Текст книги "Первопричина 2: Возмездие Красного Медведя (СИ)"

Автор книги: Stereoman

Соавторы: Артём Соболь
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 26

Следующий день. Где-то в европейской части советского союза. Серафина Преображенская.

Срочный вызов и вот мы прибываем на место и крадёмся по лесу. Хотя, мне это не нужно и аномалию я могу засечь издалека. Но Машеньке, которую все так и называют Маруськой, надо учиться. Её способности только просыпаются и их необходимо оттачивать потому что сбросить ей все наши знания, просто слишком. Слишком опасно, разум просто не выдержит, а она для меня…

Чувствую себя мерзко. Сомнения, варианты будущего, понимание того что поступаю неправильно. Я знаю будущее, я его вижу. Но взять и предотвратить не могу. В таком случае линии наших судеб оборвутся. Всё закончится. Победа, усилия, миллионы жизней, всё это будет перечёркнуто. Всё… Но просто так ждать… Единственное что я сейчас могу, как можно лучше подготовить Машеньку. Её не должно было существовать в этом мире, её судьба не зависит от наших и ещё долго не будет подчиняться этому миру. Кошка Маруська, уже давно должна была умереть. К тому что она изменится и станет кошкодевочкой мир ещё долго не будет готов. А потом…

Как последняя тварь, я свалю всё на неё… Но что мне делать?

Знание, видение будущего, это не столько дар, сколько проклятие. От этого приходится идти по лезвию бритвы, обдумывать каждый свой шаг, поступок, слово. Каждый вздох…

Делаю что могу. А могу я, как бы глупо это не звучало, очень мало. Подойти и рассказать совсем не выход. Даже если я попрошу ничего не делать они всё равно будут действовать. И тогда конец. Но потом, не если, а когда всё сработает и закончится, мне придётся с ними объясниться. Как я буду смотреть им в глаза? Как я скажу что всё знала и ничего не смогла сделать? Как скажу Машеньке, существу кто любит меня как мать, что по большей части просто использовала её? Но как по-другому? Сейчас, я самая сильная в семье и эту семью я не могу защитить. Не могу предотвратить. Но я смогу хоть как-то подготовиться.

– Мам, тебе плохо? – оглядывается Маша. – Я чувствую, тебе грустно. Это…

– Не из-за тебя, радость моя. Просто старое вспомнилось. Не отвлекайся, мы на охоте. Сканируй местность.

– Я сканирую, – смешно морщится кошечка. – Но вижу всего на десять метров. Этого мало.

– Не психуй. Не всё сразу.

– А я хочу как ты.

– К счастью не получится. Ты у меня живая, а мы в привычном понимании нет. Соберись, выдохни. Собери своё зрение, представь луч. Должен получиться прожектор. Получается?

– Ага, вижу на сто метров. Но… Это как светить фонариком в темноту. То есть если бы я не видела в темноте и мне нужен был бы фонарик, то вот так. А ещё…

– У тебя зрение острее, а слух в разы тоньше. Комбинируй особенное зрение, обычное и слух.

– Ох ты! Получается.

– Молодец. Теперь веди.

Встав на четвереньки, Маша муркает, поднимает хвост и распушив его бесшумной тенью скачет вперёд. Останавливается, водит ушками, забавно шевелит усами, собирается.

– Мам, – звучит в голове голос Маши. – Может намекнёшь на кого мы охотится.

– Не-а. Смотри внимательнее, дочка.

– Эх…

Охота, вот уже несколько минут, идёт на нас. Просто для этого хищника, мы настолько необычные, что он пока нападать не решается. Пока. Значит надо ему помочь.

Лёгкое усилие воли и наблюдающее за нами существо начинает сходить с ума от голода. Издаёт тихое рычание собирается…

Маша поворачивается к опасности. Выгибает спину, злобно урчит. Подпрыгнув встаёт на ноги, вытягивает руки. Обнажая клыки улыбается, зрачки её сужаются. Из головы выходит импульс.

Бегущий к ней огромный динозавр, широко открыв пасть рычит. Пошатывается, теряет равновесие и падает. Проезжает по траве и останавливается в десяти сантиметрах от поставленного мной для защиты Маши щита. Лежит, тяжело дышит.

– Получилось, – вытирая лапкой пошедшую из носа кровь шепчет Маша. – Мама, я смогла.

– Молодец. А теперь добей.

– Зачем? – отшатывается она. – Он же…

– Он хотел съесть тебя. Маша, соберись и поджарь ему мозги.

– Я не буду.

– Почему? Объясни мне.

– Мам, он охотник. Он умный, свирепый, но всё же неразумный. Он охотится чтобы выжить, а не потому что ему хочется убивать. Ему страшно. Я не могу убить беззащитного.

– Молодец, – подойдя ближе наклоняюсь и касаюсь головы поверженного аллозавра. – Ты права. Убивать легко, понять и пощадить сложно. А он умнее чем мы думали. Интеллект на уровне собаки, даже чуть больше. Вставай. Тебе пора обратно, портал скоро закроется.

Динозавр встаёт, мотает головой, наклоняется к Маше, шумно втягивает носом воздух, разворачивается и уходит.

– Большой Ал, – глядя на него выдыхает Маша и берёт меня за руку. – Почти как в том фильме который папа в одной из своих жизней смотрел. Проводим?

– Хочешь посмотреть на других? А покататься?

– Хочу!

Поднимаю нас в воздух, усаживаясь на спину динозавра, сажу дочь перед собой и направляю зверя к порталу. Который рядом и который открывает потрясающие виды. Именно сейчас, портал открытый в том мире на холме, показывает как к водопою идёт стадо травоядных гигантов.

– Жаль что они вымрут, – вздыхает Маша.

– Такова жизнь, дочка. Одни рождаются, живут, процветают. Потом уходят освобождая дорогу другим. Но ты не расстраивайся. Вымрут не все, многие доживут до наших дней.

– Птицы? Ну это уже не то. А может оставим его? Я буду кормить, ухаживать, убирать за ним. Играть с ним буду. Можно?

Маша поворачивается, строит огромные глаза, расширяет зрачки…

– Можно но не этого. Скоро дядя Серёжа научится открывать порталы и мы возьмём тебе маленького. Красивого, с перьями. Такого какой не будет вызывать инфаркт у обычных людей.

– Спасибо, мама, – закрыв глаза жмурится Маша и начинает мурлыкать.

Глажу её по голове, замечаю кое-что странное и невольно улыбаюсь. У неё наконец-то начали расти волосы. Белые, но… Что я к ней чувствую? Привязанность.

Да, своих детей у меня не будет. Увы и ах, но в состоянии винегрета из человека, тёмного духа и элементаля, зачать в себе новую жизнь я не смогу. Маша же…

Гордость. Сегодня новое ощущение. Она смогла, сделала это хорошо. Несмотря на то что в плане способностей она невероятна слаба, её потенциал… Не то чтобы колоссальный, но всё же неплохой.

Любовь… И тут двояко. С одной стороны да. С другой… Кого я обманываю? Как только она научилась говорить и нарекла меня мамой, она для меня всё. И она… Она справится, я верю. Верю… Потом, когда всё получится, когда всё изменится, когда я снова стану живой, я попрошу у неё прощения. А вот поймёт ли она меня… В одних вариантах – да. В других увы нет. Более детально смотреть не стану, страшно… Сейчас же работа. Над нами сгущаются тучи. Грядёт буря способная от нашего вмешательства перерасти в катастрофу. Надо стиснуть зубы, сжать кулаки и ничего не делать.

Несколько дней спустя. Свердловск. Влад.

Доклад Сталину про аномалию. На что вождь несколько минут думает, берёт со стола трубку, раскуривает и хлопает в ладоши. Тут же, сразу после того как присутствующая в кабинете Серафина вкладывает в головы прибывших со мной Элариса и Таиры знания русского языка, начинается полемика.

Эларис остаётся вождём теперь гоблинской автономии. Получает гарантии защиты, им выделяется помощь, в виде продуктов. Принимается решение построить завод предварительной обработки грибов и протянуть к грибному лесу железнодорожную ветку. Рабочие бригады из солдат сформировать и отправить на заготовку. Данные о гоблинах засекретить.

Пока Таира рассказывая о жизни и о том какой Сталин мудрый, а его представитель то есть я благоразумный, уплетает варенье. Докладываются остальные. И тут всё не особо гладко.

Маришка требует в помощь Серафину. Команды медиков, с её способностями Маришка собрала, но на обучение уйдут месяцы или даже годы. По её мнению знания надо вложить в их головы, а потом уже оттачивать. Поэтому Маришка просит снять Серафину с заданий и на время оставить в Свердловске.

На это руководство соглашается. Далее Сталин зачитывает нам доклады Морозовой и Горчакова. От которых настроение падает ещё ниже.

Всё дело в бандах, сектах и прочих нехороших личностях. Банды, не обращая внимания на бедственное положение страны, творят бесчинства. Вырезаются целые деревни. Склады опустошаются или вообще сжигаются. Беззаконие выходит на новый доселе невиданный уровень.

Не отстают и сектанты, которые ещё хуже. Если жестокость бандитов можно объяснить жаждой наживы, то действия сектантов никакой логике не поддаются. Они просто режут гражданское население, попадаются, уничтожаются на месте, но тут же снова появляются. Проповедники, не обращая внимания на массовые казни себе подобных, ведут агитацию, толкают слабовольных на преступления. Набирая последователей устраивают кровавые жертвоприношения. Строят церкви из частей тел жертв и обещают принявшим их веру спасение. Но спасение через смерть и отречение от материальных благ. Что к сожалению работает. Говорят красиво. Люди несут последнее и добровольно ложатся на алтари.

Самое же неприятное в том, что все кто может воруют. Воруют все и всё. Понемногу, осторожно, до смешного. Начальники складов выносят горсточки муки в носках. Зашивают мясо в пояса, под подклады, в воротники. Попадаются, встают к стенке, умирают. И ладно бы, если бы они на самом деле голодали. Пока продукты есть и хоть по карточкам но выдаются. Дело тут в жадности. Горсть муки, с учётом того что слухи о надвигающемся голоде разгоняются бандосами и проповедниками, можно выгодно продать. Люди небезосновательно опасающиеся грядущей катастрофы – купят. А раз есть спрос, значит будет и предложение.

– Ну и что скажешь? – смотрит на меня Сталин.

– Нда… Тяжёлая ситуация. Но решаемая. Ужесточить меры наказания.

– Как Владислав? Расстреливать два раза? Садить на кол? Топить? Заживо сжигать? Мы ходим по тонкой грани и легко можем превратиться из защитников в кровавых тиранов.

– Если не ужесточим, то в них и превратимся. Понимаю, Иосиф Виссарионович, это жестоко. Это очень жестоко. Но если бездействовать, станет хуже.

– Куда уж хуже? – поводит плечами Берия.

– Ну например… Вот взять вас, Лаврентий Палыч. В других мирах, которые очень похожи друг на друга, после смерти Сталина, вы объявили амнистию и выпустили на свободу тысячи уголовников.

– Мне не нравятся такие мои аналоги, – ворчит Берия. – Я так никогда не поступлю. К чему ты вообще ведёшь?

– К тому что народу нужно жёсткое управление. Товарищ Сталин, не курите здесь. У нас женщина в интересном положении, а вы пыхтите как паровоз.

– Ох, извините, товарищ Таира, – улыбаясь перемазанной вареньем гоблинше убирает трубку Сталин. – Владислав, продолжай.

– На самом деле тут всё просто. То есть как просто так и сложно. Действовать надо по методу кнута и пряника. Виновных наказывать, жестоко и беспощадно. Лидеров, передовиков, просто хороших людей награждать. Допустим, работает на заводе токарь. Работает хорошо, старается заработать копеечку. По норме у него двадцать деталей в смену. Он делает сто. Что с ним надо делать?

– Доплачивать, – щурится Сталин.

– Ну конечно! За каждую деталь. А что делали в знакомом мне советском союзе?

– Извини, не знаю, – разводит руками Сталин.

– Поднимали норму остальным. В итоге передовика начинали ненавидеть. На него не равнялись, не старались превзойти, а ненавидели. В итоге, мастер работающий за пятерых, начинал извините ебланить. Делал он столько же. Но делал это хитро. Он откладывал детали, а свободное время занимался хрен знает чем. А всё потому что коллектив побьёт, долбанутый начальник цеха поднимет норму всем, мастера вечером за проходной подождут. Теперь меняем картину. Токарь делает норму, за то что выше нормы, ему банально платят, а остальных не трогают. Хотите заработать, пожалуйста. Работайте, мы заплатим. Вон условный Иванов старался и в конце месяца получил две зарплаты. Его фото на доске почёта, а за то что так старался, ему путёвка на море. Понимаете?

– Это пряник, – смотрит на меня Сталин. – А кнут?

– Воров, вредителей и иже с ними. Не казнить на месте, а освещать в прессе и по радио. Украл – отправился за полярный круг уголь киркой из вечной мерзлоты ковырять. А вместе с ним все кто был в курсе. Украл больше – встал к стенке, не один, а с подельниками. Начнутся доносы, их будет много, но теперь это можно будет проверить. Проверить красиво, с помпой так сказать. Чтобы все знали, что власть никогда не обидит честного человека. Для вида взяли нескольких невиновных, аккуратно допросили, и выпустили. Народ это видит и понимает что властям можно верить.

– На словах красиво. Ещё мысли,

– Надо постараться быть первыми во всём. Иметь всё самое лучшее. Одна из причин развала советского союза, грёбаный дефицит и твердолобость властей. У наших граждан, всё должно быть лучшим. Чтобы на другие страны не смотрели. А если и смотрели, то с сочувствием. Ну и… У нас есть план.

– Стесняюсь спросить какой, – тянется к трубке Сталин, смотрит на Таиру и вздохнув складывает на груди руки.

– Открыть портал в другой мир. Похожий на наш, но где дело идёт в будущем. Где-то к середине девяностых началу двухтысячных.

– Во времена разгула преступности и беззакония? Зачем?

– За тем что только там мы сможем приобрести то, что даст хорошего пенделя нашей науке и технике. Электроника, вычислительная техника, военная техника. Нам нужно время, а его у нас не так много. А теперь представьте. Новые танки на сорок-пятьдесят лет обгоняющие наши. Компьютеры, средства связи, наука, учёные. Всё это у нас будет. Таким образом, лет через пятьдесят СССР станет не только сверхдержавой, но настоящей страной будущего.

– Как?

– Двумя способами. Военное вторжение или обычная скупка всего и всех. Мне нужно золото. Оно у нас есть, но девать его некуда. А там, можно будет купить всё что угодно, без последствий. Понимаете? Придём, подкупим, скупим, организуем сеть агентов. Нужно будет и на местные власти выйдем. Согласны?

– Подожди, Влад. Просто так, такие решения не принимаются. Слишком многого ты хочешь. Я подумаю, посоветуюсь с Тёмными Силами. Позже сообщу. Пока займись более насущными делами.

– Какими?

– С сектами разберись. Замучили уже.

– Ладно…

– Ладно? – хмурится Сталин.

– Есть заняться сектами! – вытягиваясь кричу. – Разрешите приступать?

– Приступайте, полковник.

И вроде мне стоит обидеться на него. Какой-то человек, который не в состоянии оценить великие замыслы Тёмного Императора, смеет приказывать мне ставить своё жалкое мнение выше моего. Но тут он прав. Тороплюсь. У нас всё идёт по матушке вагине, а я уже о других мирах мечтаю. К тому же лидер он, с ним общаются Тёмные Силы и я сам решил не лезть в высшие эшелоны руководства.

Эх, займусь работой. Безделие есть путь к саморазрушению. А так, хоть отвлекусь и девочек своих отвлеку. Итак! На первом месте у нас: секты, банды, ворьё, гоблины, проблема с продовольствием, основание города Лазаревск. Изучение порталов, арданиума, всё же разведка в другие миры. Постройка дома и некоторое время ухаживание за семьёй, потому что я о них совсем забыл, а это непорядок. Ну и так, по мелочи. Работы лет на двадцать. Тяжёлой и упорной работы. Надо… Надо работать, это я умею. Что там было первым? Секты? Да хрен с ним, Ордо Еретикус в бой. Надо КГБ основать. А то Советский Союз без такой структуры, как-то не то. Ну и… Эх…

Глава 27

С памятного разговора в кабинете, время бежит вприпрыжку. Страна, разбитая и обескровленная постепенно приходит в себя. Ну как приходит, стоит на краю пропасти и балансирует с целью не свалится. Но, уже собирается сделать шаг подальше от могилы. Но обо всём по порядку.

Гоблины и Эларис. Племя Грязевиков, полноправные члены нашего социалистического общества. Только их появление спасло страну от города. Грибной лес, с огромными грибами, разросся вокруг озера Нежное. Грибы оттуда вывозили составами и караванами грузовиков. Вывозили, но меньше их от этого не становилось. Грибы, от заготовки в промышленных масштабах, росли ещё быстрее. Но росли только вокруг озера Нежное. В других местах, несмотря на все старания Элариса, расти они не хотели, а если и росли, то как обычные.

Однако и этого более чем хватало. Население хоть и не начало резко жить в достатке, но и от голода не вымрет. Из грибов теперь делают всё, от хлеба и консервов, до заменителя мяса и сладостей. Стоят они копейки, эффект от них более чем положительный. Многодетным, ветеранам войны и передовикам, этими же грибами выделяется помощь.

Не все довольны, но большинство понимает и принимает.

Порталы.

Изучение порталов с участием: Лазарева, Серафины, Элариса, Ломакина и целого созданного НИИ, давало интересные и даже неожиданные результаты. Порталы, их целых три вида. Стабильные-межмировые, их можно открыть в ручную с чем Лазарев легко справляется. Но тут есть заморочки. Для открытия портала, нужны кристаллы появившиеся на месте взрыва бомб. Эти кристаллы, а для стабильной работы их нужно пять штук встраивают в каменное, созданное Осипом или теми кто обладает похожими силами кольцо. Потом создаётся такое же кольцо. Находится тоннель где-нибудь в скале. Почему именно в скале непонятно, но портал в других местах не работает. Так вот, два кольца и тоннель не менее ста метров. Дальше энергия, Лазарева, Элариса или от кристаллов-аккумуляторов. И портал работает. Стабильно, долго, вот только ведёт в неизвестно куда, но почему-то в основном в прошлое.

То есть не совсем в прошлое, а в миры где время идёт не так. Там или динозавры ходят, или деметродоны ползают. В некоторых вообще период карбон и кроме земноводных и стрекоз нет ничего. А есть миры абсолютно пустые, холодные и безатмосферные.

Таскать оттуда что-нибудь пока не решаемся. Смотрим, наблюдаем, думаем.

Следующий вид порталов. Стабильные-местные. Они открываются более простым способом, никаких тоннелей для них не надо, но открываются только в пределах нашего мира. Что при развитии имеет огромный плюсы. Логистика выйдет на новый уровень.

Последний вид порталов – спонтанные-блуждающие. Ведут себя как шаровые молнии. В местах где взрывались бомбы, появляется хрень размером с дверь. Появляется, беспорядочно летает в метре над землёй и, или со временем уменьшается и схлопывается, или сталкивается с чем-нибудь и взрывается.

Природа этих явлений непонятно. Наблюдая такую гадость, Лазарев не смог понять куда они ведут. Из них никто и ничто не выходит, не выделяется, не вываливается и не выливается. В них ничего пройти не может, но это порталы. Лазарев и Эларис в этом уверены.

Радует только то, что их становится всё меньше и меньше.

Секты.

Секты как злили, так и вводили в заблуждение. Были среди них как плохие, так и относительно нормальные. Одни творили бесчинства и устраивали кровавые вакханалии, другие несли добро и мир, третьи воевали с первыми и активно поддерживали политику государства.

Среди доставляющих неприятности выделялись: Хранители, Белое Братство, Защитники, Свидетели Апокалипсиса.

Хранители, самые жестокие, устраивали кровавые оргии, массовые жертвоприношения и ждали спасителей. Опухолями расползаясь и захватывая целые районы, эта мерзость уничтожалась с помощью ковровых бомбардировок. В открытом бою, с ними никто тягаться не хотел. Фанатики шли в бой обвязываясь взрывчаткой. Ничего не боялись и не знали что такое осторожность и самосохранение. Пытаться помочь попавшим туда людям, не представлялось возможным. Даже Серафина не могла вправить им мозги. Попав же в плен, Хранители или разными способами убивались, или несмотря ни на что молчали.

Белое Братство. Состоящее из одних лишь одарённых скопление людей, считало других одарённых предвестниками конца света. Работали осторожно, в ебенях строили церкви, вели ненавязчивую агитацию. Втихаря устраивали диверсии на опасных производствах и важных для страны заводах и предприятиях. Считались самыми опасными и непредсказуемыми.

Защитники. Простые жулики прикрывающиеся великими целями. Обманывали население, в основном на деньги и сваливали.

Свидетели Апокалипсиса. По мнению этих ребят, все мы уже умерли и находимся в аду. Чтобы выбраться, надо просто сесть и ничего не делать. Потом, когда человек умирал от голода, по их мнению он очищался и улетал в рай.

Самое смешное, что руководители этих обезьян, истощёнными не выглядели. Принятого под белы рученьки отца Павла, лидера засевшей в Красноярском крае секты, в легковушку затолкать не смогли. Везли в кузове, куда кое-как построив аппарель затолкали.

Объяснение простое. Батюшка, брал грехи прихожан на себя. От этого и жирел. То что он глядя на прихожан жрал как не в себя и жил с тремя женщинами сразу, миряне воспринимали как само собой разумеющееся.

Казнили отца Павла, путём заливания в глотку расплавленного свинца. Кое-как, но всё же добился.

Остальные, некоторые даже не имеющие названия секты, играли нам на руку. Говорили о мире, дружбе, взаимовыручке терпимости к невзгодам. Все, кроме Медвежат. Медвежата, в которую вступали в основном ветераны, не только полностью поддерживали власть, но и в случае засвета какого-либо проповедника, брали палки, нещадно колотили поехавшего и ему сочувствующих и сдавали НКВД.

Период расцвета сект, пришёлся на сорок седьмой, в пятьдесят первом, после массового расстрела Стражей и Белого братства всё стихло. Дальше…

Лазарев.

Сергей Андреевич Лазарев, получил звание академика. Мотался с нами по Союзу, исследовал, проектировал город в честь себя. Совершал открытия, как полезные так и не очень. Выращивал кристаллы, составлял каталоги взаимодействия арданиума с химическими элементами, писал диссертации о влиянии кристаллов на живые организмы. При помощи Лариски добился звания светило науки. Не просто так, за бомбы, а многое за что. Полупроводники, сверхпроводники, прототипы процессоров, лекарства. Проблема была в том, что все эти открытия сильно опережали своё время и с учётом только оправляющейся после войны страны, должного внимания не получали.

Да исследовались, да внедрялись. Но особого рвения проявить было банально некому. На что Лазарев нисколько не унывал и продолжая открывать изучал порталы в которых видел ключ к нашему процветанию.

Аномалии.

Аномалий было великое множество. Самых разных, от мутаций растений и животных, до совсем непонятной хрени не поддающейся здравому смыслу.

Большинство этого безобразия творилось на территории Европы и зависело от того сколько бомб было взорвано в том или ином месте. Где-то учёные находили новые виды берёзы, а где-то появлялись новые формы жизни. Так, например, на руинах одного небольшого города на берегу Балтийского моря, появилось государство разумных крыс.

Не таких как Лариска, да и государством их общество трудно назвать. Но тем не менее признаки разума они проявляли. У них была власть, разделение на касты, свой язык, письменность и календарь.

Или у нас, природа изменялась. Виды живых существ мутировали. То что обитало раньше, изменялось.

Внешне не менялись только люди. Хотя, со слов Ломакина, Маришки, Лазарева и Лариски. Люди в этом мире, давно уже не люди. Исследования только подтверждают это. На пятьдесят первый год, в мире ни одного человека, в привычном понимании, не осталось.

Арданиум.

Давая нам всё, арданиум отнимал самое ценное. Продлевая жизни, избавляя от болезней, наделяя суперсилами, арданиум препятствовал размножению. Зачать стало значительно сложнее. Рождались в основном девочки. Единственный плюс в этой истории, что детской смертности теперь не было. Люди, которые не люди, стали крепче и сами того не замечая, сильнее.

Для них, для практически всех, изменения проходили незаметно. Их как-будто бы не видели, а то что видели, воспринимали как должное. Но, из-за увеличивающейся разницы количества мужчин и женщин, руководство вдруг вспомнило о моих предложениях. Из-за поножовщины, когда две женщины запечатлились на одного бедолагу и следуя правилам не смогли договориться. В результате три трупа. И такое сплошь и рядом. Одни, после того как зепечатлятся начинают тихо жить вместе. Другие опираясь на правила и то что многожёнство это плохо, противятся и устраивают скандалы приводящие в основном к убийству или в лучшем случае мордобою.

Сейчас, уже написанный указ получает последние правки и готовиться быть озвученным. Вместе с этим, активно разгоняется моя история. Умные люди с красивыми голосами, намеренно устраивают дискуссии в студиях. По сценарию кричат друг на друга, ругаются, даже матерятся. Одни которые как-будто за нас, выставляют меня героем и говорят что на меня надо равняться. Перечисляют мои заслуги, подвиги моих жён и утверждают что большие семьи неплохо.

Другие, якобы оппоненты, на счёт подвигов и героизма согласны. Равняться на меня готовы, но большие семьи считают плохим.

Считают до тех пор, пока ведущий не даст слово какому-нибудь учёному. Который раскидав всё по полочкам, убедит всех и, возможно, самого себя в том, что это всё же хорошо.

Такие передачи население слушает открыв рты. Те кто запечатлился, знает нас или просто разделяет взгляды – согласны. Другие плюются. Но это до указа. Там, всё изменится.

Друзья, семья, знакомые.

В семье всё не особо гладко. Девушки хотят детей, хотят спокойной жизни. Но увы не могут от чего всем не до радости. Горе от такого, все топят в работе. Маришка возглавляет медиков. Белка с особой жестокостью уничтожает криминальные элементы. Фая и Рая покровительствуют гоблинам. Роза бездельничает. Серафина учит Маруську.

Осип/Ломакин таскается со мной. Пока Осип пытается наверстать упущенное и иногда воюет, Ломакин пишет диссертации и научные работы. Не с таким энтузиазмом как Лазарев, но тоже неплохо получается.

Горчаков и Морозова бегают за преступниками. Нестерова пропала с радаров. Сидор и Самуил изредка пишут, но где они непонятно. Зато Вася Савин и Ваня Никифоров здесь. Вася учится в Свердловске и приезжает строить Лазаревск. Ваня женился, вроде как без запечатления, а как он сам говорит по настоящей любви. Работает на стройке и о чудо, ненавидит меня.

После всех этих радиопередач, со мной не разговаривает. При встрече здоровается и ссылаясь на занятость быстро уходит.

Быстрицкий работает, поднимает страну. Наш начмед, Агаларян, возглавляет госпиталь в Свердловске. Остальные… Остальные кто где. И пусть так будет. Сейчас не до них, работы по-прежнему много. А ещё впереди ожидаются потрясения. Грандиозные, как я думаю.

Год спустя. Лазаревск. Ваня Никифоров.

Иду по улице, пинаю камушек, своим ростом, размером и выражением лица распугиваю прохожих. Думаю о жизни. И тут есть над чем поразмыслить.

В стране катастрофа. Мы ещё не оправились. Все кто воевал от каждого хлопка вздрагивают. У нас полно работы, выходной раз в две недели выпадает. А эти, мать их руководители, вместо того чтобы жизнь наладить, многожёнство вводят. Три месяца назад, Левитан чтоб ему поплохело по радио указы зачитывал. Так мол и так, Сталин и маршалы, приняли решение…

Тьфу! Это надо ещё узнать чего именно они приняли что на такое решились. Командира в пример приводят. Совсем спятили. Увижу этого командира, мимо пройду, не поздороваюсь.

А потому что заели уже. Бригадиры лекции читают. Женятся по несколько раз. Узаконили они отношения, видите ли. До этого по углам обжимались, а теперь ходят носы задрали. А руководство им за это паёк усиленный. Землю, доплаты, премии на свадьбы. Нам жрать нечего, а они как мухи женятся. Противно. И нас таких нормальных всё меньше и меньше. Но мы держимся. Пусть на нас косо смотрят, никаких вторых жён мы не возьмём. Мы…

Созерцая спешащую по делам троицу, парня и двух липнущих к нему девушек, сдвигаю на затылок кепку и плюю на тротуар. Закуриваю…

Выходной уничтожен. У жены он только через неделю, меня же с утра буквально растоптали. Вызвали на работу и пропесочили. Как мол и так, Ваня, как ты можешь от коллектива отбиваться? Все уже по второй жене взяли, а ты… Не по советски это. Иди говорят, подумай над своим поведением, запечатляйся и женись.

А как я потом жене своей в глаза смотреть буду? Что я моей Верочке скажу когда в дом кого-то приведу? Здравствуй Вера, это Люба она теперь с нами жить будет?

– Да чтоб вас всех! Совсем озверели!

– Сержант Никифоров! – слышится за спиной знакомый голос. – Почему ругаетесь?

– Вася… Савин.

– Он самый, единственный и неповторимый, – подходя тенет руку товарищ. – А ты чего бледный такой? Не на работе. Приболел?

– Да где там, не болею я, вообще. А злюсь… Несправедливо это. Неправильно.

– Конкретнее, – смотрит на меня Вася.

– Закон этот, о многожёнстве.

– Так, Ваня. За мной. В порядок тебя приводить буду. Вон, пивнуха. Пошли, по кружечке бахнем. Я угощаю.

Заходим, садимся. Вася притаскивает четыре кружки, садится и подперев руками голову смотрит в глаза.

– Чего?

– Рассказывай.

– Да что тут рассказывать. Бесит всё. На работе ругают, начальство грозится премии решить. Жениться заставляют.

– Так чего не женишься?

– Я что дурак?

– А я по твоему дурак, – хмурится Вася. – Быстрицкий дурак, Рокоссовский дурак. Командир по твоему вообще придурок получается.

– А по твоему нет?

– Ты командира не трожь, мы ему жизнью обязаны. Сколько раз он твою тушу из-под обстрела вытаскивал. Перечислить? Сколько раз они всех нас спасали? Забыл? Так я тебе напомню. Нет, я не буду перечислять. Я проще скажу. Если бы не они, нас бы не было. Ни тебя, ни меня, ни Ритки, никого. И Союза тоже. И вообще всего. А ты что сейчас несёшь? На командира озлобился, на семью его, на руководство. А они в отличии от тебя, как лучше делают.

– Кому лучше? Себе? Командиру хорошо…

– Совсем спятил, – шипит Савин. – Что с тобой стало? Ты же с ним в атаку ходил. Тебя Маришка, жена его по кусочкам собирала. Ты скотина, плакал и говорил что умирать не хочешь. А потом когда она тебя собрала, руки ей целовал. Забыл?! Или ты забыл как после того как командир тебя с поля боя вынес, у танка братом его называл. Лучше бы он тебя там оставил.

– Ты что говоришь…

– А ты? – звереет Савин. – Ты сам себя слышишь? Ты знаешь что в стране творится? Знаешь что женщины уже делёжку устроили? Знаешь что без этого указа не могли договориться и шли убивать? Знаешь что после указа всё это прекратилось?! Ты знаешь? Нет? Тогда рот закрой и слушай. Не было у них другого выхода. Не было! Я знаю, я в прокуратуре и вижу какой звездец они свои указом предотвратили. А ты… Нюни распустил. Сидишь как девка.

– За языком следи.

– Сам следи! Болван. Командир для нас победу зубами вырвал. Спас всех нас, весь Союз, а ты его грязью поливаешь. Слушай меня. Ещё раз, нечто подобное в адрес командира услышу, забуду через что мы прошли и зубы тебе выхлестну. А теперь начнём сначала. Женат говоришь? Ну и как?