Текст книги "I. C. G. (СИ)"
Автор книги: ToBeContinued...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
========== от автора или немного о Дом/саб вселенной… ==========
Не встречала подобного Галлавича в русском фандоме, решила попробовать.
Очень надеюсь, что найдутся те, кого заинтересует такое развитие событий=)
Для тех, кто не в теме, вот, что Вам нужно знать, если решите прочитать эту работу (данная расшифровка терминов вводится исключительно для этого ФФ и не является единственно верной):
Дом/саб Вселенная – мир, где каждый человек помечен Доминантом (имеет метку на левом запястье) или сабмиссивом (метка на правом).
Доминант (Дом) – сильный, упорный, властный человек, обладающий крепким духом и возможностью подчинить любого сабмиссива, отдав тому приказ, использовав некую силу Доминанта (степень воздействия зависит от родословной Дома, а также других его качеств). Желает заботиться и оберегать зависимого от него человека, а так же испытывает удовольствие от власти над ним.
Сабмиссив (саб) – более слабая особь, желающий подчиниться, отдаться во власть Дома, получая при этом физическое и моральное удовлетворение. Сабмиссив зависим от данных ощущений, испытывает дискомфорт, доходящий вплоть до физических недомоганий, если не получает необходимого в течение длительного времени. Обычно не способен противостоять силе Доминанта.
Сабспейс – состояние транса, в которое входит сабмиссив, испытывая на себе влияние Доминанта, чаще всего достигается путем игр сексуального характера.
Метки – инициалы твоего истинного Дома или саба, соединяющие людей в идеальные пары особой связью. Ни один Доминант не имеет права отдать приказ определившемуся в пару сабу. При возникновении связи сила Доминанта увеличивается в разы, а удовольствие от нахождения рядом со своим истинным – в десятки.
Браслеты – широкие полоски черной (для определившихся пар) или коричневой (для тех, кто еще в поиске) кожи, закрывающие метки от посторонних взглядов.
Опека – родители являются законодательно установленными опекунами сабмиссивов не до их совершеннолетия, а до того момента, пока саб не встретит своего истинного Дома, определяясь с ним в пару. Тогда на смену родительской опеке приходит партнерская, закрепленная договором, разорвать который можно только в суде. Лишиться родительской опеки можно так же через суд, но обществом такая практика не приветствуется. Свободный сабмиссив встает на учет в органы опеки и получает временного надзирателя.
Наверное, пока это все.
Данный раздел буду дополнять по мере необходимости, делая на него ссылку в главах, где будут появляться новые термины.
Очень надеюсь, что и в нашем фандоме найдутся любители такой вот альтернативы =D
========== Маски ==========
Микки Милкович не хотел подчиняться. Не хотел стоять на коленях, покорно склонив голову, с мазохистким удовольствием желая угодить своему Доминанту.
Но у метки, появившейся на правом его запястье в период пубертата, на то были свои планы. Три ненавистные буквы, не раз расцарапанные острыми ногтями и растерзанные зубами, ярко выделялись на коже, не оставляя выбора.
Микки не хотел подчиняться. И долгие годы упорных тренировок принесли свои плоды – Милкович научился противостоять простым приказам, игнорируя желания отца и братьев лишний раз унизить «белую ворону», позорившую семейство.
Но головные боли и ломота во всем теле после каждого отказа стали постоянными его спутниками, выворачивая наизнанку внутренности сабмиссива, лежавшего в углу своей крохотной комнаты, из последних сил сдерживая крики отчаяния.
Микки Милкович не хотел подчиняться.
Но ему это было НУЖНО.
Поправляя широкий коричневый браслет на запястье, давивший получше любой висельной веревки, брюнет пробирался к стойке бара, желая погрузиться в алкогольный дурман, обещающий помочь расслабиться и пережить эту ночь.
В последний раз Микки был в «HoCaS» чуть больше месяца назад.
Короткая встреча с высоким блондином закончилась стертыми в кровь коленями, парой синяков на нежной коже шеи, крышесносным оргазмом и несколькими днями на слабительном.
Пожалуй, стоит отметить еще вновь уничтоженную самооценку и тихое обещание больше никогда не возвращаться сюда, данное самому себе в тишине маленькой комнаты той же ночью.
Его хватило на месяц.
Огромный зал, освещенный лишь частыми вспышками неоновых ламп, был переполнен.
Мужчины и женщины всех возрастов и комплекций, разодетые по последней моде или облаченные в растянутые грязные тряпки, расхаживали по помещению, выставляя напоказ перетянутые полосками черно-коричневой кожи левые руки, выбирая партнера на ночь.
Другие же молили о том, чтобы выбрали их.
Такие заведения всегда пользовались популярностью: не состоявшие в постоянных отношениях сабмиссивы нуждались в контроле и доминировании, испытывая невыносимые боли и дикую агонию от отсутствия оных, раз за разом возвращаясь в стены «HoCaS», надеясь среди десятков анонимов, прятавших лица за одинаковыми масками, найти своего истинного Дома.
Но Микки не искал, у него просто не было выбора.
Когда обезболивающие переставали помогать, а тремор конечностей уже мешал нормально функционировать, Милкович, крепко сжав зубы, направлялся по знакомому адресу, обещая себе, что это будет в последний раз.
И снова ошибался.
– Привет, – опрокидывая уже четвертый стакан Джека, услышал брюнет хрипловатый голос сбоку. – Скучаешь? – тонкие губы, единственное, что можно было рассмотреть на лице собеседника из-за маски, растянулись в широкую улыбку, обнажая желтые зубы.
– Нет, – возвращая взгляд обратно к бутылке, прошипел Микки, усиленно сжимая дрожавшими пальцами холодную стекляшку.
Он не пойдет с НИМ.
– Какой строптивый, – но грубость и нежелание парня идти на контакт лишь больше распалили мужчину. – Так даже интересней, – еще шире улыбнулся Доминант, опуская руку на плечо Милковича, тут же сжавшегося под неприятным прикосновением. – Скажи, как тебя зовут?
– Никак, – в голосе собеседника отчетливо слышались нотки приказного характера, но Микки смог устоять, благодаря мучительные годы тренировок.
– Посмотри на меня, – не сдавался мужчина, намереваясь укротить столь любопытный экземпляр, давая прямой приказ.
– Иди нахуй, – зажмурившись от острого укола боли в затылке, прорычал Микки, спрыгивая с высокого стула и, подхватив полупустую бутылку виски, направился вглубь помещения.
Всего несколько секунд понадобилось Доминанту на осознание произошедшего и еще пара на то, чтобы догнать парня:
– На колени! – раздалось за спиной Милковича, заставляя посетителей обернуться, а самого Микки замереть на месте. – Я сказал НА КОЛЕНИ, – прокричал Дом, сжав кулаки.
Но средний палец правой руки, взметнувшийся над головой брюнета, ясно дал понять всем, что этого не произойдет.
Огромных усилий Микки стоил следующий шаг, еще больших – устоять на ногах, когда тяжелая ладонь схватила его предплечье, разворачивая на месте.
Голубые глаза саба горели ненавистью, губы сжались в тонкую линию, а утробный грудной рык утонул в гуле голосов заинтересованных наблюдателей. Он не мог пошевелиться, все силы тратя на то, чтобы не упасть в обморок, окончательно капитулируя перед раздирающей внутренности болью, сковавшей тело.
– Отпусти его, – периферийным зрением уловив движение где-то справа, Милкович обернулся на голос долговязого молодого человека, вышедшего из толпы. – Он мой, – услышал Микки, продолжая разглядывать приближающегося к ним Дома: яркие вспышки ламп играли в рыже-красных волосах, приковывая взгляд; широкая грудь, прикрытая лишь обычной белой майкой, вздымалась отрывистыми толчками, выдавая степень раздражения парня, а крепко сжатые кулаки и выпирающие полоски вен на руках – обещание драки.
– Но… – пыл обидчика сильно поутих, когда рыжий приблизился, возвышаясь над тем чуть ли не на голову, – … он не сказал, что занят, – проговорил он, отпуская руку Микки и делая шаг в направлении выхода.
– Пошли со мной, – игнорируя никчемные попытки соперника оправдаться, Дом обратился к брюнету, разворачиваясь и снова пропадая в толпе.
Это не было приказом, скорее просьбой, но Милкович не смог сопротивляться.
– Спасибо, – кивнул сабмиссив, проходя вслед за рыжим в одну из комнат, располагающихся на втором этаже заведения, закрывая за собой дверь.
– Ты сильный, – услышал он в ответ. – Никогда не видел, чтобы кто-то смог устоять, – продолжал говорить парень, присаживаясь на кровать – единственный предмет мебели в помещении, используемом лишь по определенному назначению. – Как тебя зовут? – формулируя вопрос таким образом, чтобы у саба была возможность промолчать, поинтересовался рыжий, теребя коричневый браслет на своем левом запястье.
«Свободен» – подумал брюнет.
– Микки, – ответил, тут же прикусив язык, пытаясь понять, почему он это сделал.
– Йен, – представился Дом и, запустив пальцы под белоснежный пластик, стянул с лица маску.
– Это против правил, – попытался было возмутиться Милкович, но ярко горящие искрами усмешки зеленые глаза заставили замолчать.
Доминант был чертовски красив: огненно-рыжие пряди зачесаны назад, открывая широкий белоснежный лоб, пересекаемый полосками мимических морщинок, появившихся из-за чуть вздернутых бровей; тонкий прямой нос, усыпанный крохотными коричневыми точками, следующими от переносицы к скулам; и ярко-красные губы, растянутые в некое подобие улыбки.
– Тебе ли не знать, как их нарушать, – усмехнулся Йен, отбрасывая маску на пол, – Как ты это делаешь? – не скрывая своего любопытства, поинтересовался рыжий, рассматривая своего собеседника, все так же стоявшего в дверях.
– Тренировался, – ответил Микки, в очередной раз отмечая, что мог бы этого не делать.
Непривычная манера общения Доминанта, совершенно не похожая на ту, что использовали другие завсегдатаи заведения с браслетами на левых руках, немного смущала Милковича, но странное желание утолить интерес зеленоглазого заставило продолжить:
– Отец и трое братьев – Домы.
– Хм, – нахмурился Йен, – но тебе ведь больно?
– Да, – кивнул саб, переминаясь на месте. Только недавно отошедшие от судорог ноги не могли больше держать уставшее тело.
– Тогда, зачем ты это делаешь? – и рыжий видел это: отодвигаясь на край кровати, он жестом пригласил парня присесть рядом, пытаясь рассмотреть его лицо, насколько позволяла маска, которую тот не спешил снимать.
Милкович не ответил.
Да и не стоило, наверное, ему этого делать. Проследив за рукой, поднимающей бутылку виски к бледным губам, кадыком, трижды дернувшимся при глотках, и голубыми глазами, в которых только начал угасать огонь озлобленности и ненависти, Йен все понял без слов.
– Хочешь? – спросил Микки, протягивая своему спасителю спиртное.
– Я уж думал приказать тебе поделиться, – улыбнулся Доминант, забирая емкость.
– Тогда ты бы нихуя не получил, – вернул улыбку Милкович, но знал, что ошибается.
Реакция его тела на простые вопросы, желание отвечать на любой из них, странная тяга к зеленоглазому парню прозрачно намекали на это.
«Это просто усталость и воздержание» – убеждал себя Микки, откидываясь спиной на холодное покрывало, разглядывая трещинки на потолочной побелке, начиная расстегивать пуговицы рубашки.
Он знал, зачем рыжий забрал его с собой, прекрасно понимал, для каких именно целей использовали эти комнаты, не раз уже успел оценить мягкость местных кроватей, но чаще – неприятную грубость ворса ковролина.
– Сегодня был тяжелый вечер, Микки, – услышал он задумчивый голос рыжего, допившего виски в пару больших глотков и обернувшегося к нему, замечая дрожавшие пальцы, вытаскивающие круглые пуговки из петель. – Поспи, – последнее, что уловил он, перед тем, как отключиться, подчинившись тихому приказу.
***
Утро встретило сабмиссива сильной головной болью, стянутой из-за долгого пребывания на лице пластиковой маски кожей, и тошнотой.
Умыв лицо и прополоскав рот, Милкович подобрал с пола свои кроссовки, заботливо снятые с его ног Йеном перед уходом, размышляя на тему странной встречи.
Почему он заступился за него? Зачем позвал с собой в комнату и уложил спать? Почему не воспользовался расшатанным самоконтролем и потерей сил саба? Кто он, вообще, такой?
И почему он сам так реагировал на этого странного Дома? Желал подчиниться?
Но самым главным вопросом, никогда до этого самого момента не беспокоившим Микки, стал вопрос его полного имени.
Он задавал его себе весь день, не один раз поглядывая на три буквы, украшающие его запястье, надежно спрятанные от посторонних взглядов кожаным браслетом.
«I. C. G.»
Комментарий к Маски
надеюсь, меня не вздернут за яйки за подобные шалости =)
========== Шаги ==========
Йен Галлагер никогда не хотел себе саба. Твердо придерживаясь позиции равноправия и свободы выбора, Доминант игнорировал три буквы на своей руке, не задумываясь даже о том, чтобы попытаться найти обладателя подобных инициалов.
Но красивым шрифтом выведенные на запястье «M.С.M.» не давали покоя, тревожа сон рыжего, вырисовывая в призрачной дымке тумана фантазий едва заметный силуэт.
Йен не хотел себе саба. Собственными глазами наблюдая за тем, что может с человеком сделать эта связь, Галлагер зарекся однажды – он не станет определяться никогда.
Но Фиона продолжала уверять его в том, что Джимми был идеальным партнером, несмотря на всю ту боль, что причинил Доминант своему сабу, превращая когда-то жизнерадостную, яркую и своенравную девушку в некое подобие личности, единственным смыслом жизни которой стало желание угодить своей второй половинке.
Йен Галлагер не хотел властвовать и управлять. Наличие в огромном семействе нескольких сабмиссивов (помимо Фионы помечена им была еще и Дебби) научило молодого человека уверенно управлять своей силой, оставляя девушкам право на отказ от просьб, никогда не звучавших в форме приказа, умело перефразируемых парнем в вопросы.
Йен Галлагер не хотел подчинять.
Но ему все равно удавалось это делать, несмотря ни на что.
Сегодня в «HoCaS» было не так много народу – середина недели не самое удачное время для посещения подобного заведения, но Йен обычно приходил сюда именно в будни.
С понедельника по четверг в стенах Центра Галлагер находил то, что нужно.
Первоочередной целью молодого человека, расхаживающего по едва освещенному залу среди десятка незнакомцев в масках, никогда не было удовлетворение своих плотских желаний; рыжий с легкостью мог противостоять периодически бунтующим в теле гормонам, лишь усилием воли и длительным мозговым процессом успокаивая не всегда уместное возбуждение.
Будучи довольно сильным Доминантом, Йен мог получить в свое распоряжение любого свободного саба, но ему это было не нужно.
Галлагер искал кого-то конкретного.
Отчаявшегося, потерянного, одинокого, никому не нужного. Того, кто не сможет заинтересовать других посетителей заведения, с гордостью носивших свои браслеты на левой руке.
Йен не стремился получить удовольствие от необходимого каждому сабмиссиву процесса, не пытался утолить свой голод за счет более слабого, он просто хотел ПОМОЧЬ.
– Двести шестой, – протягивая небольшой ключ худощавому белобрысому пареньку, кутавшемуся в болтающийся на плечах свитер, подпирая противоположную от входа в зал стену, едва ли стояв на ногах, проговорил Йен с вежливой улыбкой на губах.
– Что? – неуверенно и очень тихо спросил саб, удивившись возникшему к его неприметной персоне интересу.
Господи, да он еще совсем ребенок.
– Ты здесь впервые? – поинтересовался Галлагер, протягивая мальчику руку, наблюдая за появившимся в сине-зеленых глазах, спрятанных под маской, страхом.
– Да, – прошептал тот, склонив голову.
– Это твоя первая ломка? – осознание того, через что приходилось проходить пареньку, воспоминания о тех днях, когда он пытался сделать все возможное для облегчения боли Дебби, добавили голосу нежности и теплоты.
– Да, – повторил сабмиссив, дрожавшими пальцами вцепившись в свой браслет.
Черт, совсем новый.
– А родители…
– У меня нет родителей, – перебил его мальчик, тут же сжавшись от неприятного холодка, прошедшего по истощенному телу.
– Сколько тебе лет? – продолжал осторожно спрашивать Доминант, желая выстроить твердый мост доверия, значительно увеличивающий шансы на то, что все пройдет не так болезненно.
– …цать, – голос саба перешел на шепот, давая понять Галлагеру, насколько тот напуган, требуя от него более решительных действий.
– Пошли со мной, – проговорил Йен, придавая голосу наименьшую из возможных интонаций приказного характера.
Но хватило и этого.
Едва переставляя ноги, не поднимая головы, паренек плелся следом за Домом, казалось, даже наступая туда, где всего секунду назад приземлялась подошва ботинок рыжего.
– Сейчас мы пойдем в комнату, – начал говорить Галлагер, не оборачиваясь, понимая, что если сделает это – передумает. Еще никогда он не был у кого-то первым. – Там мы немного поговорим, если ты захочешь. Мне нужно, чтобы ты мне доверился, если сможешь, – он привык добавлять в свои предложения условности, желая оставить право выбора собеседнику.
– А Вы…
– Ты, – поправил Доминант.
– А ты сможешь мне помочь? – в голосе мальчика было столько отчаяния и мольбы, что над ответом Йен не думал и секунды:
– Я сделаю все возможное, обещаю.
Он был настолько хрупок и истерзан ломкой, что первым желанием Йена, разглядывающего обнаженное тело, сжавшееся в комочек на кровати, было накормить саба.
Но ему нужно не это.
– Расслабься, – приказал Доминант, понимая, что самостоятельно паренек с дрожью и спазмами не справится.
Он был так напуган и неопытен, что Галлагер долго не мог решить, насколько далеко сможет зайти сегодня с этим мальчиком, желая ограничиться лишь простыми приказами типа ответов на вопросы или откровенными разговорами.
Но ему было бы этого мало.
– Закрой глаза, – залезая на кровать рядом с подростком, все так же оставаясь в одежде, попросил Дом, аккуратными прикосновениями длинных бледных пальцев начиная исследовать молодое тело, уже не метавшееся в агонии. – Доверься мне.
И он доверился, отдался в руки Йена, почти сдавшегося уже мыслям о том, что лучше первым будет он, чем какой-то жестокий, нацеленный лишь на удовлетворение своих собственных потребностей Дом.
Галлагер готов был овладеть сабмиссивом.
Но не смог.
– Прикоснись к себе, – прошептал рыжий, опускаясь на подушку рядом, располагая свою голову и поворачивая ее так, чтобы губами едва ли не коснуться уха мальчика.
Он кричал громко, подчиняясь властному голосу, что будто проникал в сознание, окутывая туманом наслаждения и экстаза, отдававшему все новые приказы; его тело выгибалось и дрожало, пока собственная рука, под чутким контролем Доминанта, продолжала ласкать твердую плоть; он молил Йена о том, чтобы тот разрешил ему кончить, но Галлагер прекрасно знал, что достижение столь скоропостижной разрядки избавит паренька от ломки лишь на короткое время.
– Убери руку, – приказал Дом, когда стоны сменились хрипами, а протяжный свист, вырывающийся из груди, сопровождал каждый выдох. – Хороший мальчик, – осознавая, насколько сильное воздействие могут оказать его слова на девственное сознание, улыбнулся Йен, наблюдая за неуверенным движением ладони, подрагивающей теперь на впалом животе. – Сабмиссив должен уметь контролировать это, – шептал на ухо подростка рыжий, успокаивая предоргазменные судороги паренька нежными прикосновениями к груди и плечам, – ты должен научиться сдерживаться.
Подобная пытка продолжалась долго.
Раз за разом доводя саба до критической точки его собственными руками, Доминант приказывал тому остановиться, удовлетворенно отмечая, что это, наконец, начало приносить ему удовольствие: мальчик беспрекословно исполнял волю Йена, с еще большим энтузиазмом возвращаясь к желанному занятию, когда Галлагер давал на то разрешение.
Он был на грани, Йен чувствовал это.
– Сожми у основания, – прохрипел он, прикасаясь губами к ушной раковине сабмиссива, тут же поспешившего исполнить приказ, – вот так, умница, – улыбнулся он, чувствуя, как сильно напряглось молодое тело рядом. – Кончи для меня, малыш, – выдохнул он едва слышно, но ожидание и невозможность далее терпеть эти муки позволили бы парню расслышать заветные слова даже на сверхзвуковой частоте.
– С-с-спасибо, – прохрипел осипшим от продолжительных стонов и криков голосом саб, содрогаясь в оргазме, оглушительной волной проходящем по телу, распространяя приятное тепло до самых отдаленных уголков истерзанной воздержанием плоти.
– Ты был очень послушным, – завершило картину тихое признание, увеличившее испытываемое сабмиссивом наслаждение в сто крат.
Мальчик уснул почти сразу, и Йен не стал будить его, чтобы попрощаться.
Приняв душ и своими собственными силами разобравшись с тем, что причиняло немалый дискомфорт при ходьбе (как бы не хотел того Галлагер, но происходящее в комнате на протяжении последней пары часов возбудило и его), Доминант накрыл паренька одеялом и, оставив ключ на тумбочке возле его головы, вышел прочь, плотно прикрывая за собой дверь.
Неспеша двигаясь сквозь полупустой зал, Йен направлялся к выходу, чувствуя дикую усталость, смешанную с неким удовлетворением от осознания того, что сегодняшний вечер закончился намного лучше, чем он мог изначально предположить, не обращая внимания на сосредоточенный взгляд, внимательно следивший за ним, провожая.
– Йен? – обладатель голубых глаз пересек разделяющее их расстояние в несколько торопливых шагов, замирая в метре от Доминанта. – Уже уходишь? – спросил он, как только Галлагер обернулся.
– Привет, Микки, – улыбнулся рыжий, узнавая в собеседнике необычного саба, которого встретил здесь несколько дней назад. – Да, – кивнул он, разглядывая молодого человека.
Казалось, с момента их встречи тот стал выглядеть еще хуже: осунувшиеся плечи, с выступающими даже через ткань футболки ключицами; дрожавшие, несмотря на сжатые в кулаки ладони, руки; и положение спины, своими очертаниями больше напоминающее вопросительный знак, нежели уверенную осанку – да, дела были очень плохи.
– Не хочешь остаться? – брюнет даже не пытался скрыть надежду в своем голосе.
– Нет, – поспешил ответить Йен, оглядываясь на дверь.
– Но…
– Прости, мне пора, – быстро проговорил он, резко разворачиваясь и спеша к выходу. – Микки, ты плохо выглядишь, – остановившись на пороге, добавил, не обернувшись, – найди кого-нибудь, кто поможет тебе с ЭТИМ, – через силу выдавил из себя, скрываясь за массивной деревянной створкой.
«Только не я» – проносилось в голове, пока широкими шагами Галлагер пересекал улицу, спеша поскорее убраться подальше от Центра.
Он только что отдал ему приказ?
***
Этой ночью Йен долго не мог уснуть.
Воспаленное неожиданной встречей сознание вновь и вновь возвращало в память короткий миг первого знакомства, заставляя снова испытать то странное чувство, что захватило Доминанта, когда в толпе незнакомцев он увидел этого саба.
Не задумываясь, Йен вступил в спор с постоянным клиентом заведения, отвоевывая свое право на брюнета, идя на поводу у собственнических порывов и желаний; потащил парня с собой в номер, испытывая какую-то нездоровую потребность защитить молодого человека от обидчика, совершенно позабыв об обычного рода желаниях, которые должны были бы возникнуть; задавал все эти глупые вопросы, вслушиваясь в каждое слово, сказанное Микки в ответ, в сердце лелея надежду на то, что сможет узнать его.
Только на рассвете Галлагер смог провалиться в беспокойный сон, не имея больше сил терпеть резь в глазах, прожигающих три буквы, выведенные на его левом запястье, осуждающим взглядом.
«M. С. M.»
Йен не хотел себе саба…
Комментарий к Шаги
Надеюсь, история Йена тоже Вам понравится=)
========== Сила ==========
Его выворачивало наизнанку три дня.
Любая пища, попадающая в организм, моментально возвращалась наружу, не успевая осесть на дне желудка, лишая Милковича последних сил. И, если с проблемой попадания в тело питательных веществ Микки смириться еще мог, то таблетки обезболивающего, выходящие вместе с рвотой, даже не растворившись, требовали от саба решительных действий.
Крепкий алкоголь, используемый брюнетом прежде, не спешил прийти на помощь, к нестерпимой боли, раздирающей внутренности, прибавляя жжение в воспаленной постоянной тошнотой гортани, стоило только сделать глоток.
Едва переставляя ноги, сабмиссив короткими шагами продвигался к своей цели, глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, ставший единственной его пищей в последнее время.
Кэш ему поможет, не сможет отказать другу в спасительной дозе запрещенной законом инъекции.
Неоновая вывеска аптеки показалась на горизонте, придавая истерзанному ломкой телу сил, а отчаявшемуся взгляду голубых глаз – надежду.
Но закрытая и опечатанная дверь ее вмиг разрушила.
– Блять, – обреченно выдохнул Микки, прислоняясь покрытым испариной лбом к холодному стеклу с ненавистным «Closed», понимая, что единственный устраивающий его вариант спасения прячется за ним, аккуратно сложенный и замаскированный под прилавком аптеки приятеля, вдруг решившего сегодня закрыться пораньше.
До «HoCaS» добраться не представлялось возможным. Последние силы Микки потратил на то, чтобы преодолеть три квартала, из двух зол выбирая наркотик, возможно, совершая последнюю в своей жизни роковую ошибку. С надеждой на то, что остатка энергии хватит, чтобы протянуть до открытия аптеки, сабмиссив опустился на землю, закрывая глаза, желая провалиться в спасительную дремоту, способную ускорить ход стрелок на циферблате.
– Эй, с Вами все в порядке? – но у прохожего, решившего сегодня прогуляться по темным улочкам неблагополучного района, кажется, в планах на вечер значился пункт о лишении Милковича такой возможности. – Эмм, молодой человек, Вы меня слышите? – голос зазвучал громче, а тихий шорох подошвы кроссовок об асфальт дал понять, что его обладатель подошел ближе. – Вам плохо? – раздалось совсем рядом (видимо, незнакомец присел на корточки), и горячее дыхание опалило кожу лица.
– В-все в пор-р-рядке, – едва слышно ответил саб, открывая глаза, надеясь тем самым убедить собеседника в словах, которым и сам уже не верил, в темноте ночного города пытаясь рассмотреть лицо незнакомца, чей голос казался слишком знакомым.
Огненно-рыжими пятнами на сетчатке отпечатались зачесанные назад волосы, отражающие свет фонаря, а бледная кожа лица склонившегося над ним Дома и даже в ночи ярко горящие зеленые глаза не оставили сомнений.
– Йен, – последние силы тратя на то, чтобы улыбнуться, прошептал Микки, вновь опуская веки.
– Открой глаза, – наполненный силой и властью голос заставил подчиниться, отмечая, что действие, раньше требующее стольких усилий, в этот раз далось довольно просто.
Быстро осмотревшись, едва ли поворачивая раскалывающуюся на части голову, Микки понял, что он больше не на улице: горевший где-то в стороне торшер позволял выхватить из сумрака очертания мебели, наполняющей небольшую комнату; а довольно теплый воздух, совершенно не похожий на прохладу улицы, украшенный приятными ароматами чая и чего-то съестного, окончательно убедил саба.
– Микки? – недалеко от кровати, на которой к своему удивлению обнаружил себя Милкович, в мягком кресле сидел Доминант, с волнением и каким-то непривычным для обоих беспокойством в глазах, следивший за ним.
– М-гу, – кивнул брюнет, попытавшись подняться.
– Лежи, – тут же раздалось в комнате, а тело саба против воли последнего вновь пригвоздилось к мягкой кровати. – Прости, – тут же спохватился рыжий, понимая, что неосознанно отдал тому приказ. – Ты очень плохо выглядишь, тебе нужно отдохнуть, – начал оправдываться Дом, прекрасно осознавая, что нужно ему вовсе не это. – Когда ты ел в последний раз? – поинтересовался он, рассматривая исхудавшее уже до критической отметки тело парня.
И Микки хотел бы ответить, но сил, с катастрофической скоростью покидающих его тело, едва хватало на то, чтобы моргать.
– Скажи мне, когда ты ел, – перефразировал Йен, облегчая задачу.
– Четыре дня назад, – тут же выдал сабмиссив. – Мне было нехорошо в последнее время… – решил добавить он, отмечая изменения в лице собеседника: беспокойство и волнение сменились раздражением и недовольством, приправленными небольшой щепоткой разочарования, тут же вызвавшими ответную реакцию тела Микки – холодная дрожь прошлась по мышцам, раздражая нервные окончания.
– Что ты делал у аптеки? – задал следующий вопрос рыжий, бросая быстрый взгляд в направлении двери. – Ответь, – приказал, после пары секунд молчания саба.
– Ждал своего друга, – пробормотал Милкович, выбирая наиболее удачное словосочетание, – у него есть «Kraft», – врать Дому не хотелось.
– Что? – светлые брови поднялись на лоб. – Ты совсем ебанулся? – обычно сдержанный в своих высказываниях Йен, не смог подобрать подходящего слова.
Не так давно Галлагер похоронил мать, отчаявшуюся после смерти своего Истинного и отца Йена, убитого в пьяной драке, найти нового спутника, заменившую природную силу Доминанта, необходимую для существования любому сабу, синтетическим стимулятором, однажды превысив необходимую дозу.
– У меня не было выбора, – услышал рыжий ответ, вырвавший его из воспоминаний морозного утра на городском кладбище и двух камней с собственной фамилией.
– Выбор есть всегда, – поднимаясь с кресла, проговорил Йен, в несколько шагов пересекая комнату. – Тогда, в Центре, я приказал тебе найти кого-нибудь, – замирая у открытой двери, сказал он, не понимая, как этому сабмиссиву, лишенному сил даже на то, чтобы держаться на ногах, удалось обойти приказ.
– Я искал… – выдохнул Микки, сосредоточенно следя за его движениями, – тебя, – добавил едва слышно, как только деревянная створка закрылась, скрывая за собой Галлагера.
– Я не смогу, – глотая слюну, проговорил Милкович, крепко сжимая ложку, любезно предложенную хозяином квартиры, в которой они находились, с интересом и диким голодом в глазах рассматривая желтоватую субстанцию в тарелке на своих коленях.
Сабмиссив чувствовал себя гораздо лучше с того момента, как Йен подобрал его на улице, но перспектива вновь проблеваться его, все же, пугала.
– Ешь, – твердо произнес Йен, занимающий все то же место в кресле, выбрав себе в компанию на эту ночь большую кружку горячего чая.
Микки исполнил приказ тут же. Раз за разом погружая ложку в суп, он глотал приятную на вкус пищу, даже не задумываясь о том, чтобы жевать, с каждой новой порцией понимая, что обратно сегодня угощение не выйдет.
– Не торопись, Микки, никто не отнимет, – улыбнулся Доминант, наблюдая за действиями парня, резко снизившего темп поглощения куриного бульона с вермишелью, наспех приготовленного им. – Если захочешь, там есть еще, – указав взглядом на дверь, сказал он.
– Спасибо, – саб опустошил тарелку под пять глотков чая Галлагера и, слегка склонив голову набок, блаженно прикрыл глаза, чувствуя распространяющееся по телу тепло.
