Текст книги "I. C. G. (СИ)"
Автор книги: ToBeContinued...
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Тебе больно? – обеспокоенно спросил Галлагер, останавливаясь. – Что случилось?
– Ничего, – прохрипел в ответ брюнет, зажмурившись, не смея обернуться.
– Микки, с-к-а-ж-и, что случилось, – приказал Дом, освобождая вход Милковича от пальцев.
– Ты слишком нежен, – не желая того, но все же сказал Микки, опуская голову в признанном поражении.
– Нежен? – нервно усмехнулся рыжий, совершенно не ожидавший подобного рода признания от строптивого сабмиссива, не желающего подчиняться, которого обычно брали лишь силой. – Нежен, говоришь? – повторил он, надевая на член презерватив и смазывая его лубрикантом, подставляя головку к растянутому, но не достаточно для размеров рыжего, отверстию. – Нежен? – резким движением бедер подаваясь вперед, проникая в Микки и погружаясь почти до самого основания в тугое отверстие, прорычал Галлагер, утонув в протяжном крике саба от столь неожиданного ответа на его замечание.
Острая боль пронзила тело брюнета, когда толстый и длинный член Доминанта ворвался в него, растягивая сжатые мышцы, не готовые к столь сильному давлению, пробивая разрядами тока каждое нервное окончание, заставляя самопроизвольно сжиматься мышцы и воспалиться чувствительные точки.
– Есть, что сказать теперь? – крепко сжимая бока Милковича пальцами, довольно поинтересовался Йен, наслаждаясь дрожью тела в своих руках.
– Не останавливайся, – услышал он ответ, окончательно сорвавший крышу и заставивший начать двигаться.
Шлепки кожи о кожу, громкие хрипы и высокие стоны смешивались с животным рычанием, сопровождая каждое проникновение в раскрывшегося перед ним сабмиссива твердого органа Доминанта, растрахивающего покрасневшую и пульсирующую дырочку, наполняя темную комнату страстью и похотью.
Стиснув челюсти, громко скрипя зубами, Галлагер продолжал толкаться в Микки рваными движениями, втягивая ноздрями наполненный запахом пота и возбуждения воздух, крепко удерживая его бедра на месте руками.
Увеличивая темп и глубину проникновения, меняя угол, Йен перехватил брюнета под ребрами, поднимая того, заставляя встать на колени, теряя опору для рук, но подарив ему новую – влажная соленая спина саба соприкоснулась с твердой грудью Доминанта.
– Не трогай себя, – выдохнул рыжий, как только заметил первое движение ладони Милковича к напряженному до предела члену меж его бедер, продолжая толкаться в него с удвоенным рвением.
Тело брюнета дрожало в конвульсиях от каждого проникновения, особенно сильно содрогаясь в момент прикосновения головки члена Галлагера к воспаленной простате, приближая его к разрядке.
– Кончишь, когда я скажу, Микки, – чувствуя близкую развязку, приказал Дом, делая очередной глубокий толчок, погружаясь в саба до основания, чувствительным органом даже через слой латекса ощущая горячие пульсирующие стенки заднего прохода брюнета, плотно обхватившие его член, унося за границу реального.
Онемевшие руки безвольно висели по обе стороны от дрожавшего в предоргазменных судорогах тела Милковича, из последних сил удерживаясь от нестерпимого желания прикоснуться к болезненно напряженному члену, а переполненные спермой и желанием освободиться от тяжкого груза яички пульсировали и сжимались, не смея ослушаться Дома.
Раз за разом вдалбливаясь в брюнета, Йен громко стонал и терял контроль над своим телом, ощущая приближение долгожданного оргазма, усилием воли и каким-то неведомым прежде упорством сдерживая себя в ожидании момента, когда его сабмиссив достигнет критической точки.
Покрывая поцелуями усеянную капельками пота соленую кожу шеи Микки, Галлагер хрипел и стонал, теряясь в ощущениях наслаждения и нестерпимого удовольствия, сжимая податливое тело брюнета в своих руках.
Дыхание саба давно сбилось с ритма, заменяя глубокие вдохи короткими глотками необходимого кислорода, а кровь бежала по жилам со сверхвозможной скоростью, поднимая температуру тела, пульсируя в висках.
– Йен, пожалуйста, – болевые ощущения от сдерживаемого оргазма, заполнили разум, заставляя Милковича умолять.
– Хочешь кончить, Микки? – услышал брюнет хрип над самым ухом, и поспешил ответить:
– Позволь мне кончить, – выдохнул он, находясь на границе сознания и забытия.
– Хочешь кончить? – повторил тот же голос, обволакивая сознание саба наркотическим дурманом, окончательно толкая его в непроглядную тьму, наполненную экстазом и наслаждением.
– Пожалуйста, разреши мне…
Но договорить сабмиссив не успел.
– Кончи, Микки, – прервал его Доминант, впиваясь в кожу шеи брюнета зубами, прокусывая ту насквозь, на кончике языка чувствуя первую алую каплю крови, наполнившую рот привкусом металла.
Болевой шок разорвал все границы, проходя по телу сабмиссива, запрокинувшего голову вверх, упираясь в ключицу Дома затылком, закатившего покрытые пеленой возбуждения глаза к потолку, сметающей все на своем пути волной дикого экстаза, уносящего в неизведанные ранее просторы наслаждения, заставляя тело биться в конвульсивном припадке, а перенапряженный и дрожавший член Милковича взорваться оглушительным оргазмом, пачкая каплями спермы, выстреливающей мощной струей из него, простыни и подушку.
Чувствуя сокращение мышц заднего прохода вокруг своего члена, Доминант окончательно потерял контроль над собой: крепко сжимая в руках подрагивающее в оргазме тело Милковича, продолжая сосать нежную кожу его шеи, наполняя рот кровью, он трахал обессилевшее тело брюнета размашистыми толчками. В несколько особенно глубоких проникновений и ударов о пульсирующую простату саба головкой напряженного органа достигая пика, Йен громко прорычал что-то, изливаясь в презерватив, и, наконец, отпустил украшенную огромным багрово-синим засосом шею Микки, падая на кровать, все еще сжимая в своих объятьях содрогающееся тело партнера.
***
Расслабленное оргазмом и распаренное горячим душем тело Галлагера расположилось посередине кровати, наслаждаясь прохладой свежего постельного белья, пока тот ожидал возвращения Микки из ванной.
Сабмиссив появился через несколько минут.
Неуверенными шагами ступая по прохладному полу, Милкович приближался к кровати, не решаясь поднять взгляд на Доминанта, следившего за каждым его движением.
– Я… – хотел что-то сказать брюнет, но не смог продолжить.
– Давай завтра поговорим? – перебил его Галлагер, отодвигаясь на свою половину кровати, освобождая гостю место. – Ложись спать, – предложил он, не задумавшись даже о том, что подобные слова могут восприняться Милковичем как приказ.
Залезая на матрас, укладываясь и расслабляя истерзанное оргазмом тело, Микки оглянулся в поисках подушки:
– А где… – хотел он спросить у хозяина квартиры местоположение пухового прямоугольника.
– Ты немного ее испачкал, – улыбнулся в ответ рыжий, приподнимаясь, двигая свою подушку на середину. – Будем спать на одной, – объяснил он свои действия. – Двигайся ко мне, – проговорил снова неосознанно, наблюдая за тут же исполнившим его волю брюнетом.
Но Микки не был бы собой, если бы в такой простой ситуации не смог найти пути обхода приказа: поворачиваясь на бок лицом к Галлагеру, лежавшему на спине, он опустил голову тому на грудь, вдыхая аромат рыжего с примесью апельсинового геля для душа большим глотком, наполняя легкие запахом Доминанта, и закрыл глаза.
– Все равно ночью полезу на тебя, – раздался голос сабмиссива в темноте, заставляя Йена вновь улыбнуться. – А так хоть заранее привыкнешь, и не будешь орать мне на ухо утром, толкаясь, – объяснил Милкович свои действия Дому, с каждым словом говоря все тише, погружаясь в царство Морфея.
Комментарий к Не останавливайся
Надеюсь, Вам понравится…
Не поленитесь потом оставить пару слов под главой. Для Вас мелочь, а автор готов на них молиться =]
Спасибо всем, кто проживает вместе со мной эту историю, в Вас мое вдохновение, в Вас мое всё…
========== Первое ==========
Как так получилось, что Микки Милкович переехал в его небольшую квартиру, Йен не смог бы ответить даже себе.
Они не обсуждали этого.
Однако в стиральную машину Доминант загружал по утрам теперь вещей вдвое больше обычного, а второй бритвенный станок и серая зубная щетка на стеклянной полочке в ванной комнате уже не мозолили глаз.
Нет, Микки не претендовал на личное пространство Галлагера, его вещи продолжали храниться в большой спортивной сумке, запиханной под кровать, а единственные кроссовки сабмиссива аккуратно стояли на коврике возле входа. Но небольшой холодильник в квартире Дома уже начал пополняться любимыми съестными припасами брюнета, а на смену «ослиной моче, разлитой в б/у тары» на его дверке теперь в ряд выстроились бутылки светлого Йегера, закупаемого Милковичем в гораздо большем количестве, чем требовалось ему одному.
Разные графики позволяли мирно сосуществовать неожиданным соседям: почти не пересекаясь по утрам, молодые люди собирались на работу или учебу, стараясь не шуметь, если в основной комнате досыпал свои положенные пятнадцать минут второй жилец; а вечерние водные процедуры приобрели свой негласный график, распределяя время и количество горячей воды на прием душа равными долями.
Проблемы начинались позже.
Большая кровать, с радостью принимающая в свои объятия обоих парней, стала неким столом переговоров между соседями, решающими все бытовые вопросы исключительно на мягком ложе.
И вовсе не тем способом, которым бы так хотелось обоим.
– Что это? – поднимая к лицу измятые купюры, спросил Йен у отвернувшегося уже от него Милковича.
– Арендная плата, – пробубнил тот в ответ, устраивая руку под подушку.
Конечно, Микки прекрасно знал, что сегодняшнее обустройство спального места в очередной раз станет бесполезным занятием – утреннее пробуждение на теле Доминанта не удивляло уже никого в стенах этой небольшой квартирки, но с завидным упорством и неким мазохистским удовольствием каждый вечер сабмиссив отодвигался от рыжего на противоположную половину матраса и разворачивался к тому спиной.
– Эм… и зачем? – не понимая столь благородного порыва, будучи осведомленным о нестабильном заработке брюнета, поинтересовался Галлагер.
– Потому что я живу тут? – как бы Микки не хотелось затрагивать подобную тему, признавать потребность в помощи, у рыжего было настроение вывести саба на этот разговор.
– Временно, – уточнил Доминант под неумелую попытку Милковича заглушить вздох разочарования.
Нет, Микки понимал, что долго пользоваться гостеприимством Галлагера он себе позволить не может: когда закончится процесс по его делу, Милковичу придется либо вернуться в родные пенаты, что равнялось по степени опасности с пропиской в клетке с голодным тигром, либо переехать в общежитие для свободных сабмиссивов, по рассказам знакомых больше походившее на мусорные баки, населенные вшами и тараканами, но лишнее напоминание о небогатом выборе было не самым лучшем завершением этого дня.
– Временно, – повторил брюнет, прикрывая веки, из-за положения своего тела не заметив искру разочарования, мелькнувшую в зеленых глазах Дома.
– Поэтому я не возьму с тебя денег, – перекатываясь по кровати, нависая над телом сабмиссива, Галлагер потянулся к тумбочке возле головы брюнета, аккуратно складывая на ее край наличность, грудью прикасаясь к спине Милковича, тут же задержавшего дыхание, наслаждаясь теплой волной, проходившей по покрытой крупинками мурашек коже.
Каждый вечер, вот уже на протяжении недели молодые люди решали первоочередные бытовые вопросы, укладываясь спать: распорядок дня, закупку продуктов и приготовление пищи, обильно сдабривая обсуждения спорами финансовой стороны их своеобразных отношений, игнорируя лишь одну тему – со дня побега Милковича из стен родного дома, ни Дом ни саб не затрагивали тему секса.
Первое правило, закрепленное приказом, не позволяло Микки рассчитывать на пересмотр данного вопроса, отсчитывая дни до очередной ломки, обещающей снисхождение Йена; а сам Галлагер не спешил взять слова обратно, уверяя себя в том, что с физиологическими потребностями своего тела, ежедневно контактирующего и возбуждающегося в присутствии полуобнаженного сабмиссива, он легко справится самостоятельно.
Вот только по каким-то причинам, не подвластным пониманию ни того ни другого, соседи не спешили избавиться от сексуального напряжения где-то на стороне, игнорируя подобного рода мысли, не раз посещающие их в минуты неуместного возбуждения.
Пятничный вечер не принес Микки Милковичу никаких сюрпризов. Задержавшись на работе чуть дольше положенного, брюнет посетил небольшой супермаркет по пути к дому Галлагера, пополняя запасы пива и полуфабрикатов, обещанных Йену на ужин, и вернулся в небольшую квартиру, адрес которой, кажется, уже выгравировался на корочке его мозга.
– Йен? – позвал саб, открывая дверь собственным ключом, полученным у рыжего несколькими днями ранее, удобнее перехватывая увесистый пакет с рабочей униформой, уже давно требующей стирки, и продуктами.
Ответа не было.
Разувшись и стянув теплую толстовку, любезно предложенную с утра соседом взамен той, что никак не могла высохнуть за пятнадцать минут из-за забывчивости Милковича о порученном ему задании разгрузить стиралку вчерашним вечером, Микки прошел на кухню, зажигая по пути свет в темном помещении, убеждаясь в том, что дома он совершенно один.
«Решили выпить с Липом, буду поздно».
Небольшое послание на двери холодильника раскрыло брюнету тайну исчезновения соседа, а еще теплая сковородка с позавчерашними нагетсами дала понять, что ушел Йен не так давно.
Разложив в холодильнике все, что купил, сабмиссив прошел в комнату, попутно стягивая одежду с уставшего и липкого тела, намереваясь принять душ и насладиться тихим вечером в компании пары бутылок пива, своих документов и ноутбука Дома, обещающего добыть необходимую для процесса информацию во всемирной паутине.
Захватив чистую пару боксеров и домашние штаны, Микки направился в ванную, попутно загружая в стоявшую на кухне стиральную машину свою униформу с парой джинсов рыжего из бельевой корзины, и отправляя противень с замороженной лазаньей в духовку.
Горячая вода приятно расслабляла напряженные мышцы и ласкала обнаженную кожу, а клубы пара, наполнившие душевую кабину, прочищали легкие, забитые известняком за продолжительную смену на стройке.
– Блять, – выругался Микки, понимая, что прогуливаясь вдоль прилавков супермаркета в поисках возможного варианта на ужин, он совершенно забыл о приобретении замены еще вчера опустевшему пузырьку его геля для душа.
Недолго думая, хватая ярко-оранжевый флакон своего соседа, Милкович выдавил небольшую порцию апельсинового геля на ладонь, втягивая носом знакомый аромат.
– Ты моешь голову апельсиновым шампунем, потому что сам рыжий? – пытаясь скрыть улыбку, спросил брюнет вернувшегося из душа Галлагера.
– Это гель, шампунь у меня мятный, – залезая на кровать, ответил Дом, – тебе ли не знать, Микки, каждое утро облизываешь меня, – поддерживая атмосферу легких подтруниваний и осторожных подколов, добавил Йен.
– Не пизди, – в миг ощетинился брюнет, никак не способный привыкнуть к той тяге, что еженочно заставляла его тело покорять костлявые вершины Доминанта. – Сказал же, это были не слюни, – полумрак в небольшой комнате легко смог спрятать от насмешливого взгляда зеленых глаз румянец, проступивший на щеках саба, но легкое покалывание на порозовевшей коже не оставляло сомнений в его наличии для самого Милковича.
Полупрозрачная субстанция с легким оттенком оранжевого, сильным запахом цитруса и какими-то крохотными крупинками сочилась через пальцы, капая в воду, тут же расплываясь на ее поверхности скупой пеной, взбитой струями воды из душевой лейки, не способными отвлечь Микки от захвативших его в свой плен воспоминаний недавнего разговора.
Как бы не пытался Микки Милкович скрыть это даже от самого себя, ему нравился этот запах, придающий бледному телу Галлагера, покрытому яркими пятнышками веснушек на руках и плечах, некую изюминку, переплетаясь с его собственным ароматом, не раз успевшим потревожить эротическими фантазиями сон брюнета, вынужденного по утрам придумывать все новые оправдания увеличения плотности в его трусах.
Пробуждение верхом на Доминанте с заметным стояком меж бедер не раз окрашивало щеки саба в красный, вынуждая виновато прятать взгляд и скоропостижно ретироваться в ванную комнату, струями холодной воды и мыслями об опытах, проводимых на местной живодерне, сбивать некстати нахлынувшее возбуждение, из-за смущения и стеснения не обращая внимания на точно такую же выпуклость в трусах рыжего.
Усилием воли вернувшись из подаренных сознанием воспоминаний, брюнет с досадой обнаружил две вещи: порция геля давно растворилась в воде под ногами, обрекая Милковича на новое преступление по присвоению себе чужого средства гигиены, а успевший от красочных картинок, проносившихся в голове, встать член требовал к себе внимания.
Конечно, позорная дрочка в душевой кабине Галлагера не шла ни в какое сравнение с полноценным половым актом, но возможность удовлетворить свои потребности в стенах чужой квартиры выдавалась не часто.
Ополоснув руку от остатков геля, Микки опустил ладонь на затвердевшую плоть, оттягивая тонкую кожицу к основанию ствола, окончательно оголяя его головку, и вновь скользнул вверх, закрывая глаза, любуясь крохотными коричневыми пятнышками на внутренней стороне век, глубоко втягивая через ноздри влажный воздух, наполняя легкие ароматом цитруса.
Образ Йена выстроился в фантазии клубами пара и капель воды, добавляя к белому яркое пятно оранжевого, подаренное запахом апельсина, заставляя руку на члене работать быстрее, а нежную кожу мошонки плотнее обтянуть наливающиеся яички.
Ладонь скользила по твердому стволу в нечетком ритме, вырывая тихие стоны из груди брюнета, свободной рукой скользившего по покрытому конденсатом стеклу, вырисовывая непонятные узоры на затемненной стенке душевой кабины, а зубы саба терзали мягкую ткань покрасневших губ в попытках сдержать имя Доминанта, рвущееся наружу.
Круговым движением лаская головку, сильнее сжимая пальцы, Микки хрипло прорычал, чувствуя приближение оргазма, отрывая вторую руку от твердой поверхности и поднимая ту к еще не зажившему шраму на шее – единственному напоминанию о проведенной с Галлагером ночи.
Острые ногти царапали чувствительную кожу, вскрывая края старой ранки, а пальцы другой руки крепче сжимали дрожавший член, еще больше увеличившийся в размерах и напрягшийся в ожидании разрядки.
Запястье затекло и ныло от однообразных движений, но сабмиссив не мог остановиться: широкая улыбка на бледном лице приближала оргазм, а ярко горящие зеленые глаза не позволяли сделать даже лишнего вдоха, заставляя увеличивать скорость и силу нажима, лишая остатков самоконтроля, погружая брюнета в забытие.
Громкий стон отразился от стен душевой в тот момент, когда Микки, совершая очередное движение по стволу, почувствовал напряжение каждой мышцы, особенно сильно ощущая давление внизу живота, а полные спермой яички сабмиссива поджались, готовые выстрелить вязкой белесой субстанцией на стеклянную створку.
Еще одно движение вниз сильно сжатых пальцев, замеревших на мгновение у основания члена в попытках оттянуть неизбежное, и последнее скольжение к головке дрожавшей ладони дали толчок к первой волне наслаждения, охватившей возбужденное тело в ожидании оргазма…
– Н-е к-о-н-ч-а-й, – но властный голос Доминанта, раздавшийся откуда-то сбоку, едва различимый сквозь шум падающих капель воды не позволил достигнуть желаемого.
Двери кабинки разъехались в стороны с тихим скрипом, выпуская наружу горячий пар и громкий рык сабмиссива, лишенного оргазма, моментально переключившего свое внимание на широко улыбающегося рыжего, уже успевшего раздеться догола, возбужденного представленным взору зеленых глаз зрелищем.
Сотня вопросов крутилась в голове Милковича, завороженно наблюдающего за каждым движением Йена, мелкими шагами приближающегося к нему, особенно большое внимание уделяя внушительных размеров члену, в полной боевой готовности торчавшему между бедер Дома, украшенному темно-рыжими жесткими волосками его паха, но с истерзанных и в кровь искусанных губ не сорвался ни один.
Прохладная кожа Галлагера, переступившего акриловый порог кабины, приятно контрастировала с распаренной пылающей возбуждением кожей дрожавшего саба, когда Доминант прижался своей грудью к часто вздымающейся груди брюнета, а длинные бледные пальцы, обхватившие болезненно пульсирующий член Микки, совершенно не были похожи на его собственные.
«Ему это нужно» повторял про себя Йен, начиная двигать ладонью по твердой плоти, ощущая каждую вздувшуюся венку на члене сабмиссива.
«Ты сам этого хочешь» тихо ответил кто-то, чей голос был подозрительно похож на голос самого Доминанта.
========== Покажи мне ==========
С десяток проклятий и нецензурных выражений готовы были сорваться с губ Доминанта, в очередной раз задевшего лопаткой стеклянную полку с банными принадлежностями в попытках занять более удобное положение. Сотня красноречивых эпитетов и недовольных восклицаний были сгенерированы возбужденным сознанием рыжего в адрес арендодателя, решившего сэкономить пару десятков долларов на покупке одноместной душевой кабины, никак не рассчитанной на то, что ее займут два разгоряченных мужских тела.
Они стояли близко, чертовски близко, соприкасаясь буквально каждым сантиметром распаренной влажной кожи, руками исследуя доступные ее участки, смешивая дыхание и тихие стоны.
– Повернись, – попросил Дом, понимая, что выгибать запястье под таким углом уже становится больно.
Милкович подчинился тут же.
Ну, попытался сделать это.
Едва заметными шагами переступая по ребристому акриловому дну, он смог совершить полуоборот, замирая, лишенный пространства для дальнейшего маневра.
– Черт, – выдохнул Галлагер, ощутив прикосновение бедра сабмиссива к своему возбужденному члену при повороте. – Нет, так ничего не получится, – заводя руку за спину, открывая дверцы кабины, пробормотал он, вылезая. – Пошли, – произнесли розовые губы, а бледная рука с тонкими длинными пальцами предложила свою помощь брюнету, спешившему покинуть тесное пространство.
Выбравшись наружу, вздрагивая от прикосновения прохладного воздуха помещения, сильно контрастирующего с обжигающим паром душевой, Микки потянулся к полотенцу, висевшему на небольшом крючке справа, но уверенное движение руки Доминанта пресекло попытки очистить кожу от капель, утягивая саба за собой в комнату.
Бежевые простыни впитали влагу тела Милковича, приземлившегося на кровать, подчинившись резкому толчку, однотонную хлопковую ткань украшая причудливым рисунком более темного оттенка, позволяя в мокрых разводах рассмотреть очертания мужской фигуры, распластавшейся поверх.
Легкий порыв ветра из приоткрытого окна заставил вздрогнуть, но горячее, все еще влажное тело Дома, опустившееся на Микки, вмиг согрело покрытую мурашками кожу, распаляя и обжигая чувствительное полотно нежными ласками: никаких укусов, захвата, оставляющего на коже саба синяки и следы страсти, засосов – Йен мог быть разным.
Выгибаясь навстречу рукам, легкими прикосновениями подушечек пальцев исследующих контуры напряженных мышц, и губам, выцеловывающим часто вздымающуюся грудь, Микки Милкович громко стонал и шептал что-то нечленораздельное, ощущая болезненную пульсацию в перевозбужденном члене, готовом разорваться от нестерпимого желания освободиться от давления, и дикую тяжесть в напряженном до предела паху.
Влажный язык Доминанта оставлял абстрактный рисунок на чистом полотне кожи брюнета, вызывая все новые хрипы, обильно сдобренные рычанием сквозь плотно сомкнутые зубы, собирая влагу с разгоряченного тела, опускаясь все ниже.
Галлагер понял, что достиг пункта назначения, когда очередной поцелуй живота сабмиссива подарил комнате едва уловимую сквозь частое прерывистое дыхание просьбу о большем.
– Терпи, – прошептал Йен в темноту, отрываясь от вылизывания косых мышц живота Милковича, поднимая голову, пытаясь выхватить из полумрака очертания лица своего партнера: ярко-красные от продолжительного истязания острыми зубами губы, голубые глаза, блуждающие затуманенным взглядом по гладкой поверхности потолка, и несколько складочек мимических морщин, легко выдающих Доминанту эмоции Микки.
Возвращаясь наверх, снова ложась на сабмиссива, сталкивая возбужденные до предела члены, тут же сорвав своими действиями громкое рычание с голосовых связок брюнета, Йен запустил руку под поясницу парня, прижимая того ближе, совершая несколько движений бедрами, в очередной раз проверяя выдержку Милковича на прочность, и резко откинулся на спину, переворачиваясь вместе с Микки, меняя занимаемое положение на противоположное.
Не привыкший к подобному, брюнет растерялся буквально на секунду, но уверенные руки Доминанта, опустившиеся на его задницу, сжимая пальцами мягкие ткани, быстро привели в чувства.
Разводя ноги, сгибая те в коленях, саб оторвался от груди Галлагера, приподнимаясь, удобно усаживаясь на бедрах рыжего, напряженной мошонкой ощущая твердую плоть возбужденного органа, голодным взглядом блуждая по бледному телу Дома, стараясь запомнить каждую мельчайшую деталь и черту.
Дрожавшие пальцы обрисовывали контуры мышц и выделяющиеся под кожей ребра, пока Микки мелкими шажками по мягкой кровати переступал ниже, облизывая воспаленные губы в предвкушении.
Он не был поклонником минета благодаря многочисленному опыту, приобретенному в стенах Центра, но почему-то сейчас он совершенно забыл об этом. Желание ощутить член рыжего во рту и глотке заполнило сознание, вышибая из головы все другие мысли, а собственный орган, охваченный чувствительной вибрацией, вновь заинтересованно дернулся.
Темные волоски щекотали нос, заставляя морщиться, когда большая головка проскользнула в глотку сабмиссива, задержавшего дыхание, наконец, вобравшего в себя огромное достоинство Дома полностью.
Отрывая спину от матраса, громко простонав, Йен выгнулся навстречу Милковичу, чувствительной плотью ощутив упругость и влагу растянутого горла, понимая, что подобного рода ласки не способствуют его выработанной годами выдержке.
Микки сосал отчаянно: раз за разом насаживаясь на влажный ствол Галлагера, игнорируя текущие по губам и подбородку слюни, он нырял все ниже, усиленно работая языком, очерчивающим вздувшиеся венки под почти прозрачной кожей.
– Черт, Микки,– прорычал Доминант, не желая закончить сегодняшний многообещающий вечер подобным образом, но увлеченный своим занятием саб, казалось, вовсе его не слышал, – хватит, – взмолился он, едва сдержавшись от накатывающего оргазма, запуская пальцы в смоляные пряди, оттягивая голову Милковича, заставляя того подняться.
Первая пронесшаяся в голове сабмиссива мысль о том, что он сделал что-то неправильное, заставила тело сжаться от холода, сковавшего мышцы, но она тут же была забыта, когда тихий вкрадчивый голос Йена произнес следующую фразу:
– Ты же не хочешь ограничиться этим? – он мог бы не спрашивать, ведь сам прекрасно знал ответ. – Я заметил, тебе неплохо удается играть с собой, Микки, – улыбнулся Галлагер, выуживая из-под матраса баночку смазки, оставленную там неделю назад. – Может, покажешь мне еще кое-что? – спросил он, протягивая партнеру почти полный тюбик. – Подготовь себя для меня, Микки, – прошептал он, откидываясь на подушку, наслаждаясь плодами своего труда: голубые глаза, полные желания, заблестели еще сильнее, а растянутые губы, еще недавно так умело ласкающие его собственный член замерли в заманчивом положении чуть приоткрытого в удивлении рта.
При всем желании сабмиссив не смог бы сопротивляться сейчас приказу, но и желания такого, честно говоря, у него даже не возникло.
Выдавливая внушительную порцию лубриканта на ладонь, размазывая липкую прозрачную субстанцию по фалангам, брюнет завел руку за спину, обильно смазывая тугой вход, торопливыми движениями пальцев растягивая напряженные мышцы, из последних сил стараясь отвлечься от причиняющего уже боль перевозбуждения, охватившего измученное ласками Дома тело.
Стараясь отвлечься от собственного члена, Микки вновь наклонился к паху рыжего, но не спешил вобрать в рот твердый орган, торчавший меж его бедер. Следуя приказу Доминанта, лишь нежными прикосновениями влажных губ целуя покрытую короткими волосками кожу, также уделяя свое внимание почти прозрачной, обтянувшей напряженную плоть, и яичкам, Милкович погружал в себя пальцы, торопясь увеличить их количество до необходимого, подгоняемый диким нестерпимым желанием, усилием воли заставляя расслабиться мышцы.
Три пальца уже свободно скользили в растянутом отверстии, намекая сабмиссиву, в то время втянувшему в рот чувствительную кожу мошонки Галлагера, о том, что он готов.
Оставив последний поцелуй на головке члена Дома, брюнет выпрямился, показывая тем самым партнеру, что приказ выполнен, и замер в ожидании дальнейших действий Йена.
Но рыжий, будто издевался:
– Ты что, не знаешь, что делать дальше? – усмехнулся он, взглядом указывая чуть ниже своего живота, протягивая Милковичу презерватив.
Микки знал, конечно.
Вот только до этого самого момента, сабу никогда не удавалось применить эти свои знания на практике.
Под довольный взгляд зеленых глаз и громкое сбивающееся с ритма дыхание Йена, Милкович продвигался выше, неуверенно, медленно, но зная лишь одно – с этим Доминантом ему еще не раз предстоит испытать что-то новое.
Подаренный минет, непривычная нежность и готовность прислушаться к его желаниям, неоправданная доброта и забота с его стороны – не раз уже успевшие посетить голову брюнета мысли отвлекали, вновь возвращаясь, но горячая плоть между влажных половинок его задницы не дала времени подумать.
Не задумываясь даже о том, чтобы помочь, рыжий разместил свои руки за головой, наблюдая за действиями Микки, выбирающего наиболее удобное положение, крепко ухватившись за член Дома, задавая верное направление.
Чуть поморщившись от боли первого проникновения, чувствуя довольно растянутыми, но до сих пор находившимися в некоем напряжении, мышцами массивную головку, миллиметр за миллиметром преодолевающую сжатые стенки входа, сабмиссив опускал бедра ниже, насаживаясь на твердый член Галлагера. Боль не была достаточно сильной для того, чтобы остановиться, но решимость брюнета таяла на глазах, заставляя замедляться, надеясь привыкнуть к постепенно нарастающему чувству заполненности и давления на стенки его ануса.
Чуть приподнимаясь, почти выпуская член из себя, Микки вновь совершил движение навстречу бедрам Дома, уже переместившего ладони на его бока, удерживая партнера в нужном положении, и повторил это действие несколько раз, растягивая чувствительных вход еще больше, с каждым разом опускаясь все ниже, пока не почувствовал первое прикосновение кожи задницы к напряженным ногам Йена, наконец, останавливаясь.
