, какой Вы есть на самом деле.

– А Вы хотите, чтобы я спокойно жил с этими чувствами? Это же ненормально! Не-нор-маль-но! – по слогам выделил я последнее слово.

– Все как раз вполне нормально, раз Вы – гей.

Я с ужасом уставился на мужчину.

– Нет! Я не такой, как они! Разве Вы не слышали меня? Мне нравятся девушки!

– Правда? – психолог скептически приподнимает брови. – И когда у Вас последний раз был половой акт с Вашей девушкой?

– Мы не торопимся в этом плане, – сцепив зубы, отвечаю я.

– Тогда скажите мне, когда у Вас вообще был половой контакт с девушкой?

Я хочу ответить, что-нибудь соврать, но изо рта не вырывается ни звука, лишь губы беззвучно подрагивают, а пальцы то и дело сжимают оббивку белого кожаного дивана, на котором я сижу.

У меня не было секса с девушками. Никогда. У меня просто ничего не получается с ними. Они меня не возбуждают. Совершенно. Даже поцелуи с ними не приносят мне удовольствия. Липкие от блеска губы, противный привкус… Это все вызывает во мне только отвращение и желание тут же прополоскать рот.

– Разве Вам не кажется, что это и есть ответ на вопрос? – так и не дождавшись, когда я заговорю, произнес мужчина. – Вам не нравятся девушки в сексуальном плане, но нравятся парни. Вывод очевиден.

– Нет! – слишком резко и громко воскликнул я, подскакивая на месте. – Я нормальный! Нормальный!

– Почему Вы так рьяно отвергаете свою сущность? В чем заключается проблема?

– Нет никакой проблемы и сущности! – все так же не понижая голос, кричу я. – Просто они… эти… эти… эти педики! Омерзительны! Ужасны! Им не место на этой планете! Они не должны существовать и распространять свою содомию на другие поколения!

Мужчина совершенно спокойно выслушал мою речь, а затем так же спокойно сказал:

– Я выслушал мнение Ваших родителей на этот счет, а теперь скажите мне свое мнение.

Я ошарашенно уставился на психолога, слегка нахмурившись, не понимая, о чем он.

– Это мое мнение.

– Нет, это то, что услышал четырнадцатилетний мальчик от своих глубоко религиозных родителей, когда задал им вопрос: «А может мужчина любить мужчину?» Это корень всех Ваших проблем и мучений, Игорь. Вы выстроили вокруг себя непробиваемую каменную стену, фундаментом которой послужили слова родителей. Но сейчас Вы уже довольно взрослый, самостоятельный человек, который может сам находить ответы, иметь свое мнение, делать умозаключения. Почему же Вы продолжаете так отчаянно хвататься за прошлое? Вы хотите, чтобы Ваши родители гордились Вами, быть для них лучшим во всем. Я это понимаю. Каждый ребенок стремится к такому, но все же надо знать меру. «На чужом несчастье счастья не построишь». Вы же на своем несчастье хотите построить счастье родителей. А теперь представьте, к чему это приведет. Когда-нибудь Ваших родителей не станет, и Вы останетесь с никогда не любимой девушкой, а, возможно, и женой, если все-таки решите жениться, или, наоборот, будете совершенно один. Вы хотите этого? Хотите встретить старость с нелюбимым человеком или в одиночестве? Сомневаюсь. Так, может, прекратите убегать? Если Ваши родители любят Вас, то они примут Вас любого, а если же нет… То у Вас будет брат. Денис, если не ошибаюсь. Я уверен, что он простит Вас и поддержит, как только Вы во всем сознаетесь.

Я не выдерживаю взгляда психолога и отвожу глаза в сторону. Эмоции внутри меня сплелись в тугой комок. Мне страшно. Мне до ужаса страшно, что когда-нибудь я действительно останусь один, никому не нужный и всеми забытый. Или то, что изо дня в день буду просыпаться с человеком, который вызывает у меня отвращение, который будет вечным напоминанием, что я должен нацепить на лицо маску и делать вид, что меня все устраивает.

А еще мне до одури хочется, чтобы Денис опять разговаривал со мной. Чтобы он делился тем, как прошел его день. Чтобы он хвастался своими драками и тем, что его вновь вызывали к директору. И что родители опять ругались. Я больше не хочу, звоня ему, слышать бесконечное количество монотонных гудков, которые потом сменяет холодный, равнодушный женский голос: «Вызываемый Вами абонент выключен…»

Но родители… Даже если они примут меня, я больше не буду идеальным сыном для них, а для общества я вообще буду уродом, извращенцем, человеком, недостойным жить. Все исчезнет. Все, чего я так упорно добивался на протяжении стольких лет. Все это будет бессмысленным и не нужным…

Не хочу.

Я так не хочу!

– Это… мое мнение, – почти неслышно бормочу я, рассматривая ковер под ногами.

– Хорошо, – голос психолога кажется мне чересчур громким, и я вздрагиваю от неожиданности, быстро взглянув на него. – Тогда давайте так. Закройте глаза, – я послушно закрываю глаза. – Вернитесь в прошлое. Вам вновь четырнадцать. Вы беззаботный подросток, который только что понял, что ему больше нравится разглядывать мальчиков, чем девочек. И вот Вы бежите домой, к родителям, чтобы спросить у них, возможно ли такое. Вы заходите домой, быстро снимаете обувь, но все же аккуратно ставите ее, вешаете куртку на вешалку, после чего вбегаете на кухню, где обедают родители, и, немного запыхавшись и смущаясь, задаете свой вопрос и слышите в ответ: «Да, сынок. Мужчина может любить мужчину. Тут нет ничего такого. Это так же нормально, как и то, что мужчина может любить женщину». Ваша реакция?

Я так был погружен в прошлое, в тот день, когда отважился спросить у родителей, может ли быть такое, и так был умиротворен интонацией, с которой говорил мужчина, что после его вопроса просто вздохнул с облегчением. Я был счастлив. Казалось, что с моих плеч свалился огромный камень, который не давал мне вдохнуть полной грудью и насладиться жизнью, но теперь его не было.

– Теперь Вы сами видите это, Игорь? Это не Ваше мнение. И никогда им не было, – произносит психолог, и я резко распахиваю глаза.

Нет!

Какая разница, чье это мнение? Мое или нет. Главное, что оно правдивое. И даже если я действительно такой, если мне действительно нравятся парни. Я это ни за что не признаю. Я, как и все. Я абсолютно нормальный.

– Зачем Вы это делаете? – спрашиваю я. – Все психологи, с которыми я общался до этого, поддерживали меня и мое стремление искоренить во мне эту мерзость, так почему Вы наоборот хотите, чтобы я позволил ей расти дальше?

– Потому что Вы пришли ко мне за помощью, а не за тем, чтобы я поддержал Вас или осуждал. Я нашел Вашу проблему и предложил Вам избавиться от нее.

– Я не хочу, – сухо говорю я, облизнув губы.

– Что?

– Я не хочу избавляться от нее! Просто пропишите мне какое-нибудь лекарство и все!

– Я этого не сделаю, – твердо отвечает мужчина.

– Отлично, – пренебрежительно бросил я, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу. – Значит, я найду другого психолога, который с радостью это сделает.

– Стойте! Подождите, Игорь! – поспешно позвал меня мужчина. – Хорошо, я выпишу Вам рецепт, но он не является решением Ваших проблем, он лишь притупит Ваши эмоции.

– Это мне и надо, – с улыбкой отвечаю я, наблюдая, как мужчина что-то быстро пишет на специальном бланке.

– Принимать не больше одной таблетки раз в два часа. Ни в коем случае не смешивать с алкоголем! Иначе потеряете контроль над собой, а после сна ничего не будете помнить. Ясно? – предупредили меня, протягивая долгожданный рецепт.

– Да, – быстро киваю я, чуть ли не выхватывая из рук протянутый листок, и со счастливым выражением лица смотрю на него. – Большое спасибо. До свидания.

– До свидания, – тихо прощается со мной мужчина.

Ха! Ну и пускай третий круг позади. Четвертый я встречаю с оружием!