Текст книги "Potus pro somnus fati (СИ)"
Автор книги: Smaragd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Да как ты смеешь, сученок, поттерово отродье?! – закричал возмущенный педагог.
– Нет так нет, – шустро подскочив и оказавшись у двери, недрогнувшим, вопреки инстинктивной попытке к бегству, голосом протянул по-малфоевски Поттер. – Либо Обет – либо обед… Мне миссис Малфой наказала получше питаться, а то я как воробушек, она говорит.
– Поттер!.. Ты… Ты!
– Да, я знаю, профессор, спасибо, польщен! – шагнул было в коридор Гарри.
– Сидеть, мальчишка!.. Давайте вашу клятву, – прорычал Снейп, откидываясь на подушки.
– Клятву, профессор, будете давать вы. Я только сейчас приглашу свидетелей, – Золотой Мальчик исчез за дверью.
Северус кипел, но пенка неудовлетворенного любопытства была крепче и слаще и пересилила гнев.
«Я убью его после… И Драко тоже негодяй! Что крестник сволочь, я знал с того самого момента, когда во время крестин он не только обос… обмочил мне всю мантию (и откуда в младенце столь гадости взялось!), но и попытался укусить за кадык своим беззубым ртом. А Поттер! Как только у моей прекрасной голубки – Лили мог родиться такой отъявленный прохвост?! А ведь как скрывался, гад! Теперь их будет двое – жизни не станет вообще!» – думал профессор. Мысли о самой возможности существования без войны, без Волдеморта, без чертовой школы и святоши Дамблдора понеслись в голове выздоравливающего, как цветные вагончики детской железной дороги в парке маленького городка, где прошло их с Лили детство… «Директор, к сожалению, жив, но, к счастью, в патовой ситуации, значит… Я никому ничего не должен! Я свободен? Я свободен!» – Размышления Северуса прервали рожа Поттера, просунувшаяся в дверной проем, и сгорающие от любопытства Малфои всей капеллой. «Ненавижу!» – подвел итог зельевар.
– Какого черта, Поттер?!
– Страховка, сэр! Рассаживайтесь, господа.
И Драко тут же уселся с негодяем рядом, затем Люциус принял Обет от всё ещё разъярённого Снейпа. И…
Поттер важно расположился в кресле, спину держал идеально ровно, словно проглотил черенок метлы, пригладил чёлку, поправил манжеты, откашлялся, как перед ответственным выступлением. Драко, подсевший на подлокотник, заботливо постучал ладонью артисту между лопаток. На Гарри были устремлены четыре пары глаз, а он старательно протирал бархатной салфеткой вечно заляпанные стёклышки очков. Подарок миссис Нарциссы, сувенир с короной и монограммой.
– Итак, – Гарри оглядел собравшихся многозначительным взглядом. И сделал паузу.
Сквозь плотно сомкнутые губы Северуса раздался глухой рык.
Поттер бесстрашно пошевелил бровями и щелкнул суставами пальцев, чем еще сильней разозлил Снейпа, хотя куда еще-то? Когда тот прошептал совсем тихо: «Я уже умирал в муках – ничего особенного», и потянулся за волшебной палочкой, Гарри слегка побледнел и начал скороговоркой:
– Я пришел к вам в кабинет, профессор, собственно, за добавкой.
Драко явно был уже в курсе и никак не среагировал, а вот остальные…
– То есть как? Вам, сокровище вы наше национальное, уже приходилось… подворовывать? – вызверился на ученика профессор и закашлялся, прижимая руку к груди.
– Нет, просто у меня уже было… это зелье… Немного!
Брови Снейпа взлетели так стремительно, что только каким-то чудом не отправились в свободный полёт.
– Я все объясню, – расхрабрился Гарри, ловя одобрительный взгляд любимого. – На уроке, ну, когда вы, сэр, поставили нас в пару с Драко, я был невнимателен.
– Эко диво!
– И когда зелье дошло, мне захотелось его понюхать. А мой… галстук в котел и нырнул. Только кончиком, ничего страшного. Я тут же его снял, чтобы баллы не потерять и сунул в карман мантии, – самому рассказчику такое объяснение последовавших грандиозных событий казалось вполне логичным – об этом свидетельствовали его бившиеся тёмными мотыльками под блестящими кружочками очков ресницы.
«Ах, засранец, – Драко откровенно любовался своим талантливым подражателем. – Сто баллов Гриффиндору! Или шляпа Годрика слажала, или это я так благотворно влияю на бестолковку», – довольно усмехнулся он ораторскому успеху любимого.
Короче… Из прочитанной хорошо поставленным голосом речи Поттера присутствующие поняли, что после неожиданного объяснения с Драко и последовавшего за ним… э-э-э, бурного подтверждения на деле правдивости слов любви, Гарри сообразил, что зелье им самим уже и ни к чему. Сны мальчиков, как оказалось, почти парные, зеркальные, удивительно совпадающие, сбылись в реальной жизни без всяких посторонних колдовских вмешательств, да ещё как сбылись! Гарри при этих словах отчего-то густо покраснел. Драко сначала только хитро улыбнулся, но потом и его щёки расцвели румянцем… А вот вечная заноза в заднице всего магического сообщества – самозваный лорд Волдеморт – вполне может быть истреблена легко и просто с помощью ноу-хау профессора Снейпа. Ну, не быть юным влюблённым ни счастливыми, ни просто вместе, когда Тёмный Лорд на них обоих имеет планы. Значит надо использовать против злодея шанс, посланный самой судьбой.
Вопреки мнениям всяких недоброжелателей, думать Гарри умел, и порой сие у него славно так получалось… Ну, это к слову… То, что в волшебных снах от Potus pro somnus fati можно оказывать влияние на сновидца, это было, пожалуй, главным эффектом, неизвестным самому изобретателю. Вот у них с Драко всё и завертелось, да так быстро, ловко, что и подумать толком, и испугаться не успели, и даже с родителями его, Малфоя (ладно, с матерью только – покосился Гарри на каменное лицо Люциуса), общий язык нашли. И сны показывали правду – второй важный вывод! Не всё, конечно, и не всегда. Но в общих чертах и в самые ответственные моменты… Объяснить понятнее Поттер не смог. Сам для себя он решил, что более чем доволен результатом всего случившегося, а, стало быть, не имело смысла тратить силы и время на поиски исконной сущности там, где её в принципе быть не может. Не приходит же никому в голову, за исключением разве что сотрудников Отдела Тайн, всерьёз раскладывать по полочкам первопричины магии или искать физическое объяснение полётам многотонных драконов.
Гарри прервал сам себя и обратился к Нарциссе:
– Миссис Малфой?
– Да, Гарри? – её спокойная одобрительная улыбка была лучше любого заклятья Отваги. – А жемчужина на самом деле существует?
Нарцисса ахнула, но не изменила выражения прекрасного лица.
– Что?! – медленно и величественно закипел Люциус. – Откуда вам это известно, Поттер?! Драко? – он грозно поглядел на наследника.
– Вот и славно, – продолжил, нисколько не смутившись, довольный Поттер. – На чем я остановился? Да, коли так, можно было действовать. Вернее нужно…
В активе была заскорузлая тряпка – галстук, заляпанный волшебным составом – ее Гарри выудил из-под своей кровати и простым “Essentio” собрал в маленький пузырек миллиграмм, пожалуй, пятнадцать серо-зелёной жидкости, отливавшей не то чтобы свинцом, но… чем-то колдовским точно отливавшей. А когда они с Драко начали методичный обыск в комнатах Снейпа и выяснили, что на сто пудов не в шкафчике зельевар держал снадобье, оборавшись “Accio” и ни черта не найдя, Гарри стал склоняться к мысли, что зелье уже выпито самим учителем, и пошел он, тайный агент света, в лапы к злодею их, дураков влюблённых, а заодно и всю Британию спасать!.. А теперь сейф… (Драко радостно закивал; Нарцисса продолжала мило и всепонимающе улыбаться; на лице Люциуса отражалась неспособность к принятию одновременно двух судьбоносных решений – порадоваться удачному спасению единственного сына и его недавно обретённого лохматого счастья, и избавлению от вынужденной службы повелителю или придушить наглеца Поттера без всякой магии; и лишь Снейп выглядел, как человек, хоть что-то понимающий из сумбурного рассказа). Зачем запирать там, да что угодно, если возвратиться не надеешься? Значит… (Гарри назидательно поднял указательный палец, но под хищным взглядом чёрных глаз немедленно спрятал его). Значит, заперто с умыслом и открыто может быть только… Поттером! А что могут знать или уж точно хорошо помнить только Поттер и Снейп? Картинка сложилось. А потом Гарри шёл уже как по подсказке в маггловской игре… Конечно, в металлическом шкафчике не было зелья Potus pro somnus fati. А была полная бутылочка Felix Felicis. И Снейп об этом точно знал.
– Не станете же вы отрицать, профессор?
– Стану!
– Я быстро опрокинул в него свою мензурку с капельками зелья Исполнения сновидений, – продолжал, фыркнув на такую откровенную ложь взрослого солидного мага, Поттер, – и, взболтав, выпил. Терять всё равно было нечего. К счастью, Драко не знал вкуса «Феликса», а запах новое зелье взяло от добавки. Он выпил не глядя, мне доверяя.
– А вы умеете думать, Поттер, – наконец-то смягчился в лице и, хлопнув себя ладонями по коленям, рассмеялся Малфой-старший. – Неплохо для гриффиндорца!
– Далее зелье, как вы понимаете, приобрело фантастический модификатор – нам стало не только везти, но и появилась возможность влиять на реальность, её… меняя, – Гарри сам с трудом верил в то, что говорил. Но факт оставался фактом: они с Драко вместе, Волдеморт повержен, Снейп жив, Нарцисса смотрит на Гарри чуть ли не как на приёмного сына, даже мистер Малфой, похоже, не собирается его убивать в ближайшее время… – Господа… Может, нам прерваться? Мне кажется, что…
– Стоять, трус! Договаривайте!
– Право, Северус, ты пугаешь мальчика, – неодобрительно нахмурилась Нарцисса.
– Это кто тут мальчик? Этот гаденыш… мальчик – да вы через пять лет Волдеморта будете с умиленьем вспоминать!
– Ладно, я продолжу, невзирая на инсинуации, – протянул Поттер. Драко улыбнулся – это слово Поття выучил только сегодня и с его уст. «Молодец, мой котик, быстро учится. Вон, даже крестного запугать берется». Гарри явно собирался сегодня сорвать аплодисменты: – Пока мы с Драко отправились в один старый боевик, чтобы достать оружие, я стал прикидывать: Снейп Реддлу в магии не соперник. – Профессор на постели изобразил взлетающий сверхзвуковой истребитель, весьма, кстати, достоверно. – Но есть и то, что мы трое, как полукровки маггловского воспитания, всегда хотели попробовать и, возможно, побаивались – какой пацан не мечтает об оружии, настоящем кольте или ещё чем-то позаковыристее? А в Нью-Йорке за деньги можно достать какое угодно, даже редкое, умельцы местные на заказ под любой, подчеркиваю, любой патрон сделают. Вот и купили мы с Драко такую игрушку. А когда уже в мэноре оказались, и Драко мне про чары дома сказал – он же и вас, сэр, на этот вариант своей болтовней навел. – Драко совсем не обиделся, ни капельки, просто прищемил Гарьке палец. – И вот, когда мы по тоннелям бежали, я понял, что надо Реддла успокоить, притупить его бдительность, и отдал ему нас – ну, меня и Драко, типа, Беллатрикс поймала.
– И что в этом был за смысл? – Снейп, казалось, всерьёз ожидал услышать ответ Поттера.
– А никакого! – беспечно отмахнулся тот. – Чисто психологический фортель. И у вас тоже выбора не осталось бы: теперь вам надо было действовать быстро, и пистолет был тому помощью. Как только… да ладно, предположим вам на меня наплевать, но когда стали пытать вашего любимчика – вот тут ретивое и взыграло!
– Поттер, вам бы романы писать!
– А мне нравится, неплохо задумано! – заявил Люциус. – Правда, когда меня Круциатусом приложили… – Нарцисса всхлипнула, поднеся платок к губам. – …что-то ты, Северус, не торопился.
– Так я ж не видел, – невозмутимо ответствовал зельевар. «И тебе полезно, – добавил он про себя, – индюк малфойский. Сколько ж я от вас всех натерпелся! Теперь этот Пуаро всем мозги полощет», – и рявкнул: – Конечно, когда вы там все завизжали, мне пришлось это звуковое безобразие закончить. Хватит, Поттер, всё ясно!
– Скотина, ты, крестный, – печально вздохнул Драко и положил руку на плечо Гарри. – Я себе все ногти об пол обломал.
Поттер посмотрел на любимого, вздохнул, жалея его, погладил по рукаву. И сказал задумчиво, сбросив показной гонор и снова становясь самим собой – неуверенным и неуклюжим гриффиндорским воробушком:
– К сожалению, господин профессор, не всё… Авад было три – одна должна была убить меня, а две другие точно попали в вас… Я видел…
Драко тут же перестал жаловаться, а стал икать от обрушившегося на него понимания… Нет, нет, просто подозрения, да?.. В абсолютной тишине, внезапно наступившей в комнате, он перевел взгляд на Гарри и спросил, борясь со спазмами:
– Это значит, что все мы… умерли? О…
========== 5 – 4. Часть 4 ==========
– Умерли?!..
После троекратного «Нет!» Северус повернулся к Люциусу Малфою:
– Признайся, на какой особой диете вы много поколений умудрялись культивировать таких элитных истериков и паникеров? Успокой меня, скажи, что у этих уе… ладно, здесь дама, что у них не будет потомства!
– Ой, я не уверен, Северус! – задумчиво ответил Малфой-старший, хотя явно обиделся. – Гарри, а вы не думали заняться политикой? – спросил он вдруг у Поттера. Тот с лёгкостью и благодарностью подхватил идею сменить тему разговора: «А с мистером Малфоем, оказывается, иногда можно иметь дело?»
– Думал, сэр, у меня есть кое-какие замыслы.
– Надеюсь, вы не собираетесь… покинуть магический мир?
– Что вы, мистер Малфой, где еще я смогу спокойно жить в общественно-непорицаемом однополом браке, не скрывать свой возраст после 150 лет? И еще я летать люблю… – закончил Поттер совсем по-детски. Снейп закатил глаза.
– По-моему, у юноши здравая позиция, – промолвила госпожа Нарцисса.
– Дурдом! – резюмировал Северус, откидываясь на подушки. Естественно, весь этот сюрреалистический разговор велся с единственной целью отвлечь внимание Драко и вынудить мальчишек покинуть комнату, пусть и ценой легкого скандала. И крестник не подвел: сначала он слегка ошалело поворачивал голову на каждую реплику присутствующих, как болельщик на теннисном матче, а затем, не выдержав, отреагировал, как от него и требовалось – разобиделся и запсиховал… Войдя в раж, он некстати выкрикнул:
– У нас будут дети, классные! Обзавидуешься! – вспыхнул румянцем и вылетел за дверь… Упокоить любимого мог, конечно, только Поттер и только приватно, что и требовалось доказать…
Когда мальчишки удрали в парк, а на публичные собрания был наложен мораторий до вечера, Нарцисса с видимым облегчением покинула мужское общество, извинившись и сославшись на обязанности хозяйки. Оставшиеся наедине маги помолчали немного, наслаждаясь тишиной.
– Чей труп лежит в каменной утробе мэнора? – подал голос зельевар. – И как, собственно, получилось, что стены ожили? – Он посмотрел на своего золотоволосого собеседника взглядом уставшего от допроса инквизитора: – Люциус, скажи ради разнообразия правду.
– Ну, раз ты так просишь! Драко получил мое разрешение на брак с Гарри Поттером.
– Малфой! Я не об этом! Не беси меня, я и так знаю, что твой взбалмошный сынок крутит матерью, а через нее тобою, как захочет. Ответь мне!
– Да нет, Северус, Драко нормальный мальчик!
– Лгун и трус!
– Это семейное, он не виноват!
– Истеричка!
– Пройдет с возрастом.
– Гей!
– Подумаешь…
Снейп закрыл лицо руками, помолчал, вдохнул, выдохнул, успокоился.
– Дорогой друг, если ты не хочешь оставить Нарциссу вдовой, а своего охламона сироткой, ответь на мой вопрос без ёрничества! Пожалуйста! – зарычал Снейп.
– А, ты об этом… Наш предок…
– О, не начинай!
– Так вот, Северус, наш предок не убивал дракона.
– Так я и знал, всегда думал, что…
– Сейчас тоже психану и уйду! А ты лежи себе тут, все знающий и одинокий козёл.
– Продолжай, я замолчал, – пробормотал больной и удержал за рукав возмущенного рассказчика.
– Ой ли? Ладно, он заключил с ним магическое соглашение.
– Типично, – не удержался Снейп.
– Соглашение о том, что дракон будет служить Малфоям, защищая тысячу лет их наследников, чтобы род не угасал.
– Как это?
– А так. Беофантус Космеус Адамант Третий – бессмертный дракон горы Аморей свернулся кольцом вокруг корней дуба у Имранежского камня и уснул…
– Короче, Люциус! – потерял терпение бывший шпион.
– Он спит в основании донжона. Всё.
– И?
– Ты же просил короче…
«Малфои» – так называлась личная пытка Северуса Снейпа, объединяясь со второй отравой – «Гарри Поттером», грозившая превратиться в зелье, приятное, как смесь напалма с нейтронной бомбой.
– Я весь внимание, друг мой, – Северус умел терпеть пытки – Волдемортова школа.
– Несущие арки башни замыкаются не камнями, а драконьей окаменевшей чешуей, контрфорсы – его ребра, колонны – кости. Стоит на камень в любой части замка упасть хоть капле крови наследника, стены его защитят от любой напасти, уничтожат, разорвут того, кто покушался на жизнь последнего из Малфоев. Даже меня не пощадят. Род должен продолжаться.
– Значит, где-то внизу в каменном колодце теперь могила Тома?
– Да, хотя, скорее всего, трупа там нет.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты точно хочешь знать? – спокойно спросил Люциус.
– Такое уже бывало?
– Да, в шестнадцатом веке.Не осталось ни эфирного слепка, ни магического отражения – абсолютное Ничто. Его сжёг хранитель – Адамант.
– Он не возродится? – Северуса передернуло.
– Ни единого шанса, даже полевой формы не осталось.
– Остальные вопросы отпадают. Когда обед?
*
В маленьком дворике лондонского предместья земля под чахлой пихтой внезапно зашевелилась, будто тронутая мириадами невидимых насекомых, затряслась просеянной крупкой, заблестела крошечными камушками. Завёрнутый в прозрачный пластик, зарытый на приличную глубину круглый серебряный медальон с витиеватой «S» на украшенной алмазами крышке лопнул, словно стеклянный, и развалился на несколько остроконечных осколков.
В увлажнившемся чавкающем грунте наклюнулась большая почка, быстро разошлась крупными плоскими мечеобразными листьями. Сочный тёмно-зелёный ирис выпустил длинную упругую стрелку – огромный чёрный цветок распустился, шевеля на ветру бахромчатыми бородками…
На одном из сундуков в личном банковском хранилище миссис Лестрейндж большая золотая чаша задрожала, загудела, словно от тяжёлой поступи великана. Её полированное светлое чрево вдруг начало наполняться чем-то тёмно-алым и густым. Кровь тонкой струйкой перелилась через край, украшенный жёлтой шпинелью, обтекла нефритовую ручку, натолкнулась на янтарный глаз чеканного барсука, разбежалась по чернёным шишечкам колосков. Нырнула к тонкой ножке, закапала на пол. От чаши пошёл пар, сначала лишь лёгкое марево, через несколько минут он уже плотной желтоватой мглой завис над грудами сокровищ и стопками слитков. Кровь в драгоценном сосуде вскипела, пошла большими пузырями, светлой пеной. Ножка чаши подломилась, расплавленное золото разлилось огненной сияющей лужицей по крышке сундука…
Если бы какому-то ученику Хогвартса сейчас потребовалась помощь и надёжное место для хранилища секретного предмета, то трижды пройдя по коридору восьмого этажа, он точно смог бы открыть вход в Выручай-комнату. И там, в огромном зале, до потолка заваленном пыльной рухлядью, приглядевшись как следует, наверняка заметил бы ржавую, всю в бурых пятнах и вспухших корочках диадему, растрескавшуюся тонкой сероватой паутинкой. Облупившуюся и местами почти истлевшую. Только крупный синий сапфир в обрамлении бронзовых орлиных перьев мерцал спокойной сочной глубиной. Но через какое-то время и он расколется, словно засахаренный орех или дешёвая стекляшка, и от венца Кандиды Когтевран останется лишь тонкий витой покорёженный обруч…
*
Гамак провисал почти до самой земли, но вылезти из него Поттер уже не мог: только присел на краешек шёлковой сетки, натянутой под старой липой, и Драко, притворявшийся расстроенным и испуганным, утянул его к себе, завалил, прижал бедром, закинул на него ногу. Обе ноги. Артист! Пожалеть его – у юного наследника слабые нервы и расшатанная психика? Сказал бы Гарри, что у Малфоя расшатанное, но употреблять такие слова в отношении любовника – это одно (стимулирует, заводит, рождает правильный боевой настрой), а в отношении будущего супруга – не комильфо… Супруг… Слово-то какое странное. Гарри даже применительно к девчонкам не думал о себе в подобном ключе, а тут нате вам! Выпили зелье, поспали, Тёмного Лорда кокнули, причём, не взяв на душу тяжесть убийства…
– Не приняв на душу, – растерянно подумал вслух Гарри, поглаживая руки Драко, елозящие у него за поясницей. – Ой, нет, это в другом случае говорят. Короче, никого не грохнув и не взяв на себя убийство… Нет, это копы так в боевиках о бандитах говорят. Драко, я совсем думать не могу, когда ты так, – взмолился он, – а додумать-то мысль надо… или пусть уж… короче, совесть чиста, пора браться за политику.
Только вот… Волдеморта кокнули, благословение на брак получили… И оба супруги? Оба? Прям муж и муж? У Гарри что-то нехорошо зашевелилось под рёбрами. Прочь эти глупости! Мой Драко – вот и всё объяснение. Мой! А как это называть, пусть лолофиги головы ломают. Или кто там? Хотя, вопрос супружества не укладывался в голове так уж однозначно… Мистер Малфой дал согласие. В чём подвох?..
От трудных непривычных мыслей (он ещё и в смерть Волдеморта толком не успел поверить, а тут на носу свадьба…) Поттера отвлёк настойчивый голос Драко и его весьма выразительная поза наездника. Будущий супруг решил поиграть в ковбоя и, старательно ворочаясь в шатком гамаке, уселся на Гарри сверху. Но его ноги провалились сквозь сетку, и без надёжной опоры никак не получалось расстегнуть ни поттеровские штаны, ни свои.
– Гарь, а я не понял, – плюнул Драко на внешнюю эстетику, поджался, ссутулился и начал тереться о бугорок Гарри выставленным из ширинки сокровищем, сжал пальцы на внутренней поверхности его бёдер. «Зачем придумали эти дурацкие брюки? Лейне, килт – кое-что наши предки понимали!» – То есть мы не случайно рецепт зелья Исполнения сновидений у Снейпа в лаборатории прикарманили?
– Не прикарманили, а изъяли, – сказал весомо будущий политик. А что, способности налицо!
– И на хрена он нам?
– Власть!
– Поттер, какая власть?
– Ну, шантаж, подхалимаж…
– Ага, винтаж, декупаж, бандаж и высший пилотаж, – закончил Драко, – короче, ты сам еще не придумал, а уже спёр.
– Драко, любимый… – Малфою так нравился голос Гарри, произносившего это незатейливое слово. «Любимый… Эк у него естественно получается, будто всю жизнь тренировался! Даже мне с моими частными уроками ораторского искусства что-то подобное даётся с трудом». – Драко, любимый, нам надо место под убогим магическим солнышком себе завоевать. Я, конечно, герой или теперь не знаю кто. Но отныне нас двое. И не всё так просто. Растолкать старичьё не получится, придётся интриговать. А я в этом не очень… И ты прав, Дамблдора… надо… – тембр голоса Поттера ушёл в пике, Драко так стиснул его член через ткань брюк, что только шёпот смог вырваться сквозь выразительное «м-м-м-м».
– Великого светлого мага? – подсказал Драко, послушно переворачиваясь набок. – В отставку с компроматом! Больно он кровожадный.
– Да и законы надо менять, – Гарри лизнул Драко в губы, быстро коснувшись языком зубов и жарко выдохнув прямо в рот, поднял ему джемпер, высвободил край рубашки из брюк, оголил кусочек живота (чай, не лето: любовь любовью, а к нудистским закидонам прохлада весеннего вечера не располагала) и запустил кончик языка в малфоевский пупок. Драко не удержал высокого стона и смутился. Что за чёрт, уже и попробовали друг друга, а такие ласки рождали в его сердце наивную тоску, какой-то детский стыд и унизительное, совершенно не малфоевское желание подчиняться и предано заглядывать в глаза. Был бы хвостик, завилял бы сейчас и подставился под ладонь – гладь, чеши, щекочи, делай что хочешь, только будь рядом… Гарри, между тем, устойчиво упёрся ногой и справился с пряжкой малфоевского ремня. Быстро склонился и, словно стесняясь, неуклюже ткнувшись носом, поцеловал Драко в самый кончик набухшей головки. Его пальцы гладили упругий член Драко, старательно обводили основание, а сам он, поперхнувшись и закашлявшись, завозился и попытался перевернуться в гамаке. – Законы говорю. Э-э-э, надо менять законы. Министерство уже давно не способно…
– Сделай так ещё раз, – поймав его взгляд, Драко высунул язык и облизал губы.
– Что?
– Ну, что ты там с моим ужом делал.
По телу Поттера пробежала крупная дрожь, а Драко, наоборот, так сильно поджался в гамаке, что заныли все мышцы разом.
– А, это? – Гарри неудобно повернулся, завис над пахом Драко, перебирая пальцами по его члену, направил губы, но неожиданно отпрянул. – Послушай, я должен спросить. Мы… эти сны… Я сам перед Снейпом заливался соловьём. Но… Мы с тобой… Тот раз точно не был сном? Не на жемчужине, а тот первый раз, настоящий? – Вместо ответа Малфой потянулся к Поттеру губами, но тот увернулся, тряхнул головой. – Подожди. Я помню. Не обижайся. Но я не понял, кто из нас… ну, был сверху? Оба что ли? А во снах? Это всё непонятно. Надо разобраться.
– В чём разобраться? – фыркнул Драко, стараясь прижать строптивца коленом. – Тебе было хорошо? Мне тоже. В чём разобраться? В том, как именно мы будем трахаться? Сверху, снизу, стоя, лёжа, на метле, под метлой?
– Это как? Как мыши что ли? – заржал Поттер, вяло трепыхаясь. Руки Драко умели разводить сомнения и отгонять несоответствующие месту и времени мысли. – Как мыши? – поморщился он. – Трахаться… – и скривился. – Не то! Идиотское слово!
– Нет, а как называть-то? Спариваться? – Гарри согнулся пополам в приступе дурацкого хихиканья. Драко это понравилось, он послушал, помолчал, улыбаясь. Ну, вот, как так получилось, что ему стало важно и интересно следить за любой реакцией Поттера, Гарри, Поттеряшечки?.. Правда, любой. Вот тот почесал бровь, поправил очки, выдыхая, выпятил нижнюю губу, а на виске у него прилипла ниточка от гамака, беленькая… Так, о чем это мы?..
– Драко, но ведь нормальные слова для этого есть? – нахмурился Поттер.
– Может, и есть, в книжках. А я думаю, что нормально так: трахаться – смачно, заводит. И сразу понятно, о чём речь.
– А, скажем, в восемнадцатом веке тоже так говорили? Дескать, прощайте, джентльмены, пойду с возлюбленной потрахаюсь? Да?
– Не зли меня, Поттер, чего тебе надо?
– А ты не злись, как Снейп, которому нос прищемили дверью, мне от тебя много чего надо, но уж никак не гадких таких названий. Ты еще скажи, что ты просто мой еб…
Драко зажал засранцу рот ладонью: испортит же всё, редактор хренов, окончательно! Гарри лизнул малфоевскую руку. Котик…
– Драко, ты меня любишь? – насупился он, сурово сверкнул глазами. – Почему мы тогда ещё ни разу не сказали друг другу об этом?
– Времени не было? – попытался увернуться от волнительной взрослой темы Малфой. Одно дело чувствовать, доказывать, другое – так вот заявить Поттеру, что… – И люблю я совсем другое, – выпрямился он лёжа, насколько позволял гамак. – Родителей, рубашки шёлковые, раннюю клубнику, дорогие запонки, закат над мэнором, сны эротического содержания, всеобщее восхищение и трепет, идеальный маникюр, подхалимов искренних, свой счет в Гринготтс. А тебя хочу трахать. Нет?
Гарри покачал головой:
– И на каком же я месте в этом списке?
– Только тебя и никого другого. И хочу, чтобы меня трахал только ты. Нет?
– Да, – глаза Гарри уже загорелись, но он удерживал на лице каменное выражение… не выдержал, улыбнулся… Потянулся за волшебной палочкой, махнул как-то неуклюже (а вы пробовали махать волшебной палочкой уклюже, полусидя в провисшей сетке, в непосредственной близости от любимого? Нет, не так: в непосредственной близости от любимого Драко Малфоя?) – и едва пробудившиеся, только наклюнувшиеся смолой липовые почки над их головами распустились большими задорными листьями.
– Колдун, – с придыханием умилился Драко.
Гарри поколдовал ещё немножко, повыше задрал Малфою рубашку, приспустил штаны и пустил в плавание по его шелковистому животу несколько кэчей и шхун из молодых липовых листочков. Драко рассмеялся и закусил губу. Когда один самый отчаянный кораблик, не иначе пиратский, слишком близко приблизился к его острову с одиноко торчащей крепкой пальмой и запутался в прибрежных зарослях водорослей – Малфой напрягся не на шутку, сетка под ними раскачалась, Гарька бухнулся на него, высоко задрав ноги. Он попытался не допустить кораблекрушения, поддержал Драко под поясницу, решительно запустил пальцы к его мошонке, скользнул дальше, ткнулся в мягкое, податливое, влажное…
На своём гамаке они даже не почувствовали сразу, что уже несколько секунд всё вокруг трясётся и ходит ходуном, качается и бьётся какими-то нестройными волнами. Узел на стволе липы развязался, канат свалился на землю, а вслед за ним и начинающие развратники грохнулись вниз, обрушились вповалку, запутавшись в шёлковой сетке. Лёжа на земле, они сначала даже не поняли, что происходит.
Замок невдалеке зримо дрогнул, разнося по округе раскатистый гул, налетел вихрь, несколько спиралевидных ветряных воронок столкнулись над мэнором, чуть ли не дюжину деревьев вырвало с корнем, еще больше просто повалило с оглушительным треском, засыпало колодец в роще трехсотлетних гинкго. Мир рушился.
========== 5 – 5. Часть 5 ==========
Акт пятый.
Адаманта одолевала скука… Проникала в поры сна, закоулочки подсознания. И погода приятная не в радость пробудившемуся зверю, тягостно разминавшему затёкшие члены, и нарядные отражения витражей на старых дубовых досках, и птичьи посиделки-поворкушки на откосах узких окон-бойниц, бесчисленные крысиные свадьбы в подвалах и тесных лазах, жучки-паучки, радующиеся солнышку, нетопыриное забвение под стропилами крошечного балкончика верхнего яруса. Неужто весна? Скукотища… А эти, как их там, Малфои, всё воюют? Разбудили, подняли целый столб древней магической пыли, неугомонные. А делов-то… Короче, опростился он совсем с этими магами. Да разве это маги? Вот в прежние времена… Кого это он во сне вспоминал? Марвина? Мерина? Не-е-е – Мерлина.
Мерлина! Точно, мальчишка такой бойкий был, ничего себе. Всё крутился вокруг него в кабаке, на меч поглядывал. Сам Беофантус Космеус тогда эль потягивал, сидя в своей антропоморфной ипостаси – в кожаных поножах и рубахе до колен с кельтскими вышивками-трискелисами по подолу. Что они обозначали, вот память паршивая? Хорошее предзнаменование и благословение? Или “иди, куда шёл, хрен моржовый”? Адамант скосил глаз, пытаясь вывернуть шею так, будто хотел рассмотреть символы с другого ракурса.
– Не, – рыгнул он от пивной пены, попавшей в нос, – не помню, пошлятина точно, а о чём, не помню. Боги эти иногда такое мутили, когда еще людишки их интересовали… Та-а-ак, – вернул он голове вертикальное положение и утёр щетинистый подбородок. – А это у нас тут кто такой хорошенький?
Юный маг зыркал на меч дракона, лежащий на лавке, и, старательно высунув кончик языка, перерисовывал угольком на своей руке руны, украшавшие ножны. Вот, глазастый прохвост, понимает в настоящем редком колдовстве. Копии магических символов переместились на обнажённую коленку паренька, на белокожее бедро. Подарить ему что ли свиток подлиннее и… м-м-м-м, потолще?..
