Текст книги "Caged Hearts (СИ)"

Автор книги: Страшный Человек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Сидзунэ была недовольна.

– Как бы то ни было, пора решать задачи, Хиттян.

Мы закончили раньше времени, и я решил спросить, есть ли поблизости местечко с меню поаппетитнее, чем в нашей столовой. На что Сидзунэ и Миша начали спорить о том, какой из местных ресторанов лучше. Все они находились в городе, и мы вряд ли успевали сходить туда до начала следующего урока. И потом, там наверняка дорого.

Или они спорили ради удовольствия?

Они настолько были увлечены, что не заметили начала большой перемены.

Я посмотрел в конец класса через плечо… Похоже, она пересматривала свои конспекты с прошлого урока. Странное зрелище, на фоне того, как остальные заняты перерывом на ланч. Болтают, сплетничают, сдвигают парты. Те, у кого еда была с собой, общались с остальными, иногда прерываясь, чтобы отправить в рот очередную порцию.

По мере наблюдения за Ханако мне всё больше казалось, что я – единственный, кто её замечает. Как будто она была невидима для остальных, будто бы пряталась у всех на виду. Над ней издеваются? Или она отгородилась ото всех по собственному желанию? Я заметил, как она смотрела через плечо на заднюю дверь класса. И она не перелистывала страницу с тех пор, как я начал за ней наблюдать. Думаю, она ждёт кого-то.

Что же делать?

Я всё ещё чувствовал себя виноватым за то, что спугнул её вчера, так что, думаю, будет лучше сказать ей что-нибудь.

– Эм, привет, Ханако, – подошёл я к ней, осторожно, чтобы опять не спугнуть.

– Хи… Хисао? – нерешительно отозвалась Ханако. Что ж, по крайней мере, она помнит моё имя. Уже плюс.

– Это… я просто хотел извиниться за вчерашнее. Я не хотел тебя напугать, ничего такого. Просто я здесь новенький и думал, что надо бы познакомиться с одноклассниками.

Ханако подняла на меня взгляд, и я ещё раз заметил её шрамы. Немного сбивало с толку то, что издалека они были почти незаметными, а вблизи прямо-таки бросались в глаза.

– В… Всё в порядке. Это… это я виновата, – почти прошептала девушка.

– Да нет, никто не виноват, просто так уж вышло. Ты кого-то ждёшь? Я заметил, как ты смотрела на дверь… – я постарался поддержать диалог.

– Д-да… Лилли. – столь же робка ответила Ханако.

– А, ты имеешь в виду Лилли, слепую девушку? – я помнил, как она вчера решительно отправилась за убежавшей неизвестно куда Ханако.

Ханако слегка кивнула в ответ, а я задался вопросом, не является ли грубостью различать людей по типам их инвалидности, иди же здесь это считается нормальным?

Теперь понятно, почему Лилли вчера отправилась за ней.

– Мне она показалась приятной девушкой. Вы с ней подруги? – продолжал я.

– Д-да.

Она вновь встревожено поглядела через плечо, будто в надежде увидеть Лилли. Кажется, она опять начала нервничать из-за меня. Пожалуй, лучше заканчивать – мне не понравилось вытягивать из неё каждое слово точно клещами.

– Прости, если я снова тебя побеспокоил… – поклонился.

– Н-не в этом дело, – Ханако отрицательно помотала головой. – Просто лучше бы Лилли сюда не приходить…

– А, потому что ей трудно найти класс? – предположил я наиболее логичную вещь, пришедшую мне в голову.

– Нет… не совсем. – Ханако перевела взгляд в сторону Сидзунэ. Из-за старосты, да?

– Сидзунэ?

Она молча кивнула.

– Причём тут она? Они с Лилли не ладят? – удивился я.

Ханако покачала головой. Очевидно, она не очень хотела рассказывать об этом.

То, что Лилли не ладит с Сидзунэ, казалось в некотором роде естественным. Общение между ними не представлялось возможным. С Сидзунэ и так трудно разговаривать через Мишу, даже если видишь, кто из них жестикулирует.

Ханако была так сосредоточена на Сидзунэ, что я первым заметил Лилли в дверях.

– О, она тут, – привлёк я внимание одноклассницы к подруге.

Ханако развернулась и, увидев Лилли, побежала к двери.

– Лилли… – мне понравилось, как озарилось радостью личико Ханако. В этот момент она казалась счастливой.

– О, Ханако. Доброе утро, – приветствовала блондинка подругу. – Президент здесь?

– Д-да, – Ханако опять бросила взгляд через плечо на Сидзунэ, словно пытаясь удостовериться, что та их не слышит… Хотя это невозможно.

– Тогда, пожалуй, нам лучше уйти, – Лилли вздохнула, и в её тяжелом вздохе послышались нотки отчаяния. Похоже, между ними действительно была острая неприязнь. Мне было любопытно, но я не решился спросить об этом. Они сами рассказали бы, если бы захотели. Я здесь всего третий день; мне следует заводить друзей, а не пытаться выяснять причины чьей-либо вражды. В любом случае забавно было узнать, что даже тут случаются распри, как и в моей прежней школе. Хоть люди здесь терпимее к другим, они всё равно умудряются досаждать друг другу.

– Привет, Лилли. Как ты? Извини, что тебе вчера пришлось убежать из-за меня… – я решил не упускать возможности и подошёл к девушкам.

– Боже мой, это Хисао? Я не знала, что ты здесь… – Лилли, кажется, была немного смущена, что так разоткровенничалась в моём присутствии. И я рад, что она сразу узнала мой голос. В отличие от Кэндзи.

– И-извини, Лилли. Я думала, ты поняла… – Ханако несколько сжалась, как будто допустила оплошность. Я почувствовал острый укол вины.

– Нет-нет, всё в порядке, Ханако. Хисао, пожалуйста, не беспокойся о вчерашнем, это было простое недоразумение, – успокаивающим тоном произнесла Сато.

– Ну… как скажешь. Я всё ещё не до конца освоился здесь, – вздохнул я.

– Думаю, что скоро ты поймёшь, что люди здесь снисходительнее, чем где-либо ещё. Если ты озадачен чем-то, то, пожалуйста, не стесняйся спрашивать.

– Хорошо, буду знать.

– Эм… Лилли… – Ханако осторожно подёргала ту за манжет, привлекая внимание к себе.

Лилли понимающе кивнула.

– Извини, Хисао, но нам пора, – развела она руками.

Видно было, что Ханако чувствовала себя напряжённо, да и Лилли была всё ещё немного смущена. Интересно, помогли ли хоть немного мои извинения?

– Вы не против, если я присоединюсь к вам? – Я, конечно, откровенно навязывался, но… Лилли, по-прежнему улыбаясь, тихонько хмыкнула.

– У нас наверняка найдётся для тебя местечко, правда, Ханако?

Ханако перевела взгляд на Лилли, на меня, а затем замерла, широко раскрыв глаза.

– К-конечно.

Видно было, что перспектива провести ланч кроме подруги ещё и в моей компании. Её отнюдь не вдохновляла. Но возражать она не решалась.

– Что ж, тогда пойдёмте?

Уверен, что Лилли не согласилась бы с такой лёгкостью, если бы могла увидеть, насколько испугана её подруга. Впрочем, всё уже решено.

Мы втроём покинули класс.

Лилли шла вдоль стены, легонько постукивая по ней тростью, Ханако держалась рядом, буквально обнимая её. Похоже, что Лилли было намного труднее перемещаться подобным образом, но, несмотря на это, она вовсе не возражала.

Как только мы свернули за угол, удар в грудь с силой несущегося на полной скорости поезда едва не сбил меня с ног. Ханако сдавленно вскрикнула от неожиданности. У меня в глазах начало темнеть.

– Ай! – я только и успел вознести ками короткую молитву, чтобы на этот раз всё обошлось.

Придя в себя, я встретил взгляд двух зелёных глаз размером с блюдца, удивлённо уставившихся на меня снизу. Они принадлежали виновнице столкновения – низенькой девочке с хвостиками на голове, которая валялась на полу передо мной и озабоченно хмурила брови. Она была одета в физкультурную форму, что было довольно странно для большой перемены.

…Однако больше всего в её внешности меня поразило то, что у неё не было ног. Точнее были, но не настоящие. Её бледные ножки, прекрасно видимые благодаря физкультурным шортикам (я, кажется, слегка покраснел) заканчивались чуть ниже колен, а голени и ступни заменяло устройство то ли из металла, то ли из пластика чёрного цвета. Это смотрелось чрезвычайно неестественно. На мгновение я даже забыл о боли в груди. Никогда в жизни подобных протезов не видел.

Девочка поморщилась, потёрла нос и вскочила.

– Вот чёрт… Эй, ты в порядке? Прости пожалуйста! Я бежала, а ты вдруг появился из ниоткуда… Прости, я нечаянно! – Она смотрела на меня виноватыми глазами, будто наказанный щенок. Я тут же забыл о всяком негодовании, ведь щеночки с таким вот взглядом – моя слабость. М-да, и, похоже, что девочки с таким вот милым выражением лица – тоже.

– Всё в порядке. Не волнуйся об этом… ай…

Хоть я и сказал, что всё в порядке, я понимал, что подобный удар – одна из сильнейших опасностей; в моей груди росла острая боль.

Не перегружать себя, не забывать про лекарства и, самое главное, опасаться ударов в грудь.

Я попытался помассировать солнечное сплетение, чтобы ослабить боль и задержал дыхание, чтобы услышать сердцебиение. Кажется, всё уже в порядке.

– Эй, позвать врача? – Взволнованный пронзительный голосок девочки окончательно привёл меня в чувство.

Простояв в оцепенении несколько секунд, я внезапно понял, что сложившийся пополам и с болезненной гримасой на лице я выглядел куда хуже, чем чувствовал себя на самом деле. Чёрт, я слишком беспокоюсь о своём сердце.

– Эм… не стоит, я уже в порядке, – я нашёл в себе силы выпрямиться, потирая напоследок рёбра, и сделал глубокий вдох.

Она только что чуть не вышибла из меня дух. Но, похоже, всё цело. Будем считать, что на этот раз меня пронесло.

– Точно в порядке? Я тебя крепко стукнула, – всё ещё волновалась виновница столкновения.

– Всё нормально, я же сказал. Ничего не сломано. Жить буду, – успокоил я её. Нечего ей ещё из-за меня волноваться.

– Это хорошо! Я… – обрадовалась девочка с хвостиками.

– Хисао, что случилось? – подала голос Лилли.

Конечно, Лилли не была в курсе событий, но её голос звучал крайне взволнованно. Хотя в этой ситуации такое волнение было излишне. Всё равно она ничем не могла мне помочь.

– Кое-кто в меня врезался, но вроде ничего серьёзного. Всего лишь небольшой ушиб, – пояснил я.

– Ээ, извини, я нечаянно. Мне просто надо было срочно забрать кое-что, и я очень торопилась.

– Этот «кое-кто» – Эми, не так ли? – вздохнула Сато.

Маленькая девочка смущенно закашлялась и шаркнула «ногами», сделанными из какого-то металла или пластика, глядя на них, прежде чем сказать в ответ. Значит её зовут Эми, да?

– … привет Лилли. Привет, Ханако, – поздоровалась она.

Похоже, они знакомы.

– Пожалуйста, будь осторожнее. Ты достаточно крепкая, чтобы спокойно перенести такого рода происшествия, но в школе есть ученики, которые от подобного могут пострадать, – попросила её Лилли.

Девочка покраснела от стыда и начала мяться на месте, как ребёнок, которого отчитывают за плохое поведение. Это выглядело так мило, что я не смог сдержать улыбку.

Какой кавай…

– Я знаю! Я-я… эм… я просто…Ааа! Мне надо спешить! Учитель мне голову оторвёт! Я обещала помочь с распечатками, а вместо этого пошла бегать! Извините, но мне надо переодеться, и всё такое!

Прежде, чем мы успели что-либо произнести, Эми сорвалась с места и побежала дальше по коридору, который без неё стал гораздо тише.

– И часто здесь такое случается? – спросил я нейтральным тоном.

– Насчёт бега по коридорам в «Ямаку» особо строгие правила… но похоже это редко останавливает Эми, – Лилли покачала головой и сдержанно улыбнулась. – Боюсь, не в наших силах как-то повлиять на неё. Что ж, пойдёмте.

Лилли отправилась дальше по коридору, и Ханако, спохватившись, последовала за ней. Я легко восстановил в памяти дорогу в комнату, которую эти двое использовали для чаепитий, поскольку был там только вчера.

Лилли и Ханако немедля принялись за подготовку к ланчу. Не успел я развязать свой узелок с едой, как Лилли достала термос и чайные пакетики, а Ханако уже разложила ланч.

– Так вот зачем вы сюда приходите почти каждый день.

– Да, мы с Ханако обычно едим здесь, – согласилась Лилли. – Для нас обеих это место – лучшее, что можно найти.

Учитывая, как Ханако реагировала на мои попытки пообщаться последние пару дней, я подумал, что это к лучшему. К тому же так Лилли удавалось урвать несколько минут тишины вдали от своего класса.

Я сел за стол последним, когда мой чай был уже налит.

Чем больше времени я проводил с ними, тем больше видел в них полную противоположность Миши и Сидзунэ. Резкая и прямолинейная манера общения Сидзунэ была заметна даже без голоса, а Миша могла найти общий язык с кем угодно. В то время как Лилли являла собой воплощение мягкости и учтивости, а Ханако – самая застенчивая девочка из всех, кого я знаю.

– Как тебе живётся в «Ямаку», Хисао? Кажется, тебя что-то беспокоило, – спросила Лилли.

– Я время от времени теряюсь, и на меня налетают в коридорах. В остальном всё не так уж плохо… – хмыкнул я. Иногда полезно отнестись к себе с юмором.

– Ты… ты очень плохо выглядел после столкновения. Ты точно… в порядке? – внезапно подала голос Ханако. Точно, она же в тот момент испугалась едва ли не больше меня самого, хотя и не знала, что я был буквально на грани жизни и смерти.

На какой-то момент меня охватило желание рассказать им о своей болезни, но я сдержался. Почему-то мне неловко было говорить об этом малознакомым людям, пусть они и настолько дружелюбны. Возможно, несколько позже, но ещё не сейчас. Я к этому пока не готов.

– Ерунда, просто опешил немного от неожиданности, – постарался я развеять опасения девушек.

Судя по выражению их лиц, они не поверили мне, но всё равно не настаивали на ответе, должно быть, из уважения к моей частной жизни. Полагаю, это одно из местных негласных правил: «не спрашивай». Даже если проблема была очевидна – как у Ханако, – всё равно были некие рамки, и история её возникновения находилась за ними. У каждого было что-то, о чём ему неудобно говорить, и думаю, все здесь это понимали.

– Так, эм… вы давно здесь учитесь? Похоже, вы здесь неплохо ориентируетесь, – попытался я сменить тему.

– Хмм…ну, я здесь с начала старшей школы, но переехала в общежитие только год назад. Ханако тоже перевелась в начале старшей школы и сразу переехала в общежитие, если мне не изменяет память, – с готовностью подхватила Лилли.

– Верно… со старшей школы, – подтвердила Ханако.

– Тогда же вы и познакомились?

– Именно. Ханако живёт в соседней комнате, так что это вполне естественно, правда?

– П-правда, – улыбнулась девушка со шрамами.

– Да, конечно.

Соседство с кем-то, возможно, уже было достаточной причиной, чтобы подружиться, хотя думаю, слепота Лилли тоже сыграла в этом роль. Не могу себе представить, чтобы Ханако легко подружилась с кем-то, кому пришлось бы отводить взгляд от её шрамов.

Беседа иссякла, и мы принялись за ланч.

Прошло немого времени, и звон колокола возвестил окончание перерыва. Девушки убрали свои ланчи также быстро, как и доставали их, и я последовал их примеру.

– Думаю, мне пора идти. Ты пойдёшь с Хисао, Ханако? – спросила Лилли.

Ханако посмотрела на меня, и несколько мгновений ясно было видно, что она подумывала пропустить урок, возможно, просто чтобы не входить в класс вместе со мной.

– Д-да, – наконец согласила она.

Даже не знаю, что и думать. Ханако действительно очень легко задеть, если неправильно взглянуть на неё. От этого я тоже начал немного нервничать, но постарался отогнать это чувство, пытаясь вести себя как можно более естественно.

– Тогда нам надо торопиться. Судя по звонку, урок уже начался.

Наклонившись за тростью, Лилли кивнула нам на прощание, и мы с Ханако вышли первыми.

Мы быстро шли пустыми коридорами к нашим классам. Когда мы достигли дверей класса 3–2, в котором учится Лилли, та повернулась ко мне:

– Хисао, спасибо за то, что разделил с нами сегодня трапезу.

– И тебе спасибо, Лилли, – в ответ поблагодарил я её.

На этом наши пути разошлись; Лилли зашла в свой класс, оставив нас с Ханако, которая всё ещё выглядела так, словно хотела сбежать.

– Ну что, ты уверена, что хочешь пойти на урок? – заботливо спросил я всем своим видом демонстрируя, что если она решит не ходить, то я ничем ей не воспрепятствую.

– Д-да, – несмело подтвердила она.

– Тогда ладно.

Мне хотелось сказать ей что-нибудь ещё, но сложно было придумать что-то уместное, да к тому и безопасное. И Лилли была права: чем дольше мы будем мешкать, тем больше потом придётся объяснять.

Я открыл заднюю дверь класса и вошёл.

Учитель посмотрел на меня и открыл рот, чтобы что-то сказать. Но когда за мной вошла Ханако, он просто кивнул нам и продолжил урок. Вот уже в третий раз опоздание Ханако игнорировалось. Определёно, этому должно было быть какое-то объяснение.

Мы прошли к своим местам, и я заметил, что Миша и Сидзунэ тоже отсутствовали. Интересно, это какое-то неофициальное соглашение с персоналом или «прерогатива» для особых учеников этой школы?

Стараясь не шуметь, я достал из сумки нужный учебник и начал нагонять остальных.

Урок прошёл спокойно. Вопреки моему первому впечатлению, Муто оказался неплохим учителем: ему удавалось интересно подать материал. Однако методика преподавания у него всё же странная: как будто он считал, что все мы гении от рождения.

С последним звонком я понял, что до конца дня мне абсолютно нечем заняться. Странно: в больнице у меня целые дни были свободными, но в этой школе задача по заполнению значительно меньшего количества времени казалась более трудной.

Все остальные ученики покинули класс, оставляя меня наедине с учителем.

Муто начал проверять листки с заданиями, над которыми мы сегодня работали, и делать в них пометки красной ручкой. На секунду оторвав взгляд от бумаг, он заметил меня и наморщил лоб.

– Ты что-то хотел, Накай? – осведомился Муто, внимательно глядя на меня.

Я вздрогнул от неожиданного обращения ко мне. Но, наверное, это естественно, что у нас завязалась беседа, ведь больше в классе никого не было.

– Эммм… ничего. Я думал, чем бы заняться после школы.

Учитель закрыл ручку колпачком и выровнял стопку бумаг, дважды постучав ей по столу. В этот момент своей педантичностью он напомнил мне Сидзунэ. Впрочем, его неторопливость и расслабленность сразу же стёрли это впечатление.

– И что надумал?

– Я хочу вступить в кружок, но пока не решил, в какой.

– Походи на собрания разных кружков – может, что и понравится, – предложил Муто. Резонно.

– Пожалуй… Но я…

Я не знал, стоило ли спрашивать об этом. А от пристального взгляда Муто желание говорить и вовсе начало пропадать. Но рано или поздно мне всё равно пришлось бы коснуться этой темы.

– Я не знаю, как вести себя с людьми… то есть с остальными учениками в этой школе. Я с ними общаюсь и всё такое, так что не подумайте, что я от них закрываюсь. Просто не могу взять в толк, как мне относиться к их инвалидности? Совсем не обращать на это внимание было бы невежливо, а игнорировать – как-то странно. В обоих случаях получится, что я веду себя неправильно.

Учитель рассеянно почесал щёку:

– Не стоит делать из этого проблему, вот и всё. Она существует лишь у тебя в голове. Ведь ты можешь нормально говорить с человеком вне зависимости от того, слеп он или нет. Прекрати постоянно думать об инвалидности собеседника. Все здешние ученики – обычные дети, что бы тебе ни казалось на первый взгляд.

Вчера Юко говорила мне то же самое. Конечно, они правы, но думать об этом – слишком тяжело. Как можно игнорировать, например, глухоту Сидзунэ, если общаться с ней возможно только через Мишу? Или Ханако… как посмотреть ей в лицо, не обращая внимания на шрамы?

– Но…

Меня прервал грохот распахнувшейся двери.

– Учитель! – Миша вломилась в кабинет, вскинув руку в бойком приветствии; её оглушительный возглас мог бы поднять мёртвых из могил. Она промаршировала к учительскому столу, размахивая руками в такт шагам.

Муто, оторопевший от громозвучного Мишиного вторжения, устало откинулся на спинку стула.

– Микадо.

Миша замерла, оглядываясь по сторонам: она явно не поняла, чем был вызван его сердитый тон. Минутку, Микадо – это её фамилия что ли?

– Да? – осторожно переспросила Миша.

– Я уже неоднократно просил тебя убавить громкость, – словно в тысячный раз сказал учитель.

– Да! – Ответ её был не менее громогласным, нежели приветствие.

Муто сдался, и устало протёр глаза:

– Ну, так что ты хотела?

– Мне… нам нужна помощь! У нас кончились материалы для фестивальных стендов! Это беда! – Она размахивала розовой полоской бумаги точно знаменем.

– Ну так… принесите ещё из кабинета рисования. В чём проблема? – не понял Муто. Или сделал вид, что не понял.

– Фанера! Вся проблема в фанере! – воскликнула Миша. – В прошлый раз, когда нам понадобилось больше, её запасы там уже подходили к концу, и мы просто взяли всю оставшуюся, и нам вроде бы хватило. А теперь её там совсем не осталось. Вы случайно не знаете, где есть ещё?

– Нет. Случайно не знаю, – мне показалось, или в голосе Муто промелькнуло какое-то мстительное удовлетворение?

– Ситтян… то есть президент, сказала, что учитель сможет помочь. Она ошиблась? – огорчилась Миша. Она не замечала, что у Муто был крайне страдальческий вид: будто он морщился всем своим существом. Пока шёл разговор, на учителя больно было смотреть. Словно ему сверлили череп, при этом включив на полную громкость поп-музыку. Я невольно содрогнулся, радуясь, что меня сверхактивная одноклассница пока что не заметила.

– Увы, я не в курсе, есть ли в школе фанера вообще. И я понятия не имею, где она может лежать, – да нет, похоже, не показалось.

Логичное заявление, кстати. В ведении учителя естественных наук, по-моему, должны быть химические реактивы и всякие приборы, вроде вольтметров, но никак не фанера.

– Ох-ох-о-о… что же мне делать?

– Попробуй разыскать господина Номию: он должен знать. Он, правда, скорее умрёт, чем расстанется с нею… но это уже отдельный вопрос.

Интересно, почему это неизвестный мне господин Номия так дорожит фанерой? Он что, школьный завхоз или что-то в этом роде? Или, может быть учитель рисования, раз в том кабинете хранится фанера? Поправка хранилась фанера. Школьный совет изъял всё, что там было.

– Ааа! Но я спешу! Мы слишком заняты! – Миша схватилась за голову и в отчаянии заметалась взглядом из стороны в сторону, даже не замечая, что смяла записку у себя в руках. – У меня даже нет времени искать всё это! Мы выбиваемся из графика и у нас и так полно работы!

Муто пристально посмотрел на неё и вдруг улыбнулся. Лучше бы он этого не делал: улыбка была ему совершенно не к лицу. И что-то мне сильно не по себе, от этой улыбки.

– Может, вам найти временного помощника? – Он перевёл на меня сосредоточенный взгляд, как бы говоря: «Ну же, ступай, заведи друзей».

– Ээ… думаю, я мог бы вам помочь, – со вздохом шагнул я на амбразуру.

– Правда? Спасибо, Хиттян, ты такой милый! – возликовала Миша.

Она вдруг озадаченно замерла, глядя так, будто только что заметила моё присутствие, и даже удивлённо вскрикнула, указывая на меня пальцем:

– А что Хиттян делает здесь в такое время? Ведь уроки кончились, пора гулять и веселиться!

– У нас был небольшой разговор, – сказал Муто.

– Только не это! – Миша, похоже, была в панике. – Тебя оставили после уроков? У тебя неприятности, Хиттян?

– Нет, у меня всё в порядке.

– Учитель, у Хиттяна неприятности? – я же сказал, что всё в порядке, зачем переспрашивать по десять раз?

– Ничего подобного, – быстро отказался учитель.

Муто тяжело вздохнул, и я понял, что сейчас самое время избавить его от назойливой Миши. Чисто из мужской солидарности. И даже, несмотря на то, что он фактически перевалил проблему на мои плечи. Всё равно, мне течем было заняться.

– Итак, что вам нужно? – переключил я на себя внимание двуногой розововласой ракеты.

– Вот список. Если в кабинете рисования нет фанеры, я попробую поискать где-нибудь ещё.

Я неуверенно взял протянутую записку.

– Я помогу вам, но это не значит, что я готов вступить в Совет, ясно? – на всякий случай уточнил я.

– Ясно… Всё равно, спасибо, Хиттян. Только побыстрее: мы строим киоски прямо сейчас – надо спешить-спешить-спешить! – последние слова донеслись до нас уже из коридора, потому что она вылетела за дверь с первой космической скоростью и унеслась на поиски неуловимой фанеры.

Мы с учителем посмотрели друг на друга в молчаливом согласии.

– Радуйся, Накай, теперь тебе есть чем заняться, – жизнерадостно заявил Муто, воздев указательный палец к потолку.

Пожалуйста, не надо так самодовольно смотреть на меня, учитель. Я же героически жертвую собой, спасая вас от розового чудовища – а вы так на меня смотрите.

Я внимательно прочёл записку. Мелким аккуратным почерком, принадлежавшим без сомнения Сидзунэ, на смятом листке был написан перечень необходимых для фестиваля материалов, от краски до фанеры. Я тяжело вздохнул:

– Тогда я пойду.

Я помахал списком учителю и вышел в коридор.

Глава 4 Другой зелёный

В ближайших к нашему кабинетах располагались классы 3–1 и 3–2 по правой стороне и 3–4 по левой, и все двери выглядят совершенно одинаково. Дальше по коридору с одинаковыми дверями находятся кабинеты, для проведения уроков, как я считал, не используемые. Наверное, кабинет кружка рисования где-то среди них.

Я аккуратно открыл последнюю в коридоре дверь и заглянул внутрь. За ней оказалась классная комната, но либо неубранная, либо вообще неиспользуемая. Я не ошибся дверью?

Парты и стулья, покрытые тонким слоем пыли, в беспорядке были расставлены по комнате. В углу стояло несколько мольбертов – похоже, я не ошибся. Комната была залита светом из огромных окон, на партах лежали тени. Облачка пыли танцевали в неподвижном воздухе, делая лучи света почти осязаемыми. Ради смеха я обратился к пустой комнате.

– Есть кто до…

Заметив что-то краем глаза, я остановился на середине фразы.

На парте сидела коротко стриженная девушка, к моему удивлению, в мужской школьной форме. Между пальцев ног у неё была зажата вилка, с нанизанным на неё кусочком еды. Такой необычный способ принятия пищи был вызван очевидным отсутствием у неё рук, но ещё больше меня ошеломило само её присутствие здесь. Как же я её раньше не заметил? Она сидела в углу неподвижно и на первый взгляд казалась предметом обстановки или статуей. Я сегодня что-то совсем невнимательный.

Девушка застыла на месте, уставившись на меня огромными зелёными глазами, как кролик в свете фар. Она смотрела, не отрываясь и держа вилку у открытого рта. Я, в свою очередь, смотрел на неё, разинув рот, внезапно вспомнив, что остановился на полуслове, и пытаясь решить, стоит ли заканчивать фразу.

Мы молча застыли в тишине, нарушаемой лишь ритмичным тиканьем настенных часов.

– Привет, – наконец-то сказала она. Девушка отправила вилку в рот и выжидательно на меня посмотрела, тщательно пережёвывая еду. Я почувствовал себя неловко.

– Мм… привет. Меня попросили забрать отсюда кое-что. Для фестивальных киосков, в смысле. Я не думал, что тут кто-то есть, – кое-как выдавил из себя я. За пару дней в «Ямаку» я уже успел слегка привыкнуть к видимым увечьям ребят, но к такому зрелищу оказался не готов.

– Никого нет. Именно поэтому я тоже пришла сюда, – девушка наколола на вилку следующую порцию.

– Тогда разве это не значит, что здесь есть ты? – я задумчиво потёр подбородок.

Она приподняла брови, как бы сомневаясь в верности моего замечания.

– А ты наблюдательный. Полагаю, что так, – согласилась незнакомка. – А ты кто?

Прямолинейная девушка, не правда ли? Но в самом деле, я едва не забыл о манерах.

– Меня зовут Накай. Хисао Накай. Я только в понедельник перевёлся, – слегка поклонился я.

– А меня – Рин. Тэдзука Рин. Рин Тэдзука. Руку я тебе не пожму, но теперь мы хотя бы знаем, кто есть кто. Это здорово.

По её серьёзной манере разговора трудно было определить, шутила ли она насчёт рукопожатия. Шутки на эту тему показались совсем неуместными, и меня это обеспокоило. Пока я пытался выяснить, что уместно, а что нет, девушка потеряла ко мне интерес и перевела голодный взгляд на еду.

– Могу я продолжить ланч? Если ты не против моего присутствия, я не против твоего. Если тебе нужно что-то взять, всё хранится в конце класса. – еда Тэдзуку в этот момент явно интересовала гораздо больше моей скромной персоны.

– Конечно, продолжай. Но… ланч? Учебный день уже кончился, – я слегка растерялся от того, что она вообще задала мне этот вопрос. Как-никак вторженец и вообще новичок тут я.

– Тогда как бы ты это назвал? Нет специального слова для приёма пищи между ланчем и обедом, ведь так? Меня это тоже беспокоит, но я не знаю, какое слово подобрать.

– Не думаю, что между ланчем и обедом следует что-то есть, – я пожал плечами.

– Но я голодная, и иначе мою восхитительную еду пришлось бы выбросить, – возразила Рин, кинув голодный взгляд уже на меня. Я поёжился. – У меня тут карри. Очень вкусное.

Решительным движением Рин снова подняла зажатую между пальцами ноги вилку и, по меньшей мере, неучтиво, указывает её прямо на меня.

– Так что, Накай, какими судьбами ты здесь оказался?

– Как я уже сказал, мне поручили поискать некоторые вещи, я же всего как пару минут озвучил цель своего визита, разве нет?

– Нет, в школе, – мотнула головой Рин. – Судя по внешнему виду, ты, вроде, здоров. Проблема где-то внутри?

Я оказался в полнейшем замешательстве и не мог ничего из себя выдавить. Вот так вот, в лоб. О причинах моего появления в «Ямаку» ещё никто не спрашивал, и я надеялся, что и не спросят.

– Я…

– Попробую угадать. Я хорошо угадываю, лучше, чем большинство людей. – Рин прервала меня прежде, чем я успел ответить на вопрос или как-то его обойти. Не знаю, что бы я выбрал. Я снова оказался перед этой проблемой. Я ещё никому не рассказывал здесь о своём недуге. Впрочем, возможно лишь потому, что об этом никто меня не спрашивал. У меня сложилось впечатление, что игнорирование таких вопросов было частью здешних общественных норм, как сказал учитель. Интересно, могут ли люди здесь найти общий язык? Наверное, не легче, чем любые обычные люди. Я не мог понять условия, в которых находились Сидзунэ или Лилли.

Разумеется, пока я об этом размышлял, Рин с глубокомысленным выражением лица продолжала обдумывать, что со мной не так. Она поместила вилку в рот и откинулась назад, устремив взгляд в потолок, как если бы там был написан ответ. Луч света из окна освещал её лицо, создавая на другой его половине маску тени.

– Вряд ли дело в твоей голове, а какая-нибудь кишечная проблема была бы банально-скучной, как мой обед. Да вдобавок, пресной. Должно быть, проблема у тебя в штанах! – внезапно заключила она.

Такое утверждение в духе пьяного Шерлока Холмса, а также полное отсутствие такта, с которым оно преподносилось, застало меня врасплох. Наверное, я неосознанно отстранился, потому что глаза Рин расширились от изумления и восторга.

– Так значит, я права! У тебя что-то не в порядке с причиндалами?

Это что, её обрадовало, что ли?! Всё ещё в шоке, но сознавая необходимость как-то отреагировать, я выдал первое, что пришло мне в голову.

– Нет! Ничего подобного! У меня проблемы с сердцем. Аритмия.