Текст книги "Caged Hearts (СИ)"

Автор книги: Страшный Человек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Всё в порядке, по-видимому, мне не стоило заводить разговор об инвалидной коляске.

Мать Эми нахмурилась, очевидно, обеспокоенная недомолвками Эми куда больше, чем могло показаться с первого взгляда.

– Хотелось бы, чтобы она так не поступала. Понимаешь, из-за этого я только ещё больше переживаю.

– Часто с ней такое случается? – спросил я.

– Что, внезапные уходы в туалет? – в голосе женщины послышался лёгкий сарказм. – Не могу сказать, что часто. Скрытие ран от собственной матери? Ну, это случается несколько чаще. Каждый раз, когда я вот так уличаю её во лжи, она уверяет, что не рассказала мне только потому, что случай ерундовый.

– Если это вас утешит: уверен, я узнал об этом только потому, что вижу её каждый день, – сокрушённо признался я.

Это вызвало сдержанный смешок с другой стороны стола. Мама Эми с лёгкой грустью вздохнула.

– Всё ещё не решается сближаться с людьми? Я надеюсь, она со временем сможет перебороть себя. Если честно, это странно. Она так хорошо оправилась после аварии во многих смыслах… Но, полагаю, некоторые вещи не меняются.

Судя по всему, эти проблемы до сих пор волновали в том числе и её. Похоже, ей немного более удобно говорить об аварии, когда Эми нет рядом.

– Простите, могу я вам задать один вопрос? – решился я.

– Да? – подбодрила меня Ибарадзаки-сан.

– Чего ещё Эми лишилась в той аварии? Фельдшер сказал, что такой она становится по мере приближения очередной годовщины, а со мной она говорить не хочет… – я умолк на полуслове, вопросительно глядя на свою собеседницу.

– И ты подумал, что расскажу я, мм? – усмехнулась та.

– Э-э, да. Надеюсь. – И кажется, зря.

– Понимаешь ли, с этой просьбой есть одна загвоздочка, – досадливо цыкнула зубом Мейко-сан.

– Дайте угадаю: вы обещали Эми, что не будете рассказывать никому то, о чём она не хотела бы распространяться, и вы не знаете, хочет ли она, чтобы я об этом знал? – со вздохом предположил я самое очевидное.

– Что-то типа того, – согласилась она. – Я пообещала Эми, что она сама будет рассказывать людям обо всём этом.

– Но разве это не важно? В смысле, ясно, что авария оставила глубокий след в её душе, раз она даже после стольких лет так себя ведёт.

– Это так. Авария оказала на неё глубокое влияние. И от некоторых последствий она, наверное, никогда не оправится. – На мгновение по лицу мамы Эми пробежала глубокая печаль, будто её тревожила старая рана. – Полагаю, кое от чего не смогу оправиться даже я.

Она издала ещё один сдержанный смешок и, тряхнув головой, прогнала наваждение.

– Послушай, ты обязательно должен понять кое-что о том, как Эми воспринимает аварию.

– Что именно? – подобрался я, чувствуя важность момента.

– Авария не так уж важна.

Мне каким-то образом удалось не открыть рот в изумлении, но это потребовало от меня определённых усилий. Это, должно быть, самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.

– Прошу прощения?

– Ладно, может, это не так просто, зато довольно точно отражает суть. Эми считает, что авария, как и всё, чего она лишилась в тот день, не оказала на неё влияния. Она не «та девочка, которая лишилась ног», она «Быстрейшая Без Ног». Её оптимизм и энергия пережили ту катастрофу без царапинки, по крайней мере, она так думает.

– Но ведь на самом деле всё гораздо сложнее? – пытливо воззрился я на неё. – Понимаете, вчера вечером, она отказалась довериться мне, потому что в таком случае терять меня будет слишком больно.

– Не совсем так, – покачала головой Ибарадзаки-сан. – Ты упомянул, что она не рассказывает тебе об аварии, даже, несмотря на то, что ты просил её об этом и раньше. Причина, по которой она не отвечает на твои вопросы – она считает, что тебе необязательно знать об этом. Даже если бы она не боялась сближаться с людьми, она всё равно отказалась бы говорить об этом.

– Она боится сблизиться со мной? – с болью в голосе произнёс я.

– Боже мой, да. Говоря о том, что она осталась невредимой после аварии, не стоит забывать о том, что она получила жуткое знание о том, как быстро всё может кончиться. Поэтому она не хочет позволять людям сближаться с ней, и она, конечно, будет обижаться на любые сомнения в том, что она не сможет решить свою проблему сама, – сказала Мейко-сан.

– Но я не думаю, что она сможет, – печально покачал я головой. Эми отвратительно справляется с этим в одиночку, я видел.

– Неужели? Ты уверен, что встречаешься с моей дочерью, а не с кем-нибудь ещё? – прищурилась Ибарадзаки-сан. – Поверь мне, Хисао, она сможет справиться сама.

– Но у неё кошмары, она не высыпается и… – начал было возражать я.

– И так происходит каждый год. Скажи мне, если бы она не могла справиться сама, была бы она ещё жива? Она убила бы себя или сделала что-нибудь не менее глупое, – твёрдо заявила мама Эми.

– Так что, мне не нужно пытаться ей помочь? – мрачно спросил я. Такое предложение мне никак не могло понравиться.

– Я этого не говорила! – горячо возразила она. – Я терпеть не могу видеть свою дочь в таком состоянии, а осознание того, что она может положиться на кого-то, помогло бы мне расслабиться. Тебе просто нужно понять, что принятие помощи идёт в разрез со всеми представлениями Эми о себе и об окружающем мире. Если ты всё ещё хочешь предложить ей помощь, то, полагаю, это будет только твоим решением. Честно говоря, я хочу, чтобы ты сделал это, но было бы глупо не предупредить тебя о том, что это будет нелегко. Тебе нужно быть терпеливым с ней. Она уже ближе к тебе, чем к кому-либо ещё в «Ямаку».

– Ну, это совершенно не похоже на очень близкие отношения, – досадливо поморщился я.

– Хорошо, это облегчает мне задачу. – Голос Эми едва не довёл меня до сердечного приступа. Оказалось, что девушка уже вошла в комнату и стояла позади меня.

– А-а! Я и не слышал, как ты вернулась, Эми, – обернулся я к ней.

– Как удачно, – прошипела она. Если раньше я иногда сравнивал свою девушку с кошкой, то теперь передо мной была разъярённая тигрица.

– Постой, ты подслушивала? – вскинулся я.

– Не-а. Полагаю, мне просто повезло вернуться в нужный момент, – ядовито отозвалась спортсменка. Выражение её лица было неописуемым.

– Эми, Хисао только… – попыталась что-то сказать Ибарадзаки-сан.

Эми подняла вверх палец, прерывая свою мать.

– Уже собрался уходить? Ага, я знаю. – Теперь Эми дрожала от ярости и выглядела так, словно её предали.

– Эми не делай глупостей, мы только… – уговаривала её Мейко-сан.

– Ты обещала! – буквально простонала девушка.

Боль, вложенная в последнее слово, невыносима. Мысль о том, что я мог так сильно её обидеть, была подобна удару под дых.

Мать Эми тоже казалась ошарашенной такой постановкой вопроса.

– И я сдержала обещание! Послушай, нет причины выгонять людей из дома.

Кажется, она была недовольна одновременно из-за вспышки эмоций у дочери, и смущена тем, что я стал её свидетелем. Думаю, тут возможно лишь одно решение этой проблемы. Тем более, что Эми только что подсказала мне его.

– Всё в порядке, я уйду, – с каменным лицом я поднялся из-за стола и сделал шаг в сторону двери.

– Не стоит, право, это уже лишнее… – сделала попытку меня остановить Мейко-сан.

– Не волнуйтесь. Благодарю за обед Ибарадзаки-сан и за советы, – поклонился я на прощание.

– Не стоит благодарности Хисао. Сожалею, что мы так и не добрались до десерта.

– Ничего страшного. Мне всё равно нужно следить за диетой. До свидания, Ибарадзаки-сан.

Официальность тона нашего разговора в сочетании с тем, что я собрался уйти, свела гнев Эми на нет.

– Нет, подожди. Я была… и после вчерашнего вечера я подумала… Тебе не нужно уходить, я беру свои слова обратно, всё в порядке… – быстро заговорила девушка, путаясь в фразах.

Я не мог удержаться от лёгкой улыбки. Она с трудом выговаривала слова, и я очень хотел бы остаться… Но вряд ли я смогу. Мне нужно было подумать над тем, что сказала её мать, и тем, как нам быть. Я также не хотел случайно снова рассердить Эми в её текущем состоянии.

– Нет. Думаю, мне лучше уйти. Ты, кажется, вся на нервах, да и я, пытаясь тебе снова помочь, опять заведусь, – грустно покачал я головой. – Я знаю, что ты бы предпочла, чтобы я даже не пытался этого делать, так что я просто удалюсь.

– Но… – открыла бегунья рот.

– Эй, всё нормально. Ты ведь не хочешь рыцаря на белом коне, верно? – напомнил я ей о её же словах. А ведь на рыцаря-то я ни при каком раскладе не тяну. Максимум – на того самого белого коня, который послушен воле всадника. – Только пообещай мне кое-что.

– Что?

– Не сердись на свою маму, хорошо? Она просто дала мне несколько советов, только и всего.

Эми нерешительно кивнула, словно эта простая мысль – всё, что она могла извлечь из произошедшего. Она была ужасно взвинчена, но прямо сейчас я ничего не мог с этим поделать.

– Хорошо, – наконец согласилась она.

– Увидимся завтра, ладно? Утром – тренировка. Не забудь!

Я видел, что своим решением уйти обидел Эми. Но сейчас я ничем не мог ей помочь, и я знал, что она слишком упряма, и не признается, что хочет, чтобы я остался.

Пока Эми пыталась понять, что случилось, на её лице отображались различные эмоции. Вскоре вернулся и спокойный вид, и голос, которому она изо всех сил стремилась придать беззаботные нотки, прямо как прошлым вечером.

– Конечно, Хисао. Увидимся.

В этот момент мы из последних сил сдерживали свои эмоции, и мне это удавалось всё с большим трудом, поэтому я развернулся и вышел за дверь.

Я медленно закрыл её за собой, на мгновение оставив руку на дверной ручке, пока не щёлкнул замок.

Глава шестнадцатая Шёпот прошлого

Принял ли я сейчас верное решение? Не следовало ли мне остаться и попытаться во всём разобраться? Я решил, что нет. Не перед её матерью. Несмотря ни на что, я бы предпочёл уберечь мать Эми от того гнева, которым её дочь воспылала вчера вечером. Пусть даже, она, вероятно, привыкла к этому, какие-то защитные инстинкты побуждали меня сохранить образ Эми как весёлой девушки.

Для начала я осознал, что моя кисть всё ещё лежала на дверной ручке. Я убрал руку, сунул её в карман и направился вниз по медленно темнеющей улице.

Из моей груди вырвался глубокий вздох. Ожидание наступления завтрашнего утра обещало быть непростым. В любом случае мне нужно было подумать, что сказать Эми. Я должен был извиниться и как-то достучаться до неё.

Поэтому большую часть пути до общежития у меня в голове вертелась одна мысль.

Письмо с извинениями от Иванако. Когда я его получил, я был так занят своей новой жизнью, что даже не озаботился тем, чтобы нормально его прочитать. Теперь, когда я оказался в похожем положении, моё любопытство снова проснулось. Что же она так сильно хотела до меня донести? Что, как не её мысли, способно помочь мне разобраться со своими?

Я помню, что куда-то его бросил. Чёрт, куда же я его дел? Ни на столе, ни в прикроватной тумбочке приметного конверта не оказалось. Я проверил под столом. Там тоже ничего не было, так что я начал искать в более труднодоступных и менее очевидных местах. В плане искомого – безрезультатно, но зато теперь я знаю, куда делся тот потерявшийся носок. Тем не менее, письма так и не нашлось.

Когда я попытался провести рукой под тумбочкой, то почувствовал что-то мятое, застрявшее между ней и стеной. Ворча от усердия, я дотянулся до моей находки и вскоре ухитрился извлечь её на свет. Есть!

Я сел за стол и расправил мятую бумагу. Резким движением включил настольную лампу. Пропуская пустые любезности, я искал то место, на котором остановился в прошлый раз. Ага, вот оно.

Я хочу сказать тебе ещё кое-что. Я пишу это письмо, потому что есть вещи, о которых мне следовало сказать после того случая зимой. Я очень сожалею, что не сказала этого тебе лично и у меня нет тому никаких оправданий.

Честно говоря, когда ты был в больнице, я сильно за тебя переживала. Я не имею в виду твоё здоровье. Ты становился всё более отрешённым и подавленным. Это вполне естественно, я понимаю, но ещё у меня сложилось впечатление, что ты утратил веру во что-то. Может, веру в счастье?

Утратил веру в счастье… Звучит до боли знакомо.

Я хотела как-то выразить свои чувства, но так и не нашла подходящих слов. Я ничем не могла тебя успокоить. Ты мне так нравился, а я не смогла тебя поддержать, когда ты в этом так нуждался. Мне очень жаль. Но хотя бы теперь я могу в этом признаться.

Если бы я могла вернуться в те тихие февральские и мартовские дни, я бы попросила тебя не сдаваться, продолжать верить в себя. Да, именно такими словами хотела бы я поддержать тебя. Возможно, ты не отдалился бы так сильно, если бы я хоть что-то тогда сказала. Надеюсь, ты всё-таки сумел нащупать почву под ногами.

Теперь, когда между нами пролегли ещё и немалые расстояния, кажется, что обратного пути уже нет. Интересно, встретимся ли мы когда-нибудь снова? Наверное, будет к лучшему, если не встретимся. И всё же, если захочешь переписываться со мной, то обязательно ответь мне. Я хотела бы узнать, как у тебя дела, как тебе новая школа. Желаю тебе всего наилучшего.

С уважением. Иванако.

Закончив чтение, я тщательно разгладил письмо и отложил его на край стола.

Спасибо, Иванако. Я хотел ответить «да» на твой вопрос в тот снежный зимний день, но мне это так и не удалось. А когда мы встретились вновь, было уже слишком поздно. Точнее, это я так считал. Что могло бы произойти, поступи я иначе в той унылой стерильной больничной палате? Прости. Сейчас нет смысла размышлять об этом, но и в том, чтобы попытаться забыть, смысла нет тоже.

Я такой, какой есть, благодаря тому, что случилось в прошлом, и тому, что мне предстоит. Настоящее, будущее и прошлое. И прошлое, возможно, только что преподало мне важный урок.

* * *

Звук будильника неожиданно ворвался в столь тяжело мне давшийся сон. Сомневаюсь, что я спал дольше часа или двух. В голове стоял полнейший кавардак. Сделал ли я правильный выбор, уйдя вчера из дома? Смог ли я заставить Эми понять, насколько она была неправа? Я вообще смогу когда-нибудь заставить её вести себя разумно? В тот день мама Эми помогла мне посмотреть на всё с другой точки зрения, но я до сих пор не был уверен, что эта точка зрения верна. К тому же Эми задело, что я вчера ушёл. Я знал, что при любом раскладе мне придётся извиниться. Правильно это было или нет, но я обидел её.

Я поспешил на беговую дорожку, сгорая от нетерпения поговорить с Эми. Думаю, я знаю, что скажу. Сперва попрошу прощения за то, что ушёл, и дальше по ситуации. Если, конечно, Эми вообще появится.

Как я подсознательно и опасался, бегунья на стадионе так и не появилась. Похоже, что её сегодня не будет. Я пришёл пятнадцать минут назад, а её до сих пор нет. Она никогда не опаздывала на пробежки, разве что плохо себя чувствовала, а это маловероятно. Скорее всего, Эми просто не хотела сейчас меня видеть.

Чтобы отвлечься от раздумий, я сделал привычную разминку и начал пробежку. Мысли чудесным образом прояснились; те полчаса, что я бегал, я не думал ни о чём, кроме бега. И всё же Эми так и не появилась, даже когда я закончил тренировку… Я начинаю беспокоиться. Наверное, фельдшер знает, где она, а если и нет, то интересно, что он посоветует мне делать дальше.

* * *

– Как я понимаю, вчера вечером всё прошло не слишком гладко, – заявил Судзуки-сан, как только я закрыл за собой дверь его кабинета.

– А? Вы уже в курсе? – вяло отозвался я. Говорить о вчерашнем особого желания не было. Зачем, если он и так всё знает?

– У меня есть свои источники, да и как бы я мог не заметить отсутствие твоей спутницы сегодня утром? – хмыкнул он.

– Полагаю, не смогли бы, – пришлось согласиться, а заодно и усомниться в степени информированности моего собеседника. Нельзя же отказывать людям в банальной логике и наблюдательности.

– Так что случилось? – полюбопытствовал фельдшер, не сводя с меня глаз.

– А вы ещё не знаете? – переспросил я.

– Возможно, но я могу ошибаться. Пожалуй, я бы хотел узнать твой взгляд на произошедшее до того, как давать советы, – Судзуки-сан постарался придать своему лицу более серьёзное выражение. Нельхя сказать, чтобы это ему удалось полностью, но хотя бы улыбаться он на время перестал.

Я торопливо посвятил фельдшера в события прошлого вечера. Он выслушал, не ведя и бровью. Ничего из рассказанного его не удивило, кроме того, что я не отправился вслед за Эми.

– Решил поговорить с её мамой, да? Разумно, но похоже, в итоге это обернулось для тебя не лучшим образом.

– Не знаю… Вроде бы Эми было стыдно, когда я ушёл, или, по крайней мере, она так выглядела до тех пор, пока снова не ушла в оборону. – Я уставился в одну точку. А может быть, стоило всё разрешить ещё вчера?

Фельдшер вздохнул и успокаивающе развёл руками.

– Если честно, я удивлён, что она её вообще ослабила. Держать её она здорово научилась. Наверняка ты от неё больше ничего не добьёшься.

– Я вам не верю, – упрямо возразил я и с мрачной решимостью посмотерл в его глаза. Он, что, нарочно меня провоцирует?

– Правда? И ты думаешь, она тебе всё расскажет? – Клянусь, в это момент его глаза сверкнули. Выражение его лица не изменилось, но он плавно наклонился ко мне.

– Думаю, она бы мне всё рассказала, если бы я спросил её об этом, а не вёл себя как идиот, – твёрдо завил я, сам до конца не веря себе.

В ответ фельдшер таинственно улыбнулся и пожал плечами. Думаю, он уже несколько переигрывает.

– В этом вся соль, не так ли? Ты уверен, что знаешь, как правильно подойти к этому вопросу? Могу поручиться, что Эми из кожи вон вылезет, но и виду не подаст, что вчера что-то случилось. Для вас двоих это будет ужасно неловкая ситуация, но это лучше, чем снова просить её всё рассказать. Сейчас это может сделать только хуже. Ты готов к чему-то подобному?

Это прозвучало как вызов, как будто он и не допускал мысли, что я отважусь на это. Мне даже немного стало обидно, что Судзуки-сан не совсем верит в меня.

– Коненчно готов! Я люблю её! – воскликнул я.

На мой вырвавшийся ответ он только приподнял бровь.

– Тогда ладно. Удачи. Расскажешь потом, как всё прошло.

Несмотря на то, что он вставил своё замечание с обычной ухмылкой, мне показалось, что фельдшер хотел, чтобы у меня всё получилось.

Я еле сдеражлся от того, чтобы направиться прямо в комнату Эми, чтобы доказать неправоту фельдшера. До этого я поступал необдуманно, и результаты были не слишком выдающимися. Если я собираюсь сделать это, мне нужно определиться, что и как я буду говорить. Будет о чём подумать в классе. Скорее всего, до большой перемены я придумаю, что сказать. Я смогу это сделать.

* * *

Прозвенел звонок, я захватил свой ланч и полетел вверх по ступенькам, чтобы быть там первым. Мне нужно будет попросить Рин уйти, и ещё мне нуж…

– Привет, Хисао! Извини, что не смогла побегать с тобой сегодня утром! Я проспала!

Почему-то Эми и Рин пришли на крышу раньше меня. Стоп, проспала? Неожиданно.

– Да без проблем. Полагаю, вчерашний день был несколько… выматывающим, – осторожно отозвался я, памятуя о вчерашней вспышке чемпионки.

Выражение на лице Эми ни капли не изменилось.

– Да, извини! А потом у меня было такое странное утро!

– Ммм, правда?

Всё оставшееся время Эми продолжала беспечно молоть языком. Я еде успевал вставить хоть слово, и вскоре понял, что участвую во всё той же пустой болтовне, что была характерна для нашего раннего общения. Очевидно, я не приближусь к решению этой проблемы на большой перемене. Но я понимал: Эми, конечно, не хотела ненароком втягивать в это Рин, что хорошо. Не думаю, что Рин было до всего этого дело, но я с уважением отнёсся к деликатности Эми в этом вопросе.

Попоробую подойти с другой стороны.

– Слушай, Эми, а чем ты после уроков занимаешься? Может, сходим куда-нибудь пообедать, а? – предложил я.

Бегунья выглядела полной раскаяния.

– Прости, Хисао! Я обещала капитану команды, что задержусь после тренировки и помогу другим ребятам! Как-нибудь в другой раз.

– Ладно, без проблем… – я постарался ничем не выдать своего разочарования.

Честно говоря, я не представлял, что мне теперь делать. Похоже, поднимать эту тему на следующий же день было плохой идеей. Возможно, она ещё злилась и просто не показывала этого. Кроме того, раз у неё есть свои обязательства перед командой, пусть пока займётся ими, верно?

На следующий день я мысленно проработал несколько вариантов разговора. И на следующий. Я просыпался, шёл на пробежку с Эми (в течение которой она отказывалась говорить о чём бы то ни было, кроме бега и своих вечерних занятий) и потом на крышу, есть ланч и болтать до самого звонка.

Её новые обязанности не позволяли мне видеться с ней вне школы. Возможно, просто как предположение, я не препятствовал этому, потому что этот путь был наиболее безопасным, как и говорил фельдшер.

Пусть он и был более безопасным, но я чувствовал себя всё более и более несчастным. Всякий раз, когда я её видел, Эми выглядела неважно; под её глазами пролегали тёмные круги, и она как будто всё больше отстранялась, а я не мог заставить себя просто поинтересоваться, что происходит, потому что каждый раз момент казался неподходящим.

Я просто жалок.

* * *

Наступила очередная большая перемена. Я плёлся по лестнице на крышу, словно приговорённый к смертной казни. Рин уже там, но Эми ещё не было. Я начал беспокоиться, не случилось ли с ней чего-нибудь. Вдруг она слегла из-за недосыпания или чего похуже? После утренней пробежки она выглядела очень уставшей. Быть может, она заснула и даже не пошла на уроки.

– Привет, Рин. А где Эми? – поздоровался я с художницей с лёгкой улыбкой.

В ответ она бросила на меня пронзительный взгляд и, кажется, слегка нахмурилась.

– Эта информация так уж важна? – не понял, это что ещё за реакция?

– Думаю, да. Она же обычно тут с тобой, разве нет? – слегка насторожено пожал я плечами.

– Не знаю. Я ни в чем не могу быть уверена, – ответила Рин в чуть более мрачной манере, чем обыкновенно. Да что это с ней?

– Могу подтвердить, всё именно так: она обычно здесь, с тобой, когда сюда прихожу я.

– Ну, а сейчас её нет. Это тебя беспокоит? – спросила меня художница с несвойственной ей агрессией.

– Ну да, немного, – ответил я, всем своим видом показывая, сколько для меня значит это «немного».

– Хм, – отозвалась девушка, кажется, чуть более благосклонно.

На этом наш разговор закончился, да и тема потеряла актуальность, поскольку в дверь, ведущую на крышу, с присущей ей энергией влетела Эми.

– Хисао о тебе в некотором роде волнуется, Эми. Не знаю, точно ли он в это уверен, а может, просто я ему не верю, но я собираюсь пойти куда-нибудь, где не такая неловкая атмосфера.

Я был настолько удивлён необычной прямотой Рин, что мне оставалось только в ошеломлении смотреть, как она выходит за дверь. Эми была поражена в не меньшей степени, причём её лицо наливалось краской, пока она стояла и с открытым ртом смотрела на меня. До меня дошло, что неплохо было бы хоть что-нибудь сказать, лишь бы нарушить внезапно окутавшее нас неловкое молчание.

– Ну, тебя же не было, когда мы пришли. Вот я и… э-э-э… Беспокоился, – наконец выдавил я из себя несколько подходящих слов.

– Почему? – удивилась спорсменка, недоумевающе глядя на меня.

– Ты ведь обычно уже здесь, когда я поднимаюсь, вот я и волновался, не случилось ли с тобой чего, – пожал я плечами. Ксо, я снова отступаю, снова делаю шаг назад!

– Ну, знаешь ли, это не первое моё опоздание. И ты каждый раз так переживал? – слегка усмехнулась она. По-доброму усмехнулась, без малейшего намёка на яд или сарказм.

– Ну… не совсем, – признал я, тоже с лёгкой усмешкой.

Мой ответ, кажется, слегка позабавил Эми. Не знаю почему, но это немного вывело меня из себя.

– И почему же этот раз стал исключением?

Может, это из-за лёгкого дразнящего тона, которым был задан этот вопрос, может, ещё из-за чего, но что-то заставило меня ответить ей начистоту, хотя и не без подначки.

– Да потому, что я себе места не нахожу с того самого ужина у тебя дома, вот почему! – воскликнул я, всплеснув руками.

Ну вот. Тема снова открыта. Глаза у Эми стали похожи на два блюдца, да и выглядела девушка так, будто боролась с желанием убежать отсюда подальше. Но она всё же пересилила себя.

– А, ты всё никак не перестанешь об этом думать, я погляжу, – со вздохом сказала бегунья.

– А что, думаешь, я просто взял и забыл про это? Ты меня выставила за дверь! И мы уже почти неделю ходим с таким видом, будто ничего не случилось!

– Но я что-то не заметила, чтобы ты эту тему поднимал, знаешь ли.

– Знаю, и очень сожалею об этом. Нам нужно это обсудить, или всё так и останется на той же непонятной стадии, что и сейчас. Ты в курсе, что у меня последнее время сердце сжимается, когда я вижу, как ты выглядишь? Эти круги под глазами, этот отвлечённый блуждающий взгляд… Конечно же, я волнуюсь, не моя ли в этом вина, – я закусил губу и не отрываясь смотрел ей в глаза.

– Не твоя. Поверь мне, – Эми прикрыла глаза и отрицательно покачала головой, что меня нисколько не успокоило.

– Даже если так, я ничем тебе не помог. Только подталкивал к разговорам, на которые ты не была готова пойти; может, я и был неправ, когда попросил помощи у твоей мамы, но, пойми же, я так беспокоился, что места себе не находил и не мог придумать ничего лучше, – я протянул к ней руки в мольбе.

– Ну, больше не волнуйся обо мне, ладно? Думаю, предельно ясно, что мы не подходим друг другу, поэтому, может, нам лучше… прекратить всё это. – Эти слова Эми произнесла с перекошенным лицом, будто не хотела этого делать, но всё же заставила себя. Проклятье, да она едва не плачет!

– Ты ведь не хочешь этого, так? – требовательно спросил я. Только не отступать, не снижать напор! Всё должно решиться прямо сейчас. – Блин, да ты еле можешь заставить себя заговорить об этом! Так или иначе, я от этого не стану меньше переживать за тебя. Ты для меня слишком важна, чтобы можно было взять и по команде остановиться. Не хочешь говорить в чём дело? Хорошо, но я от этого не перестану пытаться помочь тебе, даже если вся моя помощь будет заключаться только в том, что я буду рядом с тобой.

– Прекрати! – крикнула чемпионка.

Эми уже всю трясло, а в её взгляде читались страх, раздражение и ещё миллион разных чувств сразу. Я медленно окачал головой и подхожу на несколько шагов ближе.

– Знаешь, что мне сказала твоя мама? Она сказала, что ты никогда не стала бы просить о помощи, потому что считаешь себя достаточно сильной, чтобы справляться со всеми трудностями самостоятельно… Но это ведь не вся правда, не так ли?

Её глаза расширились от изумления, и она отступила на шаг назад. Я продолжал говорить, поскольку мне казалось, что я наконец всё понял, а глубоко внутри ярко горело осознание того, что лучшего шанса может и не быть. Я и так слишком долго это откладывал.

– Нет ничего страшного в том, что тебе кто-нибудь помогает, если только ты, конечно, нуждаешься в этой помощи. Ты ведь наугана, так? Из-за…

Я задумался, потому что я не знал всех подробностей случившегося с отцом Эми, а делать необоснованные выводы мне не хотелось. В этом случае и точно угадывание, и промах могли мне только помешать.

– Ну, неважно, из-за чего, но бояться совсем не зазорно. Ты так долго убегала, и от своих страхов, и от меня, хотя и знала, что в конце концов тебе придётся обернуться и столкнуться со всем лицом к лицу. И, когда ты это сделаешь, я буду здесь, рядом с тобой, и помогу тебе. Я не остановлюсь, потому что не думаю, что ты бы этого хотела. Тебе ведь понятна подобная решимость, не так ли?

Я видел, что мои слова до неё дошли, но Эми вновь ответила мне со злостью, пытаясь оттолкнуть от себя.

– Опять за старое, Хисао? На белом коне гарцуешь? Хочешь помочь несчастной калеке с её личными проблемами? Да что ты знаешь обо мне и о том, с чем мне уже пришлось столкнуться лицом к лицу?! Думаешь, весело было два месяца заново учиться ходить? Но я справилась, а потом мне пришлось…

На мгновение мне показалось, что она вот-вот продолжит свою мысль, но Эми оборвала себя на полуслове.

– И после всего этого, ты считаешь, что не справишься со своим страхом? – поймал я её на слове, и тут же продолжил, мягко, но настойчиво. – Эми, я и помыслить не могу, через что тебе пришлось пройти… Но ты ведь смогла это сделать и стала такой, какая ты есть сейчас. А это значит, что ты сильнее, чем тебе кажется. Так что я помогу тебе не из-за того, что ты в этом нуждаешься. Я не хочу быть рыцарем на белом коне, спасающем бедную даму, но ведь даже рыцари помогали друг другу, знаешь ли. Пойми, я хочу помочь тебе, даже зная, что ты прекрасно справишься и без меня.

Долю секунды Эми выглядела так, словно вот-вот окончательно выйдет из себя, но этого не произошло. По её щекам внезано заструились слёзы, но она смотрела на меня не отрываясь.

– Почему ты так стараешься помочь мне? – в голосе девушки была такая мука, что не ответить было бы смертным грехом.

– Я, конечно, могу сказать, что это в благодарность за твою помощь при первой нашей встрече, но это не будет правдой. На самом деле я просто хочу, чтобы ты была счастлива, потому что люблю тебя, – вздохнув, признался я.

Говорил ли я эти слова раньше? Мы были близки, и было очевидно, что я её люблю, но произносил ли я это когда-либо вслух?

– Что ты сказал? – чуть дыша переспросила меня девушка.

Я вновь повторил эти три заветные слова, наслаждаясь тем, что вообще могу сказать кому-то такое от всего сердца. Эми, кажется, была в шоке.

– Я сказал, что люблю тебя, Эми. Я тебя люблю. Только тебя. И поэтому я хочу быть рядом независимо от того, с чем тебе придётся столкнуться, – произнёс я со всей нежностью, на которую был в тот момент способен.

Я тут же оказался заключён в пламенные объятия Эми, которая зарыдала, уткнувшись мне в грудь.

– Прости меня! Прости, пожалуйста! Прости меня за всё, но я так боюсь, Хисао, так до ужаса боюсь потерять тебя, потому что тоже люблю, но просто не переживу, если потеряю тебя, да и просто… прости меня!

Я молча обнял её, нашёптывая ласковые слова, пока она не успокилась. Она отступила, выглядя чуточку увереннее.

– Сходишь со мной завтра? Ко мне домой? Мне нужно показать тебе кое-что, если я всё-таки решусь, – робко попросила спортсменка.

– Конечно, схожу. Может, на этот раз, мы уйдём вместе, а не раздельно, как тогда. – уверенно кивнул я в ответ.

Улыбка, появившаяся на лице Эми, засияла как лучик света в тёмном царстве последних недель, искренняя и радостная.

– Ага, может быть.

Прозвенел звонок на урок, и я тотчас проклял умение Вселенной выбирать самый неподходящий момент.

– Ты сегодня вечером свободна? Мы ведь сможем подробнее всё обсудить, да? – взяв свою девушку за руку и доверительно заглядывая ей в глаза спросил я.