Текст книги "Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)"

Автор книги: Stels_S

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

От неожиданности я вздрогнула, ощущая ее горячее дыхание на моей щеке, а она снова рассмеялась.

– Кира! – рыкнул Максим, стремительно зашедший в спальню и привлекший меня к себе.

– Морозов, расслабься, на твоих девочек я не посягаю, – с игривой улыбкой на губах ответила она и вышла из комнаты.

Парень сильнее прижал меня к себе, целуя мои губы.

– Прости, я должен был предупредить тебя.

– Все в порядке, она довольно-таки милая.

Максим вопросительно приподнял одну бровь, крепко сжал мой подбородок и внимательно посмотрел в мои глаза.

– У меня есть повод для беспокойства?

Я на секунду опешила, сомкнула и разомкнула губы как рыбка, ошарашенно смотря на него.

– Нет! Что ты! Как ты мог подумать?!

Отрицания с восклицаниями сыпались из меня лавиной, в то время как парень душил в себе улыбку, и только искрящиеся глаза выдавали его с потрохами. Издевается, гад! Я постаралась вырваться из его цепких рук, но все мои старания пропали без толку, когда он просто сгреб меня в охапку и, смеясь, потащил к выходу из комнаты.

– Морозов, ты невыносим! – обиженно выкрикнула я, все еще будучи прижатой к его груди.

– Да ладно тебе, мелкая, если бы ты только видела свое лицо.

Максим продолжал заливаться звонким смехом, пока нес меня вниз на кухню. Я нахмурилась, что-то бурча себе под нос.

– Лера, не будь такой занудой, – прошептал он мне на ушко, нежно целуя его.

– А я и не занудствую, это ты издеваешься, – пробубнила я.

– Ага, как же.

– Кстати, а Кира действительно того?

Мое любопытство когда-нибудь точно меня погубит.

– Того что? – игриво переспросил Максим.

– Сам знаешь что.

И почему я так неустанно краснею, когда думаю об этом. Это ведь не запрещено? Так ведь? Впрочем, в любом случае, мне этого пристрастия не понять.

– Она бисексуальна: ей одинаково нравятся что девочки, что мальчики. Хотя в последнее время она больше по мальчикам, – спокойно ответил Макс, отпуская меня на первом этаже.

– А-а, ясненько, – протянула я и направилась к ребятам, заждавшимся нас.

Глава 28

Быстро разделавшись с пиццей, мы вчетвером смотрели экранизацию повести Стивена Кинга «Туман». Я люблю ужастики до одури, а сейчас, получив возможность прижиматься к желанному парню и чувствовать, как его пальцы бережно гладят руку, переплетаются с моими пальцами и снова повторяют свои манипуляции; я была счастлива и улыбалась как идиотка, по-другому не скажешь. По фильму кого-то съедают и убивают, а я во все тридцать два улыбаюсь, не идиотка ли? Вот и я говорю, идиотка.

Положив голову на плечо Максима, я потерлась носом о его шею, блаженно вдыхая пьянящий аромат одеколона. Нежно прикусив бьющуюся жилку, я сразу же поцеловала его, чувствуя, как мышцы на его руках напряглись.

– Дразнишь? – шепотом спросил он.

– Не-а, мне просто нравится чувствовать тебя рядом.

Морозов едва заметно улыбнулся, сильнее сжимая меня в своих объятиях. Его пальцы небрежно стали перебирать мои волосы, в то время как я вырисовывала замысловатые узоры на его груди через тонкую ткань футболки. Он и я. Мы прекрасно знали, чем закончится этот вечер, как только забегают титры на экране, как только мы пожелаем ребятам спокойной ночи и поднимемся к себе. Но никто из нас не торопился. Мы выжидали. Отсчитывали минуты. Едва уловимыми, невинными жестами касались друг друга, чувствуя, как предательски быстро начинает биться сердце в предвкушении.

Он крепко сжимал мою руку в своей руке, постоянно поглаживая ладошку большим пальцем, пока я не спеша шла за ним в нашу комнату. Мы не стали включать свет, отдав предпочтение слабому освещению, исходящему от камина. Его глаза, переполненные красками теплых чувств, всматривались в меня, в то время как руки медленно снимали мою кофту, после чего принялись за джинсы. Оставив меня в одном белье, Максим попытался притянуть меня к себе. Но я показала ему жестом «нет» указательным пальчиком, и на его лице отразилась ухмылка, когда мои руки стащили с него свитер и я легонько толкнула ладошкой его в грудь, чтобы он сел на кровать. Нам нравилась тишина и полные желания взгляды, которыми мы неустанно награждали друг друга. Мы не хотели рушить сказку, созданную нашими сердцами, не хотели произносить лишних, бессмысленных слов. Мы желали наслаждаться друг другом. Дарить себя без остатка. Погружаться с головой в омут бесконечно ласкающих наши души чувств. Я прильнула к губам, в то время как его руки с силой сжали мои ягодицы и он приподнял меня, усаживая верхом на себя. Упоительно нежно он отвечал на мой поцелуй, переплетая наши языки в сладостном танце, неустанно прижимая меня к себе. Никогда бы не подумала, что сам Морозов может быть таким ласковым. Вечно брутальный, дерзкий и нахальный, он представал перед верными друзьями, толпами своих поклонниц и, в принципе, перед всем обществом, что его окружает. А сейчас он был совершенно другим. Моим… Родным…

Я запустила свои пальцы в его волосы, углубляя поцелуй, чувствуя, как тепло расползается по телу, пробуждая желание. Его пальцы пробежались по моей спине, вызвав табун мурашек, стремившихся успеть за его прикосновениями. Он расстегнул мой лифчик и снял его с меня, выстраивая цепочку поцелуев от уголка губ к шее. Каждый такой легкий и едва уловимый поцелуй обдавал огнем тело, заставляя меня прогибаться в его руках и страстно желать продолжения. Руки нетерпеливо потянулись к его ремню, но все мои манипуляции пропадали потому, как этот чертов ремень ни в какую не хотел поддаваться. Практически заскулив от досады, я заметила ухмылку на губах Максима. Он резко перевернул меня и оказался надо мной, удерживая свой вес на одной руке, а другой с легкостью справился с ремнем, стягивая с себя джинсы. Пару секунд парень внимательно изучал меня взглядом изумрудных глаз. Наверное, мной должно было завладеть смущение, но я позволила себе посмотреть на него идентично. Позволила себе любоваться им в бликах света от камина. Позволила себе в очередной раз теряться в догадках о том, что именно он во мне нашел? Чем я привлекла его? Такого сильного, по-мужски красивого и свободного. Что заставило его пойти на этот шаг? Что заставило его открыться мне? Его с хрипотцой голос вырвал меня из раздумий:

– Нет, даже не вздумай. Никаких лишних мыслей, мелкая. Иначе я пошлю всю эту ваниль к чертям и спущу своего внутреннего зверя на тебя. И можешь быть уверена, завтра у тебя будет болеть каждая мышца твоего потрясающего тела.

– Ах, значит ты не такой уж и нежный? – протянула я, расплываясь в улыбке.

Почему я балдею, когда он хмурится и начинает злиться? Ненормальная, ну точно ненормальная.

– Ты права, к дьяволу ваниль!

С этими словами все смешалось. От нежного и осторожного парня не осталось и следа. Передо мной предстал голодный, жаждущий жгучего пламени, распаляющего сердце, Морозов с присущей ему похотью и страстью в глазах. Его губы пылко впились в мои, а руки бесцеремонно, лаская мое тело, поползли вниз к трусикам. Я испустила стон в его рот, принимая ласку, даримую им. Весь мой мир сосредоточился на одном человеке: на его руках, на его поцелуях, на его любви ко мне. Взгляд насыщенно-зеленых глаз внимательно отслеживал мою реакцию на манипуляцию его пальцев с желающей прикосновений плотью. Дразнящие мимолетные касания самой чувствительной точки заставляли мое тело прогибаться и принимать в себя сначала один, а затем второй палец его руки. Дымка упоения затмила мой взгляд, я прикусила губу, сдерживая срывающиеся бесстыдные стоны. Мои руки исследовали его тело, лаская, а иной раз и царапая ногтями его спину, когда он стремительно проникал в меня тремя пальцами. Раскатистые волны наслаждения одна за другой накрывали меня. Я не могла больше сдерживаться, подчиняясь сладостной неге, завладевшей мной. Легкие спазмы прошлись по моему телу в то время, как Максим завладел моими губами, ловя сиплые стоны. Краем сознания я слышала, как он раскатывает резинку, и в следующее мгновение почувствовала, как он стремительно вторгается в мое тело. Я выругалась, принимая его всего, крепко сжимая его спину.

– Извини, сладкая, – прошептал он, бережно двигаясь во мне.

– Одним извини ты не отделаешься, Морозов, – ответила я, стараясь привыкнуть к нему.

Даже не хочу думать, как с ним было бы чертовски больно в первый раз. О таких достоинствах сразу предупреждать нужно! Мои мысли оборвались молниеносно, когда заданный парнем ритм заставил меня утопать в море наслаждения на грани с блаженством. Мне не хватало воздуха, приходилось хватать его губами, ощущая крепкие руки Максима, сжимающие мои бедра, ускоряющие темп. Мне кажется, что я пропала безвозвратно в бездне нескончаемого наслаждения вперемешку с обуявшим нас желанием. Мы горели одновременно в пламени, что создали собственноручно. Не осталось ничего кроме двух переплетающихся между собой тел, двигающихся в унисон. Я ловила его губы, в то время как он посадил меня верхом на себя, и отдавалась ему без остатка.

– Ты потрясающая, – хрипло произнес Максим, целуя мою грудь и прикусывая сосок.

Я выгнулась ему на встречу, жадно ловя воздух губами, ощущая его в себе. Мне казалось, что я взлечу к небесам, если он продолжит так нещадно любить меня. Взгляд его изумрудных глаз и дерзкая ухмылка на губах дразнили меня. Я видела, с каким наслаждением он ловит каждый мой стон, и чувствовала, как стремительно он вбивается в мое тело, когда меня раз за разом накрывал оргазм в его руках. Еще никого и никогда я не хотела так, как желала его, и сейчас я пыталась каждой клеточкой своего тела отвечать на его ласку, даримую мне. Еще мгновение, еще минута в невозможном ритме, и я чувствую, как его тело берет дрожь, как его дыхание напрочь сбивается и он заканчивает вместе со мной, улетая далеко-далеко, и окунается в омут уже доступного нам упоения.

***

Слабость окутывала мое тело после теплого совместного душа, мне хотелось лишь прижаться как можно ближе к Максиму и беспечно заснуть в родных мне руках. Я выводила замысловатые узоры на его груди, а он перебирал мои волосы и всматривался в метель за окном.

– Ты интересовалась моей матерью…

Его голос разрезал тишину, а я попыталась заглянуть в изумрудные глаза, но он продолжал следить за стремительно падающим снегом.

– Наверное, мне не стоило лезть к тебе с подобными вопросами, – несмело прошептала я.

Морозов шумно выдохнул и прикоснулся губами к моей макушке. Я видела, как ему трудно решиться на этот разговор, чувствовала, как он борется с самим собой, взвешивая все «за» и «против». Но я не стала торопить его, лишь сильнее прильнула к нему, оставляя поцелуй на его груди.

– За последние два года я узнал многое из того, что знать детям о своих родителях явно не стоит…

Горькая усмешка отразилась на его губах.

– Мой отец как-то раз возвращался со своим другом из командировки домой. Зима была еще суровее, чем сейчас, и у них, как на зло, сломалась машина. Во избежание замерзания на смерть, они решили заночевать в придорожной забегаловке, где и работала моя мама. Она понравилась ему, о чем он открыто ей и сообщил. Однако девушка не разделяла его энтузиазма и отказала моему отцу. Но он не тот человек, который легко отступит от своей цели. Изо дня в день он одаривал девушку всевозможными подарками на протяжении нескольких месяцев, но она оставалась холодна к нему. И именно тогда он бросил своих ищеек по всей ее подноготной, которые в момент нарыли информацию о том, что мать девушки при смерти и ей требуется дорогостоящая операция. Отец сделал ход конем, он предложил ей сделку: одна ночь с ним, и он оплачивает операцию и постоперационный период. Как ни странно, но девушка согласилась. Чего стоит честь по сравнению с жизнью…

Я молчала, внимательно вслушиваясь в его слова, и боялась сказать хоть что-то, что может снова закрыть его от меня. Хоть внутри меня разрывали противоречивые чувства.

– Отец просчитал все до мелочей, но не учел лишь один момент: эта ночь станет для него роковой. Все его надежды на то, что его одержимость ею пройдет после того, как он возьмет ее, развеялись мгновенно. И он решил оставить ее себе. Ссылаясь на то, что теперь она должна принадлежать только ему. Он похитил, точнее, попросту не выпустил ее из дому. И она стала пленницей в золотой клетке. Отец больше не стремился нравиться ей, делать подарки и попросту угождать и потакать ей во всем. Он сделал ее своей собственностью, когда хотел – пользовался, когда хотел – издевался, и, в принципе, делал все, что ему угодно. Она много раз пыталась сбежать, но всякий раз ее возвращали, и он избивал ее, жестоко избивал.

Мое дыхание сошло на «нет», я слушала и просто не могла в это поверить… Рука Максима сильнее прижала меня к нему, а его взгляд все так же был направлен в темноту за окном.

– Год за годом моя мать жила в унижении и полном подчинении моему отцу, пока не забеременела мной. Сначала она стремилась избавиться от меня, но под надзором отца и его прихвостней ей это не удалось. Да и со штампом в паспорте она уже тоже ничего не могла сделать. Позже ее смыслом жизни стал я: она бросила попытки к бегству и даже попыталась наладить жизнь с отцом. Однако идиллия длилась недолго. Отец загулял, и мать потребовала развода, как и следовало ожидать, он отказался. Тогда все началось снова. Нескончаемые ссоры, вдребезги разбитые вазы, избитое тело моей матери и вечные слезы на моих глазах. В конечном счете, она попыталась бежать вместе со мной, но ни черта у нее не получилось. В этот злосчастный вечер отец избил ее до полусмерти, а когда она оправилась, то узнала, что потеряла ребенка. Второго ребенка от ненавистного ей мужчины. И в этот момент в ней что-то сломалось. Моя мама перестала быть собой, а через неделю просто исчезла. Отец же сказал, что она погибла в автокатастрофе, и я ему, конечно же, поверил. И верил на протяжении десяти лет. А потом ко мне случайно попали некие бумаги из прошлого, и я стал самостоятельно исследовать свою биографию. Конечно, постоянно ругаясь с отцом, который пытался от меня все скрыть.

Максим подкурил сигарету и достал пепельницу из тумбочки, продолжая лежать рядом со мной, укрытый лишь по пояс одеялом. В то время как я слышала, как бешено бьется его сердце, продолжая молчать и сдерживать наворачивающиеся на глазах слезы.

– И вот совсем недавно мне позвонили и сказали, что она жива. Понимаешь, моя четырнадцать лет считавшаяся мертвой мать – жива?! Черт! Я ненавижу этого гребаного ублюдка! Ненавижу!

Я крепко обняла его за шею, притягивая к себе, целуя его лицо. Мне так хотелось разделить с ним его боль, но я не знала, как это сделать. Мое сердце разрывалась на части от его взгляда, полного горечи и отчаяния, и я ничего не могла с этим сделать.

– Мне так жаль… – шептала я в его губы.

– Я так люблю тебя, ты единственная, кому я доверился, полностью доверился.

Он прижал меня к себе, нежно целуя губы. И я отвечала ему, стараясь излечить его душевные раны, хоть они были безумно глубоко нанесены. Но я справлюсь, я смогу, я всегда буду рядом, я буду любить его, даря себя без остатка.

Глава 29 Максим

Этой ночью меня не мучили кошмары. Все тревожащие мое сознание мысли покинули меня. Я отдыхал и разумом, и телом, чувствуя сквозь сон тепло хрупкой девушки рядом со мной. Я крепко прижимал ее к себе, блаженно вдыхая аромат ее волос, время от времени просыпаясь и целуя ее обнаженные плечи.

– Морозов, хватить ласкать меня, – сонно пробормотала Лера, прижимаясь ко мне.

– Это выше моих сил, – шепотом ответил я, завлекая ее губы в поцелуй.

Я услышал шум, доносившийся с первого этажа, и приложил указательный палец к губам девушки, она непонимающе посмотрела на меня.

– Одевайся, – как можно серьезней произнес я, приподнимаясь и вставая с кровати.

– Макс?

– Живо! – прорычал я, одеваясь и закрепляя кобуру на ремне, извлекая «Скиф».

Лера не задавала лишних вопросов, она спешно одевалась и старалась не смотреть на меня. Я встал сбоку от двери, вслушиваясь в едва уловимый шум. Ручка двери дернулась, я притянул девушку к себе, пряча ее за своей спиной. В проеме двери показался «Викинг» Кирилла, я опустил пистолет дулом вниз, ожидая, когда он полностью войдет в комнату. За ним следом зашла Кира.

– Внизу четверо, приехали на двух машинах с нашей стороны. Предположительно, еще осталось несколько человек на улице. Вооружены до зубов, так что дело худо. Я бы сказала, чертовски худо. Документы я забрала с собой, – спокойно проговорила Кира.

– Молодец. Можем уйти через черный ход, но нужно дойти до конца коридора, он ведет прямиком в гараж, – ровным голосом проговорил я, рисуя себе схему спасения, только вот себя я в ней не видел.

Я был готов пожертвовать собой, как бы пафосно это не звучало, так как прекрасно осознавал, что выбраться нам всем сегодня не удастся. Даже если мы каким-то чудом успеем спуститься по черному ходу незамеченными, даже если заведем машину, даже если будем время от времени отстреливаться, погоня нам обеспечена, и на двух машинах они, в любом случае, нас прижмут, чего на одной машине им сделать будет намного сложнее. Сейчас я был рад тому, что отец, несмотря на мое упорство, все же отправлял меня в летний военный лагерь, и подготовка у меня была неплохая, я проходил ее на уровне со всеми. У моего отца был крупный бизнес, и число его недругов с каждым годом только увеличивалось. Как известно: где крутятся большие деньги, всегда возникают большие проблемы. Поэтому отец никогда не злоупотреблял личной охраной и всегда был предельно осторожен, в отличие от меня – оболтуса. Ранее это совершенно меня не заботило. Я жил на автомате, но сейчас все изменилось, и я даже не успел поймать момент, когда стал ценить жизнь.

– Окей, тогда я первый, вы за мной, – прошептал Кирилл.

– Ты на подхвате, Горда, и не вздумай возражать, – встряла Кира.

Времени на их споры у нас не было, поэтому я вышел первым и сразу припал спиной к противоположной стене, давая себе обзор на лестницу. Кира одарила меня уничтожающим, недовольным взглядом и вывела из комнаты вместе с собой Леру, направляясь в сторону черного хода. Кирилл же встал напротив меня, прикрывая отход. Я услышал движение на лестнице и знаком показал ребятам пошевелиться с открытием люка. Кира тихо выругалась.

– Замок заело, – прошептала она.

Бросив взгляд на Кирилла, я указал ему помочь, на что он развел руки в стороны, намекая, что он мой телохранитель и должен прикрывать меня, а не я его. Изогнув одну бровь в недовольстве, друг все же поспешил к девушкам. Времени катастрофически не хватало, а они все еще возились с замком, я уже слышал шаги стремительно поднимающихся людей наверх. Не выдержав этой возни, я отодвинул Кирилла и просто с силой ударил рукояткой по замку, сорвал его с петель. Это было громко, и в проеме коридора показался первый человек в маске; недолго думая, Горда спустил курок, целясь в сторону от противника. У нас не было задачи убить, а о том, какие задачи стояли перед ними, мы не знали. Кира быстро среагировала и подтолкнула всхлипнувшую Леру к потайной лестнице, я сразу же указал ей идти следом за ней и насильно заставил ее спускаться, пока Кирилл неустанно делал предупреждающие выстрелы в сторону коридора, не давая возможности выйти людям в масках нам на встречу. Я подстраховывал его, опустошая магазин, но нам нужно было выиграть время, и мы его выигрывали. Холодно и расчетливо, как нас учили: «никаких эмоций, ты просто продолжение оружия, ты спасаешь свою жизнь и жизнь близких тебе людей»,– вспоминал я отрывки фраз инструктора.

– Чего ты ждешь, Макс?! Ну же! – вскипел Кирилл, когда я задумался.

– Иди, – кивнул я в сторону, оставаясь держать пистолет направленным на лестницу.

Друг рыкнул и с силой захлопнул дверцу от черного выхода.

– Ты думаешь, я такой тупой, Морозов?! Я сразу понял, что ты собирался остаться, как только первым вышел из комнаты, – прошипел он, плотно вжимаясь в стену.

– Им нужен я, мы оба это знаем, – как можно равнодушнее произнес я.

– Ага, знаем, только ты забыл, мать твою, что я твой телохранитель и я должен всеми возможными способами защищать твою тушку, а ты делаешь все для того, чтобы у меня это не получилось!

– Не время нотациям, Горда, они не дали бы нам уйти, сейчас их нужно отвлечь, и то, что они затихли, мне не нравится.

Я сделал пару шагов по направлению к лестнице и сразу же увернулся от нескольких пуль, полетевших в мою сторону. За стеной послышался отборный мат и приказ не стрелять впустую, я им нужен был живым. Как предсказуемо.

– Ладно, капитан, какой план? – саркастически спросил Кирилл.

– Моя машина осталась стоять у ворот, ключи со мной, доберемся до нее и свалим, как только обеспечим отход девочкам.

Послышались шум взревевшего двигателя и скрип шин, сопровождаемый залпом выстрелов.

– Скажи мне, что вы были на броне Киры, – прошептал я.

В следующее мгновение я лишь заметил стремительно покатившуюся в нашу сторону дымовую шашку. Кирилл среагировал первым: втолкнул меня в соседнюю комнату и, сразу захлопнув дверь, стал откашливаться. Я услышал шаги по коридору, не предвещающие ничего хорошего. Мы были загнаны в угол, ожидая приговора.

– Сколько у тебя? – спросил я, перезаряжая пистолет.

– Еще одна обойма.

Я кивнул и аккуратно подошел к окну, незаметно отодвигая штору: осталась всего одна машина, вторая же уехала за девочками. Я не сомневался в том, что они смогут уйти, так как Кира мастерски водила авто, да и к тому же я был уверен в том, что она запросит поддержку, как только выйдет на связь с нашими. Точнее со службой моего отца, которая выполняла этот чертов «красный код». Весь его смысл заключался в том, чтобы сохранить неприкосновенность важных документов и жизнь моему отцу и мне. Только вот меня всегда не устраивала личная охрана, толпившаяся у стен академии при учениях, которые мой отец регулярно проводил. Я всегда со скандалом комментировал все его средства защиты. В конце концов, мы остановились на двух телохранителях и этой базе, которая была зарегистрирована на левого человека, и никто о ней не должен был знать, кроме доверенных лиц моего отца. Где, собственно, я и должен был переждать весь период «красного кода» или часть его до разрешения конфликта.

Секунда, и все полетело к чертям. Автоматная очередь вдребезги распотрошила окно, я вовремя успел нагнуться, избегая залпового огня. Кирилл развернулся и вжался в стену, дверь с размаху распахнулась, и несколько пуль целенаправленно полетели в его грудь, вызывая брызги крови под нервное дерганье тела при каждом выстреле.

– Горда!

Я не узнал своего голоса, он был скорее схож на рев раненого зверя. Я не чувствовал, как осколки от окна впиваются в мою кожу, разрезая ее при каждом моем резком движении, но следующее, что я сделал, – это выровнялся по стенке и спустил всю обойму на одном дыхании в голову парня в маске. Я рухнул на колени перед Кириллом, совершенно забыв о том, что сзади меня еще трое противников. Мои мысли превратились в хаос, я прижимал окровавленное тело друга к себе, щупая его пульс на запястье, который мало-помалу угасал. Горячая алая жидкость сочилась по моим рукам, пропитывая насквозь нашу одежду. Мое сердце пропускало удары, я не знал, что делать, я просто смотрел на него, повторяя как заведенный: «все будет хорошо». Все конструктивные мысли покинули меня, я умирал рядом со своим другом, чувствуя, как жизнь уходит из его тела. Что-то отдалось болью в районе шеи, я не сразу сообразил, что происходит. Мое сознание помутнело, черные блики все больше загораживали обзор, и я уже фактически ничего не видел, но все еще слышал.

– Грузите отпрыска Морозова в машину, – скомандовал хриплый мужской голос.

– А что делать со вторым парнем? – спросил молодой голос.

– Оставьте его, все равно сдохнет по дороге, – равнодушно ответили ему.

Все внутри меня сжалось, я уже не в силах был открыть глаза, и даже слова доносились до меня отдаленно, но боль, не прикрытая ничем боль утраты, как оголенный нерв, терзала меня, пока я полностью не отключился от этого мира.

***

Я пришел в сознание в не знакомом для меня месте. Мои руки были связаны за спинкой стула, а передо мной за столом сидел мужчина. На улице все еще была ночь, и слабое освещение лампочки не давало мне рассмотреть его. Голова раскалывалась на мелкие частички, и я все еще не мог привести свои мысли в порядок, как мгновенно в моем сознании предстал истекающий кровью Кирилл. Я рыкнул и дернулся, прекрасно осознавая свое бессилие.

– Пить хочешь? – послышался женский голос из-за спины.

– Ирина?

Девушка встала передо мной и расплылась в улыбке. Я не мог в это поверить, в моей голове это не укладывалось: она была слишком глупа, чтобы сливать хоть какую-то информацию о моем отце. Он всегда выбирал молоденьких девушек не только потому, что развлекался с ними, а потому, что они в силу своей неопытности не могли работать на конкурентов, он забирал их непосредственно после окончания университета. И я не представлял, как ее кто-то мог завербовать раньше моего отца, если он заранее отбирал ее для себя.

– Максим, не стоит выстраивать логические цепочки, в твоем состоянии у тебя это еще несколько часов не получится, – промурлыкала она, касаясь моего лица.

Я резко дернул головой в сторону, и спонтанно нахлынувшая боль заставила меня прикусить нижнюю губу до крови.

– Ну что ты, милый…

– Ира, что ты тут делаешь? – прохрипел грубый мужской голос, который я уже слышал.

– Да так, зашла проверить состояние клиента.

– Проверила? А теперь выметайся! – приказал мужчина и вывел ее из комнаты.

Он сел передо мной на корточки, позволяя рассмотреть свое лицо, и ухмыльнулся. В моих глазах отразилось замешательство с примесью нескрываемой озадаченности, а позже мое сознание затмила ярость.

– Дядя! – прорычал я.

Глава 30

Слезы скатывались по моим щекам. В душе я разрывалась на части от бессилия и невозможности исправить ситуацию, с каждой минутой складывающуюся все хуже и хуже. Максим с Кириллом остались в доме, а мы гнали по проселочной дороге к трассе. Лицо Киры не выражало никаких эмоций, но я прекрасно видела ее реакцию, когда она поняла, что они не пойдут за нами. Страх, боль, гнев, надежда. Все смешалось, и лишь метель продолжала неустанно засыпать сосновый бор снегом. Черный внедорожник неизвестных следовал за нами по пятам, не отставая и порой практически догоняя нас. Пару раз они даже стреляли по багажнику, но у Киры была бронированная машина. Время от времени девушка связывалась с людьми из охраны Морозовых и сообщала наши координаты. Она уже отчиталась по поводу того, что Максим остался в доме, и туда была направлена бригада. Это известие вселяло надежду в мое сердце, но я инстинктивно чувствовала, что с ним что-то случилось, и мне даже казалось, что он уже не там. Паранойя до добра меня не доведет.

– Как ты? – заговорила со мной Кира, до этого молчавшая.

– На душе гадко, – прошептала я.

– Это хорошо, значит, она у тебя есть. В бардачке несколько мини-бутылок с коньяком, выпей хотя бы одну – полегчает.

– Я не поклонница крепкого алкоголя.

– Твое право.

Больше мы не разговаривали. Только дорога и выезд на трассу, только скорость и желание оторваться. Навстречу нам вылетел черный тонированный «мерс», вынуждая преследовавшую нас машину затормозить. В зеркало заднего вида я заметила идентичную машину с другой стороны от неизвестных. Кира резко затормозила и сдала назад.

– Из машины не выходи, – резко прозвучал ее голос.

Я согласно кивнула и переключила свое внимание на мужчин в черной форме с оружием, окруживших внедорожник. Кира знала этих ребят и встала в стойку рядом с ними. Вскоре лицом в снег лежали трое мужчин, а вокруг них расхаживали, похоже, «наши» люди. Кто-то из них подошел к Кире и что-то сказал ей. Девушка вскрикнула, и мужчина попытался схватить ее за руку, но она увернулась и заехала ему в челюсть с кулака, побежала обратно к своей машине. Заняв место водителя, она даже не пристегнулась, а завела двигатель и стала разворачивать машину по направлению к проселочной дороге, обратно в дом. Я попыталась с ней заговорить, но все мои попытки были проигнорированы, а ее лицо было белее мела, как будто она увидела призрака. Я видела, как ее трясет, и не понимала, что случилось. Точнее старалась не давать своей фантазии рисовать красочные, жуткие картины в моем сознании. Я попыталась взять себя в руки и размеренно дышать, я должна быть сильной, сейчас не время расклеиваться.

Возле дома Кира резко затормозила и вылетела из машины, пулей вбегая в него. Я вышла следом за ней и обратила внимание, что среди припаркованных внедорожников стоял тонированный «Lexus» отца Максима. Сердце сжалось, а ноги стали ватными, я часто заморгала, отгоняя прочь вновь нахлынувшие, уничтожающие меня мысли. Вдалеке послышался звук сирен, и я как будто вынырнула из транса. Я не слышала никого и ничего, вбегая вверх по лестнице, расталкивая скопившихся людей в черных костюмах. Все они были из личной охраны Морозовых и с некой горечью в глазах смотрели друг на друга. Мгновение, и чьи-то руки хватают меня и оттаскивают от комнаты, залитой кровью, а я лишь вижу сжавшееся тело парня у стены и Киру, вырывающуюся с тисков чьих-то рук. Я кричала, я уверена в том, что кричала, хоть и не слышала своего голоса. Мне не хватало воздуха. Я задыхалась не в силах огородить себя от реальности, нахлынувшей на меня. Кто-то прижал меня к себе и гладил по голове, приговаривая: «это не он», «не он». И я не была уверена, кого больше успокаивает этот человек: себя или меня. Я даже не сразу смогла понять, кому принадлежит этот голос, пока образ отца Максима не всплыл в моем сознании.

– Виктор Игоревич… – прошептала я в грудь мужчины, что продолжал крепко прижимать к себе и поглаживать мои волосы.

– Тише, девочка.

Мужчина вывел меня на улицу, в то время как приехала скорая помощь и санитары осматривали Кирилла. Он потерял много крови, и никто не мог дать гарантии, доживет ли он до больницы. Кира не отходила от него и поехала вместе с ним на скорой. Виктор Игоревич отправил две машины им в сопровождение, а сам остался возле дома, где его люди проводили осмотр. Я не отходила от него, следуя за ним хвостиком, и вслушивалась в каждое его слово. С маниакальной сосредоточенностью он раздавал указания команде, созванивался со своими людьми, которые должны были выйти на Максима по следам на выпавшем снегу, хоть метель и старалась их скрыть.

Мороз становился сильнее, и погода не улучшалась, до рассвета оставалось несколько часов. За это время люди Виктора Игоревича выяснили, что информацию о доме обнародовала его секретарь. Они ухватились за эту ниточку и стали изучать всю ее подноготную повторно, но уже более тщательно. Всемирная паутина интернета оказалась как нельзя кстати. Я же старалась не мешаться под ногами и занять себя хоть каким-то делом в попытке убежать от самой себя и просто не дать истерике проглотить меня целиком. Я варила кофе, много кофе, кому-то вместо кофе крепкий чай, делала бутерброды из привезенных продуктов и относила это людям Виктора Игоревича, которые неустанно искали информацию и продумывали множество вариантов.