Текст книги "Девушка моего лучшего друга (ЛП)"

Автор книги: Sloshi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Сквозь его пьяный туман что-то кричит ему, что это неправильно.

Что он не должен быть здесь, с девушкой своего лучшего друга, совершенно пьяным и полностью влюбленным в нее.

Поднимаются красные флаги, звонят тревожные колокола.

Но по мере того, как они продолжают медленно раскачиваться, несколько раз спотыкаясь, все внутренние предупреждения, вместе с разумным голосом в его голове, заглушаются мерцающими огоньками в ее глазах, когда она продолжает смотреть на него, яркоглазая и красивая. И улыбаться.

Улыбаться так, как никогда не улыбается рядом с Наруто.

Улыбка только для него.

Ища девушку с безнадежной улыбкой

Рядом с Наруто ее улыбки недолговечны, не совсем полны и никогда не достигают ее глаз.

Он знает, что она несчастна.

Чтобы спросить ее, не хотела бы она остаться на чуть-чуть

Она тоже знает.

Его руки сжимаются вокруг ее талии, сердце колотится о его ребра. Ее длинные ресницы медленно опускаются, пока она смотрит на него в ответ на его взгляд.

И сами того не осознавая или даже не замечая в пьяном виде, их лица сближаются.

И она будет любима,

и она будет любима

Саске вспоминает все случаи, когда Наруто подводил ее на протяжении многих лет; забытые дни рождения, юбилеи, важные даты и планы. Все время он отодвигал ее на задний план, пользовался ею, обращался с ней так, как будто она была сменной безделушкой, а не самой совершенной девушкой на свете, которая заслуживает всего и даже большего.

Он вспоминает все случаи, когда Наруто утверждал, что ищет обручальное кольцо, только для того, чтобы повторять то же самое оправдание пять месяцев спустя. Он вспоминает каждый раз, когда этот идиот оставлял Сакуру плакать в ванной, в ее комнате, на диване, на кухне. В объятиях Саске.

Постучи мне в окно, постучи в мою дверь, я…

Их лица приближаются еще на дюйм.

Хочу, чтобы ты чувствовала себя красивой

Саске думает о том, сколько раз Сакура готовила ужин Наруто только для того, чтобы он не появлялся дома, оставляя ей жалкое сообщение, в котором объяснялось, что он опоздает и что он просто разогреет его в микроволновке. Он думает обо всех тех случаях, когда она наряжалась, тратила часы на прическу и макияж только для того, чтобы Наруто отменил их встречу, потому что он слишком устал или из-за сегодняшних игр.

Он думает о том, как жестоко обращались с этой девушкой в его объятиях.

Мое сердце переполнено чувствами, а моя дверь всегда открыта

Думает обо всех случаях, когда ее оставляли в неведении; оставляя гадать, достаточно ли она красива, достаточно ли она хороша, достаточно ли она.

Приходи когда захочешь, да

И когда его губы парят в нескольких дюймах от ее, ониксовые глаза горят изумрудом, когда он притягивает ее еще ближе, когда его руки скользят вверх по ее бокам, ее ребрам, ее рукам, по изгибу ее плеч и вверх по ее тонкой шее – он знает, что она никогда не была чем-то меньшим, чем достаточно.

Я знаю, где ты прячешься:

одна в своей машине

Обхватив руками ее затылок, запустив пальцы в ее шелковистые волосы и приподняв большими пальцами ее челюсть, он делает один вдох.

Знаю обо всем

что делает тебя такой, какая ты есть

Любопытное удивление в ее глазах, когда она позволяет ему качать свою голову, не ускользает от него. Он делает еще один вдох.

Один… Два… Три!

Его губы врезаются в ее.

Постучи мне в окно, постучи в мою дверь, я…

Хочу, чтобы ты чувствовала себя красивой

Твердый, голодный и грубый – рот двигается к ее губам со всем, что он никогда не говорил, со всем, что когда-либо сдерживал, со всей любовью, которую он никогда не мог дать за шесть долгих мучительных лет – все влилось в этот неряшливый пьяный поцелуй. Он целует ее нетерпеливо, но страстно, пальцы впиваются в ее волосы и еще сильнее прижимают ее к своему рту, язык скользит между ее губ…

Сакура отрывает от него губы, изо всех сил прижимаясь к его груди, и безрассудно отшатывается назад в шоке.

Только когда он моргает и хватает ее за запястья, прежде чем она успевает упасть на задницу, он понимает, что только что сделал.

Лицо Наруто проплывает сквозь его затуманенное сознание, тревога струится по его венам.

Я только что… поцеловал Сакуру.

Я только что поцеловал девушку своего лучшего друга.

Вспышка трезвости и предательства в ее глазах заставляет его сердце злобно сжиматься, и он вдруг думает, что его может стошнить прямо здесь, посреди танцпола.

Но они оба все еще полностью пьяны, и поэтому все, что они могут сделать, это просто стоять и смотреть друг на друга, пока они шатаются на ногах.

– Саске… – Она невнятно бормочет, глаза широко раскрыты и испуганы, когда она подносит пальцы к губам. – Почему.?

– Я… – Он колеблется.

– Почему? – повторяет она более твердо.

Потому что я люблю тебя так сильно, что даже не могу этого вынести.

– Сакура, прости… – Саске немного спотыкается, пытаясь найти равновесие, даже когда мир вращается вокруг него. – Я не должен был… я переступил черту…

Он едва успевает ахнуть, когда Сакура внезапно прыгает в его объятия, сцепляя лодыжки вокруг его талии и прижимаясь губами к его губам, дергая пальцами его длинные темные локоны. Ее теплые губы впиваются в его губы, пьяные и неуклюжие, но нетерпеливые. Чуть не упав назад от силы ее прыжка, Саске поднимает руки, чтобы обхватить ее ягодицы, шатаясь, чтобы сохранить равновесие.

Ее губы, прильнувшие к его губам, – единственное, что его пьяный разум может должным образом уловить. В тот момент, когда он берет себя в руки, он лихорадочно целует ее в ответ, всеми губами, языком и зубами. Его руки сжимаются на окружности ее ягодиц, пока он продолжает атаковать ее рот.

На вкус она как алкогольный коктейль – и это все, что он когда-либо хотел.

***

Они вываливаются из такси в три часа ночи, держась за руки.

Поднимаясь по ступенькам к своей квартире, они едва держат руки при себе, когда поднимаются, останавливаясь каждые три секунды, чтобы неуклюже целоваться и водить руками по телам, пытаясь наверстать шесть лет подавляемой тоски.

Им требуется целых пять минут, чтобы войти в квартиру, даже после того, как они добрались до лестничной площадки.

В тот момент, когда Саске распахивает входную дверь, он втягивает Сакуру внутрь и отбрасывает к стене, прижимая запястья по обе стороны от ее головы железной хваткой, а его язык проникает ей в рот. Она скулит от удовольствия между его агрессивными губами и задыхается, когда Саске подхватывает руками ее бедра, прижимая ее к стене. Ее лодыжки пересекаются у основания его позвоночника.

Влажный язык все еще исследует ее рот, он двигает бедрами по нежному месту между ее ног, позволяя ей почувствовать, насколько он готов к ней.

Как он всегда был готов.

Твердые очертания его члена плотно прижимаются к влажному пятну на ее тонком нижнем белье, и на этот раз Сакура стонет ему в рот.

– Черт… – Она выдыхает между поцелуями как раз перед тем, как его губы снова заставляют ее замолчать, влага между ее бедрами собирается в лужу от ощущения его толстой длины, трущейся о нее там. – Саске…

– Ты понятия не имеешь, – хрипит он в ее приоткрытые губы, прерывая ее и отступая, чтобы хорошенько рассмотреть выражение ее лица в полумраке прихожей. – Как давно я этого хотел.

Сакура притягивает его губы к своим, скользя языком между его губами и зарываясь пальцами в его волосы. Она прижимается бедрами к твердой выпуклости на его бедре, зарабатывая тем самым глубокое одобрительное мычание во рту при ее ласках.

Саске больше всего на свете хочет трахнуть ее прямо здесь, у стены.

Но голос в глубине его сознания кричит ему, чтобы он отнес его в спальню на тот случай, если что-то – кто-то – может войти и застать их на месте преступления.

Потому что где-то в глубине своего пьяного разума он знает, что то, что он делает, чертовски безумно.

И поэтому он позволяет Сакуре скользнуть вниз по его телу, позволяя ее ноющей сердцевине сладко тереться, чего она желает, когда скользит вниз по передней части его бедер, задыхаясь, когда ее клитор неожиданно касается текстурированного выступа его ремня.

Сакура пьяно скулит, когда ее ноги касаются земли, но он быстро хватает ее за лицо и прижимается губами к ее губам, чтобы успокоить.

– Спальня. – Он шепчет в ее задыхающийся рот.

Она кивает, прежде чем потянуться вниз, чтобы попытаться снять туфли, но с треском проваливается и шатается вперед. Саске тянется, чтобы поймать ее, чуть не падая сам.

Оба падают на колени.

– Помоги. – Сакура умоляет, обвивая его руками и уткнувшись лицом в изгиб его шеи, оставляя мягкие, небрежные поцелуи вдоль его горла.

Саске безмолвно усаживает ее спиной к себе, одна рука ложится на поясницу, чтобы поддержать ее, а другая нежно тянет ее лодыжки ближе к нему. Она держит руки на его шее, пока он стаскивает с нее обе туфли и отбрасывает их в сторону.

Затем Саске наклоняется, чтобы поднять ее, несколько раз чуть не падая вперед, несмотря на то, насколько она легкая. Каким-то образом он сохраняет равновесие, пока, спотыкаясь, идет по темной квартире, держа ее как можно ближе.

С ее лицом, спрятанным в воротнике его толстовки, и ее руками, надежно обхватившими его шею, Саске – самый счастливый человек во всем мире.

Он пинком открывает дверь и, пошатываясь, идет вперед, трижды убеждаясь, что не уронит девушку на его руках. И когда он, наконец, карабкается к своей кровати и игриво позволяет ей плюхнуться на матрац, он, не теряя ни секунды, забирается прямо на нее, отчаянно впиваясь в ее губы.

Ее ноги и руки обвивают его, притягивая к себе так сильно, что он задается вопросом, не пытается ли она соединить их вместе.

Саске на мгновение отстраняется, затаив дыхание, глядя на бесстыдный голод, пылающий, как огонь, в ее остекленевших глазах.

– Трахни меня. – Шепчет она, протягивая руку между ними, чтобы сжать всю выпуклость на его бедре.

Его глаза расширяются, прежде чем он издает стон, пальцы скользят между ее ног под край ее платья. Они зацепляются за края трусиков, и он стягивает их с ее бедер, дергая их все ниже и ниже, пока они не соскользнут с ее изящных ножек.

Небрежно отбросив их в сторону, Саске насильно раздвигает ее ноги, чтобы показать небрежную влагу, размазанную по внутренней поверхности бедер и покрывающую половые губы ее возбуждением.

В этот момент нет никаких мыслей – только похоть, голод и его непреодолимая любовь к девушке распростерлись перед ним.

Отсутствие сексуального опыта не мешает ему наклоняться вперед и скользить пальцами по влажным губам между ее бедер. Его палец экспериментально ласкает ее отверстие, кружась вокруг него и слегка погружая кончик пальца внутрь, но так и не проталкиваясь полностью. Она вздрагивает с умоляющим стоном от его несправедливого поддразнивания, и это все, что требуется его раздутому пьяному эго, чтобы направлять следующие его действия.

Устраиваясь над ней, он прикасается своим ртом к ее губам, а его пальцы продолжают играть вдоль ее нижних губ, чувствуя и проверяя, как она извивается под ним с каждым движением. Когда его пальцы скользят по сладкому месту, от которого ее глаза расширяются от удовольствия, он повторяет движение – снова и снова, пока ее грудь не начинает дико вздыматься, а лицо искажается от удовольствия.

– Я никогда этого не делал. – Саске признается, пока его скользкие пальцы продолжают кружить по ее нервному узлу, слишком пьяный, чтобы заботиться о том, что он говорит, и переполненный жидкой храбростью. – Но я рад, что я с тобой.

Ее губы изгибаются в затуманенной улыбке, и она обхватывает его лицо рукой:

– М-м, я тоже очень рада.

Однако ее улыбка быстро превращается а стон, когда он без предупреждения погружает два пальца в ее вход, скручивая их против тесноты ее стенок, прежде чем зацепить пальцы вверх. Чувствуя текстуру ее ядра вокруг своих пальцев, когда он яростно вводит их внутрь нее, он опускает свое лицо и касается кончиком своего носа ее, смакуя каждый сладкий стон, который срывается с ее губ, прежде чем снова поцеловать ее.

Он проводит языком по ее языку, сладкое послевкусие коктейля со льдом Лонг-Айленда смешивается с ее слюной.

Сакура извивается под ним, напрягая и приподнимая бедра под его пальцами, чтобы уговорить его засунуть их глубже. Она хватает его за шею, хнычет между его поцелуями и выгибает спину, когда он толкается еще сильнее. На его раскрытую ладонь стекает лишняя жидкость, теплая и невероятно влажная. Судя по тому, как ее тело дергается под ним, он предполагает, что ей очень хорошо.

Саске прекращает нападение на ее рот, слегка отстраняясь, чтобы увидеть, как она умоляет и стонет. Его пальцы продолжают входить в нее, как поршень, не останавливаясь ни на секунду.

Ее глаза изо всех сил стараются оставаться открытыми, взгляд расплывается, стон за стоном вырываются из ее губ. Когда ее голова начинает отстраняться от него, его свободная рука взлетает, чтобы схватить ее за подбородок, заставляя ее еще раз встретиться с его острым взглядом. Он чувствует странную, инстинктивную потребность наблюдать за интенсивным наслаждением, когда оно танцует на ее лице, запоминая и впечатывая его в свой разум, зная, что он тот, кто заставляет ее чувствовать себя так; ее тело дрожит от экстаза, потому что этого требуют его пальцы.

Он делает особенно жестокий толчок, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, темные глаза сияют, когда Сакура задыхается от восхитительного удивления.

– Саске!

К настоящему времени его собственное возбуждение так ужасно болит, что он физически не в состоянии больше это терпеть. Убирая свои скользкие пальцы с ее тела, он садится на колени и быстро расстегивает ремень. Учиха вытягивает ремень из штанов и бросает его куда-то в темноту, прежде чем несколько секунд возиться с застежкой на джинсах. После многих неловких попыток он, наконец, сбрасывает их с бедер вместе со своими боксерами.

В тот момент, когда его пульсирующий член высвобождается, он от удивления давится слюной, когда тонкие руки Сакуры обхватывают его.

Она садится, мастерски обхватывая руками его член так, что звуки, о которых он даже не подозревал, срываются с его губ. И прежде чем он успевает понять, что она делает, ее рот сжимает опухший кончик.

Голова Саске откидывается назад, губы приоткрываются, когда она всасывает его в свой горячий рот, рука все еще скручивает основание, пока ее язык бесконечно вращается вокруг него.

– Блять. – Он задыхается, опуская голову обратно, чтобы посмотреть, как она берет его член в свой влажный рот. Его глаза расширяются, когда он видит, что она смотрит прямо на него – полная греховного обещания. Электрическая вспышка возбуждения поражает его, когда ее голодные глаза впиваются в его, а член дергается у ее языка. – О, блять.

Она высовывает головку изо рта и медленно оттягивается назад, струйка слюны мерцает в лунном свете, проникающим в комнату из его единственного окна.

Все еще глядя на него снизу вверх, вся сияющая и возбужденная, она разрывает нить чувственным облизыванием губ.

– Ты когда-нибудь позволял кому-нибудь сделать… это? – Она дьявольски воркует, игриво дуя на вновь гладкий кончик.

Нет.

Дрожь пробегает по всему его телу, и он сглатывает, неопытный и неподготовленный. Сердце бешено колотится, кровь бешено стучит по его венам, а грудь тяжело вздымается, девушка под ним заставляет его мысли карабкаться в тысячах разных направлений.

Черт возьми, он не может не думать сквозь дымку, глядя на нее сверху вниз; на эту непослушную соблазнительницу, которую он никогда прежде не видел за всю свою жизнь.

Она наклоняется, чтобы слизнуть новую каплю предэякулята, собравшуюся в щели, прежде чем ее язык мастерски коснется чувствительного места под кончиком. Саске собирает все свои силы, чтобы не хныкать от этого чувства.

Непристойные нефритовые глаза не отрываются от оникса, когда она приподнимает его длину и позволяет своему языку скользить по его нижней стороне, прослеживая пульсирующую вену от основания до кончика, где она снова всасывает его между своими губами.

А затем она берет его глубже, скользя его твердой частью к задней части ее горла, где она давится. Стенки ее горла сжимаются вокруг него, и с его губ слетает мягкий сдавленный звук. Она вырывается только для того, чтобы снова принять его, проглатывая его снова и снова, пока каждый дюйм его тела не покроется ее запахом шалфея.

Ее руки скользят вокруг его бедер, чтобы схватить его голый зад, заставляя его двигаться вперед и глубже в ее рот. А затем ее пальцы скользят вниз к передней части его ног, слегка впиваясь ногтями в чувствительную плоть его внутренней поверхности бедер. Небольшой укол боли усиливает экстаз, и хриплый стон наконец вырывается из его горла.

– Блять… – Выдыхает Саске, пораженный ее восторженным мастерством, когда она работает над ним, касаясь его во всех нужных местах с непреодолимой страстью. Он тянется вниз, осторожно убирая розовые пряди с застенчивых глаз, которые смотрят на него из-под его члена. Она еще раз искусно облизывает его кончик.

Тяжелые веки опустились на обсидиановые глаза, несмотря на его недоверие, не в силах понять, как такая невинно милая девушка, как Сакура, может быть так обманчиво…

Неприличной.

Это как минимум не неприятный сюрприз. На самом деле, это только усиливает его потребность в ней в десять раз.

Дразнящие прикосновения Сакуры заставляют все его тело дрожать от удовольствия. Ее горячий рот кажется невероятным, таким восхитительно приятным; вскоре его бедра начинают дрожать. Его глаза закатываются на затылок, и его ресницы трепещут, когда он ударяет заднюю часть ее сжатого горла; когда он всей своей фигурой погрузился в ее рот, а ее губы напряглись на V-образном вырезе его бедер, дрожь в бедрах Саске стала неконтролируемой.

Сакура держит его глубоко в горле, руки поднимаются вверх и скользят под его толстовку, чтобы погладить его мускулистый живот, прежде чем медленно опустить их обратно к его дергающимся бедрам.

Когда она неожиданно отстраняется от своей умопомрачительной глубокой глотки, выдыхая, он не осознавал, что сдерживал толчки из легких. Но она снова проглатывает его, прежде чем он успевает сделать еще один вдох.

– Мм… – Он тихо мычит, закрывая глаза в попытке укротить безжалостное удовольствие. Она вводит его в свое горло и выходит из него, нежно дергая его пах, чтобы приблизить бедра.

Затерянное в облаке блаженства, сердце Саске колотится с каждым глотком ее красивых губ, каждым глотком ее горла вокруг него, каждым поворотом ее руки вокруг основания его члена, когда она дразнит головку.

Хлюпающие влажные звуки, которые она издает, работая над ним, идеально покачивая головой, отправляют его по опасной спирали к краю рая.

Не в силах помочь себе, когда он приближается к своему пику, он качает бедрами у ее рта, ударяя заднюю часть ее горла в такт ее ускоряющемуся ритму. Вцепившись кулаками в ее розовые локоны, он начинает трахать ее рот, каждый толчок вызывает взрыв эйфории.

И это чертовски хорошо.

Слишком хорошо.

Саске не уверен, сколько еще этой мучительной прелюдии он сможет выдержать.

– Сакура!.. – Внезапно он задыхается, два кулака сжимают ее спутанные розовые волосы, пытаясь помешать ей заставить его кончить еще до того, как он успеет оказаться внутри нее. Он вздрагивает, когда она втягивает его обратно в рот, сильно втягивая щеки. Он вздрагивает, из его горла вырывается протяжный стон. – Подожди … Са…

Ее имя в его устах растворяется в горячем выдохе, когда она полностью проглатывает его, скользя руками по его заднице. Саске задыхается от своей мольбы, пальцы сжимаются в ее волосах, когда карающее удовольствие разливается по его венам, притягивая его еще ближе к краю.

Его глаза тревожно расширяются, когда он чувствует, что тугой узел вот-вот разорвется.

– Подожди!.. – Он пытается вырваться из райского тепла ее рта. Но ее руки, обхватившие его задницу, крепко удерживают его во рту, пока ее язык крутится по его длине и вокруг кончика, прежде чем обернуться вокруг головки. Зажмурив глаза, он отводит бедра назад и вырывается из ее рта с ругательством. – Блять, Сакура!

Саске откидывает ее голову назад, взяв за волосы, слюна стекает с ее губ, он наклоняется и прижимается своим ртом к ее, заглушая ее хнычущий крик, а другой рукой сжимает сливочный столбик ее шеи.

Саске ухмыляется, бабочки порхают у него в животе, когда он чувствует изгиб ее злой ухмылки на своих губах.

Очень непослушная, правда.

Затем он стягивает тонкое платье через ее голову и толкает ее обратно на матрас, после чего срывает с нее лифчик, полностью потеряв контроль над собой. Он стягивает толстовку через голову и полностью снимает джинсы, позволяя им присоединиться к растущей груде на краю его кровати, прежде чем его руки оказываются повсюду на ее теле, обсидиановые глаза впитывают каждый дюйм ее мягкой обнаженной плоти.

Он сжимает ее дерзкую круглую грудь, разминая ее, когда он проводит большими пальцами по ее твердым розовым соскам, прежде чем его руки скользят вниз по ее бедрам, а затем обратно к ее груди, сердце бешено колотится от потребности прикоснуться к ней везде, до чего он может дотянуться руками.

– Пожалуйста, Саске. – Сакура бормочет в темноте. – Я так сильно тебя хочу.

– Я тоже хочу тебя, Сакура. – Он пьяно шепчет, чувствуя себя нехарактерно голосистым, когда массирует ее грудь и, как ястреб, наблюдает за тем, как ее губы приоткрываются от удовольствия. – Больше всего на свете.

Больше, чем ты могла бы знать.

Устраиваясь между ее ног, он хватает заднюю часть ее бедер и толкает их назад, пока ее колени не выровняются с ее плечами, а ее босые ступни свисают по обе стороны от его головы, наслаждаясь ее тихим всхлипом при осознании того, что он собирается проникнуть в нее настолько глубоко, насколько это возможно физически.

Отчаянный, нетерпеливый и запоздавший на шесть лет, Саске тянется между ними, чтобы поместить кончик своего влажного члена в ее мокрый вход, другой рукой сжимая заднюю часть ее бедра. Он скользит кончиком вверх и вниз по ее скользким складкам, прежде чем с хриплым стоном вонзиться в нее, толкаясь все глубже и глубже, пока его бедра не соприкасаются с ее бедрами.

Она задыхается, широко раскрыв глаза от его неожиданной полноты, руки взлетают, чтобы отчаянно обвить его шею.

Погруженный в нее по самую рукоять, он яростно дышет. Они смотрят друг другу в глаза; оба пьяны до безумия и обезумевшие от нужды.

Когда его лицо парит в нескольких дюймах над ее, он использует этот момент, чтобы изучить каждую деталь – удовольствие, плавающее в ее остекленевших глазах, отчаяние … Он смотрит на ее приоткрытые искусанные губы, на теплый румянец на ее щеках. Нежно-розовые волосы рассыпаются вокруг ее головы, контрастируя с его темно-синими подушками.

Она такая красивая, что это почти больно.

– Пожалуйста. – Сакура выдыхает, обхватывая его лицо и поднимая голову, чтобы крепко прижаться губами к его губам, позволяя ему ощутить вкус ее необузданного голода. Она мягко вращает бедрами, наблюдая, как блаженное удивление мелькает на его лице, пока она катает его член по своим тугим внутренним стенкам. – Пожалуйста, Саске.

Кивнув, он вытягивается только для того, чтобы уверенно скользнуть обратно в нее, морщась от удовольствия.

– Я… – он выдыхает между первыми медленными толчками, внезапно не в силах сдержать сожаление, выплескивающееся из его сердца, – я сожалею о той ночи. – Еще одна волна удовольствия прокатывается по нему, когда его бедра возвращаются к ее бедрам. Его зубы сжимаются. – Я никогда не должен был, – мягкое мычание вырывается у него, когда он скользит в нее особенно глубоко – боже, он чувствует себя так чертовски хорошо, – никогда не должен был говорить это тебе.

Гортанный стон срывается с ее губ, когда его толщина максимально растягивает ее стенки с каждым толчком. Сакура медленно моргает, глядя на него сквозь оцепенение.

– Ч-что?

– Той ночью. – Он невнятно бормочет сквозь зубы, решив признаться: – На вечеринке по случаю твоего дня рождения. В… В ванной. Я говорил вещи…

Слишком опьяненная, чтобы понять, что он пытается сказать, ее глаза сжимаются в замешательстве, и она приоткрывает губы, словно собираясь что-то сказать. Но когда его толщина снова наполняет ее, почти до боли, из нее вместо этого вырывается пронзительный, медленный стон.

– А-ах, та-ак хорошо, Саске. Пожалуйста, не останавливайся.

Он вырывается, прежде чем снова войти в ее горячее ядро, сжав челюсти в попытке сдержать стон от ощущения.

– Я никогда не должен был… – Повторяет он снова и снова, не в силах как следует собраться с мыслями в пьяном угаре. – Я никогда не должен был говорить… я никогда… не должен был… я никогда…

Сакура хватает его за лицо, в ее глазах мелькает туманная тревога, прежде чем она мягко успокаивает его.

– Ш-ш-ш, все в порядке. – И она не совсем понимает, о чем он говорит. Но она знает, что хочет, чтобы он трахнул ее сильнее.

– Сильнее, Саске. – Она шепчет ему в губы, и голос срывается, когда она начинает хныкать. – Трахни меня сильнее. Пожалуйста.

При бессмысленной мольбе в ее глазах он неохотно проглатывает свое сожаление.

Саске внезапно отстраняется от нее.

В ее остекленевших глазах мелькает тревога.

– Саске?

Он входит в нее с такой силой, что каркас кровати вдавливается в стену, вонзаясь в нее своим членом так быстро, глубоко и так сильно, как позволяют его силы. Она вскрикивает, ее тело содрогается от каждого безжалостного толчка его бедер.

– Да!

Прижимая верхнюю часть своего тела к ее, с задней частью ее бедер, зажатой между их телами, он небрежно целует ее, пробуя ее на вкус, когда он толкает ее в матрас, чувствуя, как становится сильнее с каждой прошептанной мольбой, которую она произносит между их губами.

И снова этот тихий голосок в глубине его сознания придирается к нему, говоря, что это за гранью дерьма. Так неправильно. Что, когда он проснется завтра, все, что он когда-либо строил между собой, Сакурой и Наруто, будет разрушено навсегда.

Голос кричит сквозь его затуманенное сознание; что они не должны заниматься сексом в нетрезвом виде и вообще не должны заниматься сексом. И не только они не должны заниматься сексом, но и их первый раз не должен быть этой звериной пьяной катастрофой, порожденной чистым порывом и нездоровыми подавленными чувствами.

Они представляют собой полный беспорядок, движимый стремлением одного мужчины к любви и капризным желанием одной женщины.

Но он только вонзает свой член в нее сильнее, глубже, быстрее, быстрее, быстрее, кряхтя от восхитительного удовольствия, переливающегося по нему с каждым движением его бедер. Заставив ее ноги отступить еще дальше и предоставив ему более широкий доступ к ее обнаженному цветку, он пользуется возможностью, чтобы полностью вырваться. Прежде чем она успевает возразить против внезапной потери, он опускает голову и облизывает влажные губы между ее бедер.

Сакура вздрагивает от этого ощущения, поднимая голову, чтобы посмотреть, как его язык скользит по ее телу. Он сжимает ее чувствительный бутон губами, прежде чем облизать языком с такой скоростью, что ее бедра дрожат и борются под его хваткой.

С его пальцами, крепко обхватившими ее бедра сзади, Сакура покачивает бедрами в притворном сопротивлении, зная, что не сможет убежать от него, даже если попытается. Мелькает мысль о том, что он насильно сдерживает ее, заставляет ее ядро пульсировать. Когда она открыто борется с его хваткой, он крепче прижимает ее бедра к груди, впиваясь пальцами в ее плоть и безжалостно поглаживая ее нижние губы.

– Не останавливайся, – умоляет она, зарываясь пальцами в его волосы и хватая его шелковистые темные локоны.

Саске хрипит от ее яростной хватки, пока его язык танцует вокруг нее, без колебаний слизывая ее соки. На вкус она сладкая и соленая; вкус, который он был бы не прочь пробовать каждую ночь до конца своей жизни.

Внезапно он останавливается, чтобы посмотреть на нее сверху вниз; на чистый экстаз на ее лице, приоткрытые губы, эйфорию, припудрившую изумрудные глаза под тяжелыми веками.

Злая ухмылка поднимает его губы.

А затем он приподнимается, вытирает рот тыльной стороной ладони, направляет свой член обратно в ее ноющее отверстие, прижимает ее бедра к ее груди и одним движением бедер снова погружается в нее.

Запрокинув голову, она испускает пронзительный крик.

– Са-аске! – Каждый крик его имени прерывается жестоким толчком. Кожа яростно шлепается о кожу, изголовье кровати бьется о стену, пружины скрипят, и она продолжает кричать. – Да! Саске! Сильнее! О, боже! Блять!

Он трахает ее быстро и жестко, как она умоляет его, позволяя шести годам накопленного разочарования водить бедрами, которые злобно упираются в нее.

Саске задает неумолимый, почти карательный темп, который сводит ее с ума, зеленые глаза закатываются, а руки слепо летят, чтобы ухватиться за что-нибудь в пределах досягаемости. Постоянное влажное хлюпанье в том месте, где они соприкасаются, и плотные стены ее ядра, сжимающиеся и разжимающиеся вокруг него, заставляют самого Саске терять рассудок.

Он наклоняется, чтобы целомудренно поцеловать ее в губы, прежде чем отстраниться, и капля пота капает с кончика его носа на ее. Энергия, о которой он даже не подозревал и не осознавал, толкает его бедра вперед, мышцы сгибаются и напрягаются, когда все его тело работает, чтобы бесчувственно трахнуть любимую девушку.

– Пожалуйста! – Сакура умоляет, откидывая голову назад, в уголках ее закрытых глаз появляются слезы. – О, боже… Са-аске! Пожалуйста! Я… так близко!

В своем измученном состоянии он не может не заметить, что в реальной жизни она звучит намного лучше, чем когда-либо в его самых смелых мечтах – ее мольбы сопрано в его ухо заставляют его желудок сжиматься при приближении его освобождения.

И когда стенки ее ядра колеблются вокруг его длины, она разваливается под ним с пронзительным криком, ногти глубоко впиваются ему в спину и царапают лопатки. Острая боль от царапанья ногтями его гладкой кожи только усиливает удовольствие. Пальцы ее ног скручиваются по обе стороны от его головы.

Лишь через несколько секунд Саске, наконец, теряет себя.

Его глаза расширяются, прежде чем он зажмуривает их, крик срывается с его губ, когда он прячет лицо у нее на шее. Он напрягается, член пульсирует глубоко внутри нее, когда между его ног вспыхивает что-то теплое и эйфорическое. Оргазм пронзает все его тело, взрывной жар пронизывает каждую сокращающуюся мышцу.

Звезды мелькают под его закрытыми веками, глаза закатываются, когда он наконец отпускает то, что отчаянно сдерживал почти сорок пять минут подряд. Он скулит ей в шею; глубокое, прерывистое мычание удовольствия вибрирует на ее коже, когда он переживает самый мощный оргазм, теряясь в небесных облаках завершения.