Текст книги "Potus pro somnus fati (СИ)"
Автор книги: Smaragd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
Мальвина улыбалась чарующе и невинно одновременно, с обворожительной грацией и непререкаемым достоинством королевской куклы или фаворитки принимала комплименты по меньшей мере десятка расфуфыренных кавалеров. Гарри узнал Хагрида в образе огромного полярного медведя, Невилла в костюме крота, какой-то рыжий Уизли вертелся в наряде синего кельтского воина, вернее в его отсутствии; гриб, гусеница, мушкетёр, Бэмби, странный лохматый зверь с огромными ушами – символ русских спортивных достижений и талисман молодой, но подающей надежды российской молодёжной сборной по квиддичу: многие стремились добиться благосклонности Мальвины и тёрлись о её многочисленные пышные подолы. Узнав в костюме Божьей коровки профессора Снейпа, Гарри подумал, что у зельевара, оказывается, стройные ножки, с неимоверным усилием оторвал зачарованный взгляд от своей детской голубой мечты, раздражённо осушил одним залпом бокал кислого шампанского и, печально вздохнув («И тут очередь, и тут Поттер в пролёте!»), отправился на поиски Рона и Герми.
Пара энергичных вальсов под модернизированную классику, пара десятков рюмочек чего-то лёгко-хмельного и тяжело-будоражащего, пара сотен засахаренных орехов – и Гарри еле успел добежать до туалета. Толкнул с облегчением дверь – и замер, словно заколдованный неведомым заклятьем, вмиг забыл, зачем вообще торопился в эту кафельную шкатулку!
Перед зеркалом, беззастенчиво задрав и подоткнув за атласную ленту пояса все свои многоярусные юбки, красноречиво расслабилась Мальвина. Бант на голове съехал к уху, пышные шёлковые рукава были приспущены, превращая целомудренный воротничок, расшитый жемчугом, во взрослое бесстыже-пленительное декольте, офигительные голубые локоны собраны в хвост. Одна нога нагло закинута на писсуар. Гарри с трудом сглотнул и уткнулся взглядом в кружевную резинку белоснежных чулочков. Золотые туфельки с бантиками. Такие же золотые бантики на резинках пояса. Полупрозрачные панталончики с плотными рюшами, а под ними пояс чулок. Та ещё конструкция! Гарри, сползая по стеночке, придавил свой хвост и пискнул от боли. Это ощущение было гораздо реальнее видения прекрасной куклы, не желающего в столь экстравагантном виде умещаться в его пошатнувшемся сознании.
Мальвина, между тем, смачно рыгнула, почесала между ног и достала из-за резинки чулка плоскую фляжку. Сделала несколько жадных глубоких глотков, блаженно передёрнула плечами:
– Вот! Оно самое! Нормальное пойло. Не то, что эта газированная хрень, – она сполоснула горло и, морщась, причмокнула губами.
Деморализованный организм Поттера воспользовался лёгкой отключкой головы и осмелился намекнуть хозяину об истинной и неотложной причине визита в туалетную комнату. Поскальзываясь на влажном полу и торопливо нащупывая на ходу завязки широченных штанов, Кот в сапогах скрылся в кабинке. Сделав все дела, он долго стоял в предобморочном состоянии, уткнувшись лбом в перегородку, и не решался выйти к призраку своих детских грёз. Но не вечно же страдать и трусить над унитазом…
Мальвина была хороша, как никогда, мила до дрожи и очаровательна до колик в животе и в паху. Никакого беспорядка в одежде, феерия лиловых воздушных юбок, искусная причёска, трепетный румянец под серебряной маской, длинные завитые ресницы, атласный пояс, золотые туфельки, бант с бубенчиками. Их тихий музыкальный звон отзывался капели незакрученного крана и сладкозвучно отражался от запотевших зеркал. Гарри опустил немигающий взгляд на пышные оборки панталончиков и, вспомнив что там, под их интимной прозрачностью, с трудом выдохнул, заливаясь густым румянцем.
– Попробуешь? – доверчиво улыбнулась Мальвина, наивно взмахнула ресницами и протянула ему фляжку. Гарри, как под гипнозом, поднёс горлышко ко рту. – Смешной котик, – прыснула голубоволосая девочка в кулачок. – Пробочку сними.
Гарри судорожно свернул пробку и отхлебнул большой глоток обжигающего пойла. Что плеснула сказочная кукла в свою фляжку?
Ему нестерпимо захотелось встать в красивом порыве на колено и признаться своей фее в любви, а лучше промурлыкать серенаду. И более подходящего места для столь романтических действий, чем мужской туалет, Гарри искренне не находил. Он уже собрался было склониться в благоговейном рыцарском жесте, подтянул морщинки на чулках, поглубже нахлобучил шляпу, бренькнул шпорами, но Мальвина первая сделала шаг ему на встречу. Грациозно шаркнув ножкой, она ухватила его за пушистое ухо и пропела восторженным голоском:
– Настоящее? Ах, неужели?
Гарри почувствовал себя взаправдашним котом, похотливым удачливым самцом, соблазнителем, гуляющим «сам по себе». Мур-р-р, кис-кис и всё в таком духе. Он вдруг ощутил приятную беспричинную гордость и, залихватски подхватив хвост, завертел им, словно жезлом:
– А у меня вот что ещё есть!
Обожание и придыхание Мальвины было ему наградой и вдохновением на все подвиги мира. Чудесная кукла, нещадно царапаясь бантом, положила голову на плечо Поттера и взволнованно прошептала в самое ухо до странности знакомым и тревожно узнаваемым голосом:
– Что там у тебя есть? Показывай! – Мальвина внезапно сменила серебряный колокольчик нежного голоска на насмешливо-солёный тон Драко Малфоя. «Чего только не приснится! – встряхнулся по-кошачьи Гарри. – И сюда этот слизеринский проныра проскочил!» – Кот, а кот, хочешь поиграем? Мне твои штаны нравятся, – узкая ладошка с недевичьей силой сжала ягодицу Гарри через навороты бархатных складок.
О, разве мог он отказать прелестнице, разве смел перечить чаровнице? Почувствовав уверенные торопливые пальцы у себя под рубашкой, Гарри подумал, что вот оно счастье – живая Мальвина не только лучезарно и смущённо улыбается ему, как всем прочим воздыхателям, а ещё и… просовывает руку в его штаны? Быстро-быстро шевелит пальцами между ног? Суетливо расстёгивает пряжки колета? Скользит ноготками по пояснице и выше по спине, к плечам? Быстро и неожиданно умело разворачивает его и подозрительно сильно впечатывает в стену?
Увидев собственные бархатные штаны на щиколотках, Гарри хотел было возмутиться, но что мог противопоставить прибалдевший Кот настойчивому желанию Куклы его мечты? Да и стоило ли сопротивляться и качать права? Сон – есть сон…
Сначала будоражащий холодок, потом его целую вечность щекотали капроновые юбки, шёлковые ленты и нечто упруго-твёрдое. Гарри устал ждать и обиженно поинтересовался:
– Скоро ты там? Может, поменяемся местами? – и нервно хихикнул. Когда его бесцеремонно отлепили от стенки, прогнули и рывком раздвинули ноги – в плывущих мыслях Кота мелькнуло сомнение, что всё это проделывает его сказочный трепетный ангел. Напрячься и испугаться Гарри не успел (сон – есть сон), об отсутствии смазки даже не вспомнил, не почувствовал ни малейшего дискомфорта… Ему почудилось, что внутри него начал расти бутон, раскрылся, превратился в плод, заполнил его всего тягучим наслаждением, лопнул созревшими семенами и острой сладостно-приторной судорогой заметался по готовому взорваться телу – от коленей до члена, от члена до живота, дальше к плечам, горлу, снова в глубину, в черноту сознания, в космос…
Мальвина рычала и стонала гораздо громче, чем приличествовало нежной фее. Когда серебряная маска отлетела к рукомойнику, а из под голубых кудряшек выбилась белобрысая чёлка, Гарри удивился только на миг. Драко, не в силах больше удерживать его, кончил с выразительным зубовным скрежетом и навалился на спину Поттера:
– Ну, Кот, надеюсь не в обиде…
Гарри поморщился от смутного осознания неоднозначности происходящего, но быстро прогнал тревожные ощущения: ни его тело, ни голова не хотели тратить драгоценное время нескончаемого оргазма на глупые сомнения и подсознательные барьеры. Коту было так хорошо под Мальвиной, что всё прочее не имело никакого значения…
***
Он слышал музыку… то громче, то тише… Её как будто бы заносило сквозняком в тот ярко освещенный узкий коридор, по которому он так быстро шел.
– Так, и куда же это мы спешим? – как-то лихорадочно весело сам себе пропел Малфой… Он пьян?
– Я пьян? – спросил он у своего отражения в зеркалах, что тянулись бесконечной, слепящей лентой по стенам слегка наклонного коридора… Невольно ускоряя шаги, Драко как-то вскользь заметил, что…Стоп!
– Это что, парик?! – он согнулся пополам в приступе дикого ржача, тыкая пальцем в нелепейшее создание, которое показывало на него пальцем в ответ и смеялось его голосом. Внезапно осознав, что это, о господи, он сам и есть, Драко перестал завывать, разогнулся и утер слезы.
– Ну, вот! Сейчас начну икать, – обреченно пробормотал он себе под нос и… начал. Это радикально мешало думать. Поэтому Драко просто уселся на пол и попытался успокоиться, время от времени, однако, истерически всхлипывая.
– Я – хренова принцесса! – хихикнул он, стукнув кулаком по всё ещё дёргающейся диафрагме.
– Ногам холодно! – Гордость Слизерина встал и задрал легкий лиловый кринолинчик. Под ним обнаружились миленькие такие батистовые панталончики и белые чулки с розовыми подвязками.
– Да,– задумчиво разглядывая свои стройные ноги и кукольные лакированные туфли с огромными шелковыми бантами, протянул префект шестого курса,– не слабо! А где же мой коньяк-то, черт? – Малфой зачем-то попрыгал, рассчитывая, видимо, вытряхнуть потерю из … нижних юбок? Но ничего не произошло! Тогда, резко дунув на лезущий в рот голубой локон, Драко пошарил у себя в декольте:
– А, вот она, гадина, где! – достав серебряную фляжку, сделав изрядный глоток и подмигнув своей зеркальной визави, Драко Люциус Малфой танцующей походкой вошел в зал, где летали магические серпантины, с потолка сыпались разноцветные конфетти и звучала фантастически возбуждающая музыка.
*
И вдруг Мальвина заметила, что в туалет метнулась какая-то крупная тень… Мгновенно выплюнув окурок и попытавшись найти ширинку среди кружевных оборочек на панталонах, кукла быстро обернулась и, хлопая накладными ресницами, спросила:
– Что, блохастый, поплохело?
Костюмированный незнакомец поднял голову.
– Поттер! Да ты никак Кот-в-Сапогах! – восторженно протянул Драко.
*
Тайный книззл. Маленький и блохастый, который был найден в каретном сарае. Его розовый язычок, жадно слизывающий подраскисший паштет с пальцев юного наследника поместья. Никогда, никогда не поощрялись у Малфоев вздорные, с их точки зрения, привязанности. Это расценивалось как непростительная слабость. Поэтому книззленыш был секретом. Прижать к груди, согреть, утешить – все это было для мальчика ново. Когда из полудохлого заморыша получилась наглая жирная зверюга, Драко принес книззла на кухню и отдал в ведение эльфам. Теперь будущее кота было обеспечено – его официально зачислили на довольствие к Малфоям.
Драко пришлось сбегать за кормежкой для кошачьего младенца на кухню, пропустив то, зачем он и прятался тут уже вторую неделю, получая уроки Амура от ничего не подозревающих молоденькой молочницы и рыжего конюха. Вид на парочку был просто восхитительный! С правильно выбранной стратегической позиции за тюками чименской соломы, на которых можно было уютно пристроиться и надежно зафиксировать украденный у деда моноокулюс.
Младой солдат Венеры мог детально рассмотреть белые круглые шары грудей, различить и пшеничные мокрые волосы на лобке крестьяночки, и большой пурпурный член работника, весело и сочно сновавший внутрь и наружу. Кончая, конюх громко испускал газы, а девица взвизгивала так сыто и басовито, что, встретив её как-то в нижней деревне Вускол, откуда каждое утро доставлялись так любимые Малфоем сливки, мальчик был поражен, слыша ее мелодичное и тоненькое «Добренького утречка, мастер Драко!».
*
–А тебе-то что? Что ты тут вообще забыла?!– возмущенно отозвался бледный неопытный пьяница, склонившийся над раковиной. Драко с восторгом поглядел на его близорукие нетрезвые зеленущие глазищи и… улыбнулся.
«Хрена ты меня в этом барахле узнаешь, Потти», – быстро сообразила «чертова кукла» и, ни капельки даже не стараясь изменить голос, произнесла:
– Я – Мальвина. Хочешь посмотреть на мои чулочки? – Кот потряс своей лохматой головой, при этом часть проволочных усов отлетела и забренчала в чаше мраморного умывальника звонко, как бубенчики. Кукла захихикала и приподняла юбку. Поттер покачнулся и потянул руки к своему воплотившемуся в жизнь сказочному видению.
– Только не исчезай, пожалуйста,– прошептал школьный недруг и начал на нетвёрдых ногах приближаться к своей грёзе. Но «прекрасная незнакомка» и не думала исчезать. Драко был хмельной и весёлый, а ещё какой-то добрый, прямо себя не узнавал! Ему было любопытно, игра казалась восхитительно волнующей, а Поттер… забавным и совсем не противным. Чудеса!
– Ах, иди ко мне, мой котик,– ласково позвал самозванец Обутую зверушку,– я тебе сказку расскажу!
Поттер, счастливо улыбаясь и прикрыв глаза, кивнул. Драко, придерживая подол платья одной рукой, вытянул другую и потрогал плюшевое ухо…
– Мальвина,– выдохнул счастливый Золотой Мальчик.
– Да, мой милый?– нежно и почти серьёзно отозвался фантом и ласкающе провел пальцами по вспыхнувшей щеке Гарри. «Ещё не бреется…» – мелькнула мысль и почему-то оставила легкое послевкусие, похожее на удовольствие. Драко вообще вдруг почувствовал нечто ему несвойственное: томление, приятно щекочущее ожидание, интерес.
– Бедное нарядное животное, тебе, видно, жарко,– с придыханием произнесла Мальвина и положила фарфоровые ладони на смуглую шею мальчика. Сцепив пальчики в замок, кукла притянула поклонника к себе и посмотрела ему в глаза своими невозможными перламутрово-опаловыми очами.
– Ты ещё прекрасней на самом деле!– прерывающимся от восторга голосом пролепетал Поттер и вдруг сорвался и поцеловал! Это длилось одно мгновенье! Быстро опомнившись и отскочив, глупый гриффиндорец судорожно зажал руками рот и начал мотать головой из стороны в сторону, а из–под крепко зажмуренных век в Драко полетели солёные капли.
«Вот как, оказывается, надо было его деморализовывать! Легко и просто!»– подумал обрадованный Малфой, но вместо того, чтобы торжественно закрепить свой триумф хлесткой фразой или оскорбительным смехом, сказал:
– Ну, что ты плачешь, мой мальчик, я не сержусь ни капельки. Гарри… «Когда это он стал Гарри, соплохвост меня дери? Я и не заметил… Стремительно как-то всё, и выпил, вроде бы, совсем не много».
– Правда?!
– Конечно, подойди ко мне, не бойся. Кто же тебя так одел? «Убожище!» – мысленно добавила добрая игрушка.– Ой, у тебя и хвост имеется! – Драко развернул мелкого кошака к себе спиной и погладил пышные о-де-шосс и короткий облезлый хвостик. – Да, малыш, хвост-то у тебя весь помялся-растрепался. Хочешь выпить?
Поттер просто не знал, как на такое реагировать. Это было видно по его растерянной роже. А Малфой рядом на что? Сейчас-сейчас мы тебя в верное русло направим!
– Открой ротик, ты же не станешь спорить с… девочкой? – пропел довольный провокатор и влил в пасть покорного «домашнего питомца» адскую смесь огневиски с шампанским. Животное предсказуемо закашлялось, и Драко показалось таким естественным обнять страдальца и прошептать ему на ушко: «Тише, тише, маленький!». Поттер притих, расслабился. И тут Малфою самому стало снова как-то сначала приятно, а через несколько мгновений очень даже узнаваемо волнительно. От глупого гриффиндурка пахло пылью, чем-то сладким и детским. И держать его по-кошачьи льнущее к квази-Мальвине тельце стало так необходимо, что руки просто просились в исследовательскую экспедицию. И, как понял Драко, интересовали их отнюдь не карнавальные обноски, взятые из реквизита какого-то театрика, а вовсе даже само горячее и поддат…Черт, что тут у нас?.. Возбужденное тело Поттера.
Не долго думая, кукла согласилась, что многие знания приносят многие печали, или что-то там… Не суть! И вот они уже целуются взасос, Драко гнет мальчишку над умывальником, крепко держит его за талию и наглаживает щёлочку… Какую, вы спросите, на хрен щёлочку? А бес её знает, пофиг! «Ой, и откуда из меня эта маггловщина полезла?» – спросила оставшаяся одна шестнадцатая малфоевского мозга у Вселенной. Вселенная, кажется, ответила: «Поменьше надо было…»
Дальше Драко не слушает, а, мазнув пальцем по куску мыла, входит…, короче, куда надо – туда и входит… и почему-то сразу всем своим воющим от восторга членом! Шея вывернута совершенно неестественным образом, однако это позволяет, не отрываясь от партнёра, целовать его такие лакомые губы, и стонать прямо в рот Гарри. Чтобы знал, сучёнок, как его Драко хочет и …любит! Любит? ЛЮБИТ?!
========== 3-1. Третий сон. Часть 1. Полёт дракона ==========
Сновидящий сравняется с богами, познает меру хрупкости пространства.
Он сможет небо попирать ногами, но отречется от земного царства
За робкую надежду вновь коснуться, в глаза взглянуть, почувствовать дыханье
И наяву в любви своей проснуться – вершить свою судьбу своею дланью.
***
Совсем не спать? Гарри не мог определиться – ждёт он ночь с тревожно-сладостным нетерпением или со страхом, нерациональным и глупым, но от этого не менее неуправляемым. Пугали его не дурацкие сны. Просыпался-то он хоть и озадаченным и сконфуженным, но довольным и почти счастливым, некоторое время, правда, не мог сообразить кто, что, куда, зачем, и частые поллюции напрягали не на шутку, но ничего криминального он в своих сновидениях не видел. Бывает… Перенапрягся, столько свалилось в последнее время – вот сознание и прячется за его детские мечты и в своё время непрожитые ситуации. Детские?.. Именно это и напрягало его каждый вечер… Напрягало не на шутку, до боли в промежности, заставляло смущённо прятаться от зеркал и вздрагивать от шума голосов. А вдруг не во сне, а в реальности мелькнёт за спиной отражение или раздастся голос. Его отражение, его голос… «Чей-чей? – Гарри нахмурился и раздражённо почесал переносицу. – Кто угодно, только не белобрысый доставала! Пусть лучше снится… ну, хотя бы э-э-э… Невилл, или кто? Фреда можно было бы одеть в клетчатую юбочку, почему нет? – Гарри поморщился и чуть не рассмеялся в голос. – А Маркусу пошёл бы голубой парик, у него и ресницы подходящие», – он вспомнил последний оргазм, от которого его трясло всё утро, и быстро прогнал из головы образ решительного Вуда. Нет, что за бред? Он перебирает парней и пытается представить, с кем мог бы… Кто мог бы его… Вот, пиздец, да о чём он вообще думает! А всё Малфой! Чтоб его! Чтоб он… Чтоб ему… Не-е-ет! Гарри даже не успел испугаться скоростной эрекции и почувствовал, что спустил…
– Гарри, малыш! – Хагрид, отряхиваясь на пороге от снега и впуская в двери трактира облако пара, словно Хогвартс-экспресс ринулся к столику Поттера. Тот очухался, вскочил, сообразил, что одет не в мантию, лихорадочно стянул свитер к коленям, покраснел и бросился в туалет. Хагрид, приняв прыть Поттера за радость встречи, широко расставил руки и хотел поймать малыша-Гарри. Тот увернулся, поднырнул под локоть великана и неуклюже налетел на кого-то у барной стойки. Буркнул «Извините!» – и наткнулся на колючий взгляд.
– Урод! Ты облил меня пивом! – к нему медленно развернулся Малфой, мокрый, он стряхивал плотную пену с одежды и чёлки и, казалось, собирался вот-вот лопнуть от возмущения. – Поттер?! – разъярённый шёпот Драко не предвещал ничего хорошего. Он слегка задержался цепким взглядом на пылающих щеках Гарри и выдохнул почти с наслаждением: – А кто же ещё! – и яростно выплеснул остатки пива из бокала в стёклышки очков. – Ну, Потти, надеюсь, не в обиде? – пропел елейно.
Гарри вдохнул, Гарри выдохнул, Гарри сжал кулаки… Что-то странное, неуловимо знакомое, послышалось ему в словах Малфоя. Дежавю?
– Я… Н-н-не хотел… Я… – Гарри услышал шорох шёлковых юбок, почувствовал холодок атласа на своих ягодицах, ощутил волнительный аромат кукольных духов и крепкой алкогольной отрыжки, поясница его загудела и, жар сдерживаемого напряжения разлился по позвоночнику, толкнулся в пах. Он растерянно начал размазывать пивную пену по груди Малфоя, зачем-то вытер ему лоб рукавом, икнул, коснулся дрожащими пальцами раскрытого от возмущения рта Драко и, пискнув, выбежал из зала трактира.
«Кто это был?» – Драко озадаченно моргал, задумчиво облизывал горечь с пылающих губ и отчаянно старался вспомнить, что же там было во сне после слова «мой»… Мой, мой… Кот?!
Гарри брызгал себе в лицо ледяную воду из-под крана и пытался прогнать ощущение уверенных и нежных рук Малфоя со своей поясницы и бёдер. Зеркало над рукомойником не отражало ничего, кроме его покрытой нервными пятнами и испариной физиономии, но Гарри с леденящим ужасом и расплавляющим предвкушением чувствовал, что… теперь не один…
*
Гарри показывал новичкам самые простые приёмы управления метлой в экстремальных условиях. Ну, ливень над полем для квиддича, снегопад, град, буран, миграция драконов в брачный период… Он под восторженными взглядами новобранцев выписывал над трибунами не слишком сложные пируэты и вдруг заметил возле выхода из раздевалок нескольких слизеринцев. Пришли поржать?
Только его взгляд задержался на белобрысой макушке («Ну, да, как же без Малфоя?») – в голове Гарри вспыхнула привычная, но от этого не менее неожиданная и опасная боль. Снова! Шрам на лбу полыхнул огнём и сконцентрировал в себе все копившиеся страхи, тревоги, терзавшие опасения. Поттер зажмурился и отключился всего на миг, этого как раз хватило его метле, чтобы выйти из-под контроля и рвануть в зенит, и тут же обрушиться в пике. Стремительно, скачками приближающееся поле, изумрудно-зелёные проталины, крыша, вынырнувшая откуда-то сбоку, широко раскрытые, почти чёрные глаза мертвенно-бледного Драко. Перепуганные до смерти?
Он успел выровняться почти у самой земли и чуть ли ни кубарем свалился к ногам покатывающихся от смеха слизеринцев. Не смеялся только Малфой. Губы его дрожали и шептали не то проклятья, не то заклятья, в глазах застыли слёзы, он остервенело сжимал своё левое предплечье и не мог сделать ни шага.
***
Падать во сне было не страшно – интересно. Опускаться в тёплых воздушных потоках, балансируя руками и поджав ноги. Гарри даже улыбался, представляя, как забавно он смотрится со стороны. Улыбался ровно до тех пор, пока падение его не начало стремительно набирать бешеную скорость. Мгновение – и мир чётко различимых предметов вокруг слился в смазанную полосу непонятного цвета, радужного микса, а под ногами разверзлась чёрная бездна. Разумеется, бездонная, совершенно непроглядная. Он падал, кувыркаясь и теряясь в пространстве, и это с каждой секундой нравилось ему всё меньше и меньше. Сон? Отлично. А вот отчего тогда в перепуганное сердце всё отчётливее стучатся вопросы: что там внизу, далеко ли до дна этой мрачной бесконечности, и с каким звуком он шлёпнется об это самое дно?
Гарри в ужасе зажмурился: дыхание смерти рвалось ему навстречу из чёрной пустоты. Что же делать? Вот сейчас он врежется в землю, или во что там, и превратится в лепёшку! В отвратительное «ничто». Что делать?! Паника сковала разум и перекрыла доступ воздуха в сжавшиеся лёгкие. Он судорожно пытался вспомнить хоть одно заклятие, способное обезопасить его в таком ужасном падении, но память подводила Поттера, как и дыхание, и чувство реальности.
Он закричал так громко, что сам испугался своего голоса. Сон? Гарри, просыпайся быстрее, а то будет поздно!
Бледная неясная молния сверкнула под ногами, озаряя дно бездны голубоватым матовым светом. Остались считанные секунды до неизбежного страшного конца, как вдруг внизу стал различим странный силуэт. Нечто полупроницаемое, сгусток света, стеклянная капля, прозрачный образ, крылатый призрак вынырнул из темноты. Хрустальный дракон, а на нём светловолосый наездник!
Его успели подхватить почти у самой земли, над острыми глыбами и ржавыми пиками. Гарри отбил себе пятую точку и еле удержался на скользком холодном боку удивительного крылатого зверя. В последний момент поймал ногами стремена и умудрился ухватиться за пояс наездника. Малфой?! Кто же ещё… Гарри прижался к горячей спине Драко и намертво схватился за его талию.
Малфой только кивнул и, натянув уздечку, направил дракона вверх. Хрустальный зверь в бесполезном упрямстве изящно выгнул шею и начал набирать высоту. Под едва заметными очертаниями чешуйчатого тела, видимыми только благодаря игре света, проступали фиолетовые вены и оранжевые артерии, зелёные нервные окончания расходились тонкой паутиной, ярко-синее сердце билось размеренно и спокойно. Крылья – два застекленевших ветра – двигались медленно и мощно, рассекая пространство и даря чувство уверенности и красоты полёта.
Не было ничего удивительного в том, что они летают на хрустальном драконе. Гарри и Драко. Над замком, над лесом, над горами, среди облаков, близко от звёзд. Видят огни и мрак, спешат навстречу солнцу, готовому взойти в сиреневой дымке. Не казалось странным обнимать Драко Малфоя и крепко льнуть к нему всем телом, прижиматься коленями к его бёдрам. Всё было правильно и просто. Волшебный зверь, ручной, послушный, не свирепый. Напряжённые мышцы под тонкой рубашкой. Беспечные повороты головы и лёгкая улыбка через плечо. Ветер – хрустальные крылья – запутавшийся в волосах, пьянящее чувство свободы, безраздельного счастья.
Они промокли от внезапно накрывшего их снежного бурана, долго бесцельно кружили над неясными огнями, разыскивая знакомые очертания Лондона, замёрзли и не чувствовали тел друг друга. Почти кубарем спикировали к Темзе, дракона привязали к фонарному столбу и строго погрозили ему: «Не смей никого жрать!»
Первым делом Гарри и Драко завалились в кондитерскую. Маггловских денег у Поттера хватило только на две кружки морса с цукатами, ни о каком глинтвейне, на который облизывался стучащий зубами от озноба Малфой, нечего было и думать.
По городу они гуляли, держась за руки. Катались на каруселях – и не размыкали озябших ладоней. У торгового центра разжились рекламным полосатым длиннющим шарфом и укутались в него вместе. Сидели под сияющими иллюминацией деревьями на запорошенной лавочке, плечом к плечу, улыбались и гладили друг друга по коленкам. Гарри то и дело сдувал с малфоевской чёлки снежинки. Заметив, что белые резные звёздочки на ресницах Поттера не тают, а превращаются в колючие гирлянды, Драко охнул, нахмурился и решительно потащил куда-то почти превратившегося в снеговика любимого.
– Они не посмеют отказать! – возмущался он по дороге. Снег сменился дождём, наколдовать зонтик не удалось, впрочем, вспомнить про волшебные палочки тоже. – Мы любим друг друга! Ты меня любишь? – Драко резко остановился. Врезавшийся в него Гарри кивнул.
***
Поттер очень старается, придурок, сидит на яблоне, тянется: углядел же, четырехглазый, самое наливное… Ладно, пусть. Для меня же хочет сорвать, дурачок! Яблоня старая, высокая, как кедр… Вот Снейп стоит у подножия – орет что-то Поттеру. Погляжу пока издалека, нечего мне лезть. Ничего не сделается, если змей покричит. Можно подумать, Гарри его когда-то слушается.
– Эй-эй! Не надо елку, тьфу, дерево трясти, крестный! Он же упадё-ё-ёт!..
Поттер падает!
Метров пятнадцать – разобьется! Нет! Нет! Виргардиум Левиоса! Ой, всё хорошо, он вроде как в небо падает – там мягко… И вдруг в облаках образуется воронка, черная такая и…
Это же бездна! Преисподняя! Стоп! Как это? Чертов Снейп, куда моего Гарри закинул, он же покалечится!
– Я, я, как же… без него! – кричу как сумасшедший. – Так, где мой дракон?! Господи, Мерлин, Афродита, как вызвать дракона? Не помню заклятие!
– Адамант, ко мне! – подаю команду и изо всех сил свищу. – Ко мне, мальчик, скорей!
Поляну накрывает тень крыльев, серебряные шпоры, как плуг взрывают землю. Дракон пышет паром, но ледяным и морозным. Я, честно, взмок от страха и почти прилипаю к холодному седлу. «Хорошо, что старинное, со спинкой, иначе слетел бы к черту!» – и бью зверя ногами, пригибаясь к его шее. Поводья натянуты. Ведь еще не поздно?!
Штопором вкручиваясь в черную воронку, Адамант складывает крылья и летит вверх, но через мгновение я понимаю, что мы тоже падаем… Вверх? Оборачиваюсь назад и, как со дна колодца вижу звезды, а дальше – тьма… «Теперь догоним! Хорошо, что отец мне дракона завел!» – думаю и немного успокаиваюсь.
«Это кто кого завел!» – слышу в голове полнозвучный и весьма ехидный голос зверя.
«Так, где этот козёл и как его ловить?!»
«Сачком, вестимо», – транслирует свой ответ хрустальное чудовище. Я сомневаюсь, но из седельной сумки достаю-таки… совок.
– Ты что, издеваешься, рыба мороженная? Там же моя любовь гибнет!
«Никто там не гибнет, я его лапами поймаю. Понял… хо-хо-зяин?» – и переворачивается.
– Дожили, уже игрушки командуют! – кричу я. – Хватай его, родненький! Разобьется ведь, а мне он еще нужен! Лови его, Адамант!
«На ухо не ори. Вот твой летун. Фу, птенчик худосочный».
– Много ты понимаешь… – перебиваю я дракона. Гарри теплый, живой, любимый приклюнулся сзади… Сейчас задушит, падла!
– Поттер, не стискивай меня так, больно!
Мурлыкает что-то, мордой о шею трется, глупый…
*
«Всё, прилетели: остановка – город Лондон», – телеграфирует прямо в мой расслабленный мозг чересчур наглое транспортное средство. Гарри слезает, подает мне руку. Кавалер, блин! Дракон что, невидим? Ах, ну да, он же ледяной породы – отражает все лучи спектра.
– Адамант, – говорю, – не лопай магглов, они насквозь испорченные, в смысле ядовитые. Знаешь, что они едят!
Милая игрушка хмыкает мне в лицо, зараза! И мои волосы и ресницы покрываются инеем. Поттеряшка, Потеряшка, топчется рядом, рад, видимо. И у меня настроение хорошее!
– Любишь меня? – спрашиваю. Башкой трясет. Чего это он? Весь трясется – замерз…
– Гарри, давай, – говорю, – горяченького выпьем?
– В-и-иски? – вякает он.
– Это горячительное, но тоже сойдет. И как я тебя такого непролазно тупого полюбил?! – бурчу я и тащу его в кабак, таверну, или как это у простецов называется. Там сразу грог заказываю (вам, вообще, подробности интересны?) Поття пьет, и нос у него краснеет.
– А ты меня любишь? – спрашивает.
– Да, – отвечаю, – будь уверен, не отвертишься! Мой теперь.
– А я и не хочу совсем… Мне приятно твоим быть, – чудо мокрое ответствует.
– Это ты ещё не пробовал, у меня не забалУешь.
Поття смеется… Тут мы выходим на улицу, то есть выбегаем – денег у моего ослика не оказалось! Сбегаем, короче, под вопли официантки. Ну, ничего, зато согрелись!
Тут какая-то девица моего Гарри хвать и что-то ему на шею вешает! Я, вообще-то, женщин не бью, но могу сделать отступление от… Гарри говорит, что это ВОДА и ФОН* тряпки раздает. Акция. Шарфик – зашибись. Я милостиво разрешаю Поттеру его замотать… и на меня тоже. Сидим на скамеечке, две бомжульки… Гарри уже засыпать стал. Чертов Лондон! Чертова зима. Вот почему, как не надо – так зима?
