Текст книги "I. C. G. (СИ)"
Автор книги: ToBeContinued...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Губы Галлагера горели и чесались, становясь точкой выхода электрических импульсов, но он не мог остановиться – слишком уж нравилось Дому истязать тело своего сабмиссива ласками, доводя того до грани, толкая в пропасть забытия и дикого наслаждения.
Бессвязные мысли проносились в голове брюнета, усилием воли сдерживающего себя от того, чтобы кончить в рот своего партнера, так умело отсасывающего ему, глубоко, влажно и громко – Йен не стеснялся причмокивающих звуков и собственных стонов, наполняя комнату ими, переплетая с рычанием и хрипами, вырывающимися из груди Милковича.
Микки метался по кровати, получая новые удары тока, погружаясь членом в рот Галлагера так глубоко, как это только было возможно, желая освободиться от нестерпимой тяжести в паху и переполненных спермой, наэлектризованных яичек.
– Сука, Йен, – позвал сабмиссив, когда выдержка и самоконтроль покинули его, а первое сокращение мышц между ног намекнуло о неминуемой разрядке. – Я сейчас… – хотел предупредить он рыжего, но Дом не позволил продолжить:
– Нет! – выпуская изо рта подрагивающий член, приказал он, сверкнув в темноте зеленой искрой возбужденного взгляда. – Мы еще не закончили, Микки, – прохрипел, вытирая подбородок и губы от слюны, снимая перчатку и отбрасывая ту на пол, понимая, что этот аксессуар станет в будущем частым гостем в их с брюнетом постели. – Ты же хочешь поиграть со своим ремешком? – украденная сабом днем полоска кожи покоилась на подушке рядом с головой Милковича, ожидая своего часа.
– Я больше не могу терпеть, – честно признался Микки, сжимая мышцы паха в попытках сдержать нахлынувший оргазм.
– Сможешь, – улыбнулся Галлагер, доставая тюбик смазки из-под матраса и протягивая его партнеру. – Ты ведь сделаешь это для меня, саб? – впервые обращаясь к брюнету подобным образом, спросил рыжий, щелкнув металлической пряжкой.
– Д-да, – неуверенно, но все же ответил тот, внимательным взглядом голубых глаз следя за каждым движением рук Дома.
– Умница, – наматывая черную полоску на ладонь, довольно прошептал Йен, поднимаясь и слезая с кровати, наслаждаясь выражением чистой эйфории на лице сабмиссива, получившего заслуженную похвалу. – Подготовь себя для меня, пожалуйста, – приказал Галлагер, вкладывая в слова максимально возможную нежность, отступая от кровати и опускаясь в кресло рядом. – Я хочу посмотреть.
Огромных усилий требовало от Доминанта игнорировать дрожавший в предвкушении оргазма член меж своих бедер, когда зеленые глаза проследили за третьим пальцем сабмиссива, пропадающим в растянутом покрасневшем отверстии, массируя и расширяя его стенки для внушительных размеров Йена.
Тяжелыми глотками проникал в легкие рыжего воздух, наполненный ароматом похоти и желания, сквозь плотно сомкнутые зубы, когда Микки провернул ладонь и начал двигать ею быстрее, желая приблизить момент проникновения толстого органа в пульсирующую и изнывающую в требовании глубину.
– Йен, пожалуйста, – взмолился саб, понимая, что продолжать растягивать себя дальше он не может: слишком велико было желание ощутить в себе Галлагера, слишком долго он ждал этого, слишком остро чувствовал Микки все сегодня.
Дом не смог сопротивляться голосу, просившему его так отчаянно: поднимаясь с кресла, раскатывая по члену презерватив и вновь возвращаясь к кровати, он залез на матрас, укладываясь на сжавшееся в судорогах тело Милковича, раздвигая своими ногами его ноги, руками сгибая те в коленях и закидывая к себе на поясницу, прижимаясь массивной головкой к пульсирующему в ожидании входу.
Медленно подаваясь вперед бедрами, Йен скользил в растянутую влажную дырочку, чувствуя упругость плоти, крепко обхватывающей его член, принимая его в себя сантиметр за сантиметром.
Микки тихо стонал и хрипел, наконец, получив желанное давление внутри, хватая дрожавшими пальцами бледную кожу боков рыжего, сильно сжимая и притягивая того к себе, умоляя войти сразу и резко.
– Нет, – прошептал Галлагер, приподнимаясь на локти, вновь забирая с подушки кожаный ремень, оставленный там в момент, когда он залезал на кровать. – Не стоит торопиться, – проговорил, перекатывая на языке тихий рык, сопровождавший каждое слово, просовывая черную полоску под шеей Милковича и вставляя кончик ремешка в пряжку, затягивая.
Голубые глаза распахнулись широко, в удивлении глядя на лицо Дома, удовлетворенно отмечающего прелесть контраста черного на бледной коже саба, двумя круговыми движениями ладони обматывая остаток ремня вокруг руки, затягивая еще сильнее полоску на шее брюнета, настолько увлеченного процессом, что тот даже не заметил, как член Галлагера уже проник в него полностью.
– Микки, – позвал Дом, вглядываясь в наполненные желанием глаза брюнета, – посмотри на меня, – приказал, не заметив в тех осмысленности. – Ты должен мне сказать, если почувствуешь, что я увлекся, – сказал, оттягивая ремешок в сторону. – Понял?
– Да, – тут же получил в ответ кивок Йен.
– Я не буду просить тебя сегодня сдерживаться, – отводя бедра назад, предупредил он, перенося вес на колени и левую руку, правую освобождая для манипуляций с удавкой на шее Микки. – Ты можешь…
– Да хватит пиздеть уже, трахни меня, – прорычал Милкович, сжимая ногами поясницу Дома, самостоятельно насаживаясь на член Галлагера.
Воздух в небольшой комнате раскалился до предела, обжигая втягивающие рваными вдохами остатки кислорода легкие саба и Доминанта, втрахивающего его в матрас быстрыми глубокими толчками.
Пальцы Милковича царапали ногтями напряженную спину рыжего, собирая с той пот и веснушки, оставляя следы, а рука Йена, крепко сжимающая черную полоску, тянула сильнее, сдавливая горло брюнета.
Дыхания и стоны смешивались друг с другом, переплетаясь, создавая причудливую мелодию для страстного танца на влажных измятых простынях двух тел, предающихся страсти.
Микки хрипел и рычал, теряя контроль над своим телом, лишенным необходимого воздуха, но не смел остановить Дома, проникающего в него все глубже – зеленые глаза давно закрылись, разорвав контакт с голубыми, поспешившими последовать их примеру, а розовые губы сжались в тонкую полоску, сдерживая крики.
Галлагер двигал бедрами все быстрее, легко скользя внутри растянутого отверстия, сквозь слой латекса ощущая вибрацию горячей влажной плоти, обхватившей его член, а Микки прикусил язык, чтобы не кончить от трения кожи рыжего о его перенапряженный орган, зажатый между их животами, при каждом новом движении получающий дополнительное давление.
Ускоряясь, вдалбливаясь, проникая и растягивая, Йен каждым новым толчком достигал простаты саба, вызывая в изголодавшемся по кислороду теле того новые импульсы, пробивающие нервные окончания мощным разрядом наслаждения, унося за границу реальности, окончательно сталкивая в пропасть экстаза и блаженства, упиваясь своей властью и трепетом полностью подчиненного ему тела.
Микки дрожал и кричал, чувствуя приближение неминуемого, но какая-то маленькая частичка, крохотная крупинка чего-то недосягаемого не позволяла ему кончить. Переполненные спермой яички вибрировали и болели, желая освободиться, а напряженный до предела член пульсировал, зажатый между влажными телами.
Осознание того, что именно мешало Милковичу испытать долгожданный оргазм пришло в затуманенное похотью и страстью сознание неожиданно, заставляя прокричать в темноту:
– Йен, я хочу… – голос саба сорвался, когда головка члена его Дома вновь ударила по чувствительной точке, а рука, сжимающая его горло тонким ремнем, дернула сильнее.
– Скажи, Микки, – прорычал Йен, открывая глаза, на покрасневшем лице своего партнера наблюдая необходимые эмоции, неминуемо приближающие его к собственному оргазму. – Что ты хочешь? – толкаясь вглубь саба сильнее, сталкивая свои бедра с его задницей, спросил Галлагер, увеличивая скорость движений до максимума.
– Я хочу кончить, – прошипел Милкович, одну из рук, терзающих спину рыжего переводя к своей шее, пальцами пытаясь зацепить черную кожу на ней, желая сделать вдох.
– Попроси, – выдохнул Йен, прижимаясь грудью к груди брюнета, еще ощутимее сжимая член между ними, прикасаясь губами к его скуле. – С-к-а-ж-и это, Микки, – приказал Доминант, наклоняя голову ниже, прикусывая кожу в уголке губ своего саба, сильно дергая рукой, окончательно затягивая удавку, лишая Милковича кислорода.
– Позволь мне кончить, – прохрипел брюнет, проваливаясь в темноту, теряя связь с сознанием.
– Да, – не разжимая челюсти, захватившей в плен кожу лица сабмиссива, произнес Дом на выдохе, ощущая теплую вязкую субстанцию, наполняющую пространство между их животами и сильную пульсацию мышц, сокращающихся вокруг его члена, тут же взорвавшегося оглушительным оргазмом, изливаясь внутри Микки.
***
– Иди сюда? – предложил вернувшийся из душа Галлагер, устраиваясь на середине кровати, раскрывая руки в приглашающем жесте.
– Мне тут удобно, – лежавший на боку спиной к нему Милкович ответил чуть громче, чем требовалось.
Конечно, он уже простил рыжему неосторожно брошенные в «Алиби» слова, еще тогда, в коридоре, но задетая этим вечером гордость Микки не позволяла ему так просто сдаться. Занимая удобное положение, вытягивая одну ногу, а вторую сгибая в колене, запуская руку под подушку, брюнет прикрыл глаза, чувствуя сильную тягу к обнаженному телу рядом, но из последних сил сопротивлялся ей.
– Как скажешь, – пожал плечами Йен, вынуждая брюнета разочарованно выдохнуть.
«Мог бы и приказать» пронеслось в голове сабмиссива, уже пожалевшего о том, что решил проявить свой характер, но не желающего признавать поражение.
«Мог бы и приказать» всплыло в сознании Доминанта, переползающего на половину кровати Микки, переворачиваясь на бок, прижимаясь грудью к спине брюнета, одну руку запуская под его подушку, второй обнимая за талию, а ногу, согнутую в колене, укладывая на нижнюю конечность Милковича, в точности повторяя его позу.
– Как скажешь, – повторил Йен, занимая свободное пространство на подушке, оставляя влажный след губами на шее своего саба, носом зарываясь в короткие черные волоски на его затылке, и закрыл глаза, прижимая горячее тело ближе.
========== Третье ==========
Бритвенный станок и зубная щетка вновь вернулись на полочку в ванной, а вещи Милковича, под пристальным взглядом своего хозяина, сменили место дислокации с сумки на пару полок в шкафу Йена, окончательно прописывая временного соседа в стенах квартиры рыжего.
«Так будет удобнее» проговаривал про себя Микки, аккуратно сворачивая джинсы и укладывая их поверх галлагеровских армейских штанов.
«Всего на неделю» вторил ему у себя в голове Дом, когда собирал ненужное барахло в большой мешок, чтобы вынести бездомным, освобождая место в шкафу для небольшой стопки одежды брюнета.
Но через неделю к продолжающим уверять самих себя парням присоединился третий голос, едва различимым шепотом на ухо дающий надежду на то, что после вынесенного судом решения свободный сабмиссив сможет остаться в этой квартире на более продолжительный срок.
Заседание по делу Милковича назначили на понедельник, оставляя сабу два дня на терзания и страхи перед возможностью поражения, вынуждая того по десятому разу вчитываться в каждый найденный подобный прецедент, выискивая сильные и слабые стороны своего дела.
– Микки, давай спать, – прошептал Йен, отрывая голову от подушки, заглядывая в мерцающий цифрами и буквами монитор ноутбука на коленях брюнета.
– Девяносто восемь, – лишь выдохнул тот в ответ, потирая переносицу пальцами, жмуря уставшие и слезящиеся глаза.
– Что? – беглым взглядом пытаясь в статье, которую читал Милкович, уловить хоть какую-то информацию, но потерпев поражение, решил уточнить Дом.
– Только в двух случаях из ста решение принимается в пользу сабмиссива, – пояснил Микки, с ненавистью захлопывая крышку компьютера.
– Это не значит, что ты не будешь одним из них, – в последние несколько дней Галлагеру часто приходилось успокаивать нервного брюнета долгими речами или короткими приказами, заставляя того хотя бы несколько часов поспать, а в моменты, когда паника саба переходила все дозволенные границы – «усыплять» своего любовника другим, более действенным способом.
– Но и то, что буду…
– Черт, Микки, – продолжительные ночные разговоры, по десятому кругу обмусоливающие одно и то же, порядком утомили Йена, – Немедленно убери ноут на место и ложись спать, – приказал он, повышая голос. – Все, что ты мог, ты уже сделал, теперь остается лишь ждать решения суда, – продолжал говорить он под недовольным взглядом голубых глаз, пока их хозяин складывал компьютер и блокнот со своими записями на тумбочку возле кровати, выполняя приказ Доминанта. – Посмотри на меня, – проговорил рыжий, дождавшись, когда Милкович уляжется на свое место, – прекрати накручивать себя и забудь об этом чертовом процессе, Микки, – Галлагер не хотел прибегать к крайним мерам, но состояние сабмиссива его вынуждало. – До понедельника ты о нем не вспоминаешь, – четкий, ровный голос Дома вынуждал подчиниться, не оставляя брюнету возможных вариантов обхода приказа.
– Ладно, уговорил, мне и самому уже надоело, – нахмурился Милкович, переворачиваясь на бок и отодвигаясь к краю кровати под насмешливый взгляд зеленых глаз рыжего, в очередной раз поражающегося строптивости этого необычного саба, не желающего подчиняться, выворачивающего в свою пользу любую попытку Галлагера управлять и указывать.
Конечно, Микки понимал, что прямо сейчас Йен придвинется к нему и снова обнимет, ведь, кажется, спать, не прикасаясь друг к другу, эти двое уже разучились. Но с упрямством сабмиссива, задержавшего дыхание в ожидании горячих рук рыжего на своем теле, в этой комнате легко могло посоперничать и другое: широко улыбнувшись, Дом зеркально повторил позу Милковича, занимая противоположный край матраса.
– Сука, – обернувшись, пробормотал Микки, заметив, что Галлагер сегодня так просто сдаваться не собирается, – cкотина упрямая, – бубнил он, преодолевая разделяющее их расстояние, обнимая Дома со спины и утыкаясь лбом тому в шею, носом зарываясь в веснушки.
– Да ну, нахер, – ворчал брюнет, пробираясь вслед за Йеном сквозь толпу дергающихся в конвульсивных припадках молодых людей и девушек, решивших провести субботний вечер на танцполе в «2517». – Я там даже не знаю никого, – продолжал вещать он, перекрикивая орущую из колонок музыку, пытаясь понять, как рыжему удалось затащить его в этот чертов клуб на встречу со своими одногруппниками.
– Познакомишься, – помахав кому-то вдалеке, ответил Галлагер, обернувшись, и, пританцовывая под странные, на взгляд Микки, мотивы, направился к кабинке у противоположной входу стены, вынуждая следовать за собой. – Всем привет, – улыбнулся Йен десятку человек, восседавшим на диванчиках, когда, наконец, достиг пункта назначения.
Запоминать имена и лица друзей Дома у брюнета желания не было: сухо поздоровавшись с каждым из них, Микки заказал себе выпить и устроился на углу столика, проклиная Галлагера за испорченный вечер, совершенно позабыв о том, что поплелся за рыжим по собственной воле, не желая оставаться дома в гордом одиночестве.
Милкович не вслушивался в веселые разговоры, не следил за ходом обсуждения прически какого-то профессора с их кафедры, но отказать себе в удовольствии наблюдать за смеющимся Домом, так свободно и непринужденно чувствующим себя в большой компании, он не мог.
Небольшой столик ломился от полупустых и наполненных до краев бокалов с разноцветными жидкостями, когда по прошествии около полутора часов Йен придвинулся к сабу, громко прокричав на ухо:
– Пошли на танцпол? – Галлагер не выглядел пьяным, но зеленые глаза рыжего ярко блестели, отражая свет неоновых ламп, наполняющий большой зал, позволяя уловить небольшой алкогольный дурман.
– Ага, уже побежал, блять, – нахмурился Микки, большим глотком добивая остаток Джека в своем бокале, наблюдая за подтаявшими кубиками льда, скользившими по его дну.
Милкович не танцует. Да и прогулками по подобного рода заведениям сабмиссив похвастаться не мог: «HoCaS» был единственным клубом, в котором бывал брюнет, и то не по своей воле. Микки не любил громкую музыку, толпу народа, отбивающую на полу странные ритмы ногами, купаясь в разноцветных огнях стробоскопа, предпочитая тихие небольшие бары и компанию нескольких бокалов пива.
– Мик, ну… – Йен уже поднялся со своего места; едва заметно дергая ногами в заданном мелодией ритме, он тянул брюнета за рукав рубашки, изредка оглядываясь на своих друзей, зовущих его в гущу толпы.
– Пиздуй, – проговорил саб в ответ, поднимаясь, – я лучше еще выпить возьму, – и направился к бару, провожая Галлагера до его одногруппников, весело скачущих в центре.
Вернувшись за столик с очередным бокалом виски, Милкович обнаружил за ним широкоплечего высокого брюнета, весь сегодняшний вечер ублажающего приятной наружности блондинку, сейчас отплясывающую в компании его Дома. Парень был крайне неразговорчив (Микки за весь вечер и пары предложений от него не услышал), тем самым располагая к себе саба, решившего, что подобного рода компания не будет столь обременительной, как десяток не замолкающих ни на секунду друзей рыжего.
– Давно Йена знаешь? – спросил Микки, придвигаясь ближе к собеседнику, никак не сумев в памяти выудить его имя.
– Нас Карен познакомила, – ответил тот, смущаясь интересу к своей персоне, взглядом указывая на вышеназванную блондинку, прижимающуюся уже к другому парню, оставив рыжего танцевать в гордом одиночестве. – Полгода назад, где-то, – проговорил брюнет, недовольно опустив взгляд, заметив руки постороннего парня на заднице своей девушки.
– Эм, – проследив за взглядом соседа, нахмурился Милкович, – ты так и будешь смотреть, как ее лапают? – не понимая, почему парень до сих пор смирно сидит за столиком, поинтересовался Микки.
– Карен сказала ждать ее тут, – выдохнул тот в ответ, в пару больших глотков опустошая свой бокал, предоставляя взору голубых глаз свою правую руку, опоясанную черным кожаным браслетом.
– Бля, она твой Дом? – выдал Милкович свою догадку вслух.
– Ага, – кивнул собеседник, вновь поднимая глаза на танцпол, но блондинки на нем уже не было.
– Не повезло, – произнес Микки, выхватив взглядом силуэт девушки в компании какого-то парня шествующей к дверям туалета. – Взять тебе еще выпить? – спросил, заметив обреченный взгляд на барную стойку саба, вынужденного, подчинившись приказу, оставаться на месте.
– Если не затруднит, – улыбнулся тот, протягивая свой бокал Микки, – спасибо.
Милкович уже почти десять минут не мог докричаться до бармена, обхаживающего какую-то грудастую мадемуазель, проклиная себя за то, что предложил помощь безвольному сабу, имя которого так некстати и не вовремя подбросила ему память.
Джоди продолжал сидеть за столиком, оглядываясь по сторонам в поисках своей девушки, которая, наверное, уже давно закрылась в кабинке, отдаваясь первому встречному, и забыть забыла о том, что ее Истинный вынужден скучать один, брошенный и забытый.
– Пиздец, блять, – прорычал себе под нос Микки, в очередной раз позвав бармена, но получив от того лишь взмах руки, предлагающий подождать еще немного.
– Это бесполезно, – услышал он голос сбоку, переводя взгляд на высокого блондина, перегнувшегося через барную стойку в попытках достать бутылку текилы. – Сегодня смена Тима, если у тебя нет сисек пятого размера, обслужи себя сам, – рассмеялся незнакомец, наполняя две стопки прозрачной жидкостью. – В первый раз здесь? – улыбнулся он, опустошив одну, закусывая долькой лайма, выуженной из высокого блюда.
– Надеюсь, в последний, – ответил Микки, последовав примеру своего соседа, доставая бутылку рома, стоявшую неподалеку, наливая в стакан Джоди внушительную порцию крепкого алкоголя.
– Сэм, – блондин протянул руку, мило улыбнувшись. – Ты один здесь?
– Микки, – Милкович пожал горячую ладонь на автомате. – Нет, с… – но придумать название компании, приютившей его сегодняшним вечером он так и не смог.
– Значит, один, – усмехнулся парень, не получив внятного ответа. – Угостить тебя выпить? – стандартный подкат, но чертовски глупый вопрос наполнившему уже свой бокал сабу, был озвучен следом, а сам собеседник тем временем закатал рукава рубашки на локти, обнажая широкую полоску коричневой кожи на своем левом запястье, с любопытством рассматривая точно такую же на правой руке Микки.
– Не стоит, – тут же напрягся брюнет подобному интересу, обернувшись на танцующую толпу, пытаясь взглядом выхватить рыжую макушку Галлагера, исчезнувшую из поля его зрения.
– Да ладно тебе, Микки, всего один бокал, – настаивал блондин, придвигаясь ближе, опуская ладонь на руку саба, пальцами оглаживая холодную коричневую кожу, обхватившую его запястье.
– Нет, – решительно проговорил Милкович, забирая стакан рома со стойки и разворачиваясь, – меня ждут.
– Ох, – хищно улыбнулся Сэм, опрокинув вторую стопку текилы. – Уверен, они не заметят твоего отсутствия в ближайшие несколько минут, – продолжал он, спрыгивая со своего стула, перегоняя брюнета и вырастая перед ним, заставляя остановиться. – Пошли со мной, – проговорил блондин, пальцами прочертив дорожку по руке саба от плеча к запястью, хватая и оттягивая браслет. – Идем со мной, – повторил громче, не оставляя сомнений в приказном характере фразы.
– Нет, – отказ не потребовал от Микки больших сил: благодаря Йену сабмиссив забыл, что такое ломка, с легкостью справляясь с подобного рода воздействием, да и Дом, стоявший напротив него не был таким уж сильным. – Меня ждет мой парень, – проговорил он, обходя недавнего знакомого, направляясь к своему столику, поражаясь, как легко дались ему эти слова, продолжающие ласкать язык даже после того, как те были произнесены.
– Какой парень, Микки? – но блондин сдаваться не спешил, догоняя Милковича, хватая того за руку, чуть не расплескав тем самым содержимое бокала в ней, он притянул саба к себе, разворачивая, опуская вторую ладонь ему на другое предплечье.
– Убери от него руки, – голос Галлагера раздался совсем рядом, вынуждая Доминанта напрячься, а брюнета широко улыбнуться, размышляя на тему того, что Йен всегда оказывается где-то рядом в подобные моменты.
– Это и есть твой парень? – выделяя интонацией два последних слова, спросил Сэм, отпуская Милковича, поспешившего перевести взгляд на рыжего, замечая в зеленых глазах того недобрый огонек злости и раздражения, сдобренный алкоголем.
– Да, – ответил Галлагер за него, делая шаг, вставая между Микки и блондином, крепко сжимая кулаки и зубы. – И мне не нравится, когда МОЕГО саба лапают какие-то плешивые ублюдки, – прорычал он, напрягаясь в готовности нанести удар. – Еще раз протянешь к нему руку, все пальцы переломаю, – выплюнул рыжий в лицо соперника, разворачиваясь, хватая Милковича за локоть и уводя прочь, сдерживая желание осуществить обещанное не дожидаясь обозначенного повода.
– Что это было? – в гробовом молчании дойдя до своего столика, проследив взглядом за брюнетом, поставившим бокал перед Джоди, получив от того благодарность, недовольно спросил Галлагер Микки, отводя его в сторону от любопытных взглядов своих друзей, вернувшихся на диваны.
– Чё? – саб откровенно не понимал, почему рыжий до сих пор злится. К тому же, на него.
– Кто он? – продолжал допрос Йен, указав взглядом на оставшегося позади блондина, устроившегося на высоком стуле возле бара, не сводившего с них заинтересованного взгляда.
– Да хуй его знает, – нахмурился Милкович, не привыкший к подобного рода интонации и поведению Дома. – Мудак какой-то, – добавил он, медленно растягивая губы в улыбке. – Блять, ты что, ревнуешь? – усмехнулся брюнет, делая шаг навстречу Галлагеру.
– Нет, – тут же поспешил ответить рыжий, отступая.
– Ну а хули тогда ведешь себя, как баба истеричная? – проговорил Микки, подходя еще ближе. – За каким ты вообще притащил меня в этот гадюшник?
– Отвлечься и повеселиться, – тихо пробормотал Йен, понимая, что Доминант тут сейчас вовсе не он.
– Ну, так, блять, отвлекайся и веселись, епта, – теперь настала очередь психовать самого Милковича. – Что не так с твоим весельем? – задал он очередной вопрос, сделав последний шаг к Дому, грудью прикасаясь к его груди.
– Все так, пока какой-то мудак не начал распускать свои руки, – обернувшись на блондина, прорычал Галлагер, чувствуя, что вновь начинает заводиться от воспоминаний чужих пальцев на руках ЕГО саба.
– Да ты реально ревнуешь, – улыбнулся Микки, проследив направление взгляда рыжего.
– Нет, – продолжал отрицать Йен, прекрасно понимая, что возникшее в груди чувство никак по-другому ему при всем желании назвать не удастся.
– Ну, тогда пиздуй к своим друзьям и продолжай веселиться, а я пойду…
Договорить Милковичу не дали: резким движением рыжий толкнул Микки к стене, впечатывая того в твердь лопатками, заставляя зажмуриться от укола боли, хватая сабмиссива за бока, сильно сжимая длинными пальцами кожу, обещая с утра пару новых синяков на бледном полотне, приближая свое лицо к лицу брюнета:
– Ты никуда не пойдешь, Микки, – прошептал Дом, глядя в глаза Милковича, смешивая свое тяжелое дыхание с прерывистым дыханием саба. – Ты не будешь разговаривать ни с кем, кроме меня, – говорил он, переводя взгляд на распахнутые в порыве оспорить его приказ губы брюнета. – Тебя не будет трогать никто, кроме меня, – прислоняясь лбом ко лбу Милковича, рычал рыжий, вжимая тело сабмиссива в стену, прижимаясь к нему своим, блокируя и лишая возможности двигаться. – Ты мой, Микки, – выдохнул Доминант в губы брюнета, проследив за языком, обводившим их контуры, чтобы увлажнить.
– Я не твой, Йен, – конечно, Микки не был бы собой, если бы решил не упираться. Два слова, произнесенные Галлагером на выдохе, перевернули внутренности Милковича вверх тормашками, разжигая незнакомое пламя внутри, опаляющее каждое нервное окончание сабмиссива, впервые услышавшего от своего Дома нечто подобное, заставляя капитулировать гордость и строптивость перед желанием впитать в себя каждую букву, но упрямый саб не желал признавать этого. – Ты сам говорил, что…
– Ты мой, – вновь перебил его рыжий, наклоняясь вперед, поддавшись порыву заявить свои права на этого саба, доказать всем, и себе в частности, что тот принадлежит ему, окончательно сокращая дистанцию между их лицами, он впился в губы Микки своими, с усилием надавливая на них языком, раскрывая и врываясь внутрь.
***
Куртки, рубашки и джинсы, хаотично разбросанные на полу, легко могли указать путь в спальню квартиры Галлагера, предоставляя позднему гостю возможность рассмотреть вблизи двух молодых людей, замерших возле кровати, продолжая неистово целоваться.
Кусая зубами губы, сталкивая языки в попытках захватить лидерство и главенство в поцелуе, Дом и саб вылизывали рты друг друга изнутри, тихо рыча и не смея вдохнуть, продолжая сдирать с тел остатки мешающей одежды.
Они не могли оторваться, остановиться, отпустить.
Слишком много времени потеряв на дорогу от клуба до дома, сорвавшись, и набросившись друг на друга по дороге не раз, растягивая небольшое путешествие в пару кварталов в почти двухчасовую прогулку, стирая спины о грязные стены ближайших подворотен и металлические заборы, парни ввалились в квартиру, продолжая целоваться, сбивая по дороге все, что попадалось под руки и ноги, пробираясь в комнату.
Губы саднили и болели, но сдаться перед напором партнера не мог ни тот, ни другой.
Прикусывая нижнюю губу Милковича, Йен оттянул ту, сжимая челюсть, вызывая из груди своего сабмиссива отчаянный хрип, запуская пальцы под резинку боксеров, давно не способных скрыть возбуждения брюнета, продолжающего царапать его спину.
Высовывая язык, Микки прошелся кончиком по зубам Доминанта, собирая их общую, давно смешанную слюну, и вновь толкнулся вглубь рта Галлагера, сплетая его с языком рыжего, издавшего непривычный его слуху высокий стон наслаждения, и резким движением разорвал на бледной груди майку, понимая, что снять ту через голову он ему позволить не сможет.
– На кровать, – приказал Дом, не разрывая поцелуя, повторяя каждое движение брюнета, поспешившего исполнить приказ, забираясь на него сверху, удобно устраивая ноги меж широко разведенных бедер Милковича, сталкивая возбужденные члены и вжимаясь в пах саба своим.
Комментарий к Третье
Отдых автору, определенно, не пошел на пользу =[
Но, надеюсь, Вам понравится…
========== Повтори, Микки ==========
Влажные, глубокие поцелуи смешивали слюни, обволакивающие ни на секунду не прекращающие своего движения языки, ласкающие рты изнутри под едва слышные удары зубов друг об друга и гораздо более различимый в тишине темной комнаты стук двух сердец, выровнявших свой ритм в один общий.
Руки Дома беспорядочно бродили по возбужденному, распаленному телу Милковича, подающемуся навстречу ласке, сжимая или нежно оглаживая горячую кожу, опаляя нервные окончания каждым прикосновением, заставляя желать большего, молить о продолжении.
Сабмиссив тихо стонал в рот Йена, чувствуя широкую ладонь на боку или бедре, тут же стремясь прижаться к телу своего Дома еще ближе, спаять разгоряченную кожу, уничтожить последние крупицы воздуха, разделяющие их, вскидывая бедра и выгибая спину, влажной от пота и желания грудью прикасаясь к груди рыжего.
Стараясь наверстать все то упущенное из-за никому теперь не нужных ограничений и глупых правил, Галлагер собирал потерянные за долгое время, потраченное на упрямство и собственную слепость, поцелуи с губ брюнета, увеличивая темп и глубину проникновения языка в раскрытый рот, или легкие касания влажной мягкой розовой кожи, когда боль в челюсти уже становилась нестерпимой.
Но не мог остановиться.
Лаская язык Микки своим языком, Дом впитывал в себя вкус саба, смешивая со своим собственным, небольшими порциями воздуха, втянутыми носом, разбавляя дурманящий коктейль, прежде чем сглотнуть.
Легкие горели и изнывали от недостатка кислорода, ведь одно, общее на двоих дыхание, рожденное между соприкасающимися лицами, не могло утолить жизненно необходимую жажду, вынуждая делать более глубокие вдохи, тем самым заставляя грудь Милковича врастать в твердую бледную поверхность груди Йена, давившую на него сверху при каждой попытке тела рыжего получить необходимую легким пищу.
Сердечный ритм увеличивал свою частоту, оглушая барабанные перепонки сплетенных на простынях любовников сильными толчками крови, бегущей по венам со скоростью Ниагары, согревая и обжигая два тела, не имеющие сил к тому, чтобы оторваться друг от друга.
Пальцы брюнета крепко держали Дома за шею, не позволяя отстраниться, боясь разорвать необходимый контакт губ, потерять едва приобретенные, но успевшие уже полюбиться ощущения нежности и трепета, рождаемые где-то под ребрами при каждом новом поцелуе.
