Текст книги "Nice Girls Don't (ЛП)"
Автор книги: Telanu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Они не изменяют.
Энди часто повторяет это про себя. Ей интересно, делает ли подобное Миранда. Потому что, они не изменяют. Она живет со своим парнем. Миранда замужем. Они обе натуралки, и «измена» подразумевает отношения, или, как минимум, конкретные намерения в подобном направлении. Или, даже не беря это во внимание, что-то вроде… Ну, что-то большее, чем-то, что они делают сейчас. Они не занимаются сексом. Они не касаются друг друга. Они даже не целуются, действительно нет. Ну, Энди целует, но Миранда никогда не отвечает, так что не считается. В конце концов, «для танго нужны двое», как всегда говорила Лили, но она бы этого не поняла. Не смогла бы оправдать. Даже когда это действительно не было изменой.
Это началось совершенно невинно, два дня спустя после благотворительного банкета в музее. У Миранды была встреча, и Энди сопровождала ее как вторая ассистентка, пока Эмили держала оборону в «Подиуме». И встреча отличилась тем, что Энди впервые услышала грубость от кого-то по отношению к Миранде Пристли. Не просто грубость. Настоящую дерзость. Дерзость, выходящую за любые рамки.
Это был какой-то руководитель-сопляк, что был младше Миранды, отец которого был большой шишкой – действительно большой – и близким другом Ирва, поэтому даже Миранда не могла позволить себе вступить с ним в конфронтацию. И его сын прославился своей безнаказанностью, ведь он позволял себе унижать и задевать известного редактора прямо на глазах ассистента. Он не оскорбил ее напрямую и не сказал ничего, на что можно было бы в открытую возмутиться; но все, что было сказано, каждое скользкое, мелочное замечание, что появилось из его рта, каждый небрежный жест говорили им обеим о том, какого он был мнения обо всей модной индустрии и о «Подиуме» в частности, а значит и о самой Миранде.
Энди часто мечтала о том, чтобы кто-нибудь сбил спесь с Миранды. Все об этом мечтали. Она была удивлена, насколько неприятным оказалось это зрелище в действительности. Как смущенно она чувствовала себя в присутствии Миранды, как была возмущена ее реакцией, как ей хотелось поставить этого придурка на место и сказать, что он мог быть груб с Мирандой лишь после того, как заработает это право, вместо того чтобы делать подобное с вершины горы папочкиных денег.
Тем не менее, Миранда стиснула зубы, пригвоздила выскочку взглядом к месту и продолжила вести себя невыносимо вежливо до самого конца, пока он не дал ей то, чего она хотела. Энди даже не могла припомнить сейчас, что же это было. Неважно. Важно лишь то, что случилось в машине по дороге обратно в офис.
Первые несколько минут минули в ледяной тишине. Энди напряженно смотрела прямо перед собой, фиксируя взгляд на тонированном стекле, что скрывало заднее сиденье от Роя, сидевшим за рулем. Миранда установила стекло пару недель назад, когда пребывала в одном из своих настроений, и Энди тосковала по возможности наблюдать затылок Роя, ведь это странным образом помогало ей успокаиваться. И в тот момент, она сидела вся съежившись, практически ощущая гнев, излучаемый всем телом Миранды, и снова прокляла в уме этого корпоративного ублюдка, потому что, на кого Миранда собиралась спустить всех собак? Если Энди повезет, Миранда одарит своим настроением весь офис, но, скорее всего, именно ей с Эмили придется принять главный удар на себя.
Она рискнула взглянуть на Миранду. Женщина смотрела в окно, ее щеки заметно покраснели, а губы были вытянуты в тонкую линию. Она плотно сжимала руки на коленях, словно пыталась скрыть дрожь. Энди никогда не видела ее настолько злой, даже тогда, когда она ссорилась со Стивеном. Миранда свершит свою месть рано или поздно, Энди это прекрасно понимала, но прямо сейчас для нее это не имело никакого значения.
Энди же, к своему собственному удивлению, не ощущала страха, или даже справедливого возмущения от того, как вела себя Миранда. Она ощущала лишь беспокойство. И сочувствие. И – это когда-нибудь обернется против нее, она знала об этом – желание помочь, сделать что-то, чтобы изменить атмосферу. Не то, чтобы это было в ее силах. Все, что она могла, это убедиться в том, что кофе из «Старбакс»* было достаточно горячим, и что «Перье»* было в меру игристым. И она сделает это, обязательно, особенно сегодня, но она хотела бы сделать что-нибудь еще. Что-то большее. Что-то вроде…
– Что? – огрызнулась Миранда, разворачиваясь к ней с горящим взглядом. Если бы не ремень безопасности, Энди разбила бы себе голову об потолок машины, так сильно она дернулась. Дерьмо, что же она сделала не так? Она размышляла вслух, или что?
Очевидно нет, ведь Миранда продолжила:
– Вы сидите и пялитесь на меня, словно идиотка. Какие-то проблемы, Андреа? У вас, видимо, есть, что сказать.
Ох, черт, дерьмо. На этом моменте Энди должна была ответить «простите», или «нет, мне нечего сказать». Или выпрыгнуть из машины на ходу.
Но, вместо этого, она услышала свой голос:
– Этот парень придурок.
Миранда отклонилась назад и вздернула брови, что было особенно выразительно из-за ее огромных солнечных очков. Энди почувствовала, как лицо обдало жаром. Ох, блять, снова. Она снова перешла черту. Миранда могла не любить того парня, но он был важной шишкой, а иначе как тогда ему было позволено такое говорить? Какое право имела Энди…
Она не смогла заткнуться.
– Простите, – сказала она. – Он был просто… Ужасно груб. Я не думаю, что он должен был вести себя таким образом. И я видела, что это расстроило вас, и я просто хотела… хм.
Миранда сняла очки, смотря на Энди так, будто она сбежала из дурдома.
– Вы просто хотели, что? – спросила она низким опасным голосом.
– Сказать вам что-нибудь приятное, – прошептала Энди.
Чтобы там Миранда не ожидала услышать, то определенно не это. Она моргнула, открыла рот, затем закрыла и просто уставилась на Энди.
– Это просто, я не знаю, – беспомощно продолжала Энди, – он сказал эти идиотские вещи, так что мне захотелось сказать что-то хорошее. Вот так. Простите.
Тупо. Она была так глупа. Сказать что-нибудь приятное? Она что, воспитательница детского сада? Миранда высмеет ее по полной программе. Ох, а затем уволит.
– Например? – спросила Миранда.
На этот раз моргнула Энди.
– М-м?
Миранда выглядела так, как будто… воу. Как будто… Забавлялась. Это значило, что, возможно, Энди не умрет.
– Продолжайте, Андреа. Какие приятные вещи вы бы сказали мне?
Или может быть смерть не была таким уж плохим вариантом. Было что-то злобное в улыбке Миранды, или… Нет. Не злобное, не так. Улыбка, которая говорила о том, что Миранда готова к разочарованию. Миранда всегда была готова к разочарованию, и реальность редко не совпадала с ее ожиданиями.
Энди, понимая, что была обречена с самого начала, сдалась и просто пробормотала:
– Вы, хм… вы выглядите очень красиво сегодня.
Миранда приоткрыла рот, совсем немного, а затем рассмеялась. Это не был добрый смешок, она просто закатила глаза и снова отвернулась к окну.
Энди, потерпев неудачу, все еще ощущала необходимость добавить:
– Ну, нет, я имела ввиду, что…
– Это все, – Миранда махнула рукой даже не взглянув на нее.
Это – что – нет.
– Нет, это не все, – выпалила Энди, выпрямившись и подумав о том, а не была ли она, к примеру, пилотом-камикадзе в прошлой жизни. Миранда, грозно нахмурившись, снова на нее посмотрела.
– Я имею ввиду, – продолжила Энди, ощущая нарастающее сердцебиение, – вы слышите подобное от людей каждый день, да, и вы всегда выглядите красиво, я хочу сказать, ну, вы знаете, стильно. Конечно, всегда.
Она нервно рассмеялась, и Миранда взглянула на нее, словно на чумную.
– Но сегодня вы выглядите… Ну, знаете, – она беспомощно махнула рукой в сторону Миранды, ее нежно лавандового цвета блузы и зеленой юбки. – Красиво. Как весна. Я думала об этом весь день. И теперь я замолкаю.
А затем она поджала губы и уставилась в собственное окно, плотно сжав руки на коленях.
Миранда не ответила, и они доехали до «Подиума» в полной тишине. Однако весь остаток дня Миранда была в менее злобном настроении, нежели Энди ожидала, и когда она вернулась домой к Нейту тем вечером, то ощутила головокружительное чувство, словно ей удалось уклониться от летальной пули.
Однако на следующий день Миранда снова ее удивила.
Энди думала, что идиотизм, который она продемонстрировала, был забыт, или, по крайней мере, отброшен Мирандой в дальний ящик своего сознания за ненадобностью и неуместностью. Однако сразу после обеда, как только они закончили очередной бесконечный список инструкций и поручений, Энди, сидящая напротив, взглянула на Миранду, и женщина ответила ей внимательным изучающим взглядом.
– Хм, – слабо произнесла Энди, опустив взгляд в свои заметки, – что-нибудь еще?
Миранда в необычной манере изогнула губы.
– У вас нет ничего приятного, чтобы сказать мне сегодня, Андреа?
Энди почувствовала, что краснеет. Она никогда не была так смущена. Хоть Миранда и не казалась злой, и все могло быть куда хуже, но все еще оставалось неправильным то, как Миранда забавлялась происходящим. Энди лишь пыталась помочь.
– Я, – произнесла она слишком мягким тоном к своему неудовольствию, – мне жаль, если я… Я хочу сказать, что мне жаль, что…
Миранда откинулась на спинку кресла, барабаня пальцами о поверхность стола. Выражение ее лица снова приобрело холодный и отстранённый вид.
– Это все, – сказала она.
Оу…? Ох. Черт.
– О’кей, – произнесла Энди, поднимаясь со стула с блокнотом и ручкой в руках. – Правильно, – прежде чем уйти, она быстро подумала, тяжело сглотнув, посмотрела Миранде в глаза и прошептала. – Ваши глаза сегодня особенно голубые.
Миранда моргнула. Энди не могла сказать, было ли это намеренно.
– Я думаю, это все ваша блуза, – продолжила она, ощущая себя безмерно глупой. – Подчеркивает цвет. Хм. Я пойду позвоню Патрику.
Тем не менее, вот с чего все началось. Вот так просто. Абсолютно невинно.
И после этого Энди стала говорить Миранде по одному комплименту каждый день, когда их никто не мог услышать. И каждый раз как Миранда переступала порог офиса, Энди сразу начинала что-нибудь придумывать. Это было нелегкой задачей в те дни, когда Миранда была в действительно ужасном настроении. Однако, несмотря на то, как кошмарно порой вела себя Миранда, она все еще выглядела хорошо, и этого было достаточно, чтобы начать.
Так что Энди начала с легких комплиментов. С вещей, которые Миранде, вероятно, приходилось слушать все время, но она никогда не протестовала, чтобы услышать их снова, и неважно, насколько странными они были порой. К примеру:
– У вас хорошие руки.
Но Миранда даже не засмеялась. И вскоре Энди пришлось расширить свой список, потому что она знала, что Миранда не придет в восторг, если она станет повторяться. Однажды она увидела Миранду в великолепном костюме в полоску и при первой же возможности выпалила:
– Этот костюм потрясающе подчеркивает вашу фигуру, ну, знаете, более потрясающе, чем обычно.
Как только она произнесла это, то поняла, что действительно так считала; она всегда искренне говорила комплименты (у Миранды действительно были голубые глаза и хорошие руки), но этот костюм по-настоящему ошеломлял, и Энди не могла отвести взгляд.
Миранда вздернула бровь и взглянула на нее поверх очков. Энди ощутила жар на лице, как только поняла, что именно сделала. Она не подошла и не сказала «отличная задница, Миранда», но это подразумевалось, и Миранда знала об этом, и она знала, что Энди знала, что она знает.
Затем, на секунду Энди заметила, как дернулись губы Миранды. Меньше секунды, но все же. А потом Миранда сказала:
– Это все, – и отвернулась к своей газете.
Итак, лед тронулся. После этого Энди позволила своему воображению немного разгуляться, но в разумных пределах: «у вас отличная походка», «ваши волосы выглядят потрясно, нет, я имею ввиду, всегда» и «мне нравится, как вы смеетесь, когда искренны». Энди до сих пор удивлялась, как ее за последнее не уволили, но потом поняла, что эти слова были и вправду приятны Миранде. (Недостаточно, чтобы заставить ее засмеяться, конечно, но наслаждаемся тем, что имеем).
Невинно. Абсолютно. Странно, да, но невинно, абсолютно.
С того момента, как Энди начала вести эту странную игру с Мирандой, их секс с Нейтом стал редким явлением. Было много причин, конечно: они оба работали допоздна и приходили домой изнуренными; Нейт не любил ее работу, не любил то, в какую сторону она менялась. Тем не менее, они были молоды, и дела шли не совсем плохо, особенно не после того, как Энди однажды ночью попросила Нейта побриться прямо перед тем, как заняться любовью, чтобы его щеки были более мягкими и гладкими.
На следующий день Энди сказала Миранде, что у нее прекрасная кожа. А именно, безупречная. Она долгое время думала об этом, и этот день показался ей подходящим, чтобы сказать.
– Мы отправляемся к Донне Каран через тридцать минут, – произнесла Миранда даже не взглянув на нее. – Машину ко мне, и будьте готовы.
Энди поникла. Миранда никогда не комментировала ее комплименты, но обычно хотя бы смотрела на Энди. Может быть, она не обратила внимание, или вообще не услышала? Комплимент был хорош. Кому бы не понравилось услышать, что у них идеальная кожа?
Ну, если Миранда решила упустить приятные слова сегодня, то это было ее дело. Энди старалась не выглядеть надутой, когда усаживалась возле Миранды в салоне машины тридцать минут спустя.
Миранда сняла очки и повернулась к Энди.
– Безупречная? – прямо спросила она.
У Энди открылся рот, а затем она быстро его захлопнула. Впервые Миранда ответила на комплимент.
– Ну… да, – произнесла Энди, – ну, знаете, насколько я могу судить. Как… как на благотворительном банкете, когда вы носили черное платье.
– Вы смотрели?
– Было трудно пропустить, – слабо ответила Энди. Какого черта ожидала Миранда, надевая подобное платье, обнажающее океаны кремовой кожи: подъем и изгибы ее плеч, ее шея и грудь? Даже ожерелье не могло отвлечь внимание. Разве не предполагалось, чтобы люди смотрели?
– Я хочу сказать, что… Цвет действительно вам подходит, – быстро добавила она, надеясь, чтобы слова не звучали так, будто бы Энди разглядывала Миранду не из эстетических соображений. Потому что это не так. К слову, она вообще не рассматривала Миранду, нет, сэр. С этим стоило обратиться к Эмили. И Эмили раздражалась с каждым днем все больше из-за того, что Миранда теперь одаривала своей благосклонностью Энди. Так что больше никаких поползновений в сторону территории Эмили.
– Вы уставились на мою грудь, – сухо произнесла Миранда.
Энди вернулась к реальности и со страхом осознала, что она действительно смотрела прямо на грудь Миранды. Она даже не осознавала этого. Просто сегодня блуза Миранды была действительно шикарной, с глубоким вырезом и струящейся тканью, что очень подходило женщине. Блуза давала легкие намеки и обещания, которые были не обязательны к выполнению. Энди могла наблюдать линию ее шеи, которая пересекалась тонкими ключицами, а затем дальше, вниз, где можно было видеть плавное углубление, ох, Христос, она зажмурилась.
– Простите, – прошептала она. – Не могла ничего поделать. – Что? – Я имею ввиду, я не намеренно!
– Не могла ничего поделать, – вдумчиво произнесла Миранда так, будто была в секунде от смеха. – Оправдание мальчишки-подростка.
Энди открыла глаза, решив, что встретит свою судьбу как взрослая женщина, даже если ситуация была до ужаса смущающей.
– Мне жа… – почти повторила она и запнулась, когда заметила выражение лица Миранды: созерцательное. И, возможно, немного подстрекающее.
Подначивающее Энди. Миранда это любила. Но какого рода вызов был на этот раз?
Энди прочистила горло.
– Я не хотела вас смутить, – попыталась она.
Губы Миранды изогнулись в пренебрежении.
– Вы этого не сделали.
Ох. Ладно. Да уж, младший ассистент был в принципе не способен смутить Миранду. Энди старалась не пасть духом снова.
– Ну… хорошо, – пробормотала она. – В любом случае, это правда.
– Что именно? Безупречная кожа, или то, что вы не могли ничего поделать?
– Все! – воскликнула Энди повышенным голосом, почти сорвавшись на вопль, утратив самообладание. Что она должна была ответить? Она могла выдерживать только до этого момента, и неважно, что Миранда хотела видеть ее сверхчеловеком. – Я хочу сказать, что вы же не считаете, будто я это выдумываю, нет же? Вот, смотрите… – она потянулась и взяла руку Миранды в свою, удерживая контакт. – Серьезно, взгляните. Это, это прекрасная рука! Даже когда вы не носите каких-либо колец. И…
Она остановилась, внезапно осознав, что дотронулась до части тела Миранды. Более того, она сделала это без разрешения. Более того, она до сих пор держала руку. И, в конце концов, она поняла то, что Миранда не отдернула руку и все еще сидела напротив со слегка пораженным выражением на лице.
Они обе уставились на руку Миранды, словно видели ее впервые. Она была на удивление теплой в хватке Энди. Мягкой и гладкой, такой, какой она хотела чувствовать кожу Нейта, когда они занимались любовью. Желудок Энди упал куда-то вниз. Она отпустила руку, которая просто повисла в воздухе, оставленная, прежде чем Миранда вернула отдернула к себе на колени.
– Простите, – приглушенно произнесла Энди. Миранда ничего не ответила, а потом, слава Богу, машина остановилась.
Тем вечером Энди вернулась домой и трахалась с Нейтом до скрипа в кровати. Она не просила его побриться.
Затем все пошло так, будто они были в «Сумеречной зоне»*. Потому что одного этого инцидента должно было хватить, чтобы вывести их обоих из себя и пресечь эти игры на корню. Но на следующее утро в офисе, когда Энди принесла «Старбакс», Миранда посмотрела на нее этим взглядом ну, что это будет сегодня?
Впервые Энди не смогла придумать, что сказать. У нее был слишком обширный выбор. Ведь, когда она вошла в офис с кофе и увидела Миранду впервые за весь день, Энди поняла, что Миранда Пристли была самой красивой женщиной во всем мире, всегда была, и сейчас она поняла, что даже не знает с чего начать, чтобы донести эту истину до самой Миранды.
Она смотрела на Миранду в полной беспомощности, когда отдавала ей «Старбакс». Отдавала. Она не поставила его на стол, как обычно, а протянула латте, и Миранда потянулась в ответ. Их пальцы соприкоснулись, и Энди ощутила внезапный жар в том месте, где было касание.
– У вас мягкая кожа, – прошептала она так тихо, что сразу задумалась, услышала ли Миранда даже с такой незначительной дистанции. Но Миранда услышала, потому что что-то мелькнуло в голубых глазах.
– Будьте готовы к обеду, – произнесла она.
Она не сказала куда. Энди сглотнула, кивнула и ретировалась к своему столу. Эмили одарила ее легкой злобной усмешкой, как только она села, ошибочно восприняв волнение Энди за расстройство от возможного нагоняя от Миранды. Энди не волновало, потому что у нее была иная проблема: до обеда оставалось три с половиной часа.
Но, в конце концов, спустя часы, дни и века время прошло, и Энди с Мирандой сидели в мерседесе. От нервов вспотели ладони, и она попыталась вытереть их незаметно об юбку.
Миранда, не потрудившись пристегнуть ремень безопасности, повернулась, чтобы внимательно взглянуть на Энди. Боже. В то утро у нее не было галлюцинаций, и она не преувеличивала. Миранда выглядела роскошно. Энди просто сидела какое-то время, рассматривая. Сейчас она признавала, что Миранда была настолько превосходна, что могла заставить ее растечься в лужицу только лишь своим существованием, и Энди подумала о том, что должна пользоваться каждым шансом. Все дело было в… эстетике. Словно созерцание Мона Лизы.
Миранда протянула руку.
У Энди перехватило дыхание. Она сглотнула, потянулась и взяла руку Миранды в свою во второй раз за последние два дня, и попыталась не думать о том, насколько сюрреалистично было сидеть на заднем сидении машины держась за руки с Мирандой Пристли. Потому что все было не совсем так. Она просто…
Энди прекратила думать и решила сделать то, что хотела, и не думать о том, почему ей этого хотелось. Потому что, именно такое поведение навязывал «Подиум», именно эту идею продавал журнал: идею желать чего-то, и, возможно, получить это однажды, ни в коем случае не ощущая вину за свои желания, потому что ты просто веселишься.
Энди не была уверена, что веселилась, ведь ее сердце начало отбивать бешеный ритм, а в ушах нарастал гул, и ею завладело легкое головокружение. Но даже не думая о том, что именно делает, она погладила пальцем тыльную сторону ладони Миранды: костяшки пальцев, ухоженные ногти, а затем развернула руку, чтобы проследовать дальше вдоль линии жизни на ладони.
Она дотронулась до удивительно тонкого запястья и отважилась взглянуть на Миранду. Щеки ее приобрели легкий розоватый оттенок, но лицо оставалось спокойным, а дыхание ровным. Она вздернула брови. Энди сглотнула, кивнула и рискнула, пробежав пальцами вдоль руки, пока не достигла локтя, места, где начинался рукав. Миранда дернула рукой, когда Энди коснулась ткани, и она отняла свою руку в понимании.
(Потому что это одно из правил. Энди никогда не касается Миранды в тех местах, что скрыты одеждой, и она никогда не пытается сдвинуть ее. Это, по факту, правило, и одна из тех причин, почему они не являются изменщиками.)
На следующий день они никуда не отправились вместе, хотя Энди все-таки пришлось сходить за туфлями от Филиппа Лим. Когда она вернулась, то поднесла туфли Миранде лично по ее же указанию, вместо того, чтобы отнести их в шкаф «Подиума». Эмили побежала в уборную, как только Энди переступила порог офиса, а это означало, что, пока Миранда копалась в множестве платформ и шпилек, у Энди была возможность наблюдать за женщиной без страха быть замеченной. Хотя, даже если бы и заметили, то вряд ли бы это вызвало подозрения; все бы просто решили, что она стала жертвой одержимости Мирандой, как Эмили. Они никогда не смогут заподозрить, что Миранда позволяет…
Миранда действительно позволяла. Она подняла коробку из-под обуви, дернула головой, намекая, чтобы Энди прихватила остальное, а затем Энди последовала за ней к столу, что стоял в углу офиса, вне поля зрения для рецепции. Они поставили коробки на стол, а после Миранда развернулась к ней, располагаясь так, чтобы оказаться между Энди и любым, кто посмел бы войти в кабинет. Она склонила голову набок, и ее ожерелье поймало внезапный отблеск солнца.
Энди ничего не спросила, ничего не сказала вообще. Как и Миранда. Энди просто протянула руку и погладила кончиками пальцев шею Миранды, немного удивляясь, насколько теплой оказалась кожа под ее прикосновениями. Значит, Миранда все-таки не хладнокровная рептилия. У Миранды затрепетали веки, но она не закрыла глаза. Они стояли там, замерев на несколько мгновений, как если бы весь оставшийся день (и мир) замер, чтобы Энди смогла дотронуться до своего босса без всякой причины и цели, кроме лишь той, что заставляла участиться пульс на шее у Миранды.
Энди нащупала пульс кончиками пальцев, а затем обхватила всей ладонью Миранду за шею, подумав против воли о том, сколько же сотрудников «Подиума» желало взять эту женщину за горло. Ее пальцы покалывали, и она знала, что теперь они будут пахнуть парфюмом Миранды. Она проскользнула рукой чуточку выше, чтобы совсем немного, почти невесомо коснуться серебристых волос, не беспокоя при этом ни единой пряди, стараясь уловить хоть какой-нибудь намек на текстуру и мягкость.
Миранда медленно, но глубоко вдохнула. Энди опустила руку.
– Это все, – слегка хриплым голосом произнесла женщина. Энди ушла.
На следующий день они снова сидели в машине, и Миранда позволила Энди поцеловать ее руку вместо простых прикосновений. Энди была совершенно уверена, что это не смотрелось как выражение чести (хотя Миранда определенно представляла себя как королеву, или императрицу), но факт был в том, что кожа Миранды была хороша на ощупь, но еще лучше она ощущалась под прикосновениями губ.
Вот как все началось. И это та точка, где они были сейчас:
В машине, снова. Дело не в том, что им претит разнообразие, просто машина с тонированными стеклами и перегородкой действительно самое подходящее место, потому что люди не пялятся на них, лишенные возможности толковать их действия неверно.
Энди признает, что легко бы было неверно подумать. Должно быть, она выглядела немного странной, склонившись и нежно целуя оголенную шею Миранды, выражая свое эстетическое наслаждение прикосновениями губ и дыхания, щекоча кожу Миранды кончиками волос. Нейт бы не принял это, определенно нет. Он так же не понимал возросшего аппетита Энди, потому что с того момента, как она начала прикасаться к Миранде, она стала приходить домой готовая к сексу, который в любом случае Нейт всегда был рад предоставить. Они больше не обсуждали ее работу. Или его, если говорить откровенно. Раньше они говорили обо всем на свете, но сейчас Энди приходит домой, они занимаются сексом, а потом он засыпает, в то время как она лежит и думает о «Подиуме» и о том, что же Миранда наденет на следующий день.
Но Нейта нет в этой машине, слава богу, и Энди с благодарностью выдыхает Миранде в шею. Миранда дрожит. Она часто делает это в последнее время. Когда они это начинали, прикосновения и поцелуи, Миранда была хороша в том, чтобы вести себя беспристрастно, позволяя Энди касаться себя; но довольно скоро она начала расслабляться под прикосновениями рук и губ Энди, наслаждаться, и сейчас, в этот момент уединения, Энди практически может видеть, как Миранда задерживает дыхание в ожидании.
Но они сдержанны. Они делают это лишь раз в день, выделяя всего несколько минут. И Энди не караулит Миранду, чтобы воспользоваться любым шансом. Потому что, эй, они не изменяют. И прямо сейчас, когда Энди целует Миранду, она не задействует руки и касается лишь ртом; и она никогда-никогда не целует Миранду в губы. Однажды она подходила близко, без намерения. Она проследила губами линию вдоль челюсти Миранды, даря легкие поцелуи, и вдруг ее губы едва коснулись уголка горделивого, высокомерного рта. Миранда замерла, задержав дыхание, и Энди быстро отпрянула назад на свое место.
Больше подобного не повторялось. Они были очень хороши.
Время от времени Энди задавалась вопросом, что если бы Миранда поцеловала в ответ. Она никогда не просила, конечно, а Миранда никогда не проявляла инициативы.
Сегодня, когда машина начала замедляться, Энди подарила последний, заключительный поцелуй в основании шеи, прежде чем отпрянуть и пригладить свои волосы. Она снова начинает наносить свой блеск для губ, который постоянно стирает перед тем, как отправиться куда-либо с Мирандой, и тут Миранда поворачивается к ней и твердо произносит:
– Вы полетите со мной в Париж.
Энди моргнула.
– Но, хм, но Эмили…
– Не летит.
Вот так. Любые аргументы бессильны. Энди знает, что только что был забит последний гвоздь в гроб всяких надежд, связанных с возможностью дружбы с Эмили. На прошлом мероприятии было очень близко к этому, но даже после него Энди пыталась все исправить и делать то, чего Эмили не могла. Все катилось к черту слишком стремительно.
И даже испытывая жалость к Эмили, Энди не могла винить Миранду. Энди была лучше в своей работе, чем Эмили, даже если она и провела здесь гораздо меньше времени и не поклонялась «Подиуму», и земле, по которой ступала Миранда Пристли в ее Джимми Чу. Она училась так же быстро, как и пообещала, и сейчас, особенно в последнее время, никто не мог так же чувствовать настроение Миранды и предугадывать ее прихоти. Включая саму Миранду.
Кроме этого, судя по фанатическим приготовлениям в офисе, Энди понимала, что неделя моды в Париже очень важна для Миранды. Очень беспокойная и нервная к тому же. Почему она должна ехать с Эмили, которая не целует и не говорит ей, насколько она красива? Миранде это понадобится.
Муж Миранды тоже полетит в Париж к середине недели моды. Энди знала, потому что сама бронировала ему билет в первом классе. Это не было, как она себе повторяла, проблемой. Не было никаких причин делать что-либо… со всем этим.
Когда они вернулись в офис, Миранда заставила Энди сообщить Эмили о Париже. Она подслушивала их из своего кабинета, конечно же. Энди спрашивала себя, какое у нее было лицо, когда Эмили поспешила вся в слезах в уборную. Она надеялась, что Миранда не улыбалась, потому что это было бы страшно.
На следующий день она узнала, что Эмили заболела, а это значило, что Энди застряла у телефона, стараясь прикрыть ее. Миранда была недовольна этим. Энди надеялась и молилась, чтобы Эмили взяла себя в руки и привела в порядок, прежде чем ее уволят или же понизят в должности. Она уже решила получить столько одежды и обуви в Париже для Эмили, сколько сможет унести. Это наименьшее, нет, единственное, что она могла сделать для нее.
Тем временем, она делала то, что умела: отличную работу. К настоящему моменту она подружилась с каждым «Старбакс» в радиусе трех кварталов от «Элиас-Кларк» (а их там немало), и главный менеджер через дорогу довольно мил с ней, так что не возникло никаких проблем организовать доставку прямо в здание. Кофе прибыл немного менее горячим, нежели любит Миранда, но доставка кофе самой работницей «Старбакс», видимо, успокоило эго женщины. Работница радостно ухмыльнулась Энди вместо приветствия на обратном пути, и Энди сразу признала в ней знакомую задорную девушку ответив не менее яркой улыбкой. Она надеялась, что Миранда это заметила. Вероятно, было уже слишком поздно, чтобы Миранда поняла, что приветливость с людьми дает намного больше из того, что тебе хочется, но, опять-таки, Миранда, видимо, любила удивлять.
К примеру, довольно неловкая ситуация настигла ее посреди рабочего дня, спустя каких-то два часа. Энди ерзала на стуле, скрестив ноги, потому что была почти на грани от взрыва из-за нужды сходить в туалет, и не было никого, чтобы сменить ее на посту. Она никогда не забывала о девушке, которая порезала свою руку, вскрывая письмо. Ее подобная участь не настигнет. Она не собиралась все испортить из-за такой ерундовой вещи, как слабый контроль мочевого пузыря.
А затем Миранда, вернувшись с обеда, бросает в Энди свое пальто и сумку и награждает нетерпеливым взглядом. Энди улыбается и отчаянно пытается не выглядеть как человек, готовый обмочиться на месте. Миранда закатывает глаза, а потом дергает головой в сторону коридора и произносит:
– Сделайте это побыстрее.
Джоселин, ожидающая Миранду в офисе, все слышала и наградила Энди шокированным взглядом. Энди хотела ответить тем же, но Миранда все еще смотрела, так что она просто поспешила в уборную, где, хвала Господу, обнаружилась пустая кабинка.
Когда Энди вернулась, Джоселин перехватила ее прежде, чем она смогла добраться до своего стола.
