Текст книги "Месть. Не стоило мне изменять (СИ)"

Автор книги: Софи Вирго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 15

Глава 15

Вероника

Ресторанный шум вокруг внезапно глохнет, будто кто-то выдернул шнур из розетки, выключив телевизор. В ушах слышно только собственное сердцебиение, ровное, на удивление спокойное, как у хищницы перед прыжком.

Я держу взгляд на Олеге, наблюдая, как его лицо проходит через всю гамму эмоций, от шока до попытки взять себя в руки. Его глаза бегают, губы подрагивают, а пальцы нервно барабанят по скатерти, оставляя едва заметные морщины на белоснежной ткани.

В воздухе витает запах дорогого парфюма Сони, смешанный с ароматом поданных блюд, но все это кажется мне отвратительным, как прогорклое масло.

Олег открывает рот, потом закрывает, затем снова открывает. Губы дрожат, как будто он пытается подобрать слова, но они все оказываются не теми. В его взгляде читается паника, ведь он не может придумать, как бы соврать по убедительнее, как бы выкрутиться из этой ситуации. Я вижу, как капля пота медленно сползает по его виску, несмотря на прохладу в зале.

– Вероника... – наконец выдавливает он, и голос у него хриплый, будто он только что пробежал марафон. – Это не... То есть...

– Да? – наклоняю голову, делая вид, что искренне жду продолжения. Внутри разливается ледяное спокойствие от удовлетворения увиденным. Я знаю, что он скажет, и это даже забавно. – Что, это не то о чем я думаю, и ты с ней не спишь?

Олег кашляет в кулак, отводит взгляд на Соню, которая сидит, сжавшись, будто пытается стать меньше, и мне смешно, где же та самоуверенная девка, как в первую встречу? Не ожидала меня сейчас увидеть и сразу стушевалась? Ее пальцы судорожно сжимают салфетку, превращая ее в комок бумаги, а ярко накрашенные губы подрагивают.

– Соня мой деловой партнер, Вероник, – наконец выпаливает он, и слова звучат настолько фальшиво, что даже официант у соседнего стола на секунду замирает с подносом в руках. – Соня, простите, вышло недоразумение. Жена ревнует сильно, любит, боится потерять.

– Ага, – киваю, медленно обводя взглядом их столик, на котором красуются две тарелки с недоеденными закусками, розовые салфетки с отпечатками губной помады, бокалы стоят так близко друг к другу, что их бока почти соприкасаются, и это как интимная деталь, говорящая куда больше, чем любые слова. – Отменный спектакль, браво. Только лапша мне на ушах не нужна, Олег. Не люблю макаронные изделия. Фигуру портят.

Он морщится, будто я плюнула ему в лицо. Его щеки покрываются нездоровым румянцем, а глаза сужаются, и это знакомый признак надвигающейся бури. Но сейчас он не может позволить себе вспышку гнева, и это делает его бессилие еще более очевидным.

– Я не вешаю тебе лапшу! – его голос резко повышается, и пара за соседним столиком оборачивается. Он тут же понижает тон, но в глазах паника, как у загнанного зверя. – Соня просто модель для рекламы новых коктейлей в сети. Вот и все.

– Понятно, – говорю, кивая на пышный букет роз в хрустальной вазе посередине стола. Цветы дорогие, шикарные, явно не делового характера они. – А с каких пор просто моделям дарят цветы за их работу, и целуют в губы между делом?

Олег бледнеет еще сильнее от того что я так легко не заглатываю наживку. Его пальцы сжимают край стола так, что костяшки белеют, а скатерть съезжает, обнажая полированную поверхность. Нечего ему на это ответить, вон как нервно глазки бегают, ища спасения то в потолке, то в бокале, то в лице Сони.

Но спасения нет.

– Цветы, это банальная вежливость. А целовать, я ее не целовал, – он бросает взгляд на Соню, будто ища поддержки. В его голосе слышится детская обида, как будто его несправедливо обвинили в том, чего он не делал. – Я вообще не понимаю, с чего ты это взяла?

Соня вдруг оживляется, словно получила сигнал. Она выпрямляется, поправляет прядь волос, этот жест такой наигранный, такой театральный, и сладко улыбается, будто мы просто мило беседуем о пустяках. Но я вижу, как дрожит ее рука, когда она поправляет волосы.

– Вероника, вы зря подозреваете мужа в изменах, – ее голос звучит так слащаво, что у меня сводит зубы. Каждое слово будто обволакивается медом, но под этой сладостью чувствуется деготь. – Он действительно просто обсуждал со мной рекламную кампанию и условия контракта.

Я медленно перевожу взгляд на нее. Она не выдерживает и отводит глаза, нервно теребя салфетку. Да, так я ей и поверила.

– Ах вот как, – говорю, и в моем голосе слышится насмешка. Я чувствую, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке, но в ней нет ни капли тепла. – Значит, я все выдумала.

– Да! – тут же подхватывает Олег, слишком быстро, слишком радостно, будто ухватился за соломинку. Его лицо вдруг излучает надежду, как будто я действительно могу поверить в эту нелепую ложь. – Ты просто неправильно поняла ситуацию.

Соня вдруг отводит взгляд и широко улыбается, будто вспомнила что-то приятное. В ее глазах появляется тот самый огонек торжества, который я уже видела в салоне.

– Вот мой мужчина, – говорит она, и я не понимаю, что за бред она несет, ведь рядом никого, а смотрит она точно не на мужа.

Дорогие мои, спасибо, что вы со мной. Мне это очень важно и приятно. В благодарность за то, что мы с вами встретились в этой главе, сегодня будет еще несколько прод. Всех люблю, скучаю, обнимаю, дайте жару в комментариях, мы с Музой будем признательны))))

Глава 16

Глава 16

Вероника

Ресторанный воздух внезапно становится густым, как сироп, затрудняя дыхание. В горле пересыхает так, будто я наглоталась песка. Соня все еще улыбается своей слащавой, натянутой улыбкой, а Олег напряженно смотрит на меня. Он ждет, что я сейчас взорвусь, и эта мысль заставляет его дрожать.

– И кто же твой жених? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри все сжимается в тугой узел из ярости и недоумения. Сердце бьется так громко, что кажется, его стук слышно через весь зал.

Соня самодовольно кивает в сторону входа, и я медленно поворачиваю голову, чувствуя, как напряжены мышцы шеи.

У дверей стоит высокий мужчина в идеально сидящем темном костюме, спортивного телосложения, с коротко стриженными волосами цвета воронова крыла. Он ловит взгляд Сони и удивленно выгибает на нашу компанию бровь.

– Костя! – Соня машет ему рукой с такой показной театральностью, будто они на сцене дешевого театра, а не в дорогом ресторане. Ее голос звучит выше обычного, фальшиво и натянуто.

Мужчина подходит к нашему столику. Его шаги настолько легкие и бесшумные, что кажется, будто он привык подкрадываться. Он наклоняется, целует Соню в губы довольно жадно, слишком жадно для публичного места, слишком жадно для актера, а затем кивает Олегу, будто они старые приятели.

– Всем добрый день, – говорит он, а его холодные глаза скользят по мне сверху вниз, оценивающе. – Соня, ты не говорила, что помимо Олега на встрече будет кто-то еще.

Я молчу, чувствуя, как земля буквально уходит из-под ног. Это какой-то сюрреалистичный бред. В голове лишь одна мысль, когда они успели это подготовить? Как они могли так быстро среагировать?

– Вероник, садись. Ты же не будешь стоять всю встречу? – Олег указывает на свободный стул, его голос звучит неестественно бодро, с фальшивой теплотой.

– Спасибо, я постою. Стоя за вашим цирком наблюдать интереснее, – скрещивая руки на груди, отвечаю мужу, чувствуя, как губы сами растягиваются в холодной улыбке. Моя поза говорит сама за себя, я не собираюсь вливаться в эту фальшивую игру.

Константин садится, поправляя манжеты с слишком дорогими запонками для нанятого актера, тем более сегодня не день спектакля, чтобы ему их дали, и обнимает свою "невесту" за плечи. Его жест такой собственнический, такой демонстративный, что вызывает тошноту.

– Так что тут происходит? – его взгляд скользит по нашим лицам, останавливаясь на мне дольше, чем нужно. – Похоже, я что-то пропустил.

Соня тут же хватает его за руку, ее пальцы впиваются в его рукав, будто цепляются за спасательный круг.

– Дорогой, это Вероника. Она думает, что между мной и Олегом что-то есть! – ее голос дрожит от фальшивого возмущения, глаза неестественно широко раскрыты, будто она играет в плохой мыльной опере, а смех, который она выдавливает из себя в конце вообще портит все.

– Серьезно? – Константин поворачивается к Олегу, его брови ползут вверх. – Ты что, не объяснил жене, что мы готовим совместную рекламную кампанию?

Олег разводит руками, его движения резкие, нервные. Да, похоже во всей честной компании в норме только Константин.

– Дома не успел, а тут не могу ничего доказать. Она сегодня особенно упряма, – говорит он, и в его голосе слышится раздражение, смешанное с паникой. Его взгляд мечется между мной и Константином.

– Вероника, – Константин смотрит на меня с наигранным сочувствием, его губы складываются в снисходительную улыбку. – Мы с Соней вместе уже два года. Если бы между ними что-то было, я бы первый заметил. Впрочем, вы как жена тоже бы заметили, ведь у женщин дикая интуиция.

Я чувствую, как по спине бегут мурашки, его слова бьют туда, куда не надо. Как жена я должна была почувствовать, но проглядела. Нет, стоп. Я не позволю шуту выбить себя из колеи.

Они играют слишком слаженно, слишком продуманно. Но мне нечего им предъявить. Пока нечего.

– Как интересно, – говорю сквозь зубы, чувствуя, как сжимаются челюсти. – А вас не смущает, что мой муж целует вашу женщину, дарит ей цветы?

Константин сохраняет спокойствие и улыбается, качает головой с видом взрослого, который объясняет ребенку очевидные вещи. Я же чувствую себя нашкодившим ребенком, пытающимся оправдаться, и это бесит еще больше.

– А почему меня должно это смущать. Ваш муж просто культурный человек и подарил цветы из вежливости. Если бы я знал, что вы будете на встрече, непременно бы купил презент вам. Но я цветы не люблю, скорее корзинку фруктов бы принес.

Его слова звучат так убедительно, так спокойно, что на мгновение я почти готова поверить в эту нелепую ложь. Почти.

Наступает новая пауза, в которую я пытаюсь придумать, что делать дальше, что говорить. Но вместо этого в голове проносятся другие мысли.

Как они могли так быстро найти этого человека?

Когда Олег успел все организовать?

Пока мы молчим, муж нервно постукивает пальцами по столу, этот звук раздражает, как капающая из крана вода.

– Вероник, может хватит? – резко говорит муж, его голос звучит слишком громко для ресторана. – Ты же видишь, все разрешилось. Не срывай мне переговоры, пожалуйста.

Посмотрите на него, переговоры срываю. Ага. Угу. Они что, думают, что могут так легко меня обвести вокруг пальца?

– Да, вы мне все объяснили, – медленно киваю. – Только вот интересно...

– Давайте все успокоимся, – перебивает Константин, его рука ложится на стол ладонью вниз, и этот жест успокаивающий, покровительственный, и от этого противно. – Вероника, почему бы вам не присоединиться к нам? Мы как раз собирались обсудить все.

Олег тут же включается в игру, словно его только что толкнули в бок, и он проснулся.

– Да! Присоединяйся, а про эту сцену мы дома поговорим.

Я смотрю на их оживленные лица, на дрожащие руки Сони, на слишком уверенную улыбку Константина, и понимаю, мне нужно присоединиться.

– Хорошо, – неожиданно для них соглашаюсь, садясь на свободный стул. – Только сначала пусть Соня покажет мне свое обручальное кольцо.

Соня инстинктивно прикрывает, ее пальцы сжимаются в кулак.

– Я... Я его забыла сегодня надеть...

– Как странно, – улыбаюсь я, и в этой улыбке нет ни капли тепла. – Для девушки, которая так гордится помолвкой.

Глава 17

Глава 17

Вероника

– Неужели вас не задевает, что ваша невеста не носит обручальное кольцо? – спрашиваю я Константина, стараясь, чтобы голос звучал просто заинтересованно, а не язвительно.

Внутри все сжимается в тугой узел, но я держу лицо. Запах дорогого парфюма Константина смешивается с ароматом трюфельного соуса и свежих роз, стоящих на столе. Бокалы вокруг сверкают в свете хрустальных люстр, а приглушенные голоса и звон приборов вокруг, кажутся мне вдруг оглушительным.

Константин откидывается на спинку стула. Он внешне так спокоен, будто мы обсуждаем не его отношения, я его словно забавляю. Он изучает меня с ленивым интересом, словно я не живой человек, а подопытный кролик. В уголках его губ играет едва уловимая усмешка, будто он уже знает, чем закончится эта игра, и мне от этой уверенности становится душно.

Зал ресторана внезапно кажется мне слишком тесным. Воздух становится тяжелым, каждый вдох дается с трудом.

Я все же медленно опускаюсь на стул рядом с Олегом, чувствуя, как холодная ткань бархатной обивки холодит сквозь тонкую шелковую юбку, запуская мурашки по коже. Мои пальцы сжимают кожаную сумочку так крепко, что пальцы начинают болеть.

– Я считаю кольца пережитком прошлого, – говорит он, и в его голосе слышна снисходительность профессора, объясняющего студенту очевидные вещи. – Их ношение не гарантирует ни любви, ни верности, ровным счетом ничего.

Я чувствую, как Олег напрягается рядом со мной, его плечо дергается в едва заметном спазме. Еще бы, это он изменщик, это для него кольцо ничего не значит. Это меня от измены мужа не уберегло его кольцо, и Олег все это прекрасно понимает.

– Как забавно, – говорю я, намеренно растягивая слова, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке, в которой нет ни капли тепла.

Мои пальцы выписывают медленные круги по запотевшему краю бокала с водой, который я перехватила у мужа оставляя мокрые дорожки на стекле. Лед внутри позвякивает, и этот звон заставляет немного вздрогнуть.

– Но из нас двоих это вы изменяете супруге, и естественно разбираете в цене и ценности кольца больше моего. Только звучат ваши слова весьма цинично, – под конец даже наигранно печально вздыхаю, изображая разочарование.

– Вероника, – шикает на меня муж, стараясь осадить. Его голос звучит как натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. Только мне плевать, я не собираюсь останавливаться.

– Не лезь, Олег. Просто не лезь! – мой шепот жесткий, даже жестокий и в нем нет ни капли уважения ник мужу, ни к окружающим. В горле стоит ком, но глотать его бессмысленно, он не исчезнет, пока я не доведу дело до конца.

Но Константин не обращает на мои слова внимания, поворачивается к Соне с театральной небрежностью. Его движения плавные, выверенные, как у хищника, уверенного в своей неуязвимости. Луч света от люстры падает на его лицо, подчеркивая идеально выбритые скулы и едва заметный шрам над бровью, единственный изъян на этом отполированном образе успеха.

– Соня, а эта Вероника... Не та ли Вероника, с которой мы для интервью для выходных должны были встретиться? – его голос звучит непринужденно, будто мы просто старые знакомые, случайно столкнувшиеся за ланчем. – Уж больно постановки вопросов, как у дешевого репортера третьесортной газетенки.

Соня быстро кивает, ее глаза слишком широко раскрытые, будто у испуганной лани, бегают между мной и Константином.

А я думаю, чем бы его по тяжелее треснуть за такую оценку моих профессиональных навыков. На святое посягнул, ирод, и если бы мне не надо было вывести эту троицу на чистую воду, ну или хотя бы раскрутить их на материалы для суда, точно бы уже как минимум вазу ан голову надела.

– Да, это та самая Вероника, – говорит любовница, и в ее голосе слышится странное облегчение, будто она только что нашла выход из ловушки. Ее рука тянется к Константину, она цепляется за его рукав, как ребенок за одеяло во время грозы. – Ты прости, милый, просто все немого выходит из-под контроля. Она классная, правда. Не злись на нее.

Последние слова звучат фальшиво, как плохо заученная роль. Я вижу, как ее взгляд скользит по моим рукам. Она боится. И осознание этого разливается по мне теплой волной, придавая сил.

Константин вздыхает и поворачивается к Олегу, откидывая со лба непослушную челку модника. Его лицо вдруг становится серьезным, почти сочувствующим.

– Олег, похоже, переговоров сегодня не получится, – его голос звучит искренне сожалеюще, но в глазах читается холодный расчет. – Прости за неудобства. И надеюсь, ты поймешь то, что я хочу сделать.

Я не успеваю спросить, что он собрался сделать, вклинившись в разговор, как мужчина обращается ко мне, и его тон становится деловым, почти дружелюбным.

– Вероника, раз уж мы все здесь собрались, может, проведем интервью сейчас? Сэкономит время всем, и вы успокоитесь, перестанете черти в чем подозревать мужа, не будете таить зло на Сонечку.

Я задумываюсь, наблюдая, как Олег нервно сглатывает, как его кадык резко двигается вверх-вниз, как поплавок на волнах. На его лбу выступают капельки пота, несмотря на прохладный в зале.

Может, я и не прокололась, может, сегодня у них действительно была назначена встреча с Константином, чтобы подготовить его к интервью? Да, скорее всего так, иначе это все вообще теряет какой-либо смысл. Мысли мечутся, как испуганные птицы, но внешне я остаюсь невозмутима.

– Хорошо, – соглашаюсь я, доставая диктофон из сумки. – Начнем тогда.

Я включаю запись, зеленый огонек загорается, как сигнал начала битвы, и смотрю прямо на Константина. Мои глаза встречаются с его серыми, бездонными, и в них нет ни капли дружелюбия, ведь он чувствует, крах его близко.

– Почему вы не похожи на влюбленную пару?

Глава 18

Глава 18

Вероника

Константин начинает смеяться, громко, резко, будто я только что выдала невероятно остроумную шутку. Его смех разливается по залу, словно он играет не только перед нами, но и перед невидимой аудиторией. Глаза при этом у него остаются холодными, словно куски льда в оправе смеющихся морщин, и до ужаса отрешенными.

Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, оставляя болезненные следы. В носу щиплет от резкого запаха его одеколона, смешанного с ароматом жареного миндаля с соседнего столика.

– Что же такого смешного я сейчас сказала, позвольте полюбопытствовать? – спрашиваю, чуть наклоняя голову, но голос остается ровным, хотя внутри все кипит от ярости.

В горле стоит ком, который мешает дышать, но я заставляю себя сохранять спокойствие. Бокал с водой передо мной покрывается капельками конденсата, и я машинально провожу пальцем по холодному стеклу, оставляя мокрый след.

Он откидывается на спинку стула, разводит руками, будто разочарован моей недогадливостью. Его движения слишком плавные, каждый жест будто рассчитан на зрителя. Я замечаю, как его взгляд на секунду скользит в сторону Олега, будто ища поддержки, но мой муж упорно смотрит в свою тарелку, где остывает недоеденный стейк.

– А как, по-вашему, я должен себя вести? – его голос звучит снисходительно, будто он объясняет что-то очевидное, а я слишком глупая, раз не понимаю его. Он делает паузу, демонстративно закатывает глаза, и я вижу, как Соня нервно кусает губу, оставляя на ярко-красной помаде следы зубов. – Как сопливый подросток? Может я должен с ней сейчас зажиматься, краснеть и целоваться без перерыва?

Я не сразу отвечаю, давая ему пространство для самовыражения. Где-то за моей спиной звякает посуда, официант несет поднос с бокалами, но все это кажется далеким, словно происходит в другой вселенной. Мое внимание полностью сосредоточено на этой странной троице передо мной.

Я приехала сюда, чтобы спровоцировать его на ошибки, заставить нервничать и главное, посмотреть в его глаза, чтобы точно понимать, я все делю правильно, и мне не в чем будет себя упрекнуть в будущем. И да, я все делаю правильно и упрекать себя не в чем, кроме мягкости. Отомстить можно еще более жестоко, но как надо подумать.

– Нет, – наконец говорю, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в холодную улыбку. – Но вы ведете себя слишком отстраненно. Как актер, который боится превысить отведенные ему полномочия, – пальцы выписывают круги по краю бокала, лед внутри позвякивает, и мне это чертовски нравится.

Его брови чуть поднимаются, но улыбка не сходит с лица. Он поправляет манжеты рубашки, и я замечаю дорогие запонки с инициалами, явно не те, что могла бы подарить Соня. Слишком солидно, слишком дорого для ее уровня. А значит ему их одолжил муж, причем купил специально для него, ведь запонки Олега все сделаны на заказ, и совпадение было бы подозрительным.

– Я просто не люблю демонстрировать свои чувства на публике, – он пожимает плечами, его пальцы лениво крутят бокал за ножку. – Счастье любит тишину, не слышали о таком?

– Вероника, – Олег вдруг вклинивается в разговор, его голос звучит резко, сдавленно, он едва сдерживает раздражение. Его пальцы сжимают вилку так крепко, что костяшки белеют. Я вижу, как капля пота скатывается по его виску, несмотря на прохладу в зале.

Я медленно поворачиваюсь к нему, чувствуя, как уголки губ сами собой подрагивают. В груди разливается странное, почти болезненное удовлетворение. Он нервничает, он боится. И это знание слаще самого сладкого напитка в этом ресторане.

– Я не пристала. Я беру интервью, раз уж мне предложили, и задаю первый пришедший в голову вопрос, глядя на эту пару, – пальцы сжимают диктофон так, что пластик начинает поскрипывать. Зеленый огонек записи мерцает, как свидетель этого абсурдного спектакля.

– Плохо работаешь, дорогая, – бросает он, и в его глазах мелькает что-то злое, испуганное. Его рука тянется к бокалу, но я вижу, как дрожат пальцы, когда он подносит его к губам. – И психолог из тебя никакой. Я к тебе тоже не пристаю на людях, и сдержан с тобой. Мы же давно вместе, а не первые месяцы. Вот и у них так же.

Я смотрю на него, и мне едва удается сдержать ухмылку. Он сдержан со мной не потому, что мы «давно вместе», а потому что уже давно изменяет. А Костя сдержан, потому что ему нельзя играть роль влюбленного жениха слишком активно, иначе денег заказчик не заплатит.

– У меня такое чувство, – говорю я медленно, намеренно растягивая слова, давая каждому из них утонуть в тяжелой тишине, повисшей за столом, – будто меня держат за дурочку и пытаются разыграть.

И на этом все. У них закончилась импровизация, они в тупике.

Дожала.

В воздухе повисает напряженное молчание, нарушаемое только тихим звоном бокалов за соседними столиками. Даже музыка, доносящаяся из колонок, кажется приглушенной, будто весь ресторан замер в ожидании развязки.