Текст книги "Услышанный во второй жизни (СИ)"

Автор книги: Torens

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Сеня ничего не ответил. Не знаю, может он ушел, а может, продолжает скрываться.

Двадцать дней. Отсчет пошел. Я приму любое его решение, потому что в тот день, когда осознал, что влюблен в него, я понял, что хочу, чтобы он был счастлив. Он и так уже достаточно настрадался.

и я вновь в шоке от главы. А еще, она мне не нравится. Надеюсь, вас она не разочаровала.

А я уползаю в щель и притворяюсь, что это не я автор.

35 глава. У медали две стороны

– Алло, Настя?

– Да.

– Прости меня…

– Ха, что, поговорил с Сеней? – со смехом в голосе спросила девушка.

– Да. Он мне все рассказал.

– Все?

– Все.

– Поздравляю! – искренне произнесла она.

– Спасибо, – я начал улыбаться.

– Ну что ж, теперь осталось только одно.

– Что?

– Сообщить Кириллу о его проигрыше. Подруливай завтра ко мне.

– Обязательно!

– Может, не надо? – плаксиво спросил Кирилл, глядя на меня и Настю.

– Надо, надо! Ты сам предложил, что проигравший пройдется голышом по улице! – жестко ответила девушка.

– Но я же думал, что ты проиграешь!

– Пфф, эй, я вообще-то яойщица, и такие вещи сразу подмечаю! Плюс – девушка, а у нас на любовь-морковь интуиция развита!

Кир тяжело вздохнул, выглядывая за окно автомобиля. Сейчас мы втроем находились на заднем сиденье, а сама машина была припаркована в центре самой оживленной улицы, хотя, сейчас народу было не так уж и много, ведь сегодня воскресенье. Поглядев на это, Настя вообще хотела перенести «прогулку» Кирилла в торговый центр, но я ее остановил, заявив, что тогда нашего друга точно арестуют. Но теперь, вместо положенных двух кварталов, Киру придется идти целых четыре, а потом еще возвращаться назад.

– Ребят, вы только мне обещайте, что об этом никто не узнает! – попросил нас Кирилл, стаскивая с себя одежду.

– Кир, ты чего? Конечно, не узнает! – Настя приложила руку к сердцу, а потом повернулась ко мне и тихо зашептала. – До него еще не дошло, что кто-то из толпы точно начнет снимать? Да и потом, не часто у нас в городе происходит такое зрелище, наверняка, через полчаса об этом будут знать абсолютно все.

– Угу. Наивный чукотский мальчик, – согласился я. Мой телефон уже давно был наготове. – Дядя Володя его точно прибьет, когда узнает.

Настя захихикала.

– Долг платежом красен.

– Я готов! – прервал нас Кирилл.

Он сидел полностью голый и стыдливо прикрывался руками между ног. Хихиканье Насти трансформировалось в странное гыгыканье.

– Раз готов, то вперед! – махнула она рукой.

– Удачи, брат! – пожелал я и тут же расплылся в улыбке. Кирилл бросил на нас убийственный взор.

– Чертовы садисты-извращенцы! – и резко распахнул дверцу, выходя наружу.

Он замер у машины, топчась на месте и привлекая к себе внимание. Народ, с широко раскрытыми глазами, уставился на него. Редкие мамаши с детьми поспешили закрыть глаза своим чадам. Оглядев их всех, он гордо вскинул голову вверх и, опустив руки по швам, зашагал вперед. Мы с Настей поспешили вылезти из автомобиля вслед за ним. Раздались возмущенные крики взрослых, чье-то посвистывание и непристойные комментарии. Я впервые видел, как у человека краснеет не только лицо, а так же уши и шея, но, несмотря на это, Кирилл продолжал упорно двигаться вперед и даже иногда махал рукой и раздавал воздушные поцелуйчики. Настя, вцепившись в меня, задыхалась от смеха.

– Шевелись, давай! Я хочу его и спереди заснять! – подтолкнул я ее, ускоряя шаг.

– Ох, я сейчас умру… – застонала она. – Надо было ему обувь оставить или хотя бы носки. Все-таки минусовая температура.

– Что-то где-то сдохло. В тебе человеколюбие проснулось, – поразился я. – На улице всего лишь минус пять – не замерзнет.

– Что за попка! – проигнорировав меня, крикнула Настя.

Кирилл, услышав голос подруги, оглянулся и увидел телефон в моих руках. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, а его взгляд пробежался по прохожим, у некоторых из них так же в руках были телефоны. В его глазах мелькнул испуг, ужас, а лицо теперь было не просто красным, а ярко-красным. Интересно, если поднести спичку, она загорится?

– Вы! – тыча в нашу сторону пальцем, прошипел Кир, судя по его выражению лица, Настя была права, и он не сообразил, что его будут снимать, а так же он догадался, что мы об этом знали, но умолчали.

– Мы? – разыграв настоящее удивление, уточнила подруга.

– Убью! – Кирилл бросился в нашу сторону.

– Вах! Милый, спаси! Это какой-то маньяк! – завизжала Настя, прячась за мою спину.

– Да, кто-нибудь, вызовите уже полицию! – поддержал я ее игру. – Средь бела дня извращенцы ходят по городу, и никто ничего не делает!

– Правильно! – воскликнул кто-то из собравшейся толпы. – Ловите его!

Из сборища вышли вперед несколько мужчин. В глазах Кирилла заискрилась настоящая паника. Я оглянулся назад на Настю, она находилась в таком же шоке, что и я. Кто же знал, что нашу игру воспримут так серьезно?

– Валим отсюда, – одними губами проговорил я, и мы дружно сорвались с места в сторону припаркованной машины.

– Черт, так не честно! Он прошел только два квартала! – набегу, с разочарованием, воскликнула Настя.

– Остальные два квартала я оставляю для тебя! Можешь раздеваться и прогуляться! – ответил ей Кир. Настя прислушалась к крикам за нашей спиной.

– Нет, спасибо, воздержусь. Какие-то агрессивные люди в наше время пошли, – пожаловалась она, быстро открывая дверцу автомобиля и просто запрыгивая внутрь, я последовал за ней. Кир же, голый, уселся на водительское место и дал газу.

– Это будет просто охуительно, если нас сейчас остановят ГАИшники, – откидываясь на сиденье, заметил я.

Секунду в салоне длилась тишина, а затем мы втроем захохотали, представив их лица.

– Насть, дай мне хотя бы трусы, – сквозь смех попросил Кирилл. – Не хочу их травмировать.

POV Сени

Знаете – это тяжело принимать решение. Говорят, что в такие моменты надо подкинуть монетку и когда она будет в полете, то ты уже будешь знать, чего хочешь. А я не знаю. Я сомневаюсь. Я как маятник, качаюсь из стороны в сторону. Внутри меня все рвется, кричит о том, что я должен попытаться, должен дать нам с приемышем шанс, ведь я ему тоже нравлюсь. Нет. Он сказал, что любит меня. Любит… Это так странно. Не он ли утверждал, что ненавидит меня, презирает, что хочет свернуть мне шею и вдруг любит! Такое бывает? Да, бывает. В кино и книгах. Но это жизнь, тут нет сценаристов, режиссеров, многочисленных дублей и свою историю жизни мы пишем сами. Если быть откровенным, ни с кем-нибудь, а с самим собой, то больше всего на свете мне сейчас хочется оказаться рядом с приемышем, под его защитой, а не принимать какое-то решение.

Прошло уже три дня с того момента, когда мы оба признались, что испытываем симпатию друг к другу, и с тех пор мы ни разу не разговаривали и даже не переписывались. Наверное, приемыш чувствует, что мне надо время все обдумать, и не хочет мешать. А я и думаю. Днем и ночью. Все время. Но никак не могу выбрать.

Мой разум словно живет отдельно от меня, моего тела, сердца, и он кричит, что есть мочи: «Нет! Нет! Откажи ему!». И я понимаю, что он прав. Так будет лучше всего. Но я не могу сказать, что так будет лучше для всех, потому что для меня и для приемыша это точно будет больно. Но… но если подумать хорошо, то что нас ждет? Я не знаю, что сделает мама, когда узнает об этом. Конечно, она всегда была за мир во всем мире, но а вдруг этот мир распространяется не на всех? И что тогда? Жить в городе, как предложил приемыш? Ему придется совмещать учебу и работу, а значит, он будет всегда занят и уставший, и я ничем не смогу ему помочь потому, что я ничего не умею. Я ничто, пустое место. Обуза, которая может разрушить его жизнь, его будущее. Хотя есть огромное количество людей, как я, которые живут счастливо и ни о чем не беспокоятся. Сколько таких участвуют в Паралимпийских играх? Но для того чтобы добиться счастья надо время… и деньги.

Глупости все это. Глупости. Не нравится мне приемыш вовсе. Это просто… привязанность. Да, привязанность, а я перепутал ее с симпатией. Такое бывает довольно часто. Трус я, раз прикрываюсь такой отговоркой? Определенно. Жалею я об этом? Нисколько. Просто надо было промолчать в самом начале. Я же пообещал себе, что никогда и ни за что не расскажу приемышу, что он мне нравится. А стоило ему признаться, что я нравлюсь ему, так я сразу забыл обо всех обещаниях и растаял как какая-то малолетка. Я сам виноват в сложившейся ситуации.

Если я все же найду в себе смелость и отброшу доводы рассудка в сторону, то что ждет меня и приемыша? Неизвестность. Неизвестно, поддержат ли нас близкие люди, неизвестно, сможем ли найти себе жилье, неизвестно, что станет с учебой приемыша, неизвестно, будет ли у него работа, неизвестно, найду ли я себе занятие, которое поможет нам, неизвестно, сколько мы протянем вместе.

А если я откажусь от нас, что будет тогда? Тоже неизвестно. Одно я знаю точно, у приемыша будет дом, будет любящая мама, будет образование, будет будущее. У него все будет хорошо. А у меня все будет по-старому. Я буду закрываться в своей комнате и писать. Со временем, постепенно, мы оба забудем об этом недоразумении и постараемся его никогда не вспоминать.

Была бы у меня монетка, я бы подкинул ее в воздух и в тот момент, когда она летела бы вниз, вращаясь вокруг своей оси, я бы пожелал, чтобы она упала той стороной, на которой загадано решение разума. Я не Бог, чтобы говорить, что лучше, а что нет. Я просто человек. Мне свойственно ошибаться и делать неправильный выбор, и всю оставшуюся жизнь думать: «а что если…», а вдруг я ошибаюсь совсем в другом? Если мои чувства и чувства приемыша настоящие, если это не привязанность, не привычка, то с ними ничего не случится за пару лет, пока он не получит диплом, пока не станет самостоятельным. Если он за это время встретит кого-то еще, то так тому и быть. Я не хочу ему мешать, я не хочу быть ему лишним, я не хочу в один день услышать слова о том, что я никчемный, испортил всю его жизнь. Я принял решение. Я отказываюсь от приемыша. Мой ответ – нет.

Но я ведь не Бог, да, я не вижу будущее и я не предвидел того, что случится ночью…

36 глава. И мне снится...

Глава маленькая, уж простите. Не хотела вас томить ожиданием, поэтому, несмотря на то, что чувствую себя трупом (подхватила ангину, я – лузер, правда?) решила-таки ее написать. Все равно эту главу я придумала давным-давно и знаю ее наизусть. Из-за болезни отправляю саму себя в отпуск. Когда появится следующая глава – неведомо

POV Саши

Я смотрел, как мои боевые товарищи залезают в вертолет, загудели лопасти, рассекая воздух. Я отдал честь одной рукой, а другой крепко прижал к груди автомат. Вертолет оторвался от земли, а вслед за этим раздался оглушительный взрыв и яркая вспышка, что откинула меня назад…

Я резко подскочил на кровати, краем уха улавливая, что телефон уже перестал играть и замолчал. Послав проклятье тому индивидууму, который не спит столь в поздний час, я вновь улегся, заворачиваясь в теплое одеяло. Тело наполнилось слабостью, в голове стало пусто – первый признак отбывания в царство Морфея. Когда я почти погрузился в сон, мозг запоздало распознал песню, что играла. Вновь подскочив, я схватил телефон с тумбочки и разблокировал экран. Свет ударил по глазам, заставив их прикрыть, но я все равно смог разглядеть от кого был пропущенный вызов. «Суицидник». В голове мелькнула и тут же исчезла мысль о том, что надо переименовать контакт. Тихо матерясь сквозь зубы, я сжал в кулаке мобильник и вылез из кровати. Знал же, что денег почти не осталось на телефоне, так нет же, лень было пополнить баланс! Того остатка, что сейчас был на счету вряд ли хватит и на 30 секунд разговора.

Я бесшумно прокрался в кабинет. Мама его терпеть не может из-за темной цветовой гаммы, а мне наоборот нравится. Раньше я здесь довольно часто проводил свое время. Аль в клетке открыл глаза, когда я вошел в кабинет, а затем повернулся ко мне спиной и вновь заснул. Терпеть не могу эту птицу. Я уселся в кресло за письменным столом и снял с базы трубку, быстро набирая международный номер. Один гудок, втор…

– Да?

– Сеня, это я.

– Ох! Приемыш, наконец-то!.. – в голосе Сени мелькнуло облегчение.

– Что случилось? – я весь напрягся. Вряд ли бы он стал будить меня в четыре утра, только чтобы поболтать.

– Й-й-й-й-я… Они…. А по-по-потом… и это, – Заикаясь, нес какую-то ерунду Сеня. Я не смог ничего разобрать, кроме одного – его приглушенного голоса и частого шмыганья носом. Он плакал. И сейчас плачет.

– Стоп-стоп-стоп! Сень, я ничего не понимаю. Сделай глубокий вдох, – он послушно вздохнул. – Теперь выдох. Молодец. Сосчитай до трех.

– Один, два, три-и-и-и.

Боже, ему только хуже стало! Он рыдал, уже не скрываясь.

– Тшшш, успокойся, родной! – черт, что это еще за «родной»? – Иначе, я сейчас тут с ума сойду от беспокойства! Может, мне позвать маму, а?

– Не-не надо, – он шмыгнул носом. – Я спал…

– Спал. Это хорошо.

– Мне снилось, как вампир очаровывает девушку, а затем кусает ее за шею, но у нее вместо крови – щепки и древесина, – че за нах? Это типа такой намек, что девушка-бревно? Так, что-то я не о том думаю. – Он начинает от нее убегать, а она гонится за ним. И когда она почти его поймала, меня скрутило от дикой боли. Я так орал, что перебудил весь этаж, а тело само по себе выгибалось на кровати, я лишь мог цепляться руками за простыню. «Нянька» вызвал врачей, а сам вколол мне успокоительное, но это не помогло. Кричать я уже не мог, лишь судорожно дышать и мечтать о том, чтобы кто-нибудь сообразил и отрезал мне ноги, ведь это они были эпицентром боли. Знаешь, такое чувство было, что мне втыкают иголки в каждый нерв, дробят каждую косточку. Я не смог больше это терпеть и потерял сознание, а когда очнулся, то…то… – Сеня вновь начал заикаться, а я поймал себя на том, что не дышу и со всей силы вцепился в подлокотник кресла. – Я не мог пошевелить руками и говорить, но через полчаса это прошло, но главное, я чувствовал ноги. Я чувствовал в них покалывание, как бывает после того, как ты отсидишь какую-то часть тела, а еще я могу шевелить пальцами, через раз, конечно, и чуть-чуть сгибать ноги в коленях. Врачи сказали, что на свете есть люди, которые после компрессионного перелома позвоночника вновь могли ходить, но у них на это ушли годы, а я не пролечился и полгода. Серж, мой «нянька», заявил, что там наверху меня кто-то очень сильно любит и хочет видеть здоровым.

Сеня замолчал, а я сидел ни жив, ни мертв, и не знал, что сказать. Внутри меня просто все кипело от переполняющих эмоций. Захотелось высунуться на улицу и что есть сил заорать: «УРА!», а еще хотелось немедленно разбудить маму, позвонить друзьям, станцевать, может даже спеть и вообще вести себя, как последний идиот. Но к черту все, у меня есть повод и довольно весомый!

– Ты… Я… Я не знаю, что сказать. Вроде хочется много всего, но как это сформулировать в предложения, не имею понятия. Я просто счастлив и дико рад за тебя. Сень, ты ведь не шутишь, да? Потому что, если это шутка, то мое сердце не выдержит.

– Дурак, – мне показалось, что он фыркнул. – Стал бы я таким шутить.

– Черт, тогда это… это фантастика! Ты вновь сможешь ходить, да? Сможешь?

– Врачи сказали да, но надо время.

– Сколько? – затаив дыхание, спросил я.

– Они не знают. Месяц, два, три, полгода, год… Все зависит от организма и от моего желания.

– А ты сильно желаешь?

– Больше всего на свете, я хочу оказаться дома… – он замолчал, выдерживая паузу, а затем тихо добавил. – …рядом с тобой.

Я судорожно выдохнул в трубку, не в силах подобрать слова. Грудь налилась теплом, а в душе поселилась умиротворенность. Все будет хорошо. Сеня начнет ходить, вернется домой, мама обрадуется, когда узнает, что мы с ним вместе, друзья поддержат… Зачем думать о плохом? Все определенно будет хорошо. По-другому быть не может. А если вдруг будет плохо, то наплевать!

Сеня глубоко вдохнул, нарушая повисшую между нами тишину, и тихо запел. Я улыбнулся, последнее время он часто поет, хотя уверяет, что ненавидит это делать.

В моей комнате, как-то холодно,

Не согреться – ведь выбьет пробки.

Вода из крана холоднее холода,

Чай без сахара, пустые коробки.

Очень сладок дым последней сигареты,

Пообедаю видимо утром.

И если больше ничего в этом нету,

Я лягу спать, счастливый как будто.

И мне снится теплый – теплый дом,

И мне снится, что мама больше не плачет,

И мне снится, что это все не сон,

И мне снится, что завтра будет иначе.

Я откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобней и закрыл глаза, слушая мелодичный голос Сени и сам того не заметив – уснул.

Нервы – И мне снится

37 глава. Время

Время – самое странное и удивительное на Земле. Когда ты с нетерпением ожидаешь чего-то, заранее предвкушая всю радость и восторг, что испытаешь, оно, словно назло, начинает идти медленно, безумно медленно, кажется, еще чуть-чуть и оно вообще повернется вспять. Когда же ты наоборот стараешься оттянуть какой-то момент, боишься того, что в скором времени должно произойти – оно, опять же назло, начинает бежать вперед на всех парах. Но самое удивительное это то, что, по сути, время двигается всегда с одинаковой скоростью. Оно не может идти ни быстрее, ни медленнее. И для кого-то один отрезок времени может показаться целой вечностью, а для кого-то этот отрезок пролетит как одно мгновенье. Время удивительная вещь, правда?

Каждое мое утро начинается с мысли: «Еще один безумно длинный день». И чем бы я себя не занял, как сильно не погружался в учебу, предстоящую сессию, прогулку с друзьями, вечерами с мамой, мне казалось, что время, будто насмехаясь надо мной, совершенно не спешило идти вперед, оттягивая и без того неизвестный день, когда должен был вернуться Сеня. Лишь вечерами, ложась спать, я вдруг понимал, что еще один день закончился, и в этот момент на ум приходила мысль, что день был вовсе и не таким уж и длинным, каким я представлял его себе с утра.

Настя, глядя на измученного меня, предложила жить по ее теории времяпрохождения, которую она придумала и разработала в восьмом классе, когда на нее вдруг навалилась ужасная апатия и нежелание учиться. Она сказала, что в те дни готова была на стенку лезть, бросалась на всех, вечно была в плохом настроении, огрызалась чуть что, а потом ей на ум пришла эта самая теория. Заключалась она в том, чтобы по пути к какому-то значительному, важному, ожидаемому дню, выстроить еще несколько таких же дней на различном «расстоянии» друг от друга.

– Вот, смотри, – стала объяснять мне на примере Настя. – Мне тогда ужасно хотелось летних каникул. Просто до чертиков, а на дворе было 29 января. И я высчитала, что до дня Святого Валентина оставалось 17 дней. Пускай мы в этот день не отдыхаем, но у нас в школе он проходил весело, ну ты сам должен помнить, – я кивнул, подтверждая, что помню. – Вот. После этого надо было прожить девять дней до 23 февраля, затем тринадцать до 8 марта, потом до 27-28 марта, сейчас уже не помню, какого числа каникулы начались, и неделю отдыха. Следом целый месяц пахать, как конь, но в подарок получить 1 и 2 мая, а через недельку 9 мая, а там до каникул рукой подать было! Поэтому, я вместо летних каникул стала ждать каждый из названных мною дней. Время пролетело незаметно.

Последовав ее совету, я стал выделять в календаре дни, которые жду. Двадцатое ноября – день рождения Антона. Не имеет значения, что сам Антон находится в Москве. Он мой друг, а значит, я с чистой совестью с нетерпением буду ожидать его дня рождения, особенно, если учесть, что ему должно исполниться восемнадцать. Затем шло первое декабря – первый день зимы. Это святой день! Как его можно не ждать? Следом седьмое декабря – это мой день рождения, так что тут без комментариев. Мне тоже исполнялось восемнадцать, так что вдвойне без комментариев. Потом двадцать пятое декабря – первый зачет. После него тридцать первое декабря, пояснения я считаю излишними. Еще Рождество седьмого января, День Спасибо одиннадцатого января, Старый Новый год с тринадцатого на четырнадцатое января, День Объятий двадцать первого января… А дальше я пока не придумал.

Вот так вот я и жил, скача от одного важного дня до другого, а Сеня тем временем прикладывал максимум усилий, чтобы поскорей вернуться домой. Он с утра до ночи занимался с тренажерами, укрепляя и разрабатывая мышцы и суставы. Я не сильно в этом разбираюсь и как ни старался вникнуть, у меня ничего не получилось, единственное я понял, что мышцы – вот что главное. Он занимался до полного истощения, пока тело не переставало его слушаться. Почти в бессознательном состоянии он возвращался к себе и сразу засыпал, а утром, проснувшись, сразу приступал к тренировкам. Обо всем этом мне рассказывал Серж, «нянька» Сени, ведь у самого Сени не было на это времени. Вскоре истязания Сени самого себя дали плоды. Через две недели после того, как он почувствовал ноги, он смог передвигаться на костылях, еще через две недели стал ходить самостоятельно, только недолго и не на большие расстояния. Но это было хоть что-то.

Седьмого декабря, впервые за месяц, он позвонил сам и поздравил меня с днем рождения. Он рассказывал что-то, нес какую-то ерунду, а я слушал его и улыбался, ведь слышать его голос для меня было настоящим подарком, особенно такой счастливый, восторженный, полный энтузиазма и стремления идти вперед. Он был таким, каким я его еще не знал. Настоящим, живым. И меня как-то совсем не волновало, что мой вопрос, хочет ли он быть со мной, так и остался без ответа. Мы поговорим об этом как-нибудь потом, когда он вернется. И пускай это будет не скоро.

Знаете, время самое странное и удивительное, что есть на Земле. Когда ты перестаешь чего-то ждать, оно тут же подсовывает тебе это в руки, как бы говоря: «На, держи, ты же хотел это, да? Ну, вот оно теперь твое». И на душе становится как-то странно, с одной стороны вроде радуешься, а с другой недоумеваешь: «Мое? Правда? Не верится…» и все ждешь подвоха, что сейчас кто-то объявит, что это шутка и нагло заберет у тебя то, что ты так долго ждал. Но постепенно чувства внутри тебя устаканиваются, и ты понимаешь, что все это правда, ты наконец-то дождался.

Вот и я дождался, причем случилось это все совершенно неожиданно, когда я совсем не ждал и даже не думал об этом, просто в один прекрасный день мама вдруг объявила:

– Завтра Сеня приезжает.

У меня внутри все перевернулось вверх дном, даже не представляю, каким образом мне удалось сдержать маску безразличия.

– И что?

– Как что? Поедешь его встречать?

– Пфф, делать мне еще нечего, – я фыркнул.

– Хм. А я думала, вы подружились. Вы же почти все время переписывались.

– Это ничего не значит, – мама приподняла в улыбке уголки губ и, покачав головой, потрепала меня за волосы.

– Бараш ты, Саша.

– Весь в тебя, – заулыбался я, отстраняясь.

– Почему в меня?

– Ну ты же моя мама.

Она замерла. Ее глаза забегали по моему лицу.

– Я люблю тебя.

Я кивнул.

– Угу. Я тебя тоже люблю, – я прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Очень-очень.

– Очень-очень-очень.

– Очень-очень-очень-очень.

Мама тихо прыснула от смеха.

– Раз «очень-очень-очень-очень», то сделай мне чаю.

– Эээ? – я отстранился от нее. – Так не честно!

– Честно все. Давай-давай. Быстрей. И конфеток захвати.

Мама уже открыто хохотала. Я не выдержал и тоже рассмеялся.

Прости меня, мама, за то, что я тебе вру. Я обязательно все тебе расскажу, но не сейчас, а потом. Сейчас это не только мой секрет. Потом, независимо от того, что решит Сеня, я все обязательно тебе расскажу, потому что не хочу иметь от тебя секреты, я слишком многим тебе обязан, и пускай правда тебе может не понравиться. Я буду надеяться на хорошее. Ведь ты сама часто повторяешь, что сказке и чуду есть место в нашей жизни, главное поверить в них.

Я самый большой неудачник из всех неудачников на свете. Мало того, что заболела ангиной летом, так еще мою квартиру хотели ограбить, когда я находилось дома. Теперь боюсь каждого шороха и никак не могу сосредоточиться на оридже. Простите *глазки раскаявшегося котенка*

38 глава. Настоящий

(Если честно, то Сеня и Саша просто заколебали автора, описывая этот момент каждый от своего лица. Правда-правда. А я так и не смогла определиться написать ПОВ Сени или ПОВ Саши, поэтому решила сделать 2в1. Надеюсь, вам понравится. ^_^)

POV Сени. POV Саши.

– Сеня! – мама чуть не снесла меня с ног, кинувшись на шею. Я заулыбался и обнял ее.

– Привет.

Мама отодвинулась от меня, разглядывая мое лицо.

– Боже, как ты изменился! Тебя не узнать! Куда подевалась твоя девчачья внешность? Неужели они там еще и пластические операции делают? – она потянула меня за щеку.

– Тебе кажется, у меня все та же внешность. Просто я слегка возмужал, – с гордостью ответил я, выпячивая грудь. И тут же получил в эту самую грудь.

– Хорош хвастаться! Пошли к машине.

Ее глаза сами собой остановились на моих ногах, она заулыбалась еще сильней и покачала головой, словно не верила в происходящее.

Я нервно вышагивал по комнате. По времени его самолет приземлился полчаса назад. Значит, через час-полтора он уже будет здесь. Голова кругом идет. Ничего не соображаю. Что я должен ему сказать? Как мне его встретить? Может выйти на улицу? Или лучше в гостиной? Нет. Останусь здесь. Черт! Как же я волнуюсь. Надо отвлечься. Да, точно! Я же новый фильм скачал! Вот сейчас и посмотрю. И время как раз пройдет быстрей.

Я быстрыми шагами дошел до компьютера и уселся в кресло.

Я уже пару раз открывал рот, что бы задать интересующий меня вопрос, но тут же закрывал его. Мама, пару раз поймав на себе мои косые взгляды, не выдержала:

– Что? Ты что-то хочешь сказать?

– Нет, ничего.

– Хм… Саша не поехал тебя встречать, потому что стесняется. Ну, или ему неловко. Или боится. Или все вместе.

Я резко повернул к ней голову.

– Стесняется?

– Угу. Хотя он пытался уверить меня, что ему безразлично приезжаешь ты или нет. Наверно, он не знает, что тебе сказать. По телефону общаться куда легче, чем живьем.

Да. Я сам не представляю, что ему говорить. Хочется просто его увидеть.

К чертям этот фильм! Отстой! Уже третий раз начинаю сначала смотреть, а смысл диалогов все никак понять не могу! Не фильм, а фигня!

Ну да, конечно, фильм виноват, что я никак сосредоточиться не могу, а не одна бледно-рыжая зараза. Чтоб его! Почему так долго? Они могут ехать быстрей? Я сейчас на стенку полезу! Ладно, вдох-выдох, вдох-выдох. Сейчас сосчитаю до десяти и успокоюсь.

Раз…

Два…

Три…

К чертям все лети! Не помогает!

Я застонал и пару раз приложился лбом об стол. Боже, ожидание меня убивает.

– Мы вернулись!

Ворота открылись, пропуская машину на территорию дома. Я вышел наружу и, открыв багажник, достал свою сумку. Мама закрыла автомобиль, и мы вошли в дом.

– Мы вернулись! – крикнула мама на весь дом. – Уф, я устала. Пойду, кофе сделаю.

Я скинул сумку с плеча и огляделся. Все по-старому. Словно и вовсе не уезжал на полгода. Я глубоко вдохнул. Господи, как же хорошо дома. Как хорошо быть живым.

На втором этаже хлопнула дверь, я поднял глаза и увидел приемыша. Мне это кажется или он вырос? Глаза без остановки бегали по его фигуре. Не изменился. Совсем. Все такой же типичный представитель настоящего мужчины.

Я услышал голос мамы и, не отдавая отчета своим действиям, бросился из комнаты. Приехал. Вернулся. Он здесь. Я остановился на площадке возле перил, не в силах оторвать взгляд от парня, что находился внизу. Он так изменился. Исчезла худощавость, на руках довольно заметные мышцы. Длинные волосы, завязанные в хвост. Загорелая кожа. Но самое главное – он стоял. Стоял на своих ногах.

Неожиданно, он сорвался с места и за пару прыжков преодолел лестницу…

Я больше не мог находиться так далеко от него. Хотел оказаться рядом, увидеть то, что не видно из-за расстояния. Я бегом взобрался по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Боже, это просто чудесно, ходить на своих двоих. Спасибо тебе. Большое спасибо.

Я остановился на площадке в паре метров от парня. Надо же, зрение не подвело меня, он действительно чуть-чуть подрос.

– Привет, – не отрывая друг от друга глаз, одновременно произнесли мы. У меня сперло дыхание.

– Привет, – одновременно произносим мы.

Внутри меня что-то делает кульбит. У него все такой же мягкий голос. Я улыбаюсь и вижу, как на его лице появляется улыбка. При виде нее я больше не в силах сдерживать себя. Тело рвется вперед, и я позволяю ему убрать расстояние между нами. Я заключаю его в объятья, чувствуя, как он хватается за мою майку, обнимая.

– Я соскучился, – к чему теперь врать?

– Я тоже. Я очень по тебе скучал.

Шепчу я в ответ, сильней цепляясь за его майку. Мне почему-то кажется, что если я ее отпущу, то он исчезнет. Что это все очередной сон.

Я вдыхаю его запах. Нет, это не сон. Это реальность. Я, правда, вернулся домой. Но главное – он настоящий. Живой. Не фантазия.

– Настоящий, – тихо шепчу я. Он отстраняет свое лицо от меня, заглядывает в глаза и вдруг, начинает целовать мой нос, щеки, лоб, скулы.

– Настоящий, настоящий, – я не понимаю, то ли он подтверждает мои слова, то ли говорит про меня.

Я целую его, чувствуя на губах соленый привкус слез. Мне самому хочется заплакать. Внутри меня происходит что-то непонятное. Все чувства переплелись в тугой комок, ища выход наружу. Хочется обнять парня как можно крепче, хочется прижать к себе так, чтобы слиться в единое целое. Больше никогда никуда не отпущу. Ни за что. Только через мой труп. Этот парень мой. Только мой.

Сеня вдруг обхватывает мое лицо своими ладонями и целует в губы, нежно прикусывает нижнюю губу, проводит по ней языком. Из горла вырывается тихий стон. Точно не отпущу.

Он впивается в мои губы, разводит их языком, проникает внутрь, сплетая свой язык с моим в каком-то диком танце. Голова идет кругом. Я чувствую, как его руки перемещаются чуть ниже поясницы и подпрыгиваю, оплетая ногами его талию. Его руки еще сильней прижимают меня к нему. Его тепло, запах сводят меня с ума. Но этого мало. Катастрофически мало.

Словно прочитав мои мысли, он поворачивается к своей комнате и быстро идет туда, не отпуская меня. Хотя я бы сам его не отпустил. Ни в коем случае не отпустил. Даже под угрозой смертной казни.

Я адски зла на себя, потому что опять за окном рассвет, а я еще не ложилась спать! Поэтому в наказание выкладываю главу, это значит, что следующую я должна написать до воскресенья. Сама виновата. Эх-хе-хех... Бедная моя фантазия, я выжму из нее все соки

39 глава. И это здорово

POV Саши

Мы просто вваливаемся в мою комнату, не в силах оторваться друг от друга. Сеня захлопывает дверь, продолжая висеть на мне, а я тащу его к кровати. Аккуратно склоняюсь над постелью, укладывая на нее свою ношу. Мои руки скользнули под его свитер. Я разрываю наши бесконечные поцелуи, Сеня что-то тихо бормочет, не обращая на это внимания, я слегка задираю его свитер и, легко касаясь губами, начинаю целовать его впалый живот, с едва заметными кубиками пресса. Губы сами собой растягиваются в улыбке. Раньше пресс был у него чем-то мифическим. Я, не спеша, медленно поднимаю свитер выше, открывая для себя новые участки кожи, которые сразу же начинаю целовать. Сеня тяжело дышит, запрокинув голову назад.