Текст книги "I. C. G. (СИ)"

Автор книги: ToBeContinued...

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Уснуть Микки так и не смог: всю ночь проворочавшись на мягком матрасе в поисках успокоения и удобного положения, сабмиссив томно вздыхал и рычал, чувствуя рядом тепло своего Доминанта, умиротворенно посапывающего за просмотром красочных сновидений, не желая освободить своего парня от незаслуженного, по его мнению, наказания и, наконец, трахнуть его, подарив долгожданную разрядку измученному воздержанием организму.

– Блять, – прохрипел Милкович, в первых лучах рассвета рассмотрев десяток коричнево-оранжевых пятнышек на бледной спине Галлагера, почти полностью прикрытой одеялом. – Да ну, нахуй, – выдохнул он, резко переворачиваясь на бок, нависая над спящим на животе Йеном, опуская пуховую преграду ниже, сменяя тепло покрывала теплом своей ладони, нежными прикосновениями скользя вдоль позвоночника Дома, лаская кожу, сменяя пальцы губами, когда рука достигла шеи.

– Мик, что ты делаешь? – сонно пробормотал рыжий, не открывая глаз, чувствуя нежные поцелуи на коже где-то в области восьмого позвонка.

– Галлагер, харэ ломаться уже, – прошептал сабмиссив, прикусывая кожу на знаменитом своей чувствительностью участке тела своего парня, зализывая следы зубов языком после. – Я все понял, осознал, ладно? – освободившейся рукой скользя вниз, пересчитывая ребра рыжего, проговорил Милкович, выдыхая тихое признание на ухо еще не до конца проснувшегося Йена, прихватывая губами мочку и втягивая ее в рот.

– Я не собираюсь отменять наказание, – ответил Дом в подушку, чувствуя, как настойчивая ладонь саба сдвинула одеяло еще ниже, добираясь до резинки боксеров, а нетерпеливые пальцы уже успели пробраться под нее.

– Уверен, ты передумаешь, – улыбнулся Микки, понимая, что не очнувшийся еще окончательно от сна рыжий не стремится остановить его, а вновь затвердевший в трусах член, умоляющий об освобождении, не позволит так просто сдаться.

Взяв Галлагера за плечо и потянув на себя, брюнет перевернул Дома на спину, тут же блокируя возможное сопротивление своим телом, забираясь на него сверху, даже не подозревая о том, что сопротивляться рыжий даже не планировал.

Йену всегда нравилось то, каким покладистым и нежным может быть Милкович, когда ему что-то нужно, да и поиздеваться лишний раз над провинившимся сабом парень был не против.

Заслужил, все-таки.

Наклоняясь, скользя наполненной спермой мошонкой по низу живота Дома, устраиваясь на твердом уже, толстом органе Галагера задницей, даже через два слоя ткани белья чувствуя тепло члена своего любимого человека, Микки вновь вернулся с поцелуями к шее рыжего, аккуратно посасывая кожу и оставляя влажные следы.

Надежда на то, что сегодня затея удастся, появилась в голове брюнета тогда, когда на своих боках он почувствовал крепкий захват широких ладоней, а до слуха его донесся первый сдавленный стон Йена, не сумевшего сдержать внутри возбуждения от трения в паху и ласки языка на шее.

– Я не буду тебя трахать, Микки, – повторил Доминант уже не так твердо, окончательно убеждая в правильности выбранной стратегии саба, уже спешившего с поцелуями ниже, увлажняя бледную кожу груди и живота рыжего, продвигаясь к заветной цели, нетерпеливо подергивающейся в черных боксерах Галлагера.

Резинка трусов оцарапала нежную кожицу едва ощутимым прикосновением, заставляя Йена чуть вскинуть бедра, чтобы помочь Милковичу освободить себя от белья, капитулируя перед настойчивыми пальцами, готовыми разорвать уже мешающую ткань, признавая поражение в первом бою.

Но не в войне в целом.

А сабмиссив облизнул губы и переступил коленями по матрасу, размещаясь между ног своего парня, желая одержать победу в споре давно проверенным способом.

– Зря ты это затеял, – усмехнулся рыжий, замечая в голубых глазах настрой на решительные действия, прекрасно зная, что именно собрался делать Микки, давая возможность тому надеяться на успех задумки, но заранее обрекая его на провал следующей фразой: – Себя все равно ты трогать не будешь, – приказал он, разводя колени в стороны, предоставляя брюнету больше пространства, закрывая глаза и сминая затылком подушку в момент, когда головку его члена увлажнил горячий язык, а налившиеся и увеличившиеся в размерах яички ухватили дрожавшие пальцы.

Переводя дыхание от продолжительных манипуляций с достоинством любовника, собирая стекающую по стволу слюну, Милкович прошелся языком от корня до небольшого отверстия на вершине, особое внимание уделив чувствительной складке, соединяющей крайнюю плоть с головкой, зная, насколько нравится его партнеру подобная ласка, и вновь заглотил массивный орган, опуская голову ниже, проталкивая его в горло.

– Микки, черт, – чувствуя членом горячие стенки глотки, простонал Галлагер, едва сдерживаясь от того, чтобы не податься навстречу, зная, что подобное действие с его внушительными размерами может быть опасно.

Но его сабмиссив был не из робкого десятка: выгибая спину, он нырнул глубже, скользя головкой внутри горла, задержав дыхание до тех пор, пока покрасневшими и влажными губами не соприкоснулся с рыжими волосками паха, а перепачканным слюной подбородком не встретился с наполненными спермой яичками, вызывая легкий ответный толчок члена внутри себя, убеждающий в том, что Дому это нравится.

А ему еще как нравилось.

Ведь Йен готов был уже уступить Милковичу и как следует оттрахать саба, решившего добить его нервные окончания попыткой сглотнуть вместе с членом во рту, заставившей Галлагера громко вскрикнуть и попросить брюнета двигаться, чувствуя приближение оргазма, не желая так быстро прощаться с этими ощущениями, но данное самому себе обещание выдержать обоюдную пытку наказанием не позволяло капитулировать.

Брюнет тем временем решил сменить тактику и, выпуская достоинство своего парня изо рта, сосредоточил свое внимание на обтянутых мягкой кожей яичках, лаская их языком и посасывая, втягивая внутрь и вновь отпуская, а еще влажный ствол, не успевший забыть тепла его глотки, начиная надрачивать рукой.

Вот только неприятная резь в собственный яйцах и нестерпимая тяжесть на грани болевого порога внизу живота не позволяли Микки насладиться процессом, заставляя крепче сжимать свободную руку в кулак, изо всех сил сопротивляясь долгожданному оргазму, не раз уже пытавшемуся прорваться сквозь приказ Дома, но не сумевшему осуществить желаемого.

Сильно жмуря глаза и сводя бедра, Милкович вновь вернулся к члену рыжего, понимая, что продолжать мучать себя он дальше не может, а стонавший и рычавший наверху Галлагер не планирует как-то помочь ему во вновь возникшей проблеме.

– Сука, блять, – прохрипел сабмиссив перед тем, как вновь заглотить толстый орган.

И даже самому себе он не смог бы ответить, кому именно предназначались эти слова: то ли его упрямому как стадо баранов Дому, крепко стоявшему на своем и не желающему прощать Микки его проступок; то ли самому себе, вновь решившему попытать удачу и вымолить это самое прощение утренним минетом, лишь еще больше издеваясь над собой и обезумевшим уже от воздержания организмом.

Ускоряясь, наращивая темп и глубину проникновений, Милкович заглатывал член, скользя по чувствительному органу языком, изредка царапая нежную кожу зубами, когда, увлекшись, чуть сводил затекшую челюсть, и вновь раскрывал рот шире, ныряя к основанию ствола, ощущая раздраженными стенками горла каждое движение головки внутри, а собственным воспаленным и ноющим стояком – нестерпимую боль, отдающуюся в каждом уголке измученного тела, особенно сильно ощущаемую в паховой зоне, но надежды на то, что любимый сдастся, не терял.

А Йен, уже не способный соображать здраво, вскидывал бедра навстречу, трахая рот своего парня глубоко и сильно, хватая Микки за волосы и уже самостоятельно контролируя его голову, насаживая ее на свой ствол или, наоборот, заставляя отстраниться, чувствуя первые порывы простаты сократиться, не желая заканчивать сладкую пытку.

– Блять, – выдохнул Дом, когда в очередной из сильных толчков вглубь рта сабмиссива он ударился яйцами о его подбородок, окончательно лишаясь возможности контролировать себя, позволяя члену освободиться, наполняя горло своего парня горячей спермой, оседающей на стенках глотки брюнета, едва не захлебнувшегося от неожиданности, уже через мгновение резко вскочившего с кровати и скрывшегося за дверью ванной комнаты, громко матерясь и рыча.

Дрожавшие пальцы остервенело крутили кран холодной воды, надеясь избавить своего хозяина от адских мучений, обещая изнеможенному телу ледяной душ, обычно легко справляющийся с подобной задачей, но сегодня не способный прийти на помощь.

Собирая холодные капли макушкой, обезумевшим взглядом прожигая до сих пор стоявший колом член, Милкович впервые задумался о том, чтобы произнести вслух заветные два слова, но гордость, еще трепещущая в предсмертных судорогах честь, и невиданное упрямство не позволяли Микки сказать Дому «стоп».

Никогда не говорил прежде, и не скажет сейчас.

– Мик, с тобой все в порядке? – услышал сабмиссив голос рыжего через дверь ванной, когда, не получив желаемого от ледяного душа, он решил отвлечься чисткой зубов и сборами на работу, надеясь, что мысли об известняке помогут утихомирить, кажется, уже круглосуточное возбуждение члена, которого не касался никто так долго.

– Да, – ответил брюнет, посмотрев на себя в зеркало, соврав, конечно.

– Ты тут уже тридцать минут, – оповестил его Галлагер, дергая ручку, входя в небольшое помещение, находя своего ссутулившегося над раковиной парня, мелко трясущегося, едва сохраняя равновесие, чтобы не упасть. – Мик, я предупреждал тебя, – останавливаясь за спиной брюнета, обхватывая его талию руками и размещая подбородок на плече, прошептал Йен, чувствуя вину за происходившее с его любимым, но зная, что виноват во всем лишь сам Милкович. – Хочешь отменить наказание? – в лоб спросил рыжий, разворачивая саба к себе лицом, заглядывая в голубые глаза, находя там желанное признание и скрытую мольбу. – Всего два слова, Мик, – конечно, Галлагер уже сейчас был готов снять свой приказ, но довести первое наказание за весомый, на его взгляд, проступок до логического завершения он был должен.

Так требовал Доминант внутри него.

С этим когда-то согласился саб в теле Микки.

– Нет, блять, – освобождаясь от объятий, прорычал Милкович, продолжая упрямиться, покидая ванную, едва переставляя ноги из-за болевых ощущений в паху и мошонке, направляясь к шкафу, чтобы одеться.

– Ты в таком виде на работу пойдешь? – поинтересовался Йен, догоняя своего парня, указывая взглядом на заметную выпуклость в трусах брюнета, пытающегося запихнуть торчавший член в джинсы, никак не желающие застегиваться.

– Пойду, – проворчал сабмиссив, наконец, справившись с молнией и пуговицей. – Или хочешь помочь мне с этим? – задал он свой вопрос, поднимая глаза на лицо напротив, скользя взглядом по конопушкам и встречаясь с зелеными глазами, улавливая в них призрачный намек на возможное спасение. – Нет, – но, расценив молчание рыжего за отказ, ответил сам себе парень, скрипнув зубами, натягивая футболку и двигаясь к выходу, в дверях услышав едва различимое в спину:

– Можешь кончить, Микки, – тихо прошептал Галлагер, закрывая глаза, понимая, что, возможно, совершил сейчас страшную ошибку, больше не имея сил смотреть на мучения своего парня, замершего в десятке метров от него, прокричавшего что-то бессвязное в потолок, спуская в трусы как малолетний школьник.

***

– Сучонок, специально ждал, пока я оденусь? – во второй раз выходя из ванной за это утро, спросил заметно повеселевший Милкович, поправляя чистую пару боксеров, уже не так обтягивающих свое содержимое, подходя к успевшему одеться рыжему, останавливаясь буквально в шаге от него. – Я же говорил, что ты не выдержишь и отменишь свое чертово наказание, – усмехнулся Микки, поправляя ворот рубашки Дома.

– Кто сказал, что я его отменил? – улыбнулся в ответ Галлагер. – Мы просто начнем отсчет дней заново, – проговорил он, сокращая остатки разделяющего их расстояния. – И, да, ты снова переезжаешь спать на кресло, – целуя поджавшиеся в негодовании губы своего парня, добавил Доминант и отстранился, спеша уйти из дома до того, как сабмиссив поймет смысл его жестокой шутки, но обернулся в дверях, чтобы бросить через плечо, подмигнув: – И, не забудь, дрочить тебе запрещено.

Закрывая за собой входную дверь, Йен думал о том, что никакой Договор не сможет контролировать их странные отношения.

Ведь Микки никогда не научится следовать правилам.

А он не доведет ни одного наказания до конца, не сумев устоять перед своим строптивым сабом.

Комментарий к БОНУС №2. Преступление и Наказание

За главу благодарить прошу мою любимую рисовашку, выбравшую подарком к нашему празднику проду именно к этой истории=)

Ну, а если получилось не очень, то ругать можете меня…

п.с.: и, да, я думаю, что воздержание для Милковича – лучший вид наказания!

========== БОНУС №3. M.C.M. ==========

Если бы кто-то однажды сказал Микки, что худощавая костлявая фигура станет для него самым удобным ложе, Милкович рассмеялся бы в голос.

Если бы кто-то предположил только, что мягкость матраса и прохлада хлопковых простыней, ласкающих чувствительную кожу, не позволит сомкнуть глаз на протяжении не одной ночи, сабмиссив поинтересовался бы, какие именно таблетки этот человек принимает, чтобы скрыть от окружающих свою невменяемость.

Если бы брюнету намекнули о том, что без горячего тела Доминанта под боком и тихого сопения рядом он не сможет свободно дышать, собеседник непременно бы встретил взглядом вскинутый напротив средний палец парня, а чересчур подвижные брови его еще долго не смогли бы принять привычного положения.

Вот только Милковичу пришлось признать, что в подобных беседах не правым оказался бы он сам, когда, ворочаясь в холодной кровати, Микки безуспешно боролся с бессонницей уже пятый день, мечась по казавшемуся теперь огромным пространству матраса в поисках удобного положения, прекрасно зная, что очередная попытка закончится провалом.

Галлагер уехал несколько дней назад на университетскую практику, оставляя своего парня, не сумевшего договориться о внеочередном отпуске на новой работе, наедине с инсомнией, дикой резью в уставших глазах и тишиной опустевшей квартиры.

Подручные средства, обычно обещающие помочь страдающим от отсутствия сна личностям, не могли справиться с непосильной задачей, а продолжительные разговоры вечерами по скайпу и виртуальный секс вызывали лишь дополнительное истощение организма сабмиссива, нуждающегося в своем Доме.

Дотянуть как-то до возвращения рыжего уже не представлялось возможным: подобно зомби перемещаясь по территории новостройки, Милкович рисковал быть придавленным огромной бетонной плитой или сорваться в котлован, в очередной раз потирая покрасневшие веки, не глядя шествуя вдоль линий предупреждающей об опасности ярко-желтой ленты.

Прораб бригады Микки уже не раз успел пожалеть о своем отказе и предложить брюнету, пользы от которого теперь было не больше, чем от пятилетнего ребенка, оторванного от юбки мамки, несколько выходных, чтобы работник привел себя в порядок. Но каждое утро ставил жирный плюс напротив фамилии упрямого саба, первым приходившего задолго до звонка к началу смены, и последним покидающего стройплощадку.

Очередной вечер закончился как и все его предшественники – попрощавшись с утомленным и зевающим Йеном, Милкович в последний раз собрал взглядом с экрана ноутбука любимые веснушки и, отставив компьютер на прикроватную тумбу, прикрыл веки, надеясь занять оставшееся время ночи воспоминаниями о расположении крохотных коричневых пятнышек на бледном лице своего Дома.

Вот только неожиданный телефонный звонок, нарушивший тишину погруженной во мрак спальни, не позволил украсить кончик носа Галлагера темно-рыжей точкой, поднимая Микки с кровати, в кратчайшие сроки облачая того в первые попавшиеся вещи, и заставляя выскочить на холод бетонной улицы.

***

– Алло, здоров, – поприветствовал собеседника Милкович, услышав знакомый голос на противоположном конце телефонной линии. – Занят? – поинтересовался он, пытаясь вспомнить какой сегодня день недели и где, примерно, сейчас может находиться кудрявый.

– Привет, нет, – ответил Лип, зажимая трубку между ухом и плечом, освобождая руки, чтобы перевернуть толстый блин, в ожидании которого за столом давно уже подпрыгивал в нетерпении Лиам.

– Есть планы какие на день? – спросил саб, пересчитывая коробки, заставляющие теперь все пространство гостиной его отчего дома.

– После обеда свободен, – проговорил Дом, вспоминая, что Дебби вернется через пару-тройку часов и младшего брата можно будет оставить на ее попечение.

– Отлично, – обрадовался Милкович. – А фургон твой летний на ходу еще? – задал он следующий вопрос.

– Ага, – кивнул Лип, перекладывая горячее угощение на тарелку, украшая блин мазком шоколадного сиропа и протягивая чернокожему мальчугану.

– Слушай, – наконец, Микки перешел к главному, – можешь подогнать его по одному адресу, нужно пару вещиц перевезти? – попросил он, жестом указав вернувшемуся в дом Игги подождать, когда растрепанный парень захотел чем-то поделиться с братом.

– Да, конечно, – без дальнейших расспросов согласился Галлагер помочь другу, которого давно уже считал членом своего многочисленного семейства, не понимая, почему Йен так долго тянет с Церемонией.

– Спасибо, – поблагодарил саб, – адрес ща пришлю, – проговорил он и попрощался, удовлетворенно отмечая, что на одну проблему, связанную со срочным освобождением дома Милковичей, стало меньше. – Чё надо? – спросил он у нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу собственного брата, набирая Липу текстовое сообщение.

Их отношения с Игги сменили свою полярность за последние несколько месяцев, позволяя сильно изменившемуся молодому человеку, недавно нашедшему свою вторую половинку, восстановить хрупкую родственную связь с младшим братом, сначала неохотно шедшему на контакт, но, после ареста отца, решившему дать ему второй шанс.

– Трент из бюро вернулся, – оповестил брюнета Игги, взглядом указывая на распахнутую входную дверь, обозначая присутствие на подъездной дорожке автомобиля старого приятеля Терри. – Говорит, завтра в два погребение, – сообщил Доминант, подразумевая выданной информацией нехитрый вопрос: «Ты пойдешь на его похороны?».

– Без меня, – ответил Милкович, отвернувшись, переключая свое внимание на новую коробку, спеша упаковать содержимое последней комнаты к оговоренному с Липом времени.

– Мик, он все же батя наш, – попытался добиться желаемого Игги неоспоримым аргументом.

– У меня от его отцовской заботы до сих пор пара шрамов осталось, – лишь прорычал Микки под нос, завершая неприятный для себя разговор передислокацией в другую комнату, оставляя брата в гостиной одного.

– Последняя, кажется, – водружая увесистую коробку под потолок забитого под завязку фургона, сообщил Милкович, расправляя плечи, пересчитав позвонки громкими щелчками.

– Ты реально хочешь все это выбросить? – поинтересовался Лип, с интересом разглядывая содержимое огромного чемодана с разнообразными кинжалами и ножами, подаренного ему за оказанную любезность и предоставленный во временное пользование автомобиль.

– А нахрена оно нужно? – ответил Микки, спрыгивая с борта фургона. – Все, что хотели, дружки его уже снесли после ареста, а мне этот хлам и даром не сдался, – проговорил он, желая поскорее избавиться от вещей отца и привести дом в порядок перед продажей.

Терри Милкович был найден мертвым в тюремном душе, не отсидев и десятой доли предписанного судом срока. Причиной смерти в соответствующую графу патологоанатомом была вписана острая сердечная недостаточность, лишь узкому кругу доверенных лиц позволяя увидеть небольшую заточку, извлеченную из груди грузного мужчины.

– На помойку, – подытожил сабмиссив короткий разговор, затворяя тяжелую заднюю дверь автомобиля, придавливая находившиеся в кузове коробки вместе со всем их содержимым.

– Надеюсь, там нет лампы, которую бабушка им на свадьбу подарила? – раздался приятный женский голос за спиной, заставляя Микки замереть на месте, пытаясь сообразить, каким образом девушка могла очутиться здесь.

Медленно разворачиваясь, не желая спугнуть неожиданное видение, Милкович быстро моргал и раскрывал рот шире, около невысокой металлической сетки, служившей отцовскому дому забором, замечая худенькую брюнетку с серо-голубыми глазами, необычный оттенок которых парень помнил еще с детства, не имея возможности наблюдать за внешними изменениями сестры, вынужденно довольствуясь лишь голосом девушки в короткие телефонные разговоры.

– Привет, – улыбнулась Мэнди, закусив губу, внимательно рассматривая повзрослевшего, возмужавшего брата, стараясь запомнить каждую черточку лица родного человека, проклиная годы разлуки, раскидавшие их на противоположные концы континента.

– Блять, мелкая, – срываясь с места, прохрипел Микки, в два счета сокращая разделяющее их расстояние, подхватывая девушку в крепкие объятия, прижимая к себе и поднимая над землей. – Что ты тут делаешь? – обеспокоенно поинтересовался он, опуская Мэнди, но не размыкая рук за спиной. – Как ты добралась?

– Мик, давай потом, – лишь отмахнулась она, зарываясь носом в футболку брата, стирая с нежной кожи щек блестящие дорожки.

После смерти матери, вину в которой любой бы мог приписать сумевшему избежать заслуженного наказания купленным алиби Терри, маленькую девчушку с невинными глазами и безграничным доверием к людям из дома Милковичей выкрали родители Молли, не желая оставлять кроху на попечении ублюдка, лишившего жизни их дочери.

Мэнди искали не один год, но местоположение девочки полиции выяснить так и не удалось, ведь приобретенные нелегально документы надежно скрывали ребенка от всевидящего ока, а несколько тысяч километров – от разъяренного потерей родного отца.

Лишь несколько лет назад, уже довольно взрослая девушка дала о себе знать, связавшись со старшим братом по телефону, разыскав того через десятые руки.

Они созванивались крайне редко, не желая выдавать окружающим тайны общения, а увидеться друг с другом им и вовсе пока не удавалось.

– Эм… – заинтересованно наблюдая за обнимающейся на небольшой лужайке парой, подал голос Лип, привлекая к себе внимание двух пар глаз, желая понять, кем эта миловидная брюнетка приходится парню Йена.

– Черт, прости, – нахмурился Микки, понимая, что до сих пор не представил кудрявому девушку. – Лип, это – моя сестра, Мэнди, – чуть ослабляя хватку, но не отпуская ее из объятий, проговорил Милкович, улыбнувшись.

– Мик, – шикнула на него сестра, понимая, что только что он какому-то незнакомцу назвал ее настоящее имя.

– Все в порядке, это свои, – успокоил ее парень. – Лип – брат Йена, – пояснил он, встречая приближающегося к ним кудрявого теплым взглядом.

– Филлип Галлагер, – представился Дом, протягивая руку девушке, улыбнувшись глазами, быстро семеня взглядом по острым чертам миловидного лица, думая о том, что неожиданно объявившаяся родственница саба очень хороша собой.

– Мэнди, – ответила та, хватаясь пальцами за протянутую ладонь, почему-то не отпуская ее чуть дольше, чем того требовали нормы приличия, вглядываясь в чистейшие светло-голубые глаза кудрявого Доминанта напротив.

***

Переворачиваясь на живот и вновь чертыхаясь, Микки сильно зажмурил глаза, сжимая в кулак руку, покоившуюся под подушкой, понимая, что до подъема осталось всего несколько часов, а сна как не было, так и нет.

Блядский Галлагер прислал вечером лишь короткое сообщение, извинившись за невозможность привычной беседы по вебке, к раздражению, третий день преследующему его парня, добавляя дополнительной остроты, не желая скрасить одиночество сабмиссива хотя бы своим виртуальным присутствием.

А неожиданно вернувшаяся в Чикаго сестра все свое свободное время проводила теперь в компании Липа, виновато глядя на брата, поглаживая указательным пальцем скрывавший инициалы кудрявого коричневый браслет на своем правом запястье, подолгу простаивая перед зеркалом в их с Йеном квартире, о ее проживании в которой намекал лишь большой чемодан у стены.

Милкович чувствовал себя брошенным и никому не нужным – коротая вечера за просмотром каких-то фильмов в онлайн режиме и бутылкой пива, брюнет проклинал «удачно» сложившиеся обстоятельства, так «вовремя» соединившие две половинки в этом огромном жестоком мире, позволяя сестре встретить свое счастье в лице невысокого лупоглазого Галлагера, с первого взгляда узнавая в нем свою родственную…

«Бля, кажется, подписку на канал мелодрам завтра лучше аннулировать» – недовольно пробубнил про себя сабмиссив, зарываясь носом в подушку, втягивая в легкие воздух большим глотком, надеясь уловить хотя бы отголосок запаха его Дома, и громко скрипел зубами, ощущая лишь аромат собственного шампуня.

Размышляя над тем, чтобы перестать уже мучить бессонницей уставший организм, Милкович хотел было подняться с кровати и попробовать расслабиться под горячим душем, но металлический звон связки ключей, сопровождающий три поворота одного из них в замке, не позволил осуществить желаемого, вынуждая замереть в прежнем положении и притвориться спящим.

Сестре вовсе не обязательно знать о том, что Микки, как сопливая школьница, ночами вздыхал в темноту спальни, скучая по своему парню, теряя сон и терпение в вынужденной разлуке. И, совершенно точно, Мэнди лучше оставаться в блаженном неведении о том, что брат сегодня испытал позорное поражение в попытках самоудовлетворения, не имея к нему стимула в виде приказа его Доминанта или возбужденного взгляда зеленых глаз, обычно контролирующих данный процесс.

Стараясь выровнить дыхание и не шевелиться, Милкович вслушивался в тихое шуршание шагов сестры, перемещающейся по квартире, вошедшей в комнату и направляющейся к раскладному креслу, на котором саб любезно предложил ей располагаться.

Вот только девушка почему-то проигнорировала гостеприимство хозяина квартиры и прошла мимо предоставленного в ее распоряжение ложа, приближаясь к кровати и продавливая матрас своим весом.

– Привет, – услышал брюнет тихий шепот рядом, поражаясь грубости голоса Мэнди, прежде чем почувствовал нежный поцелуй за ухом, увлажнивший кожу слюной, а носом втянул запах, в поисках которого метался по простыням так долго.

«Сука» – пронеслось в голове мимоходом, сопровождая резкий разворот вокруг своей оси и торопливое движение навстречу наклонившемуся к сабмиссиву Галлагеру, пересекшему несколько штатов в желании вернуться домой раньше срока.

«Мудак, блять» – обиженно проговорил кто-то в мозгу Микки, крепко вцепившегося в шею рыжего, притягивая того к себе, пока губы брюнета в темноте искали губы Йена, улыбнувшегося столь восторженному приветствию.

«Я так скучал» – сообщил Доминанту яростный укус парня, прорвавший нижнюю губу, когда, громко простонав, сабмиссив ворвался в его рот языком, дрожавшими пальцами раздирая на покрытых веснушками плечах мягкую ткань футболки, не оставляя сомнений Галлагеру в том, что еще раз от себя Милкович его хрен отпустит.

Если бы кто-то сказал Микки, что худощавая костлявая фигура станет для него самым удобным ложе, Милкович в ответ лишь улыбнулся бы этому человеку, удобнее устраиваясь на твердой груди спящего Йена.

Если бы кто-то предположил, что мягкость матраса и прохлада хлопковых простыней, ласкающих чувствительную кожу, не позволит сомкнуть глаз на протяжении не одной ночи, сабмиссив махнул бы рукой в направлении стоявшей поодаль кровати, убеждая каждого, что им с рыжим и на полу вполне комфортно.

Если бы брюнету намекнули о том, что без горячего тела Доминанта под боком и тихого сопения рядом он не сможет свободно дышать, сабмиссив бы молча кивнул, соглашаясь, зарываясь носом в основание шеи Галлагера, оставляя на коже Йена влажный след поцелуя, и блаженно прикрыл веки, наполняя легкие ароматом цитруса и своего мужчины.

Наконец, засыпая.

Комментарий к БОНУС №3. M.C.M.

Прям представляю выражение ваших недовольных мосек,

когда, дочитав главу до конца, вы вдруг поймете,

что трахаться в ней никто не будет =]

да, я жесток. да, я знаю.

но вы все равно миня любите!

========== БОНУС №4. Сделай это ==========

– Привет, – пальцами ног цепляясь за мягкий ворс ковра, Доминант, еле передвигая заплетающиеся конечности, пересек комнату, подходя к сидевшему в кресле Микки, увлеченному какой-то игрушкой на экране ноутбука, опускаясь перед сабом на колени и нежно целуя уголки напряженных губ Милковича. – Прости, Эд захотел еще раз пробежаться по проекту перед завтрашней презентацией, – устраиваясь на полу удобнее, укладывая голову на колени своего парня, сдвигая тем самым металлический корпус компьютера в сторону, повинно проговорил Галлагер.

– Вы каждый день «пробегаетесь» по нему, блять, – недовольно пробормотал брюнет, но ноутбук закрыть и убрать поспешил, чтобы освободить руки для нежных ласк рыжей макушки, покоящейся теперь на его бедрах.

– Не бухти, Мик, – взмолился Йен, не желая вновь начинать этот спор, прекрасно зная, как Милковича раздражают его постоянные задержки на работе и возвращение домой далеко за полночь, но не имея сил отказать своему шефу в оных, боясь потерять выгодное место, обещающее неплохой заработок и возможность обеспечить себе и своему парню достойное существование. – Голова раскалывается, – пожаловался Дом, прикрывая веки, чувствуя нежное прикосновение пальцев за ухом, чуть ли не заурчав от удовольствия любимой ласки.

– Есть будешь? – поинтересовался сабмиссив, вспоминая об ужине, проведенном в гордом одиночестве и ожидании Галлагера, решившего вновь променять тихий вечер в компании брюнета на сотый прогон своей блядской презентации, отбирающей у рыжего все свободное время на протяжении вот уже месяца.

– Нет, – выдохнул Йен в мягкую ткань домашних штанов Милковича, – мы пиццу заказали, – объяснил свой отказ он под недовольный вздох Микки, скрывающего свою ревность к симпатичному начальнику бойфренда за заботой о его физическом состоянии, изнеможенном постоянными переработками.

– Отлично, – прорычал саб под нос, – пойду, тогда, выброшу к хуям все, что приготовил, – а ведь он так старался порадовать Дома вкусным ужином, трижды переваривая разбрюзгшие макароны для пасты. – Время только зря тратил, – надул губы брюнет, отталкивая от себя Галлагера, и поднимаясь на ноги.

– Мииик, – протянул рыжий, цепляясь за руку парня, не позволяя сделать следующего шага, – не нужно ничего выбрасывать, завтра съедим, – попросил он, сжимая в ладони напряженные пальцы, притягивая Милковича ближе в желании успокоить его раздражение. – Я честно терпел до десяти, а потом от голода уже соображать не мог, – оправдывался он, поднимаясь на ноги при помощи опоры в виде руки брюнета, вырастая над ним и заставляя запрокинуть голову, чтобы не разорвать контакта взглядов.