Текст книги "Самый тяжкий грех (СИ)"
Автор книги: The SkyWolves
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Я не знаю.
Энакин нахмурился и стиснул зубы так, что скулы слегка побелели. Голубые глаза зло сузились и сверкнули решимостью и гневом:
– Если я его встречу, клянусь, я убью его!
Чувства вины, горечи и страха удушливой волной захлестнули сознание Люка. Если бы Энакин знал… Люку необходимо сохранить свои секреты, он отчетливо понимал, насколько это важно.
– Надеюсь, что смогу остановить его сам. Мне сказали, что я должен сразиться с ним, чтобы стать джедаем.
– О, – Энакин горько усмехнулся, – когда ты столкнёшься с ним в следующий раз, ты можешь заключить мир с Силой.
– Я не позволю ему убить меня.
– Знаю…
Энакин закрыл глаза и потянулся к Силе. Люк почувствовал ментальное прикосновение к своему разуму, и от этого ласкового присутствия закружилась голова… и на душе стало спокойно. Удерживая ментальные щиты, Люк открыл для Энакина некоторые части своего сознания – безопасные, разумеется – но в глубине души он отчаянно хотел, чтобы мягкое, словно поглаживающее тепло завладело его разумом полностью, чтобы Энакин узнал его, а он узнал Энакина Скайуокера…
– У тебя мощные блоки. Ты прошел хорошее обучение, и ты станешь сильным джедаем, – Люку почудилось, или в голосе Энакина действительно прозвучали нотки… ревности?
– Я не стремлюсь стать мощным. Все, чего я хочу – лишь не ошибиться и принять правильные решения.
Энакин удивленно взглянул на него, на лице было написано некоторое смущение.
– Ты не пытаешься развивать свои способности?
– Я научусь всему, чему мне суждено научиться и тогда, когда суждено. Если я буду спешить, то, скорее всего, снова потеряю руку. Могущество – это хорошо, но стремиться иметь слишком много и слишком быстро – самоубийственно.
– Я не верю, что власти может быть слишком много, – резко, с вызовом произнес Энакин.
Люку не хотелось начинать спор – уж точно не сейчас. Он понял, что падение Вейдера было связано со смертью его матери. И если всё так, – а Люк был почти уверен в этом – то он должен быть очень осторожен. Энакин слишком уязвим и нестабилен, словно балансируя по тонкой грани. Люк улыбнулся и ответил:
– Ну, мы увидим, как сложатся наши судьбы.
Энакин хотел ещё что-то возразить, но, видимо, передумал. Засунув в рот последний кусок сэндвича, он залпом осушил свой стакан и сунул платежную карту в терминал на столе. Поднявшись, он взглянул на хронометр и выругался:
– Вот дерьмо! Я должен был встретиться с Винду!
– Кто такой Винду?
– Магистр Совета, заместитель Йоды. Он назначил мне встречу в здании Сената сегодня в час, – Энакин почти бегом направился к выходу, бормоча хаттские проклятья. – Я должен идти! Позже я пришлю тебе координаты для встречи!
***
Люк бесцельно бродил по корусантским улицам, внимательно разглядывая окружающих. Что-то было не так, он чувствовал. Смутная тревога не оставляла ни на минуту, сжимая сердце, царапая где-то внутри.
У него не было кредиток – и уж тем более республиканских кредиток – поэтому он остановился у инфотерминала, чтобы посмотреть, нет ли поблизости бесплатных развлекательных мероприятий. Он надеялся попасть на концерт – ему в любом случае всегда нравилась музыка прошлых поколений. Люку повезло: он быстро увидел объявление о концерте в амфитеатре «Место встречи», находящимся неподалеку. В объявлении было анонсировано выступление альтернативной группы «Pynque Phloide», а Люк был почти фанатом их творчества. Сейчас, находясь в одиночестве, пропавший без вести в своем времени, в десятилетиях от своих друзей и сестры, он решил, что всё равно в данный момент не сможет ничего сделать. Сила отправит его обратно, когда наступит время. Ну а сейчас… можно было насладиться музыкой.
Концерт должен был начаться в три часа после полудня, так что времени оставалось много. Люк продолжил прогулку.
***
Падме Амидалу терзало беспокойство. Ребенок до сих пор время от времени брыкался и колотил ногами, но уже гораздо слабее, чем прошлой ночью. Она пребывала в глубокой растерянности. Возможно, странное поведение малыша каким-то образом связано с Силой? И Энакин не пришел ночевать сегодня… Всё ли с ним в порядке?
Желая хоть немного отвлечься, она заглянула в голосеть и попыталась почитать какие-нибудь истории, но даже захватывающие драмы не помогли избавиться от тревог. А беспокойному малышу и вовсе было неинтересно: он, увы, не умел читать. Она открыла колонку новостей, равнодушно скользя взглядом по заголовкам, но один из них все же привлёк её внимание. Концерт «Pynque Phloide», её любимой группы!
Она схватила со стола комлинк и решительно направилась к выходу. Через несколько минут Падме покинула свои апартаменты, оповестив лишь служанок, Элль и Мотье.
========== Потеря души… ==========
Люк был в восторге. Он попал на последний концерт своей любимой группы! Сразу после окончания Войн Клонов вокалист погиб, официально из-за передозировки спайса, а по слухам был отравлен имперцами, чтобы заставить остальную часть группы прекратить антиимперские выступления.
Люк изнывал от нетерпения. Своими глазами увидеть полный состав группы… Несбыточная мечта любого фаната «Pynque Phloide» его времени.
Окружающие были полны почти таким же восторгом, вот только вряд ли они понимали, что сегодняшний концерт войдет в историю. Люк занял место в шестом ряду. Первые пять предназначались для зрителей, заплативших за билеты. Он был удивлен, увидев, как мало людей было в амфитеатре, однако, вспомнив про недавние события, понял причину: после битвы люди были напуганы и предпочитали не находиться на открытых пространствах. Места по соседству были свободны, и Люк довольно ухмыльнулся. Лучшее бесплатное место на последнем концерте «Pynque Phloide»… Вот это да!
Похмелье полностью рассеялось, так что громкая музыка не причиняла Люку никакого дискомфорта. Если он верно помнил содержание статей, этот концерт должно сопровождать лазерное шоу. После установления имперского порядка лазерные шоу были запрещены, так как вспышки лазерных лучей легко было спутать с выстрелами бластеров. Для Люка, как и для любого его современника, выросшего, слыша эту музыку и видя красочные лазерные шоу лишь на старых голозаписях, сегодняшний вечер обещал стать настоящим чудом.
Он задал себе запоздалый вопрос, каким образом Энакин собирался оповестить его о месте их следующей встречи, если у Люка не было комлинка? А даже если бы и был – Энакин не спросил его код.
«Он найдет меня, – с непонятно откуда взявшейся уверенностью подумал Люк. – Он знает, где я нахожусь».
В этот момент заиграла музыка, и Люк полностью погрузился в нее.
…
Падме опаздывала. Услышав первые аккорды «Сияй, безумный Корусант» и последовавший за ними восторженный рёв толпы, она побежала так быстро, как позволил её изрядно увеличившийся за последние недели живот. Она заплатила за билет в пятом ряду и поспешила занять свое место.
Внезапно она остановилась как вкопанная. Ребенок, который до этого измотал её активной вознёй и пинками, вдруг резко успокоился, и это спокойствие показалось ей по-настоящему жутким. Падме положила руку на живот, мысленно умоляя малыша дать знак, что с ним все в порядке и он просто решил отдохнуть, а не… нет, она не хотела думать о плохом. В ответ на ее мольбы ребёнок сжалился и шевельнулся, потом еще раз. Облегченно выдохнув, она ясно ощутила – была ли это Сила? – что с малышом всё в порядке. Падме опустилась на кресло перед светловолосым мужчиной, который вежливо улыбнулся ей. На мгновение задержав взгляд на её животе, он дружелюбно поинтересовался:
– Когда они появятся на свет?
– Через пару недель.
Падме сразу почувствовала симпатию к незнакомцу, но что-то её настораживало.
– Ясно, – мужчина – мальчик, на самом деле – откинулся в кресле. – Удачи, и да пребудет с вами Сила.
Минуточку… Почему он сказал «они»?
…
Когда Люк отвел глаза от матери – это определенно была она! – на него снова нахлынула душная тоска. Теперь он увидел её лицо, однако так и не узнал имя… И если джедаям было запрещено влюбляться, то вероятно, ради её спокойствия ему не следовало упоминать о своем знакомстве с её мужем.
Люк сделал над собой усилие и сосредоточился на музыке. Он мысленно усмехнулся – похоже, его мать тоже была поклонницей «Pynque Phloide». Не всё он унаследовал от… Энакина.
Он так и не смог заставить себя произнести, кем ему приходился этот человек.
…
Падме не на шутку разозлилась. Во время исполнения «Хотите палочку смерти*?» к ней подошел какой-то урод с усиками и на полном серьёзе предложил купить палочку смерти. Парень, сидящий позади неё, наклонился вперед и тихо сказал торговцу:
– Леди не хочет покупать палочки смерти.
– Леди не хочет покупать палочки смерти… – глубокомысленно повторил мерзкий тип и удалился.
…
Когда зазвучала композиция «Те же давние страхи», Падме почувствовала странную вибрацию в воздухе. Она давно любила эту песню, но последнее время, едва услышав её, она сразу вспоминала Энакина.
Ребенок – или дети? – начал пинаться, будто протестуя, словно что-то было не так. Он – или они? – всегда чувствовал опасность, как и его – их? – отец.
Она услышала сдавленный горестный стон и обернулась к светловолосому незнакомцу. Он сидел, склонив голову, запустив пальцы в волосы и стискивая ладони до побелевших костяшек.
– Почему, ну почему ты стал таким? – прошептал он какому-то невидимому образу.
…
Люку никогда не приходило в голову связать воедино свою любовь к этой песне и то, что произошло с ним, когда он оказался беспомощен перед своим страхом. Сейчас единственным занимающим его вопросом был Вейдер. И Энакин. И почему они были одним и тем же.
Он по-прежнему не мог думать о нём, как о своем родителе.
Женщина, сидящая перед ним – его мать! – обернулась и спросила:
– С вами всё в порядке?
Она протянула руку и коснулась его протеза прежде, чем он успел отпрянуть.
Сила взорвалась потоками энергии, разноцветными спиралями, искрами… Люк понял, что не должен был оставаться рядом с матерью. Это создавало чудовищный парадокс в Силе. Контакт с самим собой – в виде плода – грубо нарушал естественный порядок вещей.
Мать тоже это поняла. Люк знал, что она нечувствительна к Силе, однако инстинкты в ней были весьма сильны. Она отшатнулась, прижала ладонь к животу, словно защищая своих ещё нерождённых детей, и прошипела, сверля Люка злым взглядом:
– Ты сделал больно моему ребенку!
– Я ничего не делал! Вы сами прикоснулись ко мне! – он не смог сдержать обвинительные нотки в голосе.
Если ему-нерождённому было больно, то…
Лея!
– Мне нужно идти!
Он вскочил и бросился к выходу из амфитеатра со всех ног, словно за ним гнались ворнскры.
***
На душе у Энакина Скайуокера было гнусно. Винду приказал внимательно проследить за реакцией Палпатина на новость о местоположении генерала Гривуса и немедленно доложить Совету. Это было уже неприкрытым шпионажем. Энакин всей душой ненавидел двуличие и ложь, хоть и был вынужден прибегать к ним. Кроме того, он прекрасно осознавал, что мудрый канцлер очень быстро выведет его на чистую воду.
Так и произошло. В ходе беседы Палпатин завуалировано озвучил мучающие Энакина вопросы о мотивах Совета и дал на них исчерпывающие ответы. Проницательность и ум канцлера в который раз вызвали искреннее восхищение у Скайуокера. Он понимал, что его друзья ему не доверяют.
Тревожащие его боль и страх вспыхнули в душе с новой силой. Падме… и Люк. Они оба были в опасности. Не только в кошмарах, но и наяву. И Палпатин всё понял. Хоть он и не мог знать о Люке, но возможно, мудрый канцлер прочёл это на его лице во время их разговора.
Палпатин рассказал ему о ситхах, которые владели искусством противостоять смерти…
Энакин подумал, что это шанс. Возможно, он обретёт мощь и сумеет спасти двух дорогих ему людей.
И убить этого… Вейдера, которого так боялся Люк.
_______
* Палочка смерти – наркотик, галлюциноген (прим. переводчика).
========== …породила влечение духа, ==========
Люк бросился прочь из амфитеатра, выбрав максимально запутанный маршрут, чтобы уйти подальше от матери. Он догадывался, что она будет искать его, и сделал все возможное, чтобы избежать встречи.
Несмотря на то, что он много лет мечтал встретиться со своими родителями, сейчас он определенно этого не хотел. Поцелуй Энакина был признаком растущей привязанности, и Люк решил, что вполне логично и ожидаемо не желать видеться с женой того, с кем спал. Кроме того, он не был уверен, что и новая встреча с Энакином была бы хорошей идеей.
Забавно, но только сейчас Люк смог думать о будущем. Он наконец понял, что, возможно, его нахождение здесь подвергает опасности всех. Его поступки могли оказать на собственное время непредсказуемое влияние.
Может случиться так, что он сам перестанет существовать.
Но тогда… Не будет человека, которому волей Силы суждено изменить прошлое. Это позволяло Люку надеяться, что никто не убьёт плод – вряд ли Сила допустит. Но все же… в его ли власти изменить судьбу Энакина?
Что, если он сможет уничтожить Вейдера до того, как Вейдер займет место Энакина?
Ночь уже спустилась на город, и Люк посмотрел в корусантское небо. Несмотря на оживленные транспортные потоки, он мог поклясться, что видит зловещие треугольные силуэты звездных разрушителей. Несмотря на то, что Республика еще официально существовала, над галактикой уже нависла тень Империи. Увы, Люк не мог остановить Палпатина на его пути к власти, однако в душе оставалась надежда на спасение Энакина от перехода на Темную сторону.
Но потом… Что произойдет с ним? Изменится ли прошлое так сильно, что он нынешний перестанет существовать. Люк Скайуокер будет с рождения воспитан любящими родителями… и никогда не вернется в прошлое, чтобы что-то исправить?
Этот парадокс вызывал у Люка невыносимую головную боль, как он ни пытался проследить вероятное развитие событий. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что он должен был тщательно взвешивать каждый свой шаг. Слишком фатальным могло стать его влияние из этого времени для него нынешнего. Люк помнил боль, причиненную ему Вейдером, но память хранила и наслаждение, испытанное с Энакином…
Если он изменит прошлое, он изменит и свое настоящее… А значит, и прошлое снова. Круг неизбежно замыкался.
Как ни странно, Люк уже был согласен примириться с Вейдером. Вейдер не имел право так поступать, однако имел ли Люк право мстить? Или желать связать свою жизнь с Вейдером… или с тем, кто был до Вейдера?
Нет, он не мог… Ему нужно избегать встречи с Энакином… Но Люк отчаянно, всей душой и всем сердцем хотел задавать вопросы, учиться, познавать…
…чувствовать, обнимать, любить…
Люк встряхнулся, отгоняя ненужные мысли, огляделся вокруг и понял, что, не обращая внимания на то, куда идет, он оказался перед величественным зданием. Оно выглядело… священным.
Он не успел подумать, когда чувства уже сказали ему, что это и есть Храм. Храм Джедаев. Глубоко вдохнув, Люк собрал все свое мужество и вошел внутрь.
***
Залы были наполнены приглушенными голосами, болтовней и мягким, низким жужжанием, которое поселило в душе Люка безмятежность. Им овладело потрясающее чувство отрешенности. Все мирские потребности и тревоги оставались за стенами Храма. Лишь основы основ – еда и безопасность. Никаких отвлекающих факторов, ничего лишнего. Люк увидел и почувствовал, насколько сдержаны и аскетичны были старые джедаи.
Открытие немного огорчило его – он должен был освободиться от всех волнений и эмоций, но мощная энергетика священного места умиротворяла и успокаивала.
Люк закрыл глаза и двинулся вперед, интуитивно выбирая правильный путь, словно запечатлевшийся глубоко в душе. Лишь раз он приоткрыл глаза и увидел нескольких обитателей Храма, рассматривающих его со смесью любопытства и восхищения.
В другое время Люк непременно испытал бы смущение, однако сейчас он просто улыбнулся им отстраненной и спокойной улыбкой и продолжил свой путь, и джедаи вернулись к своим обычным занятиям.
Через некоторое время он остановился и открыл глаза. Он стоял на входе в круглое просторное помещение с куполообразным потолком, увенчанным высоким шпилем. Из широких панорамных окон, заменяющих стены, открывался вид на весь Корусант. На всю Вселенную.
В одном из двенадцати низких кресел восседал крупный темнокожий мужчина. Едва Люк вошел в зал, человек поднялся и направился ему навстречу. Люк сделал над собой усилие и смиренно поклонился.
– Кто ты? Как ты сюда попал? – требовательно спросил мужчина.
– Не могу точно сказать, – Люк чувствовал себя не в своей тарелке.
– Только джедаи допускаются в зал Совета.
– Извините меня, – вести такой формальный и смиренный диалог было для Люка почти невыносимо, но он понимал, что должен контролировать каждое свое движение. – Сила привела меня сюда, больше я ничего не знаю..
– Кто ты?
– Я никто. Я понятия не имел об этом месте. Я немедленно покину Храм, мастер…
– Винду.
– Я уйду немедленно, мастер Винду. Прошу прощения за вторжение, – Люк повернулся к выходу, и тут ему в голову пришла мысль. – Вы не могли бы передать послание для Йоды и Оби-Вана?
– Если это быстро.
Собравшись с мыслями, Люк произнес:
– Приближается время великих испытаний. Нам всем предстоит их пройти.
Откуда пришли эти слова?
Люк вышел из Храма, не оборачиваясь. Реальность снова навалилась на плечи неподъемным грузом. Ему было некуда оглядываться.
***
Падме не находила себе места и тревожно мерила шагами просторные апартаменты. Вспыхнувшая во время концерта боль в животе утихла, но ребенок – дети? – продолжал беспокойно толкаться, и каждый удар в утробе наполнял будущую мать паническим страхом.
И Энакин все еще не вернулся домой…
Когда он всё-таки появился, от него исходили волны холода и нервозности. Что-то действительно произошло, что-то изменилось в нем, возможно, необратимо.
– Энакин, что случилось? – с тревогой спросила Падме.
Он не ответил и, пошатываясь, скрылся в спальне. Когда она пришла, он уже спал.
…
Люк брел по улице, совершенно один, мокрый насквозь. Он попал под одно из корусантских микропогодных явлений, выскочившее прямо над его головой и обдавшее ливневым потоком. Дождь не был холодным, но Люк все равно очень замерз.
И это был холод одиночества.
…
Энакин проснулся от очередного кошмара. Он отдышался, посмотрел на Падме и понял, что не хочет сейчас видеть ее лицо. Она была невероятно красива – его ангел! – но глядя на нее, он снова переживал свой недавний кошмарный сон. Он очень нуждался в поддержке, но он совершенно точно не хотел будить Падме.
Он хотел Люка.
========== Любовь к обладанию… ==========
Энакин точно знал, где сейчас находится Люк. Он слишком ярко, до слабости в коленях ощущал присутствие в Силе своего недавно обретенного друга. Ему казалось, что теперь он до конца жизни будет без труда узнавать Люка в Силе.
Он понятия не имел, почему мальчик – почему-то Энакин не сомневался, что Люк моложе его – стал для него так важен. Внезапная близость волновала и казалась опасной. В Люке таилась такая Сила, которую сам Энакин никогда не чувствовал, и его это тревожило.
До встречи с Люком Энакин считал себя сильным джедаем, однако мощь Люка покачнула эту уверенность. Он хотел выяснить, кто же на самом деле этот милый голубоглазый парнишка.
***
Люк почувствовал приближающийся спидер Энакина гораздо раньше, чем увидел его. Он забился под навес, пытаясь укрыться от мощного микрошторма, типичного для уникальной экологии Корусанта, однако все его попытки спрятаться от ливня оказались бесплодны. Люк промок до нитки, и его начал бить озноб. Выросший на засушливом Татуине, Люк почти всегда радовался воде в любом её проявлении, но здесь, в одиночестве и холоде, проливной дождь лишь усилил тоскливое уныние.
Он не хотел оставаться один. Конечно, ему следовало бы прислушаться к голосу разума и избегать встреч с Энакином. Не стоит причинять матери ещё больше боли.
Странно, он должен был воспринимать её, как свою мать, но…
Люк увидел ярко-желтый спидер с открытым верхом. Влажные волосы Энакина, сидящего за штурвалом, растрепались встречным потоком воздуха… На Люка снова нахлынули смятение и страх, он погрузился в собственный кошмар неопределенности. Отчаянно перебирая хитросплетение эмоций, он наконец нащупал нить надежды.
Но надежда эта была темна, как ночь.
Что-то изменилось в Энакине, или возможно, что-то в нём изменили. Нечто или некто породило в джедае иной, нехороший вид тоски: не о любви, а о власти, контроле, обладании.
И Люк понял, что падение Энакина Скайуокера уже началось.
***
Энакин резко затормозил, останавливая спидер у навеса, где прятался Люк, и вытащил одеяло из аварийного набора. Память развернула перед Энакином воспоминания о первом микрошторме, пережитом им на Корусанте.
«…– Учитель, как холодно!
– Да, но ты не должен позволить себе замерзнуть…»
Тогда он не понял. В девять лет было сложно понять теорию о том, что одарённый может управлять своими ощущениями. И сейчас ему казалось, что Люк тоже не знает о такой возможности.
Он не хотел по-джедайски туманно объяснять Люку, как справиться с холодом. Он хотел просто помочь ему.
***
Отель, в котором они оказались, выглядел гораздо лучше, чем предыдущий. Вежливый дроид-портье, чистые номера, а главное, здесь было тепло. На этом полушарии Корусанта зима была в самом разгаре.
Люк сидел на диване, все ещё мелко дрожа, закутанный в ворох полотенец. Он осторожно поднес к губам кружку с горячим какао. С этим напитком совсем недавно его познакомил Ландо Каллриссиан, и Люк сразу полюбил ароматный жидкий шоколад, который так легко освобождал эмоции и согревал тело и душу. Похоже, Энакин тоже предпочитал какао всем остальным горячим напиткам.
Энакин отправился за продуктами. Судя по хронометру, оставалось около двух часов до полуночи, в это время большинство людей уже давно поужинали, но любой, кому довелось побывать на войне, знал простое правило: ешь, когда можешь, пей, когда можешь, и трахайся, когда можешь.
От последней мысли щёки Люка запылали. Он понимал, что думает неправильно, не так, не в том направлении, но не мог себя остановить, как не пытался. Чувственная связь между ним и Энакином была настолько тесной, настолько интенсивной, что Люк не верил собственным ощущениям.
Он все ещё отчаянно пытался воспринимать Энакина иначе.
Невозможно изменить уже свершившееся, однако была возможность удержаться от совершения той же самой ошибки повторно. В конце концов, даже если бы не история будущего времени, Энакин был женат. Люк не хотел вставать между матерью и…
Его разум по-прежнему застывал, не в силах закончить мысль.
***
Энакин повернул ручки двери Силой, так как его руки были заняты бумажными пакетами. Люк попытался встать, чтобы помочь, однако Энакин удержал его на диване волной тёплой энергии. Прикосновение в Силе понравилось Люку, вызвало приятное волнение, хоть он всячески старался сохранить разум ясным.
Похоже, какао сегодня странно на него подействовало: в голове сгущался туман.
«Да, но какао тут не при чем», – прошептало что-то темное внутри, и Люк вздрогнул.
– Тебе не нужно было столько всего покупать, – сказал он вслух, наблюдая, как Энакин наполняет мини-холодильник продуктами.
– Я решил купить тебе достаточно еды. Ты не сказал, как долго планируешь здесь пробыть.
– Тебе не стоило делать это для меня.
– Не беспокойся. Джедаям разрешено тратить приличное количество кредиток на необходимые нужды – питание, жилье, медицинскую помощь.
– Это должно стоить Храму миллиарды кредиток!
– Есть правила, ограничивающие понятие «необходимое». Запрещен алкоголь, спайс… Большая часть фастфуда тоже под запретом.
– Большая часть?
Энакин усмехнулся и вытащил гигантский шоколадный батончик.
– Спасибо Силе, которая разрешает джедаям шоколад, а заодно и Гранд-Мастеру Йоде.
Люк сглотнул и уставился на батончик, весящий, похоже, как минимум килограмм. Невероятный кусок шоколада! Его рот наполнился слюной, а Энакин улыбнулся.
– Так что я не недооцениваю тебя, – развернув батончик, Энакин откусил кусок. – Ты хочешь шоколад? Я хочу ответы.
Люк сделал над собой усилие, чтобы понять, что именно говорит собеседник.
– Ответы?
– Да. Мне не нравится, что я не знаю, кто ты. Мне необходимо понять, почему я так чувствую себя с тобой.
– А как ты себя чувствуешь?
Прямой вопрос Люка застал Энакина врасплох. Он поднял руку и потер висок, словно пытаясь избавиться от головной боли.
– Я чувствую, что запутался. Что-то есть… связь… – он тряхнул головой, – но не романтическая. Другая. Я чувствую что-то, что никогда не чувствовал раньше. Это волнует меня… и пугает.
Люк кивнул, радуясь, что Энакин чувствовал всё правильно, хоть и не мог выразить словами свои эмоции. Энакин помолчал и продолжил:
– В этом нет романтики, но есть глубокая связь. Такой связи я не испытывал ни с кем, – Энакин сел рядом с Люком. – И мне кажется, будто я предал Падме.
– Свою жену? – теперь Люк узнал, как её зовут.
– Да. Будто я предал её, но всё же… нет. Она сочла бы это предательством, но… Если бы я просто знал, кто ты! Скажи, кто ты?
Люк с сожалением покачал головой.
– Я сам не уверен, – сделав последний глоток какао, он сжал кружку ладонями. – Рядом с тобой я не могу быть тем, кем считал себя… Ты прав, это не влюбленность… – кружка в руках внезапно раскололась: он стиснул её слишком сильно.
«Я не тот, за кого ты меня принимаешь, – добавил Люк мысленно. – Но я не могу заставить себя произнести и признать, кто я на самом деле».
Он попытался собрать осколки кружки, но они запутались в складках полотенец, в которые Люк был закутан. Он резко и нервно отбросил их в сторону и встал с дивана. Ему было холодно, однако полотенца были усыпаны кусочками керамики. Видимо, он бессознательно использовал Силу на этой проклятой кружке.
Несмотря на то, что в номере было тепло, Люка била дрожь. Он повернулся к Энакину спиной.
– Ты беспокоишься обо мне?
Удивление Энакина вспыхнуло в Силе, он порывисто вскочил и подошел к Люку.
– Да, я сразу почувствовал в Силе связь…
– Я не о связи сейчас. Я просто должен знать: ты меня любишь? – сердце Люка ухнуло в пропасть, отдаваясь ноющей болью, пульс стучал в висках, он замер в ожидании.
А потом он почувствовал тепло сильных рук, окруживших его защищающими нежными объятьями.
– А что это могло быть еще? Я не тот, кто может просто клюнуть на красивое лицо. Ты – твоя душа, твоя Сила – все это притягивает меня, просит меня защищать тебя и заботиться о тебе.
Люк знал, что Энакин говорит правду. Энакин Скайуокер никогда не делал что-то наполовину.
Люк беспомощно опустил голову и прошептал:
– Мы не можем быть вместе. Это погубит нас.
– Моя жена говорила то же самое.
Мать Люка. Он вырвался из рук Энакина и отступил на шаг, глядя с вызовом.
– Не встанут ли наши отношения между тобой и твоей женой, если будут продолжаться? Я не позволю тебе так поступить с ней. Я хочу этого, – лишь сказав, Люк понял, что именно произнес, – но я не смогу причинить ей боль…
Энакин отшатнулся, явно до глубины души уязвленный словами Люка.
– Да, ты прав. Я должен думать о своем ребенке.
«Беда в том, как именно ты думаешь», – мрачно усмехнулся Люк, но вслух произнести не решился. Вместо этого он опустил глаза и сказал:
– У тебя прекрасная жена.
– Что? – Энакин схватил его за руку. – Что ты имеешь в виду?
– Я познакомился с ней сегодня. Я почувствовал, что дитя, – Люк чуть было не сказал «дети», – твоё.
– Где ты с ней познакомился?
– На концерте «Pynque Phloide» в «Месте встречи».
Энакин тихо рассмеялся.
– Даже беременная, она все равно пошла на их концерт. Ребенок вырастет фанатом «Pynque Phloide».
Люк невольно улыбнулся. Энакин вздохнул и спросил:
– Она что-нибудь сказала?
– Не так много. Я пожелал ей удачных родов и прогнал торговца палками смерти. Представляешь, он предложил приличной беременной даме эту гадость? Этот парень явно нарывался. Полагаю, я спас его как минимум от разбитого носа!
На этот раз Энакин расхохотался от души, и Люк присоединился к нему. Их глаза встретились – искрящиеся взгляды полные синего пламени…
У Люка не оказалось сил сопротивляться, когда Энакин настойчиво притянул его к себе. Причиной слабости было не возбуждение, а одиночество. И хотя он и не мог открыться Энакину полностью, вряд ли во всей галактике существовало место, где его могли понять лучше.
Энакин запустил пальцы живой руки в волосы Люка, перебирая и поглаживая пряди, и Люк тихо вздохнул. Касания теплой ладони успокаивали, согревали, утешали, в мощных и нежных объятьях было хорошо и уютно.
– Как странно, – задумчиво произнес Энакин, – мне кажется, будто ты заставляешь меня любить её ещё сильнее. – Энакин сжал подбородок Люка кончиками пальцев протеза и приподнял вверх, заглядывая в лицо. Пристальный взгляд синих глаз прожигал насквозь. Энакин словно изучал каждый миллиметр его лица и пытался рассмотреть нечто скрытое. – Нечто в тебе заставляет меня любить её сильнее, – задумчиво повторил старший Скайуокер и медленно наклонился и нежно коснулся губ Люка своими, словно пробуя на вкус. От легкого несмелого касания пол пошатнулся под ногами Люка, его накрыло восхитительное ощущение собственной необходимости и желанности, пусть даже Энакин и не понимал, откуда взялось это чувство.
Люк ответил на поцелуй – таким же мягким и несмелым нажатием губ, чистым, бесконечно более близким, чем мог бы быть глубокий страстный поцелуй. Между ними осязаемым потоком струилась любовь – честная и кристально чистая. В ней не было Тьмы.
Колени Люка подогнулись, и он бы упал, если бы Энакин не подхватил его, обнимая за талию. Они оба замерли затаив дыхание, прижимаясь друг к другу, наслаждаясь ощущением любви, взаимной, бесконечной и глубокой.
Люк не мог разорвать объятья – ему казалось, что он просто упадет, оставшись без поддержки старшего Скайуокера. Тот тоже не отпускал, не отстранялся… Люк почувствовал, что Энакин боится. Боится довериться, расслабиться… боится любить. Этот страх, материальный, сильный, мощный заставил сердце Люка сжаться от боли.
– Тише, – успокаивающе прошептал он. – Я хочу помочь тебе. Я хочу избавить тебя от кошмаров.
Лицо Энакина исказилось множеством противоречивых эмоций. Люк видел страх, стыд, тщетные попытки показать смелость… И за всем этим – глубже самых первобытных желаний – потребность в сострадании, в душевном тепле… В любви.
Люк притянул Энакина к себе, обхватил ладонями его лицо, прижался губами к бледной щеке.
– Мне нужно помочь тебе, – слова вырвались из самого сердца нежным горячим выдохом.
И Энакин обмяк в его объятьях, разом расслабляясь. Душа Люка билась в безмолвном крике – он должен был помочь, утешить, облегчить боль, пусть лишь на короткое время. Он не мог отступить сейчас. Он шагнул к кровати, увлекая за собой Энакина, гладя мягкие волосы, бормоча бессмысленные нежные слова. Интуиция подсказала ему – нужно следовать за зовом своего сердца, чтобы помочь этому человеку.
