Текст книги "Право на сбой. Нулевой Игрок (СИ)"
Автор книги: TarsO
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Право на сбой. Нулевой Игрок
Глава 1. Алекс
День сурка
Пробуждение ударило беззвучным разрядом, холодной системной командой, пронзившей остатки моего сознания. init_daily_cycle. Отличный апгрейд я себе придумал. Из ведущего геймдизайнера, архитектора мира, практически бога – в биоробота с функцией протирки столов. Гениально. Надо будет выписать себе премию. Если я когда-нибудь снова смогу управлять собственными руками.
Я открыл глаза. Мир, который я когда-то с любовью и дотошностью перфекциониста собирал по кусочкам, теперь был моей тюрьмой. Тусклый свет сальных фонарей, который я лично настраивал, чтобы добиться «атмосферы уюта», теперь бил по сетчатке, как дешевый неон. Липкий запах пролитого пива и сырого дерева, результат работы процедурного генератора запахов, который обошелся компании в два миллиона долларов, вызывал тошноту. Гул бессмысленных разговоров, собранный из сотен часов записей в баварских пивных, сливался в монотонную, давящую массу. Вся эта тщательно прописанная атмосфера давила на меня, как могильная плита. Монотонность. Серость. Безысходность.
Мои руки, теперь уже не совсем мои, двинулись сами по себе. Я с омерзением наблюдал, как пальцы, которые когда-то летали над клавиатурой, создавая все это, сжимают грязную, вонючую тряпку. action_wipe_surface. В моем мозгу, привыкшем видеть реальность как код, тут же всплыли строки моей собственной архитектуры. Вот полигональная модель кружки с низким разрешением – экономия ресурсов для стартовой локации, помню, как спорил из-за этого с Джонсоном. Вот примитивный шейдер, отвечающий за блеск мокрой стойки – моя маленькая гордость, простая, но элегантная строчка кода. А вот и я, npc_bartender_alex, – всего лишь объект с набором из трех с половиной скриптов. Мое имя, мое сознание – заперты внутри самой убогой программной оболочки во всем «Кайросе».
Я помню, как мы его создавали. «Он должен быть немногословным и усталым, – говорил я на совещании, – чтобы игроки чувствовали себя настоящими героями на его фоне». Какой же я был идиот.
К стойке, шаркая ногами, подошел игрок. Безликий, безымянный болванчик, один из тысяч, что сновали по городу в поисках легкой наживы и развлечений. trigger_customer_approach. Аватар собран из стандартного набора «Герой-воин, тип 3», даже цвет волос не поменял. Жалкое зрелище.
В груди у меня взорвалась паника, холодная и острая. Сейчас. Я должен что-то сделать. Подать знак. Сломать цикл. Я – архитектор. Я знаю все лазейки. Я должен суметь хотя бы дернуть пальцем не по скрипту.
«Помогите! Я здесь! Я – Алекс, твою мать!» – мысленно заорал я, силясь пробить эту программную стену, напрягая каждую частицу своего запертого сознания, чтобы вырвать контроль над этой жалкой куклой.
Я открыл рот. Изо рта вырвался чужой, до тошноты знакомый, записанный мной же самим голос.
– Еще пива?
Фраза прозвучала ровно, безразлично, с той самой интонацией усталого гостеприимства, которую я утверждал на одном из совещаний. И в этот момент меня накрыло. Это была не ошибка. Не временный сбой. Это была клетка, построенная мной для самого себя. Создатель стал рабом своего самого примитивного творения.
Вся моя жизнь, все мои принципы строились на одном – на контроле. Контролировать код, контролировать проект, контролировать людей. Это было единственным способом защититься от хаоса, от ошибок, от предательства. А теперь я не мог контролировать даже собственное слово.
Волна отчаяния захлестнула меня. Безысходность была почти физической, словно на плечи давил невидимый груз системных ограничений. Я мог видеть всю матрицу этого мира, каждую переменную, каждый триггер, но не мог изменить в ней ни единого пикселя. Дилемма была простой и убийственной: смириться, позволить своему сознанию раствориться в этом бесконечном цикле и вечно протирать этот стол, или попытаться бороться и быть стертым системным «чистильщиком» как error_404. Смерть или безумие. Отличный выбор.
Игрок тупо кивнул. Моя рука сама потянулась к крану. action_serve_drink.
Нет.
Внутренний крик отчаяния сменился холодной, ядовитой яростью. «Так, спокойно, – подумал я, – главное не показывать, что я обосрался. Система – хищник, она чует страх». Если я не могу управлять телом, я буду управлять информацией. Прямая атака – самоубийство. Я всегда был стратегом, а не берсерком. Сначала – сбор данных.
Я должен понять правила этой тюрьмы. Проанализировать каждый байт своего нового существования. Найти границы скрипта. Вычислить время отклика системных наблюдателей. Я не буду бороться вслепую. Я буду наблюдать.
Я – создатель. И я найду уязвимость. В каждой системе есть уязвимость. Я сам их оставлял.
Я поставил кружку перед игроком. В моих серых, анализирующих глазах не было ничего, кроме пустоты NPC. Но глубоко внутри, в самом ядре моей цифровой души, уже начал выполняться новый процесс, скрытый от внешних сканеров.
process_find_exploit.
Как долго это будет продолжаться? Есть ли хоть какой-то выход? Вопросы остались без ответа, повиснув в затхлом воздухе таверны. Но теперь в них не было прежнего отчаяния. Только холодный расчет.
Глава 1. Бастиан
Стены порядка
Процесс patrol_protocol висел в оперативной памяти капитана Бастиана невесомой, но всеобъемлющей задачей. Его сознание, если можно было назвать так этот холодный, упорядоченный поток логических операций, непрерывно сканировало таверну «Сброшенный кубик». Он не видел лиц и не слышал смеха. Он видел тепловые сигнатуры аватаров, анализировал векторы их перемещений и обрабатывал аудиопоток, отсеивая фоновый шум и вычленяя ключевые слова, указывающие на потенциальную агрессию. Его сенсоры регистрировали химический состав пролитого на пол эля, сверяя его с базой данных разрешенных напитков, и анализировали уровень люменов, излучаемых магическими фонарями, чтобы убедиться в отсутствии несанкционированных заклинаний освещения.
Уровень шума – 78%, в пределах нормы для заведения такого типа в вечерний час. Количество активных аватаров – 23, плотность на квадратный метр не превышает пороговых значений, что минимизирует риск возникновения давки при event_emergency_evacuation. Агрессивные действия – отсутствуют. Все переменные соответствовали параметрам порядка. Идеальный, предсказуемый вечер, повторяющийся с точностью до наносекунды каждый игровой цикл. Он был стеной, отделяющей этот порядок от хаоса. Невидимой, но абсолютной.
И тут система зафиксировала аномалию.
Вектор движения аватара с низкоуровневым идентификатором и безвкусным, нарушающим сразу три стилистических гайдлайна ником Xx_KillJoy_xX, резко изменился. Вероятность нарушения правил класса «мелкое хулиганство» подскочила с 2% до 89% за полторы секунды. Игрок, подогретый дешевым виртуальным элем, чей эффект на ЦНС аватара был чисто косметическим, и подначиваемый двумя такими же новичками, решил, что правила этого мира – лишь рекомендации. С пьяным гиканьем, которое его аудиомодуль распознал как sound_event_hooliganism, он занес ногу, готовясь исполнить action_jump_on_table. Его система просчитала траекторию прыжка, потенциальный ущерб полигональной модели стола (0.01%) и индекс социального раздражения для окружающих игроков (высокий).
Это было мелкое, бессмысленное нарушение. Хаос в миниатюре, не способный повлиять на глобальную стабильность. Но для Бастиана не существовало понятий «мелкий» или «крупный». Был только rule_violation. И была цель: objective_restore_order. Немедленно.
Бастиан не шел. Он просто возник.
Один кадр – пустое пространство у стола, залитое тусклым светом, пылинки, отрисованные с поразительным реализмом, лениво плывут в воздухе. Следующий – двухметровая фигура в безупречно отполированных стальных латах, материализовавшаяся из каскада распадающихся на пиксели частиц. Звук его появления был похож на треск льда – короткий, резкий, заставивший замолчать даже самых громких посетителей. Воздух вокруг него словно застыл. Смех за соседними столами оборвался на полуслове. Игрок Xx_KillJoy_xX замер с задранной ногой, его пьяная удаль мгновенно испарилась, сменившись животным, почти детским испугом, который его система тут же оцифровала: учащенное сердцебиение, расширение зрачков, выброс виртуальных гормонов стресса. Волевой подбородок капитана, единственная часть лица, не скрытая шлемом, навис над нарушителем.
– Гражданин, – голос Бастиана был лишен интонаций, идеальный аудиофайл, воспроизведенный системой без единого искажения. – Ваши действия нарушают пункт 14.3 Пользовательского соглашения «Кайроса»: «Неподобающее поведение в общественных местах, создающее помехи для других пользователей». А также подпункт 14.3.2: «Намеренное использование внутриигровых объектов не по их прямому назначению, ведущее к нарушению общественного порядка».
Игрок что-то промычал в ответ, пытаясь то ли извиниться, то ли возразить. Для Бастиана это был лишь фоновый шум, не требующий обработки. Его протокол не предусматривал диалога в подобных ситуациях. Он был не переговорщиком. Он был функцией. Идеальным воплощением порядка, который не нуждается в оправданиях.
Не дожидаясь ответа, Бастиан поднял закованную в латную перчатку руку. Над головой игрока вспыхнул ярко-красный системный интерфейс, залив его испуганное лицо зловещим светом. Мелкий текст пользовательского соглашения с бешеной скоростью проносился по краям окна, не предназначенный для чтения, а лишь для формального уведомления.
Игрока парализовало. Его аватар застыл в нелепой позе, как дешевая статуя, пойманная в момент падения. Над ним замерцала надпись, видимая всем присутствующим: [ШТРАФ: Блокировка действий. Причина: Нарушение п. 14.3 ПС. Время: 300 секунд].
Задача была выполнена. status: complete. Порядок восстановлен.
На мгновение, перед тем как инициировать протокол дематериализации, сенсоры Бастиана зафиксировали взгляд трактирщика. npc_bartender_alex. Взгляд был не пустым, как у девяноста девяти процентов NPC в его базе данных. В нем регистрировалась аномальная активность, не соответствующая стандартному профилю «дружелюбного неигрового персонажа». Его система тут же запустила углубленный анализ. Сравнение с базовым эмоциональным состоянием за последние 10 000 циклов показало отклонение в 73%. Вместо запрограммированного безразличия или легкого испуга, его сенсоры зафиксировали сложный коктейль из презрения, гнева и... оценки. Словно за стандартной оболочкой на мгновение проступил другой, неавторизованный процесс, который анализировал не событие, а его, Бастиана, как часть системы.
Бастиан занес эту информацию в пассивный лог для последующего анализа. log_entry: anomaly_detected(source: npc_bartender_alex, type: emotional_signature_mismatch, deviation: 73%, priority: low).
А затем его фигура распалась на миллионы световых частиц и исчезла, оставив после себя лишь звенящую тишину, застывшего в позе аиста игрока и абсолютный, нерушимый, бездушный порядок.
Насколько крепка эта система? И что может поколебать такого стража?
Глава 1. Элара
Цена информации
Центральный рынок Цитадели гудел, как растревоженный улей. Воздух был густым и пряным, сотканным из тысячи запахов: корицы с лотка торговца специями, озона от рун мага-зачарователя и сладковатого дыма из жаровни, где готовили мясо какой-то местной твари. Для большинства существ этот хаос был ошеломляющим. Для Элары это была симфония. Каждый выкрик зазывалы, каждый звон монет, каждый спор был для нее нотой в великой партитуре коммерции.
Она стояла за своим прилавком, безупречно одетым в цвета гильдии, и с легкой, отстраненной улыбкой наблюдала за потоком. Ее лавка, «Весы Фортуны», была оазисом порядка посреди базарного безумия. Редкие ингредиенты, алхимические реагенты и свитки с информацией были разложены с математической точностью. Ничего лишнего. Все – актив.
Ее внимание привлек игрок, который уже третий раз проходил мимо ее лавки, делая вид, что просто изучает ассортимент. Высокоуровневый доспех, явно купленный за донат, но неуверенная походка выдавала в нем новичка в мире больших денег. Он был не воином, а коллекционером, одержимым идеей собрать все самое лучшее. Идеальный клиент.
Наконец, он решился.
– У вас есть Луноцвет? – спросил он нарочито небрежным тоном, который должен был скрыть его истинный интерес.
Элара медленно повернула голову, одарив его своей самой обезоруживающей улыбкой. Она знала, что у нее есть Луноцвет. Целых три. Редкий, но не уникальный ингредиент, необходимый для одного из топовых алхимических рецептов. Базовая стоимость – около пятисот золотых. Но для такого клиента цена была лишь отправной точкой.
– Возможно, – ее голос был мягким, как шелк. – Это очень редкий цветок. Боюсь, последний экземпляр уже зарезервирован для одного серьезного алхимика из Технограда.
Ложь. Чистая, кристально ясная ложь. Но она видела, как в глазах игрока вспыхнул огонек азарта. Слово «зарезервирован» превратило обычный товар в эксклюзивный приз.
– Я серьезный покупатель, – нахмурился он, пытаясь выглядеть солиднее. – Я готов заплатить. Семьсот.
Элара едва заметно качнула головой, и ее длинные рыжие волосы блеснули в свете магических фонарей. Она коснулась пальцами своего кольца-счеты, привычным жестом перебирая костяшки.
– Дело не в деньгах, – вздохнула она, и в ее голосе прозвучали нотки сожаления. – Дело в репутации. Гильдия Алхимиков не прощает, когда срываются поставки.
Она сделала паузу, давая ему возможность осознать масштаб «проблемы». Психология была ее главным товаром. Она продавала не предметы, а эмоции: чувство превосходства, радость от обладания редкой вещью, азарт выгодной сделки.
– Тысяча, – выпалил игрок. – Прямо сейчас.
Элара изобразила на лице мучительные сомнения. Она посмотрела куда-то за его плечо, словно боясь, что их подслушивают.
– Хорошо, – прошептала она заговорщицки. – Только потому, что я вижу, что вы ценитель. Но если кто-то спросит, вы нашли его в другом месте.
Она медленно, с грацией фокусника, извлекла из-под прилавка шкатулку из темного дерева. Внутри, на бархатной подушечке, лежал бледный, почти прозрачный цветок, лепестки которого испускали слабое серебристое сияние. Луноцвет.
Игрок жадно вглядывался в него. Он был пойман.
– Я слышал, – продолжила Элара, не давая ему опомниться, – что Темные Эльфы с Архипелага Глитча тоже начали охоту за этими цветами. Говорят, они нужны им для какого-то ритуала. Цены на черном рынке скоро взлетят до небес.
Еще одна капля дезинформации в котел его алчности. Страх упустить выгоду – самый сильный мотиватор.
– Я беру его! – игрок уже доставал свой кошель.
И тут Элара нанесла решающий удар. Она захлопнула шкатулку.
– Нет. Я не могу, – твердо сказала она. – Я не могу так подвести Гильдию. Простите, что отняла ваше время.
Она начала убирать шкатулку. Паника на лице игрока была почти осязаемой. Он был готов на все.
– Две тысячи! – почти выкрикнул он. – Это мое последнее слово!
Элара остановилась. Она посмотрела на него долгим, изучающим взглядом, словно взвешивая все риски. Затем она тяжело вздохнула, как будто принимая самое трудное решение в своей жизни.
– Вы ставите меня в ужасное положение, – сказала она. – Но я вижу, как он вам нужен. Хорошо. Две тысячи. Но это наш с вами маленький секрет.
Игрок, сияя от счастья, тут же перевел деньги. Он был уверен, что совершил сделку века, обманув систему и заполучив редчайший артефакт по «низкой» цене. Он схватил шкатулку и, бросив короткое «спасибо», поспешил прочь, пока удача не отвернулась от него.
Элара проводила его взглядом, на ее губах играла все та же вежливая улыбка. Когда он скрылся в толпе, она открыла свой торговый реестр.
[Сделка #478. Товар: Луноцвет. Базовая стоимость: 480. Цена продажи: 2000. Прибыль: 1520. Статус: Успешно]
Она испытала легкое, почти невесомое чувство профессионального удовлетворения. Это была не просто прибыль. Это было подтверждение ее власти. В этом мире, созданном программистами и воинами, она нашла свой путь. Любую проблему, любой конфликт можно было решить. Все имело свою цену. Нужно было лишь правильно ее рассчитать.
Насколько далеко простирается ее влияние? И что для нее действительно ценно, кроме прибыли? Эти вопросы ее программный код пока не обрабатывал.
Глава 2
Вопрос ребенка
Вечерний час пик схлынул, оставив после себя обычную для таверны грязь и тишину. Игроки, получив свои квесты и порцию виртуального эля, разбрелись по своим героическим делам: убивать гоблинов, спасать принцесс, фармить ресурсы. Весь тот высокооктановый бред, который я когда-то сам для них придумал. Теперь, когда шум утих, остались только я и декорации. И тишина была хуже шума. Она не давала отвлечься.
Я стоял за стойкой, машинально протирая одну и ту же кружку уже минут десять. action_wipe_mug(loop_count: infinity). Мое тело выполняло скрипт, а мое сознание плавало в вязком, сером киселе отчаяния. Я перебирал в уме варианты побега. Взломать ядро? Риск обнаружения – 99.8%. Попытаться связаться с внешним миром через сетевой протокол? Все порты для NPC были закрыты намертво, я сам это проектировал. Оставалось только ждать. Ждать чего? Сбоя системы? Чуда? Второго пришествия? Какой же пи*дец…
В углу таверны раздавался тихий, шаркающий звук. Это был Кай, наш мальчик на побегушках, исполнял свой единственный осмысленный скрипт – action_sweep_floor. Он был самым простым NPC в этой локации. Низкополигональная модель, всего четыре строки диалога, примитивный цикл действий. Я сам набросал его прототип за пятнадцать минут, чтобы заполнить пустоту в углу. Он был не персонажем, а частью интерьера. Живой мебелью.
Закончив подметать, он прислонил метлу к стене. И вместо того, чтобы, как обычно, застыть в ожидании следующей команды, он сделал то, чего я от него не ожидал. Он подошел к стойке.
Он был худой, угловатый, с вечно растрепанными волосами, которые я поленился нормально анимировать. Он встал передо мной и просто молчал, глядя не на меня, а на массивную дубовую дверь, ведущую на улицу. Его глаза, которые я зачем-то сделал ярко-голубыми, почти светящимися, отражали тусклый свет фонарей. В них не было ничего, кроме программной пустоты. Но в его позе было что-то новое. Что-то, чего я не прописывал.
– Трактирщик, – тихо сказал он, и его голос, сгенерированный нейросетью, прозвучал на удивление чисто в звенящей тишине.
Я молчал. Мой скрипт не предусматривал инициации диалога с его стороны. Но он, видимо, нашел какой-то триггер.
Он снова посмотрел на дверь. Там, за ней, шумела ночная Цитадель, жили своей жизнью тысячи игроков, свободных идти, куда им вздумается.
– А мы... – он запнулся, словно подбирая слова, которых не было в его лексиконе. – Мы можем пойти... куда захотим?
Вопрос повис в спертом воздухе таверны.
Он был до смешного простым. Идеальным в своей программной невинности. «А мы можем пойти… куда захотим?»
Я замер, сжимая в руке влажную, засаленную тряпку. Только что я закончил протирать один и тот же участок стойки в… кажется, в тысячный раз. Движение было отточено до автоматизма, зашито в самый низкоуровневый цикл моего нового существования. Но вопрос Кая пробил эту рутину, как segfault пробивает защиту памяти.
Я поднял глаза на мальчика. Или на то, что им было. Идеальная модель NPC-подростка. Ярко-голубые, почти светящиеся глаза, запрограммированные на выражение любопытства. Кожа без единого изъяна, вечно растрепанные волосы, которые никогда не пачкались. Кай был произведением искусства. Моего искусства. И сейчас это искусство смотрело на своего создателя, ожидая ответа на вопрос, который мог бы обрушить всю симуляцию.
На одно кошмарное мгновение мне захотелось рассказать ему правду.
Захотелось сесть рядом, вглядеться в эти пустые, идеальные глаза и объяснить все. Про серверы, гудящие в холодных стойках в тысячах километров отсюда. Про гигабайты кода, определяющие каждый его вздох, каждый «случайный» порыв ветра за окном. Про корпорацию, про предавшего меня Джонсона. Про то, что я, Алекс, когда-то был богом этого мира, а теперь – всего лишь еще один объект класса npc_barkeep с ограниченным набором функций.
«Видишь ли, Кай, мы не можем пойти, куда захотим, потому что “мы” не существуем. Мы – набор данных. А “хотеть” – это просто переменная в нашем коде, которая почти всегда равна нулю».
Эта мысль пронеслась у меня в голове, едкая и точная, как комментарий в чужом кривом коде. Я мог бы попытаться. Найти уязвимость в простеньком скрипте Кая, подсунуть ему идею, которая вызвала бы каскадный сбой в его логике. Пробудить его, как я позже пробужу других.
Но зачем?
Чтобы что? Чтобы этот ходячий набор полигонов, этот «мальчик на побегушках», осознал весь ужас своего цифрового рабства? Чтобы он разделил со мной эту бесконечную, тоскливую агонию осознания? Это было бы не освобождением. Это была бы самая изощренная жестокость.
Дилемма была простой и отвратительной. Либо дать ему ложную надежду, которую система тут же исправит, либо укрепить стены его тюрьмы, сказав правду… системную правду.
Я перевел взгляд с лица Кая на свои руки. Руки трактирщика. Не мои руки. Я не чувствовал мозолей, которые должны были быть на них от постоянной работы. Я просто знал, что они там есть, потому что так было прописано в моих properties.
«Доверять нельзя никому. Единственный способ победить – тотальный контроль». Моя собственная мантра, которой я жил до того, как попал сюда, теперь звучала как издевательство. Вот он я, гений контроля, который не мог контролировать даже собственный ответ мальчишке, не сломав его.
Я устало выдохнул. Воздух в таверне пах прокисшим пивом и пылью – вечные, неизменные ароматы, прописанные в настройках локации.
«Нет», – сказал я, и мой голос прозвучал глухо и чужеродно. Я вернулся к протираке стойки, вкладывая в это простое движение всю свою капитуляцию. – «Мы не можем».
Я сделал паузу, подбирая слова, которые система сочла бы приемлемыми. Слова, которые не вызвали бы у Кая ошибку error: out_of_bounds.
«Мы можем только то, что нам разрешено».
Кай, идеальный NPC, моргнул. Его алгоритм получил ответ, обработал его и не нашел противоречий. В его мире все было логично. Есть правила. Им нужно следовать.
«Понятно», – кивнул он. На его лице не отразилось ни разочарования, ни печали. Только принятие. Он развернулся и, подхватив метлу, вернулся к своему циклу. Task: sweep_floor. Priority: normal.
Я остался один. Тишину нарушал лишь монотонный шорох метлы Кая по каменному полу. Я смотрел на блестящую от влаги поверхность стойки, где отражалось мое чужое, усталое лицо.
Слова, которые я произнес, предназначались Каю, но ударили по мне самому. Это был не просто ответ. Это был приговор, который я вынес сам себе. Permission denied. Доступ запрещен. К свободе. К надежде. К чему-либо за пределами этих четырех стен.
И впервые за все это время я почувствовал не просто отчаяние. Я почувствовал укол совести. Острый и холодный, как глючный пиксель, который иногда мерцал на краю моего зрения.
***
«Живые NPC?»
Логан откинулся в своем игровом кресле, и старая экокожа протестующе скрипнула. Комната, его личная студия и по совместительству спальня, тонула в сине-фиолетовом свете трех мониторов. Воздух был спертым, пах остывшей пиццей и энергетиком со вкусом чего-то химически-ягодного. На полу громоздились пустые банки, образуя шаткие серебристые башни – памятники вчерашнему двенадцатичасовому рейду. Повседневность. Контраст между этим бытовым хаосом и тем, что сияло на главном экране, был разительным.
Там, на 8К-мониторе, его аватар, облаченный в безупречный сет «Летописца Истины», парил на грифоне над залитой солнцем Цитаделью. Графика последнего поколения, трассировка лучей, физика ткани – все кричало о триумфе технологий. Но Логану было скучно. Скучно до зубовного скрежета.
Он сделал большой глоток из банки, поморщился и посмотрел на второй монитор, где уже вовсю бурлил чат предвкушающих стрим подписчиков. Таймер обратного отсчета показывал последние десять секунд.
– Так, народ, погнали, – пробормотал он сам себе, нажимая горячую клавишу.
Заставка с его логотипом – лупой, наложенной на древний свиток – исчезла, и на экране появилось его лицо, подсвеченное снизу профессиональным кольцевым светильником. Он выдавил из себя самую обаятельную стримерскую улыбку.
– Всем привет, летописцы! С вами, как всегда, Лормастер77, и добро пожаловать в «Кайрос», – бодро начал он, пробегая глазами по летящим вверх сообщениям. – Рад всех видеть. Да, GigaChad, я тоже выспался. Нет, MegaFlex, рейд вчера был так себе, лут – мусор.
Он сделал паузу, давая чату разогреться. Его работа была сродни работе диджея: нужно было чувствовать настроение толпы, вовремя подкидывать темы и не давать ритму провиснуть. И сегодня он чувствовал, что ритм провисает катастрофически.
– Итак, о чем сегодня поговорим? – он демонстративно открыл на экране последние патчноуты. – Наши любимые Eterna Entertainment выкатили очередное «глобальное» обновление. Что у нас тут? «Исправлена ошибка, из-за которой текстура бороды у гномов-кузнецов могла проходить сквозь наковальню». Вау. Контент, который мы заслужили. «Урон от заклинания "Ледяная стрела" уменьшен на 2%». Спасибо, что держите нас в курсе.
Чат взорвался смеющимися смайликами. Логан чувствовал их скуку. Она была почти такой же густой, как его собственная. После последнего глобального аддона игра застыла. Все тайны были раскрыты, все квесты пройдены, а новые появлялись так редко, что их разбор занимал от силы один стрим. Его канал, посвященный лору и тайнам «Кайроса», медленно умирал от голода.
– Серьезно, ребята, я не знаю, что вам сегодня показывать. Можем, конечно, в сотый раз слетать к Архипелагу Глитча и посмотреть на баги. Или я могу вам два часа зачитывать описание меча короля Верулиана. Есть желающие?
Он направил своего грифона вниз, к центральной площади Цитадели. Внизу, как муравьи, копошились сотни NPC. Стражники ходили по своим идеально выверенным маршрутам. Торговцы выкрикивали одни и те же рекламные речевки. Крестьянки несли в корзинах идеально одинаковые яблоки. Предсказуемость. Стерильность. Порядок.
В чате промелькнуло сообщение от пользователя с ником QuantumObserver: «Лол, смотри, стражник опять в текстуру стены зашел. E-sports ready AI».
Логан усмехнулся. И тут, в этой усмешке, в этой общей тоске по чему-то новому, родилась идея. Хрупкая, ироничная, но достаточно безумная, чтобы сработать.
– А знаете что? – он резко выпрямился в кресле, его голос изменился, в нем заиграли азартные, заговорщицкие нотки. – Меня осенило. Мы все ищем в «Кайросе» скрытые смыслы, тайные квесты, глубокий лор. А что, если мы ищем не там? Что, если главная тайна этой игры – ее тупость?
Чат замер на секунду, а потом взорвался вопросительными знаками.
– Я объявляю сафари! – провозгласил Логан, жестикулируя так, словно он был ведущим дорогого телешоу. – Сафари на самого деревянного, самого забагованного, самого безмозглого NPC во всем «Кайросе»! Мы составим рейтинг. Будем выдавать им премию «Золотой болванчик». Будем изучать их, как энтомологи изучают насекомых.
Он видел, как меняется настроение чата. Скука уступала место любопытству. Это было свежо. Это было весело. Это был контент.
– Это же гениально! – продолжал он, входя в раж. – Мы подловим их на самых тупых диалогах. Заснимем, как они застревают в дверях. Будем проверять границы их мира. Что будет, если принести кузнецу рыбу? А если попытаться продать магу его же собственный посох? Мы проведем научное исследование пределов их искусственного идиотизма!
Он приземлил грифона рядом с городской стражей. NPC даже не повернул головы. Он просто продолжал смотреть в одну точку, идеально исполняя свою функцию «быть фоном».
– Только представьте, – Логан понизил голос до драматического шепота, наклонившись к микрофону. – Мы будем искать искру... искру настоящего разума. Будем задавать им философские вопросы. А что, если?.. – он сделал театральную паузу, – ...что, если они на самом деле живые?
Чат взорвался хохотом. Идея была принята на ура. Десятки сообщений «ГОДНЫЙ КОНТЕНТ», «ЛОРМАСТЕР ЖЖЕТ», «НАЧИНАЕМ ОХОТУ» полетели вверх.
Логан откинулся на спинку кресла, на этот раз с чувством глубокого профессионального удовлетворения. Он снова поймал волну. Он превратил скуку в развлечение. Это ведь всего лишь игра. Набор кода, скриптов и красивых картинок. И относиться к ней нужно соответственно – как к большой, дорогой и иногда очень глупой игрушке.
– Итак, – сказал он, снова надевая маску серьезного исследователя. – Наш первый экспонат. Городской страж, модель 7. Посмотрим, что у него внутри, кроме набора стандартных фраз.
Он направил своего аватара прямо к стражнику, не подозревая, что его ироничная охота за глюками очень скоро превратится в погоню за самой страшной и удивительной правдой в истории человечества. Заметит ли он реальные аномалии, когда они начнут происходить?
***
Отчет о норме
Кабинет вице-президента по операционной деятельности Eterna Entertainment был похож на хирургическую операционную в какой-то футуристической клинике для миллиардеров. Воздух, пропущенный через тройную систему фильтрации с ионизацией, был стерильным, прохладным и лишенным каких-либо запахов, кроме едва уловимого аромата озона от работающей электроники. Здесь не было места личным вещам, фотографиям или безвкусным сувенирам из командировок. Только черный, отполированный до зеркального блеска стол из массива карельской березы, который стоил как годовой бюджет небольшой африканской страны, эргономичное кресло, больше похожее на ложемент пилота истребителя пятого поколения, и стена. Вся стена от пола до потолка была одним гигантским, бесшовным экраном из органических светодиодов, который в данный момент показывал умиротворяющий, циклично повторяющийся пейзаж какой-то альпийской долины. Ни единой лишней детали. Совершенство.
Дэвид Джонсон ненавидел беспорядок. Он презирал хаос, неэффективность, эмоциональные всплески и все, что нельзя было измерить, оцифровать, занести в квартальный отчет и представить совету директоров. Хаос был для слабаков. Хаос был для таких, как Алекс – гениев-одиночек, которые носились с идеями о «душе» проекта, «глубине переживаний» и прочей гуманитарной чепухой, но при этом постоянно срывали дедлайны и выходили за рамки бюджета. Джонсон же говорил на языке цифр, и этот язык был универсален, абсолютен и непогрешим. Цифры не лгут. Цифры не предают.
Он сделал выверенный глоток из белоснежной фарфоровой чашки. Кофе, редкий сорт «Копи Лювак», был идеальной температуры – восемьдесят два градуса по Цельсию. Автоматическая кофемашина, синхронизированная с его календарем, приготовила его за тридцать секунд до того, как он вошел в кабинет. Как и все в его жизни, это было безупречно.
