Текст книги "Ехал грека через реку (СИ)"

Автор книги: tapatunya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

35

– Что вы делаете?

Весь детский стол в игровой комнате был завален разноцветными бумажками. Ева, высунув язык от усердия, неумело работала карандашом.

– Учимся писать, – ответила Ася.

– Выбираем имя для козявки, – ответила Ева.

Адам пригляделся – Коля, Петя, Саша было коряво написано на бумажках. Для Аси были все средства хороши в том, что касалось развивашек для его дочери.

– По крайней мере, вы перешли на человеческие имена, – обрадовался Адам. – Смотри, – и он вывалил перед Асей проекты планировок.

– Это еще что такое? – она пролистнула несколько страниц. – Блин, Адам, я думала, ты обои будешь переклеивать, а не стены двигать.

– Блин блинский, – подхватила Ева.

– У нас намечается тотальная нехватка места, поэтому придется капиталить. Нам нужно три смежных спальни в одной ножке «П». Во второй ножке мы оставим одну взрослую спальню с амбарным замком изнутри и оборудуем игровую. Мне надоело смотреть, как вы с Евой бегаете через весь этаж по ночам.

– Зачем тебе амбарный замок? – рассеянно спросила Ася, все еще погруженная в чертежи.

– Затем, – коротко сказал Адам и заторопился сменить тему, пока ему опять не досталось: – а свою тренажерку я перенесу на техэтаж, раз уж ты о нем так удачно вспомнила. Правда, там нужно наладить систему вентиляции. Подумать только, еще весной я думал, что этот дом слишком большой для меня. А теперь мне кажется, что здесь слишком тесно.

– Тесно, – назидательно поправила Ася, – это когда вчетвером в крохотной однушке. Что за буржуйские замашки, Адамур Фаридович.

– О, да в вас пролетариат проснулся, Анастасия Алексеевна?

– Да вот, блин! – с чувством произнесла Ева.

– А еще были коммуналки, помните? – продолжала Ася.

– Тю, так это при СССР! Ты еще царя вспомни.

– Я родилась при СССР, – ехидно напомнила Ася.

Адам моргнул и покраснел.

– И как мы будем жить среди руин, пока ты будешь крушить стены? – вкрадчиво спросила она, с явным удовольствием любуясь его смущением.

– В отеле? – предположил Адам. – Обожаю отели. Это так круто. Шведские завтраки, бассейн, и не нужно заправлять кровать.

Ася засмеялась.

– Во детсад, – подивилась она. – Однажды я работала региональным представителем и два года не вылезала из самолетов, поездов и гостиниц. И вот что я тебе на это скажу: буэ! Но мы можем пожить у Кати. Там все еще свободна моя детская комната.

– Ни за что, – ужаснулся Адам. – Там же совершенно негде уединиться!

– А, навязчивая идея про амбарный замок, – хмыкнула Ася, но ее самоуверенность давала некий крен.

– Именно.

Склонившись вперед, Адам легко поцеловал ее в губы. Его завораживали те редкие моменты, когда Ася не находила слов.

– Тинки-винки! – торжествующе воскликнула Ева, ткнула в них пальцем и захихикала.

Так вот что это такое в классификации его дочери!

Отбросив карандаш, Ева перебралась на колени к Асе и обхватила ладошками ее щеки.

– Ма-кар А-да-му-ро-вич, – по слогам предложила она. – Похоже на заклинание. Как абракадабра.

– Ты права, – серьезно кивнула Ася, – таким макаром можно и проклясть кого-нибудь невзначай. Адам, может, нам просто снять квартирку? Сколько продлится твой ремонт?

– Я позвоню Линару, – решил он, – он просто жилищный маньяк. У него наверняка найдется хибарка для трех сироток.

– И Васьки, – напомнила Ева.

– Вот. Еще и Васька. Мы как цыгане, – и Ася звонко расцеловала Еву. – Детка, скажи своему папе, что тебе нравится наш дом без всяких ремонтов.

– Я ребенок, – возмутилась Ева, – а не ремонтер.

Ева никак не могла определиться, взрослая она уже или еще не очень, поэтому Ася с Адамом, как кочевники, блуждали из спальни в спальню. В эту ночь они снова остались в детской, и это вызывало сразу облегчение и огорчение.

Адам с дочерью как-то быстро заснули, а Ася лежала без сна, прислушиваясь к себе. Ей уже не терпелось ощутить первый толчок ребенка, не узнать, но почувствовать, что он действительно живет и растет внутри нее. Глаза привычно защипало от глобальности такого чуда, а вместе с восторгом роилось и беспокойство. Как-то оно потом все будет?

Сын.

Они вдвоем будут очень счастливы. Она не позволит ему заскучать без отца.

Перевернувшись на другой бок, Ася снова спросила себя – имеет ли право один человек решать судьбу другого. Производить новое существо на свет, когда ему вздумается. А вдруг этот ребенок хотел бы появиться в другое время и другом месте? Или же, наоборот, это он сам выбрал Асю?

– Что ты вздыхаешь и ворочаешься? – сонно спросил Адам.

– Я разбудила тебя? – огорчилась она.

– Да я вообще в последнее время беспокойно сплю, – отозвался он с иронией.

Ева что-то пробормотала себе под нос, и Ася торопливо шепнула:

– Спи, я выпью чая.

На кухне она поставила чайник и оглянулась, невольно ожидая, что Адам последует за ней.

Но он остался в кровати, и это неожиданно расстроило Асю. Как будто мальчик, которого ждала девочка, не пришел на свидание.

Адам порождал в ней какое-то робкое волнение, которое бы больше подходило невинной девушке, а не взрослой опытной женщине.

Юность заразна.

Первый поцелуй, первый секс.

Пошлая похоть или трепетная близость?

Девочка впервые не останавливает ласкающие ее руки и позволяет лишить себя одежды.

Впервые обнажена, смущена и бесстыдна.

В восемнадцать не страшно. В восемнадцать любопытно и весело. Все кажется забавной взрослой игрой, и волнуется только пульс, но не сердце.

В восемнадцать ты думаешь, что непобедима.

Ты прекрасна.

Но что делать, если тебе за тридцать и ты стоишь среди ночи в чужом доме в ожидании прекрасного мужчины, который не откликается на твой молчаливый зов?

Готова ли ты сделать следующий шаг или так и останешься неподвижной и покорной?

Где та непобедимая девочка, которая была уверена, что нет такого человека, который ответил бы ей отказом?

Которая была уверена, что этот мир создан только для неё и её игр?

Почему же теперь кажется, что для тебя не осталось даже крохотного уголка в этом мире?

– Твою же мать! – тихо выругалась Ася и поставила кружку в посудомойку. – Какого собственно хрена. Тварь я дрожащая или супергерой?

– Даже жаль, что тебя сейчас Ева не слышит. Она была бы счастлива.

Ася медленно выпрямилась и закрыла дверцу посудомойки.

Дала себе еще несколько секунд, чтобы найти ответы на свои вопросы.

В конце концов, она никогда не сдавалась на милость победителя, а предпочитала самой быть завоевателем.

Поэтому Ася обернулась, подошла к Адаму, взяла за руку и повела за собой в его спальню.

Это была какая-то иная Ася, которой Адам никогда прежде не знал, но о существовании которой догадывался и с которой ему не терпелось познакомиться. Она лишь иногда выглядывала из-под подрагивающих ресниц, бросала кокетливые тени на ее губы, хрустальными колокольчиками звенела в смехе.

В Асе иногда проскальзывала некая дерзкая дуэлянтша, и тогда Адаму слышались кастаньеты.

Ему хотелось быть единственным в мире, кто видел бы в этой няне в пижаме слабый, едва живой, но все еще струящийся по венам огонь.

И сейчас, когда она просто взяла его за руку, он уже понял все, что будет, и даже немного – как. Увидел всю ее смелость и всю ее честность, и ему даже стало больно от предвкушения и гордости за эту женщину.

Дорога до спальни была выложена битым стеклом.

И лишь после того, как дверь за ними закрылась, его израненное тело ожило и заиграло, само собой бросилось в бой под литавры сердцебиения.

Он помнил, что нужно быть осторожным, он даже специально смотрел позы, подходящие беременным женщинам, но его руки и губы знать ничего не знали об этом.

Прежде Адаму не доводилось жалеть, что он не родился осьминогом.

Он целовал Асю, как умирал, то приникая жадным ртом к ее рту, то слепо припадал к плечам, и шее, и радовался, как дурак, что на них немного одежды, и ее маечка на тонких бретельках так легко скользила вниз. И пышная грудь, не дававшая ему покоя едва не со дня их знакомства, была именно такой восхитительной, как он и мечтал. И можно было, наконец, ласкать ее бедра, и можно было делать вообще, что угодно.

Ася вовсе не собиралась быть ни робкой, ни скромной.

Она отвечало жарко и пылко, и сама стягивала его футболку, и целовала его везде, куда могла дотянуться, и он так и не понял, как они вообще добрались до кровати, и требовалась вся его выдержка, чтобы все-таки замедлиться. Вот для какого мгновенья он с раннего детства тренировал силу воли.

Плавность и нежность.

Нежность и плавность.

И еще очень много доверия.

– Я умру, если ты мне изменишь, – выдохнул Адам еще прежде, чем его дыхание восстановилось.

– Ты сейчас об этом думаешь? – в ее голосе не было удивления.

– Я ни о чем не думаю, – он потерся носом о ее плечо. – Я просто вдруг понял, что умру, если ты мне изменишь.

– Что же, время пришло собирать камни, – вздохнула она.

Он перевернул ее на спину, вглядываясь в немного печальное выражение лица.

– Прости, – покаялся Адам, вдруг сообразив, что это вовсе не то, что следует говорить в подобной ситуации. – Я лю…

Ася торопливо потянулась к нему с поцелуем, не давая завершить фразу. Запуталась пальцами в его волосах.

– Прости, – повторила она вслед за ним.

Он улыбнулся, целуя уголки ее губ.

– Знаешь ли, что рядом с тобой я становлюсь свободнее? – спросил он. – Как будто заранее уверен, что все, что я сделаю или скажу, тебе понравится. Это знание открывает головокружительные перспективы.

– Ты тоже? – изумилась она.

– Очень здорово жить, зная о том, что ты кому-то действительно нравишься.

– Да, – согласилась Ася. – Неплохо.

И засмеялась, потому что тоже не могла удержать в себе переполнявшее их обоих ликование.

36

– Адам, что случится, если твоя мама и твой папа окажутся в одном месте в одно время?

– Конец света.

Было раннее утро, и осень насылала свои туманы, и Ева, убежавшая вперед вместе с Васькой, казалось нарисованной.

– Тогда у нас проблемы. Как мы будем отмечать день рождения ребенка?

– Никаких проблем – сначала мы устроим праздник для моей мамы, потом для отца и семьи Линара. Я великий мастер лавирования.

– Лавировали, лавировали, да не вылавировали, – Ася потянулась, чтобы сорвать желтый кленовый лист. – Как много торжеств для одной маленькой девочки.

– Твой день рождения ранней весной. К тому времени Макар уже родится.

– Можешь не привыкать к этому имени, – хмыкнула Ася. – Ева еще сто раз передумает.

– Ты серьезно собираешься назвать ребенка так, как решит эта мелочь?

– Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, – Ася подхватила его под руку, заглядывая в лицо: – знаешь дату моего рождения? Изучал мое личное дело?

– Просверлил в нем пару дыр, – признался Адам и, склонившись, полез к ней с поцелуями.

– Опять! – завопила Ева. – Что вы за целовальники!

– Адам, ты не мог бы перестать так светиться? – спросила Вика раздраженно. – Мы только что потеряли клиента. Нет никакого повода изображать из себя хорошо начищенную сковородку. Просто собери отдел корпоративного обслуживания и наори на них всех.

– Не такой уж я и монструозный начальник, – он спрятался за монитор и строго-настрого велел себе перестать напевать под нос веселые песенки.

– Смотреть на тебя тошно, – кисло пожаловалась Вика.

– Адам, – в кабинет заглянула администратор Лиза, – к тебе гостья. В переговорку или сюда?

– Сюда, – решил он, заленившись.

Лиза исчезла, чтобы уступить дорогу прекрасной незнакомке.

Длинные ноги на высоченных шпильках. Элегантный короткий плащ. Черные гладкие волосы, рассыпавшиеся по плечам. Неброский макияж и неброские украшения стоимостью в хорошую машину.

Вика хищно прищурилась, готовая любить такого клиента вечно.

– Адам? – красотка одним плавным движением скинула с себя плащ, небрежно бросила его Вике на стол и села в кресло, закинув ногу на ногу. – Меня зовут Альбина. Ваш отец попросил меня об одолжении.

Ничего, что включало в себя участие его отца, не могло быть приятным.

– Фарид Ашотович? – разочарованно пробормотала Вика и, раздраженно отодвинув от себя плащ, вернулась к работе.

– Какого рода одолжение? – спросил Адам, искренне надеясь, что в этом нет ничего развратного.

Альбина очаровательно улыбнулась.

– Помощь в воспитании вашей дочери.

– А! – Вика торопливо погасила свое восклицание и снова подняла голову. По ее губам ползала ухмылка.

– Что же, Альбина, – спокойно спросил Адам, – у вас есть опыт работы с детьми?

– Я учусь на четвертом курсе педагогического института, – с достоинством сообщила Альбина.

Откинувшись в кресле, Адам внимательно изучал послание отца.

Красивая. Юная. Богатая.

– Так я позову Анастасию Алексеевну, – ехидно предложила Вика.

– Стоп, – велел Адам. – Не нужно Анастасию Алексеевну. Видите ли, Альбина, мне не нужна столь высококвалифицированная помощь.

– И прекрасно, – обрадовалась она. – Значит, можно отбросить эти церемонии. Вы, наверное, догадываетесь, что мы можем обсудить наши дела за ужином.

Она снова ослепительно улыбнулась и протянула ему старомодную визитку.

– Позвоните мне, когда закажете столик, – и она легко встала, подхватила свой плащ, рассыпав стопку бумаг и танцующей походкой покинула кабинет.

– Ого, – Вика вытянула шею, чтобы разглядеть в окно ее машину. – Папенька-то расстарался.

Адам выбросил визитку в мусорку и сердито захлопнул ноутбук.

– Не говори об этом Асе, – попросил он.

– Конечно. Ни за что. У меня полно нормальных дел. Пойду сделаю себе кофе, – и она поднялась.

– Вика! – поднял голос Адам.

– Что? – тоже повысила она свои интонации. – Я ведь злобная бывшая! По закону жанра я просто обязана вставлять вам палки в колеса. Скрашивать себе ожидание того светлого часа, когда ты бросишь свою няню.

– Что я сделаю?

Вика зачастила, неизвестно чего испугавшись:

– Не смотри на меня так! Это Ася сама придумала – подождать пока тебя отпустит, и ты ее бросишь. Она говорит, что с детьми, сумасшедшими и влюбленными нет смысла спорить.

– Понятно, – отрешенно отозвался Адам.

Вика посмотрела на него и предложила сердобольно:

– Сделать тебе кофе? Ты какой-то белый совсем стал. Господи, как можно принимать так близко к сердцу нашу болтовню. Разумеется, она понимает, как это закончится, все же не юная наивная дева…

– Вика!

– Ушла за кофе.

В день своего рождения Ева вскочила очень рано. Адам еще дрых, но Ася, которая за время своей работы здесь научилась спать чутко, чтобы не проворонить свою подопечную, услышала мягкий топоток маленьких пяток по полу.

Ева обежала весь второй этаж, скатилась вниз по лестнице, промчалась по пустому офису и снова бегом вернулась в спальню.

– Мой телефон звонит! – воскликнула она.

Ася ничего такого не слышала.

– Да, мама! – радостно сказала Ева в трубку.

Адам приоткрыл один глаз.

Ася стояла в дверях, внимательно наблюдая за девочкой. Она щебетала по телефону, рассказывая о том, что у нее будет целых два праздника, а не один. Потом, сообщив Лене, что тоже ее очень любит, спрятала мобильник под подушку и объявила, что ей нужно в туалет.

Дождавшись, пока она выйдет из спальни, Ася взяла ее телефон и посмотрела список звонков.

Только один – исходящий – несколько недель назад. Он длился 15 секунд.

Все эти дни Ева разговаривала по телефону сама с собой, а вовсе не с мамой.

– Что ты делаешь? – спросил Адам.

– Потом скажу, – Ася быстро вернула мобильник на место. – Сегодня у нас должен быть хороший день.

– Скажи это своим глазам. Они плачут.

Поморщившись, она торопливо вытерла слезы и пошла к ванной.

– Где же самая красивая именинница в мире? – крикнула Ася. – Почему она не идет смотреть подарки? Тук-тук, я вхожу!

Ева сидела на кромке ванны и смотрела, как течет струйка воды.

– Я уже взрослая, – сказала она сердито. – Почему ты входишь.

– Потому что мне не терпится поцеловать самую сладкую малышку в мире. Кто моя любимая девочка?

– Я! – закричала Ева и, раскинув руки, бросилась в Асины объятия.

– Ты знаешь, что я буду любить тебя всегда-всегда? – спросила Ася, целуя круглые щеки и курносый нос.

– Всегда-всегда? – переспросил Адам, вырастая на пороге. – Какой срок годности у твоего «всегда»?

Ася посмотрела на него с изумлением – отчего он так сердит? – и показала кулак за спиной Евы.

– Ну-ка, проверим, сможешь ли ты найти свои подарки, – сказала она Еве. – Они очень хорошо спрятаны. Надо постараться…

– Они в шкафу! – засмеялась Ева и понеслась туда.

Ася втащила Адама в ванную и закрыла дверь.

– Спятил? – спросила она яростно. – Что это за разговоры в такой день! Иди лучше поздравь свою дочь!

– Ты никогда не думала, что с ней будет, когда ты уйдешь? – тихо спросил Адам.

– Почему я должна уходить? – Ася никак не могла понять, что именно происходит. Адам решил выгнать ее?

– Ну, ты же уверена, что я совсем скоро тебя брошу.

– Ах это, – от облегчения у Аси даже ноги подкосились. – Наши с тобой отношения никак не скажутся на Еве. Я останусь ее няней, пока нужна ей.

– И останешься моей любовницей до тех пор, пока нужна мне? – Адам сейчас был ужасно неприятным. Язвительным, холодным. – Тебе нужно просто потерпеть недолго, пока ты мне не надоешь?

– После поговорим, – оттолкнув его, Ася вышла из ванной.

Сделала несколько коротких выдохов, успокаивая дрожь рук и губ. Улыбнулась. И пошла к Еве.

За завтраком Ася, прикрыв телефон ладонью, листала инстаграм Лены. У человека был медовый месяц. Можно ли считать такое событие уважительной причиной?

Хлопнула дверь, и на кухне появился отец Адама с огромной коробкой в руках и букетом подмышкой.

– Где моя внучка? – загудел он на манер Деда Мороза.

Ева прижалась к Асе и помахала рукой.

– Я здесь!

Вслед за Фаридом шла невероятная красавица с неприлично длинными ногами. Ася, перегнувшись через стойку, разглядывала эти ноги и гадала каково это – смотреть на мир с такой высоты.

Пока дедушка доставал из своей коробки подарок за подарком, выкладывая все это на стол, красавица шагнула к Адаму и легко поцеловала его в щеку.

– Привет, – произнесла она приветливо. – Все еще не можешь выбрать ресторан для нашего ужина?

Бедолага дернулся и отшатнулся с таким видом, будто столкнулся с призраком.

– Доброе утро, – проговорил он довольно неласково. – Прости, но я не помню, чтобы приглашал тебя в мой дом.

– Альбина со мной, – откликнулся Фарид. – Адам, перестань кукситься. Просто пригласи на завтрак свою подругу.

Ева выглянула из-за вороха подарков, переводя взгляд с Аси на отца.

– Милая детка, я тоже принесла тебе подарок, – произнесла красавица. – Посмотри, это золотые сережки. У тебя уже проколоты уши?

Ева подумала и отодвинулась.

– Мне не надо, – сказала она чопорно.

– Какая женщина отказывается от золота, – хохотнул Фарид и потрепал ее по кудряшкам. – Возьми лучше. Как знать, может, однажды Альбина станет твоей новой мамой…

– Мне не нужна новая мама! – закричала Ева. – У меня уже есть самая лучшая в мире мама! Она мне каждый день звонит! Она хотела прилететь на мой день рождения, но у нее самолет сломался!

Ася молча подхватила Еву на руки и ушла из кухни.

Прошла через гостиную, игровую и вместе с девочкой спряталась в шкафу в спальне.

Тут было темно и спокойно.

– Это наш шкаф для секретов, – шепнула она, изо всех сил прижимая к себе Еву. – Здесь нас никто не услышит и не увидит. Мы спрятались от всех на свете.

– У тебя есть секрет? – после долгого молчания спросила Ева.

– У всех есть секреты. Мой секрет в том, что сейчас я очень сержусь на твоего дедушку. А мы не должны сердиться на дедушек. Мы должны любить дедушек. Но иногда мы сердимся и на тех, кого очень любим.

– На меня ты тоже будешь сердиться?

– Конечно. Ты будешь расти, становиться взрослее, перестанешь меня слушаться. Я стану на тебя сердиться, и ты на меня тоже. Мы даже будем ругаться. Но все равно не перестанем любить друг друга.

Ева посопела, потом встала на колени, и отвела волосы от Асиного уха.

– Я сержусь на маму, – прошептала она едва слышно.

– Твоя мама сейчас плавает на лодке в открытом море, – осторожно проговорила Ася. – У нее там не работает телефон. Но мы с тобой можем написать письмо, положить его в бутылку и бросить в реку. Тогда это письмо доплывет до твоей мамы.

– Не хочу, – подумав, решила Ева. – Дедушка сказал, что может быть… новая мама? Как это?

– Никак. Новых мам не бывает.

– Я хочу поменять маму.

– Это же не коробка молока, которую можно вернуть в магазин, если оно оказалось испорченным. Нам нужно научиться любить твою маму, даже если мы сердимся на нее.

– Не хочу, – снова отказалась Ева.

– Ну знаешь ли. Я тоже не хочу любить пончики и шоколадки, но любовь – редкостная крокозябра.

– Ну Ася! – Ева фыркнула. – Ты как маленькая.

– А ты думаешь, взрослый человек стал бы с тобой сидеть в шкафу?