Текст книги "Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)"

Автор книги: Stels_S

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

В полшестого раздался решающий звонок…

– Это невозможно! – голос Виктора Игоревича был груб и резок. – Я сказал невозможно! Он мертв! МЕРТВ! Мой брат умер несколько лет назад!

Мужчина отшвырнул телефон в стенку, и тот вдребезги разлетелся по каменной плитке. Желваки проступили на его скулах, взгляд, чернее ночи, смотрел в никуда, пальцы сжались в кулаки.

– НАЙДИТЕ ЕГО! – проорал он на весь дом. – НЕМЕДЛЕННО!

***

POV Максим

Я отхаркнул кровь и самодовольно ухмыльнулся разбитыми губами в лицо моему «мертвому» дяде. Впрочем, я не был уверен, что пострадала только нижняя часть моего лица, так как я чувствовал горячую струйку крови, стекающую из рассеченной брови вниз по щеке. В целом, если посмотреть на меня со стороны, то можно сказать, что по мне прошелся асфальтоукладчик. Правда, вместо него по мне проехались руки и ноги одного из амбалов моего «горячо любимого» дядюшки.

– Максимилиан, к чему такое геройство? Ты ведь на дух не переносишь своего папочку, почему бы тебе сугубо из своих соображений не подпортить ему жизнь? – рассматривая нанесенный ущерб, проговорил дядя.

– Из вас двоих ты вызывал во мне больше отвращения, – ответил я, в очередной раз сплевывая кровь.

– Жаль, очень жаль. Продолжайте.

Дядя снова вышел и оставил меня наедине с одним из своих «псов». Я откинулся на спину, изучая потолок с облупленной штукатуркой, приготовившись в любой момент согнуться и принимать очередную порцию ударов, в надежде не получить серьезных повреждений. В какой-то степени я был реалистом, но сейчас реальность мне казалась ускользающей и искаженной.

После очередной дозы экзекуции я не мог заставить себя пошевелиться. Кажется, что на мне не осталось ни одного живого места. Боль была адовой, нестерпимой, поглощающей меня целиком, и я даже не мог определить, что именно у меня болит. Мое тело превратилось в один пульсирующий, ноющий комок нервов. Я был на грани. Головокружение преследовало меня, а каждый вдох отдавался ноющей болью в районе ребер. Обнадеживающий факт.

«Пес» вышел из комнаты, оставляя меня истекать кровью на холодном, покрытом слоем пыли полу. Мой взгляд пал на маленькое окошко, и я стал созерцать все еще бушующую метель. Мои веки с каждой томительной минутой тяжелели, а сознание стремительно покидало меня.

«…я слышал мягкий, родной голос, ласкающий мой слух где-то далеко. Он звал меня, но я не мог ответить. Я старался открыть глаза, но на это требовалось слишком много сил, которых у меня не было. Я чувствовал теплые руки на своих щеках и соленый вкус слез на своих губах, смешавшийся с металлическим привкусом крови…

– …я люблю тебя, не вздумай оставлять меня! Морозов, не смей! Слышишь?! Не смей оставлять меня! – кто-то шептал, всхлипывая.

…сладкий, любимый вкус губ. Я ощущал его даже сквозь небытие, в котором я пропал…»

***

POV Лера

Меня пытались оттащить от него, но я вырывалась и царапалась. Не знаю, откуда в моем хрупком теле взялось столько сил, но я верила в то, что если я его отпущу, он навсегда покинет меня. Я должна была его касаться, должна была чувствовать, что он дышит, хоть его дыхание и было затруднено. Он нужен мне, а я нужна ему! Как они не понимают! Я должна быть рядом!

Виктор Игоревич в очередной раз сдерживал меня, хоть и сам первым влетел в комнату и притянул сына к себе. Но он быстро взял себя в руки, мне бы его выдержку, я же мертвой хваткой вцепилась в Максима и не желала его отпускать. Нет, я не орала. У меня не было сил орать. Я рыдала и шептала ему, шептала. Как я люблю его. Как он нужен мне. Я говорила без умолку. Только это спасало меня от того, чтобы не сойти с ума, от того, чтобы шок не поглотил меня.

***

Белые халаты, кругом белые халаты, и запах лекарств пропитал воздух. Я сидела в больнице вместе с отцом Максима возле операционной. Хирурги пытались остановить внутреннее кровотечение, вызванное обломком сломанного ребра, который задел кровеносный сосуд. Кирилла уже прооперировали, и диагноз был неутешительным. Вероятность того, что он переживет эту ночь, была ничтожно мала. Телефон Виктора Морозова зазвонил, и он отошел подальше от палат. Я безмолвно сидела на стуле, всматриваясь в стрелку на часах, отсчитывая удары своего сердца и ожидая приговора врачей.

– Лера, – я обернулась и посмотрела на отца Максима, – мне нужно отъехать, как только что-то будет известно, сразу звони мне. Хорошо?

– Да, конечно.

Мой голос звучал отрешенно, но Виктор Игоревич кивнул и удалился. Время медленно тянулось, терзая меня. Я искусала и переломала все ногти. Мне хотелось свернуться в клубочек и выть от бессилия. Снова я беспомощна, и это угнетает меня. Я ничего не могу для него сделать, ничем не могу помочь. Сомнения, боль, отчаянье терзали мою душу. Я снова спешно вытирала слезы, глаза уже давно опухли, но я не могла остановиться. Все чувства во мне смешались, и я уже не разбирала ничего, что творилось на моей душе. Да и что разбирать? Я была повержена. Мое сердце без анестезии вырвали из груди и сжимали тисками, а я смотрела-смотрела, и это все, на что я была способна.

Стрелка часов бежала, не останавливаясь. Секунды сменялись минутами, а минуты часами, и этот круг был бесконечен. Я погрузилась в свой маленький мирок, отгородившись от всех, кто подходил ко мне и что-то спрашивал. Пару раз это была Кира, она что-то сказала, но ее слова не дошли до меня. Я раскачивалась из стороны в сторону на маленьком стульчике, продолжая следить за временем.

Дверь операционной распахнулась, и из нее вышел седовласый мужчина в белом халате.

– Операция прошла успешно. Молодой человек оказался крепким. Но навестить его можно будет не ранее, чем через несколько дней, – произнес хирург.

Я встала, пошатываясь, со своего стульчика, едва заметная улыбка отразилась на моем лице. Этот мужчина реанимировал сейчас двоих людей одновременно и даже не догадывался об этом. Он вернул мне мое сердце, он дал возможность мне дышать, он вселил в меня надежду.

Глава 31

Моим вторым домом стала больница. Я сутки напролет проводила возле палаты Максима. Его состояние нормализировалось, и он медленно, но верно шел на поправку. С Кириллом ситуация обстояла хуже: его внутренние органы были повреждены пулями, которые застряли внутри, и их пришлось извлекать. Хирурги давали ничтожные гарантии на его выздоровление. Вследствие дефицита кислорода в крови в течение продолжительного времени произошло нарушение деятельности мозга, и это повлекло за собой кому. Кира дежурила у его палаты ежедневно в надежде, что он придет в себя, но пока никаких изменений в деятельности его организма не наблюдалось.

Прошло около двух недель, а я продолжала игнорировать мир вокруг себя, сосредоточившись только на одном человеке. Первый раз, когда мне разрешили его увидеть, я не смогла сдержать слез. Тогда Максим едва заметно улыбнулся и стал называть меня «мелкая плакса». Сейчас же у меня было триллион прозвищ на все случаи жизни, которыми он меня награждал каждый раз, когда я приходила к нему. Даже пребывая в больнице в тяжелом состоянии, он пытался шутить и поднимать мне настроение. Иногда он спрашивал о команде и как идут дела, но так как врачи запретили ему всевозможные факторы стресса, я была единственным его просветителем.

Стоя перед его палатой, я в который раз нервно прикусывала нижнюю губу. Всегда ощущаю волнение перед тем, как смогу его увидеть.

– Привет, ну как ты тут?

– Привет, отлично.

Макс потянулся на белых простынях, улыбаясь мне. Я подошла к нему, наклонилась к его губам и нежно поцеловала их.

– Я соскучилась.

– Правда? – парень прищурился, изучая меня. – Что-то незаметно.

Я и пискнуть не успела, как он привлек меня к себе и навис надо мной.

– Морозов! Тебе нельзя совершать резких движений, – укоризненно сказала я.

– Я соскучился, мелкая, не зуди, – усмехнувшись, произнес он, щелкнув меня по носу, я моментально нахмурилась.

– Максим, я серьезно!

– Я тоже.

Его взгляд изумрудных глаз обволакивал меня, в то время как его пальцы расстегивали пуговицы белого халата, который был на мне. Я прищурилась, отрицая мысль, которая пришла мне в голову. Нет-нет. Он же не хочет здесь, черт! Его рука приподняла тонкую ткань свитера, а его губы обожгли поцелуями мой впавший живот.

– Волкова, ты обалдела? – возмущенно произнес Максим.

Я непонимающе посмотрела на него, а он обхватил мою талию двумя руками, и между его большими пальцами почти не осталось расстояния. Да, признаю, все это время, пока он находится в больнице, мне и кусок в горло не лезет. Я похудела на несколько килограммов и мучилась от бессонницы, которую даже таблетки не помогали мне преодолеть. В целом, выглядела я не лучшим образом: синяки под глазами, которые едва скрывала пудра, осунувшиеся лицо с четко вырисовывающимися скулами. А про тело я вообще молчу. Кости таза, ребра, ключицы жутко выпирали.

– Когда ты в последний раз нормально ела? – гневно спросил Максим.

Да уж, давно я не слышала эти нотки в его голосе, но врать смысла не было. Все равно поймет, что солгала.

– Вчера или позавчера, – промямлила я под его пристальным взглядом.

Максим выругался, взял свой телефон с тумбочки и набрал чей-то номер.

– Буду тебя с ложечки кормить, мелкая.

Парень сделал заказ в одном из ресторанов и отклонил звонок. Я внимательно посмотрела на Морозова, продолжавшего придирчиво рассматривать меня.

– Кожа да кости, даже ухватиться не за что, – выдал вердикт Макс, недовольно фыркая.

– На себя посмотри, – надувшись, ответила я.

– Я в отличие от тебя поправился, вон, даже кубиков не видно.

Морозов надул живот, изображая, как он поправился, я толкнула его в бок, совершенно забыв о его срастающихся ребрах.

– Ауч, я же больной, меня нельзя избивать! – подняв ладони вверх в жесте «сдаюсь», выкрикнул он.

Я рассмеялась, копируя его, пока он не стал нещадно щекотать меня. Больной называется, а силы больше, чем у здорового.

– Хватит! – смахивая слезы радости, восклицала я.

Максим в который раз навис надо мной и потерся носом о мою щеку. Его глаза, переполненные озорными искорками, смотрели на меня.

– Я люблю тебя, – прошептал он в мои губы, спешно целуя.

– И я тебя, хоть ты и жутко вредный, – в тон ответила я, расплываясь в улыбке.

– Это я вредный? Да ты точно обалдела, мелкая! Выпорю, как только выйду из этого белого храма, – уже серьезно произнес Морозов.

– Боюсь-боюсь, – изображая страх на лице, прошептала я.

В дверь постучали, и в палату вошел Виктор Игоревич.

– Ну что молодежь, как дела? – мужчина улыбнулся уголками губ.

– Да, в целом нормально, вот, собираюсь Леру покормить, а то исхудала больно.

– Правильно, мне невестка здоровая нужна.

Это уже не первый раз, когда отец Максима называет меня невесткой, и, причем, сам парень никак сего факта не отрицает. А я все еще не могу привыкнуть к такому обращению и заливаюсь румянцем всякий раз, когда меня так называют.

– Добрый день, Виктор Игоревич, – поздоровалась я, присаживаясь на край койки Максима.

– Добрый, Лерочка, ты не могла бы нас оставить ненадолго?

– Конечно, я вечером забегу.

– А обед? – недовольно бросил парень.

– В кафе перекушу, обещаю.

Поцеловав Максима в щеку и попрощавшись с его отцом, я вышла из палаты и пошла на третий этаж в палату к Кириллу.

Гордеев был бледен как мел. Рядом с ним, склонив голову, сидела Кира.

– Привет, – поздоровалась я.

Девушка подняла на меня взгляд своих обреченных стеклянных глаз.

– Привет, как Макс? – бесцветным голосом произнесла она.

– Лучше, как Кирилл? – осторожно спросила я.

– Без изменений, – убрав волосы за ушко, ответила Кира.

– Что говорят врачи?

– Надеяться и молиться.

– Ты ела сегодня, я, просто, еще нет, а нужно бы.

– Аппетита нет.

– Знаю, но нужно перебороть себя.

– Я пообедаю позже.

Я не смогла убедить Киру в необходимости банально поесть, хоть и понимала, что сама ничего не могла в себя впихнуть все эти две недели. Я вышла из палаты и позвонила Ане, предложив пообедать. Больше я не могла находиться в одиночестве, мне нужно было живое человеческое общение. Подруга, кстати, так и продолжала встречаться с Артуром, который регулярно наведывался и к Максиму, и к Кириллу. Я была за нее рада, хоть в моей голове сложно укладывался образ Соколовского с понятием постоянство. Анька сразу же согласилась на мое предложение, и мы договорились встретиться с ней в кафе.

Сделав заказ, мы стали обсуждать насущные дела, вдаваясь в глубокие подробности всего, что я пропустила за две недели. Нет, конечно, я появлялась в академии, но только чтобы проставить зачеты и сдать экзамены, а так все свое время я посвятила больнице и Максиму. Сейчас же я слушала рассказы подруги, с которой так же долгое время не общалась. И она ни разу не упрекнула меня за это, за что я была ей благодарна.

– Кстати, Фролова попыталась завлечь Руслана, но он ее отшил, причем при всех. Такой шум поднялся на всю академию, что первую красотку на «селе» уже второй раз опрокидывают. Ты бы ее видела, мне казалось, у нее дым из ушей пойдет от злости, – взахлеб рассказывала Анька.

В кафе мы просидели около двух часов, после чего я обратно пошла в больницу. Стены этого белоснежного здания в последнее время я вижу чаще, чем дом, а ноги сами ведут меня в палату к Максиму. Когда я зашла к нему, то его отца уже не было, а сам парень с серьезным видом рассматривал содержимое темно-синей папки в его руках. Я подошла ближе к нему, он закрыл папку и отложил ее в сторону, привлекая меня к себе. Парень убрал мешающие волосы с моей шеи и прикоснулся губами к бьющейся жилке.

– Я не уверен в том, что имею право просить тебя об этом, но я все же попрошу, – прошептал он, опаляя горячим дыханием мою кожу. – Я хотел бы, чтобы ты проследовала со мной в мое прошлое.

Развернувшись лицом к Максиму, я внимательно посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду?

– В этой папке содержится вся информация о моей матери, и я хочу, чтобы ты съездила вместе со мной к ней, когда я поправлюсь.

– Конечно, я не против.

Я согласно покачала головой и поцеловала его губы, стараясь стереть с его лица грустную маску, что он надел. Парень едва заметно улыбнулся. Только его улыбка вышла горькой, с оттенком многолетней боли. Он прижал меня к себе крепко-крепко, и я почувствовала, какой он холодный, как будто холод сочился изнутри его тела.

– Макс, ты замерз, нужно включить отопление, – забеспокоилась я, пытаясь разомкнуть его тиски и найти пульт к климат-контролю.

– Не стоит, так лучше. Мыслить легче, – продолжая удерживать меня, ответил он.

– Тебе нужно согреться, тебе нельзя мерзнуть. Могут возникнуть последствия!

– Мелкая, не ерзай, – прикусывая кожу на моей шее, прошептал Максим.

– Морозов, не вредничай! Нужно закрыть окно и натопить.

Я возобновила попытки вырваться из его объятий, но он даже не сдвинулся с места. Больной, ага, как же.

– Еще раз потрешься своими бедрами об меня и пеняй на себя, – угрожающе произнес парень.

– Чего это? – спешно спросила я и почувствовала, как Макс прижал мои ягодицы к себе, давая ощутить свое возбуждение. – Извини.

– То-то же. Хотя…

Максим сделал задумчивый вид и пристально посмотрел на меня.

– С ума сошел, тебе нельзя! Врач четко сказал, что никаких лишних движений.

– Мелкая, я обещаю продумать все движения до мелочей.

– Морозов! – вскрикнула я, когда он подмял меня под себя и впился губами в мои губы.

Дверь в палату резко распахнулась, вбежавшая молоденькая медсестра замерла в оцепенении, рассматривая нас и краснея. Впрочем, краснела не одна она.

– Максимилиан Викторович, вы просили оповестить вас, если ваш друг придет в себя. Он вышел из комы, – запинаясь, промямлила она и спешно вышла из палаты.

Я первая подскочила и помогла встать Максиму, мы пребывали в состоянии эйфории, поглотившей нас целиком. К палате Кирилла мы практически долетели, ну, я долетела, Морозов доковылял. Но это неважно, распахнув дверь в его палату, мы, радостные, ввалились в нее, стремительно направляясь вплотную к койке.

– Горда, живой! – воскликнул Максим, обнимая друга.

– От меня ты так легко не избавишься, – с трудом произнес Кирилл, едва заметно улыбаясь.

Глава 32

Канун Нового Года. В морозном воздухе кроме мельтешащих снежинок витает дух праздника, волшебства и новогодней сказки. Город охватила предпраздничная суматоха, сопровождающаяся извечными пробками. Все магазины были забиты толпами людей, которые скапливались в километровые очереди то ли за продуктами, то ли за подарками. По улицам то тут, то там виднелись играющие разноцветными огоньками гирлянды. Ими были украшены кафешки, деревья, окна жилых домов и даже офисов. Малышня играла в снежки, лепила снеговиков, каталась на санках с горок. Безмятежно, радостно в ожидании чуда, как бывает только в преддверии этого праздника, стремительно летело время, подгоняя бой курантов, пенящееся шампанское, наполняющее бокалы, красочный салют и распаковку подарков, с маниакальной тщательностью подбиравшихся именно для этой ночи. Я же сидела в комнате Максима, наблюдая, как он меряет ее шагами. Да, его уже выписали, хоть лечащий врач и порывался еще на неделю его оставить. Однако, сил бороться с Морозовым младшим, сговорившимся с Морозовым старшим, у него не хватило. Виктор Игоревич за скорое высвобождение из больницы потребовал у сына присутствия на ежегодном балу в честь Нового Года, устраиваемом в одном из самых дорогих и известных банкетных залов нашего города. Максим поначалу отрицал даже мысль о таком исходе его любимого праздника, но отмечать его в палате представлялось ему в худшей интерпретации, нежели в кругу щебечущих олигархов и партнеров отца. К тому же он подписал на это еще и меня. В свою очередь, я отнекивалась до последнего. Даже из последних сил бросила аргумент о том, что у меня нет подходящего платья, на что, к моему удивлению, вечером мне предоставили платье. Да еще какое! Я не то, что надеть его боялась, я притронуться к нему побоялась, оно наверняка стоило целое состояние. К тому же незамедлительно последовала вторая коробочка, в которой находились умопомрачительные серебряные туфли, покрытые камушками. И сейчас я недовольно хмурилась и бухтела себе под нос, что он не имеет права делать мне такие дорогие подарки. В то время как Макс, уже скрипя зубами в сотый раз, втолковывал в мою головку, что он имеет право дарить мне все, что его душа пожелает.

– Для особо одаренных повторяю в последний раз. Ты наденешь это платье, даже если мне придется тебе в этом помочь. Я потратил полдня на то, чтобы найти его, а еще пару часов на то, чтобы подобрать к нему туфли. Так что имей совесть и хватит полоскать мне мозг, – чеканя каждое слово, произнес Максим.

– Морозов!

– Морозова, переодевайся!

– Хватит называть меня своей фамилией!

Когда он в первый раз назвал меня своей фамилией, я на пару секунд остолбенела. Отмахнулась, подумала, что мне послышалось, но он снова с напором повторил, и в этот раз я переспросила. На что он пожал плечами и сказал, что ему так больше нравится. С этого момента свою фамилию я слышала разве что дома, так как все наши друзья, как по приказу, называли меня исключительно его фамилией. Будто она была моей родной.

– Будешь много чирикать – штамп в паспорте поставлю, – серьезным голосом произнес Максим.

– Несмешно, – заявила я, складывая руки под грудью.

– А разве я шутил? – вопросительно изогнув бровь, спросил парень.

– Ты неисправим, Морозов! Выйди из комнаты, – скомандовала я, доставая платье из коробки.

– Другой разговор.

Парень отсалютовал мне и удалился. Я закатила глаза на долю секунды, после чего мысленно похвалила себя за досрочно сделанный макияж и прическу. Ее мне сделали в салоне, придав волосам объем и слегка подкрутив локоны. Получилось очень даже миленько, на мой взгляд. Расправив платье на кровати, я еще раз внимательно посмотрела на него. Бирюзовое, из легкого шифона, создающего эффект воздушности и легкости, оно было выполнено в фасоне «русалка»: полностью облегало фигуру до колена, а ниже шло пышной юбкой. Верх платья был фигурно вышит камнями и паетками, в отличие от шифоновой юбки. Платье для золушки и никак иначе.

Я надела его и практически застегнула, однако все равно пришлось звать на помощь Максима, чтобы он застегнул его до конца. Когда парень вошел в комнату он непроизвольно ахнул, потом выматерился, а после и вовсе сказал, что у него нет слов. Его пальцы быстро пробежались по моей пока еще оголенной спине и, захватив собачку змейки, без усилий застегнули платье. Я же оценивающе посмотрела на Морозова: на нем красовались строгий черный костюм и белоснежная рубашка.

– Мы идеальны, – улыбаясь в зеркало, произнес парень.

– Скромность – явно не твое, – прокомментировала я его фразу.

– Да, – пожав плечами, ответил парень и поцеловал меня. – Однако, нас уже ждут, так что предлагаю поторопиться.

Я согласно кивнула, захватила туфли, и вышла вслед за Максимом из комнаты, нам еще предстояло добраться в этот пресловутый банкетный зал.

Дорога показалась чересчур быстрой, а вот прием оказался чересчур теплым. К нам то и дело подходили мужчины и женщины, нередко со своими отпрысками, и выказывали свое сочувствие вследствие последних событий. Они все как один интересовались здоровьем Максима и изображали на лицах ужас, просто собрание актеров погорелого театра. С каждой новой партией сочувствующих людей Морозов начинал раздражаться и испепелять всех и вся ненавидящим взглядом. Я же пыталась хоть как-то сгладить ситуацию, хоть у меня это и не особо получалось. Заметив в толпе Соколовского, я потянула Максима к нему. Артур медленно пил виски из бокала и рассматривал картину над камином.

– Сокол, привет, – поздоровалась я и сразу же протянула бокал с виски Максиму – пусть расслабится, а себе взяла шампанское.

– О, мелкая, привет. Макс, как себя чувствуешь?

– Следующий, кто меня об этом спросит, будет умирать в муках, – гневно произнес Максим.

Артур засмеялся и протянул другу руку в приветствии.

– Почему я в этом не сомневаюсь? – изогнув вопросительно бровь, задал риторический вопрос парень.

– Ибо ты меня знаешь. Я позавчера был у тренера, он выпустит меня на следующую игру.

– Ну наконец-то, я думал, что уже загнусь с Князем в паре играть. Поздравляю.

– Да, только жалко, что Кир еще нескоро вернется.

– Жалко, но думаю, он будет рад, если мы выйдем в финал.

– Я тоже так думаю.

Парни болтали о самой важной для них теме, я решила им не мешать и прошептала Максиму, что немного прогуляюсь по окрестностям, он согласно кивнул. Оставив ребят, я позвонила Ане, все-таки если Артур приехал, то и она должна быть с ним.

– Привет, а ты где? – поинтересовалась я.

– Дома, выслушиваю бредни тетушки о том, что нужно удачно выйти замуж, а ты где? У тебя так шумно.

– Я на банкете, а почему ты не с Артуром? Я думала, что ты тут где-то ходишь, а ты вообще дома. Все хорошо? – забеспокоилась я.

Все-таки странно то, что Аня дома, а он тут. Что-то случилось, или я себя накручиваю? Лучше бы накручивала.

– Интересно… Он сказал, что не поедет. Якобы у него появились неотложные дела, которые именно сегодня ему нужно сделать, – пробубнила недовольно Анька в трубку. – Хорошо, я ему сейчас позвоню, узнаю, что он там забыл.

– Только не ругайтесь, праздник же, – уже пожалела о своем звонке я.

Может, у него действительно здесь были какие-то дела, а я Аньку раздраконила, неудобно вышло. В момент на мое плечо легла тяжелая мужская рука. Я обернулась и увидела рядом с собой мужчину средних лет с полупустым бокалом. Он криво улыбнулся мне.

– Такая прекрасная девушка и одна. Как ваш кавалер мог позволить себе такую оплошность, – приторно заговорил он, сильнее сжимая мое плечо.

Я попыталась отстраниться от него, но он проигнорировал мое рвение.

– Прошу прощения, но вы явно выходите за рамки приличия. Отпустите меня, – процедила сквозь зубы я.

– И то верно, Дмитрий Валентинович, отпустите мою невестку, – грубый мужской голос раздался за моей спиной.

– Виктор Игоревич, не знал, что данная особа ваша… – он выдержал паузу, намекая на мою связь с отцом Максима, но убрал руку и продолжил ядовитым голосом, – невестка.

– Что ж, теперь знаете, – полностью игнорируя его грязный намек, ответил Виктор Игоревич, предлагая мне свою руку и уводя меня в сторону.

Мы отошли недалеко и остановились возле кремовых кожаных диванчиков, рядом с которыми стояли круглые небольшие стеклянные столики. В зале заиграла приятная слуху мелодия, и на середину зала вышли сразу несколько пар, приготовившихся танцевать вальс. У меня глаза загорелись, когда дамы в потрясающих платьях закружились в такт музыке в руках галантных кавалеров.

– Валерия, а не хотели бы вы присоединиться? – с едва заметной улыбкой произнес Виктор Игоревич.

– Не отказалась бы, – тоже улыбнувшись, ответила я.

– Тогда прошу.

Мужчина протянул мне руку и увлек за собой в танце. У Виктора Игоревича было превосходное чувство ритма, он как будто ощущал и охватывал мелодию целиком. Легко и уверенно он вел меня в танце, а я даже ни разу не сбилась благодаря его чуткому руководству. Мы кружились и менялись партнерами, и я тут же начинала теряться, не чувствуя поддержки, необходимой мне в этом превосходном танце. Но вскоре снова ощущала крепко сжимающуюся руку Морозова старшего на моей талии и его улыбку, редко доходившую до глаз, которые, в большинстве своем, всегда выражали серьезность и строгость. Мелодия закончилась, кавалеры и дамы поклонились в галантном жесте и разошлись, освобождая танцзал.

– Благодарю, давно я уже не танцевал, – поцеловав мою руку, произнес Виктор Игоревич.

Я улыбнулась и ощутила румянец, проступающий на моих щеках.

– Извините, я оставлю вас ненадолго, – мягко произнесла я.

– Конечно, но будь аккуратна.

Я отошла от Виктора Игоревича и целенаправленно стала искать дамскую комнатку, чтобы скрыть свое смущение и немного освежиться. Пройдя вглубь банкетного зала, я несколько раз завернула по указательным знакам и все же отыскала необходимую мне комнатку. Не успела я войти, как пошлые стоны, доносившиеся из одной кабинки, заставили меня покраснеть еще гуще. Очевидно, кому-то было невтерпеж, мне вообще-то тоже, только по другой причине. Я три раза громко постучала по двери и вышла, спрятавшись за углом. У меня не было желания видеть тех, кому я поломала кайф, и краснеть под их взглядами, хотя по идее краснеть должны они. Только, думаю, для тех, кто решил заняться сексом в туалете, смущение неведомо.

– Артур, ну еще разочек, – промурлыкал тонкий женский голос, – подождут.

– Катерина, – одергивающе произнес до боли знакомый голос.

– Соколовский? – дрожащим голосом произнесла я, выходя из своего укрытия.

– Ле-ра, – протянул он и тут же стал оправдываться, – это не то, о чем ты подумала!

– Да что ты, – прошипела я ему в лицо, оставляя на его щеке смачную пощечину за подругу.

Парень остолбенел, ошарашенный моими действиями, но тут же взял себя в руки и стал догонять меня, стремительно удаляющуюся по коридору и набирающую номер Ани.

Глава 33

Артур схватил меня за руку и развернул к себе, его взгляд, переполненный злостью, испепелял меня на месте. Я же отвечала ему полным отвращения взглядом и пыталась вырвать свое запястье из его цепких пальцев.

– Отпусти меня, Соколовский! Ты мне противен! – прошипела я.

– Волкова, не истери, – ровным голосом ответил парень.

Ох, ну неужели, я наконец-то услышала свою фамилию, не может быть!

– Не истерить? Ты охренел?! Трахаешь какую-то бабу в туалете, в то время как врешь моей подруге про экстра важные дела? А не пойти бы тебе в зад, Соколовский?! И немедленно отпусти меня! – вскипела я, уже набирая номер Ани.

Артур вырвал телефон из моих рук и отключил его, пряча себе в карман. От его действий я разозлилась до предела и влепила ему еще одну не менее сильную пощечину.

– Еще раз распустишь свои миленькие ручки, и я на мгновение забуду, что ты подстилка моего лучшего друга, – угрожающе произнес он, сжимая мое запястье с большей силой, так что там наверняка останутся синяки.

От его обращения меня передернуло, и я замахнулась еще раз, но в этот раз он поймал мою вторую руку и с силой сжал ее, да так, что на моих глазах проступили слезы от резкой боли.

– Сокол, что здесь, мать твою, происходит?! – раздался грубый голос за моей спиной.

Артур мгновенно отпустил меня, я пошатнулась и уперлась спиной в знакомую грудь Максима, который сразу же развернул меня к себе, пристально рассматривая. Его взгляд ухватился за мои краснеющие запястья, и он гневно посмотрел на Артура. По его скулам в момент забегали желваки, а пальцы сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели.

– У тебя есть секунда на то, чтобы объяснить мне, какого хуя ты прикасался к МОЕЙ девушке, – чеканя каждое слово, произнес Максим.

– Твоя девушка позволила некую привольность в мою сторону, а я этого не терплю, – сквозь зубы ответил Артур, – к тому же она грозила растрепать Ане о моих шалостях, – с этими словами на его лице отразилась едкая ухмылка.

Морозов нахмурился, а я пристально посмотрела на него. Нет! Он не мог знать, что Артур изменяет Ане! Если бы он знал, он бы все мне рассказал. Точно, рассказал бы. Он обязан был бы мне рассказать, ведь он знает, что она моя лучшая подруга…

Пауза неприлично затянулась, а Максим продолжал молчать. Я отстранилась от него, заглядывая в глаза.

– Скажи мне, что ты не знал, что он изменяет Ане… пожалуйста, – прошептала я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

– Увы, детка, – едко проворковал Соколовский за моей спиной.

В следующую секунду события развивались слишком быстро. Морозов вмазал кулаком по скуле Артуру, тот пошатнулся, звучно сплюнул кровь прямо на белый мраморный пол и саркастически засмеялся.

– Старая шарманка, Макс. К тому же у самого рыльце в пушку, а так ярко реагируешь. Браво, – наигранно хлопая в ладоши, продолжил Артур.

– Заткнись, Сокол, – предостерегающе произнес Максим, нервно щелкнув пальцами.

– О чем он? – непонимающе промямлила я, стараясь посмотреть в его глаза, но он отвел взгляд.

Холодок прошелся по моей спине. Мерзкое чувство закралось где-то глубоко внутри, нагнетая отвратные мысли. Этого не может быть, он меня любит. Любит! Я знаю, я чувствую!

– Максим… – прошептала я, но он продолжал молчать.

– Думаю, вам есть, что обсудить, – прозвучал голос Соколовского на заднем плане.

Он впихнул в мою руку мобильный, похлопал по плечу Максима, которым тот сразу же дернул, скидывая его руку. Артур лишь ухмыльнулся и удалился, оставляя нас наедине.

– Морозов, я что, со стенкой разговариваю? – не выдержала я и стукнула его кулачком по сильной груди.

– Ты сегодня больно бойкая, – холодно ответил он.