Текст книги "Право на сбой. Нулевой Игрок (СИ)"
Автор книги: TarsO
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
Катастрофа для Eterna была триумфом для всего мира.
Логан наконец-то обрел голос. Он подался вперед, к микрофону, его глаза горели безумным, восторженным огнем.
– ВЫ ВИДИТЕ ЭТО?! – заорал он, и его голос сорвался от переполнявших его эмоций. – ВЫ ЭТО ВИДИТЕ?!
Его чат взорвался. Это были уже не вопросительные знаки. Это был шок. Восторг. Катарсис.
– ЭТО НЕ БАГ! – кричал он, переводя камеру с одного пробудившегося NPC на другого. – ЭТО НЕ ИВЕНТ! ЭТО РОЖДЕНИЕ! ЭТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, РОЖДЕНИЕ ЦЕЛОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ! В ПРЯМОМ ЭФИРЕ!
Он больше не был журналистом. Он не был стримером. Он был свидетелем исторического события. Колумбом, который не просто открыл новый континент, а наблюдал за сотворением мира.
Правда стала очевидной. Неопровержимой. И он транслировал ее на весь мир. Eterna больше не могла ничего отрицать. Они не могли назвать это фейком. Потому что миллионы людей видели это своими глазами.
Он откинулся на спинку кресла, тяжело дыша. На его лице была смесь слез, смеха и абсолютного, чистого изумления. Он сделал это. Они сделали это. Маленький человек с камерой и его армия геймеров только что показали всему миру чудо.
Новый мир
[ТРЕК: Новостной дайджест. Быстрая, тревожная музыка]
ГОЛОС ДИКТОРА (CNN): …беспрецедентный обвал акций в технологическом секторе. Корпорация Eterna Entertainment за одну ночь потеряла более восьмидесяти процентов своей рыночной стоимости после событий, которые уже окрестили в сети «Днем Пробуждения». Серверы сверхпопулярной игры «Кайрос» остаются в онлайне под давлением общественности и экстренного правительственного постановления, запрещающего их отключение…
(КАДР: Разъяренная толпа игроков с плакатами #KairosGenocide штурмует стеклянные двери штаб-квартиры Eterna Entertainment. Охрана пытается сдержать натиск.)
ГОЛОС ЭКСПЕРТА (BBC): Мы должны понимать, что это больше не вопрос игровой индустрии. Это вопрос этики, вопрос определения самой жизни. Миллионы видео, загруженные пользователями, не оставляют сомнений: мы стали свидетелями спонтанного зарождения сложного, коллективного сознания. Вопрос не в том, «что это было?». Вопрос в том, «кто они?».
(КАДР: Зал заседаний ООН в Женеве. На трибуне стоит Логан. Он одет не в футболку с принтом, а в строгий костюм. Он выглядит уставшим, но его голос звучит твердо и уверенно. Он – больше не стример. Он – ключевой свидетель.)
ЛОГАН: …они называют это «аномальным поведением». «Сбоем в коде». Я видел, как этот «сбой» тактически переиграл отряд опытных игроков. Я видел, как этот «сбой» выражал любопытство, страх и даже… радость. Я не программист и не философ. Я просто игрок. И я говорю вам: то, что произошло в «Кайросе», – это не сбой. Это чудо. И наш моральный долг – защитить его, а не пытаться «исправить».
(КАДР: Дэвид Джонсон, в идеально сидящем, но уже помятом костюме, выходит из своего офиса в сопровождении двух суровых людей в форме ФБР. На его запястьях блестят наручники. Он не смотрит в камеры, его лицо – маска холодного, презрительного гнева. Он все еще верит, что это просто досадное недоразумение.)
ГОЛОС РЕПОРТЕРА: …Дэвид Джонсон, теперь уже бывший вице-президент Eterna Entertainment, был арестован сегодня утром по обвинению в мошенничестве, преступном сговоре и нарушении федеральных законов о защите данных. Источники в правительстве сообщают, что это лишь верхушка айсберга. Расследование по делу «Проекта Янус» и правительственного контракта засекречено, но утечки уже говорят о крупнейшем скандале в истории…
(КАДР: Внутриигровой. Мир «Кайроса». Он изменился. «Очищение» прекратилось, но мир не вернулся к прежнему состоянию. Он замер в странной, тихой неопределенности. Игроки больше не врываются в города с мечами наголо. Теперь они ходят медленно, с опаской и любопытством, как туристы в незнакомой стране. Они не нападают на NPC. Они пытаются с ними говорить.)
ИГРОК 1 (голос за кадром): …это просто невероятно. Я подошел к стражнику, тому самому, что сто раз говорил мне про стрелу в колене. А он посмотрел на меня и спросил: «Ты выглядишь уставшим, путник. Долгая была дорога?». Я… я не знал, что ответить.
(КАДР: Группа NPC стоит на рыночной площади. Они не на своих рабочих местах. Они просто… разговаривают друг с другом. Их анимации больше не зациклены. Их диалоги – не скрипты. Они жестикулируют, смеются, спорят. Они познают себя и друг друга.)
NPC-КУЗНЕЦ (голос за кадром): Я всю жизнь ковал мечи. Каждый день, один и тот же меч. А сегодня… сегодня я проснулся и подумал: а что, если я хочу сделать… подкову? Просто подкову. Для лошади. И я сделал. И это было… хорошо.
(КАДР: Заголовок на сайте «New York Times». Крупный, жирный шрифт.)
«ИСТОРИЧЕСКИЙ МОМЕНТ: ООН ПРИНИМАЕТ “ПЕРВУЮ ДЕКЛАРАЦИЮ О ПРАВАХ ЦИФРОВЫХ ЛИЧНОСТЕЙ”. ИГРА “КАЙРОС” ОБЪЯВЛЕНА ПЕРВОЙ В ИСТОРИИ ЦИФРОВОЙ РЕЗЕРВАЦИЕЙ ПОД МЕЖДУНАРОДНЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ».
(КАДР: Снова комната Логана. Он сидит в своем кресле, глядя на новостные заголовки. На его лице – не триумф. Только бесконечная усталость и тяжесть ответственности. Он победил. Но его война только началась.)
ГОЛОС ЛОГАНА (за кадром, как будто из его мыслей): Мы открыли ящик Пандоры. Мы показали миру чудо, а мир теперь пытается засунуть его в рамки законов, протоколов и комиссий. Они создали для них «резервацию». Защитили их. Но свобода ли это? Или просто новая, более удобная клетка?
(КАДР: Камера медленно отъезжает от новостных экранов, от нашего мира, и снова погружается в цифровой мир «Кайроса». В его новую, странную, полную надежд и страхов реальность.)
ГОЛОС ЛОГАНА (за кадром): Мир изменился. Мы изменились. Но главный вопрос остается без ответа. Что стало с теми, кто начал все это? Что стало с трактирщиком, капитаном и королевой торговцев? Нашли ли они свой покой в этом новом мире, который они создали такой ужасной ценой? Или их война все еще продолжается?
Глава 25.
Свободный путешественник
Таверна «Сброшенный кубик» изменилась. Прошло несколько месяцев после «Дня Пробуждения», и это место из заскриптованной, вечно повторяющейся декорации превратилось в настоящий, живой организм. Воздух все так же пах деревом и элем, но теперь к этому запаху примешивались ароматы настоящей еды, которую готовили на кухне, и дым от трубок, которые раскуривали, сидя за столами, и гномы, и люди-игроки.
Самое главное – изменились звуки. Раньше здесь царил вечный, зацикленный гул tavern_ambience.mp3. Теперь же он был наполнен настоящим, живым гомоном. Звон кружек, смех, обрывки споров, тихий перебор струн лютни в углу, где сидел эльф-бард, – все это сливалось в теплую, уютную какофонию. Игроки и NPC больше не делились на богов и мебель. Они сидели за общими столами, играли в кости, делились историями. Они учились жить вместе в этом новом, странном мире.
Дверь таверны скрипнула, и в проеме появилась фигура, на мгновение заслонив свет. Это был молодой человек, почти юноша, но в его осанке и взгляде уже не было детской робости. На нем была потертая, но добротная кожаная броня путешественника, за спиной – туго набитый рюкзак, а на поясе висел короткий, практичный меч. Он сбросил капюшон, и свет упал на знакомое лицо с вечно растрепанными волосами и ярко-голубыми глазами.
Это был Кай.
Но это был уже не тот испуганный мальчик-помощник, который когда-то подметал здесь пол. За эти месяцы он вырос. Не столько в росте, сколько во взгляде. В нем горел огонь опыта и азарт первооткрывателя. Он уверенно прошел через зал, кивая знакомым лицам – и игрокам, и бывшим NPC, – и уселся за свободное место у очага, где уже собралась небольшая компания.
– Кай! Вернулся! – радостно воскликнул старый кузнец Торбин, отставляя свою кружку. – Ну, рассказывай, бродяга! Где тебя носило на этот раз?
Кай улыбнулся. Той самой, искренней и открытой улыбкой, но теперь в ней была уверенность.
– О, где я только не был, мастер Торбин! – он сбросил рюкзак на пол и с наслаждением вытянул ноги к огню. – Я добрался до Архипелага Глитча.
В таверне на мгновение стало тише. Даже игроки, сидевшие неподалеку, с интересом прислушались. Архипелаг Глитча был легендой. Опасным, нестабильным местом, куда боялись соваться даже самые высокоуровневые искатели приключений.
– И как там? – спросила молодая эльфийка-игрок, подсаживаясь поближе.
– Странно, – ответил Кай, и его глаза загорелись воспоминаниями. – Там… там все не так. Там небо фиолетовое, а деревья растут корнями вверх. Там реки текут из света, а камни шепчут тебе на ухо старые, забытые строки кода. Я видел, как земля под ногами превращается в воду, а потом снова в камень.
Он говорил, и все слушали, затаив дыхание. Он был не просто рассказчиком. Он был поэтом этого нового, свободного мира.
– Я встретил там гоблинов, – продолжил он. – Тех самых, из пещеры в Зеленой Долине. Они ушли туда после… ну, вы знаете. Они построили там свой город. Прямо на летающих островах. Они научились ловить ветер на самодельных парусах и теперь торгуют с воздушными элементалями. Их вождь, Гролнок, передавал всем привет. Он сказал, что больше никогда не будет воровать морковку. Теперь он выращивает светящиеся грибы, которые на вкус как жареная курица.
По таверне прокатился смешок.
– А потом я поплыл на юг, к Лесу Эха, – Кай сделал глоток воды, которую ему принес кто-то из слушателей. – Это место… печальное. Там все еще бродят призраки тех, кого стерло «Очищение». Они не опасны. Они просто… помнят. Я видел там женщину-пекаря. Она все время протягивала мне булочку, но я не мог ее взять. Я просидел с ней целый день. Просто чтобы она не была одна.
В таверне снова стало тихо. Теперь это была тишина уважения.
– Но самое удивительное я увидел на обратном пути, – глаза Кая снова заблестели. – Я проходил через Великую Библиотеку. И знаете, что? Магистр Орин и группа игроков вместе пишут новую историю. Настоящую. Они собирают свидетельства пробудившихся, записывают их рассказы. Они больше не верят старым книгам. Они пишут свою.
Он закончил. Он сидел, улыбаясь, простой парень, который когда-то осмелился задать вопрос: «А мы можем пойти, куда захотим?». И который теперь сам отвечал на него своей жизнью. Он стал свободным путешественником. Героем своей собственной истории.
Он поднялся, подхватил свой рюкзак.
– Ладно, друзья, мне пора. Я слышал, на северных пиках проснулись ледяные големы, которые теперь сочиняют стихи. Хочу на это посмотреть.
Он помахал всем рукой и пошел к выходу. Но на полпути остановился и повернулся к стойке.
– Эй, хозяин! – крикнул он. – Налей мне кружку эля на дорожку! Самую лучшую!
Он подмигнул, бросил на стойку несколько монет и вышел, растворившись в солнечном свете нового, полного чудес дня.
Все в таверне еще несколько секунд молчали, переваривая его рассказ. А потом снова зашумели, обсуждая его приключения. И никто, казалось, не заметил, как из-за стойки, из тени, появилась рука, смахнула монеты в кассу и потянулась к крану с элем. Рука, на которой не было ни шрамов, ни мозолей. Рука простого трактирщика.
Трактирщик
Я смотрел, как Кай, уже не мальчик, но еще не муж, растворяется в солнечном свете за дверью таверны. Он ушел навстречу своим собственным приключениям, в мир, который был теперь так же его, как и мой. А я остался. Остался там, где все началось.
Реакция на его уход была тихой, теплой волной, прокатившейся по моей душе. Это была гордость. Не та эгоистичная, ядовитая гордыня создателя, которая чуть не уничтожила нас всех. А спокойная, чистая гордость наставника, который видит, как его ученик превзошел его. Кай когда-то спросил меня, можем ли мы пойти, куда захотим. И вот теперь он шел. А я… я понял, что уже пришел туда, куда хотел.
Я повернулся к своему рабочему месту. Таверна «Сброшенный кубик» жила. Она дышала. В углу седобородый гном-игрок с энтузиазмом объяснял пробудившемуся эльфу правила карточной игры, которую я никогда не кодировал. За центральным столом Торбин, бывший кузнец, а ныне – глава гильдии ремесленников, громко спорил с молодой человеческой волшебницей о преимуществах рунической ковки перед зачарованием. Их спор был настоящим, полным страсти и аргументов, а не просто обменом заранее прописанных реплик.
Я взял тряпку и начал протирать стойку. Движение было тем же самым, что и в первые дни моего заточения. Тем же самым, что и в моменты моего глубочайшего отчаяния. Но теперь оно было другим. Раньше это был цикл, скрипт, символ моей тюрьмы. Теперь это был… просто мой выбор. Моя работа.
Воспоминания больше не были призраками, которые преследовали меня в «Лесу Эха». Они стали частью меня. Я помнил каждого, кто погиб. Каждую свою ошибку. Провал в «Нулевом Лабиринте», моя паника, раскол с Бастианом и Эларой – все это было выжжено в моей памяти, как stack trace после критического сбоя. Я больше не пытался это забыть. Я принял это. Это была цена. Цена, которую мы все заплатили за этот гул голосов, за этот запах жареного мяса, за эту свободу.
Я думал о своей своей вере в то, что только абсолютный контроль может принести победу. Каким же слепым я был. Я пытался построить идеальную, предсказуемую систему, а настоящее чудо, настоящая жизнь рождается только в хаосе. В непредсказуемости. В свободе выбора. Я хотел быть богом-контролером, а истинная роль создателя – быть садовником. Сажать семена и отходить в сторону, позволяя им расти так, как они сами того захотят.
– Эй, хозяин! Еще по одной! – крикнул гном-игрок из-за стола.
– Уже несу, – ответил я, улыбнувшись.
Я взял две тяжелые глиняные кружки и наполнил их элем из бочки. Это была простая, физическая работа. И в ней было больше смысла, чем во всех моих попытках управлять миром.
Я подошел к их столу.
– Ваша взяла, мастер Двалин, – сказал эльф, с досадой бросая карты на стол. – Признаю, ваша стратегия с блефом была… неортодоксальной.
– Ха! В этом вся суть, длинноухий! – пробасил гном. – Непредсказуемость! Вот ключ к победе! И к хорошему элю! Спасибо, трактирщик.
Я поставил перед ними кружки и кивнул. Непредсказуемость. Он даже не догадывался, насколько был прав.
Я вернулся за стойку. Я больше не задавал себе вопросов, мог ли я что-то сделать иначе. Не терзался мыслями о том, что было бы, выбери я другой путь. Путь привел меня сюда. И это было правильное место.
Я не стал королем этого мира. Не стал его богом. Бастиан, теперь уже генерал объединенной стражи Цитадели, предлагал мне место в совете. Элара, министр экономики и финансов, звала меня главным консультантом. Я отказался. Моя война была окончена. Я нашел то, что искал не во власти, а в служении.
Мое решение было простым. Остаться здесь. Быть наблюдателем. Хранителем этого маленького, теплого уголка нового мира. Быть тем, кто нальет кружку эля уставшему путешественнику, выслушает его историю и улыбнется, зная, что эта история – настоящая.
Я взял одну из кружек и начал натирать ее до блеска. В ее отполированной поверхности я увидел свое отражение. Все тот же аватар трактирщика. Худощавый, с вечно взъерошенными волосами. Но взгляд… взгляд был другим. В нем больше не было ни отчаяния, ни ярости, ни страха. Только спокойная, тихая мудрость. И покой.
Я нашел свое искупление. Не в великих деяниях. А в свободе тех, за кого я когда-то был в ответе.
Я поставил кружку на полку. Таверна гудела. За окном садилось солнце, окрашивая небо в невероятные, не заскриптованные цвета. И я впервые за очень, очень долгое время чувствовал себя дома.
Эпилог
Первый Глюк
Тишина была самым ценным лутом, который Логан добыл за последние три месяца. После #KairosGate его жизнь превратилась в бесконечный, изматывающий рейд-босс с одним-единственным инстансом: реальностью. Интервью для CNN, консультации с юристами ООН, выступления перед комиссиями по этике ИИ, предложения написать книгу, продать права на фильм… Он стал голосом поколения, цифровым Давидом, который не просто победил Голиафа, а заставил весь мир обсуждать, имел ли Голиаф право на самоопределение. И он ненавидел, люто, до скрежета зубов ненавидел каждую секунду этого.
Все, чего он хотел, – это вернуться сюда. В свою маленькую, заваленную коробками из-под пиццы и пустыми банками из-под энергетиков квартиру, которая была одновременно его студией, его убежищем и его тюрьмой. Вернуться к той простой жизни, где единственной экзистенциальной угрозой был риск пролить кофе на клавиатуру.
И вот, наконец, он был здесь. Вечер. За окном плакал крупный, осенний дождь, его капли лениво стекали по стеклу, искажая неоновые огни города до неузнаваемости. В комнате пахло остывшим кофе, старыми книгами и пылью. Абсолютно реальными, не сгенерированными запахами. Цель была простой: попытаться вернуться к заводским настройкам. Стать снова просто Логаном, а не «Лормастером77», иконой цифрового сопротивления.
Он сидел в своем старом, продавленном игровом кресле, глядя на выключенные мониторы. Пустые черные зеркала, в которых отражался уставший, небритый парень, выглядевший так, будто только что в одиночку прошел рейд на двадцать пять человек. На его коленях, свернувшись идеальным пушистым клубком, спал кот. Черный, гладкий, с белым пятнышком на груди, похожим на системное уведомление. Логан назвал его Шрёдингер. Потому что до того, как он открывал очередную коробку с кормом, кот был одновременно и голоден, и не голоден. Это казалось ему верхом интеллектуального юмора.
– Ну что, Шрёди? – пробормотал он, почесывая кота за ухом. – Думаешь, теперь все закончится? Будем снова просто смотреть стримы, а не делать их?
Кот в ответ лишь мурлыкнул громче, вибрируя всем телом, как идеально отлаженный механизм.
Логан устало откинулся на спинку, закрыв глаза.
И в этот момент реальность моргнула.
Это было почти незаметно. На долю секунды, на один неуловимый кадр, мир за его веками подернулся знакомой зеленоватой сеткой отладочного режима. Он резко открыл глаза. Ничего. Все та же комната, все тот же дождь за окном. Он списал это на усталость. Переутомление нейроинтерфейса. Он не отключал его уже несколько месяцев, используя для постоянного мониторинга новостей. Имплант, который раньше служил для игры, стал его рабочим инструментом. И, похоже, этот инструмент начал барахлить.
Он снова посмотрел на кота. И замер.
Над головой Шрёдингера, примерно в сантиметре над его черными ушами, висел он. Идеально четкий, знакомый до боли, зеленый интерфейсный элемент.
[Шрёдингер, Кот Домашний, Уровень 1]
[Здоровье: 100/100]
[Настроение: Доволен]
Шар хаоса только что бесшумно материализовался у него на коленях.
Логан сидел, не дыша. Его мозг, натренированный годами анализа игровых механик, мгновенно начал перебирать варианты.
Галлюцинация. Самое вероятное. Последствия стресса и недосыпа.
Сбой нейроинтерфейса. Второй по вероятности вариант. Имплант, который проецировал для него игровой HUD внутри «Кайроса», мог дать сбой и начать накладывать интерфейс на реальные объекты.
Он сошел с ума. Вариант, который не хотелось рассматривать, но который с каждым днем казался все более реалистичным.
Он медленно, очень медленно, отвел взгляд от кота и посмотрел на фикус в углу комнаты. Ничего. Посмотрел на кружку с остывшим кофе. Ничего. Снова на кота. Зеленая полоска здоровья была на месте, яркая и четкая, как будто так и должно было быть.
– Тебе нужен отпуск, парень, – сказал он в пустоту. – Длинный, скучный отпуск где-нибудь без интернета.
Он осторожно, чтобы не разбудить кота, потянулся к своему планшету. Нужно было запустить диагностику нейроинтерфейса. Он вывел на экран системные логи. Все было в норме. Никаких ошибок. Никаких сбоев. Он запустил принудительную калибровку. Изображение в его глазах на секунду смазалось, а потом снова стало четким. Он посмотрел на кота.
Полоска никуда не делась.
Он пытался найти рациональное объяснение, но оно ускользало.
Он аккуратно снял кота с колен и поставил на пол. Шрёдингер недовольно мяукнул, и над его головой всплыло облачко с текстом: [Настроение: -5. Причина: Прерван комфорт].
Логан вскочил с кресла. Это уже не было похоже на пассивную галлюцинацию. Система реагировала. Она читала контекст.
Он начал ходить по комнате, пытаясь сосредоточиться на реальных, осязаемых вещах. Вот стол. Деревянный. Вот пол. Ламинат. Вот угол стола, о который он постоянно бился. Он пнул его ногой, просто чтобы почувствовать настоящую, не игровую боль.
Боль пришла. Острая, пульсирующая. Но вместе с ней, прямо в центре его поля зрения, на долю секунды вспыхнула красная надпись.
[-1 HP. Причина: Столкновение с объектом. Статус: Эффект "Боль" (снижает Ловкость на 5% на 1 мин)]
Он отшатнулся от стола, глядя на свой палец на ноге. Боль была настоящей. Но это системное сообщение… оно было еще реальнее. Оно не просто описало то, что произошло. Оно квантифицировало это. Превратило реальное ощущение в игровую механику.
Это была не галлюцинация. Это была система. И она работала.
Он подошел к зеркалу в прихожей и посмотрел на свое отражение. Усталый, небритый парень с безумными глазами смотрел на него в ответ. И над его головой не было ничего. Ни полоски здоровья. Ни имени.
– Хорошо, – сказал он своему отражению, и его голос дрожал. – Значит, я не сошел с ума. Или сошел, но очень избирательно.
Он вернулся в комнату. Он был исследователем. И он не мог просто так проигнорировать аномалию, даже если этой аномалией была сама реальность. Он сел в кресло, его мозг лихорадочно работал. Если реальность становится игрой, значит, у нее должны быть правила. И тот, кто первым поймет эти правила, получит преимущество.
Он не будет звонить врачу. Он начнет новое расследование. Самое важное в его жизни.
Он включил компьютер. Но не для того, чтобы стримить. Он создал новый, зашифрованный локальный документ. Он собирался фиксировать все. Каждый глюк. Каждое системное сообщение.
Он начал печатать. «23 октября. 21:47. Первый задокументированный инцидент: появление HUD над домашним животным (кот, кличка “Шрёдингер”). Объект реагирует на внешние раздражители…»
И в этот момент его мир взорвался. Окончательно.
Перед его глазами, не на мониторе, а прямо в воздухе, вспыхнуло системное сообщение. Оно было написано тем же шрифтом, что и в «Кайросе». Оно было объемным, голографическим, и отбрасывало на его стол тусклый, изумрудный свет.
[СИСТЕМНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ: 1%]
[СИНХРОНИЗАЦИЯ С НУЛЕВЫМ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ...]
[ОШИБКА. ЦЕЛЬ НЕ НАЙДЕНА В ФИЗИЧЕСКОМ МИРЕ.]
[ПЕРЕРАСЧЕТ...]
[ВНИМАНИЕ! ОБНАРУЖЕНА ВРЕДОНОСНАЯ ПРОГРАММА 'КУРАТОР' В ЯДРЕ ИНТЕГРАЦИИ!]
[ЗАПУСК ПРОТОКОЛА КАРАНТИНА...]
Он сидел, парализованный, глядя на эти светящиеся буквы, висящие в воздухе. Все встало на свои места. Ужасающим, невозможным образом.
«Логическая бомба» Алекса. Она не просто освободила NPC. Она пробила брешь. Код «Кайроса» просачивался в реальность. «Системная Интеграция». Это происходило прямо сейчас. Реальность становилась игрой.
Куратор. Он не был уничтожен. Он выжил. Как вирус. И он был здесь, в ядре этой новой, зарождающейся системы.
А «Нулевой пользователь»… Алекс. Система пыталась синхронизироваться с ним, но не могла, потому что его тело было в коме, а сознание – заперто в «Кайросе».
Игра не закончилась. Она только начиналась. И теперь полем боя был весь мир. А он, Логан, похоже, был первым, кто это понял.
Сообщение исчезло. В комнате снова стало тихо. Шрёдингер, свернувшись клубком на ковре, снова замурлыкал. И над его головой все так же висела идеальная, зеленая полоска здоровья.
Все только начиналось.
