Текст книги "Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя (СИ)"

Автор книги: Stereoman

Соавторы: Артём Соболь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя

Глава 1

Немногим ранее. Позиции советских войск. Генерал Быстрицкий.

Вроде бы хорошие новости, о том что наконец-то прибыло подкрепление, как только вижу это самое подкрепление переходят в разряд плохих и мгновенно портят всё настроение. Вместо двух дивизий до фронта доходит едва ли полк, десять танков, двадцать самоходок и пятнадцать орудий семь из которых требуют серьёзного ремонта. Также прибывает много раненых и целых два особиста, что ещё сильнее портит настроение. Но самым главным удручающим фактором становится то, что подкрепление… На одного пацана пятнадцать девок, многим из которых в силу возраста не автоматы держать или танком управлять, а куклам косы заплетать. Радуют только артиллеристы, они хотя бы взрослые. А вот экипажи бронетехники, грёбаный цветник. Всего один парень да и тот заряжающий.

Командует всем этим безобразием, под чутким руководством двоих капитанов НКВД молодой майор, который звание своё получил, скорее всего так же как Нестерова. Стоит передо мной, настороженно смотрит на шарящихся по позициям особистов, пакет протягивает. Говорит важная информация. Ещё докладывает что эшелон просто разбомбили. Разбомбили так, что от двух дивизий остался полк. Половина бронетехники и все зенитки потеряны. И это…

– Товарищ комфронт, – тянет пакет майор. – Вскрывайте. Приказано вскрыть как только получите…

Глянув на пацана испепеляющим взглядом, от чего он сглатывает, хватаю пакет, ломаю печать и с первых строк забываю как дышать. Приказ один – держаться. Стоять насмерть. Удар готовится именно сюда и именно сюда фашисты стягивают войска. Подкрепление будет.

Когда будет подкрепление? Как держаться? Чем? За что? Неясно. Обещают поддержку авиации, на этом всё.

– Эх, майор… – пытаясь не подать вида качаю головой. – Тебе лет сколько?

– Девятнадцать!

– Нда…

С кадрами совсем всё плохо. И с техникой и с авиацией, и с личным составом. С продуктами, медикаментами… Особисты ещё эти хреновы. Сопляки, а взгляды… Эти двое как Горчаков в окопы не пойдут. Они будут предателей искать. И чёрт бы с ними, но найдут они их там где никаких предателей нет. Ничего, до первого боя, там за ум возьмутся. Если выживут.

– Распределяй солдат, майор, – киваю ему. – Раненых в госпиталь. Бойцов на позиции. Через десять минут всех командиров сюда. Приступай.

– Слушаюсь!

– Слушается он…

Горчаков с Нестеровой пропали. Бойцы нервничать начинают. А мне что, снова солдат шерстить и лейтенантские звёзды им на погоны лепить? Ну да, право имею, соответствующий приказ ставки присутствует. Но кого? Да что такое? Ни бойцов, ни командиров. Придётся это лопоухое чудо с майорскими звёздами своим замом ставить. А он… Он мальчишка.

– Товарищ комфронт! – подбежав вытягивается майор. – Приказы выполнены. Командиры…

Командиры. Девчонки. Худенькие, чумазые, напуганные. Как с ними в бой идти? Что я им сейчас скажу? Это Горчаков мастер своего дела. Это он мог так всё вывернуть и такого наговорить, что солдаты в штыковую на танки готовы были идти. А я? Я стратег, тактик. В единичных случаях я могу найти подход к каждому, но воодушевлять весь фронт… Без паники. Я на своём примере уже неоднократно доказал, что из любой, даже безвыходной ситуации можно найти выход.

– Товарищи командиры, – обводя девушек взглядом улыбаюсь. – Добро пожаловать. Итак…

Договорить не успеваю, слышится нарастающий гул. Земля дрожит и тут же нас слепит ярким фиолетовым светом. Поднимается ветер.

Поворачиваюсь, придерживая рукой шапку смотрю и вижу… Огромное, разгоняющее облака фиолетовое грибовидное облако.

– Это что за нихрена себе? – спрашиваю. – Майор, ты что-нибудь об этом знаешь?

– Никак нет, товарищ комфронт. Это… Немцы оружие испытывают?

– У себя в тылу? Нет, не похоже. Это какого же оно размера, если отсюда видно? А оно…

Вспомнив карту, с ужасом понимаю что облако в стороне лагеря. Тут же закрадываются нехорошие мысли о Горчакове и группе Нестеровой и тут… Нас чуть ли не сносит фиолетовой волной. Которая проходит через тело и вместе с лёгкой болью вызывает приступ эйфории. Кожа на руках начинает искриться, настроение стремительно поднимается. И не только у меня. Половина девушек так же начинают искриться. Они улыбаются и с восхищением смотрят на облако. Причём те кто искрится отмечают что облако очень красивое. Чертовщина какая-то…

Очень надеюсь, что это наши новое оружие на головы немцев скинули. Потому что иначе…

Сколько так стоим сказать не могу, зрелище мягко сказать завораживает. Поэтому, с трудом оторвав от облака взгляд, пользуясь хорошим настроением, провожу инструктаж. Распределяю по участку артиллерию и бронетехнику. Хватаю майора и тащу в блиндаж. Где усаживаю за стол, присев напротив смотрю на него и тут…

– Товарищ комфронт! – забегает в блиндаж боец. – Товарищ комфронт! Там! Грузовики!

– Какие грузовики?

– Немецкие. Мчатся колонной. Прямо к нам от линии фронта. То есть с той стороны.

Хватаю бинокль, бегу на позиции и встав смотрю. На самом деле грузовики. Немецкие… Вот только едут слишком быстро.

– Майор! К бою! Не нравится мне это. Хотя…

На первой машине… На кабину первого грузовика встаёт человек. Разворачивает белый флаг с красной звездой и машет им.

– Стоп. Пропустить их, – почему-то приказываю.

Не понимаю как, но я прям вижу что в первой машине Горчаков и Нестерова. А ещё вижу что они хоть и растеряны, но в приподнятом настроении.

– Странная техника, – глядя в бинокль выдаёт майор. – О, товарищ комфронт, они на полозьях едут. Это вообще как? Переговорщики?

– Не похоже. Это наши. Разведгруппа возвращается. Судя по машинам, партизанский отряд с ними.

Колонна, видя что в них не стреляют, заметно ускоряется. Подпрыгивая на воронках и поднимая клубы снега быстро приближаются…

Махнув паре бойцов иду на встречу. И как только дохожу до передка, колонна останавливается. Разворачивается на месте, и тут… Из кузовов выпрыгивают наши бойцы и помогают выбраться заключённым. Интересно же другое. То есть другие. То есть… Шесть странных девушек. Слишком фигуристых, красивых, необычных и практически голых. От чего бойцы теряются, начинают поправлять шапки и телогрейки. Компания же…

У одной, самой бесстыдно разодетой, на плече маленький человечек на крысу похожий сидит. Выделяется странный дед. Лохматый как домовой, бородатый, по пояс голый, подпоясанный верёвкой и необычно мускулистый. Ну и тот, кто стоял на кабине. Человек, молодой, как дед мускулистый что видно из-за совсем уж лёгкой одежды. С металлического цвета волосами, слишком длинными руками и глазами… Глаза его светятся серебристо-голубым. Во рту железные зубы…

– Товарищ комфронт, – подходит ко мне почему-то красная Нестерова. – Разрешите доложить.

– Докладывайте.

– Задание выполнено…

– И перевыполненно, – нервно усмехается Горчаков.

– Задание выполнено, – невозмутимо продолжает Нестерова. – Партизанский отряд найден и доставлен. Идельштайн… Персонал лагеря убит, сам лагерь уничтожен. Потерь нет.

– Орлы. А если более подробнее?

– За подробностями к товарищу Константинову, – указывая на длиннорукого кивает Нестерова. – Вы мне всё равно не поверите. Разрешите идти?

– Отдыхай, дочка. Итак, товарищ Константинов?

– Владислав, – протягивает он руку. – Можно просто Влад. А это мои жёны. Слева направо. Маришка, Белка, Серафина, Фая, Рая и Роза. Вон тот светленький хмырь доктор Лазарев. Дед… Профессор Ломакин Михаил Андреич. Он же Осип. Батя, попрошу относится к пожилому человеку с должным уважением.

– Так значит это вы поезда под откос пускали? – пожимая ему руку спрашиваю.

– Мы, товарищ комфронт, как только в себя пришли, решили нашим помочь. А как узнали что эти уроды газ применить собираются, так презент им организовали. Им понравилось, проезжали мимо видели что до сих пор рады.

– А как проехали?

– Жена моя, – подтянув черноволусую девушку в накидке улыбается Влад. – Красавица Серафина. Может на психику воздействовать. Внушила немцам что нас нет, вот мы и проехали.

– Мне значит тоже внушили?

– Товарищ комфронт, – улыбается Серафина. – Извините, пожалуйста, но по другому никак. Вы бы нас артиллерией накрыли. А мы…

– Мы помочь пришли, – мрачнеет Влад. – И если договоримся, то обязательно поможем. Есть место потише? Мне надо многое вам рассказать. Думаю капитан Горчаков тоже многое расскажет.

– В блиндаж, там всё обсудим.

А подкрепление всё же прибыло. Но что скажет ставка…

– Я вам сукины дети покажу арестовать! Совсем охренели молокососы! – орёт на пару особистов Горчаков. – А ну марш к солдатам боевой дух повышать. Бегом!

Нда…

****

В блиндаже, странные гости дополняя друг друга и подкрепляя слова документами найденными в лагере, то есть своими личными делами рассказывают что с ними случилось и как они дошли до жизни такой. Как оказалось, стали они такими, в ходе пыток. Некто Марта, ныне покойная, кроме чудовищных опытов не брезговала лично пытать пленных. Вот, в результате таких пыток, с помощью какой-то убойной бурды, она и создала этих людей. С поправкой на то, что ключевую роль в этом сыграл Влад, потому как он Тёмный Император из другого мира. Попал сюда случайно, но поскольку там у него шла война очень похожая на нашу, сразу выбрал сторону Советского Союза. Потому что там у него хоть и Империя, строил он её опираясь на знания про Советский Союз. Править не хочет, но помочь своим коммунистическим товарищам, то есть нам, более чем страстно желает. Потому что фашизм ненавидит.

Вообще, говорит он много и всё это я бы принял за вымысел, за бред. Но все они подтверждали слова действиями. Маришка растекалась водой, Белка превращалась в молнию, близняшки Спичкины горели, Лазарев выращивал на ладонях кристаллы. Осип он же Ломакин манипулировал землёй, камнями и даже бетоном. Влад управлял железом, Роза воздухом. Серафина могла слышать мысли, присылать образы и демонстрировать воспоминания. И всё это хорошо, если всё это правда, они действительно помогут. Но… Я не главнокомандующий, у меня есть начальство. Надо мной ставка, три маршала и товарищ Сталин. Конечно, я встану на их защиту, таких бойцов упускать нельзя. Но что скажет руководство?

Да и Влад… Он готов помочь, он хочет помочь, но если его самого или его семью тронут, он уйдёт. И об этом он не скрываясь говорит. Честно, прямолинейно, без увиливаний.

– Что же с вами делать? – глядя на странных гостей спрашиваю. – Что мне делать?

– Думать, товарищ комфронт. Крепко думать. Не хвалюсь, унизить вас не пытаюсь, но уйдём мы, фронт обрушится. До уничтожения Идельштайна, немцы… О нет, они не сидели спокойно, как вам кажется. И не то чтобы не могли взять ваши позиции. Они целенаправленно занимались перемалыванием ваших войск. Пополнение приходило и тут же убивалось при атаках врага или артударах. Потом приходило ещё и история повторялась. Вам казалось что вы держите фронт, на самом деле вами играли. И играли грамотно. Своих солдат сохраняли, ваших уничтожали. Плюсом идёт деморализация, свою роль играет пропаганда. Нет, я не утрирую и не нагнетаю. Я верю в защитников Советского Союза. Верю даже сильнее чем вы, иначе бы меня здесь не было. Но к сожалению вам не выстоять. На стороне немцев, такие силы, что несмотря на ваши более чем удобно расположенные позиции, фронт они сметут за день. Повторюсь, Вермахт просто не хочет гробить солдат. Сейчас же всё изменится. Потеря Идельштайна весьма болезненный удар по яйцам Третьего Рейха. Наша бомба, которую, наверное, даже в Германии видно было, так же внесёт свою лепту. Потому что немцы уже думают что в руках Союза страшное оружие и от этого они начнут действовать.

– Что хоть за бомба? – осознавая всесь ужас происходящего спрашиваю

– Страшная, – закуривая округляет глаза Влад. – Страшная и ужасная. Такими можно города в пыль стирать.

– Из чего она?

– Секрет, – улыбается Влад. – Будем работать вместе – поделюсь. Наделаем их вам… А потом как жахнем! Весь мир в труху. Всё что за пределами Союза будет напоминать Лунные пейзажи. Но это потом, когда договоримся. Сейчас же, поскольку мы в подвешенном состоянии, предлагаю определить нас куда-нибудь и выделить охрану. Так спокойнее будет. Кстати, товарищ комфронт, за организацию позиций в таком удобном для обороны месте, мой вам низкий поклон. Ваши навыки, ну просто моё почтение. Минных полей не хватает, а так почти идеально. Так что с охраной? Нам её выделят?

– Влад, – встаёт Горчаков. – Это совсем не обязательно. Товарищ комфронт…

– Товарищ комфронт сомневается, – щурится Владислав. – И правильно делает. Времена нынче сложные, тяжёлые. Мы пойдём, сами устроимся, как что-нибудь решите – позовёте.

Влад встаёт, кивает и вместе со своими выходит из блиндажа. Горчаков уходит определять их. Я же… Странное ощущение. Его жесты, голос, движения. Ведёт себя как хозяин положения. Чувствую себя… Он смотрит на меня как на неразумного ребёнка, а разговаривает только из вежливости. Совсем не потому что мы нужны ему, а потому что…

– Фух, тяжёлый он всё-таки человек, – заходя обратно выдаёт Горчаков.

– Это да. Ну, что скажешь, Денис Матвеевич?

– Абвер, – выдаёт один из особистов.

– Ой, закройся, – мощится Горчаков. – Абвер он тут увидел. Сопляк. Абвер не дураки. Да и не сходится.

– Чего не сходится?

– Да всё не сходится, товарищ комфронт, – отмахивается Горчаков. – Если даже так, то зачем им своих же уничтожать? Я видел этих ребят в деле, немцев они крушили без колебания и с особой жестокостью. А то как с Мартой, начальницей лагеря и замом Нойманном расправились… Это отдельная тема. Нет, немцы так поступить однозначно не могли.

– А что если это актёры переодетые? – спрашивает второй особист.

– Ну да, актёры, – прикурив кивает Горчаков. – И в лагере, и на фронте, и в поездах. Всех актёров согнали и приказали играть до смерти. А что, логично… Но нет… Вот что, товарищ комфронт, сообщить об этом необходимо. Донесение я сейчас напишу и отправлю. Нам же… Хм… Понимаете, ему нет смысла обманывать нас. Если бы они хотели навредить, точно могу сказать, нас бы уже не было.

– И что нам делать?

– Ждать, – разводит руками Горчаков. – Больше мы ничего не сделаем. Ещё нам надо постараться не провоцировать их. Влад не такой доброжелательный каким кажется. Он заключённого за оскорбление жены убил и ни грамма не сожалел об этом.

– А про эти рассказы о Императоре и других мирах что думаешь?

– Не знаю, – вздыхает Горчаков. – Хотя… Вы, товарищ комфронт, в глаза ему посмотрите. Не знаю как вы, но я там обмана не вижу. Я ему верю. А ещё я надеюсь, что у нас всё получится и Влад поможет нам победить. Ладно, пойду донесение писать. Завтра поговорим. Ну, а вы оба два, что стоите? Заняться нечем? Так я вам сейчас быстро досуг организую. Окопы копать, укрепления восстанавливать. Чего побледнели? За мной желторотые.

Особисты уходят, сижу за столом, подозреваю себя в том, что спятил. Потому что такого быть не может, потому что не может. Или… За четыре года, я видел всякое. И случаи разные, и можно сказать чудеса. Но чтобы так. И ведь я ему верю. Не знаю почему, но уверен в том, что не может он врать. Но сомнения…

Просидев так несколько часов, точнее до утра, решаю посмотреть как устроились гости, выхожу из блиндажа, поправляю шинель и замечаю что на улице заметно потеплело. Дует приятный тёплый ветер, небо затягивает тяжёлой светящейся фиолетовой дымкой, которая создаёт по-настоящему сказочную атмосферу. Цвета меняются.

– Наверное из-за взрыва, – мотнув головой заключаю и сразу понимаю куда идти.

Здесь, прям рядом, стоит небольшой каменный домик. Не из отдельных блоков, а полностью. Как будто его вытесали из огромного камня, ну или он вырос сам.

Подхожу ближе, смотрю на пару часовых у входа, стучу в дверь…

– Кто тама? – слышится из-за двери хриплый голос Осипа.

– Генерал Быстрицкий.

– Ты в гости или по делу?

– Ты? Кхем… Я просто так.

– Просто так пущать не буду. Зайди к вечеру.

– Осип!

– А? Извините, товарищ генерал, Осип у нас шутник. Вы проходите.

Дверь открывается, как я понимаю Ломакин, заводит меня внутрь и ведёт вниз по лестнице. А там… Там настоящие хоромы. Широкий коридор, множество дверей, всё из камня. Подсвечено всё красивыми фиолетовыми кристаллами. Пахнет чем-то вкусным, вроде как молоком, слышатся едва различимый женский смех.

– Профессор, это всё вы?

– Я? О нет. Я сенсор. Чувствую. Например идущего по земле человек, за двести метров услышать могу. Танк ещё дальше. А вот это всё, это Осип наворотил. Талант у него оказывается. Красиво, да?

– Не то слово. А укрепления?

– Сможет, – кивает Ломакин. – Когда с Владиславом всё решите. До этого, ну никак. Так вы что пришли?

– Просто так. Узнать как разместились. Нужно ли чего. Да и с Владом поговорить…

Ломакин указывает на дверь, кивает и вдруг проваливается в каменный пол.

Присаживаюсь, провожу по полу пальцами и понимаю что это не камень, это каменная крошка и спрессованная земля. Выпрямляюсь, подхожу к двери, стучу и… Зачем-то заваливаюсь. Сидящий на полу Влад тут же закрывает большой цилиндр, торопливо прячет его в металлический ящик, встаёт и кривясь идёт ко мне.

– Когда стучат в дверь, – выталкивая меня в коридор шипит Влад. – Обычно дожидаются приглашения войти. У меня, между прочим, там особо опасные для людей радиоактивные элементы. Думать надо.

– Извиняюсь, не знал.

– Я тоже извиняюсь, – улыбаясь чешет затылок Влад. – Не стоит так со старшим по званию. Так чего вы хотели?

– Поговорить. Мне кое-что покоя не даёт.

– Я даже знаю что. Вы мне верите, но в голове всё это уложить не можете. А мучает вас, почему я сразу так вам всё выложил. Скажу просто, я хочу чтобы наше сотрудничество основывалось на доверии. Всё равно, из-за оговорок, ко мне появятся вопросы. Возникнут подозрения. Они нам не нужны. Да, пока наша дальнейшая судьба непонятна. Но, а вдруг?

– Как интересно ты говоришь.

– Научился, – пожимает плечами Влад. – Давно живу. А вы…

– Влад! – появляется перед нами Серафина. – Начинается.

– Что начинается?

– Враг идёт в наступление, – кивает мне Серафина. – Кое-кому, ну очень не понравились наши проделки. Фронт решено снести.

– А вот хрен им! – восклицает Влад. – Так, семья, работаем. Батя, Белка, Роза и близняшки – на передовую. Лазарев, мути ещё одну бомбу. Тащ генерал, распорядитесь чтобы нашему поехавшему выдали всё необходимое. Мариша, со мной. Вперёд.

– А вы…

– Не ошибаемся, – скалится Влад.

Ух…

Глава 2

Там же. Нестерова.

Боевая тревога. Все бешеными оленями несутся на позиции. Криками подгоняю свою «великую» роту, бегу сама, но вдруг останавливаюсь…

– Тащ генерал, – спокойно говорит более чем спокойно идущий Влад. – Есть у меня одна маленькая хитрость.

– Слушаю.

– Прикажите мне.

– Что приказать?

– Идти в бой. Этим, мы ваш авторитет повысим. Солдатики увидят что вы мной командуете и ваще зауважают. Не сейчас, а когда бой начнётся. Только серьёзно так, можно с матом, чтобы все поверили.

– Хорошо, – ничего не понимая кивает Быстрицкий. – А…

– Текст я вам подготовлю. Серафина передаст.

Что за цирк? Зачем ему это? Психи ненормальные. Тут война, а они представления устраивают. Вот кому заняться нечем.

Добегаю, падаю в окоп, поднимаю винтовку и глядя в даль замираю. Там танки, много. Танки, самоходки, бронетранспортёры. И солдаты… Не только обычные, но и длинные, то есть звери. И вот эти звери, опаснее.

– Огонь не открывать! – командует наблюдающий в бинокль генерал. – Пусть подходят. Артиллерия, танки, огонь только по моему приказу.

Команда тут же передаётся дальше. Связисты и радисты отправляют приказ по фронту. Правый и левый фланги, тут же отвечают.

– Клином идут, сволочи, – рычит Горчаков. – На прорыв. А войск… Около трёхсот танков. Столько же самоходок. Солдат пару дивизий. Сейчас должна подойти авиация. Товарищ комфронт, не выстоим.

На такое, бойцы поворачиваются и круглыми глазами смотрят на Горчакова. Они не могут понять как всегда уверенный в победе Горчаков вдруг говорит что не выстоим.

– Выстоим, – уверенно кивает Быстрицкий. – Константинов! Где тебя черти носят?

– Красноармеец Константинов по вашему приказу прибыл, – вытягивается как из ниоткуда появившийся Влад.

– Ну и где тебя носит, красноармеец?

– Виноват.

– Вот что, красноармеец, – заложив руки за спину и гордо подняв голову говорит генерал. – В этот раз, без выговора не обойдёшься. А теперь слушай меня. Вон ту сволочь, порвать как Тузик тряпку. Нагнуть их так, чтобы плача как обесчещенные девки до самого Берлина без оглядки драпали. Приказ понятен?

– Так точно! Есть выговор. Есть порвать немца. Разрешите приступать?

Генерал машет рукой. Влад счастливо улыбаясь перепрыгивает через окопы, уходит метров на двадцать, снимает со спины металлический ящик, вытаскивает из него цилиндр, открывает и достав кусочек металла откусывает от него. Вздрагивает, убирает всё это, урча выпрямляется и начинает светиться зелёным. Громко и страшно рычит, поднимает руки. Из земли поднимаются осколки металла и части брони, кружатся вокруг него и прилипают к телу. Срастаются в подобие массивной и шипастой рыцарской брони. На голове вырастает корона, в руке, из осколков собирается меч. Он вонзает меч в землю, встаёт перед ним на одно колено и тут подлетают Роза и Серафина. Притаскивают здоровенный кусок брезента и повязывают его на подобии плаща. Отлетают и встав рядом с остальными, вызывая у меня приступы ревности с восхищением смотрят на Влада.

– Ох нихрена себе! – восклицает стоящий рядом боец. – А говорили подкрепление совсем слабенькое. Товарищ лейтенант, а это вообще как?

– Смотри, сам всё увидишь.

– Роза, – встав громоподобным голосом вещает Влад. – Работаешь с близняшками, на вас живая сила. Белка, зачищаешь небо. Серафина, связь и пакости. Батя, Маришка, пакости покрупнее и не дайте им убежать. На мне танки. Вперёд! За родину! Ура!

– Ура! – кричат девушки.

Близняшки берутся за руки, вспыхивают и взлетают. Роза несётся за ними. Белка гудя как трансформатор искрясь уходит в облака. Дед и Маришка исчезают. Серафина садится и закрывает глаза.

Влад создаёт огромный щит, поворачивается к нам и кивает. Хотя… Кивает он не нам. А повернулся лишь для того чтобы показать красную звезду на щите, но эффект…

Подняв щит Влад сотрясая землю убегает вперёд. Прямо на танки, до которых ещё далеко, но… Они его не видят? Мишень из него… Да и летящие и полыхающие близнецы, их они тоже не замечают? Но…

– Кругом враги, – шепчет Серафина.

К нашему огромному удивлению, один из танков останавливается. Поворачивает башню и стреляет в борт соседнему. От чего танк взрывается, башня подпрыгивает. Солдаты падают.

Однако, бешеный танк и не думает успокаиваться, доворачивает башню и поливая огнём пулемёта солдат стреляет в самоходку. Соседняя самоходка, разворачивается на месте и буквально в упор стреляет в такую же.

Один за другим танки не обращая внимания на бегущего к ним Влада, сходят с ума и уничтожают друг друга.

– Получите, сволочи, – улыбается Серафина. – Сестрички, пора.

Близнецы вспыхивают ярче, расцепляются и начинают кружиться создавая огненное кольцо. Над ними зависает Роза и тут… Вниз обрушивается столб ревущего пламени. Ослепительно яркое пламя испепеляет солдат и поджигает танки которые взрываются.

Влада и всех остальных наконец-то замечают. От чего в рядах наступающих случается паника. Огонь солдат и машин сосредотачивается на Владе, который…

– Не, не потянет, – качает головой Никифоров. – Королевские тигры, ягдпантеры…

– А я думаю потянет, – возражает Савин. – Товарищ лейтенант.

– Тишину поймали, – шикаю на них. – Смотрим.

Смотреть и правда есть на что. Прикрываясь щитом, едва не падая от прямых попаданий, Влад хоть и замедляется, но всё равно бежит вперёд.

– Я поняла! Смотрите, всё наступление в него стреляет. Он специально на себя внимание стягивает. Но зачем?

– Точно, – кивает Никифоров. – Вот жеж…

Зачем всё это становится понятно через несколько минут. Ползущие и стреляющие танки, вдруг уходят под землю. Буквально падают в огромные ямы которые тут же или схлопываются или заполняются водой. Также, между танками вспучивается земля, вверх начинают бить огромные фонтаны которые кроме сырости ничего не дают. Да, их много, где-то под сотню, но толка с них…

– Влад, тормози их, – улыбается Серафина. – Я добавлю паники.

Влад тут же меняет тактику. Взрыв ногами землю, уносится вперёд, на ходу притягивая металл увеличивается. Высоко подпрыгивает, падает на танк который немногим больше его самого и вонзает меч в двигатель. Запускает щит в самоходку, наклоняется и схватив ствол отрывает танку башню. Вытаскивает из танка танкиста, сжимает и раздавливает. При этом рычит так, что даже здесь слышно.

Паника набирает обороты. Солдаты разворачиваются и бегут. Танки не замечая солдат и проезжая по ним крутятся. Влад… Он уходит. Он просто разворачивается и теряя броню бежит. Уменьшается, падает и катится.

– Катя, давай, – скалится Серафина.

Затянутое фиолетовой дымкой небо вспыхивает множеством ветвистых молний. Звучат раскаты громы. Из дымки спускается светящийся и искрящийся разрядами молний силуэт и тут… Огромная молния бьёт прямо вниз, в один из танков. Причём бьёт не как обычная, а долго, без перерывов. От всего этого убегающие солдаты вытягиваются и падают. Танки явно без участия водителей продолжают ехать прямо по телам. Некоторые крутятся на месте, другие сталкиваются. Один королевский тигр таранит самоходку чем переворачивает её и продолжая буксовать закапывается.

– Вот это тактика! – восклицает Никифоров. – Вот это нихрена себе.

И тут сложно не согласиться. И хоть не всё понятно, сработали они идеально. Правда убили не всех. Некоторые танки, всего штук десять, и солдаты продолжают отступать. Но тут! Земля просто расходится под ними. Танки падают, солдаты… Гигантская трещина в земле заполняется водой и все они тонут.

– Белка, – хмурясь командует Серафина. – Не всё. Двенадцать штурмовиков. Летят прикрывать отход. Разберёшься? Потянешь? Ладно, не лезу.

И тут начинается самое интересное и зрелищное. Белка вися над полем боя дожидается самолётов. Как только показываются, а из-за дымки идут они низко, Белка с громким щелчком перемещается к ним. Бёт молниями от чего первые три вспыхивают и разваливаясь на части падают. Вторую тройку ждёт такая же участь. Ещё три, видимо с помощью Серафины, открывают огонь по своим и сбив их резко идут к земле об которую разбиваются.

Оставшихся Белка разрезает молниями.

– Все молодцы, – встав заключает Серафина.

Ветер поднимает накидку Преображенской, увидевшие её задницу бойцы смущённо отворачиваются. Некоторые садятся и краснеют. Никифоров же, теряется настолько, что открыв рот стоит и смотрит.

– Вань, ты бы не пялился, – подойдя толкаю его в бок. – Влад увидит – зашибёт.

– Да я же… Я же… Я просто не видел никогда, – бормочет Никифоров. – Ну было дело, на озере за купающимися девками подглядывал. Но там же… А тут! Ух, стыд какой. И ведь не холодно ей.

Хихикнув, Серафина закатывает глаза и с хлопком исчезает. Появляется в том же месте, но не одна. С ней все. Прикрывающиеся руками, покрытые сажей Спичкины. Чумазые, выбирающие из волос комки грязи дед и Маришка. Злая Белка, довольная Роза. И Влад, который пытаясь пригладить стоящие дыбом волосы, получает от них разряды и вздрагивая смешно ойкает. И тут… На сцене появляются Быстрицкий и Горчаков. Скинув шинели отдают их близнецам, потом начинают всех обнимать. И когда дело доходит до главного участника этих событий.

– Тащ генерал! – вытягивается Влад. – Приказ выполнен. Немца порвали. Порвали всех. Виноват.

– Молодцы, – стараясь не упасть кивает Быстрицкий. – Но в следующий раз… Иди обниму.

– А дед наш, гигант, – часто кивая выдаёт Никифоров. – Вон какими бойцами командует. Уважаю.

Остальные бойцы с Иваном полностью согласны. Мне же хочется закатить глаза. Однако… С помощью Влада, у нас нет потерь, ни одного раненого, а настроение… Настроение плещет через край.

– Хучу его, – глядя на Влада и видя как он светится приятным жёлтым светом выдыхаю. – Хочу себе. Всего.

– Товарищ лейтенант, – начинает Никифоров. – Не…

– Цыц, он мой. Понятно?

– Да понятно-понятно, – подняв руки отходит Никифоров. – Но всё же…

– Умолкни.

Так, что делать? Как быть? Подойти? И что сказать? Но я ведь такая же. Я как и они свечусь. Я должна… Мне надо… Надо подготовиться.

С подготовкой проблем не возникает. Генерал командует отбой, все рассасываются. Все кроме Влада, он с начальством уходит в блиндаж.

Бегу к себе, сажусь на койку и достав из-под неё осколок зеркала смотрю на своё отражение. Которое, ну совсем не радует. Тощая, осунувшаяся, волосы пучками из под шапки. Зато глаза красивые, большие и зелёные. Но тем не менее, сравнится с красавицами Влада невозможно.

Убрав зеркало падаю на койку, поджимаю ноги и к своему огромному удивлению всхлипываю. Из глаз катятся слёзы. Внутри поднимается бессильная злоба.

– Ничего, вы ещё увидите. Я смогу. Я докажу. Я стану… Стану!

Тоже время. Влад.

По случаю маленькой победы, генерал устраивает большой праздник. У нас на троих по сто грамм спирта на каждого, банка тушёнки и хлеб видом своим больше напоминающий подошву сапога. Целая пачка папирос. Нда… Хотя…

– Ну, за победу, – вставая поднимает помятую кружку генерал.

– За победу, – вставая улыбаюсь.

Чокаемся, выпиваем, садимся. Закуриваю, смотрю на счастливого Быстрицкого.

– Товарищ генерал, я всё понимаю, но радоваться пока ещё рано.

– Понимаю, Владислав, понимаю. Но и ты пойми. В этом бою мы победили.

– В бою, а не в войне, – затигаваясь криво улыбаюсь. – Хотя вы знаете, у нас есть все шансы победить, да. И…

– Ну конечно! – наливая из фляги ещё по сто грамм восклицает Горчаков. – С вами…

– Пока ещё мы не с вами. Я, сам очень хочу… Хочу помочь победить, отпраздновать победу. Но тут всё зависит не от меня и не от вас, а от вашего руководства. Не подумайте, я не пытаюсь вас запугать, вы мне не враги. И уж тем более я не хочу уходить. Но… Если что-то пойдёт не так, я заберу семью и уйду.

– Так просто? – смотрит на меня Горчаков.

– Да, Денис Матвеевич, я не люблю усложнять. Поэтому скажу. Вы не мой народ, я ничего не должен русским и ничем им не обязан. Примите меня, получите многое. Нет… Если ваше руководство попытается качнуть права или не дай Тёмные Силы закрыть меня в лаборатории. Вы вместо друга, получите ещё одного врага. Да, я питаю к вам тёплые чувства, можно сказать вы мне как родные и я люблю всё советское. В первой жизни я рос на фильмах про войну, во второй сам вёл войска в атаку и на основе того что знаю о коммунизме строил свою Империю. В третьей я ничего не понимал и не помнил, но… В четвёртой я здесь. Но, от любви до ненависти один шаг. Вы знаете. Нет, я вас не пугаю. Можете считать это предупреждением. Потому что на опыты я не пойду и никого из своих не отдам.