Текст книги "Светоч (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

«Но ведь ревнует же… придурок. Ладно, не буду его трогать. Покипит и утихнет. А я пока порядок тут наведу».

От уборки кухни Вильхельма оторвал звонок зятя. Услышав, что за температурой и самочувствием теперь будет следить внезапно прибывший Эрлих, Ансельм забеспокоился:

– А что, мы войну кому-то объявляем? Эдвард вроде бы не приезжал… а если и приехал, то со мной не связывался.

– Ни войны, ни скандалов, – поспешил успокоить зятя Хельм. – Эрлих просто соскучился.

– О! Вам можно позавидовать. А как холодец? Застыл?

– Прекрасный вышел холодец! – с чувством проговорил Вильхельм, услышавший скрип половицы за дверью кухни. – Я только что съел порцию, и, честно говоря, собираюсь повторить. Очень вкусно. И… Ансельм, передайте мою благодарность… э-э-э… вашему другу за советы.

Закончив разговор, Хельм прислушался. Шлепанье босых ног удалилось в сторону спальни.

«Ну и сиди, дуйся. Жрать захочешь – вылезешь».

Он закончил уборку и достал вторую миску с холодцом. Хотелось – чисто для разнообразия – съесть еще одну порцию с хреном, но в магазин идти было лень.

«И так хорошо, – подумал Вильхельм, наливая себе еще стопку водки. – И черный хлеб есть… хорошо!»

– Бывает растительный желатин, – неожиданно заявил Эрлих, неслышно пробравшийся в кухню. – Его из семечек всяких делают и из водорослей.

Хельм промолчал и подцепил на вилку очередной кубик холодца. Муж встал за спиной, притерся обтянутым майкой животом к его лопаткам, и добавил:

– Только он хуже липнет. И еще всякие побочные эффекты использования есть.

– Хочешь попробовать? – не желая слушать о желатине из водорослей, спросил Хельм и вонзил вилку в следующий кубик.

Проголодавшийся Эрлих явно стремился к «мировой» – слопал полторы порции холодца, рассказывая о вчерашнем праздничном фейерверке в честь дня рождения матери, именинном торте и сварах с Эдвардом. Когда в болтовне возникла пауза, Вильхельм, не желая ходить вокруг да около, поинтересовался:

– Это драгоценный братец тебя накрутил разговорами о любовниках? Небось, бесился, что Ансельма нет, и тебя заодно подначивал.

Муж скривился и неопределенно мотнул головой.

«Точно Эдвард налязгал. Больше некому».

– Наелся? – Вильхельм подавил вздох – «ну кого он слушал? Как можно скользкого братца слушать?» – и дернул Эрлиха за майку: – Если наелся, пойдем в кровать. Меня после водки разморило… поваляться охота.

В спальне они и повалялись, и посмотрели повторную трансляцию фейерверка, и даже покувыркались – Хельм уложил мужа набок и трахал долго и размеренно, стараясь достать до дурной головы и вышибить из нее подозрения и бессмысленную ревность.

Омраченное сварами утро осталось в прошлом. Остаток дня прошел в ленивой неге, прерываемой редкими телефонными разговорами. Вильхельм откровенно наслаждался жизнью – под рукой были любимый муж, холодильник с едой и бутылка газировки. И никакой простуды, соплей и срочных вызовов из штаба – истинное счастье.

Вечером Хельм все-таки решился подвести итог. И, глядя, как супруг доедает последние кубики холодца, проговорил:

– Ты меня не ревнуй. И не подозревай, что я могу тебе изменять. Зачем оно мне, подумай? Мы, Эрлих, сами поженились все-таки. Без указов и принуждения. Потому и прилипли друг к другу как вываренные в бульоне отбросы. Не оторвешь. А брата твоего с Ансельмом склеили той самой туфтой из водорослей. Вот они и отваливаются. У нас всё не так, ты же знаешь.

– Я знаю, господин кухонный философ, – после недолгого молчания буркнул муж. – Просто иногда кажется, что… слишком у нас всё идеально и правильно, понимаешь?

– Эдварду пожалуйся при встрече, – хмыкнул Хельм. – Он тебе поможет найти недостатки.

– Он поможет… А! Кстати, у растительного желатина интересный побочный эффект. Если его много кладут, он действует, как слабительное.

– Потому Ансельм холодец на стороне и жрёт. Ты доел? Чай пить будешь? Тогда пошли в спальню, ещё поваляемся.

Укладывая Эрлиха на лопатки, Вильхельм взглянул на прикроватный столик, с которого так и не убрали эликсиры, вспомнил, как выливал содержимое флаконов в унитаз, прежде чем выкинуть их в мусорное ведро, и усмехнулся. Вообще-то, если бы – если бы! – ему пришло в голову изменить мужу, он бы первым делом позаботился о безопасности и отсутствии улик. И не приводил любовника в дом, и не швырял использованные презервативы в мусорку на собственной кухне. Но это была бы совсем другая история.

Конец

27 января 2012 г.

========== Годы идут, а ничего не меняется ==========

Заголовок как заголовок. Вильхельм скосил глаза и посмотрел на две фотографии, украшавшие передовицу. На одной он, в мятой майке и шортах, хватал за задницу пляжно одетого принца Эрлиха. Дело происходило в каких-то кустах. На втором снимке вместо зарослей виднелась проволочная сетка и голова лысой птицы. Ладонь Вильгельма занимала прежнюю позицию – мяла левую ягодицу Его Высочества от души и на совесть.

Особой безнравственности на фотографиях не наблюдалось. В учебник по истории, конечно, не годились, но показать матери-императрице или детям старше тринадцати лет – почему бы и нет? Оставалось загадкой, от чего же так взбеленился император Филипп, перебросивший газету едва не в тарелку Эрлиха.

– Что тебя обеспокоило, брат? – Эрлих отодвинул утреннюю кашу и лениво осмотрел фотографии. – Неужели твой аппетит испортил тот факт, что моя задница за двадцать лет стала только краше?

Вильхельм исхитрился и прочитал подписи. Судя по датам, первая фотография была сделана еще в годы их сожительства, а вторая – три дня назад, в зоопарке в Нератосе.

– Не строй из себя шута! Вникни в статью! – император Филипп побагровел. – Колониальные журналисты не стесняются не то, что намекать… они прямым текстом говорят – твой супруг не просто образчик преданности. Он – олицетворение кеннорийской армии, которая с годами стала тебя не просто любить… обожествлять, забывая, что ты всего лишь представитель Императорского Дома, один из младших бесплодных братьев. Ты не ровня мне или Анне-Луизе. И я требую каленым железом прижечь языки фантазеров, осмеливающихся утверждать, что в твоих руках больше власти, что ты…

– Уймись! – повысил голос Эрлих. – Я не собираюсь карать борзописцев за правду.

– Что?

Вильхельм вытянул шею и попытался прочитать хотя бы первый абзац статьи, одновременно не выпуская из виду разозленных братьев. Императора Кеннора и главнокомандующего Имперской армией «Armband» принца Эрлиха.

– Унаследованный тобой венец – символ. И он держится на твоей голове из-за моей доброй воли и природной лени. Кеннор давно выкопал себе могилу. Лопатами были брезгливость к бесплодным выродкам и боязнь остаточного излучения. Вы – императоры Кеннора – годами вытесняли нас в колонии. Ужесточали законы, запрещая сыновьям возвращаться на родную землю. Избавлялись от военных училищ, интернатов, фабрик по производству усилителей и эликсиров, и добились того, что «красный пояс» перебрался в Нератос и на Мелену. Вы добились своего. А теперь ответь мне: в чем я – я и моя армия – будем нуждаться, если запечатаем Врата на планету-мать? Ответь мне, Филипп, что у тебя есть такое, без чего я не проживу хотя бы десяток лет? И не пугай меня рассказами о недостаче кадров. Будущих новобранцев из нератосских интернатов хватит на мою зрелость и старость. А у вас через пять лет появятся талоны на мыло и сахар, потому что Кеннор жрет и моется за счет колоний, которые платят ему дань.

– Тебя не примут, кому нужна сухая ветвь без наследников?

Эрлих расхохотался:

– Брат, ты наивен чуть более чем полностью. У браслетчиков есть развитая система опеки – желающие возиться с детьми приезжают в училища или берут воспитанников. Есть и усыновления – не каждый хочет, чтобы заработанные службой деньги возвращались в казну. Есть побратимство на крови. И, уверяю тебя, если мы с Хельмом кого-то усыновим, и я объявлю ребенка своим наследником, армия просто обезумеет от радости. Каждый из них будет знать – шанс стать императором есть у любого дерьма. Прости, конечно, за грубость.

Филипп, багровый и ошеломленный, безмолвно хватал воздух ртом. А Вильхельм, мысленно пробежавшийся по страницам учебника истории, понял, что муж прав. После первых бунтов Кеннор купил мир с браслетчиками, отдавая в уплату усовершенствованные усилители. И эликсиры, которые должны были спровоцировать мутации, защищавшие организм от иноземных микробов. Было ли влечение к своему полу досадной недоработкой или планируемым результатом, теперь уже не выяснишь. Да и неважно это… важны озвученные Эрлихом факты. И браслеты, и эликсиры, и даже андроидов теперь штампуют в колониях. И если главнокомандующий запечатает Врата, Кеннор через несколько лет столкнется с проблемой голода и избытком стерильных детей. И будет униженно выменивать мальчишек на мешки пшеницы.

– О чем вы спорите, дети?

Вильхельм привычно втянул голову в плечи – вдовствующую мать-императрицу он побаивался. Конечно, не так сильно, как покойного императора Конрада, но в разы больше, чем Филиппа. По правде говоря, нового императора Хельм не боялся и не уважал.

– Никак не можем решить, на что намекает заголовок статьи, – сладко сообщил Эрлих.

– Сколько раз вам повторять, чтоб вы не читали за завтраком колониальные газеты! – императрица бегло просмотрела фото и передовицу, и вынесла вердикт. – Полагаю, они намекают на то, что Вильхельму надо как-то разнообразить гардероб. Конечно, если внимательно приглядеться, можно понять, что на одних его оранжевых шортах зеленые пальмы, а на других – ананасы с хохолком, но в целом создается впечатление, что твой супруг носит вещи уже два десятка лет.

– Завтра же куплю ему синие шорты с красными креветками, чтоб наверняка! – с трудом удерживая ухмылку, пообещал Эрлих и подвинул к себе тарелку с недоеденной кашей.

…То, что после завтрака мать-императрица зазвала к себе Эрлиха и выпустила только через два часа, Вильхельма немного успокоило. Но по дороге к флаеру он все-таки спросил:

– Ты же не будешь переворот устраивать? По-моему, и так все хорошо. Пусть колонии и дальше платят дань. Тебе же не жалко?

– Годы идут, а ничего не меняется, – вздохнул Эрлих. – Раньше ты меня уговаривал с отцом не ссориться. Теперь вот… не буду я устраивать переворот, не переживай. С Филиппом воевать скучно, а мать и сестру обижать не хочу. И, кстати, мама права. Надо будет купить тебе шорты другой расцветки. А то мало ли на что та статья намекала.

– На то, что твоя задница хорошеет с каждым днем, – улыбнулся Хельм и привычно пристроил ладонь на левую ягодицу супруга.