Текст книги "Nice Girls Don't (ЛП)"

Автор книги: Telanu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Ну, – впечатленно произнесла она, – ты теперь новая фаворитка, не так ли?

Энди покраснела и внезапно поймала себя на мысли: но я никогда не целовала ее в губы.

– Я действительно без понятия, – ответила она.

Джоселин закатила глаза.

– Она таскает тебя с собой повсюду. Ты летишь с ней в Париж. Господа ради, она даже сама на звонок ответила.

Она наградила Энди долгим изучающим взглядом, который был не такой, как у Миранды, но все же заставил забеспокоиться.

– Я знаю, что ты отлично справилась с той книгой о Гарри Поттере и остальным, но будь осторожней. Ты не идеальна, и допустишь ошибку. Убедись лишь в том, что она не будет слишком огромной.

Затем Джоселин улыбнулась, словно поделилась дружеским советом, и ушла. Энди смотрела ей вслед, пока Миранда нетерпеливо не позвала «Андреа», и она почти подскочила от неожиданности.

Этой ночью у них с Нейтом не было секса. Она сказала ему, что у нее не было настроения. Она совсем не раздражительна, нет, не потому, что сегодня не удалось дотронуться до Миранды. Нет никакой взаимосвязи между этими фактами. Нет, она все еще размышляла над словами Джоселин: сделать ошибку. Оступиться.

Энди преследовало ощущение, пугающее и засевшее где-то глубоко в сознании, что она уже допустила эту ошибку, и уже было слишком поздно, чтобы остановиться. Но не стоило думать над этим слишком много, потому что какая-то часть ее знала, что не стоило копать глубже, чтобы не обнаружить что-нибудь более пугающее. Были вещи, о которых она не хотела знать, или понимать. В то же время, она хотела знать и понимать все, что касалось Миранды. Это также было настораживающе, и Энди также не хотела об этом задумываться. Она уставилась в потолок и попыталась сосчитать барашек. Не вышло.

К счастью, Эмили вернулась на следующий день. К несчастью, она отказывалась говорить с Энди весь день напролет, а это, учитывая их тесную работу, было неловко. И, к огромному счастью, Миранда отсутствовала в офисе целый день. Так что Энди смогла не отвлекаться. Вдобавок, это была пятница. Выходные маячили на горизонте.

Все это значило, что по истечению понедельника пройдет полных четыре дня, как она прикасалась губами к безупречной коже Миранды Пристли, и она подозревала, что у нее начинается ломка. Как кофеиновая наркоманка, она становилась все нервозней и раздражительней, порой ощущая головную боль.

Миранда отрывает взгляд от бумаг, когда Энди входит в кабинет, и в ее глазах вспыхивает что-то, смутно схожее с голодом. Энди мгновенно решает, что сегодня она поцелует Миранду в лоб, стирая вызванные утомленностью и усталостью линии, появившиеся за эти выходные. Она начнет со лба, затем перейдет к виску и спустится к щеке, линии челюсти и шее Миранды, пока она не вздохнет и не склонит голову, чтобы открыться для Энди и забыть обо всех волнениях.

– Машина, – сказала Миранда странно ломающимся голосом, а затем прочистила горло. – Через пятнадцать минут. И возьмите у Найджела образцы.

Пятнадцать минут казались пятнадцатью годами, но Энди понимала, что Миранде нужно время, чтобы придумать, куда они отправятся на этот раз. Конечно, не было необходимости отчитываться перед кем-либо в офисе, но нужно было сказать что-то Рою. Миранда решила посетить самую отдаленную часть Челси, до которой было двадцать минут езды. Энди хотелось бы больше (их рекордом были сорок пять минут при загруженном трафике во время поездки в Йорквилль), но Миранду впереди ждал загруженный день, и она не могла выделить больше времени. Как и Энди, чья подготовка к Парижу была далека от идеала. Она и представить себе не могла, что будет столько дел. Миранда очень быстро свалила все на ее плечи.

Так что, Энди брала то, что могла, и в момент, когда машина отъехала от здания, она отстегнула свой ремень безопасности, скользнула вдоль сидения, и, касаясь Миранды как можно меньше, подсела к ней так, чтобы подарить поцелуй в лоб. При первом прикосновении губ Миранда издала горячий, дрожащий вздох, мягко коснувшийся шеи Энди. Со вздохами вышло что-то напряженное и волнительное, и Энди ощутила то же самое в тот момент: облегчение. Получилось. Теперь они были на одной волне. Она начала целовать лоб и висок Миранды со всей нежностью, которой было так много, что та, казалось, разрывала ее изнутри.

Она удерживает себя, опираясь ладонями о спинку сиденья, на которое откинулась Миранда. Энди перенесла весь свой вес на колени, а ее голова упиралась в потолок, но кроме поцелуев и парочки случайных движений, она не касалась Миранды. Это было бы неправильно. Хвала Господу, что заднее сиденье было настолько просторное. Мерседес делает роскошные седаны. А иначе бы у нее с Мирандой были проблемы, и совсем не по их вине.

Миранда разнежилась, расслабленно откинувшись на спинку сиденья. Она громко и резко дышала, что особенно было заметно в ограниченном пространстве, но и не задыхалась. Пока что. Иногда это случалось, и когда случалось, Энди чувствовала, будто бы была на грани обморока. Она вывела линию вниз по лицу Миранды легкими поцелуями, слегка касаясь щеки, а затем перешла к точке за ухом, осторожно минуя большие серьги-кольца. Энди уже не в первый раз желала, чтобы стиль Миранды стал более удобен им обеим.

Миранда задрожала. Энди знала, что там была чувствительная точка под ухом. Ей стало интересно, что сделает Миранда, если она прекратит поцелуи и посмеет задействовать язык. Слегка. Совсем чуть-чуть. Она почти решилась, а затем увидела это.

Засос. Небольшой, размером с монету, прямо у Миранды за ухом, там, где она хотела ее поцеловать. Энди знала, что не оставляла его. Она никогда не оставляла меток, и, кроме того, синяк был свеж. Как будто Миранда получила его прошлой ночью. В самом неприметном месте на теле, ведь если бы не порыв Энди, то она никогда бы о нем не узнала. Но теперь она знала. И сейчас, по самым нехорошим причинам, ей стало дурно.

Миранда беспокойно задвигалась, словно гадая, почему Энди вдруг замерла. В конец лишившись терпения, она выдала «хм-м?», а Энди сразу же отпрянула на свое место, фиксируя ремень безопасности похолодевшими, дрожащими руками.

Энди не знала, что сказать, или сделать, или как объясниться. Она знала, знала, что не имела прав на расстройство. Она была уверена, что это Стивен оставил метку, потому что он муж Миранды, и Миранды ему не изменяет. Так почему тогда, почему Миранда не должна была приходить домой и заниматься сексом со своим мужем? Для этого он и нужен, не так ли? И не делала ли Энди подобное с Нейтом? Дело было не в этом. Не совсем так.

Энди нужно было быстро совладать с собой. Немедленно. Скорее, даже пять секунд назад. Но она не могла.

Миранда, выглядевшая абсолютно сбитой с толку и слегка раздраженной, дотронулась до своей шеи, к месту, куда ранее целовала Энди. Она провела кончиками пальцев по синяку, слегка вздрогнула – метка, вероятно, все еще была чувствительной – и моргнула. Она побледнела, а затем покрылась румянцем. Рой надавил по тормозам, и Энди поняла, что они приехали туда, куда планировала Миранда.

Миранда молча покинула машину. Она не сказала Энди следовать за ней. Энди молча ждала, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение и проглотить ком в горле.

Нет прав. У нее не было никаких прав. У нее не было прав волноваться о том, что кто-то еще знал о точке за ухом, прикосновение к которой заставляет Миранду тяжело дышать и дрожать. Черт возьми, Стивен, вероятно, знает обо всех подобных точках на теле Миранды, уж точно побольше Энди. И это нормально. Это было его, черт подери, работой – делать Миранду счастливой в конкретном смысле, как у Энди была работа делать Миранду счастливой в офисе. Вот и все. Энди принимает это. Абсолютно точно.

Миранда возвращается в машину пятнадцать минут спустя с папкой в руках, до которой Энди не было никакого дела, хоть она и удивляется, почему ее не послали за этим. Миранда быстро взглянула на нее, и Энди удалось ответить ярчайшей улыбкой. Она пыталась выглядеть бодрее, и полезной, и компетентной, как хорошая ассистентка, которой она так упорно пыталась стать. Миранда же ответила совершенно нечитабельным выражением лица.

По пути обратно к «Подиуму» они не произнесли ни слова. Остаток дня она проводит за поручениями Миранды, которые поступают ей только через Эмили, которой было физически больно сдерживать ликование от явного прокола Энди. Она тратит весь день на то, чтобы работать как можно лучше, буквально до скрипа в зубах, исполняя поручения Миранды, озвученные голосом Эмили. Это, это была ее работа, и она должна была выполнять ее хорошо, потому что это дорога к возможностям, к работе, о которой она мечтала всю свою жизнь, и было непозволительно забывать об этом. Она позволила себе забыться. Плохая идея.

Допустить ошибку. Оступиться.

Она допустила ошибки и этим вечером, когда вернулась домой, а затем наконец-то выплеснула всю свою ярость и разочарование. Они с Нейтом кричали и дрались так, как никогда раньше, что закончилось его быстрым исчезновением с квартиры. Его не было всю ночь, в то время как Энди выпила три стакана вина на пустой желудок. Утром она проснулась с тяжелой головой и в еще более злобном настроении.

Головная боль и настроение могли бы объяснить, почему Энди, которая вела себя так хорошо до этого момента, сделала что-то действительно ужасное.

Миранда получила свой утренний «Старбакс» и, не глядя на Энди, произнесла:

– Мы все едем к Кельвину Кляйну к двум. Напомните остальным.

О, черт, Энди совсем забыла об этом. Сегодня день предварительного просмотра. Не было ничего, что она должна была бы делать, кроме того, чтобы изображать тень Миранды, следуя по пятам, и все уже были в полной боевой готовности, но все это так же значило, что ей снова предстоит сидеть рядом с Мирандой в машине (с половиной офиса у них на хвосте). Конечно, никто не мог заглянуть сквозь окна мерседеса, но одна только мысль о поездке сжимала что-то внутри, порождая неуверенность. Не то, чтобы она должна была чувствовать себя иначе.

– И принесите стейк к полудню, – добавила Миранда, когда Энди уже покидала кабинет.

Только вот стейк Миранды не был готов к полудню. Шеф-повар рассыпался в извинениях и обещал подать все в лучшем виде через двадцать минут. Энди сообщила о задержке Эмили, а затем решила убить время, потому что неважно, насколько Миранда раздражится, она все равно не могла ускорить готовку несчастного стейка.

Вот тогда-то она и совершила нечто ужасное.

Ресторан Нейта находился чуть ниже по улице.

Он наградил ее удивленным, а затем тяжелым взглядом, как только она зашла внутрь, но все равно пошел следом в скрытое помещение ресторана. И он все равно слушал, пока она, запинаясь, говорила:

– Мне так жаль из-за прошлой ночи. Я просто вышла из себя. Полностью моя вина. У меня нет никаких оправданий.

Взгляд Нейта смягчился, когда она коснулась его груди, и он ответил на поцелуй.

А потом ударился спиной о стену, когда она запрыгнула прямо на него, сжимая со всей силой, от чего ее юбка задралась до пояса, а его штаны оказались на лодыжках. Они не могли задерживаться, кто-то мог засечь, их могли арестовать, и о карьере можно было бы забыть. Энди вспомнила вздохи Миранды и кончила так сильно, хныча в шею Нейту.

Они разошлись с поцелуем. Энди ощущала себя грязной, во всех смыслах. И, что еще хуже, сытой. Она нуждалась в этом. Когда она вернулась в ресторан, стейк Миранды только сняли с гриля. Пахло фантастически, но Энди все еще тошнило.

В два часа машина с Мирандой отъехала от «Элиас-Кларк». На ней была блуза, заманчиво демонстрирующая открытые плечи, но ничего более. Разрез ей определённо шел. У Энди заболело в груди от этого вида, ведь она знала, что произойдет дальше.

Так и случилось. Миранда повелительно взглянула, как бы говоря: «Думаешь, что-то изменилось? А теперь сюда, сейчас же». Энди подсела чуть ближе. Настолько, чтобы Миранда смогла учуять.

И Миранда смогла. От Энди несло потом, сексом и смазкой, что оставалась на внутренней стороне бедер, которую она не потрудилась смыть. Миранда резко замерла, и Энди еще не доводилось видеть ее такой. Ее ноздри дернулись, губы сжались так, будто она только что отведала лимон, а затем женщина просто отвернулась к окну. Энди спрашивала себя, пристегивая ремень, что же она только что видела.

Миранда едва ли что-нибудь сказала за все мероприятие. Она кратко кивала, но хотя бы не поджимала губы. Бедный Кельвин не знал, куда себя деть. Энди же было плевать. Все, что она могла делать, это сидеть тихо, притворяясь, будто очень внимательно наблюдает, но она знала, что Джоселин, сидящая рядом, могла чуять тот же запах, что и Миранда ранее. Она не думала об этом. Когда пришло время покинуть здание, Джоселин наградила ее легким толчком в плечо и дерзкой ухмылкой, от чего снова захотелось вырвать.

Она никогда не использовала Нейта прежде. Вообще-то, она никого раньше не использовала, не так, по крайней мере. Нейт такого не заслуживал. Энди никогда не ощущала себя настолько виноватой.

Вечером у двойняшек был концерт, поэтому Миранда не появлялась в офисе до конца дня.

– Какое облегчение, спасибо большое, – шутит Найджел, и все со смехом приступают к работе. Кроме Эмили, которая лишь хмурится в ответ, и Энди, которая слишком отрешена от всего происходящего.

Она очень, очень нежна с Нейтом этой ночью. К тому времени, как они ложились спать (они не занимались сексом на этот раз), Энди почти удалось себя убедить, что это не простая ласка, что она действительно беспокоится о чувствах Нейта, а не ведома собственным чувством вины. Он отличный парень. Прекрасный партнер. Все это знали, все ей об этом говорили. Ей очень повезло.

На следующий день было тепло и солнечно, однако это не помешало Миранде явиться в офис укутанной в одежду с шеи до колен. Шею обвивал шелковый шарф, спадающий на блузу с высоким воротником и длинными рукавами.

Посыл был предельно ясен: если сегодня и выпадет возможность, то Энди все равно останется ни с чем, потому что сегодня Миранда не желала прикосновений, или поцелуев, или комплиментов. Возможно, никогда больше не захочет. Энди не плакала, потому что она не маленький ребенок, и ведь она сама виновата, нужно было относиться с благодарностью к тому, что имеешь.

Миранда в полной мере компенсировала всем передышку, которой наслаждались днем ранее. Никто не мог сделать что-либо верно, даже Найджел. У Эмили лицо покрывалось красными пятнами, а в глазах стояли слезы, как только Миранда смотрела на нее. К обеду все уже были полумертвы, а одного из них даже уволили.

Энди приподняла подбородок, но высоко голову не задирала, когда несла Миранде ее кофе, достаточно горячий, чтобы прожечь дыру в языке, а затем разложила журналы на столе с миллиметровой точностью. Она была единственной, на кого Миранда не обращала никакого внимания. Она даже не взглянула на нее, будто бы отрицала само существование.

Оставалось всего четыре дня до Парижа. Энди ждала, что Миранда изменит свое решение и в итоге возьмет с собой Эмили. Но шли дни, а Миранда молчала. А потом Энди поняла, что она ничего и не скажет. По непостижимым причинам Миранда не собиралась менять решение. Было еще что-то, что она хотела от нее. И что-то, чего хотела от нее сама Энди.

Этим же вечером Энди собрала всю свою храбрость, быстро сбегала в «Старбакс» и принесла Миранде латте, которое купила за свои деньги. Миранда взглянула на нее исподлобья, когда ей предложили кофе.

– Я не просила, – резко выдала женщина.

– Я знаю, – мягко произнесла Энди. Миранда опасно сузила глаза, наконец взглянув прямо на нее, а не на кофе.

– Мне жаль, – сказала Энди и прочистила горло. Миранда продолжала смотреть, сощурив глаза.

Энди поставила кофе на стол трясущимися руками, а затем сказала:

– Я… Я просто пойду, пока.

Она знала, что Миранда провожала ее взглядом. Она не знала, что пыталась достигнуть всем этим, помимо простого прощения (в то время как Нейт заслуживал этого гораздо больше), но не думала, что это сработает.

Этим вечером, после работы и доставки книги, Энди с Найджелом выбрались в бар. Она была немного удивлена и насторожена тем, что Найджел предпочел ее компанию, но потом стало ясно, что у него не было ничего шпионского на уме, так что они просто сидели и пили: пиво для нее и несколько стопок водки для него.

– Адский денек, – сказал он.

– Да, кажется, – ответила Энди. – Как и все другие, не так ли?

– Некоторые из них, итак, ты готова к Парижу?

– А кто-нибудь вообще готов? – она попыталась выдавить улыбку. – Думаю, да. Я была на телефоне с отелем целые сутки, стараясь все устроить. Я буквально чувствовала, как администратор закатывал глаза, когда я пыталась сказать что-нибудь на французском.

– Она прилично нагрузила тебя, не так ли?

Энди поежилась.

– Да.

Она не ожидала подобного, когда задача свалилась ей на плечи. Она задавалась вопросом, поможет ли рассказ о ее трудных буднях наладить отношения с Эмили. Найджел наградил ее долгим взглядом, пока она не вздохнула и не спросила:

– Что?

– Ты делаешь это, ты знаешь, – тихо произнес он. – Ты удивила меня, должен признаться, но она никогда не была настолько привязана к ассистенту прежде.

Энди почувствовала, что краснеет, и напомнила себе, что Найджел не знал и половины. Если только Миранда не зажималась со своими ассистентами в темных углах прежде, что было маловероятно, учитывая, как все начиналось.

– Ты меня сейчас предупреждаешь? – спросила она со смешком. – Джоселин пыталась. Она сказала, что я допущу ошибку.

Найджел закатил глаза.

– Джоселин. Боже. Ты хочешь поговорить о безмозглых… Хотя, в чем-то она права, – он отпил водки. – В любом случае, дальше все станет яснее. Но я просто хотел сказать, что ты отлично справляешься. Ты должна была заметить, что ей нравится держать тебя близко, – сухо добавил он.

Энди была действительно рада тусклому свету в помещении, потому что краска на лице достигла нездоровых оттенков.

– М-м… Ну, я рада быть полезной… – слабо ответила она. – Хотя, я плохо чувствую себя из-за Эмили. Я никогда не хотела…

Найджел нетерпеливо махнул рукой.

– Прекрати. Забудь об Эмили. Ты не можешь позволить себе беспокоиться о ней, – продолжал он с серьезным выражением лица. – Ты не можешь позволить себе беспокоиться также и о Миранде.

Энди почти подавилась пивом.

– Что?

Если Найджела и удивила ее реакция, то он не подал виду.

– Слушай, я знаю, что легко начать. Я прекрасно знаю. Она держит меня под каблуком уже больше двадцати лет, и я все равно каждый раз возвращаюсь за большим, потому что, – он состроил гримасу. – Я знаю, что она нуждается во мне, даже если это не совсем так. Она использует людей, Энди. Не дай ей сделать с тобой то же самое. Не становись незаменимой. Ты же хочешь когда-нибудь выбраться отсюда, не так ли?

Энди сглотнула, вспомнив, какова на вкус кожа Миранды. Конечно, она хотела выбраться, естественно, она хотела жить своей собственной жизнью.

– Ты говоришь так, будто «Подиум» какая-то клетка, – сказала она.

– Самая стильная клетка во всем мире, дорогая, – легко ответил Найджел и купил Энди еще пива.

К тому времени, как она вернулась домой, Нейт уже спал, и она была за это благодарна.

Она лежала без сна, думая о словах Найджела, и гадала, чтобы он сказал, если бы знал, что уже слишком поздно. Она беспокоится о Миранде Пристли, и дверь клетки давно уже захлопнулась у нее за спиной.

Так она думает до следующего дня, когда Миранда говорит сопровождать ее к Кельвину Кляйну. На этот раз была запланированная за несколько недель поездка, а не повод взять машину, и определенно блуза с глубоким вырезом ничего не значила. Кроме того, поверх блузы был надет блейзер, и Миранда, казалось, даже не заметила, как Энди следом села в машину. Энди пыталась в миллионный раз убедить себя, что это облегчение, это правильно, что их маленькая игра подошла к концу. В конце концов, это не могло закончиться ничем хорошим.

Так что для Энди осталось тайной, почему, как только дверь захлопнулась и Рой отъехал от обочины, почему она придвинулась ближе без видимого разрешения от Миранды и закрыла глаза, и прикоснулась губами к точке пульса на шее, глубоко вдыхая аромат парфюма. Однако еще большей тайной осталось то, почему Миранда выгнулась в ответ на ее прикосновение с мягким, но безошибочным «ох!», а затем, впервые за все время, коснулась Энди, поглаживая руками вдоль ее спины. И Энди никогда в жизни не поймет этого электрического разряда, что ударил ее, когда она прижала Миранду к сидению, не встретив протеста.

Сейчас она делала то, что хотела раньше. Она целовала Миранду за ухом, в точке, что заставляла женщину слегка дрожать, и в этот раз она не видела никаких меток, потому что ее не волновало, она не хотела знать. Энди лизнула. Деликатно, нежно. У Миранды перехватило дыхание. Энди должна была двигать ртом, потому что если не станет, то оставит засос, а она не должна была оставлять никаких меток. Она целовала линию между шеей и плечом, между ожерельем и пиджаком, а Миранда дрожала, словно листок на ветру.

Энди обнажила зубы и слегка дотронулась к коже Миранды. Миранда замерла, но потом поняла, что Энди не собиралась кусать, и издала звук близкий к стону. Энди касалась зубами шеи Миранды, отрываясь лишь для того, чтобы коснуться горячим языком в нескольких местах. Миранда держалась за нее обеими руками, но теперь она переместила одну между ними. Энди остановилась, испугавшись, что ее собираются оттолкнуть, но затем ее обдало жаром, как только она осознала, что Миранда начала расстегивать свой пиджак. Он распахнулся, открывая для Энди блузу с глубоким вырезом, с еще большим доступом к коже.

Энди хотелось застонать, но не хватало воздуха. Она держала глаза открытыми, целуя все ниже, наблюдая, как после каждого поцелуя кожа еще больше краснела и покрывалась мурашками, она ощущала, как Миранда лихорадочно дышит под ней. Мягкий подъем груди в такт дыханию так хорошо ощущался губами. Она ненавидела Стивена. Она ненавидела любого, у кого когда-либо была возможность видеть и касаться Миранды, и при этом не пользоваться каждым шансом.

Энди целовала у самого края блузы, слишком близко к тому, чтобы сдвинуть ткань. Но она не могла сделать этого, не сейчас. Правила. Если она и не хотела их соблюдать, то была обязана хотя бы ради Миранды. Ради той, о ком она беспокоилась. Очень сильно.

Блуза действительно была с глубоким вырезом. Энди могла сказать, где были соски, могла ощущать их сквозь ткань щекой и подбородком, могла даже видеть кружевной бюстгальтер. Неудивительно, что она надела пиджак. Миранда тяжело дышала и подрагивала, цепляясь за Энди, вонзая ногти в плечи, когда девушка остановилась. Энди подняла взгляд. Миранда откинулась назад с закрытыми глазами, и можно было видеть, как сильно пульсирует венка на ее шее, в то время как она ерзала под поцелуями. Она была великолепна, идеальна. Энди застонала, от чего Миранда снова вздрогнула, а затем быстро переместилась к другой груди, готовая проделать то же самое, чтобы быть полностью справедливой.

Но как только она открыла рот и лишь слегка коснулась языком, что-то произошло. Миранда напряглась. Она выгнула спину, отрываясь от спинки сиденья, и задержала дыхание на выдохе, издавая отчаянные хныки, которые резко перешли в неожиданное «ах, ах, ах-х!», а затем она откинулась обратно, широко раскрыв глаза и тяжело дыша.

Энди поняла, что только что заставила Миранду кончить. Этого знания было достаточно, чтобы, нет, не кончить самой, но ощутить невыносимое тянущее возбуждение меж ног, и она резко закрыла глаза, пытаясь обрести необходимый контроль. Боже милостивый.

Прежде чем сделать что-то глупое, она решила скользнуть обратно к своему месту, оторвавшись от Миранды, которая прикрыла глаза дрожащей рукой и глубоко дышала, стараясь прийти в себя. Ее пиджак был распахнут, а блуза съехала на одно плечо, обнажая лямку бюстгальтера. Ее шея была красной, а волосы спутаны после того, как она резко откинулась на спинку.

Машина начала замедляться.

Энди тяжело задышала, осознавая, какое зрелище они собой представляют. В особенности Миранда. Любой, кто взглянул бы на них сейчас, понял бы, чем они занимались. Она быстро поправила волосы, в то время как Миранда села ровно, все еще дрожа, и начала застегивать свой пиджак деревянными пальцами. Она пригладила волосы, а затем снова поправила пиджак. Ее рука потянулась к коробке с салфетками, чтобы вытереть грудь, словно намереваясь стереть все следы от губ Энди. Она не смотрела в ее сторону.

У Энди похолодело внутри. Но потом машина остановилась, и Миранда открыла дверь, не дожидаясь Роя. Она практически вбежала внутрь здания, заставляя Энди догонять. А Энди, игнорируя любопытный взгляд Роя, поспешила следом, однако успела увидеть лишь проблеск серебристых волос в закрывающемся лифте.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Энди услышала звоночек от новоприбывшего лифта. И все ради того, чтобы, когда она добралась до пятнадцатого этажа и прошла к офису Анны Кляйн, секретарша остановила ее.

– Простите, – начала она с вежливой улыбкой, – вы ассистентка Миранды Пристли?

– Да, – ответила Энди, крепко прижимая блокнот к груди.

– Она сказала мне передать вам, чтобы вы возвращались в «Подиум» и отправили машину обратно за ней.

– Я… – Энди не поняла, что именно услышала. – Что?

Секретарша пожала плечами.

– Это все, что она мне сказала. Но встреча закончится через час, так что…

Так что Энди лучше поспешить, если она хочет, чтобы Рой смог вернуться за Мирандой вовремя. Только сложно было сказать, что она спешила, потому что ее ноги были будто из свинца, как и все тело. Особенно сердце. Она плохо чувствовала себя из-за того, как поступила с Нейтом, но это не шло ни в какое сравнение с тем, какие отвратительные чувства она испытывает сейчас, и она даже понятия не имела, где именно облажалась, потому что именно это и случилось. Хуже, чем раньше.

Вероятно, ее уволят. Может, это к лучшему. Она не думала, что теперь когда-либо сможет взглянуть Миранде в глаза.

Однако не было никаких причин, чтобы оставлять после себя беспорядок. По крайней мере, ей хотелось, чтобы Миранда запомнила ее компетентной в своей работе. Так что, когда она вернулась, то сразу притворилась, что все в порядке, и у нее вышло очень хорошо, потому что даже Эмили не смогла заметить ее расстройства, и она провела остаток дня на телефоне, общаясь с ушлыми французскими провайдерами. Это был один из немногих случаев, когда она не была вежлива, ведь было попросту бесполезно. Нет, мадам Пристли не желает блинов. Она хочет ромовую бабу*. Неужели так сложно понять?

Спустя час Эмили ответила на звонок. Энди замерла над клавиатурой, когда услышала голос Эмили:

– Алло, Миранда? – Эмили моргнула. – Ох. Хорошо, да. Я просто подстрою… Алло?

Она снова моргнула и положила трубку, прежде чем бросить взгляд на Энди.

– Она не вернется сегодня в офис.

– О, – ответила она, а затем поняла, что должна улыбнуться. И улыбнулась. – Значит… свободное время, да?

– Почему она отправила тебя назад? – прямо спросила Эмили.

– Без понятия. У нее странное настроение, – она почти не врала.

– Да уж, – пробормотала Эмили. – Боже мой, это как ходить по тонкому льду. Ну, больше обычного.

Несмотря на все остальное, что-то в Энди оживает при слабом проявлении дружбы от Эмили. Однако это не длится долго, и Эмили снова молча отворачивается к своему компьютеру.

Книгу не привозят до позднего часа, и она приземляется Энди на стол ровно в одиннадцать вечера, позднее, чем обычно. Однако она не думает об этом больше нужного. Никого больше не было в офисе, и если бы она пошла домой, то ей пришлось бы лицезреть лицо Нейта. Было что-то приятное сидеть в офисе, ничего не делая и ни о чем не думая. Она почти расстроилась, когда прибыла книга.

Энди с тяжелым сердцем считает шаги по пути к особняку Миранды. Это одно из тех мест, где они никогда ничего не делали, никогда не пытались урвать момент. Это не «Подиум». Это был дом, который Миранда делила со своим мужем. Здесь для Энди не было места, кроме пространства между входной дверью и столиком в коридоре. Она повесила одежду из химчистки в шкаф, затем положила книгу ровно между двумя горшками с орхидеями (она подумала, что у нее могло бы развиться ОКР в результате отличной работы), а потом развернулась, чтобы уйти, когда услышала голос Миранды:

– Андреа!

Энди подпрыгнула. Черт. Неужели Миранда собирается уволить ее прямо здесь и сейчас? Ну, это вполне могло произойти. Вообще-то, это был бы очень предусмотрительный шаг от Миранды не позволять ей возвращаться завтра в офис, чтобы не увольнять на глазах у всех. Молясь, чтобы не заплакать, она подняла книгу и прошла дальше по коридору, где внезапно материализовалась Миранда, словно из ниоткуда, направляясь прямо к ней.

Она была не одна. Стивен шел за ней, излучая злость.

– Мы не закончили… – начал он и закончил, как только заметил Энди, замершую на месте.

– Ох, нет, мы закончили, – ответила Миранда прохладным голосом, забирая книгу с рук Энди. – Андреа, идемте со мной. Нам нужно обсудить Париж.

– Ох, бога ради, – произнес Стивен. Энди не знала, куда деться. Никто из них не знал. – Не об этом ли я только что говорил?

– Я. Сказала. Позже, – прорычала Миранда, и затем Энди ощутила ее руку на своем локте, тянущую дальше по коридору. Она избегала смотреть на Стивена, когда последовала за Мирандой через кухню, затем через другой коридор, и, наконец, в кабинет. В комнате не было ничего, помимо книжных полок и компьютера в темном углу.

Стивен шел за ними. Энди действительно не хотела здесь быть. Ей не нравилось знать, что Стивен существует, а еще меньше нравилось то, в каком статусе он находился. И Миранда все еще держала ее за руку. Энди чувствовала, будто локоть горел от прикосновения.

– Миранда… – снова начал Стивен.

Миранда почти втолкнула Энди в кабинет и наградила Стивена выразительным взглядом, прежде чем захлопнуть дверь у него под носом. А затем она защелкнула ее.

– Черт возьми, – прокричал Стивен, но спустя пару мгновений они услышали удаляющиеся шаги. Энди, которая споткнулась до этого об порог, с удивлением заметила, что дрожит.

Миранда некоторое время смотрела на нее. По ее взгляду казалось, что она собирается съесть ее заживо. Однако это по ее вине Энди была здесь, словно животное, загнанное в угол. Они оказались слишком близко друг к другу.

– Так, – слабо произнесла Энди, мечтая снова обрести книгу в своих руках, чтобы крепко ее прижимать, создавая барьер, – Париж?

Миранда моргнула и покачала головой, словно прогоняя задумчивость. Она отложила книгу на диван.