Текст книги "Не отпускай (СИ)"
Автор книги: tatiana-tiana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Однажды он пригласил меня к себе в гости – я напрягся, но согласился. Против ожидания, даже оставшись со мной наедине в своей квартире, Серега вел себя так, как будто мы просто приятели.
После того странного помрачения, которое случилось со мной на лестнице, я не чувствовал к Сереге абсолютно никакого влечения. Возможно, тогда всему виной было сочетание случайных факторов: алкоголь с травкой, атмосфера веселья и вседозволенности, царившая на вечеринке, чужое теплое тело рядом. В какой-то момент мне даже стало казаться, что Серега пошутил, когда говорил об ухаживаниях, и все это время таскал меня за собой просто потому, что ему скучно без компании. И такой поворот событий меня вполне устраивал.
Последний день каникул я собирался провести все так же, в компании с Серегой, но до назначенного времени оставалось еще полчаса, и я решил заскочить в универ и взглянуть на новое расписание – вдруг завтра ко второй паре и в первый день занятий удастся напоследок поспать чуть подольше.
– Твою ж мать, – грустно вздохнул я, доставая блокнот. – Четыре пары в первый же день…
Я на автомате срисовывал названия предметов и номера аудиторий, то и дело дергая плечом – не оставляло неприятное ощущение постороннего взгляда, почти осязаемо упиравшегося между лопатками.
За спиной послышались шаги. От предчувствия опасности кожа покрылась мурашками.
– Вот и закончились каникулы, – сказал Семенов, останавливаясь рядом. – Наконец-то.
– Вам нужно расписание? – спросил я, отводя взгляд и отступая назад. Оставаться рядом с Семеновым было неприятно, и я собирался потихонечку ретироваться, пока тот будет занят.
– Я уже посмотрел. В четверг нам обоим будет удобно, аудитория та же.
– Я больше у вас не учусь, – напомнил я.
– Это не проблема, – спокойно ответил Семенов. – Это не помешает нам встречаться. Мой курс закончен, но у тебя впереди еще три с лишним года студенческой жизни, не так ли?
Я по-прежнему тупо смотрел в пол. Мне вдруг показалось, что если не шевелиться и даже не моргать, замереть на месте, задержав дыхание, то в конце концов окажется, что это всего лишь один из моих кошмаров, от которого я вот-вот проснусь.
– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросил Семенов, дергая меня за рукав.
Я обреченно кивнул.
– Ты же не хочешь, чтобы по университету поползли слухи? Здесь найдутся те, кого заинтересует твоя безотказность. Хорошенько подумай об этом. Впрочем, я тебя не тороплю, у тебя есть время до ближайшего четверга.
***
Больше всего мне хотелось забиться куда-нибудь в угол и сидеть, не шевелясь. Но Серега ждал у метро, а он был нетерпим даже к опозданию в несколько минут, считая это «глупыми бабскими штучками». Если бы я не просто пришел позже, а продинамил его, то точно огреб бы по полной программе.
Поэтому я явился на место встречи и даже стерпел приветственное похлопывание по плечу, выдавив из себя улыбку. Серега собирался в кино на премьеру какой-то дурацкой комедии, ремейка известного фильма советских времен. Я терпеть не могу такие фильмы. Слишком заметно, что актеры играют куда хуже, чем в оригинале, и пытаются восполнить этот недостаток бездарным кривлянием и шутками ниже пояса.
Серега оживленно начал что-то рассказывать – я слушал в пол-уха, погрузившись в свои мысли. Еще три с половиной года… Остается только надеяться, что это надоест Семенову раньше – не зря же в одну из последних встреч тот обозвал меня «фригидной сучкой»?
С другой стороны, если Семенов хочет «встречаться» и дальше, то возможно, именно безучастность его и заводит. Тогда стоит начать вести себя по-другому – например, сопротивляться, или наоборот, плакать и жаловаться… или продемонстрировать бурную страсть в духе дешёвого порнофильма – со стонами и грязными разговорами… Любой из этих вариантов казался мне одинаково отвратительным.
– Ты сегодня какой-то странный… – заметил Серега.
– Да так, настроение не очень, – ответил я, удивленный таким несвойственным для Сереги проявлением чуткости.
– Может, не пойдем никуда? Посидим у меня, полазим по сети, поболтаем.
Я заколебался. Идти в опостылевшую комнатушку в общаге не хотелось. Я как-то незаметно отвык проводить вечера в одиночестве. К тому же Серегина болтовня ни о чем, как оказалось, способна неплохо отвлечь от неприятных мыслей.
Квартирка у Сереги была не ахти, обычная однокомнатная хрущевка, зато не съемная. Как рассказывал в прошлый раз Серега, жилье досталось ему по наследству от какой-то дальней родственницы.
– Вруби комп и поищи какое-нибудь не особо нудное кино, а я пока по хозяйству подсуечусь. Ты не голодный?
– Нет, – сказал я. Серега сегодня раз за разом удивлял.
– На, глотни, что-то ты совсем скис.
Я подозрительно покосился на бутылку в руках у Сереги.
– Да ладно тебе, тут градусов не намного больше, чем в пиве, – он щедро наполнил стакан почти что наполовину. – А на вкус как кофе с молоком.
Обманутый сладким карамельным запахом, я сделал глоток – напиток защипал язык.
– Он, кажется, крепкий, – прищурившись, я посмотрел на бутылку. – Двадцать градусов, по-твоему, это «как пиво»?
Серега шутливо ухватил меня за нос и, стоило мне приоткрыть рот, чтобы вдохнуть, влил в него остаток ликера из стакана. Я закашлялся, ликер липкой струйкой потек по подбородку.
– Ты, блин, сдурел, что ли, – я попытался как следует стукнуть идиота, но Серёга ловко вывернулся, завалив меня на подушки. Конечно, ему легко со мной справиться – здоровенный шкаф.
– Не злись, Данечка. Иногда ты такой нудный – как только молоко рядом с тобой не скисает.
Мы начали возиться и дурачиться – Серега щекотал меня за ребра, я пытался увернуться.
– Подожди, ты запачкался, – Серега слизнул языком остатки ликера.
Я машинально вытер рот рукавом.
– Слезай с меня, что за дурацкие игры.
Серега только поерзал, устраиваясь поудобнее, и уже откровенно прижался, почти что навалившись сверху.
– Это не фонарик, – доверительно шепнул он мне в ухо.
– Отпусти меня.
– Ой, ну ладно тебе, перестань.
– Отпусти, я сказал!
Мне и самому стало противно от того, как прозвучал мой голос – жалобно, с истерическими визгливыми нотками. Но я ничего не мог с этим поделать – напуганное сердце колотилось где-то в горле, спина покрылась холодным потом.
Серега пристально посмотрел на меня и слегка отстранился – ровно настолько, чтобы я смог сесть.
– Я не собираюсь тебя насиловать. Не хочешь – не надо. Только зачем было мне голову морочить? Поприкалываться решил?
– Нет, – пробормотал я, – я вовсе не…
– Знаешь, почему я не встречаюсь с девками? – спросил Серега и с силой встряхнул меня за плечо. Я помотал головой.
– Ненавижу это дерьмо: «нет, я не такая, ты потом не будешь меня уважать»… Ты из нее еще член не вынул, а она уже прикидывает, не слишком ли быстро согласилась, или надо было еще поломаться. Сучки драные. А когда парни так себя ведут, это еще противней. Так что если я тебя правильно понял – давай сделаем это. Если нет – вставай и уёбывай.
– Может, отпустишь руку? – попросил я. – Мне больно.
– Я же чувствую, что ты хочешь, – куда более мягко сказал Сергей. – Ты говоришь, что у тебя уже было… Зачем эти игры?..
– Я же не отказываюсь. Только не надо пугать меня, ладно?
– Вот и хорошо. Раздевайся.
– Мне нужно в ванную. На минутку.
– Только побыстрее, не копайся! – Серега положил мою ладонь на свою ширинку и рассмеялся, когда я испуганно отдернул руку. – Для тебя тут много работы.
В ванной я торопливо пригладил волосы перед зеркалом, выдавил на палец немного пасты и почистил зубы. Выполоскал рот, набрав воды в неведомо как оказавшийся там хрустальный бокал – я представил себе, как Серега нежится в ванне с пенкой, попивая шампанское, словно какая-нибудь гламурная красотка, и нервно рассмеялся. Серега и романтика – довольно странное сочетание. И, кстати, Серега, как и Семенов, тоже ни разу не пытался меня поцеловать, так что зря я тут старался, лучше бы занялся не ртом, а задницей. От этих мыслей в животе неприятно заныло, как будто внутренности скрутило в узел.
Мокрый стакан выскользнул из руки и раскололся с нежным обиженным звоном. Я нагнулся и стал собирать стекла, радуясь этой отсрочке.
Один из мелких осколков неожиданно кольнул в палец – острая резкая боль внезапно прояснила сознание.
«Он прав, я это уже делал. Перетерпеть, как с Семеновым. Ему не понравится, и все встанет на свои места. Может быть, мы даже будем время от времени тусоваться вместе, как двое приятелей. Соберись, истеричка».
Я снова ткнул пальцем в осколок – во второй раз лишь слегка тряхнуло, и снова накатила паника. Тогда я выбрал осколок побольше и полоснул чуть выше запястья, сжавшись в предвкушении боли. Острый край рассек кожу, теплая струйка щекотно побежала по запястью. Царапину слегка щипало, но боли я не чувствовал, и желанное отрезвление так и не наступало.
Разозлившись, я полоснул еще раз, и еще – и, не рассчитав, воткнул осколок слишком глубоко, кровь потекла быстрее, видимо, я задел какой-то крупный сосуд.
Алые пятна на белом кафеле вдруг начали менять очертания, расплываться, темнеть…
Часть 3
– И какого хрена ты все это устроил? Представь картинку: приезжает «Скорая», ты на полу валяешься в отключке, я, как вампир, весь в твоей кровище… Меня могли в милицию из-за тебя упечь!
Недавние события постепенно начали всплывать в памяти.
Холод кафеля, чьи-то голоса, смутные очертания фигур в дверном проеме. Чужие уверенные пальцы ощупывают руку, поворачивают и так и сяк, я пытаюсь освободиться, но меня крепко удерживают за локоть и запястье, и я перестаю сопротивляться.
Мне задают какие-то вопросы, я, кажется, что-то отвечаю, только чтобы меня поскорее оставили в покое – оказывается, я очень устал, так, что даже открыть глаза или пошевелить пальцами кажется трудной, почти непосильной работой.
Я слышу Серегин голос, непривычно высокий и тонкий – как будто мальчишка оправдывается перед строгим директором за свои шалости. Мне становится смешно и, не сдержавшись, я начинаю потихоньку хихикать.
Кажется, это не нравится тем, кто рядом – чувствую холодок на сгибе локтя, потом – комариный укол, и проваливаюсь во тьму. Но это не бездна из кошмаров, она мягко обволакивает, укутывает, баюкает. И я сдаюсь, позволяя себе провалиться в это уютное безопасное тепло…
Я приподнял непривычно тяжелую и непослушную руку – от запястья и до локтя белели ровные полосы бинта.
– Три шва наложили, – пояснил Серёга, – остальные царапины неглубокие, должны сами зажить.
– Извини меня за всю эту историю. Если нужно, я дам показания, что ты не виноват, это я сам…
– Ты что, в дурку захотел? – перебил меня Серега. – Я им наплел, что ты напился и случайно порезался, когда стакан разбил. Хорошо, что ты такой идиот, не знаешь даже, как правильно вены резать.
– Прости, я…
– Ладно, проехали пока. Поговорим, когда оклемаешься. Несколько дней поживешь у меня. В универе я тебя прикрою, скажу, что простыл. И не бойся, я тебя больше пальцем не трону, псих ненормальный. Спать буду на диване в кухне. Если хочешь, можешь на ночь запираться, там есть защелка на двери.
– Зачем тебе это?
– Затем. Заткнись и спи, тебе надо много отдыхать. Врач сказал, что у тебя пониженное давление и вообще ослабленный организм, раз ты от такой ерундовой кровопотери завалился в обморок.
Я пытался было возразить, но Серега перебил на полуслове:
– Заткнись, я сказал. А то не посмотрю, что ты больной, и навешаю тебе пиздюлей за все твои фокусы.
Утром, пока Серега умывался, завтракал и собирался в универ, я старательно делал вид, что сплю. Услышав щелчок замка во входной двери, я вылез из кровати и сладко потянулся. Я не собирался терять ни одной минуты от такого замечательного дня.
Сначала повалялся на диване, щелкая пультом с канала на канал, но это мне быстро надоело. Пошарил в Серегином холодильнике и приготовил себе омлет из пары найденных яиц, хлебной горбушки и обветрившегося кусочка сыра, кажется, Серега просто забыл о его существовании.
Я и не подозревал, что так соскучился по тишине и одиночеству. Интернат, потом универ и общага – всегда вокруг люди, ходят туда-сюда, разговаривают, смеются. И даже если ты сидишь в уголке и никого не трогаешь, всегда найдется кто-то, кому приспичило поболтать или просто интересно, почему ты молчишь и о чем думаешь. Так здорово побыть одному, когда тебя никто не дергает и не отвлекает.
Полдня пролетели незаметно, и когда Серега с хмурым лицом ввалился в дом, я встретил его совершенно неуместной улыбкой. Немного виноватой, потому что в глубине души пожалел, что Серега вернулся так рано, вместо того, чтобы, по своему обыкновению, прошляться где-нибудь допоздна.
– Ну как ты тут, жив? – Серега бросил на диван пакет. – Вот, чистое белье и тетрадки, спишешь конспекты, пока делать нечего. Хорошо хоть ты левую руку догадался порезать, а не правую. Братьям я сказал, что ты у телки завис. Дорвался, и теперь тебя из койки не вытащить. Они на слюни изошли от зависти. Так что готовься делиться впечатлениями.
Я представил себе в красках нарисованную Серегой картину и приуныл.
– Ну ты гад…
– Посмотри завтра порно, когда я на учебу уйду, поучи мат. часть, – ухмыльнулся он. – А когда обратно в общагу соберешься, я тебе поставлю пару засосов на видных местах. Чисто по-дружески.
– Ты все еще злишься на меня? – спросил я.
– Нет, бля, я спокоен как слон. У меня каждый раз так – только соберусь с кем-нибудь потрахаться, он себе вены режет.
– Дело тут не в тебе…
Я отлично понимал, что должен как-то объяснить свое поведение, пока Серега не решил, что я и вправду псих, но не знал с чего начать. С того, как Семенов загнал меня в ловушку? Со своих проблем дома, из-за которых был готов на все, лишь бы не возвращаться ни к одному из родителей? Или рассказать, как в детстве мама называла меня зверенышем, потому что я шарахался от всех, кто пытался приласкать маленького Даню? Почему-то я был уверен, что все это будет Сереге абсолютно не интересно, поэтому решил сразу перейти к сути дела.
– Помнишь, я тебе говорил, что у меня уже было? Так вот, я тогда не хотел этого.
– Подожди, тебя что, изнасиловали?
– Не совсем… Он меня заставлял…
– Можешь не рассказывать, это уже не важно. Теперь я к тебе и близко не подойду, мне таких проблем даром не надо. Оклемаешься и вали к себе.
Словно желая показать, что тема закрыта, Серега плюхнулся на диван и щелкнул пультом:
– О, смотри, какая телка. Люблю, когда сисечки аккуратненькие и сосочки торчком стоят. Я бы с такой покувыркался…
– Не пойму я тебя, вроде я на девочку не похож, а ты… на меня реагируешь.
– Девка, парень, какая разница. Главное, чтобы человек был хороший. Хорошего человека и трахать приятно.
– И что, ты дал бы парню?
– Я бы не дал, что я, педик, что ли.
Можно подумать, я педик! Не нравятся мне ни парни, ни девчонки, все, чего я хочу – чтобы никто ко мне не лез с этим их дурацким сексом!
– Не хочешь – не смотри, иди пожрать что-нибудь сготовь, я тебя не нанимался обслуживать, – сказал Серега и развалился на диване, ясно давая понять, что тут есть место только на одного.
Отлично, я уже превратился из гостя в прислугу – быстро. И очень в духе Сереги. Я не стал спорить и пошел на кухню – все лучше, чем торчать у него перед глазами весь вечер, тогда мы точно поругаемся.
Моя жареная картошка с луком заслужила полное Серегино одобрение. После ужина я без споров помыл посуду, завел будильник в телефоне на семь утра и сунул в рюкзак принесенные Серегой тетрадки. Завтра с утра я пойду в универ, после лекций заскочу за остальными вещами и вернусь в общагу. И впредь стану осмотрительнее заводить друзей, а то и вовсе воздержусь – одному, как показал сегодняшний день, мне куда лучше.
Когда я вернулся в комнату, Серега все так же валялся на диване с пультом в руках.
– Уже двенадцатый час, – сказал я, – давай ложиться, завтра к первой паре. Я думаю, мне уже …
– Может, пустишь меня на диван поспать? – перебил Серега. – А то кушетка на кухне короткая и жесткая, полночи вчера проворочался. Мы и вдвоем тут отлично поместимся.
– Если хочешь, я могу ночевать на кухне, а ты спи здесь, – предложил я. – Я меньше тебя, мне нормально будет.
– Да что ты выделываешься, Данька? Думаешь, я тебя живьем сожру, что ли? Ну, хочешь, я тебе первый дам? Чтобы ты так не стремался.
– Ты же говорил, что никогда бы не стал…
– Ну, говорил, и что? Я не педовка какая-нибудь, чтобы подставляться за просто так. Я тебе предлагаю, как нормальному пацану, по-честному, дашь на дашь.
Я собрался с возмущением отказаться, но вдруг внутри шевельнулась гаденькая мыслишка. Интересно, каково будет Сереге побыть на моем месте. Все равно, что он потом сделает со мной, зато сполна ответит за мой страх и беспомощность.
Сначала я прикажу ему раздеться, а потом уткну мордой в диван и поставлю раком – он же так собирался поступить со мной? Интересно, что чувствуешь, когда врываешься в чужое тело, которое сопротивляется, тесно сжимается вокруг тебя, пытается выпихнуть – но ты все равно ломаешь его, берешь через силу, и оно послушно поддается, подчиняется. Потому что ты так захотел, и плевать, что тому, с кем ты это делаешь, больно и страшно…
Я едва успел склониться над раковиной, как меня вывернуло – почти на сухую, слюной и желчью. При взгляде на кафельный пол ванной меня снова замутило – мне показалось, что я вижу на белом фоне розоватые разводы небрежно замытой крови.
– Дыши глубже, – посоветовал Серега, стоя у меня за спиной.
Я поймал его взгляд в зеркале над раковиной и попытался изобразить, что у меня все в порядке, но улыбочка получилась довольно-таки жалкая.
– Значит, тебя от меня блевать тянет? – спокойно поинтересовался Серега. – Неужели я тебе настолько противен?
– Нет, я… Мне просто нехорошо…
– Неужто и вправду заболел? Лицо красное и глаза блестят… У тебя температуры нет?
Серега протянул руку, чтобы пощупать лоб, и я машинально отпрянул, чтобы избежать прикосновения.
– Да ну тебя, урод, – скривился Серега. – Никаких нервов на тебя не хватит. По-хорошему, по-плохому – все едино. Иди спать, а завтра с утра вали в свою общагу. Достал.
Заснуть было трудно – я никак не мог расслабиться и вздрагивал от каждого постороннего звука, пока, наконец, меня не начало мутить от усталости. Это был какой-то полусон, полубред, и под утро меня ожидаемо настиг мой любимый кошмар. На этот раз все было хуже – я просто падал, проваливался в никуда, даже уцепиться было не за что. И оказалось, что бездна не так мертва и пуста, как мне казалось раньше:в ней жило нечто страшное, хищное, оно схватило меня, опутало, прижало к себе мертвой хваткой, не давая дышать.
Я рванулся изо всех сил, пытаясь освободиться, и наконец проснулся, от резкого движения чуть не свалившись с дивана. Чуть – потому что что-то продолжало удерживать меня, как в моем сне. Я протянул руку – и уперся ладонью в обнаженную грудь Сереги.
– Ты зачем тут?..
– Ты кричал во сне, просил тебя не отпускать. И даже плакал, кажется…. Ты прости меня за то, что я вечером наговорил. Оставайся сколько хочешь, можешь один спать, пока не поправишься.
Все это звучало бы куда более убедительно, если бы Серега не прижимал меня к себе обеими руками и не упирался бы напряженным членом в живот.
– Пожалуйста, не трогай меня сейчас, – жалобно проговорил я.
Удивительно, но Серега тут же убрал руки и отодвинулся на край кровати.
– Не знаю, что с тобой делать. Хоть головой об стенку бей. Знаешь, я его понимаю, того мужика, иногда хочется нагнуть тебя и выебать. Может быть, это тебя проймет.
После того как Серега вышел из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью, я долго лежал, боясь шевельнуться и изо всех сил прислушиваясь. За стеной было тихо, и, собравшись с духом, я на цыпочках добежал до двери, задвинул щеколду и мышкой шмыгнул обратно под одеяло. И еще долго лежал, пытаясь унять ознобную дрожь.
Я уснул только под утро – то ли потому, что окончательно измучился от бессонницы, то ли защелка на двери дала ощущение безопасности. Когда проснулся, то понял, что безнадежно опоздал. Серега ушел на занятия, не разбудив меня – эта мелочная месть почему-то не разозлила, а рассмешила меня.
Рука почти не болела, и я размотал бинт и не стал завязывать новый, только прилепил пару пластырей поближе к локтю, туда, где ковырнул стеклом слишком сильно. Если натянуть пониже рукава свитера, то ничего не будет заметно. Пора было возвращаться в свою жизнь – оставаться у Сереги я больше не мог, да и уезжать надолго из общаги не стоило, мало ли что там братцы натворят без меня. Начнут водить гостей, потом не отвадишь… Но главное – универ. Если после всего, что мне пришлось вытерпеть от Семенова, меня отчислят за прогулы, это будет полный пиздец.
При мысли о Семенове меня вдруг здорово тряхнуло. Я сообразил, что сегодня четверг, а значит, он меня ждет – я посмотрел на дисплей телефона, – через два часа.
Разумнее было бы просто не прийти, но я же себя знаю: буду потом психовать и вздрагивать от каждого шороха за спиной, ожидая расправы. Значит, нужно было разобраться с этим сегодня.
В конце концов, что он может сделать со мной – хуже того, чем уже было? Он не посмеет избить меня или по-настоящему изнасиловать – побоится поднимать шум.. А если затаит зло и натравит на меня других любителей халявного секса, как обещал… Ну что ж, значит, буду носить с собой шокер или нож. Не дамся живым. Хватит. Лучше пусть убьют.
Он и не сомневался, что я приду, сволочь. Никого из студентов не было в аудитории, и ключ торчал в замке с внутренней стороны. Готов поспорить, что в правом заднем кармане у него лежит презерватив. Возможно, что у него даже стоит – по привычке.
Оказывается, если присмотреться, то он не такой уж и страшный. И вовсе не красавец, что бы там ни говорили девчонки: волосы над высоким профессорским лбом изрядно поредели, от углов рта вниз пролегли резкие морщины. Лет через пятнадцать-двадцать он превратится в мерзкого плешивого старикашку с брюзгливой физиономией и впалыми щеками.
– Ну, в чем дело? – недовольно спросил Семенов. – Ждешь, что я помогу тебе снять штаны?
– Я пришел, чтобы сказать – с этим покончено.
– Что произошло? Нашёл себе другого? У него больше? Впрочем, какая разница – ты же ненавидишь секс.
– Секс тут ни при чем. Я ненавижу тебя, больной ублюдок. И ты больше ко мне не прикоснешься.
И тут Семенов сделал то, чего я меньше всего ожидал. Он взял меня за руку и развернул к себе, заглядывая в глаза.
– Даня… Данечка, не надо так… Только скажи, я все для тебя сделаю. У меня есть деньги, связи… Хочешь, поедем за границу? Куда-нибудь к солнышку, теплому морю… Надоела эта грязь, слякоть, тупые рожи кругом... Только ты и я. Мальчик мой хороший… Ну, что ты молчишь?
– Я не понял, это ты от большой любви меня насиловал? – вырвалось у меня.
Семенов мгновенно изменился в лице.
– О чем ты? Это была просто игра! А если и нет – ты не сопротивлялся, а значит, сам во всем виноват.
– Держитесь от меня подальше, Всеволод Михайлович, – стараясь произносить каждое слово четко и спокойно, сказал я. – Если вы станете меня преследовать, то я расскажу о вас правду. Всем – студентам, преподам, родителям. Пусть мне не все поверят, но скандал будет еще тот.
Я вспомнил Серегин рассказ на вечеринке и добавил:
– И наверняка кое-кто из тех, с кем вы раньше играли в такие игры, тоже не станет молчать.
Похоже, я попал в десятку – Семенов окончательно потерял самообладание и зашипел, брызгая слюной:
– Ах ты дрянь!.. Ты пожалеешь, я тебе обещаю. Я могу уничтожить тебя, вышвырнуть из этого вуза, из твоей грязной общаги. Ты сдохнешь на улице, щенок.
Я заставил себя повернуться к орущему Семенову спиной и направился к двери.
– Кому ты еще нужен, скажи. Ты же ни на что не годишься. С резиновой куклой и то веселее. Любой, кто ляжет с тобой в постель, выставит тебя за дверь следующим же утром.
– Забудь обо мне, Семенов. Считай, что я уже умер под забором, как ты мне обещал.
Выйдя в коридор, я с трудом перевел дух. Рубашка на спине была насквозь мокрой – как будто я полдня таскал кирпичи, а не выяснял отношения со своим преподавателем.
Несмотря на все его угрозы, мы оба понимали, что он ничего не сможет сделать, поэтому и постарался наговорить мне гадостей – от собственного бессилия.
Но его слова меня задели – наверное, потому, что он был прав – я действительно сам виноват. И ни на что не гожусь в плане секса – это тоже правда. Но тут уж ничего не поделаешь. Главное, я выполнил то, что хотел сделать – послать их всех и вернуться к своему дивану и книжкам.
Оставалось забрать вещи от Сереги и попрощаться. В конце концов, он не так уж плохо вел себя по отношению ко мне – в его собственном понимании. А умение разбираться в чувствах других людей явно не его сильная сторона. Если честно, была у меня трусливая мыслишка вообще к нему не заходить. Ничего особенного я у него не оставил, так, мелочи: пара тетрадок, семестр только начался, можно завести новые, списать несколько листов у кого-нибудь не проблема. Еще футболка и пара носков, все это я постирал с вечера и повесил сохнуть на батарею – жалко, футболка почти новая, и носки еще ничего, один раз всего зашивал. Да и не в этом дело – по-свински будет вот так уйти и даже спасибо не сказать.
Нажимая кнопку звонка, я в глубине души надеялся, что Сереги нет дома, и я могу с чистой совестью отказаться от этой затеи.
Но Серега открыл дверь – судя по лицу, в не слишком хорошем расположении духа, так что я решил подождать с благодарностями до лучших времен. Не в последний же раз мы с ним видимся.
– Я сейчас уйду, только вещи заберу, – предупредил я, проходя в квартиру.
– Я же сказал, ты можешь остаться.
– Спасибо, но нет. Я понимаю, что ты хочешь мне помочь… по-своему. Но я должен справляться сам. И, кажется, у меня начало получаться.
– Не похоже. Видок у тебя…
– Я только что сказал Семенову, что больше не позволю надо мной издеваться. Пусть только попробует еще раз хотя бы заговорить со мной…
Я запоздало сообразил, что сболтнул лишнее, но было уже поздно.
– Подожди, значит, это был он? Вот сука!
– Он сказал, что я сам виноват. И что я никуда не годный любовник.
– Вот и пусть найдет себе другого, – рассудительно сказал Серега. – А ты не куксись, а радуйся, что от него избавился. Хочешь, я подговорю пацанов, и мы подстережем его в темном переулке? Отобьём ему яйца, чтобы неповадно было.
– Спасибо, Серега, но не надо. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы. И потом, чем скорее я все это выкину из головы, тем лучше.
– Тоже верно, забей на этого мудилу. Я тебе сам все покажу, и тебе понравится, я же обещал. Сам будешь просить, чтобы я тебя приласкал лишний раз.
Видимо, чтобы показать, что он понимает под этим словом, Серега легонько похлопал меня по заднице.
От неожиданности я замер, боясь пошевелиться и все еще надеясь, что это одна из Серегиных глупых шуток. И зря – потому что Серега, кажется, принял мое поведение за согласие.
Я попытался отпихнуть его, но он легко поймал меня, как будто даже не замечая, что я пытаюсь вырваться.
– Ну что ты паникуешь, Данька, это же я, а не какой-нибудь старпер-профессор. Расслабься, – он ткнулся губами куда-то в шею и слегка поелозил ими по моей коже.
– Не бойся, я могу и нежно, если надо… Да не отталкивай ты меня, твою мать!
Мои трепыхания явно начинали его раздражать, и тут Серега совершил ошибку – попытался прижать меня к стене.
Оказывается, за полгода спокойной жизни я не растерял рефлексы интернатского мальчишки. Если тебя зажимают в углу – ударь и беги со всех ног.
Позорный девчоночий удар по яйцам, но когда тебя пытаются изнасиловать, не до соблюдения кодекса мужской чести. Как и любой самец, получивший удар по самому дорогому, он ухватился за пострадавшее место обеими руками, и я получил шанс – отпихнул его и бросился бежать.
У меня даже хватило сообразительности захлопнуть за собой дверь квартиры – пока Серега будет возиться с замком, я получу лишние секунды для успешного бегства.
Выскочив на лестницу, я рванул по ступеням не вниз, а вверх. Анализировать ситуацию было некогда, но инстинкт и на этот раз не подвел – если Серега бросится в погоню, то подумает, что я успел выскочить на улицу, и будет искать меня там, а я пока постараюсь как следует запутать следы.
Я точно знал, что если Серега догонит, то уже не отпустит, и тогда я увязну и не вывернусь, пока Сереге не надоест. Я просто не осмелюсь еще раз дать ему отпор. Один раз я набрался храбрости и сказал нет, второго шанса у меня не будет.
Чердак оказался заперт на огромный висячий замок, но я машинально потянул на себя дверь, и она неожиданно легко отворилась. Оказалось, щеколда крепилась только к двери, а другой конец болтался свободно.
На чердаке было темно и пахло курятником, под ногами похрустывал сухой помет и перья – наследие множества поколений живших тут голубей.
Удивительно, что это уютное местечко до сих пор не обжили бомжи или местные подростки. Видимо, никто из них не дошел до такой степени отчаяния, чтобы попытаться открыть запертую дверь.
Через тусклое стекло был смутно виден свет окон соседнего дома.
Я потянул на себя ветхую раму – стекло жалобно звякнуло, – и вылез наружу. Крыша оказалась почти плоской, с двух сторон ее окружали стены стоящих рядом домов. С одной стороны стена была глухой, с другой – с несколькими окнами, в которых горел свет. Судя по доносящейся оттуда довольно громкой, даже через закрытые окна, музыке, и мельтешению теней за полупрозрачными занавесками, хозяева устроили вечеринку.
Передний край крыши точно обрывался перед темной пропастью улицы. Все это напоминало театральную сцену. Где-то там, за темным провалом, должны быть невидимые зрители, которые ждут моего дебюта. Я подошел к краю и осторожно взглянул вниз.
Я сам виноват во всем, что произошло со мной. Что-то во мне не так. Пока я с этим не разберусь, в моей жизни будет то и дело случаться такое вот дерьмо. Может, и не стоит дергаться – так и должно быть с такими, как я. Естественный отбор – либо их сожрут, либо сами сдохнут. Если не хватит смелости самим все это прекратить, так или иначе.
Внезапно музыка стала громче – одно из окон квартиры, в которой была вечеринка, распахнулось. Парень, открывший окно, уселся на подоконник, задумчиво поболтал ногами, а потом ловко спрыгнул на крышу. Он приземлился на колени и вытянутые руки, и я услышал короткое нецензурное ругательство. Потом он выпрямился и, отряхнув руки и вытерев их об коленки, неторопливо направился ко мне.
Я по-прежнему стоял, не шевелясь и не поворачивая головы, глядя на приближающегося незваного гостя одним глазом, как насторожившаяся птица.
