Текст книги "Ключ, перо и самоцвет (СИ)"

Автор книги: Sophonax

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Оис задумался, с родными он был не в ладах и очень давно не общался. Говорить о них не хотелось. Сделав небольшую паузу, орёл продолжил, решив упомянуть лишь вскользь.

– Вообще-то я родился в обычной семье. В крестьянской общине при рисовых плантациях. В младшей школе заметили, что я могу влиять на чужие эмоции, и перевели учиться к магам. Сначала я волновался, боялся, что слишком слаб и ничего не умею. Но потом оказалось, что там все примерно моего уровня.

– Ого, у магов, должно быть, и ссоры жёстче?

– Не сказал бы, – Оис пожал плечами, – Совсем без конфликтов уж не бывает, но светлые маги довольно безобидны, а телепат, будучи таким же мелким оболтусом, мало на что способен. К тому же, нам дали отличных наставников. Они следили за порядком и помогали находить общий язык. Зимы мы проводили вместе, постигая науки. Летом же нас развозили по домам, возвращая семьям. Но ты и сам эту систему знаешь, все имперские школы устроены одинаково.

– Да, звучит знакомо. А как вы решили, что хотите стать именно дознавателем, а не сборщиком молитв, или ещё кем другим? Или у вас там отбор устраивают? – спросил сыч.

– Что-то вроде того. На самом деле мы пробовались во всех сферах, а потом решали что именно нам по душе и по плечу. Вот и весь секрет, – Оис хмыкнул, а потом с улыбкой добавил, – никому не говори, но в дознаватели я пошёл, потому что там выдают крутые маски.

– Чего? – Нур рассмеялся от неожиданности.

– На самом деле они нужны, чтобы мы могли спокойно ходить в отпуск, – пояснил телепат, – сложно отдыхать и набираться сил под косыми взглядами людей. Хотя некоторые считают маски пережитками прошлого. Ходит же как-то стая покровителя без них, и ничего.

– Да, слышал об этом, но то ведь публичные птицы. Главы церкви как-никак. Им положено.

– Вот именно. Правильно понимаешь.

Довольный орёл замолчал, Нур изумлённо покачал головой. Разговор сыча впечатлил, ему хотелось обдумать услышанное, поэтому дальше диалог не клеился. Оису тоже было над чем поразмыслить. Разговор оживил его воспоминания о студенческих временах. А точнее об одной особе, с которой он поддерживал теплые и близкие отношения по сей день. Сейчас о первой любви вспоминать даже забавно, но тогда происходящее казалось настоящей трагедией.

Самое счастливое время пришлось на последние курсы обучения. На закрытые экзамены и начавшуюся практику. Оис влюбился в Шарзель с первого взгляда. Он считал своё влечение иррациональным и абсолютно бессмысленным, но поделать с ним ничего не мог. Пусть гусыня обладала прелестной внешностью, характер птицы отличался отвратительной капризностью. Её несговорчивый и вредный нрав отпугнул многих ухажёров. Но Оису почему-то повезло. Шарзель сама его приметила. Была необычайно терпелива и даже мила. Почти не скандалила и возмущалась меньше обычного. Орлу следовало бы насторожиться, но он полностью отдался свалившемуся на него счастью.

Роман продлился пару незабываемых месяцев, после чего гусыня внезапно исчезла. А объявилась она уже на другом конце страны в имперской академии наук. Узнал Оис об этом от старших коллег. Птичка наделала шуму в телепатическом крыле, поскольку никто ранее не осмеливался его покинуть, ведь такое практически невозможно.

Проницатели разума в империи наперечёт. Хочешь не хочешь, а обладая даром, будь добр служить на благо церкви и государства. Хоть собирателем молитв, хоть эскулапом, хоть дознавателем, но приноси пользу обществу. Освободить от ответственности могли разве что болезнь или крайняя бесталанность. Ясное дело, подружка Оиса не подходила ни под одну из категорий, но ускользнуть ей всё же удалось.

Имперская академия была выбрана ею не случайно. В научном заведении насчитывалось с десяток различных отделений, охватывающих почти все сферы жизни. Особое внимание птицы уделяли медицине, но гусыня упорхнула не туда. Она нуждалась в особом факультете, куда телепаты не дотянутся.

Оно называлось отделением пограничных искусств. Птичьи мастера, наряду со звериными ведуньями и ткачами рептилий, покоряли божественное ремесло. Учились у богини плести ткань реальности и складывать детали в единый механизм, что позволял миру оставаться таким, какой он есть.

Дефицит кадров в потустороннем отделении был ещё выше, чем в телепатическом крыле. Если последних в империи насчитывалось около сотни, то число пограничных ремесленников едва-едва превышало десяток. К счастью, редкий дар оказался в наличии, потому потенциальную мастерицу в академии с руками и ногами оторвали.

Дознавателям пришлось уступить в преследовании беглянки. Спорить с учениками Арты – себе дороже. Но сдаться они не могли, от них-то Оис и узнал, что случилось с девушкой. Коллеги поручили встретиться с птицей, и если получится, вернуть ту в родное крыло. Телепаты надеялись, что былая близость парочки сыграет своё дело.

А вот сам Оис в успех затеи не верил. Он задавался множеством вопросов. А были ли они близки? Любила ли его Шарзель? Могла ли она его погулять и бросить? Или того хуже, использовать как прикрытие, чтобы никто не догадался о планах на побег? Оис дивился её подлой изобретательности и жалел, что не смог всё заранее предугадать. У другого проницателя ведь просто так мысли не прочтешь.

Сначала он всеми силами отнекивался от задания, но друзья по крылу поддержали орла и убедили того выяснить отношения. Богиня с ним, с возвращением, но на правду то он имел право. Не получится уговорить вернуться в строй, так хоть в глаза её бесстыжие посмотрит.

Воссоединение прошло легче, чем ожидалось. Шарзель ждала его и была готова к разговору. Она не стала отпираться или игнорировать Оиса, а прямо и честно всё объяснила. Рассказала, как с самого детства приметила за собой странную чувствительность, как случайно пересеклась с мастерами реальности в школьные годы. Тогда-то в ней и зародились первые подозрения. Девушка не имела ничего против судьбы телепата, но таинственное божественное ремесло влекло её куда больше. Такой шанс выпадал одному на миллион, и птица не могла его упустить. Кто знает, додумалась ли бы она до академии в следующей жизни?

Что касалось Оиса, то Шарзель сожалела о своём некрасивом поступке. Орёл ей нравился, но в силу характера нормально извиниться она так и не смогла, хотя и очень старалась. Оиса растрогала эта неловкая прямота, он не мог её не простить, и птицы восстановили отношения. Всё-таки любовь может быть очень злой, особенно если её объектом становятся эгоистичные гуси. Однако орёл в последствии ни разу не пожалел о своём решении.

Возвращаться к телепатам девушка не стала, но пообещала замолвить словечко за бывших коллег в случае чего. Руководство Оиса, как ни странно, результат удовлетворил. Водить дружбу с академией сочли полезным и более того даже обеспечили парочке официальный предлог для встреч. Всё-таки нужно же как-то приглядывать за своенравными учёными и мастерами, а тут такой шанс заиметь союзника в их рядах появился.

Оис улыбнулся светлым воспоминаниям.

В конце коридора послышалось копошение. Тихие голоса неразборчиво совещались. Вскоре всё стихло, и на смену разговором пришёл звук торопливых шагов. Спустя несколько секунд напротив решеток возник Нар-ху. Какое-то время он молча смотрел на птиц. Те так же изучали его, не проронив ни слова.

– Тон-халл провёз в Нуттил гнилые флаконы, – сообщил наконец губернатор, переводя взгляд с Оиса на Нура и обратно.

Телепат издал нервный неразборчивый смешок. Что-то среднее между руганью и хныканьем. Сыч нахмурился.

– Провёз что?

– Гнилые флаконы, это как сила наших жрецов, только с обратным эффектом. – Мрачно пояснил Оис.

– А, морайская чума, только в стеклянной баночке?

– В точку, – орёл кивнул и повернулся обратно к Нар-ху, – И сколько этой гадости в запасах у генерала? Хотя не важно, для катастрофы хватит и одной. Лучше скажите, что вы с этим делать собираетесь.

– Я не знаю. Мне неизвестно ни количество, ни местоположение. Но ваши жрецы ведь могут справиться с гнилью, не так ли?

– В теории. – Оис пожал плечами. Нар-ху вздохнул и оправил мантию, было видно, что он собирается с мыслями.

– Скажу честно, мои дела крайне плохи. Тон-халл активно метит на пост градоначальника, если так пойдёт и дальше у меня совсем не останется власти. Я сообщил знакомым о мирном предложении, но ждать ответа может быть неразумно, каждый час на счету. Уверен, генерал планирует использовать флаконы в ближайшие сутки, поэтому я выведу вас отсюда. Предупредите товарищей и замолвите словечко за Нуттил, если всё кончится в вашу пользу.

Оис кивнул. Сделка значит. С одной стороны, правильное решение. Похоже, Тон-халл не до конца понимает, что творит. Использование гнилых флаконов может наделать много шума и перевести область Нуттила из разряда обыденной неприятности в насущную проблему дня. В таком случае три военных стаи дворянам покажутся цветочками. С другой стороны, инициативу Нар-ху можно рассматривать как спасение для обеих сторон. Одни смогут защититься, другие пережить непоправимое. В таких обстоятельствах не сложно будет присвоить часть лавр от урегулирования конфликта. Повезло, что хитрость Нар-ху оказалась на руку.

– Заманчивое предложение. Вот только как вы собираетесь проводить нас мимо стражи с ка-фелами, если уже начали терять авторитет?

– Никак, – Нар-ху улыбнулся. – Я покажу вам другой выход.

Он достал из кармана связку ключей и принялся отпирать замки. Губернатор провёл птиц по коридору почти до самого выхода, но, не доходя до двери, свернул в просторную каморку, доверху заполненную ящиками и бочками. Пришлось протиснуться между рядами старой ветоши и отодвинуть целых два шкафа, прежде чем увидеть фальшивую стену. За неровным и низким проёмом птиц ждал тёмный длинный туннель. Нар-ху подкрутил лампу, чтобы та давала больше света.

– Хотел бы сказать, что дальше вы пройдёте сами, но впереди путь преграждает несколько переключателей, о расположении которых знаю только я, – губернатор горько вздохнул.

– Возможно, это к лучшему, – глухо откликнулся Оис. – После нашего побега все подозрения пали бы на вас. Пленники испарились после того, как их видел губернатор. Что же могло случиться?

– Не спорю, всё возможно, – Нар-ху вышел вперед, всем видом показывая, что у него имелся план на этот случай. Выглядело слегка комично. Птицы вернули на место мебель и отошли, после чего Нар-ху сдвинул обратно каменную кладку.

В туннелях оказалось сухо и холодно. Откуда-то тянуло жестким пыльным воздухом. Путь то сужался, то расширялся, петляя из стороны в сторону. Нур смотрел во все глаза. Ему не давали покоя знакомые очертания. Не выдержав, он спросил.

– Как такое возможно? Я всё детство играл в этих туннелях, но ни разу не находил дорог между постройками.

– Сказал же, переключатели, – Нар-ху довольно крякнул и приступил к пояснениям, – здесь есть древние механизмы, меняющие расположения троп. В обычном состоянии те никак не связаны, но после нажатия нескольких рычагов, мы окажемся прямо у сгоревшего здания.

– Откуда вам это известно? – полюбопытствовал Оис.

– Моя семья передаёт секреты туннелей из поколения в поколение. Не представляю, откуда у них взялись эти знания, но сейчас они нам очень пригодятся.

Вскоре выяснилось, что Нар-ху помнит пути не так хорошо, как раньше. Птицы заплутали. Пару раз зашли в тупик, использовали пять рычагов вместо трёх и оказались наконец у лестницы, ведущей на поверхность. По ощущениям прошло несколько часов. На этот раз чувства не обманули. Было глубоко за полдень, правда вышли птицы не там где собирались. С другой стороны, до библиотеки оказалось даже ближе, чем планировалось.

Первые две улицы беглецы пересекли быстро. Вокруг было тихо и пустынно. Город словно вымер, жители или сидели по домам, или укрылись у родни и друзей на окраинах, чтобы оказаться подальше от враждующих стай. Оис чувствовал немногочисленные людские эмоции тут и там, но в основном они представляли собой тупое тревожное ожидание.

Над головами идущих пронеслась крылатая тень. Очень быстро и почти бесшумно. Так летают совы. Нур отскочил в тень ближайшего переулка, остальные последовали его примеру. Не хотелось бы быть замеченными городскими стражниками. Птицы подождали ещё какое-то время, но в небе никого не появилось, видимо, пронесло.

Пара поворотов и за сферическими гнёздами-домиками показались высокие стены библиотеки. Когда птицы вышли на площадь, Оису стало не по себе. Какое-то липкое тревожное предчувствие заползло ему под кожу. Три шага и орла накрыло мощной волной тошноты и безысходности. Оис стал противен сам себе, собственное существование отравляло жизнь. Хотелось орать от злобы и ненависти. Сходу поняв, в чём дело, он заставил себя остановиться и прикрикнуть на товарищей.

– Все назад, ни шагу дальше!

Нар-ху шёл позади, поэтому странное оцепенение его не коснулось. Ему было плохо, но не настолько, чтобы проигнорировать предупреждение. А вот Нур замешкался. Он медленно обернулся, и его влажные глаза сверкнули отчаянием. Оису пришлось срочно хватать того за руку и тащить назад. Благо щит, что он ставил против свежести, помог и от гнили. Сыч не удержался и упал на колени, но быстро опомнился, так как птицы вышли из зоны поражения.

Нар-ху тем временем обеспокоенно тёр предплечье. На нём медленно проступали тёмные волдыри. Оис бросил в него защитной энергией, замедлив, а затем и остановив процесс.

– Что это было? – Голос Нура прозвучал бессильно и сипло. Он тоже начал чесаться, но куда интенсивнее губернатора. Орёл не смог его полностью очистить, поэтому внушил, что тот не чувствует боли. Помогло.

– Это то, о чём я думаю? Мы опоздали? – Глаза Нар-ху стали почти такими же круглыми как у сыча.

– Это определённо гниль, – кивнул Оис, – но для морайских флаконов слишком слабый эффект.

– Слишком слабый? – Нур ошарашенно закашлялся.

– Будь он нормальным, нас бы разъело на месте, – сухо ответил Оис.

Троица с тревогой посмотрела на библиотеку, за окнами кто-то двигался, но больше разобрать не представлялось возможным. Оис сглотнул, необходимо попасть внутрь и оценить масштабы поражения. Но тогда придётся пройти сквозь губительное поле неизвестной концентрации. Гниль, как и свежесть, невидима глазу, оттого и невозможно предсказать, насколько всё плохо.

Выбора нет и медлить нельзя, подпольщики в здании могли нуждаться в помощи.

Глава 11. Помощь

Мало было Оису самого наличия гнили, так вредоносное пятно начало ещё и расползаться. Телепат понял это по стремительно увядающей траве. Ранее он планировал оставить спутников на безопасном расстоянии. Это уберегло бы их от риска, а его самого от лишних трат. Но не получилось. Граница поражения неумолимо росла, а значит, в скором времени товарищам понадобится защита.

Оис мог обеспечить её лишь с натяжкой. Его ментальная энергия совсем не подходила для подобных дел. Потому орёл надеялся, что на подходе к зданию птиц встретит кто-то из жрецов. Заметит в окне и выбежит на помощь. Вот только до библиотеки нужно ещё дойти, ребята Илы забаррикадировали ту на совесть. Путь преграждали сети колючего кустарника и кривоватые деревянные ежи.

– Подготовьтесь, сейчас нырнём туда снова. Я постараюсь вас защитить, но лучше поторопиться.

Нур серьёзно кивнул, Нар-ху поёжился. Птиц пугала неизвестность, но они держались. Оис сосредоточился, накрывая себя и спутников куполом. Он слегка изменил его структуру, сделав более обтекаемым. Такой щит не отличался прочностью, но при движении нагрузка на него снижалась, что значительно облегчало поддержание. Удобное преимущество, учитывая, что психическое воздействие гнили сбивало концентрацию.

Собравшись с силами и получив от подопечных молчаливое согласие, орёл двинулся вперёд. Первую сотню метров птицы прошли без проблем. Затем пришлось пролезать между лозами кустарника и огибать частокол. Где-то на двух третях пути плотность гнили стала выше. Оис предполагал подобное, но не думал, что продвижение дастся так тяжело.

Его тошнило, со лба струями лился пот, а в голову лезли скверные образы и мрачные предчувствия. Тут и там беспокоил зуд на коже, но телепат усилием воли заставил себя не отвлекаться. Нельзя тормозить, а то щит не выдержит.

Нуру и Нар-ху пришлось в разы сложнее. Сыч замешкался, запутавшись в сетях, и его кокон дал слабину. Это вылилось в глубокий мокрый кашель, мешающий бежать. У Нар-ху же разнылись старые болячки. Зазевавшись, он споткнулся о камень и теперь еле волочил ноги, едва поспевая за дознавателем.

Оис опасался, что сыч сам не дойдёт, потому повернул назад, чтобы подставить плечо. Ближе ко входу его обуяла лёгкая паника. Жгучей энергии было всё больше, и сопротивляться ей с каждой секундой становилось сложней. Воображение орла рисовало ужасные картинки. Будто в библиотеке уже никого живого не осталось. Лишь кровь, перья и обезображенные тела.

Животный ужас холодил нутро, сковывал мышцы и мешал трезво мыслить. Хотелось лечь и помереть, прям не вставая с места, настолько всё казалось безнадёжным. Оис понимал, что его ощущения навязаны извне и, как мог, боролся с упадническими настроениями, но его донимали страхи и другого рода.

Всё, что орёл знал о тёмной магии, умещалось в пару скудных абзацев исторического учебника. До сего момента никому в империи не доводилось сталкиваться с гнилью. В последний раз её упоминали чуть ли не в докатаклизменные времена. И то, лишь в качестве частных случаев, поскольку морайский культ до птичьих земель попросту не дошёл.

И Оис не представлял чего ждать от этой зловещей энергии. В теории, её действие походило на магию жрецов, но что окажется на практике, и вообразить страшно. У гнили могли обнаружиться свои уникальные реакции и побочные эффекты. И не имелось никаких гарантий, что их удастся излечить.

У порога нагрузка стала совсем невыносимой. Мелькнула мысль, что телепат не выдержит, и птицы бесславно слягут на ступеньках. Отогнать её сил не нашлось, но Оис стиснул зубы и двинулся вперед, свободной рукой подтолкнув Нар-ху.

Когда уже, казалось бы, всякая надежда иссякла, на пороге библиотеки мелькнула светлая мантия рядового жреца. Оису почудилось, что на него обрушили лёгкий нежный водопад, сотканный из весенних радостных ожиданий. Ощущения от свежести, вытесняющей гниль, оказались просто фантастическими.

Священник едва не сиял доброжелательным спокойствием. На его умиротворённом лице не промелькнуло ни тени тревоги. Лишь лёгкая растерянность, словно безобидная мошка на фоне, отвлекала его от дел. Вот и все следы гнили. Потрясающе. Похоже, постоянная практика и полный внутренний резерв, сослужили жрецу отличную службу. Благостная птица торопливо спустилась и помогла троице зайти в помещение.

Судя по ощущениям, пропитанная светлой магией библиотека превратилась в настоящее укрытие для находящихся внутри. Насколько надёжное, пока не понятно, но выяснить это легко. Оис пустил вокруг волнистые круги энергии. Гниль заставила его оборвать сканирование местности, поэтому поиск живых людей пришлось начать по новой. Благо простая техника не требовала много сил.

Орёл мог и не напрягаться, жрец несомненно бы рассказал о ситуации, но телепат хотел оценить обстановку сам и как можно скорее. К его облегчению, птицы в здании оказались живы, а вот их эмоции и настроения заставили напрячься.

Навстречу дознавателю тут же вышла Релла.

– Я так рада, что вы вернулись в добром здравии, – соколиха выглядела встревоженной, она заметила Нар-ху, и взгляд её помрачнел, – вижу, вы привели губернатора, я распоряжусь, чтобы его заперли.

– Не стоит, – Оис поспешно её остановил. Нар-ху опасливо попятился. Совсем забыл, насколько у него теперь натянутые отношения со жрицей.

– Господин Отис помог нам выбраться из темницы и предупредил об опасности. Лучше ему пока остаться подле нас, – пояснил телепат.

– Об опасности? – Релла приподняла брови, – я как раз хотела спросить, не заметили ли вы ничего странного? У меня такое ощущение, что произошло что-то вопиющее, а я того в упор увидеть не могу.

Тут пришёл черед Оиса удивляться. Он и подумать не мог, что жрецы пропустили вспышку гнили. Видимо, перенасыщение светлой энергией сыграло роль. Не смогли воспринять изменения из-за постоянного привычного им свежего фона. Оис набрал в грудь побольше воздуха, прикидывая, как лучше сообщить о ситуации, но его опередили.

– Релла, мне нужна помощь! Стража нас чем-то облила, мои птицы ранены! – Ила ворвалась в зал взъерошенным испуганным вихрем. Мертвецкая бледность залила её лицо, под глазами залегли глубокие синие тени. Сипуха тяжело дышала, её высокий голос приобрёл тонкий свистящий хрип.

Увидев дознавателя, она изменилась в лице. Оис ощутил её облегчение. Птица переживала, что пленение телепата дорого обойдётся подполью. Теперь же она могла спокойно выдохнуть, выбросив из головы старые опасения. Приятно видеть союзника живым и здоровым.

На Нура Ила посмотрела с заботливой чуть ли не сестринской любовью. Если о неприкосновенности орла она предполагала, то у сычика никакой дипломатической защиты и в помине не было, что заставляло бояться за него вдвойне.

Присутствие Нар-ху девушка осознала не сразу. Но стоило различить знакомые черты, как её словно холодной водой окатили. И без того большие глаза сипухи расширились в тревоге и изумлении. Нар-ху обеспокоился не меньше, Оис не мог прочесть его мысли из-за ка-фелов, но эмоции различал.

Чиновник не злился, но взгляд его говорил всё без слов. Он ведь искренне верил экономке и по простоте душевной делился опытом, посвящая в дела. Ила столь долго заботилась о поместье и городе… Он и представить не мог, что та хлопотала на два фронта. И так спокойно врала ему в лицо, неужели внутри ничего не ёкало? Хотя как она могла считать себя предательницей, если с самого начала определилась со стороной?

Нар-ху молчал и будто спрашивал, поблёскивая печальными глазами: за что она его так ненавидит? Почему так жестока? И заслужил ли он в действительности всего того, что глава подполья собиралась сделать с ним?

К удивлению Оиса, Илу проняло. Она тяжело вздохнула и покачала головой. Мол, чего спрашиваешь, ты и так знаешь ответ, и не надо строить из себя святую невинность. Впрочем, под конец её взгляд смягчился. Он утешал, безмолвно говоря: не принимай близко к сердцу, тут ничего личного, лишь борьба за социальную справедливость.

Их молчаливый диалог продлился не больше трёх секунд, а сколько в нём было экспрессии. Оис невольно засмотрелся, но суровый взгляд Илы быстро вернул его к реальности. На телепата птица посмотрела уже с подозрением, если не с претензией. Оису почудился запах палёных перьев, и он поспешил прочесть мысли экономки. Надо же знать, к какому скандалу готовиться.

Ила тем временем лихорадочно оценивала ситуацию. Она хотела понять, в каком статусе вернулся губернатор. Судьба подполья зависела от их отношений с дознавателем. Бывший начальник не был связан, и признаков контроля разума за ним не наблюдалось. Ка-фелы всё так же сияли в изящной оправе. Значит, чиновник с телепатом пришли к согласию. Но в чём?

Что такого могли обсудить дворянин и имперец? У Илы засосало под ложечкой. Горечь предательства противной волной расползлась по груди. Похоже, дознаватель счёл губернатора более влиятельным союзником, чем главу подполья. Неожиданно, но неудивительно. Сипуха моргнула и подумала, как же это лицемерно, печься о благополучии народа, договариваясь с тем, кто его обирает. И что теперь? Империя и знатные рода разделят земли, а бунтовщиков, как возмутителей спокойствия, сделают крайними и сошлют? Бедные, бедные жители Нуттила.

Девушка направила на телепата пристальный, пронизывающий взгляд. Тот чуть не поёжился, поскольку Ила позволила боли и обиде затопить с головой. Она догадалась, что орёл читает её мысли, и специально вылила на наглеца ворох неприятных ощущений.

Оис смолчал. Он понимал, что в сипухе говорила гниль, подобный тон слишком драматичен для столь смышленой девушки. Видать, успела заразиться, пока была снаружи. Но телепату всё равно стало немного стыдно. Он ведь фактически сговорился с дворянами за спиной у подполья. А мог бы изначально предупредить о планах. Чем не предательство?

С другой стороны, простой люд никто обделять не собирался. Они бы получили причитающееся, прикрой империя возможности скрывать коррупцию и воровство. Так что и обмана никакого нет. Оис хотел объясниться и успокоить девушку, но тут к Иле вернулось здравомыслие. Она взяла себя в руки и сухо отчеканила.

– Сейчас не время для разборок. Моим людям нужна помощь, поэтому я проглочу ваш сговор. А теперь, либо помогайте, либо не мешайте!

Гнетущая ситуация заставила Нура понервничать, отчего он закашлялся, прервав сипуху. Та обеспокоенно кинулась к нему, помогая удержаться на ногах. Нар-ху тоже как-то стремительно побледнел и оправил воротник, хватая воздух. Оис заметил на его руках обильную чёрную сыпь. Он бросил на жреца требовательный взгляд, тот понял, что с птицами что-то не так, и незамедлительно приступил к лечению.

– Это всё гнилые флаконы, – Оис кивнул Релле, – Залы, что вы пропитали энергией, сейчас безопасны. Нужно собрать в них пострадавших и как можно быстрее пролечить.

– Ох, вот только морайской чумы мне на старости лет не хватало! – Верховная жрица тяжко вздохнула. Схватилась за голову и подозвала священников, чтобы раздать указания. Оис повернулся к Иле.

– Птиц, что застали заражение на улице, лучше отдать жрецам первыми. Также надо обыскать окрестности, кто-то из раненых может оказаться не в состоянии двигаться сам. Ещё я бы позвал лекаря, у гнили сложный эффект, вдруг понадобятся специальные знания.

– Поняла, – сипуха кивнула полная решимости.

– Вы не смотрели, сколько земли отравлено? – Релла вернулась к разговору.

– По ощущениям вся библиотека и прилегающие территории.

– И всё? Звучит не так страшно, как я думала.

– Позвольте, но пятно ведь расползается, – напомнил Нар-ху, подав голос.

– Расползается? Куда? Как быстро? – Ила насторожилась, перья в её волосах приподнялись.

– Точно не скажешь, но оно слабело, так что какая разница? – Оис пожал плечами.

– А если у гнили накопительный эффект? Там дальше жилые кварталы, – губернатор нервно сцепил пальцы.

– Я думал, их жильцы перебрались поближе к окраинам, – телепат вспомнил, как сканировал местность по пути в библиотеку.

– Да, но там ещё прячется пара семей, – В глазах сипухи отразился ужас. Ладно, подпольщики, они защищены и окружены жрецами, но что станет с горожанами, брошенными без помощи?

– Ох, нельзя их так оставлять, я пошлю людей, – Релла покачала головой, переводя взгляд с губернатора на экономку.

Птицы принялись за дело. Оис помогал Иле и остальным перемещать раненых. Успокаивал их страх и панику, некоторых отправлял в сон. К счастью, в способностях телепата особо не нуждались, жрецы и без того прекрасно справлялись со своей работой. Обезболивали, очищали организм и залечивали язвы тех, кого задело сильнее остальных.

Приподнятое настроение церковников в таких обстоятельствах выглядело довольно сюрреалистично. Ничего не поделаешь, свежесть позволяла жрецам с лёгкостью верить в лучшее, что бы ни случилось. Кого-то из больных это раздражало, в кого-то же, напротив, вселяло надежду.

Пока другие трудились, Нар-ху растерянно топтался неподалёку, не решаясь подойти. Его что-то беспокоило, настолько сильно, что он не мог выкинуть это из головы. Оис не обращал на него особого внимания, не до того, забота о людях важнее. В конце концов, губернатор не выдержал и осторожно присел рядом с телепатом.

– Вы простите, что отвлекаю, но я должен предупредить. С Тон-халла станется послать сюда отряд бойцов, чтобы добить церковь и подполье.

Оис замер. Он бы хлопнул себя по лбу, если бы не маска. Какой же он дурак! И почему он сразу об этом не подумал? Не предупреди губернатор об опасности, телепат бы и не вспомнил об угрозе. В умственных способностях Тон-халла Оис не сомневался. С него и правда станется. Вряд ли генерал осведомлен о тонкостях тёмной магии, иначе бы не подверг город влиянию гнилой энергии. Максимум, с чем сталкивалась местная военная наука, так это порох. Тон-халлу и в голову может не прийти, что смертоносная гниль – это надолго.

– Он прав, – Ила словно из ниоткуда возникла за спиной. Передала жрецам коробки с бинтами и лекарствами, – Я послала разведчиков к темнице. Пока что там тихо, но вскоре это может измениться.

Девушка наклонилась, оказавшись аккурат между телепатом и губернатором, и перешла на шёпот.

– Я не уверена, что мы сможем отбить атаку. Моих людей сильно потрепало, жрецы же заняты лечением и очисткой территории. Я не знаю, что делать, если стена гнили не остановит стражу.

Голос её дрогнул. Лицо сипухи уже не было таким бледным, жрецы подлечили, но в движениях по-прежнему чувствовалась заторможенная усталость.

– Вы могли бы спрятаться в туннелях. Рядом с библиотекой должен быть вход. А уж за переключателями дело не встанет, – предложил Нар-ху.

Ила знала о ходах, но про другие пути ей ещё не рассказали, потому она вопросительно посмотрела на Оиса. Тот хотел объяснить, как они втроём выбрались из плена, но за окном внезапно раздался крик. Источник его находился не близко, где-то в жилых районах, куда Релла послала группу жрецов. Пусть голос приглушало расстояние, но этот человечески птичий вой оказался столь душераздирающим, что собеседники невольно поёжились.

Не успел орёл, как следует испугаться и осознать чужое горе, как мир вокруг начал резко густеть и концентрироваться. Он словно ожил, стал осязаем изнутри, обрёл разум на кончике его самого Оиса сознания. Телепат почувствовал, как неуловимо родственная сущность фокусирует внимание на его нутре, на его страхах, боли, сомнениях, стремлениях и надеждах. На всём том, что способно ютиться в его крошечной душе.

Он знал, что она прощупывает и других птиц. И не только птиц: траву, деревья, воздух, насекомых. Всё живое и неживое в пределах захолустного городка. Откликается на людскую боль, проверяя случившееся, чтобы потом снова отвернуться. Так реагируют на внезапный ожог во время готовки. Одергивают руку, мельком осматривают ранку, обрабатывают, если необходимо, а потом снова возвращаются к плите.

Но в случае Нуттила боли и странностей слишком много. Так не бывает при обычных житейских трагедиях. Поэтому внимание реальности становится всё более чётким и осязаемым. Оис ощущает что-то колоссально огромное, ослепительно яркое и оглушающе громкое. Осознание, изумление, понимание и раздражение. Ясная решимость в том, что нужно сделать.