Текст книги "Про дракона и любовь (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– С тобой я могу быть и в этом обличии, если ты хочешь, – Баки сверкнул расплавленным серебром драконьих глаз.

Коснувшись пальцами подбородка Баки, Брок покачал головой.

– Будь таким, как хочешь. Мне не важно, с крыльями ты или без. Ты мой Джейми.

– Ты голоден? – спросил Баки, подойдя еще на полшага ближе, оказавшись почти вплотную к Броку.

Втянул его запах, будоражащий кровь, впился взглядом в губы, почему-то не решаясь поцеловать, словно Брок оттолкнет его, потому что он не Джейми, которого тот подобрал у себя в огороде.

– Баки, не еби себе мозги, – отозвался Брок и поцеловал, обхватив его затылок, прижал к себе горячее гибкое тело, зарываясь пальцами в волосы.

Брок никогда не был с мужчиной до Джейми и не представлял, что может вообще кого-то хотеть с такой силой, желать касаться, самому принадлежать.

Баки застонал, обхватывая Брока, с силой прижимая к себе. Желание разлилось по венам жидким огнем, ему не хотелось противиться, хотелось отдаться этой жаркой волне, погребающей под собой, не думать ни о чем, только чувствовать это сильное тело рядом. Баки гладил и гладил широкую спину, не в силах до конца поверить, что наконец-то обрел своего человека.

– Брок… – простонал он, оторвавшись от таких желанных губ. – Можно я тебя искупаю?

– Да, – пылко выдохнул Брок. – Всё что угодно, да.

Подхватив Баки под задницу, Брок двинулся вперёд почти на ощупь. Он точно помнил, где именно находится купальня, чтобы дойти, ему не требовались глаза. Брок был весь поглощён Баки, он целовал его губы, не отрывал взгляда от лица, желая лишь наконец добраться до тела, притереться кожей к коже.

Они ввалились в купальню, где журчала вода, а от верхних каскадных прудов поднимался пар. Еще на руках у Брока Баки скинул на пол рубашку и теперь прижимался обнаженной грудью к груди Брока.

– Верхний – самый горячий, – шепнул Баки, касаясь губ Брока короткими жаркими поцелуями.

Единственное, за что он любил человеческое тело – за возможность дарить наслаждение своему человеку. За то, что можно прижаться вот так, пить его дыхание.

Усадив Баки на бортик нижней чаши, Брок отстранился, в немом обожании глядя на своего дракона.

– Какой ты красивый, – прошептал он, подался вперёд, коснулся губами длинной шеи под подбородком, там, где билась жилка, кадыка, острых ключиц, левого изборождённого шрамами плеча, повторяя их кончиком языка. – Самый красивый.

Баки натурально заурчал под ласками Брока. Он гладил его руками, ловил губы для поцелуя и никак не мог поверить, что это все происходит на самом деле, ведь он так давно отчаялся. Штаны мешали гладить желанное тело, и они в итоге оказались на полу разодранной тряпочкой. Баки рыкнул, потерся о живот Брока лицом, фыркнул, похолодив кожу.

– Брок… – ласково прорычал он “р”. – Купаться.

И, вопреки сказанному скользнул на колени и лизнул раздвоенным языком головку прижимающегося к животу члена.

Баки прошиб непередаваемый восторг, как в первый раз. В самый первый, когда они только-только узнавали друг друга. Только-только знакомились. Он поднял голову, глядя снизу вверх серебряными глазами на Брока, и шало улыбался.

Брок стонал, гладил Баки по лицу, ласково касался дрожащими пальцами алых губ, обрисовывал линии скул, упрямый подбородок, едва сдерживаясь, чтобы не подавать бёдрами вперёд.

– Баки… – простонал на выдохе, запрокинул голову назад, понимая, что кончит от одного только зрелища, как юркий раздвоенный язык обвивает головку, проходит лаской по стволу до самого корня, как сияют серебром шальные от возбуждения глаза.

– Купаться, – напомнил он, отстранившись, нагнулся, сминая сладкие губы Баки поцелуем. – Хочу рассмотреть тебя всего.

– Да, – кивнул Баки, продолжая сжимать пальцами бедра Брока, – купаться.

И вопреки своим словам снова облизал его член, обвив языком. Он хотел, чтобы Броку было хорошо с ним, понимал, что он первый в его жизни мужчина, человек ли, дракон ли, не суть важно.

Все, что сейчас чувствовал Баки – восторг. Невероятный восторг от того, что можно касаться, облизывать, гладить.

– Боги, Бак, – взвыл Брок, облокотился на бортик чаши, расставил ноги, чтобы Баки было удобнее.

Удовольствие двоилось, множилось, отражаясь стоном от каменных стен пещеры. Брок смотрел без возможности оторвать взгляда от пухлых губ, растянутых вокруг его члена, чувствуя, как жар стекается к низу живота, скручивая внутренности тугой пружиной, готовой вот-вот распрямиться и вознести его на небеса.

Свое удовольствие сейчас совершенно не волновало Баки, он хотел удовольствия для Брока. Может быть это сблизит их, поможет ему вспомнить что-то еще о них двоих, о себе самом.

Баки ласкал Брока и продолжал смотреть на него, словно не мог наглядеться, шарил руками по телу, куда доставал, чувствуя под живой ладонью жар кожи.

“Брок…” – Баки мурлыкал от удовольствия, а его голос раздавался в голове Брока. – “Я так счастлив, что ты есть”.

Тихий рокочущий голос в голове толкнул Брока за грань, фейерверком щекотных искорок обрушив на него, казалось, стены пещеры. Руки подрагивали, вцепившись в каменный бортик чаши, сердце заходилось где-то в глотке, качая кровь, не давая захлебнуться восторгом. Покачнувшись, Брок осел рядом с Баки, подался вперёд, со стоном приникая к губам, слизывая собственный вкус, теряясь в новых ощущениях.

Баки жадно припал к губам, целуя их, вылизывая, наслаждаясь вкусом Брока, прижимая к себе грудь к груди.

– Мой Брок, – пророкотал Баки.

Все его тело вибрировало, на живой руке появились чешуйки, он длинно лизнул Брока в шею. Было и правда как в первый раз. Тогда, давным давно, когда он только нашел своего человека, только понял, что вот оно – настоящее сокровище. И сейчас он чувствовал то же самое. Его переполняли чувства, которые не имели названий в языке людей, и он урчал, порыкивал и тёрся о Брока, выливая на него тот шквал эмоций, который бушевал в нем.

Счастливо смеясь, Брок прижал к груди голову своего дракона, хмелея от чужих эмоций, захлёстывающих его с головой, накрывающих приливной волной. Ему хотелось кричать, прыгать вокруг, рассказывая о своей нежданной любви, как-нибудь выебнуться, показать, что он действительно достоин такого счастья, что он всё ради него сделает.

Затащив Брока в один из верхних бассейнов, где вода была теплая-теплая, но не обжигающая, он принялся его намывать, размазывая мыльную жидкость по коже, гладил руками.

– Помнишь, я первый привел тебя сюда? – спросил Баки.

Он очень хотел, чтобы Брок вспомнил. Не потому, что он не хотел Брока, какой он есть. Очень хотел. Просто Баки казалось, что без памяти прошлых жизней ему неуютно, что он страдает. И Баки очень хотелось помочь, подтолкнуть память. Но он не знал, как это сделать.

В Брока будто ледяной волной плеснули, напоминая, почему он здесь, что лично его заслуг нет в том, почему дракон выбрал и принес именно его. Скрипнув зубами, Брок скупо улыбнулся, кивнул. Да, он помнил всё, все свои предыдущие воплощения, помнил их любовь, конца и края которой не было, прошедшей сквозь века, находящей отклик в новом юноше, которому при рождении надевали на шею голубоватую чешуйку и потом забирали.

Но Броку давно было не пятнадцать.

Стараясь не думать ни о чём, он ласкал и нежил своего Баки, водя мыльными руками по его телу, исследовал его заново, вспоминая и в то же время изучая словно в первый раз.

– Люблю тебя, – одними губами прошептал он, ткнувшись лбом между лопаток Баки.

– Брок? – Баки почувствовал изменение настроения, но не мог понять, с чем это связано.

Он развернулся, чтобы заглянуть Броку в глаза, силясь увидеть там что-то, сам не зная что. Обнял лицо ладонями, невесомо коснувшись губ. Взгляд Баки был тревожным.

Брок как можно безмятежнее улыбнулся. Он постарается привыкнуть не реагировать так резко, смириться с положением вещей. Баки ведь не виноват, что Брок прожил столько лет без него, оброс привычками, мнительностью, привык всё делить на десять.

– Не беспокойся, – отозвался он, невесомо коснувшись губами лба Баки, погладил по плечам.

Баки постоянно хотелось касаться, трогать, не выпускать из виду. Он Броку казался ожившей мечтой, несбыточным сном, который развеется дымкой, стоит рассветным лучам пробраться в распахнутое окно его крошечного домика на отшибе деревни.

Баки было почти хорошо. Брок, потерянный, казалось, навсегда, был с ним, но Баки чувствовал, что ему плохо отчего-то, неспокойно, и хоть на губах улыбка, но глаза печальны. Если бы Баки знал, что гложет его человека, но тот молчал об этом.

Да, ему не пятнадцать, да, их встреча была почти случайна, да, это не тот человек, которого Баки ждал, но он чувствовал сродство с ним, хотел быть с ним рядом. Любил его. И это не изменилось бы, даже если бы Брок ничего не помнил. Но Баки был уверен, что память к нему пришла, если и не вся, то определенно немалая ее часть.

Завернув Баки в большой отрез мягкой ткани, всегда чистой, пахнущей зимней колкой свежестью, повёл за собой в гостиную, усадил на мягкую шкуру перед камином. Волшебная корзина, доставляющая еду, нашлась на привычном месте, даже пылью не покрываясь, будто бы хозяин всего этого великолепия вышел пару часов назад и всё подготовил, чтобы гостям было комфортно.

– Интересно, – хмыкнул Брок, поставив корзину рядом с Баки и заглянув внутрь. – А она может достать знаменитую похлёбку Таузига?

И тут же поморщился, уловив знакомый запах.

– Будто ты сам не знаешь, что она может все. И дрянь тоже, – рассмеялся Баки.

Запустив руку в корзину, он достал оттуда запечённый окорок на большом блюде и бутылку вина. Баки посмотрел на Брока, облизнулся, а по телу прошла волной появляющаяся и исчезающая чешуя.

Это было сложно – удерживать человеческую сущность, когда эмоции переполняли, требовали выхода.

Брок смеялся, размахивал руками, рассказывая бородатейшие байки, что слышал за время походов, те, что происходили с ним или его людьми, подслушанные в разных городах. Он почти забыл, что перед ним, светло улыбаясь, сидит древнее, по сравнению с быстроживущими, существо. И насколько тяжело его впечатлить.

Когда корзина была убрана и на тело навалилась сытая усталость, Брок, замявшись на мгновение, попросил:

– Останься сегодня со мной, пожалуйста.

Баки улыбался, слушая Брока. Это было так интересно и неожиданно, когда твой человек так долго был не с тобой, и теперь рассказывал о своей жизни. Он давно выбрался из ткани, в которую завернул его Брок, и теперь обнаженный лежал на шкурах, подперев голову руками и скрестив согнутые ноги.

Нет, конечно, это было не впервые, когда его человек оставался один, без него. Баки любил иногда заснуть на год-другой, а потом с удовольствием слушал рассказы о том, чем его человек занимался в это время. Сейчас было почти также.

– Конечно, останусь, – улыбнулся Баки, перевернулся на спину, потянувшись всем телом, и похлопал по шкуре рядом с собой. – Иди сюда.

Устроившись рядом, Брок положил тяжёлую после богатого на события дня голову Баки на плечо, прижался к нему, слепо глядя на пляску огня в камине. Ему было хорошо и правильно. Он хотел быть для Баки кем-то большим, чем очередной человек, но не знал что для этого нужно сделать.

Веки отяжелели, прикрывая глаза, унося Брока очень далеко.

Когда Брок совсем уснул, Баки поднялся, подхватывая его на руки, и понес в спальню, в которой даже был выход на маленький карниз, переделанный в балкон. За стеклами двери белоснежной круговертью мельтешила пурга. Это был подарок Броку. Именно ему. И Баки надеялся, что он понравится.

Устроившись рядом с Броком на шкурах, половиной из которых Баки их укрыл, он обвил Брока руками и ногами, прижался весь к нему и закрыл глаза.

Следующие несколько дней были похожи один на другой, и нет, Брок и не думал жаловаться. Он наслаждался обществом Баки, возможностью никуда не торопиться, ни о чём не заботиться. Просыпаясь раньше Баки, Брок подолгу сидел на балконе, всматриваясь в причудливый танец снежинок, курил и придумывал себе дело на день. Потом просыпался Баки, и все планы летели дракону под хвост с весёлым присвистом.

Баки всё чаще и чаще заговаривал о воспоминаниях, прошлых воплощениях, чему-то очень сильно радуясь, а Брок лишь грустно улыбался в ответ, понимая, что так, как Баки привык, у них не выйдет.

– Тебе нравится балкон, – в очередной раз обнаружив там Брока, сказал Баки.

Подошел, обнимая со спины, устроил голову на плече и мягко заурчал, так он говорил, что любит. Он вообще много урчал и ласково порыкивал, таким образом рассказывая Броку, как ему хорошо с ним. Баки считал, что человеческий язык не полно отражает всю гамму чувств, которую он испытывал к Броку.

Баки видел, что Брока что-то печалит, но не мог понять, что именно. Тот все больше был молчалив, если его не тормошить, и задумчив.

– Ты хочешь к людям? – спросил Баки, пытаясь понять, почему его человеку плохо с ним, ведь он чувствовал, что плохо. Драконы были очень тонко настроены на своих людей, но вот понять причину того или иного состояния могли не всегда. – Скажи, что не так?

Брок хотел было ответить, но стены вздрогнули, пошли мелкой рябью, а на улице сверкнуло.

– Что это? – тут же подобрался Брок, привычно потянулся к бедру, но обнаружил лишь пустоту на месте перевязи с мечом.

– Это Стив, – не понимая, радуется он другу или нет, ответил Баки и выпустил Брока из объятий. – Пойдешь встречать?

Казалось, что Стив пришел не вовремя, совершенно не вовремя, им с Броком нужно было поговорить, но Баки сам позвал друга в гости, не прогонять же его теперь.

Пожав плечами, Брок поднялся, накинул тяжёлый подбитый волчьим мехом плащ, найденный в одной из комнат. Стив ему не нравился, совсем не нравился, но он был другом Баки и хоть каким-то разнообразием за последние дни, возможностью решить уже, наконец, для себя самый важный вопрос – по праву ли он получил место рядом с Баки или следовало бы… дальше он предпочитал не додумывать, слишком противно делалось на душе и острее ощущалась собственная неуместность.

– Я вовремя, – улыбнулся Стив, раскрыв объятия.

Но Брок видел, что смотрел этот странный маг точно ему в глаза и видел, казалось, всю подноготную, то, что он с таким упорством прятал даже не от Баки, а от самого себя.

– Здравствуй, Стив, – не особо радостно поприветствовал его Баки, обнимая друга. – Да, мы уже встали. Можем посидеть здесь, если Брок не против, или пойдем в мою пещеру.

Так было, наверное, всегда. Стив не понимал значимость человека для Баки, и ни одна реинкарнация не стремилась общаться с ним, а Баки никогда не настаивал. Он очень трепетно относился к свободе своего человека, старался ни в чем не ущемлять и, тем более, не таскал своих друзей в его часть их жилища.

Да, они жили вместе, всегда жили вместе, но Баки всегда считал, что и у него самого, и у его человека должна быть своя территория, где каждый из них был бы полноправным хозяином.

– Да я не против, – отмахнулся Брок, выволок свою котомку и устроился вместе с ней на шкуре около камина, достал ножи.

– И часто он так? – покосившись на Брока, спросил Стив, удобно устроившись в кресле.

Баки просто вздохнул, ничего не ответив. Эта неделя была странной. Они то разговаривали обо всем, смеялись, то Брок грустнел, ходил унылый и не рвался общаться. Баки старался его не трогать в такие моменты, понимая, что тот переживает. Только вот сделать ничего не мог, потому что его общение с людьми сводилось всю жизнь к минимуму, и многих нюансов он просто не знал.

Хмыкнув, Стив хлопнул в ладоши, материализовав себе чашку с чем-то горячим. Но Брок кожей чувствовал чужой изучающий взгляд, словно он насекомое, заключённое в стеклянную колбу.

– Так что за амулет ты мне хотел показать?

– Да так, красивая безделица. В сокровищнице лежит, – отмахнулся Баки. – Пойдем, покажу. Он немного защищает от холода, немного от огня, немного от стрел. Так, мелочь. Тебе на реагенты пойти может. Брок, пойдешь с нами?

– От стрел? – Стив удивлённо вскинул брови. – Это ещё интереснее. – Он легко поднялся. – И да, Брок, пойдём, у меня к тебе пару вопросов есть. Ты ведь работал на Фьюри?

А вот работу он вспоминать любил, особенно когда ходил под командованием сумасшедшего Фьюри, странного одноглазого генерала, успешного, безбашенного, но нажившего себе столько врагов, что Броку всегда было интересно, как его не потравили ещё свои же от греха подальше.

Пока Баки копался в грудах своих сокровищ, Брок вместе со Стивом вышли на площадку перед входом в пещеру. Вьюга поулеглась и над высокими белыми вершинами вспыхнуло красным по-зимнему холодное солнце, окрасив снега во все оттенки розового и золотого.

– Сложно? – без предисловий начал Стив.

– Тебе откуда знать? – огрызнулся Брок, плотнее запахнув полы плаща.

– Я помочь хочу, – посерьёзнел Стив, взмахнул ладонью вызывая портал. – Баки видит в тебе их?

Брок скривился, но и охнуть не успел, как почувствовал тычок в спину. Перед глазами мигнуло синим, и свет померк.

Баки рылся в очередной груде сокровищ, не уверенный, куда он засунул тот амулет, о котором говорил, чувствуя несколько нервного Брока, слыша Стива, как внезапно Брок пропал. Резко, словно отрезали, пропало ощущение тепла, которое свивалось под сердцем и грело изнутри.

Баки обернулся драконом в мгновение ока, на бегу к выходу, и зарычал так, что содрогнулись своды. Зло, отчаянно.

Внутри него все оборвалось, он сам не понял, как оказался на карнизе, помня, что куда-то туда Стив увел Брока. Увидев своего друга в проеме портала, Баки все понял, снова зарычал так, что где-то с гор лавиной рухнул снег. Сейчас он готов был убить Стива, потому что тот посмел отобрать у него самое дорогое.

– Разберись в себе, друг мой. Что ты хочешь от своего человека? И ты знаешь, где меня найти! – крикнул Стив и исчез в вспышке гаснущего портала.

Из серебряного глаза по морде стекла и упала в снег слезинка. Стив никогда не понимал всю сложность и важность связи дракона и человека, он не представлял это прекрасное ощущение, когда хочется летать, выписывая мертвые петли от ощущения полного безграничного счастья обретения связи, и как почти физически больно, когда связь вот так вот обрывают. Это похоже на удар копья в сердце, на маленькую смерть. И если сам Баки еще способен пережить это, то он даже не представлял себе, как будет мучиться Брок

Стива хотелось убить. А потом воскресить и убить снова, потому что он сделал то, чего драконы не прощают. Он посмел забрать самое дорогое, что есть у дракона, дороже всех его сокровищ, – его человека.

Стив неправильно оценил способность Баки размышлять над сложными материями и своими желаниями, когда забрал Брока. Баки не мог думать ни о ком и ни о чем, кроме возвращения Брока себе.

Немного придя в себя, Баки взмахнул крыльями и прыгнул с карниза, взмывая ввысь. Он летел за Броком.

Первое, что почувствовал Брок, очнувшись – мёртвый, пробирающий до костей холод, идущий откуда-то изнутри, и глухую плотную тишину вместо мерного биения рядом со своим сердцем, словно он умер и покоится сейчас глубоко под землёй, разрубленный на части. Даже застонать не получалось, не то что двинуться, лишь молча разевать рот, слепо уставившись в высокий тёмный потолок, расписанный золотистыми искорками созвездий.

– Ты живой? Эй! Брок!

Голос Стива пробивался словно сквозь вату, застревал на грани слышимости, не достигая цели. Брок едва-едва чувствовал прикосновения к своим плечам, груди, лбу, почти не мог дышать.

– Баки, – просипел он, собираясь с силами.

– Только не думай мне здесь умереть, не того я хотел. – В голосе Стива сквозило искреннее неподдельное беспокойство, но Броку было всё равно, он скрипел зубами, пробовал шевелиться, только для того, чтобы хоть на пузе, но поползти к Баки, стать ему кем угодно, лишь бы быть рядом.

– Баки.

– Так. – На его лоб опустилась тяжёлая ладонь. – Спи.

Портал к Стиву был закрыт, и Баки летел к его башне как только мог быстро, не в силах думать ни о чем, кроме Брока, и как он будет убивать Стива, который сейчас не ощущался, как давний-давний друг. Сейчас он был врагом, страшным врагом, который посмел отобрать его сокровище.

Баки летел, взмахивая тяжелыми крыльями, не останавливаясь ни на минуту двое суток, прежде чем на горизонте показалась башня. Высокая, гладкая, цвета слоновой кости, со звездой на шпиле крыши. Еще на подлете Баки взревел, вкладывая в этот рык весь свой гнев, всю свою боль, всю ненависть, которую сейчас испытывал к Стиву.

Покружив над башней, он приземлился, грозный, с распахнутыми крыльями, готовый разить, и снова зарычал.

– Не рычи, – грохнул отовсюду голос Стива, оглушая. – Не тебе потом местных лечить от повальной медвежьей болезни. Меняйся и входи.

Баки снова рыкнул, но понимал, что по его сейчас не будет. Он в одиночку был не способен разрушить башню Стива, не то, что войти в нее, если хозяин не хочет. Делать было нечего, он обернулся человеком, очень растрепанным человеком, и вошел, сразу почувствовав Брока. Тепло, которое разливалось по телу от его присутствия рядом.

– Где он?! – рявкнул Баки, захлопывая за собой дверь.

В соседней комнате грохнуло, задрожали стены так, что Стив скривился, приложив мокрую тряпицу к рассечённой губе.

– Там твой благоверный, и никто с ним ничего плохого не делал. – Он махнул рукой в сторону кресел. – Сядь, поговорим.

Снова загрохотало.

– Уймись! Прилетел твой Баки!

– Мой человек! – прошипел Баки не хуже змеи, глаза его блестели серебром, так и не став человеческими, а на руках виднелись когти.

Он не собирался просто так спускать Стиву то, что он сделал. И прежде чем они поговорят, Баки хотел Брока назад. Иначе он за себя не ручался. Это было слишком больно, и прощать Стива только потому, что он этого не понимал, Баки не собирался.

– Сожрёшь меня? – качнул головой Стив. – Сожрёшь, но сначала сядь.

Баки толкнуло в грудь, роняя в кресло, которого до этого за спиной не стояло. Стив устроился напротив.

– Сколько мы знакомы? Сколько я видел воплощений твоего человека? И я хоть раз причинил вред тебе или ему? – Стив с тревогой глянул на лучшего друга. – Нет и нет. Но и видеть тебя слепым не могу. Он сдохнуть готов, лишь бы заново запустить цепь перерождений, и ты мог получить своего человека по всем правилам, не порченным временем и обстоятельствами. Чтобы ты вдруг не разочаровался в нём, увидев то, каким он стал за те двадцать три года.

– Сожру, – кивнул головой Баки.

Воспринимать информацию сейчас было очень тяжело, он рвался к Броку, к своему человеку. Но то, что сказал Стив, Баки услышал, и это заставило его задуматься. Но обсуждать желание Брока умереть, чтобы он, Баки получил своего человека, как это было всегда, тоже не собирался. Теперь не с ним. Пройдет не один год, прежде чем Баки сможет подпустить к себе Стива, снова пустить в свою жизнь. И от этого было горько.

– Спасибо, – сухо сказал Баки. – Но это не твое дело. Отдай мне Брока, и мы покинем твою скромную обитель.

– Хотел помочь, но кто меня сейчас услышит? – вздохнул Стив и махнул рукой, распахивая самую крайнюю дверь.

Грохот усилился. В гостиную влетел тяжёлый кованый подсвечник, прочно застряв в противоположной стене.

– Иди сюда, уёбок! – рявкнул Брок, появившись в проёме двери, потрясая вторым подсвечником. – Иди сюда и мы, блядь, поговорим!

Увидев Брока, Баки тут же оказался рядом с ним, не пытаясь отобрать у него подсвечник, стал щупать, повернул, убеждаясь, что с ним все хорошо, громко заурчал, обнял, потираясь щекой о плечо, гладя руками по спине. Брок был рядом, не просто ощущался теплом, а был рядом, и Баки урчанием пытался успокоить его, рассказать, как его любит, именно его, потому что его нельзя не любить.

Руки ослабели. Тяжёлый подсвечник с грохотом выпал. Брок вжался в Баки, обнял его, втягивая носом родной запах. За эти пару дней он чуть с ума не сошёл от глухого беспросветного одиночества, бросался на стены, на Стива, готов был лично перегрызть ему глотку, лишь бы вернуться обратно к своему дракону.

– Баки, – прошептал он, шало улыбаясь, гладя его по голове, плечам, не отводя взгляда от его лица.

– Стив, портал! – потребовал Баки, не отрываясь от Брока. – Мы поговорим дома, хорошо? Все дома.

– Портал открыт, – грустно улыбнулся Стив.

– Ты мужик неплохой, но дебил, – хмыкнул Брок и потянул Баки к лестнице в подвал, откуда они перемещались в прошлый раз.

Хотелось зимы, колких снежинок в лицо, хотелось домой.

Брок замер у кромки начерченного на полу, полыхающего синим портального круга, сжал ладонь Баки сильнее, переплёл пальцы и сделал шаг вперёд.

Они оказались на заснеженном карнизе в тот же миг, в который вступили в портал. Дул ледяной ветер, но на этот раз не бросал в них пригоршни снега. Желтым пятном в небе светило низко висящее солнце. Стоять было холодно, и Баки, обняв Брока, быстро повел его в пещеру. Он хотел как можно скорее привести Брока в тепло, устроиться с ним рядом и на этот раз поговорить. Спросить, правда ли он хотел умереть, снова оставить его одного ждать, когда он снова родится, и еще пятнадцать лет. Баки обычно спал в этот период, свернувшись на своих драгоценностях. Спал и не видел никаких снов, чтобы проснуться тогда, когда в груди ударит, вторя его собственному, еще одно сердце.

Оказавшись в гостиной их с Баки дома, Брок притянул его к себе, обнял, что хватило силы, наконец выдыхая свободнее, чувствуя тепло любимого дракона всем собой, наполняясь им.

За эти пару дней, лишившись связи с Баки, Брок чувствовал себя слепым, глухим, ничего не чувствовал вокруг, будто бы вымерз изнутри.

– Хорошо дома.

– Поговори со мной, Брок, – попросил Баки, хотя хотелось другого.

Хотелось устроиться с ним в кровати и ласкать друг друга, позабыв обо всем на свете, предаться чувственному наслаждению, чтобы наконец-то полностью соединить их души и сердца. Но нужно было понять, насколько Стив был прав, что гложет Брока, как убедить его, что любим он?

– Не мастак я в этом, – растянул губы в улыбке Брок, отстранился, погладив Баки, сел в кресло.

Зревшая последние дни внутри уверенность всё прекратить сейчас казалась глупой, надуманной. И он даже отчасти был благодарен Стиву за возможность понять, насколько ему был необходим Баки, насколько он боялся остаться без него, потерять возможность прикасаться, любить и видеть ответное чувство в его глазах.

– Я неправильный, – начал Брок, рассматривая собственные покрытые белёсыми шрамами руки. – Не такой, каким должен быть. И боюсь, когда ты разглядишь меня как следует… – он замялся, мазнул рукой.

– Ты чувствуешь меня? – спросил Баки.

Он не знал, что делать, как говорить, потому что сам тоже был не мастак. Но нужно было как-то объяснить, рассказать, что он – это он. И любит Баки его.

– Я не знаю, что моё, а что принадлежит всем им, что ты видишь во мне, что хочешь увидеть, – качнул головой Брок, потянулся к Баки, накрыл ладонью его сердце. – Ты так много мне дал за эти дни, дал почувствовать себя особенным, а я, даже вспомнив всё… Слушай, – он нервно чесанул затылок, отвёл взгляд. – Ты же почти вечный, ты сможешь дождаться следующего, чтобы по всем правилам.

– Нет никаких правил, – Баки взял ладонь Брока и переплел их пальцы. – Есть традиция, такая давняя, что никто уже и не знает, почему так, а не иначе. В пятнадцать еще легко огранить тот алмаз, который тебе достался, но я никогда не пытался никого переделать. Каждый из вас уникален, каждый любим мною до сих пор. Каждым я дорожил. И то, что мы нашли друг друга так поздно, не имеет совершенно никакого значения. Я не ищу в тебе других, не жду, что ты будешь идеальным, мне не важно, помнишь ты свои прошлые воплощения или нет. Драконы не отказываются от своих людей, не перебирают, нравится – не нравится. Мы любим априори.

– Для меня нет ничего страшнее, чем разочаровать тебя, – спокойно ответил Брок, хотя его самого трясло так, что руки ходуном ходили.

Он привык надеяться только на себя, своё умение владеть мечом, договариваться, просто переть напролом. Всегда плевал на чужое мнение, потому что ему самому был никто не нужен и, оказавшись рядом с Баки, он впервые по-настоящему испугался того, кем стал за все это время, не обрадовался привычному дрянному характеру, острому языку. Но с Баки, для Баки Брок хотел быть лучше, правильнее, хотел вывернуться из себя, доказать, что достоин. Он был даже благодарен Стиву за встряску, за то, что этот странный маг дал ему ощутить, каково ему будет без Баки.

– Ты единственный, кого я так боюсь потерять.

Сократив то небольшое расстояние, которое между ними было, до нуля, Баки обнял Брока, обхватил за талию, поглаживая по пояснице, забираясь под тонкую рубашку, прижался губами к губам, чуть слышно уркнул, и в Брока полились чувства. Яркий, всепоглощающий восторг обретения, почти обжигающая безграничная любовь, липкий страх потери, жаркое желание не просто обладать, слиться в единое целое, и еще множество неразличимых ощущений, которые свивались в огромный ком, но ярко светились счастьем.

Едва слышно охнув, Брок на мгновение зажмурился, решаясь, и раскрылся навстречу, позволяя Баки заглянуть в самые тёмные уголки его души, увидеть всю его подноготную, и в то же время рассказывая, насколько сильно он любит своего дракона, боится потерять.

Непослушными дрожащими пальцами Брок гладил Баки по спине, плечам, стягивая с него одежду, льнул к гладкой обнажённой коже, выцеловывая, вылизывая открывающиеся участки.

Баки прикрыл свои невозможные серебряные глаза, издав какой-то совсем непонятный ласковый звук, медленно, словно разворачивая подарок, раздел Брока, постоянно касаясь его, целуя шею, ключицы, обжигая прикосновением жарких губ. Выпутался из своих штанов, сорвал штаны с Брока, прижимаясь всем гибким телом, как в купальне.

Его сердце громко ухало в висках, в горле, в груди, бессмертное драконье сердце, раскрывающееся только для одного единственного человека.

“Не говори ничего”, – раздалось в голове у Брока. – “Думай, и я услышу”.

Каждое прикосновение выжигало на коже несмываемые клейма, плавило что-то в груди Брока, расцвечивая мир вокруг всеми оттенками серебра. Он льнул к своему дракону, не сдерживая эмоций, желания принадлежать полностью, до самого донышка.

Утянув Баки к шкуре, раскинутой перед каминам, Брок навалился сверху, притираясь кожа к коже, повёл губами по длинной шее, ловя возбуждённую дрожь, длинно лизнул кадык, коснулся губами ключиц, обвёл языком трепетно розовые соски, обхватив губами острую вершинку сначала правого, лаская ее языком.

Никому невозможно было объяснить, что значит полное единение дракона и его человека. Это был восторг, эйфория, затмевающая все вокруг. И Баки плавился под прикосновениями Брока, чутко выгибался навстречу каждому.