Текст книги "Интернет-издание авторов рунета "Портал" № 2"
Автор книги: Тина
Соавторы: Сообщество рунета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Если я вспомню его имя, он перестанет так сердиться и скажет, куда делась моя рука, решила Оля. Вернет ее мне, а то я даже не знаю, что делать с этим ужасом…
Она с трудом поднялась. Спина, колени, голова – все отдалось резкой болью, будто тысячи тупых игл впились в ее тело.
…она лежала на полу, и он топтал ее ногами…
Нет. Ей почудилось. Люди не могут топтать друг друга ногами.
…он был под кроватью, и Оля старалась заснуть, потому что знала: он ее съест. Мама говорила, что только заберет, но Оле-то лучше было знать!..
Так. Это было уже ближе к теме.
Оля старательно елозила тряпкой по полу, вытирая неправдоподобно яркие, уже начинающие подсыхать разводы. Он стоял над ней, угрюмо наблюдая за каждым ее движением, потом резко развернулся и ушел.
Оля вздохнула. Ей было невыносимо больно, подташнивало, запах крови забивал ноздри. Ощущение какой-то неправильности происходящего нахлынуло с особенной остротой.
Кухня. Теперь Оля вспомнила.
Вот что было неправильно!
С трудом поднявшись, согнувшись, она заковыляла в спальню.
– Тебе кто разрешил сюда идти? – окликнул он ее. Оля молча прошла в угол к шкафу. Раньше в этой комнате стояла ее кровать; сейчас в углу между шкафом и стеной зависла, клубясь, густая темнота. Вот в этой темноте он и живет, подумала Оля, когда не уходит на работу. Имя… Имя! Мне нужно его имя, чтобы вызывать его всегда, когда я опять что-то забуду.
Имя и кровь…
Он с силой толкнул ее – Оля отлетела к шкафу, наткнулась виском на острый угол, рассекла кожу и застонала, не в состоянии кричать, и от резкой боли вспомнила.
– Бука! – крикнула она. – Бука! Иди сюда, Бука! Иди сюда! – Оля сползла на пол, он шел к ней, а она повторила: – Иди сюда!
И тогда из клубящейся окровавленной тьмы за ее плечами, из-за шкафа вышел Бука.
Оторопев, Оля смотрела, как Бука разевает пасть, как на брюках ее мужа расплывается мокрое пятно, как он беспомощно – совсем как она несколько минут назад – поднимает руки к груди и визжит, захлебываясь, как катится пот по его серому лбу…
Острые зубы Буки впились в лицо, сдирая кожу, и на несколько секунд Оля увидела своего мужа без лица: красные лоскутики мяса на желтоватых костях и белые шарики глаз. По ушам резанул дикий вой. Тогда Бука вгрызся зубами в горло, вырывая кадык, и с аппетитом зачавкал…
…Оля попыталась подняться. Белая постель, тускло-розовые стены. Она не помнила, что это за место.
Высокий человек в сером разговаривал с женщиной в белом. «Вся кровь принадлежит ей, – говорили они, – кто убил мужчину, непонятно… систематические побои… следы насилия… вагина разорвана… о ее тело тушили сигареты…»
– Что такое сигареты? – спросила Оля, но голос ее, видимо, прозвучал слишком тихо: двое ничего ей не ответили, только обернулись к ней. – А где Бука? Ну, Бука! Мой муж! Я хочу видеть своего мужа Буку!
ФЭНТЕЗИ
Мари Розмари
Алмазный дракон
Глава 9. Пиявки
Переход по грязевому болоту давался Кейлоту все сложнее. Усталость все настойчивее давала о себе знать, истертые до крови ладони орудовали жердью уже не так ловко, как прежде, и каждое прикосновение к ее гладкой, очищенной от коры поверхности сопровождалось вспышками острой боли. Воин часто останавливался, чтобы перевести дыхание и дать отдых натруженным ногам. Старался не задерживаться, но, в конце концов, отметил, что Ватто успел уйти так далеко вперед, что его уже не догнать, если только не окликнуть и не попросить подождать, а Лютто так и вовсе пропал из виду.
Под конец одной из таких вынужденных остановок, когда Кейлот отточенным движением руки отер со лба вновь выступившую испарину, покрепче ухватил жердь и был готов к продолжению пути, сзади что-то громко хлюпнуло. На спину шлепнулся увесистый ком грязи, такой тяжелый, что заставил бы иного человека согнуться пополам. Но поскольку Кейлот шагал по пояс в грязи, то ему нечего было тревожиться о том, чтобы случайно не упасть. Между тем пласт грязи, растекшийся по правой части спины, начал не только ощутимо прибавлять в весе, но еще и нагреваться. Через секунду он уже пульсировал, как будто пытался подражать сердцебиению. Это последнее обстоятельство укрепило Кейлота в догадке, что он имеет дело не с куском рыхлой, размокшей земли, а с живым существом, которое, судя по всему, избрало человека в качестве попутчика, а может, и в качестве субстрата.
Закинув руку за спину, Кейлот попытался сбросить непрошенного пассажира. На ощупь существо оказалось упругим, теплым, податливым и скользким, и больше напоминало сырую говяжью печень. Похоже, оно прочно обосновалось на спине у своего нового хозяина. По крайней мере, попытка столкнуть его не увенчалась успехом.
Кейлот инстинктивно потянулся к рукоятке меча, пожалев, что в одном из поединков, случившихся в самом начале путешествия, лишился кинжала – тот застрял в черепе у минотавра, которого троица повстречала в каменном лабиринте Ромсват. Но, несмотря на то, что меч в такой ситуации был практически бесполезен, Кейлот все равно не сумел вытащить его из ножен – правая рука онемела и повисла плетью еще до того, как пальцы успели коснуться металлической рукоятки.
– Ватто! – позвал, отчаявшись, воин, но вместо крика из горла вылетел лишь жалкий хрип. Неведомое существо своей всевозрастающей тяжестью давило на легкие и мешало дышать.
За спиной раздался еще один хлопок и второе существо, такое же невидимое, коварное и тяжелое, прыгнуло Кейлоту на левую лопатку. Чувствительность начала стремительно убывать и в этой руке. Дыхание стало легким и поверхностным. Под тяжестью неведомых болотных тварей Кейлот невольно наклонился вперед. Еще немного и он коснулся бы лицом поверхности грязевого болота. Прекрасно понимал, что как только это произойдет, он уже не сможет вынырнуть. Грязь – это не вода, если попадет в дыхательные пути, от нее уже так просто не отплюешься.
Получив подкрепление, первая тварь осмелела и взобралась повыше. Кейлот повернул голову и увидел омерзительное зрелище. У него на плече сидел огромный пузырь из плоти и крови, который непрестанно пульсировал, взбухал и опадал. Он был похож на сердце, извлеченное у кого-то из груди и щедро измазанное в грязи. От него нестерпимо несло гнилью, а по весу оно могло сравниться с новорожденным теленком.
И тут Кейлота осенила заманчивая мысль, посещающая голову любого солдата, окруженного врагами, но еще не обезоруженного – пусть ему суждено погибнуть, но он заберет это дьявольское отродье с собой на тот свет. И воин уже изыскал способ, как это сделать лучше всего. Он повернул голову так далеко вправо, насколько позволяла подвижность шейных позвонков. А потом резко ее опустил, вонзив подбородок, точно гарпун, в спину болотной твари. Та выгнулась и запищала, обдав щеку Кейлота фонтанчиком теплой крови.
Ватто оглянулся на шум. Карие глаза расширились на перепачканном грязью лице. Он сунул пальцы в рот и засвистел, призывая Лютто на помощь. К сожалению, Лютто ушел так далеко вперед, что практически пропал из виду, и только один ветер знал, где он сейчас находится. Но Ватто все равно продолжал свистеть, раз за разом набирая в грудь новые порции воздуха, твердо уверенный в том, что его брат успеет вернуться и спасти Кейлота от верной погибели.
Заслышав призыв, Лютто мигом развернулся. Его каблуки пробуравили две глубокие лунки в податливой грязи. Он припустил назад что было духу. Увидел Ватто, барахтающегося в грязи. Увидел Кейлота, погрузившегося в болото почти по самый подбородок. Рядом с его головой копошились болотные пиявки – жирные и мерзкие порождения грязевого болота, хищные и беспощадные, как акулы. Обе успели вымахать до размеров хорошего поросенка, но жадность и ненасытность отличали этих тварей от других им подобных, и они продолжали размеренно пульсировать, поглощая все больше крови.
– Скорей, Лютто! – крикнул Ватто. Он принялся совершать сложный маневр, который, на суше был бы равносилен обыкновенному развороту вокруг своей оси. Но в болоте любое телодвижение осуществлялось посредством сложной серии взмахов жердью.
– Стой, Ватто! – прокричал брат, вытаскивая из ножен на поясе изогнутый кинжал, в рукоятку которого был погружен огромный сапфир. – Ты все равно не успеешь. Лучше я сам.
Лютто глубоко вздохнул, прошептал что-то одними губами и взмахнул руками. Кроны обреченных деревьев содрогнулись под внезапным порывом сокрушительного ветра. Поверхность болота пошла рябью. Лютто сделал сначала шаг, а потом, пружиня ноги, подпрыгнул, взмыл высоко в воздух и, следуя по широкой дуге, преодолел почти две трети расстояния, отделявшего его от Кейлота. А когда приземлился, то нечаянно наступил ногой на третью пиявку. Она лежала ромбовидным пластом на поверхности болота и улучала подходящий момент, чтобы присоединиться к всеобщей трапезе. Чудовище содрогнулась под сапогом Лютто. Рельеф подошвы, изображающий солнце, море и остров-кит, невыносимо жег пиявке спину. Лютто поднял ногу, но лишь для того, чтобы опустить ее вновь и каблуком продырявить коварного паразита.
Следующим прыжком Лютто покрыл оставшееся расстояние, разом оказавшись у Кейлота за спиной. Схватил пиявку, взгромоздившуюся на левом плече воина. Ногти южанина прорвали тонкую бурую кожицу, из прорех брызнули кровавые струйки. Лютто рванул пиявку вверх, и она с треском отделилась от Кейлота. Воин моментально почувствовал прилив ободряющей легкости.
Освободившейся рукой он схватил оставшегося паразита, благо теперь тот был в пределах досягаемости. Оторвать его от плеча оказалось не такой уж простой задачей, особенно для обескровленной, ослабевшей руки. Однако Кейлот был не из тех, кто пасовал перед трудностями. Он вложил в хватку всю ярость, которую испытывал, и рванул пиявку с такой силой, что разодрал ее на две части – одна безвольно повисла у него в руке, истекая кровью, другая выплеснула свое багровое содержимое на одежду и осталась лежать на плече, как кусок мерзостного шарфа. Лютто тем временем расправился с другой – воткнул в нее кинжал и единым взмахом разрубил чудовище пополам. Тело пиявки безжизненно повисло у него в руке, как выпотрошенный мешок.
Ватто наблюдал за поединком в отдалении. Помочь он все равно ничем не мог, поэтому не стал даже приближаться. Но он стоял и был само внимание, готовый в случае чего призвать Самума и отправить его на помощь друзьям. Однако доля осторожности ему бы не помешала, поскольку за спиной у Ватто на однородной поверхности болота вдруг обозначились ромбические очертания еще одной пиявки. Рядом с ней возникла вторая. Наученные горьким опытом своих предшественниц, они решили дождаться подмоги и напасть на этого человека целой стаей, чтобы на этот раз беспрепятственно подкрепиться. Вскоре на поверхность всплыла третья пиявка. Неподалеку вынырнула четвертая.
Вчетвером они и напали. Две предприняли попытку захвата, разыгранную ранее другой такой же парочкой. Они прыгнули южанину на спину, обездвижив левую и правую лопатки. Ватто коротко вскрикнул и наклонился вперед, в точности повторив движения Кейлота в похожей ситуации. Третья пиявка облюбовала себе шею. Она присосалась справа, в том месте, где яремная вена максимально близко подходила к поверхности кожи. Четвертая пиявка приклеилась в том же месте, только слева. Вчетвером они принялись за дело, попискивая от удовольствия, потому что кровь у этого смуглого человека была просто объедение.
На лице у Ватто застыло напряженное болезненное выражение с легким оттенком омерзения. Казалось, он вот-вот потеряет сознание и этим в значительной мере упростит болотным тварям задачу. Но не тут-то было. Внезапно его карие глаза посветлели, а через несколько секунд налились ярко-красным. Зрачки резко сузились. Кожа озарилась ровным сиянием, как в те минуты, когда Ватто начинал ритуал призвания Самума. Его одежда задымилась. Сизые струйки дыма повалили из рукавов, особо крупный столб поднялся из ворота.
Пиявки тревожно запищали, потому что кровь, которую они беспрепятственно высасывали из тела южанина, вдруг превратилась в кипяток. Через минуту обожженные до черноты паразиты отвалились. Их ромбовидные тела съежились. В воздухе повис запах паршивых отбивных.
– Не на того напали, ребята, – пояснил Ватто, окинув обугленные трупики презрительным взглядом. Его тело, остывая, принимало прежний вид. Это могло занять достаточно длительное время, и Ватто переживал лишь за сохранность своей одежды – местами она обуглилась и начала тлеть.
Кейлот в отвращении стряхнул плеча остатки разодранного надвое чудовища.
– Какая мерзость, – заметил он. – И как прикажете с такими бороться?
– Никак, – ответил Лютто, вытирая лезвие кинжала о полу плаща и отправляя его назад в ножны. – Один человек не управится с болотными пиявками. Это коварные создания, привыкшие нападать сзади.
– Очень подлая тактика, – расценил Кейлот.
– Зато самая действенная. К ней прибегают существа, которых природа не наделила когтями, рогами или жалами, но которым жизненно необходимо чем-то питаться.
– Они пили мою кровь?
– Да.
– Однако я не ощутил укусов.
– Болотные пиявки не кусаются. У них нет зубов. Они присасываются к коже или одежде. Потом… вы видели, как они пульсируют?
Кейлот кивнул.
– Это они откачивают воздух. Действуют как насос. Самые мелкие сосудики не выдерживают и лопаются. Вот этой кровью и питаются болотные пиявки. Потом они продолжают вибрировать уже по инерции, вовлекая сосуды побольше... Вам еще повезло, что вы так легко отделались. Потом, когда разденетесь, увидите на своих плечах целое созвездие точечных ранений.
– Лютто, я мог умереть, если бы ты не пришел мне на помощь. Спасибо!
– Не стоит благодарности. Но вы правы – вы могли погибнуть. Но не от кровопотери. Пиявки утопили бы вас. И когда вы бы перестали подавать признаки жизни, вот тогда вас бы облепила целая стая. А эти две были всего лишь авангардом. Охотниками.
– Стало быть, я был на волосок от гибели.
– Не принимайте все так близко к сердцу, господин. Держу пари, они не сумели бы вас одолеть, и… – Лютто поднял глаза и увидел нечто такое, что заставило его позабыть о недосказанной фразе. – Ват, похоже, у тебя дымится одежда.
– Я знаю, – ответил Ватто, хлопая себя по бокам, точно бы его разобрал холод. Но на самом деле, проделывал это, дабы предотвратить возгорание одежды.
– Что ты сделал? – Лютто направился к нему, а потом заметил почерневшие калачики, разбросанные вокруг. Они были слишком легкие, чтобы утонуть в грязи и просто валялись на зыбкой поверхности. – Да это же… это же… – и Лютто расхохотался.
– О небеса! – воскликнул он. – Ты поджарил их!
Ватто улыбнулся:
– Они напали на меня. Что еще мне оставалось делать?
– Браво, Ват. Ты просто гений!
– Как ты это сделал? – недоумевал Кейлот, глядя на черные клубочки. Он едва мог поверить в то, что это и есть те самые грозные, коварные, невыносимо мерзостные создания, которые едва не лишили его жизни. Сейчас они были похожи на мокриц, которых потревожил солнечный свет. А может, это и был какой-то странный гибрид мокриц и пиявок?
Ватто смутился. Ему не хотелось водить Кейлота за нос. Но преждевременно открывать все карты тоже не желал. Для блага самого Кейлота. Ему же будет лучше, если он до поры до времени не будет знать о том, с какими существами ему приходится водить дружбу. И что эти существа – лишь отчасти люди. С другой стороны, Ватто берег свои чувства и чувства Лютто. Они успели горячо прикипеть к своему командиру. Кейлот всегда относился к ним с пониманием и должным уважением. И если бы, узнав правду, вдруг стал их сторониться, это разбило бы им обоим сердца.
Поэтому Ватто сказал:
– Помните, я говорил вам, что в моих силах регулировать температуру Самума? То же самое я могу проделать и с собой, только заклинание нужно прочитать в обратном направлении.
Кейлот с пониманием кивнул. Но он был не глуп, и далеко не так наивен, как большинство современных людей. Он понял, что Ватто и Лютто что-то от него скрывают. Слишком многие события и явления оставались недосказанными. Особенно быстрое появление Лютто и его способность ходить по поверхности болота. Он явно обладал способностью к левитации. Но Кейлот не стал настаивать на признании, не стал выпытывать. Во-первых, не тогда, когда вокруг простирается глубочайшая часть роншейнского болота. А во-вторых, эти двое братьев-южан успели прочно закрепиться в его одиноком сердце. Он им безоговорочно доверял, и если существовали некоторые вещи, относительно которых ему следовало бы оставаться в неведении… что ж, пусть будет так. Но Кейлот все равно не мог взять в толк, что же это должна быть за вселенская тайна, которую нельзя разделить с ним?
Вдруг раздался хруст. Кейлот и Ватто вздрогнули, быстро повернули головы на звук, но источником его оказался Лютто и одна из поджаренных пиявок. Южанин держал ее в левой руке, правой отломил кусочек и теперь не спеша от него откусывал.
– Сильно подгорела, – поделился он впечатлениями, – но есть можно.
– О, святые небеса! – воскликнул Кейлот, не в силах поверить своим глазам, и уже раздумывая, не галлюцинации ли это, вызванные большой кровопотерей.
– Лют, – закатил глаза Ватто, – это же паразиты!
Но Лютто лишь беззаботно пожал плечами и продолжал аппетитно хрустеть своей совсем неаппетитной закуской. Покончив с ней, он собрал три оставшихся шарика, бережно очистил их от грязи и уложил в свой мешок, про запас.
– А что такое? Им нас есть можно, а мне их – нельзя?
Ватто встретился с вопросительным и более чем изумленным взглядом Кейлота.
– Это все пагубное влияние Ляо Пена, – пояснил он. – Так звали восточного чародея, с которым я и Лютто имели честь общаться на протяжении очень длительного времени, когда путешествовали по Равнинному Королевству. В этом государстве бытуют совсем иные законы, а его жители придерживаются таких традиций и обычаев, которые населению Королевства Низовья показались бы немыслимыми. Жаренные насекомые у них, к примеру, являются знатным деликатесом.
– Почему же тогда ты не разделишь трапезу Лютто? – спросил Кейлот.
Ватто улыбнулся:
– Вы делаете неправильные выводы, господин. Вы полагаете, что раз я путешествовал по Королевству Равнин вместе со своим братом, то должен в одинаковой мере разделять его привычки и кулинарные предпочтения? То, что мы с Лютто – близнецы, еще не означает, что мы с ним во всем одинаковы.
– Это я уже заметил.
Глава 10. Мертвое дерево
В вечерних сумерках путешественники набрели на огромное дерево. Необъятный ствол вздымается из грязевой жижи, бугрится черная кора, а лишенные листвы крепкие ветви – на вид достаточно прочные, чтобы выдержать вес человеческого тела – изгибаются под немыслимыми углами, придавая дереву сходство с обезглавленным многоруким чудищем. Дерево стояло особняком, словно все остальные растения предпочли отодвинуться от него, как можно дальше. Кейлот тоже с удовольствием обошел бы его стороной и очень удивился, когда заметил, что Лютто развернулся и решительно направился прямо к этому гиганту.
Задрав голову, южанин внимательно изучил дерево. Положил руку на шершавый ствол и несколько раз провел ею вверх и вниз. Потом вытянул вверх обе руки, дотянулся кистями до самой нижней ветви и, поджав ноги, повис на ней. По завершении всех этих непонятных манипуляций он окликнул Кейлота и Ватто.
– Здесь мы и заночуем, – радостно возвестил он, когда друзья приблизились.
– А ты уверен, что оно не сбросит нас? – спросил Кейлот, памятуя о ветви, которая отклонилась, чтобы ударить его.
– Абсолютно. Душа, заключенная в этом дереве, уже позабыла, каково это – быть человеком.
Кейлот с сомнением оглядел растение. Из ствола, прямо на уровне глаз, выступало овальное человеческое лицо. И это было действительно лицо, а не пародия на него, сложенная, как мозаика, из сучковатых отростков и борозд. Черный лоб был покрыт глубокими трещинами. Сеточка «морщин» расползлась вокруг широко открытых, но закатившихся глаз. Растрескавшиеся черные губы, приоткрытые, как будто в последнем агоническом вдохе, обнажали ряд черных зубов.
– Такое впечатление, что здесь уже кто-то побывал до нас, – сказал Кейлот, указывая на маску. – И вырезал вот это.
– Это не рукотворная работа, господин, – покачал головой Лютто. – Так выглядит безумие в своем истинном обличье. Это душа, которая разуверилась найти спасение. Теперь она не человек, ибо, когда прозвенит спасительный колокол, она не сможет встать и пойти. Теперь это обычное дерево, с той только разницей, что произросло оно не из семени, а из человеческих костей.
Темнота сгущалась, и чем темнее становилось вокруг, тем все больше странных звуков начинало издавать болото. То здесь, то там вздувались большие пузыри, они лопались с оглушительным треском, точно гигантские орехи. Затем раздалась серия странных чавкающих звуков, как будто кто-то юркий и длинноногий принялся мерить болото быстрыми шагами, причем совсем близко. На ум Кейлоту сразу пришла цапля. Только едва ли это неведомое существо являлось ей каким-нибудь дальним родственником. Скорее уж тварь эта имела совсем не богоугодный вид, раз скрывалась под покровом ночи. Кейлот подумал, что болотные жители, за исключением пиявок, имеют обыкновение бодрствовать ночью, а не днем. Иначе путникам не удалось бы добраться так далеко и почти без происшествий. Эта мысль убедила его принять предложение Лютто и провести грядущую ночь на дереве. Жуткое или нет, оно казалось единственным безжизненным предметом во всем этом проклятом лесу.
Лютто без труда влез на дерево и развесил на ветвях свое снаряжение, чтобы оно не мешало ему работать. Ватто остался внизу, чтобы подсадить Кейлота. Лютто ухватился одной рукой за ствол, а другую подал Кейлоту. Но тот как-то неохотно протянул ему навстречу свою.
– Все еще побаиваетесь, господин? – спросил Лютто. – Очень жаль, ибо разыскивать иное место уже некогда. Даже я предпочел бы не шататься по этим болотам в темноте.
– Я не боюсь, – проворчал Кейлот, крепко хватая своей пятерней руку Лютто. Худая и хрупкая кисть южанина утонула в распухшей и натруженной руке воина. – Случалось и на кладбищах ночевать.
Он отдал свою жердь Ватто и ухватился свободной рукой за ветку. Подтянулся, выдернул одну ногу из грязи. Это стоило немалых трудов. Грязь с явной неохотой отпустила свою добычу, а звук, возникший при этом, напомнил скорее лязганье зубов, чем плеск. Кейлот поднял ногу и, за неимением другого подходящего места, поставил ее на выпирающее из дерева человеческое лицо. Носок его сапога нашел опору на выпяченной нижней губе деревянного изваяния, как будто специально оттопыренной для такого случая.
– Извини, старичок, – прошептал Кейлот.
– Не волнуйтесь, господин, – подбодрил сверху Лютто. – Ему уже все равно.
Но тревога не покидала Кейлота, и каждую секунду он томился ожиданием того, что челюсти с острыми щепками вместо зубов вдруг лязгнут в полумраке и сомкнутся на его лодыжке. Но ничего подобного не произошло. Обретя третью точку опоры, Кейлот подтянулся и с легкостью высвободил левую ногу. Через мгновение он уже сидел рядом с Лютто и так тяжело переводил дыхание, словно бы осилил подъем по отвесной горной скале. Вскоре к ним присоединился и Ватто. На то, чтобы выбраться из болота, ему понадобилось совсем немного времени и, по мнению Кейлота, куда меньше усилий. Ну что же, возраст, однако, берет свое.
– Нам нужно подняться повыше, – сказал Лютто, и тон его голоса однозначно указывал на то, что он не предлагает, а приказывает.
Втроем они начали карабкаться вверх. Кейлот целиком разделял мнение Лютто, так как ему очень не нравились перемены, происходящие с болотом по мере того, как сгущались сумерки. Все больше и больше невидимых глазу существ давали знать о себе странными, а порой и ужасающими звуками. И оставалось только надеяться, что конечности этих тварей предназначены исключительно для плаванья, а не ползанья по деревьям. Где-то в чаще завопила птица (Кейлоту хотелось верить, что это была именно птица). Голос ее напоминал плач ребенка, который зашел слишком далеко в своем истерическом припадке.
Кейлот и Ватто перебирались с ветки на ветку, кряхтя и шумно отдуваясь. Толстые ветви потрескивали под ними, тонкие – прогибались. Скользкие подошвы ставили под угрозу каждый новый шаг. Зато Лютто перемещался по дереву легко и плавно, словно пантера. В полутьме Кейлоту показалось, что ноги южанина едва касаются ветвей, а руки цепляются за воздух. Но это должен был быть чистейший обман зрения. Разве не так?
Они добрались до того места, где из ствола практически на одном уровне выходили четыре крепкие ветви. Кейлот опробовал ногой их прочность, и понял, что, по крайней мере, две из них выдержат его вес. Там троица путешественников и устроилась. Пока Ватто и Кейлот отдыхали, Лютто снова отправился вниз, чтобы принести вещевые мешки, которые он оставил на нижних ветвях дерева, когда помогал друзьям выкарабкаться из грязи.
Кейлот глянул вниз и определил, что поднялись они приблизительно на двадцать футов, и еще столько же оставалось до макушки дерева. Внизу вздувались и со страшным треском лопались грязевые пузыри, как будто это были бутыли с зажигательной смесью. Каждый такой взрыв сопровождался зеленоватым отсветом, словно бы мир вдруг перевернулся вверх дном, и внизу теперь располагалось грозовое небо, дающее о себе знать слабыми вспышками молний. У основания ствола что-то хлюпало. А вдали между деревьями бродили размытые зеленые огоньки. Кейлот слышал, что это всего лишь болотные газы, которые выходят на поверхность под таким высоким давлением, что невольно начинают светиться. Но существовала и такая версия, что это происки болотных духов. Танцем своим они зазывают живых в особо топкие места и там губят. Собственно, так и появляются все новые и новые огоньки. Каждую ночь они выныривают на поверхность из своих могил и кружат, кружат, кружат…
Почувствовав легкое головокружение, Кейлот поспешил отвести взгляд.
– Что это? – спросил он, взглянув вверх и увидев на самых верхних ветках неясные очертания каких-то черных шарообразных предметов. Кейлот решил было, что это обыкновенные вороньи гнезда, но все же решил удостовериться. Ватто проследил за его взглядом и поджал губы.
– Это гнезда болотных ведьм. Не самые лучшие соседи, скажу я вам. Проглядел, видно, Лютто, раз мы вынуждены…
– Что это я проглядел? – раздался снизу голос его брата. Лютто поднимался к ним, неся в каждой руке по вещевому мешку. Ноги его переступали с ветки на ветку с такой легкостью и непринужденностью, точно это было не дерево, а широкая каменная лестница.
– Гнезда болотных ведьм.
– Что? – возмутился Лютто. – Ничего такого тут нет! Уж я бы увидел! Или, по-твоему, я ослеп?
Ватто молча распрямил указательный палец и ткнул им вверх. Лютто взглянул в указанном направлении и долго молчал.
– Вот проклятье! – наконец вымолвил он.
– Что это значит? Что за болотные ведьмы? – спросил Кейлот, без особого, правда, треволнения.
Видимо, Лютто был слишком подавлен, чтобы отвечать, поэтому заговорил Ватто:
– Вот, к примеру, когда вы зачерпываете ковшом речную воду, то поначалу не видите в ней ничего постороннего. Просто вода и все. Но если она отстоится, то на дне вы сможете увидеть тонкий слой осевшего ила. Так?
– Да. Только к чему…
Ватто молча распрямил ладонь, пресекая преждевременные расспросы.
– Представьте, что весь наш мир – это ковш речной воды. Целый день вы не видели в ней никаких изменений, и вода казалась вам кристально чистой. Но вот под вечер появился осадок, – и Ватто окинул вороньи гнезда красноречивым взглядом. Они покачивались на верхушках ветвей, словно черные воздушные шары.
– Другими словами, – продолжил Лютто, – это дурная энергетика болота, которая оседает хлопьями на деревьях. В принципе, в разных местах есть разная ее концентрация. И в разных местах она принимает разную форму. И имеет разные имена. Здесь это болотные ведьмы. И выглядят они как вороньи гнезда. В густых лесах это лешие, и они могут принимать вид муравейника или осиного гнезда. На лугах оседают в виде зарослей чертополоха. А в городах дурной силы бывает так много, что она может принять форму заброшенного дома, сточной канавы или даже целой подворотни.
– Ясно, – кивнул Кейлот. – Ну а чем они опасны?
– Это не просто оболочка, господин. Внутри каждого такого сооружения обитает жилец. Опасен ли он? Не знаю. Как вы думаете, насколько может быть опасным существо, которому нипочем холодное оружие? – вопросом на вопрос ответил Лютто.
Как будто в подтверждение его слов, в одном из гнезд вспыхнули зеленые искорки-глаза, а затем щелкнул мощный клюв.
– Мы растревожили их своими разговорами, – заметил Лютто.
– Тогда давайте укладываться спать, – сказал Кейлот. – Сначала на дежурстве посижу я, а потом заступишь ты, Лютто.
– Нет, – возразил южанин, да так резко, что Кейлот невольно поднял на него глаза.
– Вы с Ватто сегодня очень устали. А завтра устанете еще больше, если не выспитесь. Так что вам нужно как следует отдохнуть. Я же сегодня целый день был налегке, так что подежурю тоже я.
Кейлот попробовал возразить, но Лютто упорно стоял на своем. Вскоре Кейлот оставил это занятие и согласился с южанином. Кроме того, Лютто приятно удивил его своей смекалкой. Он попросил у Кейлота два мотка веревки, которая предназначалась для грядущего восхождения на Хрустальную Гору, и намотал ее между двумя ветвями так, что в итоге получилось некое подобие гамака. Застелил свое изобретение холщовой накидкой, чтобы веревки не так сильно врезались в тело, и предложил Кейлоту опробовать конструкцию. Кейлот по достоинству оценил изобретение Лютто. К тому же он так вымотался за целый день, что заснул еще до того, как Лютто успел закончить сооружение точно такой же кровати для Ватто. Так что братья накрыли воина одеялом и заботливо смазали ему щеки куриным жиром, чтобы водяные пчелы не так сильно допекали воина во время сна.
Ночь Кейлот провел неспокойно. Он часто просыпался и полусонный размахивал руками, отгоняя надоедливых снактов. Иногда ему казалось, что он падает – перекатился во сне через край гамака, сорвался вниз и летит навстречу болотным чудовищам. И тогда он подскакивал на своей импровизированной постели и впивался пальцами в натянутые веревки. Потом, осознав, что это был всего лишь сон, снова откидывался на спину и засыпал, не выпуская, тем не менее, веревок из рук.
В другой раз он проснулся и увидел в нескольких дюймах над своей головой зеленый огонек. Светящийся шар плавал над ним, как причудливая глубоководная рыба, обдавая неестественным ярко-зеленым светом, и как будто недоумевал, почему живой человек лежит именно здесь, а не на дне болота, а его плоть и косточки не разлагаются, превращаясь в светящийся газ? Кейлот не стал отгонять его. Вообще не шелохнулся, пока шар не улетел прочь и не скрылся из виду.
