Текст книги "Слияние (СИ)"

Автор книги: Svir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Но не по брошюркам же нас изучать?

– Тебя! В первую очередь, – Трипетов перехватил книгу, поморщился и кинул на столик, стоявший в углу. В следующее мгновение Ника ухватили за плечи и притянули ближе. – Меня боялись и ненавидели; ко мне приходили и в плату за лояльность, поддержку и помощь предлагали первенцев, дочерей, чудесные предметы; со мной заключали союзы, но еще никто, принимая сердцем, не отталкивал. Я не понимаю, и мне проще уйти, чем…

Больше Ник не слушал, он просто подался вперед. Губы соприкоснулись. Вначале ему казалось, что ответа так и не добьется, но потом Трипетов перехватил инициативу и почти сразу отстранился.

– Ты купался в нашем болоте? – фыркнул он, поморщившись.

– Пришлось, – просипел Ник, пытаясь восстановить дыхание и только теперь понимая, что уселся на чужие колени. Так было удобнее. – Ты… – продолжение в виде «вернешься?» застряло в горле.

– Мне не помешает сменить одежду, а тебе – вымыться.

Ник застыл, услышав за этими словами злую отповедь, но только он собрался встать, как Трипетов поднялся сам, причем с ним на руках.

Прямо в стене отворилась дверь, хотя раньше ее там не было. За ней оказалась просторная комната из белого мрамора. По периметру стояли лавки, а по центру располагался бассейн с молочно-белой, изумрудно-зеленой, золотой и кристально-синей водой. Почему цвета не смешивались, Ник так и не понял, а потом его принялись раздевать, и ему пришлось как можно скорее включаться в процесс, оказывая ответную услугу.

Они оба, уже полностью обнаженные, опустились в теплую «молочную» воду, и у Ника абсолютно непроизвольно вырвался стон блаженства. Казалось, до этого момента он и не жил вовсе. Усталость, неприятные ощущения от синяков, застарелые шрамы – все смыло в одно мгновение.

Трипетов весело расхохотался.

– Я повелитель живой и мертвой воды, по крайней мере в ваших сказках утверждают именно так, а мои дочери часто пользовались хитростью о трех котлах.

– То есть если бы я солгал или… не принял, то со мной произошло бы то же, что и с царем из «Конька-горбунка», – бух в котел и там сварился?

– Я никогда не допустил бы ничего подобного. Тебе сильно не повезло с потусторонним.

– Это еще почему?

– Я из тех, кто позволяет бить в спину исподтишка, предавать и играть на доверии. Не хочешь поинтересоваться, в каком яйце у меня смерть? – Трипетов пытался казаться серьезным, но его выдавали глаза: сияющие, изменившие цвет с насыщенного серого на бирюзовый.

– Будем считать, я заинтригован, – ответил Ник, – только спрашивать не буду. – Он опустил руку, проведя сначала по груди, затем по животу, приостанавливаясь в районе паха. – Лучше проверю.

Очередной поцелуй оказался еще более страстным. Голова кружилась от нехватки воздуха. Ник глухо вскрикнул, когда ягодицы сжали слишком уж сильно, в отместку укусив за нижнюю губу. Трипетов рассмеялся, прошелся языком по подбородку, прикусил основание шеи и принялся зализывать, потеребил пальцами бусинку соска.

Ник застонал, подался вперед, провел по чужой плоти. Трусливую мысль о возможности повернуть назад он отбросил как идиотскую. Почему нет? С какой стати ему отступать?

Боли, которая обязана была наступить, учитывая то, что подобных развлечений он не практиковал, почему-то не возникло. Совсем. То ли вода помогла, то ли Трипетов действовал очень уж осторожно. Ник открыл глаза, двинул бедрами и вскрикнул – ощущения казались поистине ошеломляющими.

– Не так быстро, – шепнул ему в губы Трипетов и пристроил одну руку на пояснице, а вторую между ног.

Ник никогда не подумал бы, что существует столько поз. Возможно, во всем оказалась повинна чудодейственная вода, но и выйдя из бассейна, они никак не могли насытиться друг другом.

***

Ник стоял в коридоре Российской Академии Наук напротив кабинета профессора Марянко и гипнотизировал взглядом позолоченную табличку. Если он ошибся – с карьерой, работой и, скорее всего, свободой придется распрощаться. Из конторы не увольняют. Можно, как Астафьев, уйти на пенсию и потеряться, но Нику до нее еще далеко, тем более истребителя, выступившего против уважаемого ученого, постараются изолировать в любом случае. Истребитель – универсальное оружие, почти не человек. Если же Ник окажется прав, он рисковал ни много ни мало жизнью.

Стук в дверь прозвучал как колокол – раскатисто и гулко.

– Проходите, – раздалось изнутри. Голос оказался совершенно пресным, не низким и не высоким, он мог принадлежать и мужчине, и женщине.

Ник толкнул дверь и переступил порог. Его тотчас ослепил свет из окна – широкого, ничем не занавешенного. Из него открывался поистине прекрасный вид на реку и город с высоты двадцатого этажа, вот только Нику сейчас не хотелось бы любоваться красотами. Внутри все переворачивалось и холодело от одной мысли о том, чтобы подойти к подоконнику.

За своими переживаниями он не сразу заметил самого профессора: сутулого, низкого и плотного, в мешковатом сером костюме. Лицо его было широкое, квадратное с мелкими чертами. Пожалуй, Ник впервые в жизни не мог понять, мужчина перед ним или женщина.

– Я вам вроде не назначал, – нахмурился… нахмурилась… нахмурилось (Ник решил называть про себя сидящее перед ним существо в среднем роде) Марянко. А что? Фамилия соответствовала.

Конечно, не назначало. Проникнуть в РАН Нику помогли: через катакомбы можно пробраться в любое здание, нужно лишь найти опытного проводника.

Вначале он хотел поговорить о тех директивах, которые устал выполнять. Потом подумал завести разговор о якобы неконтактных потусторонних, а затем мысленно махнул рукой на все и просто вызвал плеть. Пожалуй, та была лучшим доказательством, что за столом сидит не человек.

«А даже если бы я и ошибся, – подумал Ник, – это убийство мою совесть точно не очернило бы».

– Как-то мало у вас общего с Марьей Моревной, прекрасной королевной, – заметил он.

Марянко схватилось за трубку стационарного телефона, стоявшего у него на столе, но материализовавшийся в кабинете вампир перерезал провод.

– Сказки – ложь, – проронил он, – хотя бы потому, что в них слишком все однозначно.

– Притащить сюда местную, никому не подчиняющуюся нечисть… – протянуло Марянко, – и глупо, и умно. Я – олицетворение смерти, – проговорило оно, в упор глядя на Олега.

Тот пожал плечами.

– А я вот уже давно немертвый.

Кажется, вампир пошутил впервые на памяти Ника.

– А еще я изучал пантеон языческих богов этой части света, – добавил он. – Изгнать вас будет для меня честью.

Все внезапно пришло в движение. Исчезла мебель, стены раздвинулись, и только проклятое окно даже не уменьшилось. Из углов полезли твари разных мастей. Раньше Ник тысячу раз подумал бы, прежде чем заступать им дорогу.

– Работаем, Враныч, – раздался чуть приглушенный голос Сашки.

Ник ударил плетью. Марянко отскочило и зашипело, подобно ядовитой гадине.

– Почему ты? Ты здесь вообще ни при чем.

Ник рассмеялся.

– Это мой мир.

С его точки зрения, сказанного было более чем достаточно, но Марянко не поняло.

– Он тебя даже не защищает! Так зачем?!

В ответ Ник снова ударил и на этот раз попал. Марянко взвыло – светящийся конец плети оставил на его руке ожог, – схватило что-то со своего стола и запустило в Ника, тот не успел увернуться, только выставил руку.

Раздался хруст. Маленький светящийся мячик, похожий на тот, что прислали Сашке, застыл, не долетев до его ладони какого-то сантиметра, а потом раскрошился в пыль.

– Ты не можешь быть им! – завыло Марянко и отпрянуло.

– Разумеется, не может. Я – это я.

Запахло озоном, как во время грозы. Тьма выползла из углов, сначала став черным силуэтом, а затем и Трипетовым. Тот смерил взглядом Марянко и поморщился.

– Плохо же на тебя повлияли столетия в этом мире.

Он протянул руку и вытащил прямо из воздуха узкий, отливающий серебром и синевой меч с волнообразным лезвием, гардой из горного хрусталя и навершием в виде сапфирового черепа. Марянко обзавелось серебристым фламбергом.

– Вот черт, а фехтованию меня никто не учил. – Сашка едва успел отскочить от двери, когда в нее хлынули мары. Они выглядели как старухи, завернутые в белесые и серые тряпки, но двигались очень быстро и оказались вооружены кривыми кинжалами из белесого металла, к которым, как интуитивно понял Ник, лучше было не прикасаться.

Олег усмехнулся, вытащив из-за голенищ высоких сапог сдвоенные кинжалы, заступил дорогу сразу двум тварям и исчез. Скорость вампира оказалась настолько велика, что человеческий глаз не успевал уловить движения. Самому же Нику вскоре стало не до наблюдения за другими. Он раскручивал плеть, кидался файерболами и отчего-то не ощущал усталости, хотя давно должен был рухнуть в обморок от такого расхода сил.

Когда он смог передохнуть и оглянуться, Трипетов с Марянко все еще кружили друг против друга, обмениваясь ударами.

– Надеюсь, по традиции это не будет продолжаться три дня и три ночи? – заметил Олег, появляясь рядом с Ником. Вампир тяжело дышал, а по вискам у него скатывались крупные капли самого настоящего пота.

– Что ты так смотришь? У меня тоже бьется сердце, – сказал он. – Я, в конце концов, не ходячий труп.

– А кто? – ошеломленно спросил Ник.

– Новый вид. Ты тоже не человек, вот и помалкивай.

Ник замолчал, тем более ничего еще не кончилось. Марянко сделало выпад, метя в живот, Трипетов отступил, нанеся рубящий удар сверху. В последний момент изменил траекторию меча и, обогнув им чужое лезвие, шагнул Марянко за спину. Ник и хотел бы посмотреть еще, но холодный ветерок тронул волосы на виске. Он отклонился чисто машинально. Подоспевший вовремя Олег заблокировал оружие мары одним кинжалом, а второй воткнул той в глазницу. Что-то ударило Ника под ноги. Он и не заметил, что встал как раз напротив окна. Перед глазами все замелькало: Трипетов, ударивший Марянко плоской стороной меча, бледное лицо вампира, Сашка, бегущий к нему, и потрясающий вид на город.

========== Эпилог ==========

– Я снова прошу прощения за вмешательство, – низкий знакомый голос вплыл в сознание. – Однако мне показалось, что сам он не справится.

«Ничего себе, – подумал Ник. – Вот и имей приятелей среди потусторонних».

– Ничего страшного, я затем и поставил тебя наблюдать, – голос Трипетова звенел от сдержанного гнева. – Теперь к вам, господа…

– Ко мне претензий быть не может, – фыркнул Олег, – я, как некто здесь уже говорил, нечисть здешняя и, замечу, никому, кроме себя, не подчиняюсь.

– Разумеется, граф.

Ник фыркнул и все-таки открыл глаза.

– Твою мать, Враныч, – Сашка помог ему сесть. – Если уж собрался летать, то давай хоть не так экстремально, а? Ты ж всех до смерти перепугал.

Ник высказывание проигнорировал, зато повернулся к Эрлину и спросил:

– Так во что ты не должен был вмешиваться?

– В полет, – улыбнулся тот и протянул черное, большое и отливающее синевой перо.

– Головой вниз об асфальт, – покивал Ник. – Ну-ну…

Он терпеть не мог, когда его использовали втемную. Из всех присутствующих только Ник и, возможно, Сашка не подозревали о появлении Трипетова. Марянко – тоже. Ник шел к нему уверенный в том, что будет действовать самостоятельно. Наверное, оно почувствовало это и отнеслось несерьезно. Вряд ли человек, пусть и истребитель, действительно мог ему навредить. Потому и мар в Академии Наук оказалось немного.

Трипетов молча обвел всех взглядом и медоточивым голосом попросил выйти вон.

– И что это значит? – спросил Ник. – Я так понимаю, ты не просто здесь появился? Следил?

Трипетов покачал головой.

– В тебе слишком много моей силы – следить и не нужно. Чувствую как себя.

Ник замер.

– Наша близость ни при чем, – правильно угадав ход его мыслей, пояснил Трипетов. – Еще в мое первое появление здесь я отдал тебе часть собственных сил, иначе ты попросту не выжил бы. Ты принадлежишь уже не только этому миру, ты – житель обоих. К тому ж, неужели я согласился бы снять с тебя метку, будь иначе? Я не отпущу тебя. Никогда. Можешь попробовать убить меня за это, но не советую.

Ник фыркнул. Гордость гордостью, но именно сейчас отстаивать свою свободу не тянуло. Зачем? А потом то, что вместе им совсем неплохо, они уже выяснили экспериментальным путем.

– Впрочем, не случись последней нашей встречи, – Трипетов выдержал небольшую паузу, – я вряд ли одержал бы победу.

– Марянко мертв?..

– Моревна… Разве можно убить смерть? – Трипетов прищурился. – Однако ни лярв, ни мар, ни чего-либо в том же роде еще долго не будет в человеческом мире.

Ник хотел спросить еще. Например, как давно на Трипетова работал Эрлин и действительно ли Олег был инициатором уничтожения Марянко. Пусть вампиры и не подчинялись никому, с ними всегда удавалось договориться.

– На остальные вопросы отвечу позже, – пообещал Трипетов, забрал у Ника перо и, бережно огладив, спрятал под рубашку. – После того, как летать научишься. Заодно и стимул будет.

***

– Никита Викторович! – разнеслось по коридору, стоило Нику выйти за дверь. – Подождите! Вы уходите?

Он смерил обреченным взглядом привлекательную девушку, недавно переведенную в контору. Если бы вышестоящие начальники не подсуетились и не назначили ее замом ИО начальника НзНп (а именно эту должность Ник теперь занимал и параллельно курировал недавно созданный Институт Сотрудничества, руководителем которого стала Рита), он относился бы к ней даже с симпатией.

– Да, Василина Константиновна. Что-то срочное?

Удивительно, но кандидатуру зама одобрил даже Трипетов, хотя кто-кто, а он относился довольно неприязненно к особам женского пола, которые окружали Ника, по понятным причинам исключая из этого списка только Риту.

– Да нет… – Василина вздохнула и перекинула через плечо русую косу. – Я попросить хотела. За подругу. Она как раз институт заканчивает и очень хочет к нам на практику. У нее и способности есть.

– Если есть, направят, – заметил Ник. – По чему специализируется?

– История потустороннего. Зовут Марина Морозова…

– Враныч! – донеслось с противоположного конца коридора.

– Извини, не в этот раз, – заметил Ник и ретировался. Да, он, злодей, как выражался Сашка, дискредитировал людей по лингвистическому признаку, однако, как говорил Астафьев, – лучше перебдеть.

Они засиделись до поздней ночи, но Нику это было лишь на руку. Попрощавшись, он просто вышел в окно. Ветер подхватил его и понес: за низкие тучи и высокие облака к ясным звездам. Переход был мгновенный, окно в башне всегда оставалось открытым, а потом Ника подхватили сильные руки и прижали к груди уже человеком, а не птицей.