Текст книги "Бумажный домик с нарисованным котом (СИ)"

Автор книги: Sumya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– До завтра, – Щи-цу невежливо отключился первым.

Легко сказать – купи, тройняшкам нужно лечение, они должны хорошо питаться, растут, опять же, прямо на глазах, учеба, дополнительные занятия, да и в доме то труба прохудится, то крыша. Нужно просто потерпеть, переждать год, а потом...

– Господин Лакх? – лечащий врач его братьев присел за столик. – Знал, что найду вас здесь.

– Что-то не так? – всполошился Щи-цу.

– Нет-нет, все в порядке, я просто хотел сообщить, что операцию вашим братьям передвинули на месяц раньше, у нас открылось еще одно отделение в области, и часть больных перенаправляется теперь туда.

– Отличная новость, – улыбнулся Щи-цу.

– Да, – врач эффектно взмахнул хвостом, – всего доброго.

– Спасибо.

После больницы они пошли в музей, а оттуда в парк развлечений, где Щи-цу, забыв обо всех своих бедах, наравне с братьями катался на аттракционах. Домой они ввалились уставшие, но довольные. Щи-цу неимоверно радовало, что братья столь легко переносят ежемесячные инъекции, вспоминая себя на их месте, он думал о том, что неделю не мог встать с постели. А эти... часок поспали и снова в бой.

Завтра было нужно на работу, и он лег пораньше. В голове опять крутились воспоминания о Чеззе, руки, губы, зубы, прихватывающие кожу на загривке. Жаль, что он его так и не поцеловал. Хотя бы один единственный разочек. Ну да ладно, он и так получил больше, чем мог мечтать, больше, чем заслуживал. Надо было спать, завтра новый день и новые испытания. Но он все выдержит, воспоминания о Чеззе станут хорошим подспорьем. Чеззе... такой нежный...

====== Глава 3: Новая семья ======

***Чеззе

Чеззе проснулся в своей кровати и осторожно огляделся. Слава богу, соседей по сексодрому не оказалось. Он терпеть не мог все эти утренние неожиданные встречи, любезные знакомства и чаепития с выпроваживаниями. Чеззе скатился на пол, отжался (пятьдесят раз), преодолевая похмельную слабость, и отправился в душ, а потом на балкон – завтракать.

После антипохмельного и кофе мысли в голове выстроились стройными рядами, замаршировав в привычных мстительных планах. Долгими днями и ночами в тюрьме он вспоминал все обстоятельства своего дела. И пришел к выводу, что подставить его могли или на стадии сбора вещдоков, или на стадии самой экспертизы. Ведь экспертизу делали в институте при военном управлении, и там же имелись его собственные биообразцы, сданные при стандартных тестах. Легче легкого подменить. Осталось только найти того самого эксперта... и поговорить. На документах-то стояла подпись начальника лаборатории, и в суде он же свидетельствовал, но вряд ли этот осанистый кот возился с образцами самолично.

Надо все выяснить, а лучше всего это сделать, проникнув туда и устроившись на работу... да, хотя бы уборщиком.

Он притащил планшетку и принялся изучать институтский раздел “требуется”. Уборщики им не требовались. Зато нужен был ассистент техника в департамент Осушения. Прекрасно. Он знал начальницу этого департамента – замечательная во всех отношениях нека.

– Чеззе, милый... И что же мне принесет сей беспрецедентный шаг: взять на работу осужденного преступника, – спросила вышеупомянутая начальница в тот же день.

Холеные ладошки она сцепила домиком, а благородно-золотистый ее хвост извивался знаками вопроса.

– Кроме глубочайшего чувства морального удовлетворения от исполненного долга перед обществом? – Чеззе многозначительно пошевелил ушами и поднял хвост знаком восклицательным.

– Глубочайшего? Это интересно... И какого же рода долг подвигнет меня на это? – она улыбалась вполне одобрительно, и Чеззе тоже ей улыбнулся, а потом постно пропел, подражая тюремным проповедникам:

– Священный долг перед господом нашим и детьми его – наставлять на путь истинный заблудшие души, давая им возможность заново интегрироваться в наше общество, ласковой рукой ведя по пути исцеления и исправления...

– О, господи, – засмеялась она, – твои шуточки... Хорошо, надеюсь, мое удовлетворение от твоего исправления будет поистине глубоким.

Чеззе тоже смеялся: все его друзья-подружки были развеселыми, скучать никогда не приходилось.

Однако в отделе кадров его ждал пренеприятный сюрприз: на госслужбу не брали безродных котов! Чертовы бывшие родичи... впрочем, после того, как он подался в обслугу, его бы все равно изгнали из клана. Перед мысленным взором встал надменный образ папочки:”Что? Будешь гонщиком? На потеху плебеям? Запомни, сынок, Ренсар может быть только офицером. Упал-отжался!”

Можно попробовать основать собственный клан, но... Он даже застонал, представив себе муторную процедуру основания, все эти проверки благонадежности, состоятельности и кредитоспособности... Да он точно их не пройдет! Осужденный преступник без работы. Оставался последний вариант – найти какой-нибудь захудалый клан и попробовать войти в него. Но кто пригласит его к себе в прайд?! Вольные подчиненные самцы и самки не станут позорить род таким главой прайда... А альфам соперник нафиг не сдался, со своими б разобраться.

Пока он найдет подходящую кандидатуру... пока его возьмут в прайд... место уже уйдет. Чеззе злобно пнул квадратную колонну, отбил палец и выматерился. Надо переходить к мутному плану Б.

Он так стремительно шагал по коридору, раздраженно мотая хвостом, что, выскочив из-за поворота сбил с ног маленького котика с целым набором пробирок.

– Ты что, – сказал он, изумленный, что ему дорогу не уступили, – не учуял меня что ли, мелочь?

– Я... задумался, простите, – мяукнул тот, собирая свои колбочки, и Чеззе вспомнил: позавчерашний лаборантик, разыгрывающий из себя шлюшку.

– А, это ты... – подумав, он присел рядом и принялся помогать кремовому котику. За позавчерашнее было стыдно.

Руки их встретились над последней, треснувшей стекляшкой, и парнишка свою быстро отдернул. Чеззе поймал его за запястье, потянул к себе, вдыхая ванильный запах, и мурлыкнул в затрепетавшее ушко:

– Что, теперь и прикоснуться противно? А позавчера другой был.

– Нет, – поежившись, ответил котик, – не противно, совсем... наоборот.

– Вот как, – засмеялся Чеззе и дернул его за гривку, заглядывая в лицо. Тот хлопал своими пушистыми ресницами, и Чеззе щелкнул его по носу. – Совсем наоборот, значит? Может, ты меня и в прайд к себе возьмешь, а?

– И возьму! – пискнул парнишка, сморщив носик и задирая подбородок. Уши его растопырились, а потом опустились, и он повторил уже тише: – Взял бы...

– Так давай, – хмыкнул Чеззе, прищурившись, – посылай запрос, вот мой личный код. Или у тебя бралка еще не выросла? Разрешение-то на свой прайд тебе давали, мелочь?

Мелочь засопела:

– Только у меня условие...

– Какое? – ухмыльнулся Чеззе, уверенный, что ни один нормальный глава клана не мог дать такому жалкому котику разрешение на свой прайд. Котишка-врунишка явно получал бескорыстное удовольствие от своих странных выдумок. Позавчера вот шлюшку из себя разыгрывал, сегодня – альфу. И все бездарно.

– Ты будешь по-настоящему жить с нами и...

– Что?

– И защищать меня...

Чеззе снова щелкнул его по и так уже красному носику:

– Конечно, малявка, как скажешь.

– Смотри, – шмыгнул парнишка, – ты обещал.

Чеззе хмыкнул и дернул его за маленькую темную кисточку на ухе. А тот быстро набрал что-то на своем комме и сунул сию древность ему под нос. Запрос к Канцелярии на прием нового члена в прайд. Чеззе поднял бровь. Пацана звали Щи-цу Лакх. И он был главой клана Лакхов. Кланчика. Так он написал. Запрос с мелодичным звоном ушел, и через пару секунд пришел ответ о регистрации. Чеззе даже рот открыл от такого сюрприза судьбы. Потом захлопнул и встал.

– Ты... куда? – пискнул Щи-цу. – Ты же обещал... стой, а то...

Чеззе остановился:

– А то что?

– А то, – насупился Щи-цу.

– Мне по делам, скоро вернусь, – усмехнулся Чеззе. – Ты ведь лаборант в отделе медконтроля? Я тебя найду.

Засада. Эта мелочь – глава клана. Чеззе, разумеется, будет альфой в прайде... но чтобы его младший – официальный глава! Нонсенс. Безобразие. Это что же – клан из одного кота и трех котят? Повезло, так повезло, все засмеют просто. Впрочем... на самом деле повезло. Его приняли на работу (в обслугу!), у него есть клан и фамилия.

Он довольно заухмылялся, направляясь в знакомый отдел. Сколько раз он проходил здесь нуднейшие осмотры, сколько дней карантина... Сейчас осталось только повстречаться с бывшими друзьями и облить их всех! Всех из чаши собственного позора.

Чаша позора вылилась только на одного: в коридоре он встретил Гра-хи, тот за локоть тащил куда-то ванильного котика. Его котика!

– А ну, поставь! – ощерился он.

– Чеззе! Ты чего? За шлюшкой сюда пришел? Ну, извини, друг, сегодня я первый, – нагло оскалился Гра-хи и положил руки на ремень с кобурой.

– Прости, дружище, но это мое. Мой прайд. Мой котик.

– Тебя мама не учила в детстве всякую дрянь домой не тащить? – заржал Гра-хи. – Да забирай, я его из сострадания трахал.

– Я тебя сейчас из сострадания трахну.

Они некоторое время глядели друг другу в глаза, а потом Гра-хи нервно облизнулся и посмотрел в сторону: ему лишь три раза удалось одолеть Чеззе в драке, и оба помнили это.

– Извини, Чез.

– Забыли, Грах.

Смена у Щи-цу уже заканчивалась, и Чеззе утащил его на полчаса раньше с работы.

Щи-цу как раз что-то врал начальству, когда Чеззе захлопнул ему комм и затолкал его в кар.

– Классный вездеход, – неуверенно улыбнулся Щи-цу внутри.

Чеззе молча сдернул с него штаны и запустил пальцы в скользкую дырочку.

– Подготовился, давалка?

Щи-цу судорожно вздохнул и зажмурился, трусливо поджимая хвост и опуская уши. Чеззе перекинул его через колено и сильно шлепнул по худой попке, так, что котика подбросило вверх.

– Завтра же всем объявишь о своем новом статусе, и если с кем еще после этого заловлю – ноги обоим повыдергиваю, ясно? Отвечай.

– Ясно, – всхлипнул блудливый кот. – Не надо меня больше бить, пожалуйста.

– Я не сильно, – сурово сказал ему Чеззе, – это для твоего же блага, чтоб лучше запомнилось.

А что, ему самому в детстве хорошая отцовская порка очень замечательно запоминалась. Бывший отец прямо теми же словами ему все и объяснял. Про офицерскую честь.

Правда, Щи-цу Чеззе пожалел, уж больно тот был дохленький и нежный на ощупь. И так плакал. Так что Чеззе совсем немножко его отшлепал и пощипал, заботливо разминая наверняка онемевшие ягодицы. А потом уж натянул хорошенькую алую попку, зря что-ли тот готовился? Котик был весь горячий изнутри и снаружи, Чеззе с удовольствием засаживал в розовую дырку и полностью выходил, наблюдая, как она медленно закрывается. А потом снова принимает его член. Никогда раньше у него не было такого слабого и послушного партнера, и это было восхитительно: его можно было крутить и мять, как угодно, а тот лишь попискивал.

Чеззе увлеченно наяривал, поглаживая съежившуюся мошонку парнишки, и под его рукой она стала расправляться и наливаться желанием.

“Дааа, – гордо подумал Чеззе, отметив это, – я хорош, малыш.”

И бурно кончил. Щи-цу обмяк под ним. Такой славный... Чеззе, проникшись умилением, принялся вылизывать его член, одновременно лаская мокрую задницу пальцами. Стоны малыша снова стали забавными, такими тонкими, наверно, с ним так всегда перед оргазмом.

Щи-цу

Ерзая горящей попкой по сидению, Щи-цу смотрел в окно и думал о том, что же он сотворил со свой жизнью и жизнью братьев. Теперь, формально и юридически оставаясь главной клана, он все равно попадет в зависимость от Чеззе, как от очевидного альфа-самца прайда.

– Что притих? – его мягко потянули за ухо, – обиделся что ли? Так за науку не обижаются. Я тебя быстро отучу блядовать...

– Если ты только подумаешь поднять руку на моих братьев – пожалеешь, – шерстка на загривке у Щи-цу встала дыбом, хвост нервно дернулся.

– Посмотри сюда, – Чеззе переключил управление на автомат и развернулся к Щи-цу всем корпусом, – я – альфа в этом прайде и везде. Если ты и твои братья будете меня слушаться, проблем не будет. В противном случае... Среди них есть альфы?

– Не знаю, – Щи-цу пожал плечами, – им пока по одиннадцать, сам знаешь, раньше двенадцати это не будет видно, да и держатся всегда вместе, так что явного лидера нет. Но, я думаю, что кто-нибудь может стать альфой...

– Одиннадцать, – хмыкнул Чеззе, – сложный возраст... Но это видно с колыбели, мелкий. В любом случае, у вас же давно не было в доме альфы? Все равно будут проблемы.

– Все равно не смей их бить, – Щи-цу сжал кулачки, – со мной делай что хочешь, а к ним не подходи! Или я тебя изгоню из клана!

– Вот ты как заговорил, глава? – Теперь уже Чеззе распушил хвост и навис над Щи-цу.

– Я признаю тебя старшим, – Щи-цу зажмурился, он не просто дрожал, его трясло, все в нем противилось самой мысли о сопротивлении альфе, – я буду делать все, что ты скажешь. Но, пожалуйста, не вмешивай в это детей...

Чеззе продолжал нависать над ним, тяжело дыша, потом резко выдохнул и отодвинулся.

– Поживем – увидим. Я вообще-то не садист и маленьких не обижаю, так что не думаю, что буду вообще связываться с твоими братьями, глава.

– Не надо меня так звать, – Щи-цу наконец расслабился и открыл глаза, – зови по имени, а я буду называть тебя старшим, так будет правильнее всего.

Судя по довольному фырканью, раздавшемуся со стороны водителя, ему наконец-то удалось угодить Чеззе.

И все же не верилось. Еще несколько дней назад Чеззе являлся ему только в воспоминаниях и мокрых снах, а теперь он живой, он рядом, он стал членом клана Лакхов...

– Не спи, приехали, – кар мягко притормозил около одного из красивых домов в модном районе Шевилы, – поднимемся вместе, я пока вещи соберу, а ты душ принять можешь. Прости, резинки с собой не было... кончились внезапно.

Щи-цу ужасно покраснел от этих слов. Ну нельзя же обсуждать такое, вот прям запросто...

– До дома потерплю, – заупрямился он.

– Это не обсуждается, кот, – Чеззе вышел из кара и открыл пассажирскую дверь, – ты же сам признал меня старшим.

– Хорошо, старший, – Щи-цу демонстративно тяжело вздохнул, но в душе был счастлив.

Возможность посмотреть квартиру обожаемого нека, узнать о нем побольше – манила.

Пока они поднимались на лифте на последний этаж. Чеззе притиснул его к себе. Ноги тут же подогнулись, по всему телу разлилась блаженная слабость. Щи-цу и не думал никогда, что это может быть так... приятно. Крупные лапы сжимали все еще побаливавшую попку, вызывая тихое обиженное поскуливание.

Но Чеззе не обращал на него внимания, он увлеченно вылизывал правое ушко Щи-цу и бормотал ему всякие пошлости.

Добравшись до квартиры, они сразу поспешили в душ. Точнее сказать, Чеззе перекинул его через плечо и понес.

В ванной, пока Чеззе регулировал температуру и направление воды, Щи-цу быстро избавился от одежды и даже успел запихнуть испачканные штаны в чистящую камеру и выставить самый короткий режим.

– Иди сюда, – его втянули в просторную душевую кабину и сразу поставили на колени, – хвост задери.

Пришлось повиноваться. Или, если говорить совсем правду, он сделал это с большим удовольствием. Пальцы размяли его анус, а потом большой твердый член Чеззе резко вошел внутрь. Стало больно.

– Терпи, – Чеззе прихватил его за загривок, – сладкий котик... А как пахнешь... Лапочка моя. Расслабься давай. Подмахивай...

Что значит “подмахивай” Щи-цу не имел никакого понятия, Гра-хи никогда ничего подобного не требовал. Чеззе взял его за бедра и принялся двигать в такт своим толчкам.

Щи-цу ощутил себя куклой на ниточках.

– Давай-ка по другому.

Его вздернули в воздух, и он оказался притиснут спиной к стене, а грудью к Чеззе.

– Ножками меня обними.

Щи-цу послушался. Обвил своего старшего ногами и руками, а носом зарылся в шею. Чеззе между тем продолжил его трахать. Щи-цу беспомощно висел на нем, просто наслаждаясь теплом тела и манящим запахом альфа-самца.

– Так дело не пойдет, – рука Чеззе нащупала его вялый член, – тебе что, не нравится?

– Нравится, – улыбнулся Щи-цу, – я много лет об этом мечтал.

– Тогда это что?

– Поцелуй меня, пожалуйста, меня еще никто не целовал, – Щи-цу и сам смутился своей просьбы, по счастью, Чеззе не стал разглагольствовать, а сразу приступил к делу. В ушах у Щи-цу зашумело, перед глазами заплясали яркие вспышки, он размяукался, как младенец, и вскоре кончил, опередив своего старшего на несколько секунд.

Мылись они молча.

– Ты тут это, – неопределенно сказал Чеззе, закончив сушиться, и скрылся за дверью.

Идти вслед за ним Щи-цу не спешил, цикл очистки был еще не закончен, а светить голой отшлепанной попкой в чужой квартире было очень стыдно. Он взял в руки фен и заботливо высушил хвост и уши. Потер саднящую попу. Он и раньше знал, что внутри прайда приняты наказания старшим младших членов семьи, но одно дело – знать, а другое – на деле получить такой обидный и болезненный урок. От Чеззе.

Отражение смотрело на него испуганно. А ведь это фактически ни за что. Так, для профилактики. Что же будет, когда Чеззе узнает?

А ведь он узнает. Не случайно же он пошел работать в институт. Это понимает Щи-цу, поймет и Гра-хи... Хорошо еще, завтра команда Гра-хи отправляется на карантин, а потом задание. Глядишь, их недели три не будет, может, этого времени хватит...

Чистящая машина подала сигнал о завершении цикла. Щи-цу вытащил штаны, расправил их кое-как и натянул на себя.

Он осторожно выглянул из ванной. Чеззе, как оказалось, ждал его, на полу стояла собранная спортивная сумка.

– Ты готов?

Щи-цу кивнул, стараясь не слишком пялится на полуголую грудь старшего.

– Тогда пошли, надо сначала в супермаркет заскочить, а то объем я вас, котят... Вы и так одним супчиком на травках питаетесь...

– Там еще бульон был. И курочка! – возмущенно ответил Щи-цу, заходя в лифт. – И вообще, супчик был вкусный... почти... соли многовато. Они любят экспериментировать с едой. Вкусно получается, только кофе желудевый не пей, а то мне не улыбается тебя откачивать.

Чеззе фыркнул и взъерошил ему шерстку на загривке.

– Спасибо за предупреждение, я учту.

– Давно вы одни? – спросил Чеззе уже в каре.

– Четыре с половиной года. Папа погиб на территории змей, он был ученым, во время экспедиции запаниковал и, не послушав командира группы, побежал. Мама после его смерти вернулась в свой старый клан... Остались только я и братья.

– Тяжело приходится? – от этого вопроса на глаза слезы навернулись.

– Нормально, они у меня молодцы. Сорванцы и безобразники, конечно. Я в детстве таким не был. Но все равно их люблю. Не обижай их...

– Я же уже сказал, что не обижу, – Чеззе нервно дернул хвостом, – но ты будь готов, что они тяжело воспримут альфу в доме, особенно после такого перерыва. Пять лет – это очень много для котенка.

– Папа тоже альфой не был, – Щи-цу, не отрываясь, смотрел на сурово поджатые губы Чеззе. Восхищаясь ими тайно и мечтая об еще одном поцелуе.

– Бля... – только и смог протянуть тот.

В супермаркете Чеззе накупил две полных тележки еды, много мяса, фруктов, пару упаковок пива и так, “по мелочи”.

Дома на крыльце их встречали сразу три котенка.

– Сейчас много зависит от тебя, Щи-цу, – Чеззе строго посмотрел на него, – если ты сразу донесешь до них мысль, что я альфа в доме, то избежишь многих проблем.

Щи-цу нервно сглотнул, и они одновременно вышли из кара. Чеззе взял его за руку. Дойдя до крыльца, Щи-цу весь покрылся испариной, братья глядели на них испуганно и осуждающе.

– Что, опять на пару часиков поработать? – Ан-дзи оскалил клычки.

– Нет, – Чеззе твердо посмотрел на них, – я с этого дня вхожу в ваш клан, – он сильнее сжал руку Щи-цу, побуждая к действию, но у того как будто язык отнялся. – Запомните: я здесь альфа. Не злите меня и сможете извлечь из ситуации много положительного.

– Например?

– Например, я могу подвозить вас в школу по утрам на своем каре.

Дело было решено даже раньше, чем он договорил, и под дружные вопли мальчишек Чеззе приняли в семью.

====== Глава 4: Медовые дни ======

***Чеззе

– Показывай дом, – велел Чеззе своему котику, и тот, смущаясь и краснея, повел его на обзор территории.

Жилище Лакхов было маленьким, но все же поместьем: с запущенным садом, башенкой на крыше, такой узкой, что в ней не было даже комнаты, просто стоял телескоп с креслом и кушетка. Четыре детские спальни, в том числе и принадлежавшая Щи-цу, построились кругом в левом крыле. Две гостевые, множество подсобок, чердачков, закоулков – все как в приличном кошачьем доме, только крошечное. А в правом крыле стояло несколько законсервированных комнат, принадлежавших ранее родителям его котиков.

– Вскрывай, – сказал Чеззе, и Щи-цу побледнел, но не посмел ослушаться.

Спальня отца была захламлена какой-то дрянью, чуть ли не змеиными хвостами, а его кабинетом явно пользовались. Чеззе поморщился и прошел в комнаты матери. Они были самыми большими и удобными, к тому же стерильно строгими. Он бросил свою сумку на низкий деревянный стол, и опустился в кресло, похлопав себя по колену. Щи-цу робко на него уселся, и Чеззе принялся медленно его раздевать, пробуя на вкус обнажающуюся кожу. Сладкий. Малыш щекотливо ежился и хихикал, когда его лизали и дули на напрягшиеся соски. В их третий за сегодня раз Чеззе потянуло на вдумчивые расслабленные ласки. Он усадил голого котика спиной к себе, не спеша входить в кремовое тело, гладил его за ушами и ласкал найденные еще позавчера чувствительные места между лопаток. А потом у основания шеи. Щи-цу стонал, стриг ушами и елозил, задирая хвост. Все его тело было уже в отметках Чеззе – темные засосы, маленькие царапины от зубов и когтей. Даже запах успел слегка измениться, став более острым и возбуждающим. Член Щи-цу бодро привстал, даже не потребовалось его надрачивать.

Чеззе заставил котика упереться руками в пол, а коленями – в подлокотники кресла, так, что распахнутая попка с налитыми яичками очень удобно оказались прямо перед его лицом. Он погладил худые бедра и глубоко запустил язык в припухшую растраханную дырку. Щи-цу застонал, дрожа, колени его соскальзывали с кресла, а руки подламывались. Чеззе переключился на нежные безволосые шарики, и котик таки не удержался, грохнулся ему на колени, сползая на пол.

– Вставай, – строго сказал Чеззе.

Тот, поскуливая, снова принял нужную позу, и Чеззе вновь ласкал маленькую задницу. И вновь котик не выдержал и грохнулся.

– Непослушный какой – хмыкнул Чеззе и поставил его на ноги. – Одевайся.

– Нет, – залепетал котик, протягивая лапки к своему торчащему члену, – я послушный, не надо прекращать, у меня просто руки слабые...

Чеззе хлопнул его по рукам и покачал головой:

– Терпи теперь до ночи, мелкий. Из какого клана твоя мать пришла?

– Бакхет, – опустил уши Щи-цу.

Вот как, высшее общество. Еще более спесивые ублюдки, чем даже Ренсары, его бывший клан.

– Перенесешь вещи в комнаты своего отца, теперь они твои.

– Но...

– Или хочешь, чтобы я ночью перепутал твою спальню с братниными?

– Нет, Чеззе, ты так не сделаешь! Не смей!.. – член Щи-цу опал, а руки он прижал к груди: – Пожалуйста...

– Да ладно, шучу я, – Чеззе притянул котика к себе и принялся натягивать на него штаны, заодно целуя промеж ног. – Что ты прям нервный такой... Есть пошли, а то я такой голодный, что готов откусить твою сладкую штучку.

И он слегка прикусил шкурку на члене Щи-цу, тот только пискнул.

Братья у мелкого были совершенно невоспитанными, но забавными. Они даже не знали, как надо обращаться к альфе, но зато очень усердно стремились обо всем заботиться: накрыли стол, споро растащили продукты, а остальные покупки сложили аккуратной горкой в гостиной. Так что, когда они спустились вниз, их ждала пирамидка коробок, гордо увенчанная большой упаковкой презервативов. Чеззе покосился на нее, потом на троицу хихикающей за столом малышни и тоже развеселился.

Всю жизнь он представлял свой будущий прайд послушным и исполнительным, чтобы подчиненные самцы вставали и вытягивались по стойке “смирно”, когда он входил, а роскошные самки склоняли уважительно головы, призывно шевеля ушами. Все точно так, как в родном прайде.

Роскошных альфа-самок у себя дома ему теперь не видать, максимум – хорошеньких. А вышколенные младшие обернулись бандой непочтительных малолеток во главе с нелепым котишкой-врунишкой. Но, странное дело, его это не раздражало, даже нравилось: словно находишься в компании друзей.

– Супчик! – радостно объявил заводила тройняшек. – Из корней козлобородника. Кисель из овса с тыквой!

Чеззе сел за стол и перед ним поставили тарелку с мерзким на вид варевом.

– Ан-дзи! – укоризненно прошипел пристроившийся рядом Щи-цу и ужасно покраснел: – Не ешь это, Чеззе, мальчики и нормальную еду приготовили.

– Надо уважать чужой труд, – наставительно произнес Чеззе, едва удерживаясь от смеха, – поэтому мы сейчас с благодарностью съедим все, что бог послал. И дадим детям добавки, если останется.

Он с удовольствием проследил, как всем разлили полные тарелки, и дал ложкой по лбу Ан-дзи, потянувшемуся за хлебом:

– А ты прочтешь молитву.

Все растерянно проследили, как он сцепляет замком руки перед лицом, и с явной неловкостью повторили жест.

– Благодарю, – неуверенно начал Ан-дзи, оглядел присутствующих и весело затараторил: – Господа нашего за этот козлобородник, и овес, и валерьянку, и хлеб, и мясо и...

– Хватит, молодец, – сказал Чеззе, и все принялись давиться супчиком.

Детям досталось по добавке.

После ужина с валерьянкой всех потянуло во двор, беситься. И Чеззе научил котят играть в охоту на змей. Себя с Ан-дзи он назначил охотниками, а остальные были змеями, которых ловили, связывали ремнем и допрашивали о всяких глупостях.

– Змеи справа, сэр, какие будут приказания? – азартно вопил Ан-дзи.

– Берем в клещи, – отвечал Чеззе.

Командовать он с детства любил, а еще интереснее было ловить Щи-цу, облапывать и зажимать извивающееся тело на пару-другую секунд.

Скоро опустились сумерки, в саду стало таинственно и запахло ночью.

– А ну брысь в дом, мелочь, – рыкнул Чеззе, и его голос разнесся низко и пугающе.

Все прыснули в дом, а Щи-цу он поймал за хвост и прошипел на ушко:

– Куда, змееныш, в сад беги.

– Но дети, надо уложить... чтоб умылись...

– Большие уже, – хмыкнул Чеззе и хлопнул котика по заднице, придавая ускорение: – Беги.

Тонкая фигурка затерялась меж деревьев, а Чеззе смотрел ему вслед, наслаждаясь свободой, призрачной северной ночью и своим желанием. А потом он пошел в сад, нашел Щи-цу в ветках огромной сосны и там же разложил, перекинув через толстенный корень, вспучившийся из-под земли, словно змея. Котик снова стонал и пищал... и дрожал и цеплялся за его плечи, когда он на руках вносил свою добычу в дом.

***Щи-цу

Хрупкое маленькое счастье Щи-цу было так зыбко. Так тоскливо-бессмысленно, что сердце рвалось от боли.

Чеззе обращался с ним ласково, нежно, он играл с братьями Щи-цу, это было похоже на настоящую семью. Но сам Щи-цу знал, что не заслуживает ничего хорошего. Что это он виноват в том, что Чеззе два года провел за решеткой. И когда Чеззе узнает правду, а он, несомненно, её узнает, не зря же устроился на работу в институт...

Тогда Щи-цу придется отвечать за свое преступление. И глупые объяснения, что он не знал, не помогут. Потому что он знал: случится нечто плохое. Уже отдавая Гра-хи свой биометрический ключ от лаборатории, он прекрасно понимал, что кто-то пострадает. Просто тогда еще не догадывался, что это будет Чеззе. Прекрасный, сильный, насмешливый Чеззе, предел мечтаний Щи-цу и герой его тайных грез. За свое слабоволие и трусость придется заплатить. Рано или поздно. И Щи-цу чувствовал, что он к этому готов. Только бы это произошло после операции. Ведь если Чеззе докопается до истины раньше, то и Гра-хи молчать не будет, и тогда все жертвы и страдания пропадут зазря...

Значит, нужно помешать Чеззе, немного оттянуть возможность получения им нужных данных. Но в этом случае Гра-хи опять может подставить того, кого зовет другом. Значит, Чеззе должен успеть раньше докопаться до истины... Но тогда и неприглядная правда об отце Щи-цу вылезет наружу, и – прощайте, гражданские льготы для верноподданных и, соответственно, лечение тройняшек...

Эти мысли скопом кружились в голове Щи-цу, когда утром Чеззе трахал его, еще полусонного, а оттого расслабленного и вялого. И когда они принимали душ, а Чеззе довел таки его до оргазма, посадив себе на плечи пахом к лицу, и Щи-цу оставалось только скользить пальцами по крыше душевой кабины и беспомощно постанывать от удовольствия. И когда он готовил тройняшкам и Чеззе завтрак, а потом проверял их ранцы на предмет оптических рогаток и прочих запрещенных в школе предметов. И когда они ехали на большом красивом каре Чеззе в школу. Дорога заняла двадцать минут, против обычных пятидесяти.

– Ты какой-то тихий, – заметил Чеззе, притормаживая у школы.

– Не выспался, – жалко улыбнулся Щи-цу, и это было правдой, он полночи искал решение сложившейся дилеммы, но так и ничего не нашел.

Чеззе самодовольно посмотрел на него и хмыкнул. Щи-цу не понял этого жеста, да и почти не обратил на него внимания.

Тройняшки гордо высыпали из машины наружу и с самодовольным видом махали одноклассникам. Те легко повелись на удочку и подбежали, чтобы посмотреть шикарный кар.

– Откуда? Чье? Где? – сыпались вопросы.

– Это кар нашего нового члена клана. Он альфа! – с важным видом поясняли тройняшки, светясь от гордости так, будто кар был их собственный.

Чеззе усмехнулся, помахал мелким рукой и поехал в институт. Щи-цу свернулся клубочком в большом удобном кресле и незаметно для себя задремал... Ему снилось, что его нет, точнее он есть, но его никто не видит, проходят сквозь него, стоят или сидят на нем, и даже в зеркале он не отражается. Сон был тяжелым, пропитанным отчаянием, он был рад, когда Чеззе разбудил его.

– Эй! Мы приехали, хватит дрыхнуть.

– Прости, – Щи-цу потер глаза кулаками и потянулся.

– Бледный ты какой-то, – неодобрительно покачал головой Чеззе, – и слабый.

– Бесполезный кот, – пожал плечами Щи-цу, – прости.

Не дожидаясь ответа он вышел из кара и пошел в институт.

Чеззе догнал его и дернул за плечо.

– Помни, что я тебе сказал! Чтобы больше никаких блядок! И не забудь всем сообщить, что у тебя есть альфа.

– Да кому я нужен... – Щи-цу поморщился от боли в плече, – если кто спросит, я скажу...

В институте они разошлись, Чеззе направился в отдел Осушения, а Щи-цу заглянул в лаборантскую и, прихватив планшетку, пошел в приемную, птичья группа сегодня отправлялась на карантин.

В предкарантинном блоке было шумновато, практиканты с последних курсов увлеченно опрашивали гвардейский спецназ, брали у них предварительные анализы и делали измерения. Щи-цу не любил практикантов, они слишком много смотрят по сторонам и слишком невнимательны при занесении данных. Вообще-то руководство и надзор по предкарантинному досмотру должен был осуществлять специальный врач, но он давно забил на эту скучную обязанность, переложив её на плечи Щи-цу.