Текст книги "Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя (СИ)"

Автор книги: Stereoman

Соавторы: Артём Соболь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Работаем. Телепортируемся в операционную, Светик быстро вкалывает Машке лекарства, вводит в горло трубку и подключает кислород. Пытаясь запустить сердце давит на грудь и в ужасе отскакивает.

– Ребра. Там одни осколки. Вскрываем.

В операционную врываются врачи, наспех натягивают перчатки и приступают. Грудь кошки вскрывают, все как один морщатся и начинают убирать осколки костей. Светик телекинезом сжимает и разжимает сердце Маши.

– Есть пульсь, – заявляет один из врачей. – Срочно кровь. Ай чёрт. Она как решето. Сделайте что-нибудь с ногами.

– Николай Андреевич, – мотает головой женщина. – Тут только ампутация. Кости раздроблены, суставы буквально размолоты. Мышцы как кисель. Обширный некроз.

– Ампутируйте, – глядя на меня кивает хирург. – Где кровь? Она сейчас умрёт. Где?

Искусственную кровь или голубую слабо светящуюся жидкость всё-таки приносят. Подключают к вене Маши…

– Лёгкоё, – пытаясь рукой зажать лопнувшую артерию шипит хирург. – Удаляйте лёгкое.

– Внутреннее кровотечение, вскрывайте брюшную полость.

– Займитесь кто-нибудь головой. Там фонтан крови.

Наконец-то осознавая что случилось с Маруськой и что теперь от неё осталось, медленно отхожу от стола. Приваливаюсь спиной к стене и съезжаю на пол. Врачи… Хирурги кромсают Машку. Удаляют органы, конечности, пластами срезают разлагающуюся плоть.

– Лариса! – телекинезом притягивая меня к столу кричит Светик. – Облучай её, мы не вытянем.

Создаю над столом большой кристалл, пропускаю через него энергию и как бы свечу на Машу.

Приборы сходят с ума. Маша дёргается. Машет рукой, вырывает из горла трубку, выплёвывая кровь кричит. Выдаёт пси импульс от которого половина врачей падет.

– Пульс четыреста, – покачиваясь стонет Николай Андреевич. – Успокоительное! Быстро!

– Р-р-р-ра! – оглушительно рычит Маша.

Выдаёт целую серию импульсов, чем валит с ног оставшихся. Светика поднимает в воздух и швыряет в стену чем проламывает её.

– Встать! – командует с трудом встающий Николай. – Встать мать вашу. Мы её теряем. Да вырубите её уже!

Вырубают Машу тремя уколами в шею. Врачи кое-как встают, две женщины сняв перчатки берут Машу за руки и передают энергию. Остальные пытаясь остановить расползающийся по телу некроз продолжают срезать кожу и ткани.

Когда дело доходит до ампутации обеих рук, не выдерживаю и выбегаю из операционной. Сажусь на пол…

– Это всё неправда. Нет, этого просто не может быть. Мы в иллюзии. Мы… Мы спим, а это всё кошмар…

****

За жизнь Маши борятся ещё восемь часов. Только потом, из операционной начинают выползать едва живые врачи. Некоторые идут сами, другие держатся за товарищей.

– Лариса Сергеевна, – стянув окровавленную маску говорит Николай Андреевич. – Мария Владиславовна… Она жива. Я пойду, извините.

– Ух спасли, – улыбаясь присаживается рядом со мной Ломакина. – Кое-как, но мы справились. Она будет жить.

– Ты можешь назвать это жизнью? Светка, ты ёбнутая? Она же…

– Сейчас Маша представляет из себя голову и грудь. Верхние конечности пришлось удалить. Ноги, всё что до груди и нижнюю челюсть. Гортань, половину черепа. Но она жива. Это хорошо.

– Какая же ты циничная. Наша родственница превратилась в обрубок, а ты…

– Если я отращу на заднице густые кучерявые волосы и бегая по коридору начну вырывать их, тебе хуже станет. Я конечно, могу это сделать. Но смысла в этом не вижу. Маша жива, я не вижу повода расстраиваться.

– А её тело?

– Сделаем новое, – разводит руками Светик. – Я пока не знаю как. Но раз я могу сделать себе, то смогу и Маше. Хм-м-м… От неё ничего не осталось. Сильно повреждённый головной мозг и половина спинного. Можно удалить всё лишнее, и вырастить тело вокруг нервной системы. Усилить, улучшить. Правда боюсь что кошкой она уже не будет. ДНК у неё слишком сложное. Дяди Серёжи пока с нами нет. Твоя не подойдёт. У меня ДНК вообще нет. Завтра займусь этим. Ну или мы можем просто добить её.

– Нахрена?

– Есть очень маленькая вероятность, что они воплотится как Тёмный Дух. Ноль целых, одна миллионная процента. Старшего брата тоже пока нет. Так что… Ну или мы можем просто ждать. Какое-то время Маша на приборах протянет. Потом…

– Сделай ей тело. Пожалуйста. Светик, я не хочу потерять и её.

– Я тоже, Лариса. – Но ты должна понять что это будет уже другая Маша. Она не вспомнит тебя, не будет прежней. Её мозг несколько раз умирал, он почти уничтожен пси импульсами. Если она и вспомнит тебя, то только на подсознательном уровне. Она…

– Пусть так. Она должна жить. Я люблю её. Она моя родня. Светик, пожалуйста.

– Завтра, – кивает Ломакина. – Завтра приходи сюда. Теперь иди отдыхай. Мне подумать надо. Наработок у меня много, но все они сложные и пока не выполнимые. Я найду выход.

– Надеюсь на тебя…

Глава 35

Год спустя. Лазарев. Лариска.

– Ещё шаг, – стоя впереди машет руками Светик. – Ну. Давай, ты можешь. Не бойся.

– Да не боюсь я, – стоя на месте и стараясь не упасть возмущается девушка блондинка. – Просто заново учиться ходить тяжело. Вот, кажется получается. А что со мной случилось? Если я попала в аварию, то почему нет шрамов?

– Потому что пока ты лежала в коме, я их убрала, – качает головой Светик. – Ты девушка, шрамы тебе не нужны. Они мужиков украшают, а нас нет. Ты должна быть красивой. Чего стоим? Иди ко мне.

Девушка вздыхает, мотает головой. Раскидывает руки и идёт. Неуклюже доходит до Светика, смеясь падает на неё.

Наблюдая за ними, не могу сдержать слёз. Маша, на самом деле не Маша. Она другая.

Блондинка, смазливая, фигуристая. Глаза большие, зелёные.

Светик хоть и не с первого раза, но вырастила ей тело и смогла пересадить в него нервную систему кошки. И вроде бы всё хорошо, но Маша помнит только своё имя. Остальные воспоминания просто стёрлись. Способности кроме медицинских пропали. Её личность тоже сильно пострадала.

Вместо серьёзной и даже жестокой Марии Владиславовны, с нами теперь весёла, немного придурковатая и крайне взбалмошная Маха как она сама себя называет. Отсутствие воспоминаний…

Во время операции, когда врачи боролись за её жизнь, Маша выпуская импульсы не только отправляла всех в обморок, но и сканировала память врачей. Видимо от шока, чудовищная компиляция чужих воспоминаний, теперь воспринимается ей как её жизнь. Она взяла часть одних воспоминаний у женщины хирурга, смешала их с воспоминаниями другой женщины, прихватила память медсестёр, смешала, взболтала, выстроила и пока лежала в искусственной коме прожила новую жизнь. Ненастоящую, но со слов Светика очень яркую. Теперь же…

Да, Маша и так была отличным и талантливым врачом, доктором биологии. Теперь, с усвоением чужой памяти и знаний, она стала ещё лучше. По знаниям она переплюнет профессора Ломакина. А по силам где-то близка к Маришке. Но… Это не наша Маша. Она не помнит ни себя, ни нас… Не похожа на себя как внешне, так и в поведении. Единственные вещи оставшиеся неизменными… Она рисует Цыпу. Объясняет нам что это динозавр и она видит его во сне. Она рисует размытый образ Серафины. Её можно узнать по накидке с капюшоном и синим глазам. Рисует жутковатого рыцаря, то есть Владислава. Но разглядывая фотографии, никого не узнаёт. Даже Серафину, свою маму. Не находит ничего общего со своими рисунками. Она живёт чужими воспоминаниями, чужой жизнью и от этого мне больно.

– На сегодня хватит, – усаживая Машу в инвалидное кресло улыбается Ломакина. – Сейчас обед, лекарства, потом массаж. Через неделю, если будешь так стараться, я тебя выпишу.

– Хорошо! – укатывая к выходу кричит Маша. – Светлана Михайловна, спасибо.

– Эх… – вздыхает Светик. – Ну, чего плачешь? Живая она. Мышцы в тонус приведём, документы сделаем и…

– Можешь передать ей мою память?

– Могу, но не буду. Даже не проси. Объясняю. Нужны именно её воспоминания, а не твои. Потому что получится совсем не пойми что. Она и так – мозаика из разных личностей. Только-только собралась, только пришла в себя, я не стану делать ей хуже.

– Тогда…

– Просто жди, – хмурится Светик. – Не спрашивай сколько. Жди и всё. Прояви терпение. Бери пример с Маргариты. Она с сорок пятого своего принца ждёт. И будет ждать. И ты жди.

Выхода нет.

****

Ожидание затягивается на годы за которые происходит очень много всего.

Начинается всё с объекта «И.» После нескольких неудачных попыток сунуться туда и гибели нескольких групп, власти усиливают забор особой сеткой и объявляю территорию опасной зоной. После чего все данные отправляют в архив где их засекречивают. Остаются только слухи на уровне городских легенд. О осквернённой сектантами церкви куда лучше не соваться. На этом про опасную зону забывают.

Далее Союз. Получая технологии, знания и ресурсы, из других миров СССР поднимается, расправляет плечи и уже сам начинает помогать союзникам. Китай, Вьетнам, Корея, Индия, Куба, с помощью братского народа встают на ноги. Южная Америка, пребывает в раздрае и гражданских войнах. Кроме коммунистических стран. В Северной Америке обороты набирает коммунистическая Мексика. В Африке… Именно на неё Союз и обращает пристальное внимание. Туда сбежали фашистские и прочие недобитки. Поэтому СССР этот континент без внимания оставить не может.

Сначала прибывают послы, проводятся переговоры, если правительство и народ согласны, в страну прибывают войска, уничтожают недобитков, повстанцев и прочих идиотов. В стране строятся школы, больницы, заводы, институты. Жизнь налаживается. Так, полноправной республикой Союза становится Кения. Другие страны Африки, в шаге от вступления.

Гоблины. Гоблины хорошо и дружно влились в наше государство. Снабжают Союз разнообразными грибами в промышленных масштабах, особенными лекарствами и милыми зелёными девушками. По всей территории союза распространяться не хотят, говорят что холодновато. Держатся поближе к своей автономии. Но автономия эта растёт. Желающих переселиться туда очень и очень много. Не обходится и без эксцессов. Злые языки распускают слухи, что там не гоблинская автономия, а концлагерь, где злые русские держат и разводят мутантов. Бред…

Лазаревск. Город растёт. Население множится. Со временем стягиваются значимые личности. Лазаревск, несмотря на скромный размер и население в едва ли сто тысяч, становится крупнейшим научным и производственным центром. Особенно выделяется Лазаревский Техномагический институт или ЛТМ выпускники которого показывают потрясающие результаты.

И вроде бы есть повод радоваться, но… Маша. Проработав в больнице совсем недолго, она записывается в армию и после проверки укатывает в Африку в горячую точку, в должности военврача. Мои попытки воспрепятствовать столь опрометчивому поступку пресекает Светик. Как всегда ничего не объясняя отпускает её и просит меня ждать.

Сама Светик, она же Ломакина Светлана Михайловна теперь возглавляет институт. То есть не совсем возглавляет, она и есть институт. Некогда маленький кристалл арданиума с щупальцами разросся так, что теперь занимает целое крыло здания. Щупальца её раскинулись на километры под землёй.

Руководство страны, конечно же бросилось изучать данный феномен. Ещё на ранних стадиях, когда Светик занимала только комнату. Однако, ничего подозрительного особая комиссия, лидеры и Тень не нашли. Наоборот, увидели только пользу. Теперь такие как Светик, а она может создавать такие же как она сама кристаллы, есть в каждом городе, то есть в каждом институте. И это плюс. Институты сами выбирают кто и на кого будет учиться. Людей они видят по-другому, поэтому лучше понимают кому лучше стать врачом, физиком, химиком, биологом или военным. Может показаться что мы лишили людей свободы выбора. Но тут всё не так однозначно. Если человек всей душой мечтает стать художником и писать картины, то лучше всего ему им и стать. Пользы больше будет. С остальными специальностями также. Такие как Светик, только помогают людям идти к мечте. Ну и обламывают особо упёртых товарищей, которые по необъяснимым причинам лучше знают кем в будущем лучше стать их ребёнку. С такими Светик проводит долгие беседы и поскольку умная, давит родителей аргументами и примерами.

Я… Я занимаюсь тем чем занималась. С того происшествия с Машей, на меня свалилась работа с другим миром, в котором я нашла… Ничего. Вообще. Абсолютно. Конечно многое нашла Светик, но она не говорит. А если и говорит, то всё сводится к тому, что мне лезть не следует. Успокаивает тем что всё будет хорошо и просит ждать. Чего именно опять же не объясняет.

В свободное время пишу книги, изучаю новые знания и нянчусь с придурочным велоцираптором по кличке Цыпа. Пришлось забрать его к себе и в первый же день убедиться что этот гусь на самом деле настоящий козёл. Всё ломает, ночью с дикими криками носится по дому. Строит себе гнёзда из моей одежды. Постоянно требует жрать. Угрозы сварить из него суп игнорирует.

Но когда вечером, приходит ко мне и уложив пернатую башку ко мне на колени начинает вздыхать, смотреть на дверь и жалобно урчать… Он как и я, ждёт нашу кошку. Это нас и роднит… И нам остаётся только ждать. Потому что другого выхода нет.

Много лет спустя. Лазаревск. Светик.

Сидим с Ларисой в моём кабинете, пьём чай с конфетами и болтаем о всяком разном. Обсуждаем новости, сотрудников, друг друга. Настроение на высоте. Сегодня, через несколько минут, мы с разгону вляпаемся в ключевую точку. Но я об этом не скажу. Не стоит портить сюрприз Ларисе. А вот поругаться с ней… Это я не против.

Допиваю чай, зажёвываю сразу две шоколадные конфеты, подняв руки потягиваюсь встаю и кручусь на месте.

– Ну тебя и разнесло, – язвит Лариса. – Грудь, бёдра, задница. Архитектурные излишества.

– Красиво, правда? Особенно вот в этом белом комбинезончике. Иду по коридору, мужики челюсти теряют. А когда трусики надеть забуду, так ваще. За мной целая дорожка голодными слюнями залитая.

– Корова, – качет головой Лариска.

– Доска два соска и хвост крысиный.

– Зачем тебе это? – смотрит на меня Лариса. – Ты кристалл с щупальцами. Для чего ты так выпендриваешься?

– Просто. А почему нет? Я живу полной жизнью. Я красивая. Запечатлюсь с кем нибудь, замуж выйду. Детей нарожаю.

– В своём настоящем облике? Ха! Я даже знаю как помочь. Откроем портал в мир девочек-волшебниц, они от тентаклевого монстра с ума сойдут.

– А тебя куда отправим? В мир Том и Джерри? Или к Пинки и Брейну, где ты будешь третьей?

– Каменюка!

– Крыса, – улыбаясь киваю.

– А ты… – краснеет Лариса. – Ты… Да как тебя швабру обозвать? Ты… Ты жирная! Вот, точно. Толстая корова.

– Извинись, – сжав кулаки иду на Лариску. – Считаю до трёх. Не извинишься побью, возможно даже ногами. Раз…

– Бе-бе-бе.

– Два.

– Свет… – сглатывает Лариска.

– Один. Сама виновата.

– Только не по лицу. Может договоримся? Это же не наш метод. Где… И вообще, у меня травма. Цыпа ночью себя Магомаевым почувствовал. Петь песни о любви решил в вентиляцию. Ко мне всю ночь соседи стучали, средства от желудка предлагали и спрашивали что случилось. Свет, не надо, а? Не бей.

– Я не собираюсь. Скажешь тоже, бить. Пф-ф… Я тебя высеку.

Лариска замирает, поднимается вверх и ворча плывёт ко мне. Пододвигаю стул, сажусь. Укладываю Лариску к себе на колени.

– Это за то что назвала меня жирной.

Шлёпаю её по заднице и смеясь от обиженного визга поднимаю руку.

– Хватит!

– Будешь знать как обзываться. На.

– Да ты совсем охренела! Я же освобожусь и кабздец тебе устрою. Ты у меня…

– Еще!

– Уй! Ты чего так лупишь? Больно же. Я…

– Ещё…

– Светлана Михайловна! – залетает в кабинет Некрасова. – Ой… Я кажется не вовремя… Я…

– Пшла, – скидывая Ларису, телепортируюсь на стол и смотрю на Лену глаза которой жёлтые и шире очков. – Итак. Прежде чем врываться в кабинет главы института и своей непосредственной начальнице, надо постучать в дверь. Дождаться приглашения и только получив его входить.

– Извините, Светлана Михайловна. Но дело очень срочное.

– Слушаю.

– Моя младшая сестра Оля. Она серьёзно больна. А ещё…

– Мы не сможем передать ей лекарство. Это запрещено.

– Она умирает, – шмыгает носом Лена. – Она на пятом месяце беременности. У неё двойня. А врачи в том мире ничем помочь не могут. Она уже…

– Выйди.

– Светлана Михайловна! Я…

– Выйди и подожди в коридоре. Нам посоветоваться надо. Ну, Лариса Сергеевна Лузерова. Что скажете?

– Скажу что за такое коверканье моей фамилии выдеру тебе все космы. А Лене… Я бы ей помогла. Хорошая она.

– Это потому что она с Машей сдружилась? Я ведь права?

– И по этому тоже, – фыркает Лариса.

– Иди, обрадуй Лену и готовь палату. Я доложусь наверх. Что стоим, кого ждём? Ай, да ну тебя.

Телепортирую Ларису в коридор. Беру телефон, набираю номер. Дожидаюсь ответа…

– Иосиф Виссарионович, началось. Мы наконец-то дошли до ключевой точки.

– Наконец-то, – ворчит Сталин. – Я уже переживать начал. Светлана Михайловна, действуйте по плану. Спасибо и удачи.

– Служу Советскому Союзу.

Хи-хи! Ну вот. Ну вот! Ещё немного и всё решится! Ура!

Москва. Кремль. Сталин.

– Ихи-хи! Я же говорила? – летая по кабинету хихикает Тень. – А ты сомневался.

– Просто в это трудно поверить. Но да, признаю, ты как всегда права.

– Не всегда, – садясь на стол вздыхает Тень. – Я тоже могу ошибаться. Могу не видеть очевидного. Вглядываясь в линии истории, переплетения судеб и множество вариантов могу неправильно истолковать. Я вижу мир по-другому.

– Как именно?

– Ну… Я попробую объяснить. Представь себе аквариум. Такой серьёзный, два на два метра и два глубиной. А в нём красивая паутина из разноцветных нитей. Теперь на эту паутину наложи тысячу таких же, но отличающихся цветом, размером и узором. Представил? Теперь возьми тысячу разноцветных красок и залей их в аквариум. Представь что снизу загорается огонь. Краски, постоянно перемешиваясь, но не смешиваясь приходят в движение. Они кипят! Нити паутины движутся, меняют цвет, одни рвутся и связываются с другими. Другие вовсе исчезают. Третьи появляются. А теперь представь что ты видишь аквариум со всех сторон сразу. Сложно?

– Очень, – мотает головой Сталин. – Невероятно…

– И вот так, я вижу не мир, не планету, не страну и даже не взрослого человека. Так я вижу новорождённого. Людей миллиарды, в галактике сотни тысяч обитаемых миров. Во Вселенной живых существ неисчислимое множество. И всё это я вижу. Конечно, я могу сфокусироваться на планете, стране, группе людей или даже на отдельном человеке. Но, как думаешь, насколько сильно мне приходится напрягаться, чтобы в такой дьявольской мешанине рассмотреть судьбу даже одного человека? Вы, существа удивительные, вы постоянно движетесь. Одни вперёд, другие назад. Вы всё меняете. Постоянно. Поступок, действие, слово и даже мысль меняют историю. Думая с чем будешь пить чай, с мёдом или вареньем, ты шатаешь и баламутишь историю. Свою и окружающих. Представь какие последствия вызовет настоящий, требующий ответственности поступок. Но я не жалуюсь и не жалею. Разве птица может жалеть о том что у неё есть крылья. К тому же, я всегда могу закрыть глаза и расслабиться. Правда расслабляться не время.

– Грядёт нечто страшное?

– И да, и нет. Теперь всё зависит не от нас с тобой. Не от маршалов. Не от Ларисы, не от Светика, а от других людей.

– Маша…

– Аха-ха! Маша… Маша! Машенька. Маруська. Да. От неё, во многом. Останься она за забором и не сунься в лес, вся история перевернулась бы. Мы с тобой, увидели бы счастливый финал этой истории, за которым последовал бы апокалипсис. Маша повторила судьбу Кастиана, она сделала шаг назад, чтобы сделать два шага вперёд. Не случись этого, она, одержимая целью вернуть родителей, жестоко играла бы судьбами. Люди превратились бы для неё в безликих марионеток, инструменты. Она бы просто играла и получала результат. Да, результат был бы положительным, позитивным, поначалу. Но потом, когда всё вскрылось бы… Один осколок Кастиана – хорошо. Два – ещё лучше. Но если два осколка, по глупости одной особы начнут войну друг с другом. Спасения не будет никому.

– Это ты сделала?

– Ни в коем случае, – возмущается Тень. – Ты меня знаешь. Я искала бы выход, говорила тебе, советовалась. Но так издеваться над живым существом. Нет. Это один из вариантов будущего который мог произойти, но к счастью не произойдёт.

– Фух… Да, Маше здорово досталось. Она…

– Я не скажу, – улыбается Тень. – Нет, это не из вредности, просто нельзя. Потом, когда придёт время я всё объясню. Всё разжую и разложу по полочкам. Сейчас же, раз это дело пока не в нашей компетенции, предлагаю заняться другими не менее важными делами. Если точнее то развитием. Пока у нас всё хорошо. В нашем восемьдесят первом, мы уже обогнали многие живущие в двухтысячных миры. Но сбавлять обороты нельзя. Обстоятельства не те. А теперь слушай.

Перелетев за спину вождя, Тень опускает руки на его плечи, наклоняется и шепчет на ухо. Шепчет о чудесах которых если работать то можно достичь. О величии, других планетах и мирах. И самое главное – о мире. Который несмотря на все трудности, можно установить.