Текст книги "Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)"

Автор книги: Stels_S

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Правда, – улыбаясь, ответил парень, ущипнув меня за попу.

– Лишь бы пощупать, – прокомментировала я.

– И не только.

Очередной наш поцелуй, перерастающий из невинного в страстный, наполненный желанием, прервал звонок моего мобильного. Я нехотя оторвалась от парня и пошла в спальню. На экране высвечивался номер Ани, во мне сразу же проснулись тревожные чувства, я ответила на звонок.

– Привет, – несмело произнесла я, слыша всхлипы подруги.

– Лер, мне так хреново, приезжай, а? Иначе я не знаю, что с собой сделаю, – захлебываясь слезами, прошептала Аня.

– Я скоро буду, не делай глупости, – спешно произнесла я.

Анька отключилась, я откинула телефон в сторону и, по привычке, прикусила нижнюю губу. Я не ожидала, что Артур так быстро все ей расскажет, я не была к этому готова. Сделав глубокий вдох, я стала собираться, не обратив внимания на вошедшего в комнату Морозова.

– Ты куда? – поинтересовался он.

– К Ане, Артур ей все рассказал, – бросила я, натягивая свитер.

– Значит, коньки отменяются, – констатировал Максим.

– А ты как думаешь? – развернувшись лицом к нему, грубо произнесла я.

Не знаю, что в его словах меня задело и почему я так резко отреагировала, но факт остается фактом. Однако я прекрасно понимала, откуда во мне взялась эта злость. Я была чертовски зла на себя за то, что у меня не хватило духу ей все рассказать, и сейчас я эту злость сливала на него.

Морозов фыркнул, подошел ко мне, взял мое лицо за подбородок и заставил посмотреть в свои глаза.

– Мелкая, не нужно срывать свою злость на мне, я этого не приветствую – это первое. Ваши девичьи страдания о том, какие все мужики козлы, меня, мягко говоря, не интересуют – это второе. Но так как ты моя девушка, которую я люблю и уважаю, я не стану возникать по вопросу нескольких твоих часов в общении с ноющей и скулящей подругой – это третье. И напоследок, запомни раз и навсегда, для тебя никого дороже меня не должно быть, исключение составляют родные. Я патологический собственник и не стану тебя ни с кем делить, в том числе и с друзьями – это четвертое.

– А теперь послушай меня, я не знаю, что ты там себе надумал, но Аня – моя подруга, и, когда ей нужна помощь, я не могу отказать. Так что будь добр, смирись с этим.

Я убрала его руку от своего лица и подошла к шкафу в поисках джинсов. Тоже мне выдумал, можно подумать, если его пресловутые друзья позвонят ему с какой-либо просьбой, он им откажет.

– Помочь в том, чтобы сопли вытереть и погладить ее по головке, проговаривая тираду о том, какой Сокол хуевый?

– Твой друг изменил моей подруге, и после этого я должна воспринимать его как достойного парня? – чеканя каждое слово, произнесла я на повышенных тонах.

– Твоя подруга прыгнула в койку моего друга в первый же день, когда он ее пальчиком поманил. А теперь скажи мне, любовь моя, как, по-твоему, я должен относиться к этой девушке? – голос Морозова оставался ровным и спокойным, в нем едва проскальзывали ледяные нотки.

– Мало того, что твой друг изменщик, так он еще и лгун, – выпалила я, натягивая джинсы, схватила телефон и выбежала в коридор.

Морозов нагнал меня сразу возле выхода из спальни, схватил и прижал к стене, придавливая массой своего тела.

– Твой острый язычок до добра не доведет, – грубо произнес Максим в мои губы и жадно впился в них.

Как только мы начинаем ссориться, в голове что у него, что у меня что-то щелкает, и сразу наша ссора летит к чертям, а желание обладать друг другом накрывает нас с головой. Это наваждение не дает нам здраво мыслить, и только губы ищут губы, поцелуи опаляют кожу, руки сжимают, сминают, ласкают, но не отпускают. Весь мир перестает существовать, остаются лишь два голодных, влюбленных друг в друга человека.

Глава 36

Морозов кольцами выпускал дым от сигарет в опущенное окно машины и пальцами набивал ритм мелодии, заполняющей салон, на руле, пока мы стояли на светофоре. Он вез меня к Ане, хоть и не был в восторге от того, что ему придется провести день без меня. И свое недовольство он уже несколько раз изложил в устной форме.

– Что обычно делают девушки в таких ситуациях? – неожиданно спросил Максим, до этого молчавший. – Просто парни напиваются до беспамятства и трахают все подряд. Во всяком случае, те, кого я знаю.

– И ты? – мой голос прозвучал сдавленно и тихо, я прокашлялась и повторила вопрос.

Бездонные изумрудные глаза в мгновение посмотрели на меня. Я неосознанно сжалась под пронизывающим насквозь, властным и в то же время требовательным взглядом, который обычно бывает у мужчин, реализовавших себя в крупном бизнесе, либо же на руководящих должностях. Кажется, Морозову это было дано с пеленок. Ему, в принципе, многое было дано от рождения, и то, как он справлялся с различными ситуациями жизни, этому наглядный пример. Собранный, сдержанный, но моментами по-юношески вспыльчивый, полный огня, контрастирующего с холодом, и с запалом азарта в сердце. Родной, любимый, но в моменты чужой и отдаленный.

– У меня не было опыта в этом плане. От меня еще никто не уходил, кроме тебя конечно, но тогда наши отношения были на стадии зарождения, а сейчас я тебя попросту не отпущу. Так что мне это не грозит, – уверенно произнес Максим, разгоняясь по трассе.

Любой девушке было бы приятно слышать эту фразу от своего парня: «не отпущу» – мило и романтично, не так ли? Но та интонация, с которой он ее произнес, навеивала на мысли отнюдь не о безграничной любви. Тут было что-то другое, пока еще чуждое мне, незнакомое…

– То есть, если бы я вдруг захотела от тебя уйти, ты бы силой удерживал меня рядом с собой? – попыталась в шуточной форме спросить я.

– Да.

Сказал, как отрезал, даже не посмотрел в мою сторону, а просто внимательно следил за дорогой, сжимая руль. Я рассмеялась, стараясь развеять нагнетенную обстановку, не желая всерьез воспринимать его слова.

– Смешно, правда, очень смешно, – с улыбкой произнесла я.

– Разве я шутил?

От тона его голоса у меня холодок пробежался по спине. Я нахмурилась, улыбка стерлась с моего лица, и только сейчас заметила, как напряглись мышцы его тела, как его губы образовали одну сплошную линию, а глаза наполнились раздражением с примесью едва уловимого гнева.

– Максим…

Он не дал мне закончить, грубо прервал меня и резко затормозил прямо перед Анькиным подъездом.

– Ты собралась от меня уйти? – ледяным голосом спросил Морозов.

– Нет, что ты, я…

Парень опять не дал мне договорить, снова прервав меня.

– Тогда к чему этот разговор?

– Я просто хотела узнать, как ты реагируешь…

– Реагирую на что? На то, как любимый человек бросает тебя, потому что более не нуждается в тебе? А может, ты хотела узнать, как я реагирую на измену? На настоящую измену, а не на то подобие, которое было у нас. Хотя, признаю, мне стоило немалых усилий, чтобы не пересчитать все кости твоему любимчику. Я могу тебе подробно об этом рассказать для того, чтобы утолить твое любопытство, любовь моя, – практически прорычал Максим, впиваясь в меня гневным взглядом.

Я не понимала, что его так задело, что его вывело из себя и почему он до такой степени на меня разозлился, но я нашла в себе силы более-менее спокойно ответить.

– Ты меня пугаешь… я не понимаю тебя. В моем изначальном вопросе не было повода для такой агрессии с твоей стороны. И что значит "не отпущу"? Это жизнь, бывают разные ситуации, которые мы не в силах предугадать. Ты не можешь против моей воли удерживать меня рядом с собой.

Морозов хмыкнул, извлекая сигарету из кармана и подкуривая ее.

– Ошибаешься, мелкая, могу и буду, если это понадобится, – ровным голосом без каких-либо намеков на эмоции произнес он.

– Да что с тобой не так? – я пожала плечами в жесте непонимания, продолжая всматриваться в его глаза. – Хочешь сказать, что ты сможешь пойти по стопам отца? Так же, как и он, удерживать, унижать и убивать всю идею чувств и отношений? Я в это не верю!

Я отрицательно покачала головой, отгоняя от себя эти отвратительные предположения, но, кажется, Максим не торопился опровергнуть мои слова. Он продолжал курить, выпуская дым через нос, и смотреть в одну точку перед собой. Мне надоело молчание, я толкнула его ладошкой в плечо, рьяно требуя ответа:

– Не молчи! Слышишь?! Не смей молчать!

От резкости и скорости его движений я не сразу поняла, как именно Морозов оказался нависающим надо мной. В его глазах полыхал огонь гнева, стремительно перерастающего в ярость, а я до сих пор не могла понять, чем вызвала такую реакцию? Как смогла добиться такого отношения к себе? Чем заслужила вспышку этой агрессии? У меня не было ответов ни на один этот вопрос. Сердце бешено колотилось, все тело проняла мелкая дрожь, страх постепенно окутывал меня мерзкой пеленой, и мне не было от него спасения.

– Мы никогда с отцом не разговаривали по душам, но в больнице, после инцидента с дядей, он многое мне рассказал и пояснил. И знаешь, самое странное, что я его понял. Я понял, почему он все это делал, почему держал ее рядом, почему доставлял ей боль. Он просто не знал, как показать ей свою любовь, он не знал, как сделать ее взаимной, поэтому он решил взять ее силой. Все элементарно просто, только для меня это было недоступно, пока в моей жизни не появилась ты. Я пропал в тебе без возможности на спасение. Даже сейчас я продолжаю погибать от любви к тебе. Мне все время кажется мало твоих поцелуев, твоего тела, тебя. Я помешан на тебе и уже не в силах отказать себе в тебе. И, если бы сейчас ты попыталась от меня уйти, я бы учел все ошибки своего отца, чтобы не допустить их, но, по сути, обрек бы тебя на жизнь со мной по моим правилам.

Я взяла его лицо в ладоши как в чашу, всматриваясь в его глаза, зрачки которых мельтешили в насыщенно-зеленой радужке.

– Я. Люблю. Тебя. Я готова посвятить тебе всю мою жизнь, но не по принуждению, а по обоюдному согласию. Я хочу трепета и ласки, хочу чувствовать, хочу быть искренней с тобой, не забирай этого у меня. Не нужно ожесточаться, не нужно закрываться от меня, просто доверься мне, и я отвечу тебе взаимностью.

– У тебя все так просто, иногда меня умиляет твоя наивность.

– А у тебя все сложно, иногда меня это просто убивает.

Морозов расхохотался и поцеловал мои губы, продолжая нависать надо мной.

– Значит, ты готова посвятить мне всю свою жизнь? Что ж, это дает мне почву для размышления, мелкая, а теперь беги к подруге, она явно тебя заждалась.

– Только не воспринимай все буквально, – сразу попыталась немного сбавить обороты я.

– Ничего не могу обещать.

Максим лукаво ухмыльнулся и отпустил меня, я на долю секунды закатила глаза, вышла из машины и направилась в Анин подъезд. Подруга оказалась дома одна и уже в отличной кондиции от наполовину выпитой бутылки мартини. На всю громкость лилась песня «Кристина Si – Начинаю забывать», под которую она танцевала в широкой футболке и домашних шортах, не забывая при этом отпивать из бутылки.

– Привет, – поздоровалась я.

– Лерка, я тебя заждалась.

Анька бросилась душить меня в объятьях, и я еле-еле смогла от них избавиться.

– Это первая бутылка? – поинтересовалась я, примерно представляя, чем грозит мне сегодняшняя попойка.

Морозов будет явно не в восторге. Впрочем, это его друг довел мою подругу до подобного состояния, а я единственный человек, на которого она может положиться в этой ситуации.

– Да, но у меня их еще много, а настроение пока все еще ниже нуля, – пожав плечами и сделав глоток, ответила Аня.

– Ты думаешь, это поможет?

– Отнюдь, я думаю, что мне помог бы другой парень, так сказать, клин клином, но так как другого парня у меня нет, выход один – напиться.

– Это не выход, а скорее отсрочка, и долго на ней ты не протянешь.

– Волкова, хватит умничать, лучше присоединяйся.

– Аня, он того не стоит, – попыталась образумить я подругу, прекрасно осознавая, что последует после нескольких бутылок мартини, а именно клуб, и бедная моя задница, если Максим узнает.

– Согласна, только сердцу этого не объяснишь. И я знаю, что ты сейчас скажешь, что я слишком влюбчивая и бла-бла-бла, но тут другой случай. Все мои парни были либо козлами с симпатичными мордашками и раздутым самомнением, либо качками с тугим мышлением и плоскими шутками. Артур же полная противоположность всего. Он красив, спортивен, интересен, харизматичен…он идеален.

– У-у, Белова, ты ему еще нимб над головой подрисуй для полной идеализации, – забирая бутылку из рук подруги, парировала я.

– Лер, ну разве Максим для тебя не идеален?

– Идеальных людей не бывает.

Анька недовольно фыркнула, выхватила у меня бутылку и разлила ее содержимое по бокалам.

– Ты просто еще не в той кондиции, Лерчик, – промурлыкала подруга, чокаясь со мной бокалом.

– Не отрицаю, – ответила я, делая первый глоток.

Понятия не имею как, но за два часа душевных разговоров мы распили три бутылки мартини. Мое самочувствие оставляло желать лучшего. Я еле стояла на ногах, перед глазами все плыло, мозговая деятельность сошла на «нет», и я совершенно не могла здраво мыслить. Всегда, всегда твердила себе о мере, а тут не рассчитала. Да даже не то, что не рассчитала, просто не заметила, как влила в себя чуть меньше, чем полторы бутылки.

Максиму я уже позвонила, и он с минуты на минуту должен был подъехать, злой как черт, это я уже по голосу поняла. Впрочем, неизвестно, как бы я себя повела в этой ситуации, наверняка бы тоже отчитала его как следует. Сев на пуфик в прихожей, я попыталась обуть кроссовки, но это оказалось для меня непосильной задачей, и я жалобно заскулила.

– Ну что, алкашня, поехали домой? – прозвучал бодрый голос Морозова надо мной.

– Я не могу обуться, – оповестила я, толкнув кроссовок ногой.

– Серьезно? Не может быть, – с издевкой произнес парень. – Неужели нам плохо?

– Либо помоги, либо проваливай, – отрезала я, запрокидывая голову назад, пытаясь сконцентрироваться на его лице.

– Макси, привет, – поздоровалась Аня, улыбаясь.

И почему только я здесь выгляжу паршиво? Белова выдула вдвое больше моего и как огурчик, или мне это кажется? Эх, ладно, все равно не пойму, я свое состояние здраво оценить не могу.

– И тебе привет, – без особого энтузиазма ответил Максим.

Присев передо мной на корточки, он обул меня в мои кроссовки. Потом закутал в мою куртку, нацепил мою шапку и замотал мое горло шарфом до такого состояния, что я чуть не задохнулась, после чего понес к машине, за что я была ему благодарна: идти самостоятельно я бы не смогла. Усадив мое тело на переднее сидение и пристегнув меня ремнем безопасности, Морозов тронулся с места в сторону нашего дома.

– Как ты себя чувствуешь? – его голос разрезал тишину и вырвал меня из дремоты.

– Дерьмово.

Максим прыснул в кулак, стараясь следить за дорогой, а не отвлекаться на меня.

– Не вижу ничего смешного, – пробормотала я, чувствуя, как веки наливаются свинцом и меня клонит в сон.

– Конечно, у тебя же глаза закрыты, – с долей иронии произнес он.

– Мастер шуток-прибауток, – прокомментировала я его слова, принимая объятия сна.

Морозов легонько сжал мою ладошку в своей и поцеловал ее, что-то прошептав себе под нос.

Глава 37

Уже давно я не чувствовала себя так паршиво. Голова раскалывалась, во рту пересохло, глаза едва ли способны были хоть на чем-то заострить свое внимание, а все тело я ощущала как пластилиновую субстанцию, не способную к каким-либо движениям. Радовало только одно: что я дома, а не осталась у Ани.

– Доброе утро, алкашня, – нараспев произнес Максим, только что вышедший из душа.

– Утро добрым не бывает, – пробурчала я, прячась под одеяло.

Стыд? О да, я его испытывала, причем так явственно и отчетливо, что его можно было бы пощупать, будь он материальным.

– Еще как бывает, только для начала снадобье выпей.

– Ты о чем? – вопросительно вздернув бровь, я выглянула из-под одеяла.

– Об апельсиновом эликсире, обладающем живительной силой, и о пилюлях, способных прекратить любую боль, – парировал Морозов с улыбкой до ушей.

В руках парня я заметила стакан апельсинового сока, от вида которого хищно облизала пересохшие губы, и две таблетки, явно заготовленные в придачу.

– У-у, ты лапочка, – простонала я, вытягивая ручки вперед за соком и таблетками.

– Лапочка? Это я лапочка?

Максим прыснул, вручая мне сок и таблетки, и завалился прямо на мои ноги, обхватив их руками через одеяло. Я вкинула таблетки в себя и осушила стакан, после чего поставила его на тумбочку возле кровати. И мне сравнительно полегчало, правда, голова все еще раскалывалась, но это ненадолго.

– Ты лапочка, – повторила я, запуская свои пальцы во влажные волосы парня, нежно массируя его затылок.

– Как меня только ни называли, но лапочкой никогда, – задумчиво произнес Морозов, переплетая пальцы наших рук, не лишая меня возможности свободной рукой продолжать делать ему приятный массаж. – У меня через час тренировка, сегодня я задержусь. Необходимо сплотить команду, выработать командный дух, так как два фронта с вечно «холодной» войной меня, мягко говоря, достали.

– Ты так и не нашел с Русланом общий язык? – поинтересовалась я.

– Нет, – односложно ответил парень.

– А пытался?

– В каких-то моментах.

– Максим, попытайся по-человечески с ним поговорить, а не со своими замашками доминирующего самца.

– С какими замашками?

Морозов вопросительно вздернул правую бровь и рассмеялся, я легонько стукнула его в плечо.

– Ты знаешь, что я имела в виду, так что не прикидывайся, – парировала я.

– Понятия не имею, – улыбаясь, ответил парень.

Я цокнула, прищурилась и сложила руки под грудью.

– У вас скоро финал, тебе необходимо сплотиться с Русланом, хотя бы ради команды. Пойди на небольшие уступки. Хватит упираться рогом и бить себя в грудь, оповещая всех и вся о том, что ты лидер. Все и так знают, что ты из себя представляешь, тебе не нужно это постоянно доказывать.

– Ошибаешься, любовь моя, как раз-таки и нужно, по-другому в спорте никак. Либо ты лучший, либо ты никто.

– Ты и так лучший.

Я взяла лицо Максима в ладоши, всматриваясь в его насыщенно-зеленные глаза оттенка изумруда.

– Мне, определенно, льстит это слышать, мелкая, но, увы, не все так просто. Но я попытаюсь с ним поговорить по-человечески, – скопировав меня, произнес парень, поднимаясь с кровати. – Ладно, я побежал на тренировку, а тебе необходимо собрать вещи. Приду, проверю.

Поцеловав меня, парень быстро переоделся, закинул на плечо спортивную сумку и ушел, оставив меня одну. Сладко потянувшись на кровати, я поднялась и почапала в ванную, после чего приготовила себе легкий завтрак и принялась собирать вещи на завтра. Мысли о матери Морозова не покидали меня. Я представляла ее себе как роскошную, необычайно красивую женщину, которую видела мельком на фотографии в комнате Максима. Интересно, изменилась ли она и в какую сторону, как она примет родного сына, да и вообще как это все будет происходить? Мне кажется, что я волновалась не меньше, чем сам Максим, хоть он старался скрыть все свои чувства от меня. Я не понимала, почему он так делает. Почему всегда пытается закрыться от меня и часто не хочет делиться тем, что творится у него на его душе. Кажется, я никогда к этому не привыкну.

Сборы забрали у меня немного времени, и я решила навестить Кирилла в больнице. В последний раз я была у него на Новый Год, не мешало бы его проведать. Больница, как обычно, встретила меня вечно мелькающими белыми халатами, запахами лекарственных средств и серыми лицами людей, пришедших навестить своих родных или же на прием. Я поднялась на нужный мне этаж и вошла в знакомую мне палату с улыбкой на лице. Кирилл что-то увлеченно читал, он был один. Странно, обычно Кира от него не отходила.

– Привет, – поздоровалась я, подходя к нему и целуя в щеку, – как ты?

– Уже намного лучше, скоро выписываюсь, может, даже удастся в финале сыграть, хотя я на это не рассчитываю, – улыбаясь, ответил парень, убирая электронную книгу в сторону.

– Думаю, ты быстро вернешься в форму, – указав на гантели, произнесла я.

– Надеюсь на это, впрочем, Макс обещал подтянуть меня на уровень, а в его словах я не сомневаюсь.

– А где Кира? – поинтересовалась я, удобно присаживаясь на стул возле его койки.

Кирилл нахмурился и потер двумя пальцами переносицу.

– Уехала на сборы, правда, я не уверен, что на учебные, ну да ладно.

– Поссорились?

– Да не то что бы. Просто, по сути, между нами, кроме совместной работы, бесконечных споров и эмоционального секса, ничего не было. И я ее понимаю: она жаждет нечто большего, нежели я могу ей дать. Да и пора уже семью заводить, она ведь не шестнадцатилетняя девочка, а я пока к этому не готов, да и желания нет. Так что мы поговорили по душам и с чистой совестью разошлись.

– Может, это и к лучшему, – попыталась поддержать его я.

– Может, я не зацикливаюсь по этому поводу, у меня есть, о чем подумать и без этого. Я слышал, вы собираетесь к матери Максима?

– Да, уже сумки собрали, завтра поедем.

– Молодцы, хорошо, что едете вместе. Я знаю, как долго Макс искал ее, и я даже помогал ему в этом, и знаю, насколько ему важна эта встреча, – парень хмыкнул и провел пятерней по вьющимся волосам. – Если быть до конца честным, то я удивлен, что он тебе все рассказал. Да и, в принципе, я удивлен тем, как он изменился. Если бы пару месяцев назад мне сказали, что Морозов начнет серьезно встречаться с девушкой, я бы послал говорившего, куда подальше, а сейчас мне даже нечего сказать. Разве то, что я рад за него, искренне рад, тем более, что девушка оказалась отличной.

– Полагаю, это был комплимент.

– Он самый.

Кирилл расплылся в улыбке, и я поддержала его в этом. Мы проболтали еще какое-то время, и я засобиралась домой. Сегодня был последний вечер перед отъездом, и у меня были на него планы. Перед домом я зашла в супермаркет и закупилась необходимыми мне продуктами для запланированного ужина. Максим всегда и всему предпочитал мясо, и, как я уже успела заметить, особенно ему нравились мои стейки в апельсиновом соусе. Предварительно узнав, когда он будет, я принялась за готовку, ведь у меня оставалось не более двух часов. Сегодня у них была продленная тренировка. Морозов к стандартным двум часам прибавил еще два часа на игру, разминку и силовую тренировку. Многим это не нравилось, выносливость их подводила, но Максим в этом вопросе был категоричен, так как впереди финал и он шел на него за победой.

Поставив мясо в духовку, я переоделась в легкое, воздушное платье и привела себя в порядок. Мое сердце трепетало в ожидании, ощущения были такие, будто я жду своего любимого мужа с работы и вот-вот он вернется, а я брошусь ему на шею с поцелуями после долгой разлуки. Согласна, многим может показаться, что восьмичасовой рабочий график не является долгой разлукой, а что уж говорить про несколько часов, но для меня все было иначе.

Сервировка стола заняла у меня немного времени, я присела на кресло, подобрала под себя ноги и погрузилась в мир любимой книги. Вскоре я услышала щелчок замка и поспешила к двери. Морозов выглядел до жути уставшим, он скинул спортивную сумку на пол, бегло чмокнул меня в щеку, стащил с себя кроссовки и пошел в ванную мыть руки. Я поспешила за ним.

– Как прошла тренировка? – поинтересовалась я.

– Продуктивно, вымотался, правда, сильно, но оно того стоило. Кстати, я поговорил с Русланом. – Максим нагнулся над ванной и стал набирать в нее воду, предварительно вылив туда немного жидкости для пузырей. – Мы смогли прийти к некоему соглашению, так что, в целом, я доволен.

– Значит, тебя можно поздравить?

– Можно, а еще со мной можно принять ванную, – соблазнительно протянул парень, привлекая меня к себе.

– М-м, даже не знаю, – улыбаясь, ответила я.

– Просто доверься мне, – прошептал Морозов на мое ушко, расстегивая молнию платья.

– Вообще-то, я приготовила ужин, – произнесла я, стаскивая с него футболку.

– Да что ты говоришь, – отбросив платье в сторону, Максим нежно прикусил мою шею.

– Между прочим, твои любимые стейки в апельсиновом соусе, – испуская сиплый стон, сказала я, чувствуя, как руки парня бережно избавляют меня от нижнего белья.

Мои пальцы умело стали расстегивать ремень его брюк и снимать их с него. В какой-то момент он просто подхватил меня и опустился в теплую пенящуюся воду. Я удобно уперлась спиной в его грудь, чувствуя его губы на своей шее, ключице, плечах. Максим по-свойски намотал мои волосы на свою руку и наклонил мою голову в сторону, продолжая настойчиво терзать поцелуями тело. Его свободная рука вырисовывала замысловатые узоры вокруг моего пупка, но не стремилась проскользнуть дальше, что порядком меня огорчало. Мое тело изнемогало от его ласк и желало большего, с чем он не торопился. Внизу живота образовывалось ноющие чувство, жаждущее разрядки. Я попыталась повернуться к нему и поцеловать его губы, но рука, державшая меня за волосы, натянула их, и я послушно подчинилась очередной порции опаляющих кожу поцелуев.

– Хватит, – прошептала я, сгорая от желания.

– Хватит что? – промурлыкал Максим на мое ушко, прикусывая мочку.

– Издеваться хватит, – испустив сладостный стон, произнесла я, почувствовав, как пальцы парня прикоснулись к самой чувствительной точке на моем теле.

– Терпение, любовь моя, – с немалой долей насмешки полушепотом ответил он.

– Какое к черту терпение, Морозов! – возмутилась я, не в силах больше терпеть его манипуляции, не дающие мне расслабиться и лишь вызывающие еще большее желание, отзывающееся едва уловимой болью внизу живота.

Максим мелодично рассмеялся, а я нахмурилась. Ну точно издевается, гад! Я же прекрасно чувствовала его возбуждение спиной, а сейчас, когда обхватила его член рукой, услышала сорвавшийся стон с его губ.

– Ты торопишь событие.

– А ты его слишком задерживаешь!

– Да что ты!

Секунда, и его руки приподняли меня за бедра и опустили на член, заполнивший меня целиком. От резкости движений я зашипела, ощущая немалый дискомфорт в связи с его размером, к которому все еще не привыкло мое тело. Но вскоре меня ничего не тревожило, я наслаждалась заданным ритмом и краснела от пошлых звуков хлюпающей воды. С ним всегда так: сначала тянет резину, а потом резко и стремительно завладевает мной, не давая возможности прийти в себя от ярких, нестерпимо приятных ощущений.

– Так достаточно хорошо, любовь моя? – хрипло произнес он, утыкаясь носом в мою шею, не сбиваясь с ритма.

– Заткнись!

Очередной смешок и сильный толчок, от которого по моему телу разливается сладостная нега, сопровождаемая легкими спазмами. Наслаждение обволакивает меня, завлекает и не отпускает. Я подчиняюсь ему, снова и снова издаю сиплые стоны, чувствуя, как Максим начинает сбиваться с ритма. Чувствую, как его дыхание учащается и он сильнее сжимает мои бедра, на которых, скорее всего, останутся синяки, но это все потом, завтра, сегодня лишь я и он, два сердца, бьющихся в унисон и одновременно сгорающих от любви.

Глава 38 Максим

Закинув чемодан в багажник, я занял место водителя и приготовился к восьмичасовой поездке в другой город. Можно было бы сделать все проще и воспользоваться авиауслугами, но без машины я как без рук. К тому же мне хотелось привести все свои мысли в порядок перед встречей со своей матерью, которую я не видел четырнадцать лет. Только вдуматься: я десять лет верил в ее смерть, верил, что она разбилась в автокатастрофе. Я был на похоронах, разыгранных передо мной, не подозревая, что гроб пуст. Я ходил на сделанную лично для меня могилу каждый день в течение нескольких лет. Я рассказывал бездушному надгробью все свои тайны, а потом все изменилось. Я закрылся, напрочь и ото всех. Для меня существовали только тренировки, друзья, выпивка, нередко, травка. О да, за мной был и такой грешок. Кажется, в первый раз я попробовал ее в четырнадцать, а курить сигареты начал раньше. Каким же идиотом я был! Позже пошли девочки, безграничное число девочек, не то, что бы сильно позже, «употреблять регулярно» я стал их с шестнадцати, до этого просто баловался, если это можно так назвать. Одна за другой, они не задерживались надолго в моей постели и менялись как картинки каждый день, радуя глаз.

После очередной пьянки я был настолько в хлам, что перепутал спальню отца со своей спальней. Как так получилось, я до сих пор понять не могу, но факт остается фактом. Его тогда не было в городе, насколько я помню, он улетел на важную конференцию и по какой-то причине забыл закрыть свою спальню. О да, мой отец всегда запирал кабинет и спальню на ключ, когда уезжал куда-то, хоть я совершенно не понимал, зачем он это делает, так как не имел привычки заходить к нему, даже когда он был дома. Я вообще старался игнорировать его по максимуму, и у меня это неплохо получалось, пока он не стал ставить мне ультиматумы. После чего я начал постоянно ему грубить. В общем, в полупьяном бреду я стал рыться по шкафам в надежде найти свою чертову футболку с суперменом, именно с ним, так как в ней я переносил похмелье намного легче, чем в чем-то другом. Мистика одним словом. Перевернув шкаф верх дном, я обнаружил папку с какими-то записями, и только тогда до меня дошло, что, собственно, это не моя комната. Черт меня дернул прихватить эту папку с собой в мою спальню, но на утро после того, как полночи обнимался с белым другом, я совершенно про нее забыл. Уже похмеляясь пивом на диване перед плазмой, я заметил черную папку на тумбочке, открыл ее и почувствовал, как мое сердце гулко стало отбывать ритм. Анна Романова, Анна Романова, почти каждая строчка начиналась с ее имени, с имени моей матери. Я маниакально стал вчитываться в текст, забыв обо всем. Отец вел расследование, он искал ее втайне от меня, он знал, что она все это время была жива, и лгал мне, лгал в лицо без зазрения совести. С этого момента все в корне изменилось. Между мной и отцом образовалась пропасть размером в десятилетие, и я не желал более иметь с ним ничего общего.

Я сорвался, сорвался до такой степени, что не помнил себя. Бутылка за бутылкой, сигарета за сигаретой, девушка за девушкой и так по кругу, пока меня не стало тошнить от самого себя. От осознания того, в какое ничтожество я превратился за считанные дни. В то время у меня еще не было прав, но страсть к скорости я испытывал в полной мере, и душе хотелось вкусить это наслаждение, сравнимое для меня со свободой. Я помню, как разогнался по трассе до двухсот, помню, как свистел ветер за окном, помню, как я был счастлив. Счастлив от того, что смог вырваться из вечного осточертелого круговорота. Я вкушал этот миг и дышал полной грудью, чувствуя, как кровь переполняется адреналином, как за моей спиной «растут крылья». Я был настолько ослеплен чувством эйфории, что не сразу заметил, как со встречной полосы слетела машина, водитель которой потерял управление. Я поздно выжал тормоз, но, даже если бы я выжал его вовремя, аварии было бы не избежать. Возможно, она была бы не такой ужасной и не с такими последствиями, но уже ничего изменить нельзя было.